Интервью с ветераном

Ветеран войны в Афганистане Лето Владимир Александрович. Наш диалог я перевела в формат интервью и выписала самое главное для более простого восприятия.

-Владимир Александрович, на вашей груди много медалей, расскажите, за что они?
-Это медаль «За отвагу», мне вручили её за успешное окончание операции «Западня» в 1986 году. Получил я её будучи уже на гражданке. Остальные медали юбилейные.
-Как вы были призваны?
-Я закончил 10 классов. После этого отправился в мае 1985 года на обучение медицинской помощи, а оттуда почти сразу в гарнизон. Я был в пограничных войсках рядом с провинцией Герат. На границе 100 км стояли наши войска гарнизонами, в каждом по 230 человек. В маневренной группе, в которой я служил, было 2 или 3 БТР и миномёты. Помимо нас были ещё связной и инженерный отдел.
-Какие были ваши первые ощущения?
-Первый выход был самый запоминающийся. Слышишь свист пуль, чувствуешь, как земля дрожит, в общем, ощущения не радужные. Но потом всё в привычку вошло, не так страшно было.
-Как проходила служба? Какая была тактика боя?
-Нападали на колонии и обстреливали гарнизоны. Помню, был случай в декабре 1984. Была пятница, а у душманов этот день считался выходным. Ну и пока они расслабились и разъехались, мы взяли укреп. район. Нашли там пещеру с боеприпасами и продуктами. Душманы это без внимания не оставили, в следующей схватке кричали: «Романовский, сдавайся!» А Романовский-это командир нашей маневренной группы.
Ещё выезжали за припасами. Дорога в 6 км, впереди идут сапёры, ощупывают, потом мы заправляемся и едем. За время заправки могли десятки мин наставить. Это, конечно, наша халатность, русское «и так пойдёт», но нам везло, на удивление.
-Были ли у вас серьёзные ранения?
-Нет, меня пронесло. Но у нас был парень, его называли сапёром от Бога, обезвредил более 30 мин. Оставался месяц до его дембеля, казалось, что может случиться? И судьба сыграла злую шутку: он подорвался.
-А как дела обстояли с продовольствием?
-Хорошо. Ели 3 раза в день. Война войной, а обед по расписанию, как говорится. И кормили неплохо, моей любимой едой была пшенка и килька в томатном соусе. С водой, правда, тяжело было. Поначалу мы пили воду из ключа поблизости, кипятили и пили. Тёплую можно было пить, а остывшую уже никак, до того солёная. Потом сделали колодец в соседнем гарнизоне, и мы оттуда воду возили.
-Что было самым тяжёлым?
-Терять боевых друзей. Многие этого не выдерживали, конечно, твоих друзей на глазах расстреливают.
-Много было дезертиров?
-Не было. Был один самострел. Парень выстрелил себе в ногу, но его забинтовали и перевели подальше от границы. Я понимаю его, в таком положении иногда кажется, будто нет другого выхода.
-Как вы относитесь к дезертирству?
-Отрицательно, считаю, что родину нужно защищать до конца. Но не осуждаю тех, кто убежал-это их выбор.
-Как афганистанцы относились к русским?
-Сначала нейтрально. Но в конце войны их отношение изменилось в худшую сторону. Мусульмане очень дорожат своей религией, и американцы этим воспользовались, начав информационную войну. Они сказали душманам, мол, русские пришли, чтобы уничтожить вашу веру. Тогда они нас возненавидели, но брали в плен или пытали редко, единичные случаи.
-Была ли связь с родными?
-Да. Но я никогда не писал, что воюю там. Писал поб этом только двоюродной сестре, которая потом все передала маме. А вообще все мои письма начинались со строки: «Привет с солнечного Туркменистана!»
-Когда вернулись с войны, трудно было вновь жить нормально?
-Когда я ехал домой, хотелось холодной воды и жареного картофеля, не то, чтобы я ничего этого не видел в гарнизоне, но своё оно как-то вкуснее. Вернулся я неожиданно для всех. Влиться в обычную жизнь было просто, но я знаю ребят, которые остались там, забыв о своей семье. Они хотели отомстить за убитых товарищей.
-Бытует мнение, что ваше поколение лучше нынешнего. Как вы считаете?
-Я был таким же школьником. Мы ничем не отличаемся. Вообще-то я всю надежду возлагаю на молодёжь: кто знает, может вы тоже станете героями.