Город белых цветов

Пролог

Мне никогда особо не нравились города и этот не был исключение. Обычный город средних размеров, со своей историей и парой уникальных сооружений. Хоть я и не любил это место, но оно было привычным и в какой-то степени родным.  Отношение к городам изменилось примерно год назад, когда этот «опустел» и на смену неумолкающих звуков городской суеты пришла звенящая тишина.

Долгожданное чувство покоя само пришло ко мне, и я в какой-то степени был рад этому. Правда, у того что произошло были свои подводные камни. Например, ограниченная возможность дышать и горы трупов по всему городу.

Я поднял перед собой руку, посмотрел на датчик кислорода. До нуля оставалось совсем немного. Сердце стало биться чаще, я судорожно опустил руку, поднял взгляд на высокое дерево в центре парка, то еле склонялось под силой ветра. Я прикрыл глаза стараясь запечатлеть образ в голове, поймать момент. Получалось не очень, сердце неустанно молотило, все тело пребывало в состоянии стресса. Я сглотнул, посмотрел на пистолет в своей руке, непривычным движением руки передернул затвор, досылая патрон в патронник, отвёл курок. В ситуации, в которой я находился выбора другого не оставалось, необходимо было принять лекарство.

1

Звук будильника резкий и громкий резанул по уху, я открыл глаза. Немного раздражённо надавил на кнопку выключения.

 Вспомнив какой сегодня день, встал охотнее обычного. Кровать оставил как есть, не заправленной. Неловко двинулся на кухню быстрым шагом. Несмотря на привычную невыспанность сегодняшний день не мог не радовать — предстоящая вылазка была достойной альтернативой унылому, перетекающему в тревожное, сидению в четырех стенах и созерцанию в стену или потолок.

Открыл холодильник, скорее из привычки приобретенной в другой жизни, от которой пора было бы уже и отвыкнуть, так как холодильник никогда не был толком полон. Закрыл дверцу, опустил взгляд вниз, осмотрел нижнюю полку шкафчика, взял цветастую банку консервов.

Торопясь закончить с едой как можно быстрее, я закинул в себя остатки, уже доставшей меня консервированной еды, направился в помещение рядом с выходом наружу.

Каждый раз включая здесь свет во мне томилась маленькая надежда, что я подзабыл количество баллонов и их на самом деле больше. Увы, каждый раз эта надежда улетучивалась, достаточно было только взглянуть на полку с баллонами.

Из-за их малого количества приходилось ограничивать постоянность выходов наружу. Конечно, можно было забить и просто проходить их за день, но тогда крыша поехала бы из-за моего, и без того, шаткого положения. Приходилось ждать месяц с лишним, пока не начинало уже тошнить от замкнутости, однообразности безвкусного интерьера, невозможности куда-либо выйти в любой момент. Когда к тошноте прибавлялась тревога, накатывающая волнами и доходящая в какой-то момент до своего пика, я назначал день вылазки, тем самым успокаивая себя на какое-то время. С наступлением дня Х брал баллон, выходил наружу.

Вылазкой я это действо назвал не просто так. Прогулкой назвать подобные похождения язык не повернулся бы, так как для прогулки обычно не требуется баллон с кислородом и чрезмерная аккуратность движений.

Уже не надеясь взглянул на полку. Баллона было три, не считая двух запасных меньшего размера в сумке. Кроме него в сумке была лишь аптечка. Таскать еду и воду смысла я не видел — маску с лица я не сниму, а употреблять еду, побывавшую на поверхности, казалось самоубийством.

Поставил сумку вертикально, закрепил на нее баллон. Специальное крепление под кислород, сделанное мной, выглядело, мягко говоря, не элегантно. С другой стороны, оценивать кроме меня было некому, а мне было все равно, главное, что практично.

Аккуратно надел рюкзак, поправил лямки. Предвкушая вылазку от нетерпения хотелось быстрее уже выйти. Чувство замкнутости давило все сильнее, приходилось прилагать усилия для того, чтобы без суеты проверить все необходимое и бережно обойтись с баллоном.

Закончив подготовку, выключил свет. Уже двигаясь в направлении выхода, за глаз зацепились стопки книг, стоящие в углу. Я остановился. В силу отсутствия постоянного развлечения и катастрофически огромного количества времени, поначалу приходилось таскать книги. Спустя время в жилище стало пахнуть точно, как в библиотеке, даже укрытие брезентом еле спасало. Нетерпеливо подойдя к стопке, я, сняв рюкзак, пульнул пару особенно затхлых книг, снова накрыл стопку брезентом, закрыл рюкзак, поднялся. Выбросить просто так я их не мог, а потому придется заглянуть по пути кое-куда.

Подойдя к выходной двери по привычке осмотрел ее. Двойная дверь была имитацией той, которую можно увидеть в специальных лабораториях. Только в отличии от этой у оригинала по крайней мере присутствовала дезинфекция в переходном помещении. Здесь же было просто две двери и помещение между. Несмотря на это я отдавал должное тому, кто отгрохал это место.

Я закрепил на лицо маску и принялся открывать дверь.

***

Выходя на поверхность каждый раз хотелось, закрыв глаза и откинув голову назад, вдохнуть полной грудью чистый природный воздух. Мечтать не вредно.

Бункер, а скорее подвальное помещение, в котором я жил располагалось в доме моего уже почившего товарища. Когда-то давно спустя время после нашего знакомства, он рассказал о построенном помещении ещё его прадедом. Старик во времена первой мировой работал полевым врачом по долгу службы и своими глазами наблюдал последствия небезызвестной газовой атаки. Старика после тех событий подкосило, да так, что тот потратил годы после войны на переделывание подвала в неплохое герметичное помещение. Помню, как скептично-иронично я отреагировал на эту историю. Нил кажется и глазом не моргнул. Похоже ожидая подобной реакции, жестом позвал проследовать за ним. Спустившись в подвальное помещение предоставил мне возможность убедиться самому в результате трудов одержимого старика.

Сам дом находился в частном секторе города. За все время моих расхаживаний я так и не сумел добраться до центра, да и смысла больше не видел. Город может казаться небольшим, пока не лишишься возможности быстро передвигаться по нему. Через какое-то время после инцидента в городе стали появляться пятна белого цвета размером около двух метров, чаще близ умерших, реже в абсолютно непримечательных местах. Потому и закономерность было выявить трудно. Вопросы, связанные с новшеством планеты меня недолго беспокоили. Без соответствующего образования и оборудования, я ничего не смогу узнать. Да и других поводов тревожиться хватало. В целях предосторожности я старался обходить подобные места и не попадать никакой из частей тела в, так называемые, белые кляксы. Название это как пришло на ум, так и закрепилось. Подходит как нельзя лучше — пятна выглядели так будто с большой высоты уронили шар с белой краской. И не один.

В этот раз я собирался в определенное место города, и оно находилось ближе к центру, а потому я взял неплохой темп.

Покинув сравнительно безопасный частный сектор, я осторожным шагом двинулся вдоль дороги, обходя попутно пустые и не очень машины. Первое время даже нахождение близь их было проблемой. Все дело было в останках. Воображение старательно подкидывало неприятные образы, тем самым раскручивая чувство страха, не позволявшее не то, что пройти дальше, а даже приблизиться.

Время от времени я приходил и наблюдал с «безопасного» расстояния, со временем все же осмелевал и подходил все ближе и ближе. К виду мертвого тела я привык достаточно быстро, а вот к изменениям, которое они потерпевали, до сих пор до конца не привык.

Пройдя сквозь очередной узкий проход, я заглянул внутрь машины, водитель не смог покинуть ее из-за плотного трафика, так и кончил в ней. То ли из-за обновленного состава воздуха, то ли ещё почему, трупы переставали в какой-то момент разлагаться, попутно обрастали непривычно яркими белыми цветами. Настолько яркими, что в глазах рябило. Картина мертвеца, поросшего цветами, одновременно заставляла кровь стыть в жилах и создавало чувство прекрасного. Ценители подобного зрелища уж точно бы нашлись, будь кто-то ещё жив.

Послышался какой-то шум, будто вдали проехала машина. В такой непривычной для города тишине это нередкое явление. Сознание порождало фантомные звуки в силу отсутствия уже привычных настоящих.

В выживших я особо не верил, а если они и были, то до этой части города не добирались либо предпочли, чтобы о них не знали. Записок или знаков я не оставлял. Кислорода и еды было впритык на одного человека, делиться мне нечем. К тому же по опыту знал, что люди бывают разные, а в отсутствие закона, я попросту присоединюсь к остальным цветочкам на городскую клумбу, как награждение за свою неосторожность и наивность.

 За поворотом я зашёл в переулок. Нужно было заглянуть еще кое-куда, и давящие на плечи лямки рюкзака были отличным напоминанием.

Магазинчик, принадлежавший деду Виктору, располагался в этом самом переулке и был единственным ближайшим местом с таким количеством литературы и относительно чистым. Не ходи я сюда с матерью ещё в детстве, сомневаюсь, что смог бы найти этот скромный магазинчик и достать столько чтива, как следствие.

Каждый раз подходя ко входу я чувствовал ностальгию по тем небогатым на счастье временам. В голове мелькали образы матери, времён, когда она ещё могла улыбаться.

Прежде, чем войти, я внимательно осмотрел помещение через стекло в двери.

У прилавка все также еле заметно парило облако белых частиц и от заполнения ими всего магазинчика спасало открытое неподалеку от очага окно.

Будучи ещё живым дед, чихая на заботу посетителей о его здоровьи продолжал держать окно открытым.

К прилавку я так и не осмелился подойти. Достаточно было подумать, как сейчас старик выглядит, чтобы отбить желание в принципе заходить внутрь. Не таким я хотел бы его запомнить.

Рука надавила на дверную ручку, знакомый скрип и дверной звонок прозвучали практически одновременно. Пройдя внутрь и подойдя к столу в углу помещения, я поспешно скинул с плеч рюкзак и принялся выкладывать книги. Можно было конечно их и по местам разложить, но ни времени лишнего, ни желания здесь оставаться дольше необходимого не было.

Надевая рюкзак, я ненароком бросил взгляд в сторону кассы, рядом с которой тянулся стеллаж с медицинской литературой.

Я опустил взгляд, на душе стало тяжко. Глубоко задышав я попытался унять тяжесть и повернулся к выходу. «Пустое это,» — неуловимо мелькнула мысль.

Дёрнул ручку, желая побыстрее свалить подальше и унять душевный груз, но резко остановился, будто столкнувшись со стеной.

  Коротко с выражением матюкнувшись, отпустил дверную ручку и зло направился к стеллажу.

 Благо длина его позволяла находиться на безопасном расстоянии от очага. Протянув руку, я, не глядя даже на название, схватил ближайшие две книги и быстрым шагом двинулся наружу.

Дверь позади захлопнулась, я поспешно пихнул книги в рюкзак. Как ни странно, на душе стало легче. Не иначе свежий воздух помог.

Бросив взгляд на датчик кислорода, я поспешно двинулся в сторону площади. Ещё немного и буду на месте.

Вынырнув из темноты я уже мог разглядеть на другом конце площади вход в парк, а за ним силуэт большого дерева.

Пересекая площадь, я в который раз приметил, как эта часть города была на удивление пуста. Одна из главных площадей города и парк, безусловно людные места, но не в то время суток, когда, произошел инцидент.

Войдя на территорию парка и перейдя на более спокойный шаг, двинулся в нужную мне сторону. Парк Стрелецкой находился почти в центре города. Это было идеальное место для любителей природы и отдыха как такого. Мне часто приходилось здесь бывать, особенно после работы, да и во время. Парк был живописным и достаточно большим, чтобы не наскучить после почти каждодневного его посещения.

Заметив, что стою у нужной лавки и просто рассматриваю лесной массив за большим деревом, я резче, чем стоило бы, принялся снимать рюкзак со спины. Намеренно замедлившись аккуратно поставил рюкзак, присел, постарался сесть максимально удобно насколько это возможно и продолжил любоваться природными красотами, успокаивающими, навевающими чувство ностальгии.

Похоже, из-за взятого мной быстрого темпа, я не заметил, как устал, а остатки сна, не успевшие выветриться добавили веса векам. Веки медленно поползли вниз и незаметно для меня закрылись. Об установке таймера я и не вспомнил.

2

Сегодня я пришел в парк пораньше. Хотелось хоть немного отдохнуть от бумажной работы, подышать свежим воздухом, да ещё и в таком умиротворяющем окружении. Парк служил мне не только местом для отдыха, но и условным местом для встреч по работе. Так называемый лучший научный центр страны — «Академия» периодически предоставляла мне списанную технику разного рода для последующей ее продажи. В лучшие дни я мог оставить полную стоимость себе, в другие же получал процент с выручки и этих денег хватало на то, что люди обычно называют жизнью. Устроился я по рекомендации старого знакомого, считавшего себя задолжавшим после моей скромной помощи. Я толком не мог припомнить, чем помог, так давно это было, но разубеждать человека я не стал и пойдя на встречу его чувству благодарности оказался там, где оказался. Неугомонный, вручая мне ключи от кабинета и бейдж сотрудника центра, не преминул отшутится на тему открывшихся для меня возможностей завода новых знакомств, намекая на девушек. Кажется, его очень беспокоил мой скромный круг общения и отсутствие близких отношений, но отвечать на это я ничего не стал.

В центре мало с кем приходилось контактировать, а из желающих приобрести технику девушек практически не было, а если и были, то их интересовал явно не я. Кто бы мог подумать.

Перекинув ногу на ногу, бросил взгляд на часы. Если человек решит подойти раньше, то вот-вот будет здесь.

  — Привет! — неожиданно бодрый голос прозвучал со стороны.

  Повернув голову, я увидел стоящую в паре метров русую девушку в длинных колготках и яркой юбке. Увидев мою реакцию, она улыбаясь подошла ближе и энергично протянула руку.

— Ариадна! Рада знакомству! — таким же энергичным, как и она голосом, произнесла девушку.

Я пожал протянутую ладонь.

— Вы ведь Энтони? — уточнила она, в игривом недоумении опустив брови.

Инициативности ей было не занимать, мне ещё даже рот не пришлось открывать.

— Да, я тоже рад.

Кажется, подобное непривычное для меня поведение, послужило причиной моего смущения.

«Классная,» — пронеслось в голове, после того как я осмотрел ее ещё раз.

— Покажете, что принесли? — ожидающе с добродушной улыбкой, спросила она.

