Семейный портрет Глава шестая

Дартфорд — одноимённое название местности, расположенной в графстве Кент. Специализирующийся на индустриализации, а точнее, на производстве бумаги и лекарств, это место приносит немалый доход. Пожалуй, всё что удалось увидеть сёстрам, пробираясь до сиротского приюта — небольшую церквушку, пару парков и мост, проложенный через реку Дарент. Да, скажем, сюда стоит приезжать, если желаешь пожить отшельником, так как численность Дартфорда так же невелика. Местные пейзажи ничем не отличаются от привычных окрестностей Патни, но всё равно создаётся ощущение, что воздух наполнен чем-то иным. Это чувство можно сравнить с деятельностью первооткрывателя, когда не знаешь, чего можно ожидать в следующую минуту.

Детский дом, в который определили Илин и Фэй, расположен на окраине городка, вдали от предприятий и людских глаз. Территория приюта выглядит вполне облагороженной, кое-где обустроены клумбы, в которых смешанно высажены нежные ромашки, яркие флоксы и нарядные гудбекии. Само здание не вызывает неприязни, напротив, за счёт кирпичной облицовки тёмно-коричневого оттенка оно напоминает сдобный кекс, которым Ванесса баловала семью по праздникам. Многочисленные белые окна придают зданию эффект некой торжественности и даже открытости.

Директор приюта, господин Голдман, прочитав послание комиссара Кирка, поспешил заверить сестёр, что пребывание в этом заведении поможет отвлечься от горя, столь внезапного постигшего их семью, и, возможно, они найдут себе занятие, пережидая в этих стенах надвигающуюся войну. К слову, сам господин Голдман произвёл впечатление человека, всю свою жизнь посвятившего детям, лишившихся главной опоры — родителей. Кажется, он отдал бы жизнь за каждого члена их неформальной семьи, если бы это помогло сделать хотя бы одного ребёнка счастливым. Директор не выглядит старше шестидесяти лет. Высокий рост и довольно худое телосложение делают его весьма заметным среди невысоких детей. Волосы, которые господин Голдман старательно зачёсывает назад, чтобы скрыть лысину, открывают вид на высокий лоб, уже покрывшийся морщинами. Он часто старается разгладить их, растирая кожу тонкими пальцами своих длинных рук.

Получив подробные инструкции о правилах и строгих распорядках приюта, сёстрам выдали комплект простой одежды, которую необходимо носить каждодневно, дабы не выделяться среди остальных. Им казалось, что простые мешковатые серые платья помогут им смешаться с толпой, влиться в эту массу. Но, как это и бывает в подобных местах, всё, что ново, становится предметом бурных обсуждений. На Илин и Фэй долго смотрели косо. Конечно, они отличались внешностью, осанкой и манерами, поначалу делающих девочек бельмом на глазу. Стараясь привыкнуть к общему распорядку, они постоянно выбивались из групп, чем раздражали не только сирот, но и воспитателей. Интерес вскоре сменился раздражением, а затем возникла неприязнь, так что жизнь сестёр в приюте стала практически невыносимой.

Наряду с голодом, трудом, который им необходимо выло выполнять, Илин и Фэй наказывали за провинности. Но всё это нельзя было сравнить с открытыми конфликтами, которые не редко возникали между Илин и другими детьми, с которыми она жила в общей спальне, ходила на занятия и иногда работала в палисаднике. Она конфликтовала с ними не намеренно, лишь отвечала на их попытки как-то задеть её или навредить Фэй. Девушка старалась отгородить сестру от внешних агрессоров, хотя ей это не всегда удавалось.

Уже неоднократно Илин просила директора Голдмана написать Мелиссе о том, что сёстры теперь находятся в приюте и ждут, когда она заберёт их. Уже третье письмо оказалось неутешительным для девушек. Что ж, возможно, сестра переехала, когда война охватила страну, или существуют другие обстоятельства… Кого Илин обманывает? Мелисса никогда не отличалась большой преданностью семье. Теперь, когда родителей объявили предателями, а трое их детей скрываются под чужими фамилиями, сестра не взглянет в их сторону, даже если они встретятся на одной улице.

