Не было ответа в мелодии ветра, только очень уж хотелось бежать вместе с ним. Отдать порыву все переживания и остаться собой в этом вечно меняющемся вихре.
Кто я? Пустой сосуд. Хранитель чужих воспоминаний. У пустых сосудов нет прошлого и будущего. Вот и я не помню, откуда здесь, и не знаю, чего ждать завтра.
Если посмотреть внимательно на себя, можно увидеть нечто закрытое от глаз, но, очевидно, видимое для сердца. «Нечто» нужно высвободить. Дать свободу и волю, чтобы оно смогло договориться со Вселенной о дальнейшей судьбе. Осталось понять, что видит сердце. Оно живёт своей жизнью и не отчитывается мне.
Всю жизнь бегу. Финиш миновал, и вот следовало бы подвести итог, а человека нет. Пустая оболочка без души прибежала. В этой гонке теряется всё. Душа застряла на непреодолимой дистанции. Момент, в котором я потеряла счёт времени, не отыскать. Он сокрыт от сознания. И блуждающие мысли цепляются за прошлое, пытаются найти дорогу назад. А время утекло.
Зачем прожита жизнь? Главный вопрос задан. А ответа на него никак не находится.
Пахло гнилью – наверное, от посуды, которая напоминала раскачивающуюся Вавилонскую башню. Воду отключили – жду, когда включат. Вторую неделю, но нужна вода не для посуды. Изнутри что-то прокисло. Душа ведь не молоко? Купить новую не получится.
Серый город возник внутри. Отстроился за одну ночь. Сил нет. Глаза потухли. Не вижу моментов и не могу их поймать. Небо мной недовольно: я приношу больше вреда. Хаос исходит от любого моего действия.
Когда я вышла на работу после вчерашних поисков Луны, моментов было с запасом. Нечего тревожиться. Распродам те, что есть в наличии. Заходит проверка:
– Предъявите документы о хорошем расположении духа, улыбнитесь.
Тут я и прокололась, улыбку выдавить так и не смогла. Бизнес приостановился. Магазинчик опечатали, а меня отпустили домой. Без суда и следствия. На том спасибо!
Никто не любит продавцов, излучающих тьму и мрак. Кожа приобрела оттенок мокрого асфальта. Ничего не осталось, только повесить на магазин табличку «закрыто» и удалиться до выяснения причин сего безобразного настроения.
По пути не встретила стражей хорошего настроения. Вот и славненько. Они бы быстро заперли меня на двое суток в цирке. Заставили бы выдувать мыльные пузыри и работать на благо смеха. Нет уж. Сама разберусь. Сильной и независимой меня научил быть мой друг, как вы догадываетесь, он гном. Мудрый не по росту. Его легко спутать с ребёнком, но размышления всегда выдают его преклонный возраст.
Рысцой прошла тропу до дома, укрывшись в белом пухе облака, начала думать, как можно помочь делу. И лёгкой походкой выйти без страха, споткнуться о чьё-то хорошее настроение.
Мысли спутались в клубок. Если я не могу распутать наушники, то с мыслями дело обстоит сложнее. Чёрный моток смотрел на меня исподтишка. Вроде на вид безобидный, а шипит и извивается, как будто знает, зачем на свет появился. А я вот не знаю зачем. Придя домой, я канула в небытие сна.
Некоторые размышляют наяву, мне же удаётся сделать это только во сне. Оказываюсь в просторной белой комнате. Моя работа. Стоят столики не в пещере, а на берегу моря. Приходят гости. Я в роли официанта. В меню разные виды мгновений.
Во сне у меня был помощник, чем-то смахивающий на морскую волну. Перемещался он именно так. Только появился и уже исчез. Знал толк в алкоголе. Предположительно сомелье и море в одном существе. Интересное сочетание, интригующее. Запутавшееся сознание заглотнуло этот образ с аппетитом.
Гибкость ума. Тонкий юмор. Уверенный тембр голоса. Внушали доверие, хотелось дотянуться до него. Был близко и в то же время далеко. Он вызвал бурю эмоций.
Потоком льётся и никак не перестаёт радовать его фантастическая речь. Она заменяет книгу, заменяет самый душевный чёрно-белый фильм. Как я это поняла, не заговорив с ним ни разу? А во сне не нужны подробности. Легко. Свободно.
