Искры

Все началось еще на каникулах. Было очень скучно и холодно. От одной только мысли, что когда-нибудь нужно будет выйти на улицу, пробирала дрожь. Мне нравилось просто смотреть на город, покрытый снежной оберткой: деревья , крыши домов, дороги — все белое, волшебные узоры на каждом окне, даже на моем, придающие безличным стекляшкам капельку интереса и хитрости, и бесконечно сонные прохожие. Я чувствовала себя ужасно потерянно и лениво, ничего не хотелось, великие планы казались лишь горсткой ненужной мишуры, необходимой для создания образа перед девчонками. Кому я вру? Правда ведь хотела и в театр сходить, и на лыжах покататься, и прочитать тонну книг, набравших приличный слой пыли на полках. Теперь можно лишь томно вздыхать в их сторону. Слишком устала, не хочется даже просто вылезать из под одеяла. Плохо, понимаю, что нужно что-то делать, но не могу, не хочу. Снова проваливаюсь в глубокий болезненный сон, что только забирает силы.

Возвращаться в реальность трудно, открыть глаза не представляется возможным, а любое движение затекшими конечностями отзывается ноющей болью в теле и не мотивирует вставать с кровати. Но настойчивый дверной звонок продолжал противно трещать. Чтобы прогнать назойливого гостя, все же пришлось выползти из-под одеяла, которое не желало отпускать меня до самого выхода из комнаты и тоскливо разлеглось на полу. Стало холодно. По полу в коридоре гулял сквозняк, от которого по телу пробегает толпа мурашек, потемневший от времени ламинат скипел, подыгрывая мелодии звонка. Угу, мелодия. Противный скрежет и ничего больше. Наконец-то добираюсь до двери сквозь завалы собственной обуви, количество которой вызывает вопросы. Смотрю в глазок и вижу незваного гостя: Юльку. Подруга выглядела необычно. Какие бы невероятные сочетания одежды и макияжа она не придумывала раньше, сегодня Юля нарядилась просто: спортивный костюм белого цвета и светло-голубую дутую жилетку, на лице ни грамма косметики, слегка кучерявые волосы игриво торчали из-под темно-синей шапки. Она была… недовольна? С легким недоверием распахиваю дверь, и вместе с морозным воздухом и легкой сладостью чужих духов на меня обрушивается шквал вопросов:

— Ты почему трубку не берешь? Я тебе с самого утра пишу, а ты игноришь. Не стыдно? Что за бардак в квартире? Фу, и пыль везде. Ты хоть проветриваешь?

— Сори, мамочка. В следующий раз постараюсь разнести все до конца. Че надо? — усмешка тоже выходит усталой. Прикрываю глаза и обреченно опираюсь на стену, наблюдая как Юлька скидывает одежду. Теперь ее не выгонишь.

— Злая, — фыркает подруга, окидывая меня критичным взглядом. — Нда, подзапустила ты себя. Хоть расчесывалась? Или это новая мода: комок шерсти на голове?

— Не помню, — пожимаю плечами и собираюсь вернуться в кровать, но Юля ловит меня за плечи и заставляет обернуться.

—Пойдем на каток? — и совсем тихо, настойчиво заглядывая в глаза. — Пожалуйста.

Я зависаю, смотря на нее. Пойти на каток было бы хорошо, даже очень. Воображение уже начало рисовать веселую прогулку, наш с Юлей счастливый смех, поход в кафе, чтобы согреться, и абсолютно счастливый вечер, но… Это пресловутое «но», словно сидящее в груди и перечеркивающее весь настрой. Стоит ли идти, если я с трудом дошла до двери? Если каждый шаг вызывает сомнение, а любая встреча с незнакомым человеком ужас? Стоит ли оно того? Упираюсь взглядом в окно. На улице постепенно начинает темнеть, крупными хлопьями падает снег, из головы пропадают все мысли. Растет желание остаться в коридоре, срастись с пыльными обоями и стать частью тени, сумрака.

Из пустоты меня выдергивает резкая встряска:

— Все, я решила: ты идешь. А то совсем затухла в своей каморке. Собирайся.

Смотрю на нее исподлобья. Усмехаюсь и правда иду переодеваться. Что я потеряю от небольшой прогулки? В сущности ничего. Может, еще и случится что-нибудь хорошее: поднимется настроение, например.