— Ну что? Мелисса заберёт нас? — с любопытством спрашивает Фэй, когда сестра вновь возвращается из кабинета директора. Илин лишь отрицательно качает головой, чем в очередной раз разочаровывает девочку.

— Уверена, она ещё не знает о случившемся. Как только станет известно, Мелисса обязательно приедет! — бодро заявляет Фэй, хотя ей тоже с трудом верится в благородство старшей из сестёр.

Илин хочется быть откровенной с Фэй. Ещё там, в Патни, девушка уверяла сестру, что вскоре они отправятся к Мелиссе. Теперь же она в этом вовсе не уверена. Надежда на приезд сестры помогает им держаться в приюте, для них это сейчас сродни спасительной соломинки.

Вернувшись к себе, девушка решает, что попробует уговорить директора на очередную отправку письма. Она уже перебрала в голове всех родственников, к которым могла бы обратиться. Но Илин либо не знает их адреса, либо не уверена в их теперешнем хорошем расположении. Откинув одеяло, Илин замирает, с отвращением глядя на очередную попытку сверстников поглумиться над ней. Простынь залита кровью птицы, отрубленная голова которой покоится на подушке девушки. Находящиеся в спальне ребята с любопытством разглядывают плод чей-то глупой проделки, перешёптываясь и хихикая над «жертвой». Вероятно, их больше позабавило, если бы Илин начала кричать от увиденного или вовсе упала в обморок. Но такими вещами её не возьмёшь, после пережитых ужасов дома, местные издевательства кажутся Илин детской забавой.

— Кто из вас сделал это? — спрашивает девушка с яростью, не присущей ей до приезда сюда. — Ваши идиотские шутки не имеют для меня никакого воздействия, однако я никому не позволю обращаться со мной подобным образом! — никто из присутствующих не отвечает, лишь смотрит на Илин с издёвкой, с застывшими ядовитыми улыбками на худых лицах.

— Если ты до сих пор не поняла, маленькая госпожа, то я объясню тебе, — говорит одна из девушек, вставая напротив Илин. — Тебе и твоей сестре здесь не место. Пора бы уже вбить это в свою голову, которую ты всегда задираешь так высоко, что не видишь происходящего. А если тебя что-то не устраивает, или все эти помехи (указывает на кровать) кажутся неприемлемыми, то тебе стоит обратиться к Чарли. — Она хихикает, возвращаясь на своё место. Илин хочется вцепиться руками в жиденькие волосёнки этой выскочки, но всё же ей удаётся сдерживать себя в руках, ведь её не так воспитывали.

Чарли Фостер, о котором упомянула девушка, считается едва ли ни грозой всего пансиона. Он и несколько сирот в роли приспешников живут по своим «местным» законам, вершат правосудие над теми, кто слабее и не может противостоять. Таких ребят найдётся немало. Господин Голдман тоже разводит руками, даже его власти в этом заведении недостаточно, чтобы справиться с характером этого чертяги. Чарли не боится наказаний, возможно, это обусловлено нелёгким детством, из которого у него остались воспоминания о родителях алкоголиках, их постоянной брани, физическом и психическом насилии. Создав внутренний стержень, этот мальчик за годы проживания в приюте укреплял его за счёт страданий других детей.

Решив, что какой-то зазнавшийся мальчишка не может так вести с Илин и её сестрой, на следующее утро девушка решает направиться прямиком к нему, дабы попробовать урегулировать все разногласия мирным путём. Она без труда находит Чарли и остальных, гогочущих и что-то громко обсуждающих на заднем дворе. При появлении девушки, их выкрики резко затихают, взоры поначалу направляются на Илин, а потом друг на друга.

— Кто из вас Чарли? — прямо спрашивает она, переводя глаза с одного недоумевающего лица на другого.

— Зачем он тебе? — спрашивает самый высокий рыжеволосый юноша, небольшим ножиком разрезая яблоко и отправляя по небольшому кусочку в рот.

— Хочу сказать ему, что его фокусы низменны и вызывают у меня лишь чувство жалости и отвращения к этому человеку.