Поняв, что молча стою и просто смотрю на неё, как идиот, я чертыхнулся про себя и пляшущими руками принялся распаковывать устройство, лежавшее до этого рядом со мной на лавке. Руки подрагивали, выдавая мою нервозность, чего со мной обычно не происходит. Чего это я?

Достал из коробки устройство, демонстративно покрутил в руках.

 — Здесь есть неподалеку кафе, — сказал я и невольно сделал паузу. — Там можно поверить работоспособность, — поспешно добавил я, рассеивая разночтения.

Бодро кивнув, она всё также благосклонно улыбаясь развернулась в указанную мной сторону. Путь до кафе она прошла бок о бок со мной.

После проведения всех необходимых проверок, я получил на руки оплату. Собравшись было уже уходить, девушка дала понять, что у нее есть ещё время и она не прочь пройтись по парку, заодно пообщаться. С еле заметной смущенностью и легкой улыбкой, она благосклонно ожидала ответа. Не раздумывая толком я согласился.

Эта и последующие непринужденные прогулки оставляли исключительно приятные впечатления, и по окончанию одной из таких, взаимная симпатия дала свои плоды. Ариадна откровенно призналась, что ей нравится проводить время со мной. Такому заявлению я почти не был удивлен, ранее приметил, что девушка решительна и прямолинейна, даже через чур, но тем и завораживала. Будучи признательным ей за откровенность, я ответил взаимностью.

Наше первое уже официальное свидание проходило в ее день рождения и по такому случаю она выбрала парк аттракционов.  Сколько она себя помнила, родители водили ее сюда каждый год и изменять традиции никто не собирался. Правда, в этот раз она решила разделить эту традицию со мной.

  — Давай прокатимся! — воодушевлено призвала она, взяв меня за руку.

Я уже знал, что, обозначив предложение подобным тоном, она ни за что не примет отказа и будет стоять на своем до последнего.

Словно подтверждая мои наблюдения, она, не дожидаясь моего ответа уже направлялась к автомату, выдающему билеты.

Сегодня она была особенно прекрасна — эффектное красное платье в сочетании с ее румянцем на щеках, широкая заразительная улыбка, по-детски счастливый взгляд. Энтузиазма было столько, что противиться мне просто не хотелось.

Дойдя до автомата, затем обернувшись Ариадна посмотрела на меня.

  — Снова этот взгляд.

  — Не могу же я перестать восхищаться, — слегка иронично ответил я.

  Она мягко обняла меня.

После одного захода на молоте, остаток веселья я оставил Ариадне, меня мутило. Я не был фанатом подобных аттракционов и как выяснилось мой вестибулярный аппарат тоже. Хотя мозг и потерял центр тяжести и внутренне я чувствовал себя мягко говоря не очень, блевать меня не тянуло. Пытаясь нащупать тот самый центр тяжести, я, сидя на коленях, вцепился руками в землю.

Выйдя за пределы парка, только сейчас заметил, что уже стемнело. Меня понемногу отпускало и, кажется, виновато-обеспокоенный взгляд Ариадны в этом помогал. Я, а уж тем более она не могли знать, что такое случиться, потому не хотелось, чтобы она лишний раз себя корила.

Огни ярмарки позади создавали особую атмосферу, отбрасывая свет на растительную часть парка, а прохладный и лёгкий ветерок делал ее практически идеальной.

Оперевшись на перила лестницы напротив лесного массива, я закрыл глаза и поднял голову, наслаждаясь бризом. Одна из тех немногих вещей от которых я получал удовольствие. Ариадна приобняла меня за плечи сзади, кажется, желая разделить этот момент, медленно подняла взгляд на небо.

Ее руки ослабли быстрее обычного, обойдя меня, она оперлась на перила, став рядом. Голова ее была чуть опущена вниз, взгляд казался отстранённым, лицо задумчивым.

  — Чего ты больше всего боишься, Тони? — вдруг вопросила она.

  Вопрос этот меня удивил, Ариадна редко, когда сама поднимала такие темы. Чаще делилась подобным по моей инициативе.

  — Одиночества, — прямо ответил я, а затем с улыбкой добавил. — И лысых кошек.

  Шутка кажется ей понравилась, она даже улыбнулась, но только слегка.

  — Тебя что-то пугает? — аккуратно подошел я.

  Глубоко вздохнув она ответила:

  — Порой мне кажется все это таким бессмысленным.

  — Что?

  — Всё, — констатировала она, поднимая руки в широком указывающем жесте.

  Я почувствовал, как мои брови в удивлении сами поползли вверх.

  — Я боюсь умереть зная, что прожила бессмысленную жизнь, — словно озвучивая свои мысли, проговорила она.

 Не зная, что сказать, я молча посмотрел на верхушки деревьев перед собой.  Затянувшуюся тишину нарушал только лёгкий ветер и шелест листвы. Перевел взгляд обратно на Ариадну и ощутил неожиданное чувство нежности, любви, такое сильное, что, став чуть ближе я уверенно, мягко приобнял ее.

  — Ты найдешь решение, — уверенно ободряюще сказал я. — Я верю в тебя.

  Последнее произнес уже с заботой в голосе.

  — Конечно, найду.

Как-то странно она это произнесла. Вроде привычно игриво, но кажется, еле заметно читалась наигранность. Не успев додумать эту мысль, я ощутил, как она берет мою руку и неожиданно непривычно сжимает. На мое ответное движение рукой, она отреагировала уже менее неожиданно — обняла меня со всей бережностью, на которую только была способна.

  — Спасибо, — прошептала она.

  Какое-то время мы так и стояли обнявшись, а отпрянув я мельком увидел в тусклом уличном свете ее повлажневшие глаза. Мне приходилось видеть Ариадну растроганной, но не в подобных ситуациях. Этот разговор казался мне важным.

День подходил к концу и вернувшись домой, полностью отдавшись чувству влюбленности, мы долго лежали, обнимая и лаская друг друга. Всё сильнее погружаясь в настоящий момент, я ощутил что-то похожее, на счастье. Позабытое, а может ранее и вовсе неизвестное мне чувство, снова было со мной и которое я не раздумывая надеялся разделить с Ариадной.

3

Громкий рев мотора резанул по ушам и выдернул меня из дрема. Я вздрогнул, не понимая, что происходит напрягся, резко повернул голову и принялся водить взглядом по другому концу улицы, откуда и издавался не щадящий моих ушей звук. От увиденного моя челюсть машинально поползла вниз. Задевая другие машины и двигаясь прямо по кляксам по дороге на полных скоростях пер военный хаммер. Я, не веря своим глазам, усиленно заморгал, затем как следует протер глаза, немного переборщив. Отекшими глазами опять посмотрел в сторону Хаммера, тот никуда не делся. Проехав по очередной кляксе, звук орущего мотора резко оборвался, только остаточный гул эхом понесся по пустым улицам, после чего Хаммер на полном ходу смачно вмазался в одну из стоявших посреди дороги машин.

Быстро выйдя из ступора и недолго думая, я достал из-за пазухи пистолет и двинулся к месту автокатастрофы. Будучи на пол пути, я ненароком бросил взгляд на дорогу и отметил про себя, лихость и безбашенность водителя, если, конечно, это было намеренно.

Подойдя ближе к машине бегло осмотрел её, поднял руку с пистолетом, направляя ее в сторону бокового стекла и на водителя за ним, а другой рукой потянул за дверную ручку.

На водительском месте, облокотившись на руль, расположилось неподвижное тело в полностью закрывающем его спецкостюме с баллоном кислорода на наспинном креплении и трубкой, проведенной к головной части костюма. Пытаясь привести в чувства лихача постучал пистолетом по затемненной поверхности его шлема. Реакции не последовало. Голова невольно двинулась в противоположную сторону от удара.

Опустив взгляд, у ног водителя я обнаружил датчик кислорода, похожий на мой. Если верить показателям, то Шумахеру оставалось дышать от силы пару минут. Вспомнив я вздрогнул, нервно посмотрел на показатели своего датчика. Оказалось, если я не поспешу назад, то рискую разделить грядущую участь спецчеловека передо мной.

Нужно было что-то решать. Учитывая протяжность пути, его препятственность, его нелинейность, становилось понятно, что не дотащу такой груз до дома. К тому же кислород у него заканчивался. Я ещё раз бросил взгляд на датчик. «Спасать, не зная кого…» — пронеслось в голове. Покачал головой. Приняв однозначное решение я, поворачиваясь спиной к водителю, мельком увидел у треснутого лобового стекла клочок ткани, похожего на нашивку. На ней читалась крупными буквами надпись: Лейтенант Кирилл Красовский, и что-то ещё мелким шрифтом вдоль звания, что я не разглядел.

Прочитанное дошло до сознания не сразу, я замер уже отвернувшись от машины. В момент голова освободилась от противоречащих друг другу мыслей, я сглотнул, по спине прошел холодок. Повернув голову назад я уже по-новому посмотрел на человека в защите.

Посмотрел снова на путь назад, ещё раз ощутил прошедшую дрожь по спине, сердце забилось чаще, дыхание участилось. Резко выругавшись я двинулся к машине, на полную распахнул дверь Хаммера, откинув от руля тело, бросил взгляд на пассажирское место. Удача решила улыбнуться мне, рядом с незакрепленным, судя по индикатору, пустым баллоном, лежали ножные с торчащей деревянной рукояткой из них. Ступив одной ногой в авто, потянулся к лезвию. Зацепившись двумя пальцами за рукоять, потянул на себя, одновременно спуская ногу обратно на землю. От резкого движения, кажется задел водителя ножом, судорожно проверив туловище, немного успокоился, следов крови не было. Взял руку служивого, подрезал ткань в районе запястья, пустил пальцы под ткань в попытке нащупать пульс. Тот еле ощущался, но был. Я выдохнул.

Стараясь не терять времени, я нашел нужное положение и пытаясь оценить вес своего пассажира, приподнял его. На удивление лейтенант был относительно лёгок. Поняв это, я аккуратно посадил его обратно.

Принялся осматривать крепление, одновременно пытаясь выровнять дыхание. Поняв, как отключить кислород, быстро скинул с себя сумку, сунул руку в отдельный карман, нащупал запасной баллон. Хотя на улице не было жарко, я достаточно вспотел, что начинало отвлекать. Поставил баллон на капот машины, как можно ближе, так чтобы можно было мгновенно взять его в руку. Утер пот с лба, распахнул заднюю дверцу, залез в салон, опустил переднее сидение, чтобы было где развернуться, вылез наружу.

Пот продолжал отвлекать от чего нервов поприбавилось, а сердце молотило всё активнее. Я вдохнул, положил руки на кнопку крепления, рука слегка подрагивала. Раз, два… три.

В момент нажатия кнопки баллон издал короткий пшик, под давлением моей руки он принялся отходить от крепления, другой рукой я схватил запасной баллон. Окончательно отключив почти пустую емкость, вставил свою в слот.

 Мой баллон встал в отверстие легко и мгновенно закрепился, откинув кнопку крепления в исходное положение. Я выдохнул, только сейчас заметив, что не дышал на протяжении всего процесса. Переводя дыхание и не успев толком расслабиться, вспомнил о предстоящем пути и об истекающем времени. Нужно было спешить.

Зная вес и расстояние, можно было надеяться, что моих физнагрузок любителя-псевдокочка хватит, чтобы протащить человека до моего дома.

Лёгким лейтенант был первые 10 минут, а после появилось заметное напряжение в мышцах. Пребывая в убежище, приходилось всячески себя отвлекать от нездоровых мыслей, и кач был одним из тех вещей, что помогал. Благо пространство, нужная литература и железо нашлись.

На датчик кислорода я старался не смотреть, предпочитая следить за тем куда ступаю. Тело от непривычно высокой нагрузки начинало ныть настолько, что мысли о том, чтобы бросить вояку все чаще приходили в голову.  Подкреплялись они ещё и рисковыми моментами, когда я чуть было не потерял равновесие и не повалился прямо на кляксу, а также момент, когда я задел ногой защитника поверхность машины, полностью покрытую белыми частицами.

С каждым шагом сил оставалось всё меньше, в том числе и моральных. Я старался держаться за сожаление о потраченном кислороде, если решусь избавиться от ноши, а вариант отключить кислород собственноручно я даже не рассматривал. На этой мысли я протащил тушу ещё лишний километр, однако и она себя исчерпала, как и попытки найти в себе ещё немного человечности. 

Почти поддавшись искушению, я увидел вдали знакомую крышу, а возрадовавшись я ещё и решил бросить взгляд на свой датчик. Не знаю отразились ли какие-либо чувства на моем лице от увиденных цифр, точнее цифры, но мой организм решил, что ускорение не повредит, даже, если я думал, что силам уже взяться неоткуда.

Подходя все ближе к дому тело будто нарочно болело все сильнее. Вопреки надеждам, переступив порог дома, легче не стало. Размеренно ступая почти преодолел спуск по лестнице, но то ли от усталости, то ли от недостающего в помещении света, я неудачно стал на последнюю ступеньку. Громко зарычав от боли, еле удержался от того, чтобы не упасть. Преодолевая последний метр ощутил, как непривычно тепло становилось в районе ступни. Тело казалось вот-вот сломается пополам, болело буквально везде. В глазах начало темнеть. Звук, открывающейся двери и писк датчика, обозначающий окончание кислорода, прозвучали чуть ли не одновременно, я судорожно вдохнул и задержал дыхание. Не жалея балласт пихнул им вторую дверь и ступил внутрь. Первая входная дверь со всей дури захлопнулась, перекрывая грохотом удар тела об пол. Я жадно вдохнул комнатный воздух. В глазах темнеть не перестало, а потому еле дотянув до кушетки, я без сил теряя сознание повалился на нее и отключился.

4

Уже предвкушая приятный вечер, я нетерпеливо шарил в кармане в поиске ключа. Отперев дверь, шагнул в свою непривычно тихую темную квартиру. Потянулся рукой к выключателю. Одновременно со щелчком и ярким светом раздался взрыв.

  — Сюрпри-и-и-и-з!

  Конфетти от хлопушки оседали на верхнюю одежду, прямо над головой поздравителей весела лента с поздравлением. Не смотря на мои ожидания чего-то подобного, я почувствовал, как губы сами растянулись в улыбке.

Нил и Ариадна, улыбаясь, подошли ближе, воодушевленно выкрикнули:

  — С днём рождения!

