Школа шиноби. Книга вторая. Глава 8. Все карты раскрыты.

Заброшенный завод на окраине города.

Саске пришел сюда сразу же, как только поговорил с Карин. Она ничего толком не объяснила, лишь сказала, что Хозуки ждет его, и что Саске сам знает где. И Саске знал. Этот завод когда-то был одним из главных убежищ мечника, но, похоже, его давно здесь не было. Откинув в сторону обшарпанные изорванные остатки укрывающей лиса тряпки, Саске проник на закрытую территорию давно уже не действующего завода. Это место совсем не изменилось с момента, как он был здесь в последний раз. Разве что стены осыпались сильнее. Вокруг, как и прежде, разбросаны кучи битого камня, а в середине лишенного потолка здания, рассекая земляной пол на две неравные части, зловеще скалится глубокий след, оставленный когда-то Головорезом. Тогда Суйгецу Хозуки впервые после присоединения к нему усомнился в силе своего напарника и пожелал испытать его. Мечник всегда прислушивался лишь к силе, и Саске это очень хорошо знал. Этим и пользовался. Пока он сможет побеждать, Хозуки будет на его стороне, но стоит оступиться, и его умения в один миг обратятся против. В тот раз Саске победил, надеясь, что больше в нем не усомнятся. Но вот он снова в этом месте, а значит Суйгецу снова чувствует слабость с его стороны, как любой хищник, чувствующий кровь своей жертвы. Придется в очередной раз доказывать, что он ошибается. И Саске был к этому готов. Его рана, полученная в схватке с Девятихвостым, уже давно не беспокоит и не причиняет неудобств. Если бы не отвратительный шрам, что остался на груди, он бы и не вспомнил, что совсем недавно едва не погиб. Так что теперь он способен дать отпор и Хозуки и любому другому. Хотя и признавал, что бой с опасным и умелым мечником никогда ему не нравился. Суйгецу не был слабее него, иначе бы Саске никогда не сделал его частью команды, но агрессия Хозуки была крайне непредсказуемой. Лишь благодаря контролю Саске Хозуки хоть как-то сдерживался. Сейчас же мечник слишком долго был предоставлен самому себе. Что он успел натворить за это время?

Едва услышав шорох шагов по гравию, Саске резко перевел взгляд за спину, на подобие входа, что размещался на месте отсутствующей двери. Ему навстречу шел Суйгецу. Первым делом Саске обратил внимание, есть ли за его плечами Головорез, и когда не увидел меча, немного расслабился, хотя и не ослабил бдительности окончательно. Суйгецу всегда был вооружен. И то, что за его плечами не было огромного меча, означало лишь то, что где-то на поясе у него остался еще изогнутый нож. Уж с ним-то Хозуки не расставался никогда.

— Кого я вижу! — на светлокожем лице расцвела острозубая улыбка. Суйгецу, небрежно ступая по неровному полу, прошел еще несколько шагов и остановился напротив Саске, непринужденно закинув руки за голову. Он не пытался скрывать своего приближения, потому что если бы захотел остаться незамеченным, Саске сумел бы услышать его лишь когда тот приблизился бы на расстояние длины ножа. А раз действует открыто, значит прямого нападения можно больше не ожидать. И это было бы хорошей новостью, если бы не знание талантов опытного бойца, как и его характера. Настроение Суйгецу могло меняться в считанные секунды. Он мог стоять и дурачиться, а потом в одно мгновение напасть и перерезать горло, даже глазом при этом не моргнув. Так что его веселость сейчас может быть как искренней, так и показной. Осталось понять, с каким намерением он сюда пришел. И желательно сделать это до того, как улыбка превратится в опасный оскал. Взгляд Учихи не отражал его беспокойства и спешной работы мозга. Он сохранял свое обычное состояние — холодное безразличие. Хотя и с большим трудом. Способ, которым Суйгецу вызвал его на встречу, ему крайне не нравился. Голос Карин, когда она звонила, был испуганным, хотя она и пыталась это скрыть. Скорей всего, Хозуки был рядом. Только вот что он сделал ей, прежде чем вынудил позвонить? Очень хотелось верить, что ничего, но уверенным он быть не мог. Это и выводило его из себя. Саске привык держать ситуацию под контролем, а сейчас он этого контроля был лишен.
— Что с Карин? Ты заставил ее позвонить мне, — сказал он сухо, показывая, что его злит не сама встреча, а то, каким способом она назначена. Но Хозуки на это лишь ухмыльнулся:
— Я любезно попросил ее. И она не смогла отказать.
Саске, не сдержавшись, нахмурился:
— Надеюсь, мне не нужно напоминать о важности Карин?
— Оставь свои благородные порывы, — фыркнул мечник, и улыбка в миг сошла с его лица, освободив место суровому и холодному взгляду. — Карин сама прекрасно со всем справляется. Даже несмотря на то, что ты бросил ее почти на месяц. Но мне нет до нее дела. Как и до тебя. Меня волнует Самехада. — Серые глаза опасно блеснули. — Ты ведь еще помнишь, что обещал мне меч?
— Не раньше, чем ты найдешь мне всех Акацки, — напомнил Саске, без тени страха встретив суровый взгляд мечника. — Тебе есть что мне предложить? Или ты хотел встретиться лишь чтобы узнать о мече?