Все разом поворачивают головы в сторону того самого юноши, и Илин понимает: он-то и есть Чарли. Отправив в рот очередную порцию яблока, краем рубахи он вытирает лезвие ножа, затем убирает его и выкидывает огрызок. Чарли ловко поднимается с земли и подходит к Илин почти вплотную. Он выше её на голову, так что девушке приходится смотреть на в его удивительно синие глаза снизу-вверх, которые, в свою очередь оценивают девушку с нескрываемым вызовом.

— Ты кажешься умной, я был уверен, что ты и твоя сестра будете сверкать пятками после моего второго предупреждения. Но я ошибся, ведь ты поразительно тупа для столь образованной особы, — процеживает юноша.

— Предупреждения? Да кто ты такой, чтобы выдвигать свои требования? — возмущается девушка. — Если ты привык, что каждый в приюте трясётся перед тобой как осиновый лист и готов целовать твои вонючие ботинки за право дышать в твою сторону, то можешь оставить свои намерения по поводу меня и моей сестры. Нас распределили сюда, так что не нам было выбирать приют.

На удивление Илин и всех остальных юноша начинает хохотать, запрокидывая назад голову. Смех Чарли напоминает звук звонких колокольчиков. Ему действительно доставляет удовольствие тот факт, что эта девушка нисколько его не боится и готова противостоять любому его действию.

— Да, я понял, что воевать нам с тобой придётся очень долго. Но если ты пришла не ботинки мне целовать, то зачем ты здесь? — спрашивает Чарли, выгибая широкую тёмную бровь, которая контрастирует с рыжими волосами, делая его лицо суровым и отталкивающим.

— Хочу быть с тобой на одной стороне, — бойко заявляет Илин, чем вызывает новый приступ смеха юноши и его приятелей.

— Ты? — удивляется он, поблескивая глазами. — Чем ты можешь быть полезна для меня? Каждый, кто работает со мной, всегда может пригодиться. Какой толк от тебя?

— Я… — неуверенно произносит Илин. — Умею стрелять из лука. — Лицо парня делается серьёзным, кажется, что он вовсе не верит девушке. Он замечает, что та всё ещё смотрит на него с вызовом. Что ж, сама напросилась.

— Пошли со мной, — холодно произносит юноша, уходя вглубь двора. Илин ничего не остаётся, как послушно следовать за ним. Нервы вытягиваются в струну, а сердце заходится в неизвестности. Но девушка твёрдо ступает за Чарли, попутно запоминая маршрут на случай, если придётся бежать. Дойдя до угла территории приюта, где расположены в основном хозяйственные помещения, Чарли ловко пролезает через щель в заборе, достаточно широкой, чтобы любой желающий мог поместиться в неё, и достаточно незаметной, чтобы персонал не заделал её.

«Интересно, им могут пользоваться только он и его приятели?» — мысленно задаётся вопросом Илин, продолжая следовать за юношей.

— Если кому-нибудь проболтаешься, я тебя прикончу, — предупреждает Чарли, словно прочитав мысли девушки. Они проходят небольшую поляну, усыпанную полевыми цветами, затем через невысокий каменный мост, который связывает город с небольшим лесом. Неожиданно Чарли сворачивает вправо, уходя с тропы. Илин становится ещё больше не по себе, но она продолжает идти за ним, не задавая вопросов, чтобы не злить парня ещё больше.

Юноша наклоняется, разгребая руками кучу листьев, неприметно лежащую возле высокой осины. Девушка с интересом наблюдает за его действиями, надеясь, что сейчас он не вытащит оттуда нож или что похуже. К счастью, и не меньшему её удивлению, это оказывается лук, выполненный из простого куска дерева, лишённый резных вставок и прочих излишеств. Затем Чарли достаёт тряпицу, в которую завёрнуто шесть стрел.

— Если действительно умеешь стрелять, то ты докажешь мне это прямо сейчас. В противном случае одна из стрел полетит тебе в голову, — сухо замечает юноша, протягивая Илин оружие. Дрожащими руками девушка забирает лук и протянутую Чарли стрелу, собираясь продемонстрировать свои навыки.

