Школа шиноби. Книга вторая. Глава 7. Привыкая друг к другу.

Дом Карин.

Невиданная ранее жара опустилась на всю территорию современной Японии. Обычно таких высоких температур здесь никогда не было, но этот год оказался особенным. И, возможно, не все видели в этом такую уж проблему, но Хозуки к таким не относился. Суйгецу не верил в судный день, ждущий в конце жизни каждого человека, как не верил и в ад, но если бы верил, то определенно сравнил бы эту погоду именно с ним. Лето началось не так уж и давно, а вот температура начала бить погодные рекорды практически с первого дня. Такого жаркого лета на своем веку он точно не припоминал и потому был совершенно к нему не готов. Невыносимая жара убивала его в буквальном смысле этого слова. Обезвоживание ослабляло регенерацию и делало его уязвимым. А он этого не любил. Когда Суйгецу жил на улице и за каждым углом его поджидал очередной наемник, быть слабым означало стать жертвой, так что приходилось всегда быть начеку. Пришлось привыкать выживать в любых условиях. Но это было раньше. Здесь же, в Киото, в доме Карин, он чувствовал себя в безопасности. И это настораживало больше всего прочего. Суйгецу не привык к ощущению защищенности, не привык чувствовать себя «дома», и такая резкая смена восприятия окружающего его совсем не радовала. Нужно было срочно что-то менять в своей жизни, и как можно скорее. Желательно прямо сейчас, но… Мозг отказывался думать о чем-то ином, кроме как о невыносимой жаре. Растянувшись на своем любимом диване, он вяло, едва держа в руке журнал, не спеша обмахивался. Результат был так себе, но все же лучше, чем совсем ничего. Стараясь держать жидкости в теле на должном уровне, он выпил уже не один литр воды, и теперь пустые бутылки усеивали практически все свободное вокруг дивана пространство. Также хорошим вариантом стал холодный душ. Под напором мощных струй Суйгецу чувствовал себя куда лучше, но это было ровно до того момента, как его дерганная и крайне недовольная соседка по дому начала ломиться в дверь ванной. Карин не считала, что денег, которые тот заплатил ей за месяц вперед, было достаточно, чтобы окупить такое расточительство в отношении воды, и не собиралась об этом молчать. Стоило ему только переступить порог, как девушка тут же оказывалась под дверью и вопила, чтобы он выходил. И не то чтобы Суйгецу было дело до ее криков. Бушующая Карин — дело вполне обычное, и он намеревался игнорировать ее и дальше, но лишь до того момента, как девушка пригрозила отключить воду. Пришлось подчиниться. Спорить с ней не было желания, а жара лишила последних сил. Сейчас он, наверно, и Головорез-то свой едва в состоянии поднять. И это было единственным сдерживающим фактором от ухода из безопасного места его новой квартиры. Вопли Карин он готов был списать на вполне привычный, хоть и крайне раздражающий фактор; невыносимую жару — на временный дискомфорт; но вот свою слабость он не мог оправдать ничем. Видя его сейчас, никто и никогда бы не поверил, что он тот самый Кровавый Жнец, которого в Токио знала и боялась каждая собака. На лбу выступила испарина, а с белых волос лениво стекала вода от недавнего душа, оставляя на плечах мокрые круги. Вытянув босые ноги таким образом, чтобы они дотянулись до пола, не скрытого ковролином, он надеялся получить пусть и небольшую, но все же ощутимую порцию прохлады. Глаза цвета холодной стали лениво смотрели вперед, на кухню, где, шлепая по полу такими же босыми ногами, мелькала Карин. Девушка, видимо, была не так сильно восприимчива к летнему зною, хотя жара мучила и ее. Свои длинные красно-рыжие волосы она замотала в высокий пучок, позволив шее остаться открытой. Из одежды: легкая льняная майка выше пупка и с принтом Короля обезьян на груди, да короткие джинсовые шорты с неровными краями, которые в своей прошлой жизни были джинсами, пока девушка не сочла, что в виде шорт они будут куда симпатичней. А будь она в доме одна, она бы вообще ходила в одной только короткой майке и трусиках танго, но, к сожалению, теперь она себе подобного позволить не могла. С самого первого дня, как Суйгецу вошел в ее дом, от многих привычек ей пришлось отказаться, и в то время как мечник считал свое новое жилье убежищем, Карин почувствовала себя словно в западне. С Хозуки она всегда держалась на стороже и даже когда он не находился рядом, всегда внутренне была готова к его появлению. Особенно в последние дни. Ведь к своему огромному прискорбию Карин была вынуждена признать, что даже ее сенсорные способности не всегда успевали почувствовать его появление. Разумеется, это не относилось к тому времени, когда ее глаза были активированы. В этот момент от нее было невозможно укрыться, но раньше она была способна чувствовать опасного мечника и не активируя режим сенсора. Словно внутреннее чутье предупреждало об опасности. А теперь бывали моменты, когда она замечала Суйгецу, когда тот был уже совсем рядом, а вот чутье в этот момент молчало. Неужели она начала привыкать к его ауре? Если так, то это очень плохо. За время, что Хозуки живет в ее доме, он едва ли стал менее опасен. Ей стоит, напротив, усилить свои инстинкты, а вовсе не притуплять их. Как вообще могло так случиться?