Говорить внутри обо всём, не переживать, к какой теме приведёт разговор. Не пугаться поворотов, а скорее заворачивать, открывать новые границы, воспринимать иначе привычный ход вещей и видеть многогранность. Смешивать простые вещи в один коктейль. Получать сложное, безумно прекрасное и вкусное. Размышления о жизни как форме существования во Вселенной и о буднях море-сомелье подавало так, будто это было изысканное блюдо. Атмосферно аргументировало своё виденье. Блюдо было острым и вкусным. Я становилась ненасытной и жаждущей новых образов.
Отчётливо помню, как стояла, обнявшись с ним. Его уже нет. Сон неуловим. Одно море осталось. Камни поднялись со дна и рассыпались по пляжу. Вместо работы пришлось убирать за морем. Если вам когда-нибудь в голову взбредёт взять с собой море в сон, то не стоит: ведёт оно себя словно капризный ребёнок или взбалмошная собака.
Разбросает, разорвёт вещи, а потом сразу мирное. Глаз своих голубых не поднимет. Ждёт реакции. И когда не получает бурных восклицаний в свой адрес, повторяет всё с точностью. А я люблю море и не могу повысить на него голос. Разбаловала. Видно, надо практиковать наказания. Пожалуй, не сегодня. Я сейчас не готова быть строгой матерью. У меня другие заботы.
Понять, зачем здесь? Для чего именно в этом пространстве, а не в другом ином я ищу ответы. Мои действия резки, но от них никакого результата. Закат оранжевым пламенем светит в лицо. Хемингуэй в руках, точнее, шедевр в книжном формате. Во второй руке бокал того вина, что он когда-то пил. И погружаюсь в особый мир. Игристый и живой.
Я не совсем плохая мать, слежу за своим морем, глажу его рукой. Причитаю:
«Веди себя мирно, любимое; слушайся во всём небо; оно тебе родное, старше тебя будет, мудрее».
И оно волнами касается легонько ног и рук. Говорит:
«Мамочка, не волнуйся».
Толк с него будет! В силу возраста море переменчивое. Ему ещё жить да жить. А мне радоваться и глаз с него не сводить.
Медленно открываю зажмуренные глаза. Снова везде облака. Море мне только снилось. Вживую не приходилось с ним встречаться. Но мы обязательно найдём друг друга. Чего ждать? Отправлюсь к нему прямо сейчас. Может, наяву ответит.
Душа ноет. Не знает, чего хочет. Я слышала о том, что спрашивать симптомы болезней у рыб крайне опасно: можно поверить во всё, что они скажут. Но ложь я чувствую за версту. Нечего бояться.
Вышла в море. Корабль арендовала и стала слушать, что рыбы галдят. Спросила у них совета. Одно из самых опрометчивых моих решений. Самонадеянно с моей стороны доверять незнакомым рыбам.
По их восклицаниям поняла, что у меня депрессия вперемешку с тоской, апатией и кризисом начинающего бизнесмена. Первые признаки душевной опустошённости. Скорее всего, душу придётся ампутировать.
А без души ведь… жить нельзя!
Закружилась голова. Вернулась на берег. Откинулась на песок, распластала руки и приготовилась ко встрече с испепеляющим солнцем. На операцию я не решусь, поэтому пусть природа берёт своё. Закрыла глаза и приготовилась принять солнечный удар. Судьба такая, ничего не поделаешь.
Мимо пляжа проходил мой друг гном. И в этом моя оплошность. Как я могла выбрать местом своей преждевременной гибели пляж, который принадлежит династии гномов. Это наверняка болезнь прогрессирует, заставляя принимать неправильные решения.
Он осторожно подсел ко мне вместе с зонтом и спросил:
– Ты пришла загорать без меня?
– Нет, я пришла, погибать без тебя, – честно ответила я.
Тут мне прилетел подзатыльник. В свою очередь повалила его на песок, угрожая, что не в себе. И может произойти что угодно. Я за себя не ручаюсь. Проклятье, он знает, что я боюсь щекотки. Побеждённая гномом, я снова рухнула на песок.
– Прекрати! Ты мне друг или враг? – закричала я.
– Ты не взяла меня на мой же пляж. Как сама думаешь? – завопил он.
– Я думаю, что гномы так не поступают. Как же ваш кодекс о ненападении?
– Он на тебя не распространяется. – При этих словах он подхватил меня и понёс в свой маленький домик.
Кажется, мне конец. Ну и пусть. Пусть похищают всякие гномы, что тут поделаешь. Мне было всё равно. Возможно, это последний раз, когда я вижу солнце, и мой взгляд устремился на жёлтый шар.