— Но здесь нет мишени, — размышляет слух Илин, осматривая окрестности.

— Мишень — я, — заявляет Чарли. Она оборачивается, следя взглядом за парнем, который теперь прислонился спиной к дереву. На голове его покоится небольшое яблоко, почти такое же, какое он с аппетитом уплетал двадцать минут назад.

— Ты, верно, шутишь, — с недоверием произносит Илин. — Я не стану стрелять в тебя.

— Попади в яблоко или я заберу лук. О последствиях тебе известно. Помни, если…

Он не успевает договорить, ибо в этот момент стрела, со свистом выпущенная из лука, пронзает яблоко насквозь так, что сок брызжет в стороны. С минуту юноша не двигается, лишь отойдя от дерева и убедившись, что яблоко намертво вбито в ствол, довольно ухмыляется. Подойдя к Илин, которая сама от себя не ожидала такого порыва, он протягивает ей руку, с гордостью произнося: «Добро пожаловать ко мне. Думаю, мы подружимся».

***

Октябрь 1915

Зелёные луга, манящие своей прохладой в летние знойные дни, когда хотелось скинуть обувь и пробежаться по траве босиком, теперь пожухли, превратились в выжженные солнцем пучки соломы. Оголилась сырая земля, но не успели грянуть первые заморозки, как всё вокруг покрылось ковром из золотистых, огненно-красных листьев, которые постепенно сбросили с себя деревья. Природа готовится встретить зиму с её первыми холодами, снегопадами, которые принесут с собой ледяной покой. А пока череда пронизывающих ветров и моросящих дождей не собирается уступать место другому сезону.

— Сколько можно шататься по лесу, словно пара стервятников? — разочарованно протягивает Илин, собирая ветки, которые ещё не успели отсыреть окончательно. — Кажется, в этом месте больше ничего не найти.

— Звери тоже не глупые, Илин, — замечает Чарли, засовывая тушку кролика в мешок и возвращая девушке стрелу. — Мы уже долго здесь охотимся, в следующий раз уйдём ещё дальше. Сейчас мы только пересекли мост, впереди ещё много угодий, надеюсь, там попадётся что-то стоящее.

Илин и Чарли совершают вылазки пару раз в неделю, когда становится невыносимо терпеть голод. Конечно, в приюте есть свои запасы, но они скудны. Что такое кусочек чёрного хлеба и тарелка пресной каши для растущего организма? Поэтому бо́льшую часть добытого ребята отдают на кухню, где повариха с радостью варит похлёбку. Пусть это не сильно спасает положение, зато меньше детей падают в обморок от голода.

— Сегодня придётся здесь задержаться, — добавляет юноша, расстилая плащ на покрытую первым инеем землю. — Не только мы пытаемся найти что-нибудь съестное. Подождём пару часов, зато с пустыми руками не уйдём.

Война — время, когда люди сражаются не только на фронте. Мирное население тоже борется за выживание. Каждый хочет остаться человеком. Но если все мы по сути своей животные, то порой биологические потребности способны затмевать то разумное, что позволяет людям находиться на ступень выше млекопитающих. Местные жители тоже ищут, чем поживиться в тех местах, где охотятся Илин и Чарли. Много раз ребята находили пустые силки, иногда сами видели, как добычу умыкали у них из-под носа. Конечно, они всё понимают. Хотелось бы оставлять что-то остальным, но жителям приюта каждый кусочек мяса необходим, как воздух.

— Уверен, что это стоит того? — нервно спрашивает девушка, стараясь уложить закоченевшими от холода пальцами стрелы в колчан. — Сейчас рано темнеет, нас могут спохватиться.

— Директор в отъезде, если ты беспокоишься о нём, а твоя сестра знает, что ты не пропадёшь надолго. Поверь, все будут рады, если мы не вернёмся. — С горечью говорит Чарли, принимаясь обтачивать палку ножом, который всегда носит с собой, словно джентльмен — карманные часы. Прокормить целый приют — задача не из лёгких. Поэтому несколько ребят самовольно покинули Дартфорд, надеясь, что за железной оградой смогут найти себе лучшую жизнь. Но никто не спешит бросаться на их поиски.