  Улыбаясь ещё шире, несколько смущённо я произнес:

  — Спасибо.

  Ариадна уже не в силах сдерживаться, налетела с объятьями, да так что из меня дух выбило. Ответив на объятия, по привычке глубоко вдохнул ее сладкий запах. Отпрянув она посмотрела на меня так, что Нил на мгновение смутился и, возможно, ощутил себя даже лишним.

Я бодро пожал ему руку и решил даже обнять, чему он был приятно удивлен. Как ни странно, от него тоже пахло сладко, только в данном случае это был ликер.

Вручив мне большой бумажный пакет, он с гордостью в голосе произнес:

  — Лучшее из моей коллекции!

  Заглянув внутрь я без всякого удивления обнаружил там мешочки с чаем и плотно запакованный пакет, не иначе со сладостями. Понимая всю любовь и бережность с которой, он отнёсся к выбору, я искренне поблагодарил его.

Ариадна протянула мне квадратный свёрток и пикантно поцеловала в щеку.

  — Позже вместе откроем, — улыбаясь добавила она.

  Это было наше первое совместное празднование и зная Ариадну, в упаковке спрятано что-то действительно важное. Я кивнул ей в ответ, уже предвкушая момент распаковки.

  — Так что, какой попробуем? — указал Нил на только что подаренный свёрток. — Есть предложения!

  Похоже ему не терпелось опробовать свое творение. Снова улыбнувшись, на этот раз чудоковатости знакомого, я протянул ему его же подарок, не обращая внимания на легкую нелепость ситуации.

***

Чай был восхитительный, а сладости, подобранные Нилом, лишь преумножили удовольствие от трапезы. Даже Ариадна, не приветствующая подобные лакомства, поддалась уговорам и моим комплиментам, в виде практически оргазмических мычаний, и оценила труд Нила по достоинству. Тот принимая комплименты в свою сторону, не упускал возможности сам себя похвалить, чему мы с Ариадной только одобрительно усмехались.

  — Как твоя бесподобная мать? — вальяжно обратился к Ариадне Нил, ни на миг, не давая паузе повиснуть в воздухе. — В прошлый раз она нас не на шутку испугала.

  — Она в порядке. Спасибо, что спросил, — ответила она непривычно кратко. Я посмотрел на Ариадну, та улыбалась лёгкой улыбкой, но взгляд у нее был непривычно потерянный.

  Нил удовлетворённо кивнул, протянул руку к уже полупустой бутылке ликера. Щедро добавляя его в чай, он ненароком опустил взгляд на часы и воскликнул:

  — Уже полночь! Как же мой режим?! —  произнес чайный маэстро и подскочил, чуть не разлив свой напиток.

  Заверив нас, что проводить его нет необходимости, на прощание обнял меня, закрепляя привычку, затем Ариадну, и импозантно закинув шарф за плечо, удалился.

  — Перебрал. Опять Муза? — вопросил я, закрывая дверь.

  — В этот раз даже мне не хочет рассказывать, — обидчиво и в тоже время обеспокоенно произнесла она.

  — И градус поднял.

  Ариадна приобняла сзади.

  — Поможем, никуда не денется, — утешила она и кажется кинула взгляд в комнату позади. — Пойдем подарок лучше откроешь.

  Усевшись вместе, я приступил к распаковке под пристально-нетерпеливым взглядом девушки.

Сняв второй слой упаковки, на свет показалась она. Это была книга.

  — Это мое решение, — припоминая давний разговор того вечера, произнесла она.  — Я хочу, чтобы ты ее прочитал.

  — Конечно, — неожиданно серьезно ответил я, позже задумавшись констатировал:

  — Тебя расстроило упоминание матери.

 Она потянулась ко мне и поцеловала, прикрыв глаза. Затем мягко произнесла:

  — Не сегодня. Есть ещё один подарок для тебя.

 Последняя фраза была сказана неожиданно горячо, меня тут же обдало жаром, я даже сглотнул.

Ариадна отпрянула, изящно-игриво поднялась, вышла из комнаты. Я улыбаясь опустил взгляд на книгу.

  — Это не твой экземпляр?

  — Свой потрепанный я сдала в лавку, — чуть тише произнесла она, делая свет тусклее.

  Подошла ближе, аккуратно вытянула книгу с упаковкой из моих рук, вложила в них что-то мелкое.

— Зажги свечи пока, — прошептала она.

Увидев свет от первой свечи, она щёлкнула переключателем, потушив свет в комнате.

  Выполнив просьбу, я сел обратно и в ожидании наслаждался уютной и романтической атмосферой. Повернул голову на звук постукивающих по карнизу двери пальцев. Ариадна, облаченная в полупрозрачный халат, жарко и ожидающе смотрела на меня. Интимные участки ее тела в свете свечей еле читались, оттого она выглядела предельно эротично и сексуально. Сердце забилось чаще, тело охватило приятное ощущение, призывающее к действию. Я медленно поднялся и подошёл к ней.

5

— Эй! — прозвучало глухо, на грани слышимости.

  — Подъем! — теперь слова звучали более отчётливо. Я открыл глаза и первым, что я увидел был ствол пистолета, направленного на меня. Машинально дёрнувшись, скорее от удивления, я тут же скривился от сильнейшей боли в теле. Перенос такого «груза» не прошел для меня бесследно, болело практически все.

Кривясь и как можно аккуратнее растирая сустав плеча, я поднял взгляд снова, на этот раз обратив внимание и на владельца оружия. «Лейтенант» был женского пола, лет тридцати. Укороченные блондинистые волосы, прямая осанка, комбинезон, снятый наполовину, висевший у нее на поясе, и пистолет в руке. Теперь понятно почему он казался лёгким поначалу. Она.

  — Где мы? — не понимающе, пытаясь скрыть нервозность в голосе, спросила она.

  — Дома.

   В ее руках я узнал свой пистолет отчего подуспокоился.

  — Какая часть города?!

  К нервозности в ее голосе прибавилось раздражение. Она подошла ближе и приблизила пистолет к моему лицу.

  — Частный сектор города, час пути, — нейтральным голосом ответил я.

  Бросив взгляд на выход она недолго думая выпалила:

  — Кислород еще есть?

  Я напрягся, молча смотрел на нее, не зная, что отвечать — то ли соврать, то ли…

  — Встань!

  Я уперся рукой в пол и поднялся, кривясь от боли в теле.

  — Веди.

 — Он даже не заряжен, — уверенным голосом проговорил я, решив не ломать комедию. Она удивлённо посмотрела на меня. Я продолжил:

  — Пистолет, — кивнул я поясняя, что имею ввиду.

  Все так же направляя на меня оружие, она поспешно сунула руку за пояс, затем демонстративно подняла ее. Это жест был красноречивее любых слов. В ее второй руке был ещё один идентичный моему пистолет. Я весь похолодел. Видать прогулка совсем мозги отшибла, раз так беспечно отнёсся к ситуации.

  Также поспешно, как и достала, спрятала его обратно.

  — Веди, — повторила тем же тонном блондинка.

  Лгать не было смысла, она при желании осмотрит комнаты и найдет то, что ей нужно.

Потирая уже другое плечо и кряхтя, я двинулся в сторону комнаты со снаряжением.

  —  Много кислорода осталось? — напряженно спросила она.

  — Не сказал бы, — расплывчато ответил я. — Вернуться собралась?

  Она не ответила, напряжённо засопела. Дурацкий вопрос, куда ей ещё идти.

  Привычным движением руки включил свет, войдя внутрь, кивнул в сторону баллонов.

В момент включения света она немного удивлённо прошлась взглядом по лампам, будто ещё у входа не обратила внимание на тусклый свет, однако спрашивать ничего не стала.

Вид двух заполненных кислородом баллонов, её успокоил, дыхание девушки стало более ровным и тихим. Осмотрев комнату, она кивнула мне за спину.

  — Закрепи баллон на тот рюкзак.

Даже смотреть в ту сторону не стал, знал, что там лежит мой запасной рюкзак с креплением. Прибывая так долго в одиночестве без дела и не такое делаешь.

  — К чему такая спешка? — пытаясь выудить хоть что-то вопросил я.

  Она опустила взгляд, будто задумалась. Затем посмотрела на меня и молча мотнула пистолетом в сторону баллона.

Запасному креплению мной много времени не уделялось, пришлось повозиться прежде, чем баллон закрепился в нужном положении. Подхватил рюкзак и обернулся к даме. Та все также пристально следила за каждым моим движением, не отводя пушку ни на сантиметр.

  — Ещё один баллон захвати.

  — Тебе одного мало? — начиная злиться, спросила я.

  — Он для тебя.

  Я опешил такому заявлению и готовый спорить вопросил:

  — Сама не дойдешь?

  — Карта осталась в машине, — просто ответила она.

  То как это было сказано заставило меня заподозрить, что дело тут не только в карте.

  Опередив меня, она добавила:

  — Даже, если у тебя есть, ты знаешь город лучше.

  — С чего такие выводы? — слегка дурашливо спросил я.

  — Сам сказал час пути. Ты смог практически до центра дойти, а обратно ещё и со мной на шее.

 — Может у меня машина есть.

— Ты свое лицо, когда вставал видел? Не тяни.

  Умная девушка, слушать умеет, да ещё и видеть.

  — Куда идти? — спросил я, оставив шутливость.

  — К машине, — посмотрев на меня как на идиота ответила она.

  — Куда идти? — повторил я, не меняя интонации.

  Взгляд ее поменялся, она даже слегка опустила пистолет, видимо, дивясь уже моей наблюдательности. Военной базы тут и близко нет, значит не местные войска. В город она ехала целенаправленно, иначе бы выбрала другой маршрут, особенно, что карта у нее была при себе.

— Академия, — развеивая остатки сомнений назвала она место. — Отведешь и вернешься назад, — сказала она так будто пыталась обнадежить.

Ложь. Академия находилась достаточно далеко от парка, чтобы не успеть проделать путь туда и обратно. Если только…

 — Бери баллон, — не дожидаясь моего мнения торопливо проговорила она.

  Удивляясь собственной покорности взял баллон и направился в общую комнату. Девушка тем временем синхронно моему темпу отходила назад, освобождая мне путь. Рука машинально потянулась к выключателю.

Пока я разбирался с установкой баллона украдкой глянул в сторону блондинки — она осматривала свой снятый наполовину костюм. Невольно сглотнув, поспешно опустил взгляд. Надеюсь, она баллон не видела.

  — Твоя работа? — донеслось со стороны.

  — Какая? — не поворачивая головы вопросил я.

  — Рукав.

  Краем глаза увидел, как она продемонстрировала мне порез в районе запястья.

  — Пульс проверял, — пытаясь скрыть волнение ответил я.

  — Много без защиты ходил? — задала она неожиданный вопрос.

  — Да всегда.

  — Значит, это мне уже ни к чему, — обозначила она, выпуская из рук защиту.

Я незаметно выдохнул, бросил взгляд на настенные часы. Крепление издало звук, оповещающий об удачной установке баллона. Я поднял взгляд на тюремщицу. Та в ответ наклонила голову в сторону двери, недвусмысленно указывая куда двигаться дальше.

  — Сейчас?! — неожиданно для себя самого я вскочил.

  Отреагировав молниеносным движением руки, гостья направила на меня оружие. Я, замерев весь похолодел, и понизив тон, аккуратно продолжил:

  — Это бред. Вляпаться в кляксу будет проще некуда!

Под конец фразы я все-таки снова начал заводиться, но девушка, кажется, не реагировала на это.

  — Кляксу, — протянула она, ухмыльнувшись, однако во взгляде читались сомнения. — У меня нет времени, — твердо в полголоса проговорила она.

  — Вчера ты свою удачу явно исчерпала, — продолжал я давить, кажется, нащупав довод.

  Она отвела взгляд, обдумывая услышанное. Погодя спросила:

  — Предложения?

Всё же мои слова ее убедили. Ночью на поверхность не идем — уже хорошо.

  — Ждем рассвета, — как можно убедительней ответил я.

 Смотря на часы у меня за спиной, она принялась нервно постукивать ногой, проговорила шепотом себе что-то под нос.

  — Что?

  — Ничего, — покачала она головой.

Стук прекратился, в воздухе повисла тишина, только часы медленно отщёлкивали секунды. Время ожидания это необходимо было чем-то занять, к тому же поесть не помешает.

— Присядем? — вопросил я.

  ***

Пока я был занят «готовкой», девушка, отойдя на приличное расстояние, принялась снимать костюм, при этом пистолет она продолжала держать в руке и кажется не спускала с меня глаз.

От напряжения в голову пришел неожиданный образ того, как я, схватив нож, налетаю на источник этого чувства. Образ потух так же быстро, как и явился. Она встала на такое расстояние не просто так, будь я хоть Усейном Болтом на его лучшем забеге, пуля все равно быстрее. Да и не настолько я хладнокровен, к моему сожалению.

Приготовив две порции, я повернулся к столу. Из-за резкой боли в ноге сбилось дыхание, я чуть не уронил тарелки. Рыча, поставил на стол стряпню, попытался аккуратно сесть на стул.

Как отреагировала гостья на мой рык я не увидел. Закатывая штанину, дабы посмотреть, что с ногой, я краем глаза увидел, как блондинка пересекла комнату и двинулась в направление выхода.

Черт с ней! Нужно посмотреть, что там с ногой. Та не выглядела как-то ужасно, но отек все же небольшой виднелся. Пока я думал над тем, что можно сделать, девушка приблизилась ко мне и протянула бинт. Молча принял его, оценив плотность, одобрительно кивнул и принялся освобождать ногу для последующей фиксации конечности.

— Откуда? — спросил я, заматывая опухший участок ноги.

  — Из твоей аптечки.

 Стало быть, она осматривала мой рюкзак. В худшем случае она знает про запаску и в любой момент потребует её. Учитывая ее преимущество в такой ситуации сделать я мало что смогу.

Гостья тем временем уселась за стол. Продолжая держать меня на мушке, наблюдала за каждым моим движением. Что-то во всей этой ситуации казалось мне неправильным.

Только выпрямившись я почувствовал, как запыхался, лоб покрылся испариной. Стараясь не делать лишних движений уселся за стол, взял столовый прибор в руку.

Она мне не доверяет — это понятно, хотя и жизнь спас. Ценой этой конкретной жизни стало боль во всем теле, то ныло так, что я уже сам был готов заныть. Пара баллонов и в качестве десерта возможность заработать пулю в любой момент.