Карин перестала метаться по кухне и, остановившись, скосила взгляд в сторону, чтобы увидеть, как мечник «растекся» по дивану. Увиденное поразило ее. И это опасный убийца? Серьезно? Да не знай она его, она бы в жизни не поверила, что такой человек может быть опасным. Он же совершенно расслаблен! Даже намека на подозрительность или собранность, а это было так на него не похоже. А она понимала, о чем говорит. К своему прискорбию, Карин была вынуждена признать, что за последнее время она успела повидать Суйгецу в совершенно разных состояниях. Она видела его насмешливым, ироничным и язвительным; видела злым, разъяренным и недовольным. Даже видела его лежащим на своей постели без сознания и едва ли не умирающим от полученных ран, но ТАКИМ обессиленным она не видела его никогда. Мечник казался выжатым как лимон. Словно каждое движение давалось ему с огромным трудом. Неужели это все из-за жары? Где его осторожность? Суйгецу всегда был готовым к бою. В любой момент. Даже когда едва открывал глаза после сна. Но сейчас…

В памяти сразу всплыли слова Хозуки, когда он рассказал ей о своих невероятных регенеративных способностях. Он признался, что его неуязвимость напрямую зависит от количества жидкости в организме. Что даже самая страшная и опасная рана способна затянуться на теле за сутки. Его врагом было вовсе не оружие, а обезвоживание. Выходит, сейчас, когда на улице такая невыносимая жара и тело быстро теряет влагу, его способность лечиться ослаблена? Если это правда, то сейчас он абсолютно и полностью уязвим перед любым нападением. Только вот есть ли прок от этого знания? Жара не вечна и таким слабым он будет далеко не всегда. Да и стоит ли ей вообще бояться? В последнее время он довольно сдержан с нею. Дразнит, выводит из себя дурацкими шуточками и колкими словечками, но в целом и пальцем ее не трогает. Между ними практически идиллия. И все же не стоит забывать о его вспыльчивом и крайне переменчивом характере. Ей вообще никогда не стоит забывать, что Суйгецу Хозуки — убийца. Ее жизнь для него едва ли значит больше, чем любая другая. Карин понимала, что это именно так, но также осознала, что воспринимает этот факт совсем не так, как должна. Ей словно бы обидно. Как будто где-то в глубине души она считает себя чем-то большим в жизни Хозуки, чем просто возможной жертвой. Что за нелепица! С чего ей вообще так считать?! Лишь из-за того, что он заступился за нее, когда она, измотанная нервным напряжением и истощенная физически из-за ночи, проведенной у палаты Саске, наткнулась в школе на компанию придурков? Их намерения были очевидны, а она слишком обессилена, чтобы дать должный отпор. В тот момент она понимала, что помощи ждать неоткуда и что полагаться можно только на себя. Но появился Суйгецу. Он пригрозил подонкам расправой, и те трусливо сбежали. В тот момент Карин была слишком уставшей, чтобы испытать благодарность, но потом прониклась этим чувством. А еще позже поняла, что поторопилась. Суйгецу поступил так вовсе не из-за желания помочь ей. Просто он любит наводить на людей ужас, любит увечить их и весьма искусно умеет это делать. В тот день ему было скучно. Лишь по этой причине он помог ей. В этом она была уверена. И домой притащил ее для восстановления сил лишь затем, что хотел в дальнейшем использовать ее способности. Мечник живет в ее доме лишь потому, что она — самый простой способ получить такую возможность. Карин для него не опасна и, более того, до ужаса его боится. Зачем ютиться по отелям, когда здесь есть все условия? Суйгецу всегда ее использовал, и все, что ей кажется добрым в его отношении к ней, просто ее самообман. Уже давно пора смириться с фактом, что все ее просто используют, а значит, она не должна обманываться ни на чей счет. И уж тем более не стоит считать себя особенной для такого человека, как Хозуки. Хватит быть наивной дурой. Пора начать думать в первую очередь о себе. Только вот с чего начать? В данном конкретном