В первую очередь прическа. С ней, конечно, придется повозиться: голову я мыла вчера, но за ночь волосы сплелись в единый ком и поддаваться теперь не хотели. Упрямо провожу расческой по прядкам. Ненавязчиво вспоминается детство, когда волосы мягкими движениями расчесывала мама, заботливо заплетала косички и целовала в макушку после. Как же хотелось вновь оказаться рядом с ней… Едва сдерживаю подступающие слезы и закручиваю тугую гульку. Нет уж, раз решили веселиться, надо веселиться, отбросим прочь унылые мысли. В шкафу нахожу наиболее опрятные вещи: джинсы и свитер всегда были в моде. Хватаю телефон и рюкзак и уверенной походкой направляюсь к Юльке, ждущей у подъезда.

— Тебя только за смертью посылать, — закатывает глаза, усмехается и, не дожидаясь меня, семенит по дорожке. Она сколько угодно может прятать беспокойство за этими усмешками, но я-то знаю, что она волнуется обо мне, наблюдает, пытается развеселить. От ее ненавязчивой заботы в груди расползается тепло. Как же я ее люблю! Поэтому полная высоких чувств к подруге леплю снежок не очень плотным, чтобы было не так ощутимо, и попадаю ей в плечо. О, это недоумение в ее глазах я сохраню на долгие годы. Она была одновременно возмущена и растеряна и уже собиралась начать ругаться, как в нее полетел еще один шарик.

— Все, Рина, конец тебе,- и бросается на меня. Я успеваю увернуться, и мы несемся по заснеженной аллейке с визгом и хохотом. Юля догоняет меня и толкает в сугроб. В нем мягко и почти не холодно, жаль только звезд не видно.

— Вставай, заболеешь еще.

— Угу, только полежу еще чуть-чуть и все. — глаза начинают закрываться, снова хочется спать. Может ну этот каток, вернуться под одеялко и доспать?

— Подъем! Не время разлеживаться, мы опаздываем на встречу с приключениями.

— Твоим энтузиазмом можно воскресить маленькую деревню. — с неохотой приоткрываю глаза и оглядываю подругу. Нет уж, одна я сидеть в сугробе не намерена. И невинно смотрю ей в лицо. — Юль, помоги встать.

— Что-то ты совсем обленилась, — она протягивает мне руку. Аккуратно, но крепко берусь за ладонь, сейчас главное не спугнуть, дергаю Юлю на себя и не могу сдержать смех.

— Годы идут, а ты все не меняешься, — по-доброму усмехается подруга. Как же хорошо! И в этот момент по всему парку зажигаются гирлянды. Боже, это же сказка! Словно и не было этой удушающей хандры. Правы все-таки были те люди, утверждающие, что прогулки на свежем воздухе полезны.

— Если бы с возрастом все становились серьезными и спокойными, жить было бы скучно, пропали бы все чудеса, мы разучились бы видеть прекрасное, будь то полотно великого художника или чья-то улыбка. Может быть, детство — самая прекрасная пора, потому что именно в нем мы так свободны от этой удушающей серьезности? — с улыбкой смотрю на Юлю. Она так внимательно меня разглядывает, словно перед ней музейный экспонат,а не близкий человек, и улыбается в ответ.

— Ладно, философ, надо выбираться отсюда, а то так никуда и не дойдем. — согласно киваю. Общими усилиями, кряхтя и тихо ругаясь, мы наконец-то встаем и теперь медленно идем по дорожке. Наша беседа приносила покой, мелочи, которые мы обсуждали, заставляли улыбаться. Давно мне не было так комфортно. Наверное, еще до поступления в институт. Последний школьный год, все казалось таким необычным, сделай всего шаг и вот она, взрослая жизнь, без надзора, излишней опеки, нотаций и недоверия, полная приключений и новых побед. Мы с девчонками часто сбегали с ненужных уроков, бродили по улицам, веселились, обсуждали экзамены и будущее, беззаботное и счастливое. Какими же мы были наивными… 

Настолько глубоко ухожу в воспоминания, что не замечаю как мы доходим до катка. Нет, пора заканчивать с этой грустью, она только все портит. Поднимаю глаза и замираю. Как же красиво! Ледяные домики с подсветками, деревянные теремки, раскрашенные в традиционном стиле, негромкая приятная музыка и фонари, не простые шары на палочках, а кованные многоугольники с прозрачными стеклами и витиеватыми узорами. Смотрю на это великолепие и словно напитываюсь его очарованием и силой, впервые хочется дышать полной грудью.

— Юль, спасибо тебе, — кидаюсь на нее с объятиями.

— За что это?

-Да так, просто, — зарываюсь в ее шарф, а она перебирает мои волосы.

— Знаешь, — задумчиво выдает она, — у тебя глаза искрятся.

— Правда?

— Правда.

Еще почитать:

Второй шанс на личное счастье

Драконы. Сила стрелы

Беспокойная жизнь Ари

2:31