Надеюсь, у вас всё хорошо.
Надеюсь, вы сейчас дома.
Надеюсь, вы сейчас пьёте горячий чай или кофе, или какао.
Надеюсь, вы сейчас греетесь под пледом или у камина.
Надеюсь, что за окном у вас идёт дождь, а лучше гроза.
Звуки дождя. Капли, барабанящие по крышам домов, глухо стучащие по асфальту, шлёпающие по траве и сырой почве. Тучи, низко повисшие над землёй, неподвижные, тяжёлые, тёмные, густые. Небо гремит, грохочет, сотрясается от глубоких, разносящихся повсюду раскатов грома, что содрогают размокшую землю. Пространство делит на две части белая, длинная, ломаная линия, разрывающаяся вспышкой света — молния.
Гроза. Вот оно, торжество природы! Человек подчинил себе почти всё что есть на планете, но погода до сих пор остаётся вне его контроля. Люди боятся, прячутся в свои норы от бури, забиваются в самые тёмные, укромные углы, избегая небесной кары.
Раздаётся последний звук захлопнувшейся двери и после растворяется в шуме стихии. Дождь не оставил на доме ни единого сухого места. Здание утопает в стене воды от фундамента до самой крыши, на которой виднеется невнятная фигура, пропадающая после очередной световой завесы. Двор окончательно опустел, оставшись во власти грозы…
Это был обычный осенний день, в меру ясный, в меру пасмурный, ничего не предвещало беды. Лишь маленькие облачка проплывали по небу. Некоторые из них замедлялись, и в этих местах образовывались небольшие пробки. Облака грудились над землёй, сгущаясь в одну крохотную тучку. Таких со временем становилось больше, и те тоже, в свою очередь, соединялись в тучу покрупней. Но через какое-то время и они стали собираться в одну большую. Всё это действо происходило в одном месте — его эпицентр не сдвинулся ни на метр. Вид из окна стал окрашиваться в серый цвет и быстро темнеть. Птицы низко летали над землёй, или вовсе не летали. Родители загоняли домой детей, игравших во дворе. На улице становилось всё меньше людей, а некоторые, из тех, кто остался, уже раскрывали заготовленные зонтики. Всё близилось к дождю.
Из подъезда вышел паренёк. Выражение его лица не было весёлым или грустным, скорее оно было немного задумчивым. Он вышел развеяться на воздух, так как не мог больше находиться дома. Там гнетущая обстановка давила на него и постоянно наводила на неприятные раздумья, не давая отвлекаться. Его походка не была быстрой, но и не была слишком медленной. Вернее, она соответствовала лицу мальчика, была задумчивой и слегка неуверенной. И его живот уже не болел. В то время, как он шёл из дома, огромная масса людей шла в противоположном направлении. Он сторонился их, пытался выбирать пути самые безлюдные, непроходимые, заросшие, одинокие. И неспроста. Мальчик был научен горьким опытом, что не каждому человеку в этом мире можно открыться, не с каждым можно быть откровенным. Скорее, людей, с которыми можно контактировать честно — меньшинство, был он убеждён. Поэтому, уже чисто инстинктивно, он всегда пытался создать ситуацию, в которой в его поле зрения будет как можно меньше силуэтов.
Мальчик шёл по своему спальному району вдоль домов, держа руки в карманах, и что-то недовольно бормотал себе под нос, как будто бы иногда срываясь на несуществующих вокруг него людей: «Нет, всё! Хватит об этом думать!.. Я вышел на улицу, чтобы отдохнуть, а не снова думать об этом!.. Ах! Прекрати!..». Нескончаемый поток мыслей, образовавшийся из прошедшего дня, не оставлял его в покое. Школьные хулиганы снова смеялись над ним, учителя не обращали на него внимания, он не чувствовал никакой поддержки. Совершенно всё в этом ужасном месте, под названием «школа», было настроено против него. Всё шло своим чередом, как обычно. И как обычно, мальчик нехотя анализировал все события, произошедшие с ним за этот день.
Постепенно начинал накрапывать небольшой дождь. Он мочил асфальт и прибивал пыль к засохшей земле, вызывая характерный запах. Рождал маленький, ещё не окрепший, постоянно прерывающийся белый шум.