случае она едва ли может что-то изменить. Ее квартира больше уже не принадлежит только ей. Мечник проник в него, проник в ее жизнь и в ее тайны. Суйгецу ухитрился вытащить из нее все, что считал необходимым или просто любопытным. Хорошо еще, про способность лечить не знает. Все остальное же ему теперь известно. До этого самым посвященным в ее жизнь человеком был Саске. Он знал о ней все. Без исключений. Хозуки теперь знает лишь немногим меньше. Хитростью, обманом, шантажом, но он вытащил из нее все, что хотел. Она же не смогла разузнать о нем практически ничего нового. Кроме его способности к восстановлению. Он рассказал ей о своих возможностях и признался в слабостях… А может, и это уже не мало? Как много на свете людей, знающих то же самое? Наверняка очень и очень мало. А она знает. И все еще дышит. Разве это не удивительно? Может, она не обманывает себя, когда думает, что между ней и мечником зародилось некое подобие дружбы?
От подобной мысли на лице девушки появилась ироничная улыбка. Что за бред! Хозуки не нуждается в друзьях. Да и ей не нужен такой друг. От друзей не бегают мурашки по спине и сердце в страхе не замирает. С таким, как Хозуки, невозможно дружить. Лишь ненавидеть или бояться. А раз так, то как стоит поступить ей? Карин перевела растерянный взгляд в гостиную. Аккуратно и как можно незаметней, чтобы ненароком не встретиться со взглядом стальных серых глаз. Но этого и не произошло. К ее великому удивлению, мечник спал. Раскрытый журнал, которым он совсем недавно обмахивался, лежал на лице, скрывая глаза, но по мерно вздымающейся груди Карин поняла, что он именно спит, а не просто лежит. Видимо, женское любопытство оказалось сильней здравого смысла. Сама не осознавая, зачем так поступает, она прокралась ближе к дивану и, оказавшись рядом, аккуратно присела на корточки. Суйгецу не пошевелился. Его руки были свободно раскинуты по сторонам, ноги вытянуты под журнальный столик. Девушка затаила дыхание. Уже не первый раз она застает его спящим и уже в который раз удивляется, насколько обычным он в эти минуты выглядит. Журнал скрывал большую часть лица. Видны были только тонкие бледные губы и светлая гладкая кожа на подбородке и скулах. Длинные светлые волосы уже не капали водой, а лишь мокрыми прядями лежали на влажных плечах. Карин скользнула взглядом по его плечам и рукам, опускаясь ниже, по проступающим под кожей венам. Суйгецу не был плечистым и накаченным. Скорее жилистым и подтянутым. На ладонях четко проступали жесткие мозоли, оставленные долгими годами контакта с рукоятью тяжеленного меча. Внешне он никак не походил на опасного убийцу, но Карин знала, что в его случае внешность очень обманчива. Силой Хозуки обладал колоссальной! Она помнила тот день, когда он впервые принес в ее дом свой меч. Встав с ним рядом, она обомлела, осознав, что само лезвие практически доходит ей по плечо, а когда попыталась поднять меч, то даже с места не смогла его сдвинуть. А Хозуки держал его одной рукой! Просто невероятная сила. Представляя, какая мощь скрыта в его руках, она подивилась тому, что он еще не придушил ее. Ведь не раз пытался. Карин навсегда запомнит, как его пальцы сжимали ее шею. Ей тогда показалось, что ему просто не хотелось применять силу к ней, но лишь потом она поняла, что парень напротив прикладывал очень много сил, чтобы сдержаться и не сломать ее шейку одним движением. Несомненно, она была полезна для него, и это страховало ее жизнь. Карин понимала, что, испытывая раз за разом его терпение, она ходит по краю, и все же не могла вовремя сдержаться от едких слов. Да и силу она к нему не раз применяла. Однажды даже практически вырубила опасного мечника. И как раз в тот момент, когда он, рискуя жизнью, пытался пробиться в ряды Акацки. Она оказалась там, где он не хотел ее видеть, и едва не провалила весь его план, но он сумел выкрутиться. Правда, она поняла это лишь потом, когда сбегала от него, оставив Хозуки лежать