С другой стороны — возможность видеть живого человека, хоть и немного, но радовала, тем более девушку.

 Бросил краткий взгляд на нее. А она ничего.

Пытаясь ослабить тревожащее чувство опасности, я ухмыльнулся ее позе: в правой руке вилка, занесенная над едой, в левой руке оружие. Выглядело это нелепо и достаточно забавно, чтобы внутренней тревоги поубавилось.

Запах кушанья с новой силой ударил в нос, я заметил, как рот непрерывно наполняется слюной.

Игнорируя всю спорность ситуации в которой находился, принялся за еду, тыкнув вилкой в содержимое тарелки. Девушка последовала моему примеру.

 Пока мы трапезничали у меня было достаточно времени, что рассмотреть ее повнимательнее: серые глаза, убранные назад недлинные блондинистые волосы, открывали вид на крупноватую челюсть и слегка выпирающие скулы.

  — Спасибо, — поспешно и странно бросила она, закончив с едой.

  — Пожалуйста, — с лёгкой иронией в голосе ответил я, позабавившись ситуации.

После моего ответа в воздухе повисла тишина, настолько звенящая, что я решился нарушить ее:

  — Не думал, что кто ещё выжил, особенно из местных войск.

  Моя собеседница едва заметно напряглась, свела брови, лицо ее отражало чувство неопределенности.

  — Чем свободнее моя голова, тем больше шансов на успех нашей вылазки, — добавил я, разъясняя свое любопытство.

Доедая остатки, обождал, и так и не услышав ничего в ответ, я огорчённо выдохнул и одновременно с тем медленно начал подниматься из-за стола.

  — База в паре сотен километров от сюда. Я не из местных.

 В том, что она не из местных я и так был практически уверен, но наживку забросить стоило. Слегка удивившись ее красноречию, сел обратно, внимая ее словам.

  — В Академии ждут привезенные мной данные и меня.

  — Как учёные выжили? В комплексе не было помещений под такие условия, — недоуменно закончил я, слега ошарашенный услышанным.

  — Тебе откуда знать?! — неожиданно резко вспылила она, будто задетая за живое.

  — Работал там. Правда, недолго… — удивленный такой реакции, более нейтрально проговорил я.

Кто знает, может и вправду есть такое помещение.

— Выходит радиосвязь всё ещё работает.

  Она утвердительно кивнула.

— Чайник, — бросила взглядом она мне за спину.

 Подорвавшись быстрее, чем стоило бы, под взглядом собеседницы замедлился и встал у плиты.

  — Много вас выжило? — имея ввиду военных, спросил я, ставя пустые кружки близ чайника. Стоя в пол-оборота, посмотрел на девушку в ожидании ответа.

  Она посмотрела на меня выразительным взглядом, едва заметно помотала головой.

  На ее ответ я никак не отреагировал, интересовался скорее из любопытства. На стол опустились две полные кружки кофе. Потирая снова разболевшееся плечо, я медленно сел обратно. Отодвинув тарелку в сторону, девушка уже более уверенно приняла питье, пистолет она при этом положила, но палец со спускового крючка не убрала. Приложив руку к горячей кружке, она смотрела какое-то время в темный напиток, затем подняла голову и как мне показалось с вызовом спросила:

  — Не расстраивает? — заметив мое безразличное отношение к ее ответу, спросила она.

  — Не особо, — выдохнув сказал я и отпил немного кофе. Горьковат. Оперся на спинку стула, попробовал расслабиться.

  Людей этих я особо не знал. Любопытно, знание о выстоявшей госструктуре, вероятно, породило бы в сердце любого выжившего надежду на возвращение цивилизации, но не у меня. Я не уверен, что мне этого хотелось бы. Либо меня это просто не волнует.

  — Возможно, человечество заслужило то, что с ним произошло… — решил поделиться я и тут же пожалел.

  Лицо девушки изменилось, она поставила кружку, подняв пистолет, направила его на меня. Со злостью и раздражением на лице, она нетерпеливо, еле сдержано, произнесла:

  — Выходим!

  Чего это она? 

— Рано ещё, — быстро кинув взгляд на часы, произнес я. В попытке сгладить ситуацию, добавил: — Возможно, мне не стояло…

  Я запнулся увидев, как девушка ловким движением пальца взвела курок. Сердце забилось чаще, дышать стало труднее. Дернуло же меня ляпнуть такое. Выглядела она сейчас взведенной, готовой на что угодно. Сейчас как пальнет, чтобы навсегда рот заткнуть.

Прикусив язык я медленно, стараясь не делать лишних движений, направился к своему рюкзаку. Аккуратно накинул лямки рюкзака на плечи, нацепил маску, повернул голову в сторону спутницы — та на удивление уже ждала меня во всей готовности.

Пройдя один в помещение между дверьми, я взялся открывать вторую дверь. Сделал привычное движение руками, толкнул. Осознание ещё не пришло, а мои брови уже поползли вверх в удивлении. Удивление сменилось недоумением, я облокотился на дверь всем своим весом. Безрезультатно. Последствия вчерашнего смачного хлопка, не иначе. Я нетерпеливо выдохнул, не хватало только застрять здесь с ней. Позади послышались стуки металла о металл — терпение моей спутницы также было на исходе. Я надавил ещё раз и ещё. В свете тусклых ламп попробовал осмотреть преграду: прошелся взглядом по контуру, осмотрел вентиль, рычаг. Как следует взявшись за вентиль потянул его на себя и ощутил какое-то смещение. Неужели сработало? Толкнул дверь, и та с неприсущей ей легкостью медленно отворилась. Уже зная, что примерно увижу, посмотрел в углы двери. Ну да, кранты доводчикам — дверь больше сама закрываться не будет. Выйдя и плотно прикрыв ее, стал в ожидании своей драгоценнейшей спутницы.

В темное время суток выходить мне ещё не приходилось, а потому в освещении помещений, кроме подвального, не было необходимости. Сейчас это необходимость появилась — внутри был полнейший мрак, а фонарика у меня больше не было. Как оказалось, при осмотре нагрудного кармана, от основы фонаря практически живого места не осталось. Уж не знаю в какой момент своей ходки я его так приложил, но это сейчас уже было не важно.

Пока я мысленно проходил путь из подвала наружу, готовясь идти на ощупь, за спиной отворилась дверь. При тусклом свете промежуточного помещения девушка обвела взглядом место, в котором я стоял, похоже что-то поняв, потянулась куда-то рукой. Позади завозились, а через секунду у меня под ногами появился отчетливо-яркий круг света. Изумившись я обернулся и увидел луч света, бивший из руки блондинки. Воздержавшись от лишних комментариев, я двинулся к выходу. Хоть и светили мне из-за спины, а девушка кажется знала, что делает.

Выйдя из подвального помещения и дойдя до гостиной, сзади недоуменно бросили:

— Погоди.

Луч света прекратил освещать путь передо мной и принялся бегать по интерьеру.

— Обычный дом… — констатировала она всё с тем же недоумением в голосе. — Кто делает герметичные помещения в подвалах своих домов?

— Старики, ждущие химической войны, — бесцветно ответил я. Белый луч вернулся к освещению пути.

Хоть восход уже и начался, а различить что-либо в темноте все равно было затруднительно. Будучи снаружи я поежился, то ли от холода, то ли от предстоящего пути. Не нравилось мне всё это.

Луч света прошелся по участку и самому дому, на мгновение задержался на солнечных панелях, установленных на крыше. Видно было достаточно, потому без фонаря я пока справлялся, хотя желание напомнить конвоирше, где мы и куда направляемся, всё сильнее зудело в голове, от чего раздражения поприбавилось.

  — Стоп! — позади окликнули.

Про себя выругавшись, я остановился, медленно повернулся к ней. Луч от ее фонаря освещал открытый гараж, а скорее еле виднеющийся байк внутри, который в качестве меры предосторожности я не трогал.

  — Я не уверен, что…

  — Рабочий? Сколько тут стоит? — оживленно вопросила она, подталкивая меня в сторону гаража.

  — Не знаю, минимум год.

  Подойдя ближе к гаражу теперь можно было разглядеть и цвет, и его состояние. Слегка потрёпанный, красный, стандартный байк, ничего особенного. Девушка принялась внимательно осматривать его и место вокруг него. Кивнув самой себе, она перевела взгляд на меня:

  — Садись.

  — Чего? — опешил я.

  — Следов белых частиц нет, за год себя бы проявили, — нетерпеливо проговорила она.

  — Фонарь у него выбит, — неугомонно проговорил я, указав на переднюю часть мотоцикла.

  Без лишних слов она демонстративно повертела в руках своим фонарем. Я хмыкнул. Дело было не фонаре, конечно. Вообще, дорогу до парка я знал, как свои пять пальцев, к тому же на пути машин будет не так много. Я подуспокоился.

  Неуверенно сел за байк. Раздался нехарактерный байку звук, такой, что оставалось только надеяться, что по пути тот не развалится. Будущая пассажирка не спешила садиться, водила по полкам гаража лучом света в поисках чего-то. Бросив это дело села сзади, одной рукой взявшись за меня, другой упёрлась пистолетом мне в бок. Я сглотнул и принялся заводить мотор. На мои попытки тот отвечал неуверенными звуками, а я в ответ на это раздраженно-яростно продолжал пробовать. От попыток плечо начинало болеть все сильнее, а в боку от упертого в него ствола создавалось напряжение. Раздражаясь всё сильнее выпалил, удивив самого себя:

  — Может хватит тыкать пушкой?!

  Секунду помолчав над ухом произнесли:

  — Уберу, когда надо будет.

Несмотря на сказанное ствол она все же отвела.

На очередную уже менее яростную попытку мотор ответил ревом. Расслабившись я ощутил как тело бросило в жар, а мышцы отозвались болью на окончание интенсивных потуг от чего я скривился.

Готовясь уже отчалить, девушка сзади вопросила:

— А это что?

Проследил за лучом света ушедшим куда-то в сторону. Тот указывал на две горки во дворе с деревянными досками в подобии креста у изголовий.

— Хозяин дома, — отстранённо и несколько подавленно ответил я и не дожидаясь реакции двинулся с места.

6

Когда солнце осветило приборную панель стало понятно в поисках чего оглядывалась моя тюремщица — топливо хватит ещё на лишнюю сотню метров, а дальше придется двигаться по старинке.

Теперь с каждым метром путь становился всё более непреодолимым, а впереди уже виднелась то, что раньше бы назвали пробкой. Доехав до скопления машин на остаточной тяге и остановившись, я принялся слазить с железного коня.

Стараясь не думать о направленном на меня оружии, поправил маску и сразу двинулся по уже знакомому маршруту.

Первые десятки метров никто бы и не сказал, что тут есть маршрут, заодно поставил бы под сомнение надобность во мне. Часть пути, которая бы убедила их в обратном была чуть дальше. Я остановился, давая возможность меня нагнать, позади послышалось неспокойное дыхание. Обождав пару секунд, двинулся дальше, при этом темп заметно замедлил. Дальнейший путь представлял собой цирковой номер с нашим участием — нужно было прыгать между безопасными островками, залазить на машины, прыгать по ним, протискиваться в очень узких проемах.

Путь был своеобразной проверкой на терпеливость, так как двигаться приходилось медленно, очень медленно. Протискиваясь в очередном проеме между машинами, я кинул взгляд на свою спутницу — та глубоко дышала и старалась повторять мои действия в точности.

Было кое-что, что меня напрягло: ее взгляд — испуганный, нервозный; походка — напряженная, опасливая. Если и она поднимала голову, чтобы посмотреть перед собой, то затем моментально приковывала взгляд обратно к своим ногам. Я видел совершенно другую девушку, непохожую на ту нетерпеливую, представляющую угрозу.

Пытаясь понять в чем дело, я принялся высматривать это нечто, что ее так напугало, правда искать долго не пришлось.

Находиться рядом с человеком, пребывающим в таком состоянии, было не комфортно. Её эмоции были настолько отчетливы, что я сам начинал ощущать тревогу. Открыв было рот, чтобы сказать что-то ободряющее, мой взгляд зацепился за пистолет в ее руке, вид которого склонил меня к тому, чтобы промолчать. Убедив себя, что она сама справиться повернул голову в противоположное направление.

Хоть и решил не приободрять, а темп ускорил. Ради собственной же безопасности стоило убрать из ее поля зрения мертвяков и побыстрее.

Через переулок мы не шли, маршрут в этот раз был другой, более забитый, но экономил нам пару нелишних минут.

Вышли мы из своеобразного коридора довольно быстро, дыхание сбилось, сердце громко отбивало в ушах. С этой стороны площади можно было увидеть не только парк, но и скорую в которой я позаимствовал ту самую аптечку. Им она все равно уже не пригодилась бы. Вспомнив об аптечке, тело о котором я старался не думать, заныло, а в ноге начало обжигающе-болезненно стрелять. Скривившись и надеясь, что приступы боли не сказываются на моей походке, я постарался сконцентрироваться на дороге к парку.

 Скрепя зубами, я старался смотреть только под ноги и не заметил, как уже прошел и вышел с территории парка. Постепенно замедлив шаг принялся высматривать нужную нам машину. От боли дыхание совсем сбилось и о скрытии того, что со мной что-то не так, речи уже не шло.

Путь до машины был относительно чист, я мог позволить себе свободно идти, уделяя при этом внимание своему дыханию.

Машина была в том же месте, где ее и припарковали. Подойдя ближе, я ощутил тычек в плечо, моя спутница вылетела вперед. По всей видимости, эмоции взяли верх и она, игнорируя меры предосторожности, принялась торопливо искать что-то в машине. Думая только о том, как бы присесть где и перевести дух, я осмотрев ближайший капот машины на предмет беленького, устроился прямо на нем. Расслабился.

Блондинка закончив шарить на переднем сидении, поспешно вылезла с ключами и пузырьком таблеток в руке. Ее излишняя торопливость чуть не стоила ей сорванного с рюкзака баллона. Проверив, что все в порядке, открыла багажник Хаммера, нырнула с головой внутрь, через секунду вытянула рюкзак размером компактнее моего. Оставив ключи и пузырек в стороне, нетерпеливо принялась открывать сумку.

 Звук, открывающийся молнии, резанул по уху. От увиденного внутри девушка заметно расслабилась. Поддавшись любопытству, я все-таки слез с капота и подошел чуть ближе. Хоть глазком увидеть, чего у нее там.