— Или же ты не доверяешь мне? — с притворной обидой спрашивает Чарли, когда Илин пристраивается рядом, желая хоть немного укрыться от надоедливого дождя, который начался полчаса назад и, кажется, будет идти до самой весны.

Её не пугает перспектива оказаться с юношей наедине. Девушку нервирует темнота, которая с каждым часом становится ближе, превращая и без того мрачные облака в скопление чёрных туч. Сонное зелье, запасы которого Илин хранила в одежде, иссякло давно. Она не может повторить его рецепт, поскольку у неё нет ни ингредиентов, ни оборудования. Несмотря на то, что двери приюта всегда запираются на ночь, девушке страшно засыпать. Иногда к ней приходит Фэй и остаётся с сестрой до утра.

После того, как Илин смогла доказать Чарли, что её умение стрелять из лука пригодится ему, их с Фэй жизнь во многом поменялась в лучшую сторону. Прекратились издевательства, никто больше не распускает грязных слухов об их семье, да и в целом создаётся впечатление, что двух сестёр не замечают, словно те стали невидимками. Поначалу сама девушка относилась к юноше настороженно, а границы, которые он сам возвёл между ними, сдерживали порывы Илин узнать о нём что-нибудь, к примеру, о жизни (если это можно так назвать) в приюте, мыслях о будущем. В свою очередь, Чарли не волновало жизнеописание двух сестёр, а, может, ему так казалось. Он всегда с любопытством наблюдал за ними, возможно, даже завидовал тому, что, несмотря на потерю родителей, Илин и Фэй есть друг у друга.

Девушка всегда удивлялась характеру молодого человека, точнее, его фатализму, с которым он шагал по жизни. Отталкивало её это? Напротив, лишь восхищало. А Чарли в душе аплодировал тому, как ловко девушка огородила себя от остальных, чтобы самой бороться со страхами и сложностями в мнимых «четырёх стенах». Но надолго ли хватит кирпичных стен, что она возвела вокруг себя, если по ним неустанно кто-то стучит молотом? Чарли сам не понимает, почему ему хочется пробить броню, чтобы вытащить девушку из этого кокона, помочь расправить крылья, дабы Илин обрела свободу.

Фэй, никогда не любившая стоять в стороне, решила познакомиться с тем, кто сделал их пребывание в этой забытой Богом глуши лучше. Она не задаёт сестре вопросов, когда та, уставшая и промокшая, возвращается с очередной прогулки с Чарли, ведь девочка уверена, что сестра делает всё правильно. Фэй старается найти с молодым человеком общий язык, у неё это практически получается, но его прямолинейность и громкий смех всегда смущают девочку, хотя сам юноша очень ценит в этой маленькой фее кроткий нрав и скромность.

— Если бы я не доверяла тебе, то давно прикончила стрелой в голову, — беззаботно отвечает Илин, стирая налипшую на чёрные полуразвалившиеся ботинки грязь.

— Ты не сделаешь этого. Я знаю эти места, как свои пять пальцев. Признай, ты ведь просто используешь меня. Как только подвернётся шанс, ты избавишься от сумасшедшего напарника по охоте, — хмуро замечает Чарли. — Как скоро придёт это время?

— В мае, — сухо отвечает девушка. Илин прекрасно известно, что, как только часы отмерят восемнадцать лет, задерживаться в этом заведении она более не сможет. Эта мысль одновременно радует и пугает её. С одной стороны, она боится покинуть это место и оставить сестру выживать здесь одну. С другой — у неё появится возможность найти заработок и жильё, чтобы Фэй могла переехать к ней.

— Ты уже сказала ей? — с нотками беспокойства спрашивает Чарли помрачневшую девушку.

— Нет, — твёрдо отвечает та. — Думаю, в этом нет необходимости, поскольку Фэй сама всё прекрасно понимает. Мы обе избегаем этого разговора, хотя это не имеет никакого смысла. Рано или поздно нам придётся всё обсудить, но я всё ещё не имею представления, что сказать сестре. Оба молчат, слушая, как капли дождя барабанят по плащу, которым они укрылись от непогоды. Каждый из них осознаёт, что для обоих грядут большие перемены, никто не в силах предугадать, чем это обернётся в дальнейшем. Устав от продолжительной ходьбы, изрядно замёрзнув, молодых людей одолевает сон. Как ни стараются они бодрствовать, с каждой минутой держать потяжелевшие веки становится невыносимо. Вскоре они оба погружаются в сон.