скрюченным на земле. Вспоминая тот день, у нее кровь холодела в венах. Она двинула его коленом в пах! Разумеется, это произошло по его вине. Хозуки никогда не делился с ней своими планами, потому, когда он придавил ее к стене и так неожиданно укусил за шею, она, разумеется, остолбенела от шока. В голове мелькнула шальная мысль, что он станет к ней домогаться, но страх был настолько силен, что она даже не попыталась его оттолкнуть. Ступор прошел лишь когда его крепкая рука попыталась проникнуть к ней под майку. Тогда-то она его и ударила коленом. Ошарашенная своим поступком и мыслями о скором возмездии, она едва не умерла от страха. К счастью, все обошлось. И пусть она половину не помнит из того вечера, потому что Хозуки влил в нее бутылку саке, самое главное было в том, что проснулась она дома. В целости и сохранности. Без единого синяка. Тот день она стала считать своим вторым днем рождения. И вот спустя совсем немного времени она и Суйгецу живут под одной крышей. Она, как и раньше, срывается и психует в ЕГО присутствии, а он продолжает беззаботно спать в ЕЕ присутствии. Невероятно! Скажи ей кто-нибудь об этом раньше, она бы рассмеялась тому в лицо. А теперь вот сидит рядом с опаснейшим человеком Японии и спокойненько разглядывает его.
Подперев подбородок тыльной стороной руки, Карин расположилась прямо на полу и снова перевела взгляд на лицо Хозуки, задумавшись о чем-то совсем неуловимом. Ее жизнь перевернулась с ног на голову, и она совершенно не представляла, что с этим делать. Ей не с кем было поделиться своими мыслями, и оставалось только молча переживать все то, что никак не укладывалось в ее сознании. Все, что сейчас творилось в ее жизни, походило на страшный сон, от которого ей, наверно, уже никогда не пробудиться. И нужно было искать способ примериться с этим или же найти сил, чтобы это исправить. Она считала, что лишь ее жизнь попала в такой капкан, но подобными мыслями мучилась не она одна. Когда Карин еще только направилась к дивану, Суйгецу сразу же проснулся, но в последний момент решил, что выдавать себя не станет. В его присутствии Карин всегда была слишком возбужденной и дерганной, а сейчас у него был шанс увидеть ее такой, какой она никогда не покажет себя в его присутствии. Только вот почему его это волнует? Он видел, как ее взгляд скользил по его телу, и едва сдержался от ухмылки. Его так и подмывало подшутить над ней. Отпустить шуточку на какую-нибудь пошленькую тему, но он сдержался. Подшутить можно и позже, а вот увидеть ее настоящей возможность представляется весьма нечасто. О чем она сейчас думала? Наверняка удивлялась, как могло дойти до того, что они живут вместе. Ведь он и сам задавался этим вопросом. Но с собой ему было разобраться легче. Хотя и не сказать, что результат разбора его радовал. У него никогда не было своего дома. Он привык скитаться и никогда не жалел об этом. Если у тебя ничего и никого нет, то и терять нечего. А сейчас он понимал, что это место, этот дом, стал ЕГО зоной спокойствия. Здесь он забывался. Ссоры и споры с Карин веселили его, а возвращаясь в эти стены, всегда было ощущение безопасности. Даже сейчас, лежа в такой беззащитной позе и наблюдая украдкой за девушкой, он знал абсолютно твердо, что она никогда не причинит ему серьезного вреда. Он верил, искренне верил в это, и это… было неприемлемо! Непростительно. Какое он имеет право на такое доверие? Подобные чувства могут лишить его жизни в одно мгновение. Любой может предать. Однажды Карин может воткнуть ему нож в горло, и никакая способность к восстановлению не исцелит его. В конце концов, жизнь вполне наглядно продемонстрировала ему, как легко близкие люди опускаются до предательства. Стоя над бездыханным телом своего учителя, он поклялся, что больше никогда никому не доверится. И до недавних пор он был верен своей клятве. Верить нужно только самому себе, и ему пора снова об этом вспомнить. Пришло время вспомнить о своей миссии.