Два взгляда встретились: бездонные черные и гневные серые. Суйгецу был напряжен. От его совсем недавней веселости не осталось и следа, и в мысли Саске закралась шальная мысль, что тут дело не в праздном любопытстве. Хозуки настоял на встрече не затем, чтобы напомнить ему о мече. Если он поставил вопрос таким боком, означает, что ему удалось разузнать что-то, что ставит под сомнение обещание Саске, а сомнения — это верная дорога к предательству со стороны мечника. Меч был единственным связующим звеном между ними, а раз мечник в таком гневе, значит с мечом что-то не так. И, к сожалению, здесь был только один вариант — Суйгецу раскопал правду. Этого стоило ожидать. Он далеко не глуп и очень целеустремлен. Не стоило даже надеяться, что за то время, пока он приходил в себя после ранения, Хозуки будет сидеть сложа руки. Он искал. И, несомненно, поиски принесли свои результаты, а значит, пора выложить все карты на стол. Сейчас важно сохранить мечника на своей стороне, иначе он обзаведется очень опасным врагом.

Спрятав руки в карманы, Саске сделал пару неспешных шагов в сторону, проверяя, насколько собран мечник и готов ли он к мгновенной атаке. И Суйгецу был готов, но с места не сдвинулся. Лишь цепко проследил за его перемещением одним только взглядом, и Саске удовлетворенно выдохнул. Суйгецу хотел знать правду гораздо больше, чем его крови, а значит, у него есть все шансы сохранить их сотрудничество.
— Я обещал тебе меч и намерен сдержать обещание, — сказал Саске, ничуть не лукавя. — Но вижу, что у тебя появились сомнения. Поделишься информацией, что успел собрать?
Серые глаза гневно сверкнули.
— Разумеется. Я нашел нужные сведения. И представляешь, каково было мое удивление, когда я узнал… ЧТО ЧЕРТОВ КИСАМЕ ДАВНО СДОХ!! Все твои обещания касательно моей мести были блефом. Или скажешь, что это не так? — Он был готов получить новую порцию лжи, но Саске молчал, и Хозуки ухмыльнулся, понимая, что молчание связано с правдивостью его слов. — Вот и правильно. Не усугубляй. Я сейчас здесь лишь для того, чтобы ты смог наконец-то раскрыть передо мной все свои планы. Надеюсь, не нужно пояснять, что другого шанса больше не будет? И так, я готов тебя слушать. Только излагай информацию обдуманно. Слова обратно уже не засунешь.
Суйгецу не шутил, и Саске понимал, что врать и дальше не выход. Хозуки никогда не славился терпеливостью. А значит, главное сейчас, как и сказал Суйгецу, правильно подбирать слова.
— О смерти Кисаме Хошигаки я узнал одним из первых, — начал Саске. — Так что да, когда мы с тобой встретились, я умолчал об этом. Сказать все как есть означало лишиться твоей помощи. Я не мог себе этого позволить.
— И решил соврать! — психанул мечник.
— Решил УМОЛЧАТЬ о некоторых фактах, — поправил Саске. — Кроме того, это не имело значения.
— Не имело для ТЕБЯ! — Хозуки хищно оскалился. — Для меня это имело очень большое значение! Смерть Хошигаки…
— Вовсе не обязательна для получения в твои руки меча! — оборвал его Саске и тут же продолжил, чтобы не дать Суйгецу времени разозлиться еще сильней. — Я знаю, что наследование мечей происходит путем победы над его владельцем, но Кисаме был УЖЕ мертв. Это знание ничем не помогло бы тебе, но я знаю, у кого меч оказался после этого, и знаю, как получить его для тебя. На тот момент я еще не знал всего того, что знаю сейчас, потому были сомнения, а значит, и причины молчать. Сейчас все иначе. Я знаю, как заполучить Самехаду. Так что? Тебе интересно?

