Григорий терпеливо собирал жучков и прочую живность, которую он нашёл под корягой в парке Сокольники. Погода этим летом была замечательная. Днём воздух прогревался до двадцати трех градусов тепла. Было и не жарко для большого города, как Москва, и не холодно для жителей, которые устают от девяти месяцев ежегодной зимы.
В поисках биологического материала для исследований Григорий уже успел обойти половину парка. Он шел по парку, отдыхал и мечтал, но одновременно и работал. Он был очень наблюдательный. Во время прогулки по аллее парка его глаза записывали целый фильм лишь от небольшого дуновения ветра.
Справа шевельнулся куст, наверху шепчутся берёзы, где-то пролетел дрозд. Сзади городские жители, обитатели этого дома, судачили своим чириканьем новости города. Дятлы обсуждали новые деревья в центре Москвы, вороны планировали налет на помойку с раздельным сбором мусора.
«Удобно, — думали они, — теперь не надо пищевые отходы отделять от упаковки». Кукушки жаловались на новую плитку, которая медленно замещала лесные тропы. И лишь одни воробьи, как жители Древнего Рима, активно обсуждали сплетни и новости.
Григорий никогда не слушал музыку, считая шум леса самой идеальной мелодией жизни. Наверное, ни Моцарт, ни Бах не могли написать таких же произведений, как каждый день сочиняет лес на своих инструментах.
Оркестр природы играл тишину, лёгкий миг равновесия и спокойствия. Проходя в этот момент мимо золотого пруда, Григорий отмечал, что вода была прозрачной и гладкой. Отчётливо было видно дно, отчётливо выстраивались мысли в его голове, его жизненный путь. Григорий осознавал, что занимается любимым делом и наслаждался этим.