«Какой же он идиот! Он даже не понимает о чём говорит! В каком мире он живёт! Тупой урод!» — тут мальчик поймал себя на мысли, что он испускает слишком много ненависти, и постарался успокоиться: «Ладно, он просто плохой человек. Он не заслуживает, чтобы я о нём думал… Ему это потом вернётся…»
Иногда мальчику получалось на что-то отвлечься: он замечал на улице что-нибудь интересное и начинал об этом думать, но незаметно мысли снова перетекали к минувшему дню. Проходя мимо очередного дома, у крыльца мальчик встретил подъездных бабок. Старушки, почему-то, несмотря на непогоду, не спешили расходиться и продолжали гулять под козырьком. Они обыденно разговаривали о каком-то соседе. Мальчик невольно подслушал их разговор:
— …а где он живёт-то?
— Эх-эх-эх… жаль этого мужика, хороший был человек.
— Да-а-а… он как мимо меня не пройдёт, всегда здоровается, улыбается.
— Я слышала, он школе тут недалеко помогал, территорию убирал, бордюры красил.
— А от чего он скончался-то?
— Да от болезни какой-то, я слышала у него пневмония была.
— Ой, да хватит вам! Всем же известно, что это был инсульт!
— Ну как инсульт, в таком-то возрасте!
И бабушки продолжили свой разговор, пока мальчик шёл и думал об этом мужике: «Вот так всегда. Все хорошие люди быстро умирают, а потом про них будут говорить только бабки у подъезда. Готов поспорить, что его труд в этой школе даже не ценили! И я, наверное, так же сдохну: никто про меня и не вспомнит».
Тем временем дождь усиливался. Веса капель уже хватало для того, чтобы трясти листву на деревьях. Сами капли стали бить чаще и ощущаться на одежде. Но мальчик как будто не замечал этого. Он по-прежнему был погружён в свои мысли, а дождь только резонировал с его настроением.
«Ах, чем я занимаюсь? У меня дома куча дел. И уроков на завтра куча… А я тут шатаюсь без дела, “гуляю”. И всё из-за этого дебила. Ну и ладно! Я пытаюсь восстановиться… — и так мальчик шёл, куда глаза глядят, и думал, и думал. Но домой ему возвращаться всё не хотелось. А дождь уже перерос в тяжёлый ливень. Видимость постепенно ухудшилась, и вдалеке стали слышны глухие громыхания. Мальчик на секунду остановился, а затем продолжил неспешно идти дальше. — Ох, вот блин, весь промок… Да так даже лучше. Лучше здесь, с дождём, чем где-либо ещё».
Дождь всё нарастал. Теперь всё, что находилось от мальчика дальше нескольких метров, было скрыто за непроницаемой водяной стеной. И звуки капель стали настолько громкие, что могли с лёгкостью перебить даже самые глубокие мысли. Поэтому он стал говорить тихо, но вслух, тем более что лица вокруг перестали мелькать уже давно, и ничего его не сковывало: «Как же я не хочу завтра возвращаться в школу, снова видеть его. А может я заболею под этим дождём. Было бы славно… И всё из-за него! Вот бы, вернувшись туда, его не увидеть. Может быть, он сам заболеет, или с ним что-нибудь случится». Тут воздух разорвал первый в меру громкий рокот, но мальчик его не заметил, так как был слишком сильно погружён в свою голову. Наоборот, он даже машинально повысил свой голос, чтобы продолжать себя слышать: «Что если я повлияю на то, что с ним что-нибудь случится?.. Ха-ха… Эх, а ведь стоило попробовать сказать о нём директору или хотя бы родителям. Хотя нет, родителям точно не надо: у них и так проблем полно, а я их ещё и своими нагружать буду. Узнать бы, где он живёт и навестить его родителей, рассказать всё им. Пусть послушают, какой у них сын, и удивятся. Хотя, если они удивятся, то навряд ли мне поверят, и прогонят меня. А может быть они и так знают, какой у них сын, но почему-то ничего с этим не делают. А может быть они ничего с этим не делают, потому что сами такие же, как и он… Ах, зачем я так про них? Может у них тоже проблем куча, как у моих — вот они за сыном и не следят. Тогда, с моей стороны это будет ещё хуже, так их разочаровывать… Нет, их жалко. Надо самому решать свои проблемы. И что я за тряпка?! Наябедничать и наябедничать. Нет! Надо по-другому».