Проснувшись от непонятной возни и шума удаляющихся шагов, Чарли спешит открыть глаза. Не увидев рядом с собой Илин, молодой человек скидывает плащ, чтобы найти девушку. Почти стемнело, разглядеть что-либо в радиусе десяти шагов затруднительно, да ещё и туман ухудшает видимость. Увидев вдали очертания женской фигуры, юноша хватает лук с колчаном. Потушив тлеющий костёр, который Чарли разжёг, чтобы хоть немного согреться, он спешит за девушкой. Пройдя несколько футов и убедившись, что за ним никто не следит, он притаивается за деревом, откуда ему открывается вид на мостовую. Наконец, он видит Илин, неподвижно стоящую у ограды, смотрящую на воды реки Дарент.

— Что, чёрт возьми, ты ещё задумала? — сквозь зубы спрашивает Чарли. — Решила проворачивать дела за моей спиной?

Юноша уверен, что Илин пришла сюда одна не случайно. Наверняка она помогает кому-то из местных забирать их добычу. Тогда становится понятно, почему девушка так настаивала убраться отсюда.

— Чёртова сука! — шипит он, опуская колчан на землю. Провозившись со стрелами, он всё же вытаскивает одну, ловко натягивая тетиву. Убедившись, что с этой позиции он с лёгкостью может пристрелить девушку, он целится прямо в неё. Но Илин нет на прежнем месте. Юноша на мгновение теряет её из вида, но, когда глаза находят знакомый силуэт, руки сами отпускают тетиву, и лук вместе со стрелой падает на землю.

Илин успела перелезть через невысокую кованую ограду моста, и теперь стоит на его краю, словно вот-вот спрыгнет вниз, прямо в бурлящие воды реки Дарент. Непонятно, о чём она думает в это мгновение, каким будет её следующий шаг, однако пока Илин не движется вовсе, замерев перед решающем прыжком. Чарли медленно приближается к девушке, не желая своим появлением усугубить ситуацию. Кажется, она вовсе ничего не замечает вокруг. Глаза направлены вниз, а губы лепечут что-то невнятное, невозможно разобрать ни слова. Даже когда под ногами юноши хрустит ветка, Илин не дёргается, продолжая стоять на месте.

— Илин? — осторожно окликает её юноша. — Что ты удумала?

Девушка не реагирует. Её губы расплываются в улыбке, и в этот момент её руки самопроизвольно отпускают ограду. Чарли с ужасом видит, как тело девушки наклоняется, она вот-вот упадёт с моста. К счастью, он стоит достаточно близко, чтобы, сделав широкий шаг, успеть схватить Илин за руку. Обхватив второй рукой её за мокрое платье, юноша перетаскивает тело девушки обратно через ограду, а затем спешит оттащить её от злополучного места. Его напрягает, что та никак не сопротивляется, словно она… спит? Опустившись на колени, он трясёт Илин за плечи, дабы привести её в чувства. Неожиданно девушка в ужасе распахивает глаза, хватаясь за руку Чарли, как за спасательный круг. Лицо Илин бледнеет, а в её глазах юноша видит смесь паники, сожаления и боли.

— Ты понимаешь, что я только что чуть не убил тебя собственными руками! — рычит Чарли, рывком поднимая девушку с земли.

— Лучше бы так и сделал, — с холодностью отвечает она, чем шокирует молодого человека.

— Ты точно дура, зачем я только с тобой связался? — выплёвывает Чарли, направляясь к брошенному луку. — Если бы знал, что ты такая малодушная, раз решила покончить с собой, то прибил бы тебя ещё при нашей первой встречи.

— Ты не имеешь права так судить обо мне! — кричит Илин, догоняя и хватая его за руку. — Мы мало знакомы, но я не давала поводов для трусости.