  — Приемник, — глухо и не нарочно вслух, констатировал я.

Она аккуратно вытянула его из сумки, внимательно принялась осматривать.

— Мы использовали его для связи с Академией, — ведя пальцем по поверхности устройства, оповестила она меня.

Убедившись в целостности приемника, она запустила руку в рюкзак и вытащила оттуда дискету, на подобии тех, что использовались лет 15 назад для передачи данных между компьютерами. Немного демонстративно покрутила ее в пальцах, продолжила:

— То, что нужно ученым.

  — Флешки не нашлось?

  — Если бы нашлась ее бы и показывала, — парировала она и сунула дискету обратно в сумку, застегивая ее спросила. — Насколько далеко отсюда Академия?

  — Близко, — ответил я смотря на датчик кислорода. — Аккурат к своим похоронам на тамошнем крыльце успеем.

За секунды отчаянное удивление на ее лице сменилось серьезностью. Собираясь было что-то сказать, я опередил ее продолжив:

  — Дальше я тебя не поведу, и оружие — не лучший вариант разубедить меня.

— Почему же? — спросила она, глядя на свой пистолет.

  — Сама знаешь о чем просишь.

  Она утвердительно кивнула, но оружие не убрала, перемнулась с ноги на ногу.

  — На карте могу показать, — предложил я.

  По ее лицу было видно, что этот выход ее не устраивал. Похоже наш совместный путь до сюда убедил ее в чем-то.  Она перевела взгляд на меня, произнесла ожидающе:

— С данными на этой дискете у нас появится шанс. Всё это будет не зря.

Она окинула взглядом окружение, затем приковала взгляд обратно ко мне. Для нее это важно, это видно, но убедить она меня не сумела.

Я потянул лямки рюкзака, давая понять, что намереваюсь уходить. Мешать она мне не станет, теперь я, а скорее, мы оба это понимали.

Отворачиваясь от девушки, я внезапно скривился от пронзающей боли в ноге, жестко оперся на капот, дабы не упасть, перенес вес на другую ногу. Укол был настолько сильный и неожиданный, что у меня сбилось дыхание.

Заметив это, блондинка кажется о чем-то вспомнила, взяла пузырек с таблетками в руку.

  — Вот, — обозначила она свой бросок.

  Словив двумя руками пузырек, я молча осмотрел его.

  — Обезболивающее, — пояснила она.

  Все ещё сомневаясь я задумался. Наконец покачав головой, не поднимая взгляда подался корпусом назад.

  — Ты нужен мне, — произнесла она и сделала шаг вперед, позже осеклась и отвела взгляд в сторону.

Я замер. В этом походе было и что-то личное, что-то из-за чего она отчаянно готова была на всё.

  Она снова подняла взгляд на меня — просящий, ожидающий, надеющийся. Я глубоко вдохнул и медленно выдохнул, не сходя с места, прикидывал кое-что в уме. Закончив с раздумьями, нарушил молчание:

 — Энтони.

 На ее лице отразилось удивление, сменившееся непониманием.

 — Что?

 — Имя — Энтони, — уточнил я.

 Поняв наконец, что происходит, она поспешно ответила:

 — Катрин.

Она не знала, что сказать, как, надо ли, уместно ли. Решив избавить ее от подобных мыслей, я произнес:

 — Нам лучше поторопиться, Катрин.

На мои слова она почти незаметно улыбнулась. Не знаю, что она сейчас думала обо мне, какие благородные качества приписывала, все они были ошибочны — согласился я лишь потому, что в моем рюкзаке лежал запасной баллон с кислородом, о котором она вряд ли догадывалась.

Перестав наблюдать за ее реакцией, двинулся в сторону Академии, обходя девушку и хаммер.

7

Дать мне обезболивающее было безусловно хорошим жестом, но как мне показалось Катрин не думала, что я в самом деле буду их принимать, и понятно почему — для этого пришлось бы снять маску. Это не то, что хочется делать, когда вокруг тебя десятки тех, кто оказался на поверхности без кислорода. На очередной приступ боли я нетерпеливо принялся выравнивать дыхание, взял в руку пузырек, сыпанул три штуки, на что Катрин из-за спины остерегла:

  — Одной хватит, — после паузы добавила: — Поверь мне.

  Я решил довериться, кто знает, что будет, если я переборщу. А если не хватит всегда могу принять ещё.

Дыхание выровнялось, я старался не делать резких движений, положил руку на маску. Выдохнул почти весь воздух, спустил маску с лица, положил таблетку в рот, проглотил. Та комом некомфортно прокатилась по пищеводу. Выдохнул оставшийся воздух и натянул маску обратно.

Все это время Катрин смотрела на меня немигающим взглядом, при этом старалась не выглядеть обеспокоенной.

Чувствовал я себя нормально, а через пару минут просто отлично: плечи перестали беспокоить, как и нога. Правда было какое-то ватное ощущение в теле, но я был на него согласен.

Пистолет она мне вернула, а пока возвращала я решил поинтересоваться, что придумали лобастые, чтобы «спасти» нас. Видимо, расценив мой вопрос, как запрос на придание мне дополнительной мотивации, она поведала об установке, взаимодействующей на белые частицы непосредственно в воздухе и создающей цепную реакцию, образующую покрытие вроде купола. По их словам, одного проводника в теории может хватить на покрытие до сотни метров. Дополнительная мотивация мне не нужна была, но крутость того как это работает на словах я оценил.

Ступив на давно нехоженую человеком территорию я про себя отметил, что с момента инцидента меня в этой части города не было, а потому усилий на то, чтобы смотреть куда иду, необходимо было приложить в разы больше.

Пройдя часть пути, я кинул взгляд на показатель кислорода, которого как оказалось ещё половина была в запасе. Краем глаза я заметил, как девушка, следуя моему примеру посматривала на свой датчик, но делала это куда чаще. Этого только не хватало. Чтобы она взращивала в себе тревогу по пути до цели.

Дойдя до безопасного островка, я остановился и подождал, пока она подойдет ближе, затем приблизился к ней от чего она слегка напряглась. Я аккуратно взял ее за запястье и ловким движением нажал на две кнопки крепления, державшего датчик на его месте. От этого нажатия основная часть датчика стрельнула собой, я подхватил ее в воздухе и спрятал в карман. Моя спутница слегка улыбнулась, видимо оценив озабоченность. Стараясь не реагировать, я поспешил вернуться к прокладыванию маршрута.

На более простых для перемещения местах я позволял себе определённые размышления, например, о маловероятном положительном исходе нашей ходки. Даже если учёные и вправду живы и смогут доделать установку, то я в любом случае вернусь назад, возможно, даже с личным прототипом их крутого устройства, если, конечно, им не будет трудно его сварганить, в чём я очень сомневался. Рисков тут не много, для меня, тем себя и успокаиваю. Я окинул взглядом свою спутницу, та уже привычно и выверено повторяла мои движения практически шаг в шаг, обходя препятствия и кляксы. От мысли о ее рисках, стало как-то не по себе.

Помотал головой, отгоняя неприятные думы. Уверен она сама выбрала этот путь и о своих шансах не могла не думать. А значит мне не о чем тут переживать.

Взгляд упал на очередной труп у обочины, я поежился, бросил взгляд вперёд. Кажется, пока ничего сложного для преодоления не наблюдалось, а значит…

— Кто такой Лейтенант Красовский?

— Мелочный урод-механик, подменивший мне баллон, — зло выпалила она, обозначая свое отношение к индивидууму. — Решил мне подгадить за отнятую «ласточку».

— Не иначе как обиделся, — отметил я, теперь понимая почему я нашел ее практически на нуле. Улыбнулся ироничности ситуации.

— Обида ценой человечества, — серьезно дополнила она.

Я промолчал, не желая развивать эту тему дальше, заодно заметив, как кусок пути, позволявший всяческие вольности, подходил к концу.

В очередной раз пройдя мимо машины с трупом внутри, Катрин не изменяла себе — глубоко начинала дыша, придерживала себя за руку и старательно смотрела под ноги. Удивительно как весь ее пыл и серьезность растворились в этом страхе. Не самое приятное зрелище, если честно. Будто я застал ее обнаженной и речь вовсе не об одежде. Можно было попробовать ее как-то отвлечь, но дорога впереди была не самая простая и одной оплошности хватит, чтобы это приключение закончилось здесь же.

Кинув взгляд на спутницу ещё раз, пока протискивался боком между грузовиком и легковушкой, испытал сильнейший приступ любопытства. Очень хотелось узнать в чем же дело, но бередить рану не решался. Не факт, что она ответит, а утешать я разучился. Да и сближаться в нашем положении не лучшая затея. Посему рот мой был на замке, а глаза блуждали в поисках нужного здания.

Чем дальше мы отходили от центра, тем легче проходил наш путь. Датчик показывал что-то около трети оставшегося кислорода, чему я был удивлен.

Парадная дверь Академии, если ее можно было так назвать, была закрыта на электронный замок, даже учитывая учёных внутри и солнечные батареи на территории комплекса, по всей видимости к этой двери ток не был подан. Повернувшись к спутнице, проникновенно спросил:

  — Что дальше?

  — Выйдем на связь, — проговорила она, снимая сумку с плеч и как бы невзначай бросив взгляд на часы.

  Поставив приемник на капот относительно чистой машины, включила его. Покрутив ползунки принялась говорить в подключённую петличку:

  — Катрин с базы ВВС вызывает. Прием.

Пока она занималась тем, чем занималась, я проглотил ещё одну таблетку, так как нога начала снова ныть, а отвлекаться на нее не хотелось. Стоя в стороне посмотрел на приемник повнимательней: потрепанный, довольной старый, похожий на радио. Где они его только откопали?

На второй попытке связаться голос Катрин еле заметно дрогнул, она нервно убрала пистолет, который не выпускала из рук весь путь сюда, и принялась крутить что-то на панели.

  — Катрин с базы ВВС вызывает Академию. Прием! — попыталась она снова. — Академия, ответьте!

После очередной неудачной попытки, она выпрямилась, подняла голову, принялась водить взглядом по зданиям и их верхушкам. Обернувшись и посмотрев мне за спину, она вытянула руку и указала на стоящее там здание:

— Нам нужно подняться туда.

Проследив за ее пальцем, указывающим на крышу пятиэтажки, внимательно осмотрел здание и немного погодя, молча кивнул ей.

Катрин поспешно сунула приемник в сумку и бросив короткий взгляд на часы, выжидающе на меня посмотрела. Без лишних слов я двинулся к указанному зданию, то было на пару этажей выше Академии, и имело выход на крышу.

Дойдя до главного входа, я повернул направо и двинулся вдоль стены.

  — Ты куда?

  — Поднимемся по пожарной, — ответил я, заворачивая за угол, и направляясь к наружному подъему.

  Заходить внутрь жилого дома мне совсем не хотелось — лишний риск, а наличие запасного хода — настоящая удача.

Через само здания я бы не пошел, достаточно подумать о том, сколько людей полегло внутри и как много в итоге там клякс и белых частиц в воздух накопилось.

Конструкция выглядела обычно, а потому и времени ей я много не уделял, ступил на первую ступеньку.

Игнорируя “входы” на другие этажи, мы двигались дальше по лестнице, пока не достигли верха. Поднявшись я окинул взглядом крышу. Пока пытался выровнять дыхание, бросил взгляд на датчик кислорода, а Катрин тем временем, обойдя меня, быстрым шагом направилась к краю крыши, попутно скинув рюкзак с плеча.

В этот раз она доставала приемник не так бережно, а поставив его на край крыши, принялась настраивать. Заняло это всё считанные секунды и закончив настройку она замерла на несколько секунду, затем вдавила кнопку связи.

  — Катрин с базы ВВС вызывает Академию. Прием!

Первое время она упорно, твердым голосом повторяла фразу из раза в раз, с каждой новой ее вариацией голос Катрин становился менее уверенным. Несмотря на все ее потуги, у приемника был лишь один ответ. В какой-то момент она замолкла, так и стояла над приемником неподвижно. Я не видел ее лица, потому сказать, что она сейчас чувствовала, а тем более думала не мог. Убрав палец с кнопки и оперевшись рукой о край крыши, она села прямо там, где и стояла.

Я взглянул еще раз на показатель кислорода — для нее пути назад больше не было.

Катрин опустила голову, подтянув колени к корпусу, прикрыла лицо руками.

Не зная, что делать, я какое-то время стоял на том же месте, затем неприметно подошел и уселся в паре метров напротив своей спутницы на что она никак не реагировала, продолжала также неподвижно сидеть. После минутной паузы, я заговорил:

  — Что не так с мертвецами? — на этот раз игнорируя возможную интимность вопроса, спросил я.

  — Ты о чем?

На мое удивление она отреагировала практически сразу, при этом приподняла голову и легким движением провела по лицу руками, пытаясь привести себя в чувства.

  — О твоей реакции на них.

  Мое утверждение повисло в воздухе, я посмотрел на нее. Можно было увидеть ее пустой взгляд, смотрящий куда-то в сторону, а, возможно, и внутрь себя. С ответом она не торопилась. В какой-то момент я решил, что так ничего и не услышу. И с чего бы ей отвечать? Мы друг другу никто. С какой радости она будет изливать мне душу? По-хорошему мне стоит держаться подальше.

Я положил руку на колено для того, чтобы опереться и встать — делать здесь больше было нечего.

  — Что с ними так, — отрешенно, слегка иронично, всё также смотря в сторону, произнесла она.

 Видимо все ещё раздумывая, стоит ли отвечать на вопрос, она снова замолкла. Небрежно, как бы невзначай, проведя пальцами по уголкам глаз, она проговорила: — Мы только переехали в военный городок. В отличие от отца, оставившего военную карьеру, ставшего обычным военным водителем, для меня это была возможность расти. Выжив по чистой случайности, оказались взаперти — я с отцом и ещё с десятком человек, благо продукты и воздух нашлись.

— Звучит неплохо, — обозначил я.

— Так и казалось по началу, пока я не узнала, почему отцу необходимо на поверхность. Все думали, что бывший полковник не может унять свое любопытство и ему не терпится на тот свет, что было правдой только от части. Без напарника его никто бы не выпустил, зная это, я вызвалась помочь.

  — И он согласился? — с нотками осуждения в голосе вопросил я.

  — Это было самым сложным. Он всячески пытался меня убедить, что не гожусь, что не опытна. Он боялся.