Дождь становился сильнее и сильнее. Не давая времени на передышку, он стремительно и неустанно подбирался к своему пику. Ливень яростно и методично продолжал бить столбами воды по всей наблюдаемой поверхности. И, кстати, ветра не было. Капли летели чётко вниз. Несмотря на безветрие, состояние бушующего шторма всё ещё присутствовало — тут царила другая стихия, нежели воздух. Такая погода обладала какой-то чертой сдержанности, присущей холодному гневу строгого правителя. А гром продолжал раздаваться по небу всё сильнее и чаще. Иногда его раскаты пробирали до колен, как будто спускаясь с небес на землю. Но всё равно чувствовалось, что полная его сила ещё не достигнута, ещё есть куда расти. А молнии только начинали бить неподалёку. Одна такая ударила подле мальчика и слегка ослепила его, от чего тот даже на миг выпал из своих мыслей, но так же быстро в них и погрузился.
«Нет. Надо уметь постоять за себя. Может попытаться с ним поговорить?.. Да это бесполезно. Он меня наверняка просто не станет слушать и перебьёт, а может и ударит. Как же он меня бесит! Не пытается осмысливать происходящее вокруг себя, не думает ни о людях, с какими общается, ни о том, как с ними обращается. Каким человеком он станет?! Наверняка, в конце концов его все бросят! Может тогда он поймёт, что делал что-то не то. Так ему и надо!..»
Теперь гром ударил с большей силой и отдался дрожью уже где-то в животе, но стихии всё ещё было, куда расти.
«Ударит, а я продолжу говорить, достучусь до его пустой головы! Может тогда он что-нибудь поймёт. Или не так. Он ударит, а я увернусь, и ударю в ответ. В его тупую рожу! Что, не только же ему меня бить?!»
И тут гром ударил как никогда мощно! Заходя издалека, с каждой долей секунды всё усиливаясь и усиливаясь. Звонкий, прерывистый и протяжный, фактурный и объёмный грохот обволок мальчика со всех сторон. Упав с небес, гром впился в земную плоть и дрожью раздался в плотном грунте. Жадно рыская по поверхности в поисках хрупкой добычи, звук настиг уязвимого мальчика. Он ворвался в его тело и молниеносно распространился по нему. Сжав сердце своей могучей хваткой, стихия заставила его биться в унисон со всей многогранной палитрой звуков, на которые распался гром. Вот оно! Настоящая сила грозы! В самом всеобъемлющем и грандиозном её воплощении!.. Но человеческий разум находился где-то далеко отсюда. Мальчик лишь снова повысил свой голос, который уже чуть ли не срывался на крик. В его сердце происходила другая буря: «Я заставлю его ответить за всё, что он со мной сделал! За его слова! За его действия! Он даже пальцем меня не посмеет тронуть!»
Прогремел ещё один раскат грома, такой же сильный. А мальчик был одурманен своими нелучшими желаниями, которые он всеми силами пытался до этого сдерживать. Его глаза полнились гневом, рот — слюной, сердце — жестокостью. Он вкладывал силы в каждый свой шаг, периодически останавливаясь и в слепой ярости размахивая руками.
«Я заставлю его пожалеть о том, что когда-то связался со мной! Буду бить его так же, как он меня! Нет! Сильней! Нет! Вдвойне сильней!»
Очередной гром попытался привести своего нового знакомого в чувства, но безуспешно.
«Изобью до полусмерти! Это он будет бояться меня, а не я его! Да!»
И снова раскат грома разверз небо!
«Да! Завтра пусть он попробует ко мне только подойти. Сразу поплатится! С разворота дам ему в челюсть. Да так, что она у него вылетит! Потом со всей силы в живот. Да так, что он весь согнётся пополам!»
Опять гром ударил с той же силой!
