Вновь мне пришлось принимать одного зрителя за другим в гордом одиночестве. Как же это наскучивает, однотипные вопросы, крики и оры. Неужели тяжело понять одно правило – спрашивать художника о смысле картины – не этично!

Так бы все мерно и шло, если бы в какой-то момент перед моими стендами не появилась Лера и ее подруга. Вот кого-кого, а ее я тут увидеть не надеялся, она ведь спортсмен вроде как, а я не привык как-то наблюдать за тем, что им интересно искусство и подобное. Хотя вот ее подруга – Надя Соломина, и по совместительству наша староста, эта маленькая девчушка, заинтересованная в науках, была ожидаемой персоной на этом мероприятии. Девочки тщательно рассматривали мои картины, несмотря на то что по ним было видно, что они особо ничего не понимали, они продолжали смотреть и узнавать от меня подробности о создании моих «шедевров». Что ж, похвально. В итоге от них я схлопотал так же, как и от Аркадия, – восхищение и похвалу.

Мне кажется, что Надя смотрела на наше с Лерой взаимодействие и думала о чем-то не том, она краснела и хихикала время от времени. Вот, девчонки, надумают себе всякого, потом выглядишь в их глазах как неясно что. Хотя, вообще, есть на что обратить внимание. Может быть, наши с Лерой переглядывания показались ей милыми?

Тем временем Лера обмолвилась, что ей стало как-то холодновато. Не удивительно, в помещении и правда было прохладно. Ни у нее, ни у Нади нет ничего, чего бы можно было накинуть на себя. Зато при мне был пиджак. Я снял его и накинул на Леру. Она подметила, что он тяжелый, но от того-то и теплый. Лера поблагодарила меня и пообещала вернуть одежу по окончанию события. Ушли и они.

Еще почитать:

Бабочки

aeternitas est tenebrae:вечность — это тьма

Мендимский кондор

Тихим шёпотом брезжит рассвет