Суйгецу все еще с осторожностью следил за его перемещениями, но гнев поубавился в глазах. Когда он сюда шел, у него были лишь две мысли: меч для него потерян, а Саске манипулировал им. И этого было больше чем достаточно для убийства, но сейчас первый вариант уже не выглядит столь категоричным, и это остудило его жажду расправы. Серые глаза с вызовом встретили взгляд Саске.
— Если снова попытаешь тасовать факты или умолчишь о важном…
Саске прекрасно понимал, что этого делать больше не стоит, потому тут же кивнул, показывая, что всё понимает. И Суйгецу немного расслабился. Губы растянулись в глумливой улыбке, оголив несколько острых зубов.
— Тогда я готов послушать. И более того, даже поделюсь с тобой кое-чем интересным. Все эти Акацки, за которыми мы следили последние месяцы, совсем не те парни, что тебе нужны. У них лишь то же название, но по сути это совсем другая организация. Ты гонялся за призраками.
— Акацки не призраки! — Саске резко развернулся к нему, сверкнув гневным взглядом. — Я был среди них.
— А я работал на них. — Фыркнул мечник, наслаждаясь тем, что сумел снять с Саске маску равнодушия. — Или уже забыл об этом? Думаешь, я бы не узнал тех, кто мне заплатил? Хидан, Сасори, твой напарник Дейдара — все они вообще не те, кто нужен тебе. Эти ребята хоть и те еще маньяки, все же они и рядом не стоят с теми, кто пытался тебя убить. Сюрприз!! Приятно узнать, что все твои старания были напрасными?
Саске не ответил, но мечник видел, что тот уже не выглядит таким же собранным и самоуверенным, каким заявился на эту встречу. К подобной новости он был явно не готов, что доставляло Хозуки немало радости. У него даже настроение улучшилось.
— Теперь я готов слушать твой план по получению Самехады, — ухмыльнулся он, деловито устроившись на обломанном краю каменной стены. Саске старательно подавил в себе накативший гнев. Почти полгода поисков впустую. Столько сил потрачено на совершенно ненужных ему людей. Этот турнир, попытки уберечь Сакуру от Хидана — все разом потеряло всякий смысл, и теперь он будет вынужден начать все с нуля. Опять. Подобное трудно переварить, сохраняя на лице равнодушный вид, но у него получилось взять себя в руки. Черты лица разгладились, стерев гримасу гнева. Суйгецу ему практически поверил. Но сказать по правде, ему было безразлично настроение напарника. Если план Саске поможет ему заполучить Самехаду, ему абсолютно все равно, на кого придется охотиться. Возможно, даже станет интересней.
— Так что там с моим мечом? — Требовательный тон не оставил сомнений. Суйгецу желает слышать весь план и прямо сейчас. Саске был вынужден рассказать всё.
— Я знаю, у кого сейчас меч Кисаме.
Саске рассчитывал, что подобный поворот позволит заинтересовать мечника, даст ему рычаг воздействия на него, но Хозуки неожиданно хмыкнул.
— Я тоже знаю. Но что это меняет?
Саске с трудом скрыл свое удивление. Суйгецу знает больше, чем он рассчитывал, а значит, умолчать о фактах больше не удастся. Тогда придется действовать открыто.
— Ничего не меняет. Кроме того, что я не позволю тебе убить его владельца, как мы договаривались раньше.
Хозуки вдруг рассмеялся, поставив Саске в ступор. Он ожидал вспышки гнева, но не этого. Хозуки было отрадно наблюдать негодование на всегда спокойном лице Учихи, но в данном случае он совершенно не стремился удивить или озадачить Саске. Просто его слова повеселили его. Саске действительно верил, что ему по силам остановить его руку, если он захочет отнять жизнь? Самоуверенно, но не больше. Может, в открытом противостоянии Саске и серьезный противник, но Суйгецу далеко не всегда действует в открытую. А значит, его жертве не скрыться. Стоит только захотеть, и ЛЮБОЙ умрет. Но в этот раз он не собирался переубеждать Саске. Он засмеялся лишь потому, что в коим-то веке желание его самого и стремление Саске совпали.
— Я и не собираюсь убивать Кисару. — ухмыльнулся мечник. — Так что не геройствуй. Только без этого условия меч не признает меня. Сам знаешь. И как же быть?
Саске стиснул кулаки, порадовавшись, что руки в карманах и Суйгецу не видит этого признака его злости. Когда Суйгецу сказал, что знает владельца меча, он готов был ему поверить, просто потому что Суйгецу умел собирать информацию как никто другой, но когда он произнес ее имя… Суйгецу знает куда больше, чем говорит. И еще одна интересная вещь: если Хозуки знает о Кисаре, то почему не пытается забрать меч? Почему говорит в открытую, что не желает ей смерти? Что связывает его с ней? Нужно это выяснить. Иначе он потеряет свое преимущество перед мечником. А так как этого допустить нельзя, ему придется с ней встретиться. Придется встретиться с Кисарой. Как бы он не желал этого избежать. Ведь за встречу Кисара попросит плату, и, к сожалению, Саске знает, что это будет за цена. Только вот готов ли он платить? Но об этом он подумает позже. Сейчас нужно решить все вопросы с мечником.