«Не стоило выводить меня из себя! Вот, что происходит, когда долго издеваешься над одним человеком. Зло возвращается!»
Ещё удар! Это был один большой громовой каскад, и он не прекращался.
«Ты будешь корчится от боли! Будешь умолять меня остановиться. Но я не буду останавливаться!»
И снова гром!
«Я не буду останавливаться! Пока ты будешь в сознании, пока будешь способен пошевелить хоть одной частью тела, пока ещё будешь чувствовать всю боль. Я буду продолжать!»
Ещё один раскат растворился в тучах!
«Ты этого хотел?! Ты действительно думал, что всё именно так обернётся? Нет, не думал! Теперь страдаешь, мразь!»
Ударил гром!
«Я буду продолжать! Когда ты упадёшь на землю, я буду продолжать тебя пинать! Да чтоб в каждом ударе ты почувствовал ту боль, что причинил мне! И я буду тебя избивать, пока сам не решу, что с тебя достаточно! А этот момент наступит ой как не скоро! Будь готов испытывать адские муки, ведь я буду тебя бить и бить!»
Гром!
«Бить и снова бить!»
Гром!
«И снова бить!!»
Гром!
«И СНОВА!!!»
…
В своих яростных жестикуляциях мальчик остановился на месте. В эмоциях он выглядел ещё устрашающе. Он был похож на дикого изголодавшего зверя, который уже три дня не видел ничего живого. Из широко открытого оскаленного рта выходил горячий пар, в огромных раскрытых глазных белках тесно сжались и дрожали крохотные зрачки, все его мышцы были напряжены до предела, а пальцы так истощились и выгнулись в боевой хватке, что на руках проглядывали кости.
Перед ним оказалась большая лужа, в которой помещался весь его силуэт. От постоянных волн, вызываемых падением капель, изображение всё время изменялось. Тело мальчика то становилось маленьким, то возрастало до гигантских размеров. А его гневное лицо, и без того жуткое, искажалось, приобретая безобразные, ужасные черты. Воображая себе чудесную сцену триумфа, расправы с обидчиком, мальчик иногда натыкался взглядом на эту лужу, но будучи слишком увлечённым, он не замечал своё отражение в ней. Однако же подсознанию удалось запомнить его. В голове мальчика всё чаще стал мелькать этот образ, как будто стараясь пробудить от яростного дурмана.
В один момент, закончив свой очередной пассаж о восстановлении справедливости, мальчик остановился взглядом на этой самой луже. Что-то произошло… Что-то выбивающееся из общего происходящего. Как будто бы резким хлёстким ударом мальчика выдернули из самой глубокой фазы сна. Вдруг его руки опустились, ноги расслабились и все складки на лице разгладились. Ненависть, недавно полнившаяся в его глазах, исчезла, оставив после себя лишь пустоту. И так мальчик стоял с минуту. Гром перестал бить так часто, его сила стала постепенно слабеть.
«…Кто же я такой?.. Что со мной? Неужели я настолько жесток?.. — мальчик поднял ладони к лицу и посмотрел на них. — Неужели я настолько ужасен?.. Чёрт! Дурак! Зачем мне это? Я же хотел просто спокойно жить… Как же всё достало…» — мальчик закрыл лицо руками, упал на колени и зарыдал. А дождь утешающе скрывал звук его плача в себе. И в этом плаче некого было стесняться. Даже если бы сейчас мальчика окружала толпа людей, он бы не перестал. Ведь это было самое светлое чувство за последние дни: в нём смешались очищение, раскаяние и, казалось даже, прозрение. Сейчас мальчику было всё равно, наблюдает ли за ним кто-то. Он победил в себе демона — вот что важно, а на остальные мелочи наплевать.
«…Спасибо тебе, гроза, что пробудила меня и привела в чувства, — он грустно улыбнулся. — Ха-хах, говорю с грозой…»
Дождь постепенно стихал. Молнии ещё продолжали сверкать, и гром ещё бил, но уже не так сильно. Мальчик успокоился и уже был готов идти домой. Он поднялся, вытер слёзы, проморгался, посмотрел вперёд… и остолбенел от страха. Его зрачки задрожали, уставившись на какой-то объект вдалеке.