Солнце только обрадовалось. Меньше людей на пляже – больше простора. Поэтому спрятало свои лучи за облака. Теперь можно уединиться с морем и поведать о глупых историях людей. Об их излишней доверчивости. Морю тоже есть что рассказать. Рыбы не замокают ни на минуту.
Оказалась в маленьком домике. Если я встану, то голова пробьёт потолок. Нечего жалеть дом похитителя, но что делать, когда похититель твой друг. Сложно причинить неудобство тому, кто когда-то был дорог. Хотя о чём это я? Размышления начали спотыкаться на каждом шагу, как заблудившиеся в лесу путники.
Нужна лёгкость бытия и не меньше, хотя о чём речь, когда внутри меня пахнет помойкой. Как ещё щепетильный гном ничего не сказал. У нас с ним определённо ментальная связь. Гном неуверенно начал:
– А ты давно летала на зонтиках?
– Не помню, – честно ответила я.
В его глазах читался ужас и в то же время вклинилось озарение.
– Так вот почему от тебя пахнет тоской, я даже задыхаться начал. Не мог подумать, что мой лучший друг и так долго без веселья прожигает свою жизнь. А я тебе зачем?
– Замоталась. Работа. Покупателей в последнее время очень много. Приключения.
Гном понимающе мотал головой. А я продолжила:
– Понимаешь, в последнее время много заказов было. Не успеваю летать на зонтиках. Я уже не помню, когда в последний раз гоняла на байке, что уж тут говорить. Совсем позабросила. Лёгкость бытия начинаю утрачивать. Душа болит и пахнет отвратно.
Дальше последовал длинный монолог, осуждающий и ругающий меня за безответственность к веселью. Адалв напоминает мне строгого учителя. Может, он тайно читает всем морали?
– Как не стыдно, ты же ловец мгновений, должна соответствовать. Радость – это твой хлеб. Умирать собралась? А на кого ты байк оставишь? Мне он ни к чему, а больше никому не нужен. Хотя бы ради него ты должна жить. Не мы выбираем вещи, а они нас.
Достаточно мудрое заявление, но нужны силы, чтобы его прочувствовать. Гном заботливо сидит около меня. Гладит по голове. Начинаю закипать: не люблю заботу. Она такая липкая и противная. Как будто облили мёдом и поставили на солнце. Попросила перестать, а он взял да как вцепится. Объятия у гномов сильные.
– Друг, прекращай эти свои замашки, – пропищала я.
Молчит и улыбается. Как так вышло, что мы дружим с ним. Противоположные личности. Подключаю свою убедительность и продолжаю:
– Адалв, выброси меня в море по-хорошему, чтобы не мучилась. Оно мне снилось. Это не случайно. В нём моя отрада и гибель.
Снова прилетел подзатыльник. Дружить – непростая задача: постоянно получаешь правду. Вслух не сказала: уж больно не хотелось получить третий за чрезвычайную самонадеянность.
– Юи, я позабочусь о тебе, хочешь этого или нет, – довольно твёрдо произнёс гном.
– Утешительно, – сказала бы я, если бы была здравомыслящим человеком, но я ведь ловец мгновений. Поэтому просто вздохнула.
Он показал мне язык. Взял кисти, дерзко разрисовал мне и себе лицо. Теперь мы оба похожи на индейцев. И вот чего он добивается? Я в гневе страшна. И сейчас он это узнает. Красный вихрь во мне лучше не будить. Действенная сила, и на тиграх проверено.
Сначала краску хотелось содрать, всё казалось неестественно прекрасным, вскоре по-другому мир будет трудно представить. Мои мысли прервал его уверенный голос:
– Держи зонт, пошли летать!
Внутри меня всё утихло. Полёты всегда поднимают настроение, в этой идее, определённо, что-то есть, осталось выяснить что. И мы отправились гулять по ночному городу.
Пока сидели, успело стемнеть. Город погрузился в тишину и во тьму.
Все вышли из своих маленьких домиков и встречаются с ночью так, как будто завтра она не наступит. Гуляют, где только можно. Смотрят на всё, что попадается глазам. Луна купается в реке. Выдра, делающая сальто, наверняка желает спрятаться от её лучей. Ночью всем непременно нужно укрыться от лишних взглядов.
Мы в ответе за небо. За его красоту. Меньшее, чем мы можем расплатиться, – это почувствовать счастье, сполна насладившись им.