  — Почему ты сказала помочь? — припомнил я, вернувшись мысленно к причине ее волонтерства.

  Катрин запнулась, будто болтнула лишнего, но тем не менее продолжила:

  — Свое бесконтрольное любопытство он использовал лишь как ширму, скрывая тем самым болезнь. До нашего переезда на полигоне с ним произошел инцидент, после которого он оставил свой пост.

Я молча выжидал продолжения с интересом смотря на нее.

  — Получив травму, он больше не мог находиться в закрытом пространстве.

Я вспомнил свои ощущения от подобного пребывания в четырех стенах — тревога, скребущая когтями душу, от которой никуда не деться, тянущаяся днями и постепенно, но неумолимо нарастающая. В какой-то момент она становится настолько невыносима, что ты готов вылезть наружу без кислорода, лишь бы сбежать, выйти.

— В день выхода помню страх. Боялись даже те, кто провожал. Только вид отца, переставшего дрожать в момент выхода на поверхность, успокоил меня. Отец стал таким же уверенным, спокойным, непоколебимым, каким был всегда.

  Понимая старика, я скорее машинально покивал. Легкая улыбка на лице девушки сменилась чувством вины.

  — Я ошиблась — после взятия всех проб, согласилась осмотреться. Город стал своеобразным кладбищем, но «кляксы» всё ещё были редкостью, появлялись только…

Она прервалась. Прочистив горло закончила:

  — Только на детях.

Воспоминания давались ей нелегко, она взяла паузу, сдержано засопела, глубоко выдохнув продолжила:

  — Отец оттягивал возвращение назад — осматривал с интересом любое пятнышко. Приходилось уходить вперед, вынуждая его тем самым нагонять.

Катрин нервно потерла ладони.

  — В тот раз он не нагнал меня. Найдя его и будучи вне себя от недовольства, я не заметила, что окна машины, у которой он стоял изнутри покрыты белым.

Заглянув из-за его плеча внутрь, я увидела то, чего бы не хотела увидеть — парень лет 16 за водительским, а позади девочка, ещё совсем маленькая, лет 6, оба выкручены в неестественных позах.

Я сглотнул, представляя себе картину, проморгался в попытке отогнать видение.

  — Пока я в стороне пыталась успокоиться, отец кажется брал пробы с девочки. Та уже вся испустилась белым.

Катрин вздрогнула.

— Дальше помню, как отец открывает переднюю дверь и как на него выплёскивается белая жидкость, за мгновение сохнет и становиться будто белым пеплом, — под конец фразы ее голос сорвался, а лицо побелело.

 Позже на смену страха пришла боль, она отвернулась. Пытаясь скрыть дрожь держала себя за руку и казалось вот-вот взорваться от переполняющих ее эмоций.

Мне стало не по себе, я отвел от нее взгляд.

  Спутница пытаясь успокоиться глубоко дышала. Хотелось утешить, что-то сказать, успокоить. Не имея нужных слов, я промолчал.

  — Мне сказали, что он умер *быстрее* обычного, не от белой дряни.

  — Легче от этого? — аккуратно спросил я.

  — Это длилось вечность, — кажется игнорируя вопрос констатировала она, затем подумав добавила: — Иногда легче.

  Она подняла голову. В глазах кажется стояли слезы. Продолжая смотреть куда-то в даль, протяжно выдохнула, будто выдувала табачный дым.

  — Опять подвела его. Их подвела, — не щадя себя отстраненным голосом произнесла она.

  Не найдясь, что ответить я смолчал.

  Мы ещё сидели какое-то время в тишине. Я уже было начал бояться, что потерял счёт времени, как Катрин неожиданно начала подниматься. Выпрямившись, двинулась ко мне сунув руку за пазуху. Медленно поднимаясь, я напрягся от вида пистолета в ее руке.

Подходя ко мне, девушка дернула затвор от чего мое сердце забилось чаще, затем опустила пистолет и протянула мне сжатый кулак, будто хотела что-то дать. Я протянул руку в ответ, ладонь ударило что-то лёгкое и холодное. Отведя руку и увидев на ладони патрон, я расслабился, понимая к чему были эти фокусы с пистолетом.

Перевел взгляд с руки на нее в ожидании комментария.

  — Лекарство от вечности, — пояснила она, на лице ее появилась грустная улыбка.

  Понимая, что она имеет ввиду, сжал руку.

  — Осталось не так много времени, — сказала она, кивнув на мой наручный датчик.

  Я положил патрон в нагрудной карман, посмотрел на нее. Выглядела она так будто хотела что-то сказать, но то ли не могла найти нужных слов, то ли не решалась.

  — Катрин… — начал я, но меня прервал резкий звук, доносящийся из-за спины блондинки.

  — Академия вызывает Катрин с базы ВВС! — слегка искаженный помехами голос, раздался из динамиков приемника.

  Моя спутница с осоловелыми глазами резко развернулась и быстрым шагом направилась к приёмнику.

  — Прием! Это Катрин, как слышно!

  — Удачно я вышел на связь! Нормально слышно?

  — Да! Слушай, у нас мало времени!

  — Нас? Ты не одна?

  — К делу, Том!

  — Вам нужно найти дисковод для дискеты, что ты привезла.

  Катрин оторопела.

  — Вы же послали человека перед моим отъездом.

  — Он не вернулся. Снарядили его, проинструктировали. Через время перестал отвечать.

  — Что нужно делать? — слегка нервничая спросил я, посматривая на датчик кислорода.

  — Напротив Академии здание чуть выше нашего. На втором этаже старый компьютерный клуб. Наш человек нашел дисковод, но позже перестал выходить на связь.

  Под конец предложения его голос исказился помехами.

  — В Академии разве нет компов с нужной начинкой? — вспоминая дискету, вопросил я.

  — Если и есть, то мы не знаем где, а в клубе уже нашли, вам осталось только…

  Помехи усилились, звуки, исходящие из приемника начали прерываться.

  — Том, ты пропадаешь! —  Катрин нависла над приемником.

  — …рацию у нашего, — прерываясь донеслось из приемника.

  — Том?

  Звук из динамиков пропал, лампочка питания на панели приемника потухла.

 Долго не раздумывая девушка запустила руку в сумку и вытащив оттуда пару батареек, повернула приемник нужной стороной.

Я положил ей руку на плечо, привлекая внимание.

  — Идем. Этого достаточно.

Мы встретились взглядами, спустя короткую паузу она приободрённо кивнула.

 Оценив ее настрой, я заметил, как самому стало легче.

8

Стараясь не терять ни секунды, мы безо всяких церемоний грохоча и лязгая металлом пролетели пару пролетов.

Ближе ко второму этажу я замедлил темп и задумался о том, как мы залезем внутрь.

Здание было сконструировано таким образом, что изнутри прямого выхода на лестницу не было, но окна достаточно большие, чтобы можно было свободно вылезть… или влезть.

 Подойдя ближе к окну сзади донеслось:

  — Стой! — воскликнула Катрин, взяв меня за руку. Взгляд ее бегал по окнам вдоль стены.

— Видишь?

Проследив за ее взглядом, я увидел в уголках оконных рам белые пятна.

  — Вижу.

 Давление на руке ослабло, Катрин убрала руку.

  — Нужно осмотреть помещение, — произнес я, бегая взглядом по окну передо мной.

  В проеме лежал обломанный металлический прут, не дававший окну закрыться. На стекле была трещина, идущая снизу, аккурат от места отколотого куска рамы. Похоже кто-то пытался поставить прут вертикально, но не вышло, и он его пихнул так, чтобы окно просто не закрылось.

  — Как начну открывать, перехвати железку, — указал я спутнице.

  Она коротко кивнула.

  Мысленно отсчитав три секунды, я потянул окно вверх.

Шло дело туго, но сил должно было хватить. Плечи глухо отозвались болью на напряжение. Катрин взяла прут в одну руку, а второй достала из кармана фонарик. Подняв окно до самого верха, я медленно начал отпускать его. Эта аккуратность и спасла мне пальцы — ослабив хватку рама резко поползла вниз. Понятно теперь для чего тут был этот прут.

Включив фонарик, девушка направила свет внутрь помещения. Так как остальные окна в помещении были завешаны, без фонаря было бы трудно что-либо разглядеть.

Сквозь белую пелену пыли удалось насчитать около десятка человек, в основном подростков. На сколько я мог судить каждый из них уже оброс цветами и дал белый пигмент.

  — Если бы не открытая дверь, тут бы уже вся комната была в белом, — указала она фонарем на выход в конце помещения.

Проследив за лучом света, я заметил, как он ходит как-то дергано. Переведя взгляд на руку Катрин все понял. Девушка слегка смутилась. Не будь рука занята, ей удалось бы скрыть дрожь.

  — Под окно подложишь прут, а когда буду возвращаться поможешь мне с окном, — оповестил ее я, глядя во внутрь помещения.

  Ощутил давление на руке, та неуверенно отозвалась болью, я повернулся.

  — Лучше долго там не находиться, частицы будут скапливаться на теле.

 — Хорошо.

  Давление на руке усилилось. Я нахмурился от боли.

  — Ты не знаешь, где труп! — констатировала она, повысив голос.

  — Что ты делаешь? — недоумевая вопросил я, повернувшись к ней.

 Будто отговорить пытается.

  Она смотрела внутрь помещения, поглощённым взглядом, наконец заговорила: — Я тоже иду.

  Она была готова пойти, если не на все, то на многое, только бы оказаться внутри. Я нахмурился, пытаясь понять, что происходит. Не иначе со страхом борется.

  — Ты в левую часть, я в правую, — сказал я.

  Твердость ее на долю секунду сменилась удивлением.

  — Фонарик у меня один, — тише обычного проговорила она с намеком на сожаление в голосе.

  — Сквозь жалюзи просачивается свет, белые кляксы уж точно увижу, — объяснил я, кивая на окна.

  Она утвердительно кивнула, я бросил взгляд на датчик кислорода.

  — Чем меньше мы там пробудем, тем лучше, — напомнила она.

  — Ищем свежий труп, — обозначил я.

 Она сглотнула, глубоко задышала.

Мы столкнулись взглядами и на секунду мне показалось будто она хотела ещё что-то сказать, но не решалась.

 Пауза затянулась, решив больше не ждать, я отвернулся к окну.

  — Спасибо, — как-то неудобно донеслось из-за спины.

  Я замер, не зная, как ответить, а вспомнив о времени незамедлительно ответил:

  — Пойдем.

Поставил таймер на часах и полез в окно.

Будучи внутри отошел чуть в сторону, давая пролезть Катрин. Сразу отошёл в затемненную часть помещения, нужно было привыкнуть к темноте как можно быстрее. Прикрыл глаза.

Оставив прут в окне, Катрин кажется перехватила фонарь поудобней, используя обе руки, и не дожидаясь моего одобрения, двинулась вперёд. Отсчитав секунды, я открыл глаза и сосредоточенно двинулся к первому трупу. Вида кляксы мне хватило — это не он. Повернув голову на право, я осмотрел следующего. Быстро, стараясь быть аккуратным насколько это возможно двигался дальше. Будто исполняя танец, ворочал головой то влево, то вправо, попутно переступая углы белых пятен.

Идея идти без какого-либо источника освещения теперь казалась еще более безумной. Даже со скудным освещением можно было бы что-то разглядеть, если бы не белые частицы в воздухе. Выглядело это так будто комната копила пыль сотни лет и гоняла ее из одного угла в другой.

Дойдя до стены, я повернул налево, кинул взгляд в противоположную часть комнаты в поисках Катрин. Кроме ходящего где-то там луча света увидеть толком ничего не смог.

Двинулся дальше, повторяя перечень движений.

В поле зрения появился луч света, тот смотрел в пол, подсвечивая один из трупов. Подойдя ближе, я смог разглядеть Катрин, она придерживала руку с фонарем, чувствовала себя, кажется, при этом лучше обычного.

  — Похоже он.

  — И одежда отличается. На остальных повседневная, а тут спецодежда, — кивнул я на труп в паре метров.

  Она присела на корточки. Внимательно изучая труп, водила фонарем по его частям тела. Будто опомнившись поспешно выпрямилась.

Луч света неожиданно ушел в сторону, побежал куда-то вдоль стены. Катрин отвернувшись, что-то принялась делать, но за ее спиной было непонятно что.

 — Словишь? — сопроводила она бросок вопросом.

  Вовремя среагировав перехватил двумя руками нечто продолговатое, что-то наподобие деревянной доски.

Опустил взгляд на парня, тот лежал на боку в неестественной позе, на спине его и ногах плотно сбились белые пятна, волосы были покрыты здешней пылью, а изо рта торчал бутончик цветка. Меня аж передёрнуло, я сглотнул. Став боком, упер палку ему в плечо, переворачивая его на спину. Свет от фонаря продолжая светить на труп, стал заметно подёргиваться. Не теряя ни секунды присел поближе, пригляделся: из уголка нагрудного кармана торчала антенна, а в правой руке он сжимал небольшой металлический корпус. Дисковод?

Осторожно потянул руку к нагрудному карману и вытянул за антенну рацию. Потянувшись другой рукой, я вскоре отвел ее, так и не дотянувшись до дисковода. С каждой секундой, проведенной здесь я начинал все сильнее нервничать.

  — Катрин… — начал было я и тут же замолк, посмотрев на нее.

Она застыв смотрела на труп, похоже, пытаясь определиться со своим страхом и понять хватит ли у нее духа.

Я от нетерпения начал поднимать руку и смотреть на датчик кислорода, да вот толку, не видно ни черта.

Посмотрев на меня, она, помедлив ещё немного, неожиданно резко присела на корточки и быстрым движением руки потянула дисковод на себя. Рука парня безвольно выпустила комплектующее.

 Вытянувшись она часто задышала, громко сглотнув, придержала фонарь шейным суставом и достала что-то из нагрудного кармана. Сунула дискету в щелку дисковода, на что комплектующее издало щелчок, приняв носитель. Катрин громко выдохнула и, кажется, ухмыльнулась, подняв голову, посмотрела на меня. Только сейчас я заметил, как стало тихо.

В момент, когда я об этом подумал труп издал звук, протяжный и такой будто медленно открывали банку газировки. Девушка с ужасом отшатнулась назад, но было поздно. Шипение сменилось другим звуком, не похожим ни на что, что я мог слышать, одновременно с ним из бутона во рту трупа выплеснулась жидкость. Оказавшись на поверхности, та тут же дала поток белых испарений в воздух.