— Нас с ней кое-что связывает, — ответил Саске, — и я готов это использовать. Она передаст тебе меч добровольно, это я могу гарантировать, но лишь при условии, что ты поможешь мне разыскать всех из прежнего состава Акацки. Я поклялся, что они ответят за все. И не намерен отступать от своей клятвы.
Суйгецу передернул плечами:
— Тогда поклянись и мне, что сказал ВСЮ правду о мече. В противном случае до Акацки ты уже не доживешь.
Саске ожидал подобного:
— Ты знаешь все. Я больше ничего не скрываю. Кроме того, как ни прискорбно, но мне нужна твоя помощь.
Хозуки сверкнул острозубой улыбкой:
— А зачем тебе я? Лучше Карин с поиском все равно никто не справиться.
— Я не хочу рисковать ее жизнью.
— А моей, значит, можно?
Черные глаза недобро сузились:
— Если бы тебя было так легко убить, ты был бы мне не нужен.
Хозуки хихикнул, закатив глаза к отсутствующему потолку:
— Ты циник, Саске. Мне даже интересно, есть в твоей жизни хоть кто-то, кем бы ты по-настоящему дорожил?
Саске его проигнорировал. Переубеждать мечника он не собирался, а вот ответ был ему нужен прямо сейчас.
— Не услышал твоего ответа. Мы команда? Или мне придется тебя заставить?
— А сможешь? — светлая бровь вопросительно изогнулась. — Силенок-то явно поубавилось за это время. — сказал Суйгецу с ухмылкой, но рука с готовностью скользнула за спину, где на поясе в чехле висел изогнутый нож — даже не позаботился об оружии, идя ко мне. Неужели надеялся на мое сострадание?
— Конечно нет. Но и тебе подобного ждать не стоит. — черные глаза предупреждающе сощурились. А уже через мгновение полыхнули красным — после моей победы речи о сотрудничестве уже не будет. Ты просто выполнишь мои условия. В обмен на жизнь. Ведь мне известны не только твои сильные стороны, — Суйгецу впервые за все время встречи напряг мышцы, потому что в левой руке Саске сверкнул яркий синий разряд чакры, преображенный силой воли хозяина в «копье» молнии — Чидори Эйсо. Отвратная техника. Суйгецу слышал о ней, но никогда не бился против нее. И сказать по правде, не особо хотел. Ведь Саске был прав, против этой техники даже его неуязвимое тело не устоит, ведь копье соединяет в себе единственные две вещи, которые были его слабостями: чакра и молния. Рана, оставленная таким копьем, заживет очень не скоро. А это было крайне не желательно. Суйгецу был бесспорным мастером меча, но та скорость, с какой Саске мог атаковать Чидори Эйсо, была выше его возможностей. Да и рука, в которой Чидори материализовался, говорила о твердом намерении Саске победить. Мало кто знал, что боевая рука Саске была вовсе не правая. В последний раз они бились в этом же месте. В руках Суйгецу был головорез, а Саске пришел с Кусанаги, семейным клинком Учих. В тот раз Хозуки потерпел поражение, и это с учетом того, что бился Саске правой рукой и не использовал чакру. Как и Шаринган. Биться с ним сейчас, без подготовки — самоубийство. А Суйгецу себя самоубийцей никогда не считал.
— Вижу, ты серьезен. Что ж, нет ничего плохого, чтобы продолжить наше сотрудничество. Продолжим охоту на этих Акацки, но — как только Чидори в руке Саске погас и глаза вновь стали черными, Суйгецу нахмурился — у меня будет одно условие. И оно не обсуждается.
— … Какое?
— Больше никаких недомолвок, обмана и манипуляций. Никогда. Мы либо действуем заодно, либо — рука, сжимающая длинный нож, сделала выпад вперед, нацеленная Саске в грудь — можешь попробовать меня убить. Потому что если не сможешь, моя рука не дрогнет, сам знаешь.
— Знаю.
Ответил Саске и вовсе не для красного словца. Одним из огромных плюсов Суйгецу было то, что его рука действительно не дрогнет ни перед кем. Он не имел привязанностей, друзей и дорогих людей. Для него всегда была важна лишь его личная цель. И совершенно не важно, кому нужно будет пустить кровь, чтобы ее добиться. Пока их цели совпадают, Суйгецу никогда его не предаст, а большего ему и не нужно. Все остальное он может обеспечить себе сам.
— Ну, раз мы обо всем договорились, то давай еще поделюсь с тобой свежими и проверенными новостями, напарник, ну а ты в ответ поделишься планом по получению моего меча.