— Тогда что это, чёрт возьми, сейчас было? — размахивая руками, возмущается юноша. — Если не хватает острых ощущений, так иди на фронт!

— Постой! — снова останавливает его Илин. — Я могу объяснить, но не уверена, что ты поверишь в это.

— Хорошо, я слушаю, — соглашается парень, продолжая стоять под натиском дождя, словно не замечая его.

— Прямо здесь? — удивляется девушка. — Может, найдём более сухое место?

— Нет, — отрицательно качает он головой. — Здесь и сейчас я хочу услышать оправдание твоему странному поведению. Я знаю, что ты практически не спишь по ночам, отчего тебе сложно быть сосредоточенной днём. Фэй приходит к тебе в кровать, а соседки по комнате постоянно говорят мне о том, что ты бредишь во сне, а некоторые и вовсе видели тебя, разгуливающую по ночным коридорам. Но самое удивительное то, что ты элементарно боишься прикоснуться к человеку! Неужели ты настолько брезглива? И ещё…

— Довольно, — приказывает Илин. — Теперь я понимаю, что у тебя ко мне нет и капли доверия. Что ж, ты тоже не вызываешь прилива большой симпатии, но раз не терпится вытрясти из меня всю правду, я расскажу тебе всё.

— Ты же не доверяешь мне, — сощурившись, замечает Чарли.

— Я такого не говорила. Ты протянул руку помощи мне и моей сестре. Ты не плохой парень, но вот только твоя маска высокомерия и безразличия слишком долго висит на твоём лице. Но теперь я знаю, что всё это сплошная фальшь, и могу довериться тебе.

Юноша с сомнением смотрит на Илин. Она действительно вот так просто вывернет свою душу перед ним наизнанку? Неужели у неё в голове есть примечательная история, и девушка надеется, что с помощью неё отведёт от себя подозрения? А, может, пора перестать притворяться, что их деловые отношения давно переросли в крепкую дружбу? В таком случае осталось обменяться душещипательными историями, которые они сокроют в душе, унесут с собой в могилу.

— Полагаю, твоё молчание можно расценивать как согласие, — принимается рассказывать Илин. — Даже не знаю, с чего бы мне начать. Пожалуй, с самого странного и необъяснимого в моей жизни — хождения во сне.

— Видал я в жизни лунатиков, только вот ты на них не похожа, — бурчит Чарли, возвращаясь на место, где оставил плащ и добычу.

— Много же ты видел лунатиков, что чуть не пристрелил меня, думая, что я пошла раздавать еду, которую мы нашли с таким трудом, — с упрёком говорит Илин. — Хотя тебе прекрасно известно, что я за Фэй готова жизнь отдать. Я каждый раз готова выть от безысходности и усталости, когда в очередной раз иду морозить кости на улицу, зная, что только от нас зависит, будет у нас ужин или нет!

— Хорошо, — словно, сдавшись, соглашается парень. — Прости, что был таким гадом всё это время. Ты и сама понимаешь, что тут особо не будешь доверчивым, когда каждый норовит вонзить нож в спину. Ты права, мне следует быть мягче и снисходительнее к тебе, ты же всё-таки девчонка, хоть и разгуливаешь в мальчишеских брюках. Пора возвращаться, пока народ не сдох от голода, а по пути расскажешь мне всё, что хотела.

***

Май 1916

С тех пор как Илин поведала Чарли о том, что с ней происходит по ночам, а также рассказала о своей семье ту легенду, что сочинил для них мистер Кирк, юноша более не возвращался к этой теме. Какое-то время он ходил мрачнее тучи, никого к себе не подпускал, избегал встреч с девушкой, пару недель они даже ходили в лес порознь. Илин не давила на Чарли, позволяя ему самому во всём разобраться, принять взвешенное решение. Но ощущение пустоты не покидало их обоих. Они настолько привыкли проводить всё свободное время вместе, что оказались не готовы к одиночеству. Первым это понял Чарли, который был удивлён, но ещё больше рад тому, что Илин с Фэй вновь приняли его в свой круг. Казалось, что наступили прежние времена, но вызов к директору приюта вновь всё перевернул с ног на голову.