В отличии от меня Катрин не смогла так быстро отреагировать. Мало того, что ее башмаки обдало белым, так она ещё и вступила в кляксу позади себя. Мгновение спустя её обувь стала небольшим источником белых испарений. Испарения эти обволокли девушку и секунды не прошло, как за ее спиной взорвалось потоком сжатого воздуха.

Свет фонаря ушел в сторону, а сжатый воздух закрыл пространство передо мной, раздался звук, удара чего-то тяжёлого о землю.

Продолжая махать руками в попытках разогнать дымку и увидеть хоть что-то, я заметил, лежащий на полу фонарь. Где-то слева раздался звук похожий на кашель. Подняв с пола источник света и направив его в сторону звука, я внутренне похолодел, медленно опустился к ней. Игнорируя скопление белой пыли и боль в теле, повернул ее на бок. Маска на ее лице хоть и треснула от падения, но была достаточно цела. Проблема была уже не в маске. Катрин начала закашливаться, лицо ее побледнело, пытаясь жадно вдохнуть, она только усиливала приступ. Часто и нервно дыша я дрожащими руками скинул с себя рюкзак, открыл внутренний карман, достал запасной баллон. Вытянув из-за спины девушки трубку и отсоединив от нее деформированный кусок металла, подсоединил свой запасной баллон. Кислород хлынул в лёгкие Катрин, однако в попытках вдохнуть она лишь продолжала закашливаться. Я ощутил давление на ноге, а опустив взгляд увидел, как она изо всех сил отталкивала меня от себя. Осознав, чего она добивается, я сопротивляясь потянулся к ней:

  — Твой пистолет!

  Вслед за моими словами издался писк от наручных часов.

Кажется, тоже услышав это, девушка ещё сильнее упёрлась в меня, да так, что я от боли стиснул зубы. Светом фонаря нашел дисковод, лежащий рядом с ней, быстрым движением руки схватил его. Девушку начала нечеловечески хрипеть, отчего по моему телу прошла волна парализующего холода. На мгновение я застыл, не в силах двинуться, однако повторившееся боль в ноге вывела меня из оцепенения. Отключив запасной баллон, я пятясь отходил обратно к окну. Развернувшись и, едва не повалившись по пути, в темпе обошел все препятствия, приблизился к окну с дико колотящимся сердцем. Оно заходилось настолько, что мне начинало не хватать воздуха. Упёрся в окно, пытаясь открыть его. Хрипы, доносившиеся из-за спины, становились только громче и интенсивнее. Эти звуки заставляли меня ещё более отчаянно пытаться поднять проклятое окно.

Находясь уже на грани, я все-таки открыл его и не думая тогда о безопасности, вывалился через него наружу. Удар о конструкцию выбил из меня дух, хлопок окна и грохот металлической решётки на секунду перекрыли остальные звуки.

Стараясь отползти подальше, я уперся спиной в лестничную клетку, расстегнул куртку. Пытаясь выровнять дыхание, заметил, как в голове продолжала звучать Катрин. Она заходилась ужасающе тяжёлыми, нечеловеческими хрипами, картина того как она корчиться продолжала висеть перед глазами. Я зажмурился, обхватил голову руками, прикрывая глаза и закрывая уши, только бы этого не слышать. От напряжения в глазах неестественно потемнело, а в ушах запищало.

9

Ариадна умерла.

Наследственная болезнь ударила по ней чуть сильнее, чем по ее матери. Как иронично. Не зная на кого возлагать вину и надо ли, я предпочел просто заняться похоронами. Врачи ли были виноваты, сама Ариадна, ее мать, двоюродный дядя, меня это перестало волновать в момент осознания того, что произошло. Меня мало что теперь волновало.

На похоронах были все, кто хоть немного ее знал. Люди соболезновали, плакали, говорили добрые слова, а я всё никак не мог отделаться от ощущения непричастности, нереальности происходящего.

  — Вы Энтони?

  Высокий, слегка упитанный, околоприклонного возраста мужчина, басовито и в тоже время мягко обозначил свое присутствие.

Убрав от лица стакан с питьем, я задержавшись кивнул и ответил на рукопожатие.

  — Соболезную, — слегка наклонившись произнес он и пустил руку куда-то во внутрь пиджака. На свет показался конверт.

  — Я должен был его передать к окончанию похорон, — с сочувствием произнес он.

  Принимая конверт скорее на автомате, я недоуменно посмотрел на мужчину, ожидая пояснений.

  — Я — представитель нотариального бюро. Ваша возлюбленная воспользовалась нашими услугами незадолго до своей кончины.

  — Понятно, — ответил я и немного запоздало добавил: — Спасибо.

  Тот еле заметно и изящно наклонил голову, видимо прощаясь.

В конце дня оставшись один дома, я зашёл в свою тесноватую рабочую комнату, по привычке закрыл дверь.

Присел на стул, протянув руку, включил лампу, взял конверт, в середине которого обнаружилось нарисованное под уклоном сердечко. Палец медленно идя по конверту нырнул в ямку, оттянув стенку, открыл конверт.

Бережно достав из него аккуратно сложенный лист, я ненароком заметил, как стало тихо в доме.

Развернул лист и с болезненным трепетом забегал глазами по тексту:

«Узнав о том, что я не собираюсь оповещать своего партнёра об операции, мой врач настоял хотя бы на нотариальном письме. Сейчас, когда его пишу, я отношусь к нему серьезнее.

После матери, я получила подтверждение об унаследованном заболевании и пока не поздно нужно сделать все необходимое. Зная, как тебя это ситуация разобьёт, я решила умолчать обо всем и пока ты думаешь, что я в отъезде по работе, я успешно переношу операцию и возвращаюсь к тебе — живая и здоровая (правда, придется скрывать шрам, но на этот счёт у меня есть план).

Если на секунду предположить другой мой исход, то я попрошу тебя сделать то, что сделала я — принять и искать смысл перед уходом. К счастью, я в этом преуспела и больше не боюсь.

Знаю, что ты не боишься умереть, но все равно прошу тебя — найди и сделай что-то после чего тебе не жалко будет умереть. Так будет легче, обещаю.

Надеюсь, ты уже читаешь подаренную мной книгу. Не сомневаясь, что все закончится чудесно, мы непременно обсудим ее вместе, чего я с трепетном ожидаю.

Как и всегда, люблю тебя, нежно-нежно, твоя Ари.»

Ещё какое-то время я держал письмо в руках, не ощущая практически ничего. Прерывая глухую тишину, я произнес самому себе:

  — Хорошо.

  ***

Время шло, а мне лучше не становилось. Стараясь избегать неприятных мыслей, я отвлекал себя всевозможными способами, как например сегодня — собирался зайти к Нилу, но всё никак не мог найти свой телефон. Перерыв почти все, я, конечно же, нашел его на самом видном месте. Подойдя ближе к комоду, я медленно взял телефон, и зацепился взглядом за книгу рядом с ним. Не удивительно, что я здесь не искал — о книге не хотелось даже вспоминать, но мысленно я к ней не мог не возвращаться, а возвращаясь каждый раз говорил себе, что не готов. Вспомнив, что и так уже опаздываю, поспешно направился к выходу.

***

Уже на подходе к дому друга, входная дверь распахнулась, Нил встретил меня, приобнял, указав в сторону кухни, произнес:

 — Завари себе чего-нибудь, выбери сладкое и располагайся, я скоро.

 Только сейчас я заметил, что за мной стояла дама в форме почтальона. Нил проскользнул мимо меня и едва подойдя к девушке с посылкой в руках начал с ней активно что-то обсуждать. Хмыкнув я прошел внутрь и сразу отметил играющую инструментальную музыку в доме.

Разулся и, как и было предложено двинулся на кухню, а именно к отведённому хозяином месту с коллекцией разнообразных чаёв и сладостей.

 Нил служил мне хорошим отвлечением и был только рад помочь. Его истории про деда или прадеда, о коллекции чая, о пристрастии к сладкому, даже о его любовных похождениях — никогда еще не были настолько мне необходимы.

 Заварив первый попавшийся чай, я взял кружку в руки, приземлился в гостиное кресло.

Нил в свойственной ему манере не торопился — кружка с чаем уже была пуста, сладость, выбранная мной позже — съедена.

Подойдя к окну, я увидел, как Нил оживлённо беседовал с девушкой, активно жестикулируя.

 Балагур увидел меня в окне едва заметно вздрогнул, видимо вспомнив наконец о госте. Второпях говоря что-то почтальону, он принял из ее рук посылку и уже было двинулся в сторону дома, как вдруг небо непривычно посветлело. День и без того был ясным, но не настолько, чтобы от света даже трава казалась выцветшей. Будто белый свет вытеснил остальные привычные цвета вокруг, в том числе и голубой.

Нил на полпути обернулся, поднял голову, словно тоже заметил, затем поспешно опустил взгляд на девушку-почтальона, та отчего-то дрожащей рукой взялася за горло. Спустя мгновение она повалилась на землю, я тут же сунул руку в карман за телефоном, чтобы вызвать скорую, а другой рукой уже тянулся к ручке двери. Нажатие на нее и удар с той стороны двери произошли одновременно. Недоумевая я толкнул дверь — ничего не вышло, что-то мешало, с другой стороны. Вытянувшись, сквозь окно я увидел у дверного проема часть ног — Нил лежал, облокотившись на дверь и подрагивал. По спине прошел холодный пот, тело стало будто ватным, я посмотрел на улицу и увидел, как люди, ранее проходившие мимо, корчились на земле, а почтальон продолжала биться в припадке.

Отстранившись от двери, я стал пятиться назад, развернулся, и побежал в дальнюю комнату дома, будучи уже на грани паники. Свет включился автоматически, трясясь, забегал глазами по комнате — ключ весел у двери в помещение. Схватив его, дрожащими руками, я принялся открывать замок. Руки ходили ходуном настолько, что я выронил ключи, отчего стал трястись ещё больше. Между звуком открывающейся двери и моим заходом внутрь прошли мгновения. Дверь за спиной захлопнулась, я оказался в полной темноте.

10

Первое, что я почувствовал — это сильное напряжение в руках. Приоткрыл глаза, попытался пошевелить руками, выпрямить ноги.  Ощущения было будто руки окаменели, застыв в одном положении. Чувство времени потерялось, эмоции будто притупились, прямо как тогда.

Насколько смог уселся поудобней. Кривясь и пытаясь вытянуть руки, обнаружил в одной фонарик, а в другой дисковод. Резко дёрнув рукой в поисках рации, громко и болезненно выдохнул. Учащенно дыша от боли, уже аккуратно пощупал второй нагрудный карман. Вроде целая. Сглотнув, с опаской наклонился вперёд прислушиваясь. Никаких звуков, только умеренное дуновение ветра. Так спокойно, будто ничего не происходило здесь совсем недавно.

Шипя от боли в мышцах, неуклюже снял рюкзак, бережно уложил содержимое рук в него, вытащил обезболивающее, проглотил две последние таблетки.

 Стараясь не сделать себе больнее, поднялся на ноги. Ощущение времени понемногу возвращалось, только вот ощущение реальности по-прежнему отсутствовало.

Поднимаясь наверх, краем глаза зацепился за обстановку в помещении из которого выбрался, произошедшее аукнулось где-то на краю сознания, неприятные картинки все четче всплывали в голове, то же касалось и звуков. Пытаясь отогнать от себя мираж, сконцентрировался на дыхании. Вдох, выдох. Не помогло. В попытках отогнать образы принялся думать о том, что буду делать. Пихну учёному его треклятый дисковод с данными внутри, не дожидаясь, уйду. Не нужно мне было от них ничего.

Практически поднявшись на крышу, в голову ударила нездоровая расслабляющая волна от обезболивающего, я схватился за перила, дабы не повалиться. Волна прошла по телу, оставила после себя заметную вялость. Выпрямившись и сделав шаг на крышу, я двинулся в сторону приемника чуть бодрее. Сам он мне не нужен был, но батарейки, лежавшие рядом, я все же вставил на замену севшим, отодвинул приемник в сторону с глаз долой, вытащил рацию из нагрудного кармана, не меняя настроек, нажал на кнопку связи.

  — Прием, — вяло сказал я в рацию.

В ответ ничего. Задержавшись я попробовал ещё раз:

  — Том, прием.

  — А где Катрин? — недоверчиво вопросил тот.

  Слова встали поперек горла, я предпочел смолчать, надеясь, что собеседник не дурак и сам все поймет.

  — О, — коротко и глухо донеслось из рации.

  Он даже притих, но я не желая ждать грубовато добавил:

  — У меня мало времени.

  После небольшой паузы он ответил:

  — Мне жаль, я не был откровенен с вами.

 Не дожидаясь моей реакции, он продолжил:

  — Даже если вы нашли дисковод, Катрин не случайно выбрали на это дело, только у нее были нужные знания для решения сложившейся ситуации.

Я молча ждал продолжения.

— Наша система энергообеспечения накрылась, общаемся мы только благодаря резервному питанию.

  — Как его на так долго хватило? — прикидывая сколько времени добиралась Катрин, спросил я.

  — Мы договорились выходить на связь в определенные промежутки времени.

Я мотнул головой, понимая, что это бессмысленно сейчас обсуждать.

  — Если она единственная, кто мог решить проблему, то на этом все, — то ли утверждая, то ли спрашивая проговорил я. Поняв, что это значит ощутил наступающее чувство разочарования и злобы.

  — Человек есть, — обнадежил ученый. — Кислорода нет. Сейчас он успеет максимум добежать и посмотреть, что с системой.

  — Тогда почему она? — сдерживая злость неожиданно для себя прорычал я в рацию. — Что за бред?!

  — С потерей нашего человека, а после и электроэнергии, на доработку плана совершенно не оставалось времени, — нейтрально и сдержано ответили с того конца.

  Я замолк, стараясь успокоиться, собраться с мыслями и обдумать услышанное.

  — Инструктаж не вариант?

  — Система находится под землёй, рация там не ловит. Технарю нужно провести аккуратную, продолжительную по времени работу. Но это все неважно, если у вас нет кислорода.

  — Почему у вас его нет?

  — Очень просто. Баллон был всего один и остался он с парнем, отправленным за дисководом.

  — Ещё что-нибудь?

  — Это всё.

  — Мне нужно подумать, — ответил я и потянулся пальцем к выключателю.