Поместье семьи Учиха.

Сакура делала по гостиной уже восьмой круг и никак не могла заставить себя успокоиться. Саске отсутствовал уже четыре часа, и девушка не находила себе места от волнения. Он разговаривал с Карин по телефону, а потом так резко ушел. При этом его лицо было таким суровым и решительным, что ее страхи по поводу свидания в миг растворились. Романтикой тут и не пахло. Но что могло случиться? Что сказала ему Карин такого страшного, что он так переменился в лице? Возможно, беда случилась с самой девушкой, и Саске бросился ей на помощь? Подумав о таком варианте, Сакура остановилась. Карин никогда не была ее подругой. Они постоянно цепляли друг друга в школе, к тому же Сакура безумно ревновала к ней Саске, и все же… То, что Карин сделала для Саске, когда он был ранен Девятихвостым, Сакура никогда не забудет и вечно будет благодарна ей за заботу. Так что зла она сопернице вовсе не желала и искренне надеялась, что с Узумаки все хорошо. Но тогда почему Саске был так серьезен и так спешно покинул дом? Сакура терялась в догадках и из-за этого не находила себе места. Она волновалась за Саске и не могла перестать ревновать его. Все-таки его и Карин связывало нечто большее, чем просто интимные отношения. Она чувствовала это своим сердцем и не могла не мучиться от этого. Ее чувства к Саске были самыми настоящими, но, как показало время, парням одних чувств мало. Они хотят куда больше, чем она способна сейчас предложить, а вот у соперницы с этим проблем нет. Она не один год встречалась с Саске, и чувства ее едва ли слабее, чем ее собственные. А сейчас Саске еще и обличил ее в краже и обмане. А вдруг этого достаточно, чтобы он вернулся к Карин? Выходит, что она сама подтолкнула его в объятия другой? Нет! Этого быть не может. Саске выглядел крайне озабоченным, а значит, ушел не для того, чтобы… Нет, она даже в мыслях подобного не произнесет. Все, что было между ними вчера, Саске никогда и ни с кем другим не повторит. И именно так и будет, потому что она просто умрет, если узнает, что Саске занимается чем-то похожим с другой. Она больше такого терпеть не станет! Может, это, конечно, и глупо, но она уже поверила в его слова, что принадлежит только ему. А раз она принадлежит ему, то и он принадлежит ей. И больше она не станет думать о подобном. Ей лучше побеспокоиться о безопасности Саске. А вдруг это Хидан?! В прошлый раз он так и не получил своего боя с Саске, потому что тот был ранен, но теперь… Возможно, он хотел снова использовать для шантажа ее, но не нашел и теперь использует для этой цели Карин?! Это вполне может быть правдой, ведь в школе все знают, что Карин и Саске были вместе. Саске не оставит ее в беде.
Сакура больно закусила губу, не в силах сдержать волнение. Ей нужно было проследить за Саске. Тогда бы она сейчас точно знала, где он. И почему она до этого сразу не додумалась? Где его теперь искать? Произойти могло все что угодно. Сакура была готова бежать на улицу, но смысла в этом явно нет. Она все равно не знала, где искать Саске. И домашнего адреса Карин не знала. Ей остается только ждать, но как долго?
Саске вернулся к самому вечеру. Хмурый и молчаливый. Сакура все эти часы сидела на диване и едва открылась входная дверь, тут же вскочила на ноги.
— Саске! Ты вернулся. — Она едва сдержалась, чтобы не броситься ему на шею. Он был цел и невредим. Но почему такой мрачный? — Все в порядке?
Саске молча разулся и так же молча прошел мимо взволнованной девушки на кухню, не одарив ее даже взглядом. Возможно, ей стоило бы обидеться, но она так волновалась, что сейчас, видя, что с ним все в порядке, не могла думать ни о чем, кроме как радоваться его возвращению. Девушка последовала за ним.
— Я могу что-то для тебя сделать? Тебя так долго не было. Я волновалась.
Ее голос дрожал от волнения и был таким тихим, что она подумала, что Саске мог не услышать ее. Он стоял к ней спиной и не спеша готовил себе кофе. Зажег комфорку и поставил на нее чайник. Достал кружку, пакет с кофе и выставил все на полке возле плиты. Сакура не видела его лица, только спину, но даже так понимала, что с ним что-то не так. Нет, он не был ранен, но абсолютно точно был чем-то встревожен. Она видела, как напряжены его мышцы на плечах. Скорей всего, он о чем-то задумался. О чем-то очень важном, что сильно волновало его. Может ли она ему помочь? Стоит ли ей вообще быть сейчас здесь? Она не знала, но уйти не могла. Тело словно парализовало. Наверно, единственный вариант, при котором она сможет покинуть это место, это если так велит Саске. Но он молчал. Молчала и она.
Стоя у плиты и чувствуя спиной, как девушка стоит поблизости, Саске терялся в своих желаниях. Подойдя к дому, он надеялся, что она у себя, а когда увидел, как она подскочила с дивана, специально отвел взгляд. Он не хотел, чтобы Сакура увидела, как он рад ее присутствию. Было похоже, что все эти часы она ждала его, и это было чертовски приятно. Но он не был уверен, что заслуживает ее переживаний. Даже не так. Он был уверен, что НЕ ЗАСЛУЖИВАЕТ их. За время, что она прожила в его доме, он хорошо изучил ее и даже сейчас, стоя к ней спиной, мог вполне точно представить, что она делает: скорей всего, она стоит в дверях кухни и, переплетя перед собой ладошки, прижимает их к груди; зеленые глаза смотрят взволнованно и открыто. Она не решается снова заговорить, но и уйти не хочет. Она желает подойти к нему и в то же время боится. И в этом была она вся. На первый взгляд Сакура нерешительна и часто плачет, что почти каждый посчитает проявлением слабости, но на самом деле она невероятно смелая и сильная. Ведь столько испытаний, сколько он принес в ее жизнь, не смогла бы вынести ни одна девушка из всех, с кем он когда-либо был. А она все еще рядом. И все еще готова быть частью его жизни. Разве он такое заслуживает? Он столько раз обижал девушку, что искренне не понимал, как Сакура еще не возненавидела его. Своим поведением он множество раз доводил ее до слез. Почему же она до сих пор рядом? Видимо, это и есть та самая любовь, о которой он не раз от нее слышал. Может, ему уже стоит принять это ее чувство? Не похоже, что она лукавит. Да она и не смогла бы его обмануть. После того, что сделала Кисара, он научился видеть ложь среди слов любви, и в словах Сакуры подобного он не слышал. Она открыта перед ним и искренна в своих чувствах, а он… Он снова будет вынужден сделать ей больно…
Он ушел молча, ничего ей не сказав, а она все эти часы ждала его. И теперь готова помочь всем, чем только будет способна, и он бы рад был принять ее помощь, но вместо этого поступит совсем иначе. То, что сказал ему Суйгецу, меняет очень многое, и в данный момент он нуждается в умениях Хозуки как никогда прежде, а чтобы тот не предал, ему придется выполнить свое обещание. Он обязан достать для Хозуки меч, а значит, ему придется обратиться к его нынешней владелице — к младшей сестре погибшего Кисаме Хошигаки. И именно это станет причиной того, что он намерен сделать дальше. Кисару он не видел несколько лет, с самого того дня, как они расстались. И, признаться честно, хотел бы, чтобы так все и осталось. Увидев ее снова, ему придется вспомнить ее предательство, и это снова всколыхнет в нем теперь уже совсем ненужные чувства. И она это сразу поймет. Когда они разорвали свои недолгие, но очень пылкие отношения, она сказала, что если однажды он все же захочет встретиться, она согласится на это только в этом доме. В том самом, в котором растоптала его первое искреннее чувство. И эта встреча будет непростой. Кисара всегда была потрясающей девушкой. Ее красота не оставляла равнодушным никого, кто бы ее ни увидел, а вот стервозность характера мог увидеть лишь тот, кто был с ней по-настоящему близок. Они были вместе, и пусть и недолго, но это были самые яркие его воспоминания, которые он подавил в себе лишь благодаря ненависти, что пробудило ее предательство. Но она себя виноватой не считала и расставаться не хотела, так что теперь, когда он обратится к ней с просьбой, она непременно попросит об ответной услуге. Остается только надеяться, что за эти три года Кисара изменилась, тогда все будет куда проще, но если нет, Сакуре действительно не стоит быть в этом месте, когда здесь появится его бывшая. Его первая девушка никогда не терпела вторых ролей и если увидит Сакуру здесь, то сделает все, чтобы унизить и растоптать соперницу. Такая у нее натура. Она никогда не переносила других женщин, а Сакура просто не сможет противостоять ей. Она переживала даже тогда, когда видела с ним рядом Карин, а Кисара — это вообще другой уровень. И он не позволит этой испорченной особе навредить Сакуре. Он сам сделает так, что Сакура уйдет из этого дома. Так у него будет больше шансов потом вымолить ее прощение, чем если за дело возьмется Кисара. А учитывая, сколько времени у него осталось, действовать придется прямо сейчас.