Стояла, запрокинув голову, и любовалась на звёзды, растворяясь в чёрном небе. Думала о другой жизни, о которой ничего не известно. Не знала, но при этом восхищалась! Забываю про тоску. Душа становится мягче. Впитывает в себя лёгкость бытия.
Ива целует мне лицо, гладит своими ветками – и так хорошо становится. Ходишь по лабиринтам около дерева, и терапия спокойствием идёт на пользу. Румянец появляется, смех заливистый, и уходить не хочется. Снов не надо.
Кучерявое настроение появляется. Ивам нравится моё преображение. А другого одобрения и не надо. Деревья лучше людей знают толк в красоте, в этом сомнений нет. Они не стесняются своей природы. Ветки красивы с листьями и без.
Смешанная с волнением светлая тревога поселяется внутри меня. В такие моменты начинаешь верить в волшебство. Падает звезда, я загадываю желание: «При любых обстоятельствах оставаться собой. Быть настоящей, что бы ни произошло». Ночь готова исполнить мою просьбу, если, конечно, успею загадать. В этом вся загвоздка.
Взяла в руки зонт, разогналась и полетела. К фонарям, чтобы быть ближе к свету, к падающим звёздам. Успеть загадать желание.
– Звёзды, помедленнее падать вы можете?
Они заняты своим делом, им не до меня. А вот я уже на красном байке гоняю на полной скорости и прожигаю ночь светом фар. Музыка гремит. Красный байк быстрее байков других цветов. В нём огненная сила. Ночной город любуется, а золотая луна завидует, что не может так же быстро прятаться.
Ночь имеет силу преображать. Стирать маски с лиц. Разговоры становятся искренними. Ночью всё по-другому: не вещи, окружающие нас, а мы сами становимся не похожими на себя. Будто бы днём живёт один, а ночью приходит другой. Робкий и в то же время открытый дыханию ночи странник по звёздам. Ни о чём не сожалеет и полностью принадлежит пространству, наполненному жизнью. Сердце горит: оно распахнуто. Развёрнуты карманы души. Живу моментом, не думая о том, что ждёт в будущем.
Зачем ловить мгновения? Ведь рано или поздно меня не будет, и всё, что я делаю, затеряется. Лишится всякого смысла. Страх смерти возобладал надо мной:
– Адалв, а если моя работа бессмысленна? Тогда я тоже?
Прилетел щелбан; мне дают мне понять, что я не права. Адалв начинает философствовать:
– Мы существуем на просторах Вселенной. На нашем пути встречается разное: злое и доброе. По асфальту жизни идут такие же странники нескончаемой чередой.
Кому-то легче сказать, что ему остался один год и три месяца, чтобы успокоить страх смерти. Попугать родных, получить внутреннее успокоение. Неизвестное пугает, а конкретный срок остаётся ждать. Так проще жить.
А кто-то ругается и всех ненавидит, чтобы раскрасить пустую жизнь острыми ощущениями. Выливает грязь в чьи-то рядом оказавшиеся ушки. Страх пленит. Его власть над человеком сильна, когда он проявляет ничтожность. Унижая других, они чувствуют себя выше, они хотят чувствовать себя добившимися в этой жизни высот. Для чего? Чтобы смерть не казалась такой пугающей.
А кто-то уже улетел в далёкие края помогать больным детям. Сажает цветы, деревья. Отдаёт себя безвозмездно миру. Отступает ли страх смерти? Нет. Но становится гораздо меньше.
Есть и те, кто относит себя в разряд жертвы, чтобы отдохнуть от суеты. Но отказываясь от жизни, они превращаются в ничто. Вот тогда душа начинает гнить. Прямо как твоя сейчас.
Юи, если неидеальная ты имеешь право существовать, то и твоя работа, твои стремления – тоже. Страх ошибиться не должен быть сильнее желания жить.
***
Я выслушала его длинный монолог. Посмотрела на небо: начало светать. Символично. Плюхнулась на мокрую траву.
Как оказалось позже, всё было подстроено. Покупатели вызвали полицию настроения. Гном организовал больничный на берегу моря. А я была лишь марионеткой в их заботливых руках. Наконец-то за долгое время я не нуждалась в снах.
Еще почитать:
Приключения гражданки Анисимовой — Афёра гражданки Анисимовой или новая Крымская история. Глава 2
сплошные проблемы
Пупсик
Boulaie — Смерч
«
»