  — Без электроэнергии работу не закончить. Впустить мы тебя не сможем… — он прервался. — Энергии хватит только на один выход или вход, таков механизм двойной двери, — с ноткой сожаления в голосе проговорил ученый.

  — Один из нас был обречён, — думая о плане Катрин, проговорил я.

  — Мне…

  Звук прервался, я убрал палец с ползунка питания.

Уперевшись руками в край крыши, я перевел взгляд на датчик кислорода, тот был разбит, стрелка указывала на максимальный показатель. Невольно повернув голову, посмотрел на приемник, на сердце стало тяжко. Сопротивляясь порыву сбросить его вниз, я скинул рюкзак с плеча, пихнул приемник к остальным вещам.

Нужно успокоиться и хорошенько подумать.

Сказать ученым, что кислорода нет, донести данные с дисководом, оставить под дверью и уйти, а там сами разберутся. Не смотря на мою принадлежность к человечеству, я не очень-то жалую возвращение социума.

Прикрыл глаза, помассировал вески. Перед глазами появился образ Нила, каким я его видел в последний раз, на его смену пришел образ Катрин, за ним письмо, оставленное Ариадной. У меня перехватило дыхание.

Собираясь с мыслями глубоко выдохнул, подняв голову, медленно обвел взглядом завораживающе опустелый и утопший в тишине город. Вдохнул и медленно выдохнул.

 Взгляд остановился на здании Академии. Опустив голову, я достал из сумки запасной баллон. С минуту я смотрел на него, пытаясь понять, что я делаю. Определившись я кивнул самому себе, задержал дыхание и отсоединив ловким движением руки трубку от сумочного баллона, подключил запасной. Сделал пару вздохов более богатого кислородом воздуха, в голову приятно ударило.

 Закинув сумку на плечи, двинулся в сторону пожарной лестницы. Проходя мимо того самого этажа, сглотнул и стараясь не заглядывать внутрь, поспешнее продолжил спускаться.

Став на центр дороги, я остановился. Пустота улиц и тишина меня успокаивали, даже порой завораживали. Редкое чувство покоя, пожалуй, единственное то хорошее, что я мог получить.

Повернул голову в сторону, туда откуда мы пришли, на путь, ведущий обратно, домой. Туда-то мне и нужно.

 Обойдя препятствия я, стоя у Академии, огляделся вокруг, сам не понимая в поисках чего. А найдя то, что искал, отметил про себя место, затем вытащил рацию из кармана, включил.

  — Том, — нейтральным голосом сказал я в рацию.

  — Да, — довольно нервно и с надеждой в голосе ответил он.

  — Ваше устройство. Вы сможете закончить его с этими данными.

  — Нужны тесты, стадия прототипирования, возможные подводные камни и… — он запнулся поняв что-то и уже более спокойным и странно-уверенным тоном продолжил: — Да, сможем.

  — Хорошо, если так.

  После короткой паузы я спросил:

  — Куда идти?

  Том во всех подробностях рассказал, как попасть внутрь, как пройти на нужный этаж и как найти нужную дверь. Парень как не пытался быть невозмутимым, голос его выдавал трепет.

 Из описанного учёным пути, ничего трудного для себя я не услышал, а вход в помещение с дверью, какую он изобразил, я бы точно не пропустил.

Пройдя внутрь Академии, я включил рацию и обозначил примерно через сколько технарь может выйти. Прощаться я не стал, не хотелось слушать, как незнакомый со мной ученый будет выдавливать из себя сожаление.

Пряча рацию в нагрудный карман, я оглядел холл и случайно краем глаза зацепился за стойку охранника. Подойдя ближе увидел полки для утерянных или оставленных вещей, на одной из них красовался белый рюкзак.

Быстрыми движениями рук опустошил и переложил в него все необходимое из своего рюкзака. Взял белый в свободную руку и двинулся дальше, следуя меткам на полу.

С каждым шагом, приближающим меня к условленному месту, в голове все сильнее звучали мысли подстегивающие мой страх, призывающие идти обратно, домой. Я ведь смогу выжить и с чего мне верить какому-то учёному, которого я не знаю. Хрен с этим Томом, жизни то оно точно не стоит!

Даже если вернусь, то недолго выдержу. Остался один спрятанный баллон, значит одна ходка, а дальше медленная утрата разума — в одиночестве наедине с собой, со своими съедающими мыслями, которых только прибавится.

Как бы я не старался, а закрыться от напарницы не смог, да и не то, чтобы старался, если подумать. Не могу же я после всего просто вернуться, зная ее путь и как он закончился для нее. Надеюсь, она прошла его не напрасно и высоколобые смогут что-то сделать.

Прошел очередную метку и начал спускаться вниз в лабораторные помещения. Осталось совсем немного.

Осветив себе путь фонариком, я кажется начал приближаться к нужной двери. Подойдя к ней я особо не церемонясь оставил белый рюкзак рядом с большой металлической дверью. Ещё какое-то время смотрел на него, иронично ухмыляясь его цвету, затем уже привычным движением отсоединил запасной баллон и положил его внутрь. Удерживая дыхание потянулся к предыдущему баллону, а подключив его, вдохнул менее удовлетворяющий мои лёгкие воздух. Развернулся и не теряя времени, в темпе двинулся к выходу, при этом одной рукой держа фонарь, другой шаря в кармане.

Выйдя на улицу, освободил руку с фонарем и уже обоими руками снял разбитую основу датчика, небрежно выпустив ее из рук, достал другую, позаимствованную у напарницы. Закрепившись, стрелка датчика медленно поплыла вниз. Приближаясь все ближе к нулю, спина все пуще покрывалась холодным потом. Наконец стрелка встала. Прикинув примерное количество оставшихся минут, я, пытаясь унять учащенное сердцебиение, снова забегал глазами по улице, обнаружив, что искал, подбежал к нему.

На одной из прилегающих парковках стоял белый велосипед. Приблизившись к нему, я сглотнул и надеясь, что цвет его был нанесен ещё в процессе производства, закинул на него ногу. Даже если на нем и были белые частицы, то в моем положении можно было не беспокоиться об этом. Только бы успеть.

С каждым преодолённым метром все тяжелее было себя сдерживать от того, чтобы оглянуться.

Невольно стали приходить мысли о том, как круто все повернулось в эти два дня — ещё вчера утром я предвкушал очередной ходку и старался не думать о том, на сколько ещё ходок хватит баллонов, а теперь… Отвлекся от мыслей, резким поворотом обогнул белое пятно. Сосредоточился на пути, взял умеренно-быстрый темп.

Спустя удивительно малое количество времени впереди замаячило знакомое дерево.  Слегка расслабился и с удивлением для себя улыбнулся.

Стремительно пересекая площадь уже в какой раз отметил про себя ее чистоту, которая была мне сейчас на руку как никогда.

Доехав до входа в парк, оставил велосипед у входа, быстрым шагом направился вглубь парка.

Все ближе подходя к лавке напротив дерева, я замедлял шаг, пока вовсе не остановился.

Хлынул ветер. Я на секунду прикрыл глаза, наслаждаясь звуком шелеста деревьев и легким бризом.

Присел на лавку. Посмотрел на датчик, сердце замолотило активнее. Было бы удобно слечь сейчас от инфаркта до того, как кончится кислород. Похлопал руками по грудным карманам, пустил руку в один из них, пальцы соприкоснулись с металлом, вытащили патрон.

«Лекарство от бесконечности», — вспомнил я, слегка нелепые слова Катрин. Схватился за рукоять пистолета, вытащил его из-за спины, достал обойму, вставил патрон, передернул затвор, раздался характерный звук. Вслушиваясь в его быстрое угасание заметил, как тихо вокруг.

Оставшись наедине со своими мыслями, казалось сейчас наступит тот момент, когда я начну жалеть о своем решении. Но я не сожалел — смерть в одиночестве казалась куда страшнее принятого решения. Я прикрыл глаза. В голове промелькнули образы Катрин с унятой дрожью в руках и нервной улыбкой, пьющий горячий чай и говорящий что-то Нил, жизнерадостная и бесконечно счастливая Ариадна. На мгновение я будто почувствовал ее запах. Как-то грустно про себя ухмыльнулся. Посмотрел на свой рюкзак, вспомнив что-то с интересом раскрыл его, пустил руку внутрь. Они должны быть где-то здесь. Нащупав, вытащил на свет потрепанную книгу, взятую вчера в книжном. Повернул ее лицевой частью, чтобы прочитать название и слегка оторопел — это была та же книга, которую подарила мне Ариадна. Во всяком случае автор и название были те же. Прочитав название снова, я начал тихо смеяться, ироничным и слегка печальным смехом. Остановившись я ощутил покой и чувство завершенности — последнюю просьбу я выполнил и жалеть было больше не о чем. Я подумал об Ариадне, она понимающе улыбнулась.

Воспользовавшись умиротворяющим чувством, взвел курок, закрыл глаза, приставил пистолет к виску. Но как я не пытался, а палец не желал давить на спусковой крючок. Пока я отчаянно уговаривал себя сделать это в голове отбивали секунды. Внезапно доносящийся от правой руки звук резанул по уху. «Кислород закончился», — глухо прозвучало в голове. Перед глазами возник образ Катрин, бьющейся в конвульсиях, заходящаяся хрипами. Нерешительность уступила место страху, палец вдавил на спусковой крючок.

Эпилог

Сидящая у выхода из помещения девушка спокойно бросила взгляд на часы, подняла взгляд и проследила за человеческой фигурой, активно маячащей перед глазами. Эта часть помещения освещалась лишь одним тусклым источником света и человек, ходящий туда обратно, то заходил в тень, то выходил из нее. От этого фонового мельтешения девушка не могла сконцентрироваться и потому немного демонстративно захлопнула книгу.

  — Его нет уже больше часа, — донеслось из тени.

  Он все никак не мог успокоиться, продолжал себя накручивать. Девушка, читавшая книгу ещё минуту назад, знала о натуре лаборанта, потому и расположилась неподалёку — не будь ее здесь он бы уже довел себя до припадка, а так глядишь и редких утешений хватит. Заниматься этим было конечно удовольствием ниже среднего, но никуда не деться.

  — Работёнка не из простых. К тому же ты знаешь, как работает Технарь.

  Он замедлил шаг, будто услышанное его немного успокоило.

  — Хотя мы не знаем сколько ему кислорода оставили… — сказала она и тут же прикусила язык. Денек вышел суматошный и усталость давала о себе знать, так бы она промолчала.

  — Вот и я о чем! — взорвался тот. Только собрался заняться паникерством с новой силой, как за его спиной загорелась лампочка, осветив остальную часть помещения.

  Девушка встала со стула, подошла ближе к двери, а точнее к настенной панели, пальцем вдавила кнопку интеркома.

  — Технарь, живой?

  — Не отвечает! — бросила в сердцах истеричка за спиной.

  Девушка скрипнула зубами, но говорить ничего не стала.

  Ответа и вправду не было.

  — Инструменты собирает, — ровным, уверенным голосом проговорила она.

  Ближе, чуть ли не над ухом с нетерпением засопели.

Он собирался было что-то сказать, но его прервал глухой стук в дверь.

  Продолжая сохранять хладнокровие, девушка поспешно набрала код на панели, та загорелась зеленым, оповещая о правильности введенных данных. За ближайшей к девушке двери послышался звук.

Спустя пару секунды дверь, что была ближе, открылась. Из проема показался здоровый мужик в маске с ящиком инструментов в левой руке и белым рюкзаком на правом плече. Скинув с себя маску Технарь принялся жадно хватать воздух. Только сейчас девушка заметила его посиневшие губы. Отдышавшись тот пояснил:

  — Чуть не помер! Засранец оставил неполный баллон.

  — Времени тебе все же хватило.

  — Данные у тебя? — нетерпеливо спросил истерик.

  — В рюкзаке, — тяжело дыша ответил здоровяк. — Лиза, принеси воды.

  Отвернувшись тем самым скрыв недовольное лицо, она быстрым шагом двинулась в соседнее помещение. Ее, как и Тома сейчас интересовали данные, а не эти побегушки. Технарь любит, когда ему потакают и прислуживают. В этот раз быстрее будет просто принести воду и заняться более важным делом.

Возвращаясь со стаканом воды Лиза машинально вжалась в стену, дабы Том дорвавшийся до сумки ее просто не сшиб.

Технарь, гнусно улыбаясь, принял стакан и произнес:

  — Спасибо.

  Произнесено было это настолько едко и манерно, что она еле сдержалась от конфликтного комментария.

 Пройдя за Томом в лабораторию, она подошла ближе. Тот уже трясущимися руками пытался вставить дисковод в системик, подключая нужные кабеля и шлейфы. Сделав все необходимое, затаил дыхание и нажал кнопку питания. Экран загорелся, приветствуя пользователя.

  Лиза стоя в стороне наблюдала за всеми манипуляциями парня. Тот нервно дёргал ногой, томясь в ожидании, пока старье, в которое он сунул комплектующее запустится.

 Компьютер погодя какое-то время обнаружил новое устройство и предложил просмотреть данные дискеты.

Щелчок мыши и экран загорелся синим, демонстрируя чертеж с прилагающимися к нему данными. Том выдохнул, повернулся к Лизе, посмотрел на нее выжидающим взглядом.

  — Сделай копию и перекинь по локалке на все остальные компы, — распорядилась она, не понимая, чего ещё он ожидал от нее услышать.

  Том со слегка придурковатой улыбкой на лице бодро кивнул.  «Радуется будто мы уже все сделали. Дурак,» — подумала она, но в слух ничего говорить не стала.

Не показывая раздражения Лиза двинулась в соседнее помещение с прототипом устройства и компьютером рядом с ним.

Том убедившись, что она получила чертеж крутанулся на стуле, все также улыбаясь. Остановившись невольно посмотрел на открытый рюкзак и улыбка медленно сползла с его лица. Ему стало как-то не по себе от мысли о том, какой ценой данные попали сюда. Вытащил приемник, провел по нему пальцем, поставил в угол стола к стене. Спрятав сумку, встал из-за стула и двинулся в помещение с прототипом. Предстояло ещё много работы.

VK автора — https://vk.com/res0nancer

Аудиовариант книги — https://www.youtube.com/watch?v=k8XPuFoIdvQ

Еще почитать:

Первопроходец

Телепорт 

За тобой встану:расследование установило

Сидром Dia. — Моложе И Дальше От Дома