«Прости меня, Сакура. Еще один только раз».

Обернувшись к девушке и впервые за вечер встретив взгляд ее зеленых глаз, его сердце предательски кольнуло. Оно должно было молчать, но отозвалось мгновенно, стоило только увидеть, как Сакура взволнованно закусывает губки. Саске поравнялся с девушкой даже раньше, чем успел осознать, что вообще идет к ней, и вот она уже совсем рядом. Взгляд устремлен прямо на него, а пальчики переплетены у груди, выдавая волнение и испуг от его внезапной близости. Аромат тела буквально ударил в голову, заставив дыхание участиться. Ведь он еще не забыл, как совсем недавно целовал ее, и сейчас собирался сделать то же самое. Бережно, словно боясь причинить боль, притянул Сакуру к себе, пока она смотрела на него во все глаза. Сложенные на груди руки сразу раскрылись ему навстречу и легли на широкую крепкую грудь.
«Моя Сакура», — подумал он, прежде чем накрыл трепещущие губы глубоким поцелуем.
Саске поцеловал ее, легко касаясь нежных губ и поочередно целуя каждую из них. Сердце Сакуры едва не остановилось, а потом так быстро застучало, что в ушах зазвенело. Затаив дыхание, Сакура закрыла глаза. Нежные поцелуи не спеша ласкали ее губы, словно пробуя на вкус. Поцелуи Саске сейчас были прямо как тогда, на колесе обозрения, где она впервые прочувствовала его нежность. Тогда ей казалось, что большей нежности уже никогда от него не получит, но вот он снова целует ее, бережно прижимая к своему телу, так ненавязчиво, но крепко, и она совершенно не чувствует себя плененной. В голове шумит, мысли путаются, и, возможно, ей просто кажется, что он поглаживает ее по спине, очерчивая полукруг большим пальцем. От подобного прикосновения по телу побежали мурашки. Но это приятно. И его легкие поцелуи тоже приятны. Может, ей стоит ответить? Ведь тогда это можно будет считать настоящим поцелуем. Ведь она хочет этого не меньше Саске. И, может, сейчас его и не волнуют ее желания, все же ей очень хочется, чтобы и ему было так же приятно от их близости. Отсутствие опыта вводило ее в смущение, но она все же начала отвечать на поцелуи, и объятия Саске тут же стали крепче. Его рука окольцевала ее талию, притянув ближе к себе, а вторая передвинулась вверх по спине, проскользнула между лопаток и остановилась на шее, зарывшись пальцами в распущенные волосы. Они были нежнее самого дорогого шелка. Его пальцы еще никогда не касались ничего более бесценного, чем ее волосы. Саске потерялся в невероятной нежности, которая лилась прямо из его сердца. Сакура кружила ему голову. Он никогда раньше не чувствовал более сильного желания, чем сейчас, но, как это ни странно, желание заключалось вовсе не в стремлении закончить все сексом. Он хотел просто держать ее вот так, в своих объятиях, и никогда от себя не отпускать, а когда ее тонкие ручки окольцевали его шею и, следуя его примеру, также погрузились в густые черные волосы, он едва не задохнулся от перебитого этим робким движением дыхания. Сакура отвечала ему взаимностью. Хотя она никогда и не скрывала своих чувств к нему. Это он все усложнял. Ему претила мысль, что он снова готов уступить девушке, ведь понимал, что ради Сакуры готов на многое. Но он не смел признавать в этом чувстве любовь. Любовь — это слабость. Желание оберегать кого-то другого уменьшает способность защитить самого себя, а для него это непозволительная роскошь. У него слишком много врагов, чтобы он мог позволить себе стать беспечным. Но… Он ведь может позволить себе слабость хотя бы сейчас? Лишь несколько минут. Никто не узнает. Он просто погреется немного в этом нежном тепле, что исходит от Сакуры, а потом снова вернет себе маску безразличия, что стала его неотъемлемой частью. Всего немного…
Саске так погрузился в свои мысли, что лишь когда Сакура ойкнула, понял, что сжимает ее слишком сильно, и поспешил ослабить объятия. Сакура тут же отстранилась от него и уткнулась лицом в плечо, а потом и спряталась вовсе, потому что перед его глазами предстала лишь розовая макушка. Ее ручки соскользнули с его шеи, к глубокой досаде самого Саске, и спрятались между его и ее грудью. Оба тяжело дышали, но не спешили расходиться. Маленькая и такая хрупкая в его руках Сакура, казалось, была создана именно для его объятий, и сейчас он понял это так ясно, как никогда раньше. Больше он никому не позволит касаться ее. И даже Наруто, его самый близкий друг, больше не посмеет посмотреть в ее сторону влюбленным взглядом. Саске этого не позволит. Сакура теперь только его, и он не намерен это скрывать. Нужно только подождать момента, когда Самехада окажется в руках Суйгецу. Как бы он не хотел расставить приоритеты иначе, приходилось делать именно так. Сейчас Суйгецу для него важней Сакуры. И, в отличие от нее, Хозуки не умеет прощать. Он поможет ему отомстить, а потом он постарается все уладить с девушкой, что так легкомысленно отдала ему свое сердце. Сейчас Сакуре не место рядом с ним. Во-первых, это опасно, а во-вторых, он все равно не способен отдать себя полностью в ее руки. Жажда мести всегда будет разжигать в нем огонь ненависти, и пока он его не погасит, Сакура будет обжигаться о него. Но после мести он придет к ней и будет просить о прощении столько времени, сколько потребуется, чтобы она простила его. И в первую очередь он должен будет просить прощения за то, что собирается сделать дальше.

