В некотором царстве, в современном государстве жила-была красна девица. Ну как девица? Гопница. Анька Самсонова, с двадцать шестого дома, что по улице Некрасова.
И красавица она (когда умоется), и умница (когда башни кастетом не пробивает), и рукодельница (когда телефончики не отжимает). Вообще с какой стороны ни глянь, все в ней прекрасно.
Родители души в ней не чаяли, пока девица наша не выросла в устрашающего монстра дикого, целый район держащего. И не было ей равных в бою. И прозвали тогда нашу красну девицу злобной Валькирией. За бесстрашие и отвагу, да за нрав воинственный.
Чего только батюшка (профессор исторических наук) да матушка (учительница литературы) не делали, дабы привить девушке женственность, но потуги тщетные, увы, ничем не увенчались. И к 17,5 годам авторитет Валькирии вырос до небес, а вот успеваемость в науках да культуре все падала.
Между тем, родители нет-нет да и замышляли побег тайный из двушки своей в районе спальном в другой пункт населенный. Куда подальше, лишь бы коллеги да соседи шушукаться перестали да на другую сторону дороги переходить. Хотя вполне могли и решением дочери своей милой воспользоваться. Средство верное да универсальное — «Ща втащу!» называется.
Одно только радовало безнадежно разочарованных в шутках судьбы родителей — ночью в темном переулке все подозрительные личности с ними здоровались да обращались исключительно по имени-отчеству, маме сумки донесут, отцу если надо и машину починят.
И случилась как-то одним хмурым утром оказия пренеприятнейшая, с молодцем младшего гопацкого звена Владиславом. Недруги с соседнего района темную ему устроили. Не могла красна девица мимо такого беспредела пройти. На своем районе только она хозяйка. Взяла наша Валькирия биту, да пса верного да и вступилась за парня перед обидчиками. Дорого стоила им та встреча дивная — 2 сломанных носа, выбитая челюсть да травмы черепно-мозговые.
И влюбился с тех пор добрый молодец в красну девицу Анну не по сердце, а по самые уши.
И решил он внимание к себе ее привлечь. Услышал он от бабуленьки своей слово заморское. Слово заморское да буржуйское — серенадою называлось.
Дождался он вечера теплого, взял гитару да и пришел под окна зазнобы своей. Ну и что, что не было у него ни слуха, ни голоса? Зато от души всей своей пел. Громко, чтобы услышала Валькирия зов его сердца.
Ох, что это была за серенада!!! Коты от страха по подвалам попрятались! Бабки корвалола обпились, полицию вызывали да крестились пред образами. Мужики словами бранными крыли так, что стены краснели. Да только безразлично все это было парню, любовь его окрыляла.
Как услышала Анна голос знакомый, как выглянула в окно да за голову схватилась. Вот позор так позор. Засмеет ведь теперь братва!
Выглянула она с балкона, да каааак выльет на него ведро воды, каааак закричит:
— Э, псих! Я чёта не поняла! Это чё за байда тут творится?!
— О! Валькирия! – смотрит на нее парень, мокрый весь как мышь после дождя, в улыбке корявой расплывается, — чё, заценила? Это я это… для тя типа тут это…музончик организовал.
— Ага, ну-ка стопани там, ща спущусь!
— Огонь ваще! – лыбится парень
— Ща точно втащу! – тихо закипая от злости шипит Валькирия уже в коридоре.
***
— Это чё ваще было-то? Я чёт не врубаюсь! Ты чё творишь, а? Совсем кукуха съехала да?! — сердито нависая над влюбленным, разъяренной кошкой шипит Валькирия.
— Эта, как её там? О, серенада!
Невдомек ему глупому, что смерть его близко… ну ладно-ладно не смерть, но гитарой по башке запросто.
— Не, ну, а чё? Ты деваха чёткая, свободная… и я тут подумал, а чё это, никто те не поет, этих, как её там, серенад, блин?
— Слушай сюда, ты при пацанах эт не ляпни! Шаляпин, блин! Какая я те деваха?! А? Хочешь, чтоб пацаны меня зачмырили, блин?!
— Эт да… я чёт, это… того самого… этого, не подумал как-то!
— Думать не твой конёк, Владос! Так что, ты эта… давай вали отсюда.
— Чё?!
— Ща втащу!
— Поал!
***
На том и закончилась бы наша история, если бы не события, произошедшие несколькими днями позже…