— Нужно было и ножичек с собой прихватить. — сказал он, ухмыльнувшись, и Карин едва не взвизгнула от неожиданности. Журнал соскользнул с его лица, и вместе с журналом отскочила и застигнутая врасплох Карин. Когда стальные цветом глаза впились в нее, словно два ножа, у нее сердце едва не остановилось. Уже второй раз он застает ее в таком нелепом положении: сидящей возле него, пока он спит. В прошлый раз он сделал нечто похожее, когда она по своей дурости хотела поближе рассмотреть его зубы. После того раза он неделю глумился над ней. Теперь так вообще со свету сживет. Суйгецу вяло подтянулся, все еще не упуская ее из виду, и еще шире улыбнулся. — У тебя был уникальный шанс покончить со мной. Разве ты не об этом мечтаешь? Только действовать нужно пошустрей, а не пялиться в пустую.
Щеки девушки пристыженно зарделись. Хотя доля гнева была куда больше, чем смущения. Стиснув кулаки, она сердито топнула ногой, а потом попыталась швырнуть в него чем-нибудь тяжелым, но по близости оказались только сандалии. Пролетев над белесой головой, обувь приземлилась в углу комнаты. Хозуки даже бровью не повел.
— Слабая попытка убийства. Но весьма оригинальная.
— Придурок!! Чертов маньяк! Можно подумать, убить это так просто. Даже такого бесячего придурка, как ты, чертов акуленок!! НЕНАВИЖУ!!
Она снова топнула ногой, больно ушибив при этом пятку. Но вида не подала. Не хватало еще больше его порадовать.
— Какого черта ты все еще здесь? — бросила она ему в лицо, но, несмотря на резкость слов, взгляд смущенно отвела в сторону, сделав вид, что не смотрит на него из злости. Светлая бровь вопросительно изогнулась.
— А где я должен быть? — удивился парень, Карин фыркнула: — А где ты обычно пропадаешь? Вот туда и проваливай! Уже три дня дома сидишь. Нечем заняться?
— Нечем, — ответил он, а потом с новой порцией ехидства добавил: — Твой любовничек Саске позаботился об этом. Есть предложение?
От упоминания Саске в качестве того, кем он больше не являлся, она вспылила еще больше.
— Тогда проваливай в Токио! Или на поиски своего меча. Ты же знаешь, где он. Саске тебе не нужен.
Она хотела спровадить его из дома под любым предлогом, но, не ожидая от самой себя, вдруг подкинула ему идею, и Суйгецу, впервые за три дня, оживился.
— А ведь правда! Я же знаю, где Самехада. И еще много чего знаю. — Серые глаза лукаво скосились на девушку. — Думаю, ты права. Как бы странно это ни звучало. Действительно есть кое-что, чем я могу заняться. Идем. — Он так резко вскочил с дивана, что Карин вздрогнула, подумав, что он сейчас направится прямо к ней. Но Суйгецу вместо нее пошел к стоящему позади комоду. — Где твой мобильник?
— Зачем он тебе? — насторожилась девушка.
— Не мне. ТЫ будешь звонить Саске.
— Что?! — Она едва успела поймать брошенный ей телефон. — Сдурел?!!
— Звони. — повторил мечник. — Нужно встретиться.
Карин замешкалась. Она уже довольно давно не разговаривала с Саске. После того вечера, когда они занялись любовью на этом самом диване, они больше не встречались, не созванивались и даже не обменивались СМС. Это было их негласным прощанием. Разрывом прошлых отношений. И она совсем не жалела об этом. Карин оплатила свой долг перед Саске, а он поблагодарил ее за оказанную помощь. Они расстались, и теперь максимум, что их связывает, это лишь дружба. Больше они не вместе, но, сказать по правде, она практически ничего и не потеряла. Ведь Саске никогда не обещал ей любви. Все эти годы она просто надеялась, что чувства пробудятся, но время шло, а любви так и не зародилось. А теперь уже все кончено. Она больше не станет унижаться и терпеть равнодушие черствого сердца. Может, Саске так навсегда и останется для нее особенным мужчиной, быть его половиной, постоянно волноваться за него и ревновать она больше не хочет. Она освободилась от своих чувств и надеялась, что у нее есть время до сентября, чтобы окончательно прийти в себя и дать ране на сердце затянуться, но что, если голос Саске вновь встревожит ее чувства? Ведь все это время ее любовь была настоящей, и она так быстро не пройдет. Почему она должна звонить Саске? Что она ему скажет?