Вернув на лицо свою обычную маску равнодушия, Саске изменился практически в одну секунду.

— И это все, что тебе было нужно? — вдруг усмехнулся он, и девушка вздрогнула. Голос Саске не был нежным и ласковым, как недавние поцелуи. Она вскинула к нему голову и отстранилась, Учиха увидел недоумение на милом лице, но не позволил чувствам остановить себя. Ухватив ее за тонкий подбородок, он подтянул девушку к себе, заставив практически упасть к нему на грудь. Сакура явно не понимала, что происходит, и потому во все глаза смотрела на него, пытаясь понять, куда делась вся его нежность. Саске почувствовал омерзение к самому себе, и все же не остановился. С губ снова сорвались ядовитые слова, которые, он знал, причинят Сакуре боль. — Теперь даже такой, как ты, стало ясно, что отнекиваться и дальше уже нет смысла. Ты ждала моего возвращения? — Делая над собой усилие, он исказил губы в злой ухмылке. — Тогда, может, продолжим в моей комнате? Или в твоей? Ты ведь больше не станешь отрицать, что все это время я был прав? Ты здесь, чтобы развлекать меня, а не чтобы учиться, как говорила. Или еще есть сомнения? — Саске склонился к ней ближе, обжигая губы жарким дыханием. — Может, тогда поговорим о вчерашней ночи? Я могу еще многое показать тебе. Мы сейчас одни в доме. Если не хочешь идти наверх, то, может, здесь. Ведь это в любом случае лучше, чем на улице. Что скажешь?
Но вместо ответа по щеке девушки скатилась одинокая слеза. Сакура даже не попыталась стереть ее. Каждое слово, сказанное Саске, било словно пощечина. Ее губы дрожали, а взгляд пытался найти в черных глазах хотя бы намек на сожаление. Голос жалобно дрогнул:
— Зачем ты так? — ее душила обида. Ведь всего мгновение назад она была в раю. Саске не лгал ей. Его нежность была самой настоящей. Она это почувствовала. Тогда зачем сейчас так больно ранит словами? Почему отталкивает?
В груди Саске все неприятно сдавило, словно горечь собственных слов отравила. Он видел, как его слова обидели ее, и эти слезы… Он желает сейчас лишь снова привлечь ее к себе и просить прощения, целуя каждый миллиметр щеки, расчерченной соленой влагой. Ведь ему совсем не хочется обижать ее. И все же он это делает. Сакура закусила губу, чтобы не разрыдаться в голос, но сердце все еще сохраняет толику надежды, что Саске остановится на уже сказанном. Но Саске не может остановиться. Он видит, что она все еще готова принять его. Готова простить. Сакура слишком упряма, чтобы так быстро поверить его словам, поверить в цинизм, с которым он произносит их. Нужно убедить ее, что его слова — правда.
— Вчера ты была готова отдаться мне прямо там, под открытым небом. Как думаешь, это похоже на поведение порядочной девочки? — Он шагнул на нее, и ей ничего не осталось, кроме как попятиться. В глазах Саске не осталось и тени прежней нежности. Слова били хлестко и точно по самому больному. Весь буквально сегодня утром она мучилась именно такими же мыслями. Его черные глаза смотрели с насмешкой. Костяшкой согнутого указательного пальца он провел по ее щеке, коснулся губ и опустился ниже, остановившись на вырезе кофточки с V-образным вырезом, — тебе больше не нужно притворяться. — продолжил он, — вчера ты показала свои истинные мотивы, и знаешь, я совсем не виню тебя. Ведь ты всего лишь женщина, пусть и совсем неумелая. Но мне это даже нравится. — Вдруг его взгляд из насмешливого стал серьезным. Темные брови грозно сошлись к переносице, — хватит игр, Сакура. Завтра утром я желаю видеть тебя либо на пороге своей спальни, готовой продолжить то, что начали вчера, либо, — он опасно подался к ней ближе, практически соприкоснувшись губами, — с чемоданами у входной двери. Потому что лицемерам не место в моем доме. У тебя есть время до завтра, чтобы как следует обдумать мои слова. Не ошибись с выбором. Сакура.

Не подарив ей больше ни взгляда и не бросив ни слова, он покинул кухню, оставив Сакуру одну. Лишившись единственной опоры в виде его тела и руки, что держала ее за подбородок, девушка медленно опустилась на пол, безвольно и потеряно склонив голову. Ее душа разрывалась от обиды, а по лицу текли горькие слезы. Еще никогда он не был с ней так жесток. Неужели это и были его настоящие чувства? Как же она ошиблась в своей надежде, что с Саске они стали ближе. Глупые надежды наивной дурочки! Саске просто хотел доказать ей, что знает ее лучше нее самой, и она так просто попалась в расставленные им сети. Какая же она глупая! Глупая и одинокая в своем горе. Нет никого, кому она могла бы излить свое горе.

