После того, как мы просмотрели все воспоминания Буу, мы пошли дальше. Мы не хотели что-либо говорить друг другу: обдумывали всё, что увидели за последнее время здесь.

Наше молчание и дальше бы продолжалось, если бы не Булат:

«Марди, если я когда-нибудь женюсь на Айасель…»

Он взял паузу, обдумывая следующие слова. Затем, посмотрев на меня Булат утвердительно произнёс:

«…я НИКОГДА, повторяю -НИКОГДА не позволю себе или кому-либо другому обижать и принижать её!»

-Конечно, не позволишь, — согласился я, шутливо добавив: «Только если её никто не заберёт до твоего признания в любви».

Булат посмотрел на меня своими хмурыми лазурными глазами. Они будто говорили мне: «Даже не сомневайся. Я заберу ЕЁ!»

-Я просто сказал – произнёс я, пытаясь угомонить недовольного Булата.

Он ничего на это не ответил: единственное, что я услышал от него – неудовлетворительное фырканье типичного ёжика.

Но вот лес (который, как я думал, будет вечно длинным, как сосиска) наконец закончился. На конце леса был Буу, стоящий на своих лозах, которые, в свою очередь, держали Диггори. На лице Диггори был несвойственный ему страх, что в его положении не удивляло. А у Буу всё ещё была зловещая улыбка маньяка: словно она запечаталась на его лице навсегда.

Буу, увидев нас, наклонился немного. Потом он произнёс неземным голосом, пронизывая неоновыми зелёными глазами:

«Ну наконец-то! Я думал, вы про него забыли! Как про меня тогда…»