На другом конце улицы, в компании приятелей, задорно хохоча и весело шагая, шёл обидчик мальчика. Почему-то его тоже не спугнуло ненастье. Он, как будто и не замечая непогоды, о чём-то непринуждённо болтал со своими сопутниками. В один момент он направил мимолётный взгляд в сторону нашего героя, не прекращая что-то говорить. Это снова ввергло мальчика, казалось бы уже освободившегося, в то шаткое состояние эмоционального неравновесия.
«О нет, он меня заметил?.. Они надо мной смеются?.. Надо срочно отсюда уходить! Лучше где-либо ещё, чем здесь!» — и мальчик стал судорожно рыскать глазами по округе, ища пути отступления. Вдруг, с характерным писком домофона дверь в ближайший подъезд открылась незнакомцем. Мальчик, дождавшись, когда человек отойдёт на безопасное расстояние, шмыгнул в почти закрывшийся проход. Дверь за ним громко захлопнулась, и он остался один в тёмном подъезде.
«…Теперь я в безопасности?.. — тихонько подумал он про себя. — Как тут тихо и спокойно… А вдруг они зайдут в этот дом?! Надо подняться повыше… А вдруг и они пойдут выше? Надо подняться на самый верх» — и мальчик стал аккуратно подниматься по лестнице на последний этаж. Он делал это тихо, стараясь, чтобы его не засекли звуковые датчики, включающие лампы. И так он поднимался в темноте. Без света, без звука. Ему нравилось это делать, особенно в зимние вечера, когда совсем темно. Так он ощущал какое-то необычное спокойствие, чувство безопасности, вызванное непонятно чем.
Так он и дошёл до последнего этажа, не активировав ни одного светильника. И тут он заметил, что выход на крышу в этом доме не закрыт, как это обычно бывает.
«А что, если они всё ещё идут за мной?.. Надо удостовериться, что они не в доме, а ещё на улице… А в прочем, не важно… Я снова хочу туда… к грозе… К тому же я всегда хотел побывать на крыше…»
Мальчик так же аккуратно и тихо, как и поднимался по лестнице, открыл люк на крышу и выбрался наружу.
Снова дождь хлынул в лицо! Снова доселе приглушенные раскаты грома разверзлись в небе с прежней силой! Снова молния ослепила взгляд! А мальчик в ответ только широко улыбался. Он подошёл к краю крыши, посмотрел вниз в поисках обидчика, однако так никого и не нашёл. Но, кажется, ему уже стало это безразлично. В его голове теперь были мысли только о грозе: «До чего же это приятно!.. Этот шум дождя, ласкающий мой слух, эти капли, нежно прикасающиеся к моей коже!.. Хочу, чтобы гроза никогда не кончалась!» — он встал в полный рост, поднял лицо и руки к небу, закрыл глаза и расплылся в благодарной улыбке: «Хочу, чтоб это длилось вечно…»
…
Если бы кто-нибудь сейчас наблюдал за мальчиком, он бы видел его счастливого, стоящего на краю крыши с поднятыми кверху руками. Но после очередной световой завесы, вызванной молнией, силуэт мальчика бы пропал. И как бы наблюдатель ни пытался найти его, у него бы ничего не получилось. Мальчик просто исчез, растворился, как будто бы его никогда и не существовало… Всё тот же пыльный пустой двор. Те же дома, деревья, кусты. Всё тот же дождь…
Надеюсь, у вас всё хорошо.
Надеюсь, вы сейчас дома.
Надеюсь, вы пьёте горячий чай или кофе, или какао.
Надеюсь, вы сейчас греетесь под пледом или у камина.
Надеюсь, что за окном у вас идёт дождь, а лучше гроза.
Выгляньте в окно, посмотрите на улицу.
Возможно, там, промокший под дождём, не жалея себя, идёт мальчик, так полюбивший эту грозу…
Еще почитать:
Жизнь без денег — Глава II
НЧ — Любовь и роботы
Возвращение домой
За окном шёл снег — Кэрри размышляет
«
»
30.10.2024