«Наруто…» — взмолилось ее сердце, обращаясь к единственному человеку, который никогда не делал ей больно… Наруто…

Штат Колорадо.

Наруто едва успел поднести к губам кружку, как неожиданно и резко чихнул. Вода пролилась на стол и на руку.
Кимберли, сидящая напротив, расхохоталась, но когда молодой человек схватился за грудь, ее улыбка тут же растаяла. Девушка испуганно вскочила с места и подбежала к нему.
— Что с тобой, Наруто? Ты побледнел.
— Я да, все в порядке. — отмахнулся парень, виновато и как-то нервно улыбнувшись. — Просто, — сердце защемило так резко, что он едва мог вздохнуть. Но это ощущение почти мгновенно исчезло. «Сакура». Узумаки сам не понимал, почему подумал именно о ней, но сразу понял, что не ошибся. С его подругой что-то случилось. Прямо сейчас ей очень больно. Он это чувствовал. Хотя, может, все дело в том, что он просто давно не видел своих друзей? Скорей всего, так. Ведь Сакура с Саске, а тот… Тот был единственным человеком, который может разбить ее сердце. — Мне нужно найти извращенного отшельника! — Наруто вскочил с места, вызвав на лице Кими растерянное и удивленное выражение.
— Ты про Джираю? — нахмурилась она. — Но мы уже три дня пытаемся его найти. Где ты собрался его искать? И почему так неожиданно?
Яркие голубые глаза посмотрели на нее, и Кими сразу поняла, чем вызвана такая спешка. Наруто о ком-то сильно волновался.
— Что случилось, Наруто, ты можешь мне сказать?
Парень вдруг смущенно потупился. Он и сам не понимал, от чего вдруг такие мысли, но сердце буквально кричало, что его место не здесь. Что есть человек, который прямо сейчас нуждается в нем.

«Малец, ты сейчас серьезно? — голос Курамы резко ворвался в сознание джинчурики, но Наруто воспринял это вполне спокойно. Лис просто почувствовал его беспокойство, а потом по привычке прочитал мысли, — серьезно думаешь об этой старосте, когда рядом такая как Кими?»

Наруто уже более осознанно посмотрел на стоящую рядом девушку и сразу понял, к чему клонил Лис. Светлые длинные волосы девушки были перекинуты через плечо, а шелковый коротенький халатик распахнулся, когда она наклонилась к нему. Лицо парня тут же обожгло смущенным румянцем, потому что в глубоком вырезе виднелись молочные груди, прикрытые такой же тонкой шелковой сорочкой. Наруто взволнованно кашлянул и сразу же отвел взгляд, обернувшись к столу.
— Все в порядке, — бросил он внезапно охрипшим голосом и смутился еще сильней. Кимберли старательно скрыла улыбку и, словно ничего и не заметила, вернулась на свое место, сев напротив парня.
— Я подумала, что ты подавился и задыхаешься. Была готова сделать тебе искусственное дыхание, — хихикнула она, наслаждаясь смущением на его лице. Наруто ей очень нравился. За эти дни, что они провели вместе, она поняла, что вполне способна в него влюбиться. Светлые волосы, невероятные голубые глаза и улыбка, от которой подкашивались ноги. Находясь с ним, она впервые устыдилась своей профессии, хотя раньше никогда этим не страдала. Ведь она не была обычной проституткой. Ее клиентами были только самые состоятельные мужчины, и среди них не было ни единого подонка. Лишь измученные работой бизнес-воротилы, которые просто не имели времени на создание семьи. Они дарили ей суммы с большим количеством нулей, а она им тепло и нежность, которой им так не хватало. Но Наруто был совсем другим. Такого чистого и открытого душой человека она не встречала никогда. Когда он смотрел на нее и улыбался своей неподражаемой улыбкой, она чувствовала себя легче перышка. Находясь рядом с ним, ей хотелось позабыть о своем ремесле и посвятить всю свою жизнь одному ему. Может ли это быть любовью? Она не знала, но совершенно точно хотела стать лучше, когда он рядом. И сейчас, когда он словно физически испытал боль, она поняла, что испытала нечто похожее. Она по-настоящему испугалась за него. Но теперь все снова стало как раньше. Разве что взгляд его сохранил тень тревоги. Даже несмотря на смущение, которое был не в силах скрыть. В ее жизни было не так уж и много мужчин. Но вполне достаточно, чтобы научиться различать некоторые вещи. К примеру, она могла сказать абсолютно точно, что Наруто никогда не был с женщиной. И это возбуждало ее сильней всего прочего. Наруто был чертовски красив, и тот факт, что еще ни одна девушка не сумела совратить его, делал его еще более притягательным в ее глазах. Она видела, как парень временами смотрит на нее, как отводит глаза от ее обнаженных коленок, как смущается, когда она словно бы случайно демонстрирует свою грудь, скрытую лишь на самых интимных участках. Ее юбки всегда самые короткие, а вырезы глубоки ровно настолько, чтобы не выглядеть пошлой, но при этом не позволять воображению мужчины остаться равнодушным. И Наруто не был исключением. С одной лишь разницей: он стыдился своего влечения, и это было бесконечно мило. Кимберли привыкла, что почти каждый мужчина желает ее, а вот то, что мужчина стыдится своих фантазий, это было ей в новинку, и она очень хотела испытать эту новизну. Ее губы, покрытые тонким слоем персикового блеска, кокетливо улыбнулись.
— Значит, идем искать твоего учителя.