— Вы вызывали меня, господин Голдман, — с мнимой уверенностью приветствует директора девушка, надеясь, что её пригласили не потому, что заметили её с Чарли частое отсутствие.

— Обычно преподносят две новости: хорошую и плохую. Но для Вас, мисс Эртон, у меня есть только плохое и очень плохое известия. — Объясняет директор.

— Полагаю, дело весьма серьёзное, раз Вы вызвали только меня, — уже не совсем уверенно добавляет девушка.

— Понимаете, мисс Эртон, Вам уже есть восемнадцать лет. Как бы я ни хотел оставить Вас здесь хотя бы в качестве посудомойки, я просто не имею права так поступить, поймите меня. Видя, как Вы переживаете за судьбу своей младшей сестры, я просто не мог оставаться в стороне. Если Вы согласны, то можете собирать вещи и отправляться в Бат, где я порекомендовал Вас в один из госпиталей. Им не хватает санитарок и медсестёр. Надеюсь, это даст Вам возможность получать минимальный заработок и найти жильё на первое время, а дальше уж как Бог рассудит.

Не веря такой удачи, Илин не перестаёт благодарить господина Голдмана за такое щедрое предложение. Сам директор чувствует облегчение, видя, как радуется его подопечная.

— К сожалению, это ещё не всё, — с горечью добавляет господин Голдман. — Недавно на Ваше имя пришло письмо от господина Кирка. Извините, я был вынужден открыть его прежде Вас, дабы быть в курсе его содержания. Таковы правила. Думаю, Вам стоит показать его сестре.

— Ты уверена, что написанное здесь правда? — возмущается Чарли, измеряя шагами маленькую комнату, где иногда они собираются втроём, чтобы обсудить что-то важное без посторонних глаз. — Уверен, там какая-то ошибка, пусть перепроверят!

Письмо действительно написано господином Кирком. В нём он общими фразами, дабы не скомпрометировать читающих этим посланием, объясняет Илин и Фэй, что Николас расстрелян на фронте за трусость. В конце господин Кирк приносит свои соболезнования, но, кажется, на эту формальность никто не обращает внимание, сосредоточившись на главном: Николас мёртв. Больше всего Илин опасалась именно этого. Боялась, что брат не сможет выжить на этой войне, пройти сквозь объятые огнём земли, с гордостью неся знамя своей страны через поля сражений. И теперь девушка вынуждена покинуть сестру, оставить её наедине с этим грузом. Илин остаётся положиться на Чарли, который обещал приглядывать за Фэй, а после своего ухода оставить того, кто мог бы защищать девочку, пока та не переедет к Илин в Бат.

— Запомни мои слова, Фэй, — наклоняется Илин к плачущей сестре, когда через несколько дней пришла пора прощаться. — Каждый день я буду стараться делать всё возможное, чтобы как можно скорее забрать тебя отсюда, я приложу для этого все усилия. — Она целует влажные щеки девочки, поправляя спутавшиеся волосы, которые за время пребывания в детском доме отрасли, но их приходится портить краской, скрывая натуральный цвет, который так красит девочку. — Я буду приезжать к тебе, как только появится возможность, договорились? — стараясь приободрить сестру, спрашивает Илин.

— Нет, — с уверенностью отвечает Фэй, вытирая нос простым платком. — Пусть эти двери сейчас закроются за тобой, но откроются лишь тогда, когда ты придешь за мной. Не раньше. Сколько бы ни прошло времени: неделя, месяц или год, — я буду терпеливо ждать. Даже если мы встретимся, когда мне самой исполнится восемнадцать лет, я найду тебя, и мы заживём счастливо.

— Ты стала такой взрослой, милая, — плача, приговаривает Илин, целуя и крепко обнимая сестру. Её сердце разрывается от предстоящей разлуки. Они лишены возможности скорбеть по брату, даже не имея представления, где и как он похоронен. Но сейчас для них главное — пережить расставание. Попрощавшись с Чарли, который теперь стал им с Фэй как брат, нехотя девушка покидает приют, а вместе с ним серый и дождливый Дартфорд.