— Я не буду ему звонить, — твердо ответила Карин и нахмурила брови. — Сам звони, если тебе так нужно. Не буду тем, кто приносит дерьмовые новости.
Карин не собиралась становиться мостиком между этими двумя. Тем более сейчас. Суйгецу определенно что-то задумал, и вероятность, что Саске отнесется к этому с радостью, казалась Карин крайне маловероятной. После встречи с Девятихвостым Саске даже не заикнулся о мести Акацки. Прошло три недели со дня его выписки из больницы, но едва ли он уже в состоянии драться. А вот Суйгецу выглядел более чем воинственным. Его сонливость и слабость словно рукой сняло. Глаза горели решительностью и чем-то еще. Карин не разобрала, что это, но определенно что-то не сулящее Саске ничего хорошего. Саске обманул его надежды, скрыл правду об учителе и лишил Хозуки возможности заполучить тот меч, о котором он грезит. Едва ли их встреча закончится душевным разговором. И хотя она дала себе слово, что подобные вещи ее больше не волнуют, она не собиралась становиться человеком, что подвергнет Саске опасности. И Суйгецу должен это знать. И он знал. Только вот ему было все равно. Она поняла это сразу, как только на его лице сверкнула острозубая улыбка, а глаза опасно сузились.
— Мне сейчас показалось, или ты решила, что у тебя есть выбор? Я сказал ЗВОНИ.
Карин плотно сжала губы, заставляя себя смолчать. Те резкие слова, что она была готова выпалить, явно не пойдут ей на пользу. Придется уступить. Снова. Но что именно он хочет от Саске?
— Зачем тебе встречаться с Саске?
— Нужно поговорить. Он кое-что… задолжал мне. — На последней фразе Хозуки вдруг вскинул голову, и сведенные к переносице брови красноречиво показали его воинственный настрой. Сердечко девушки взволнованно екнуло.
— Саске сейчас не может постоять за себя. Ты не посмеешь ему угрожать.
Серые глаза предостерегающе блеснули.
— Ты за себя вообще никогда не можешь постоять, но при этом смеешь пререкаться со мной. Думаешь, Саске сейчас слабее тебя? — Карин промолчала. Ее интуиция подсказывала ей, что сейчас не стоит спорить. Суйгецу явно начинал злиться. Он стремительно преодолел расстояние, что их разделяло, и больно схватил девушку за руку, в которой она сжимала мобильный. — ЗВОНИ. Скажи, что в половину второго я буду его ждать. Он знает где.
Карин нервно сглотнула:
— Что ты будешь делать, когда он придет?
— Я же сказал, у него передо мной должок. И я намерен получить его.
Больше он не сказал ей ни слова, но по глазам, что горели злобой, Карин сразу поняла, что препираться и дальше для нее уже небезопасно. Ей снова придется подчиниться.
«Прости меня, Саске».

Дом семьи Учиха.

Гостиная на первом этаже была пустой. Никого из братьев не было в доме, и Сакура сиротливо сидела за невысоким журнальным столиком и пила травяной чай. Вкус был не самым приятным, но Итачи сказал, что используемые в нем травы помогают концентрации чакры, и потому Сакура терпеливо пила горьковатый, отдающий перечной мятой настой. Ее взгляд периодически метался то к лестнице, ведущей на второй этаж, то к стеклянной двери, ведущей на задний двор. Где-то поблизости был Саске. Она не видела его с самого утра, но знала, что по утрам он обычно тренируется во дворе, а сейчас было около полудня, а значит, он либо сейчас в своей комнате и в любое время может спуститься вниз, либо еще не вернулся с тренировки и теперь в любой момент может вернуться. Сакура боялась встречи с ним и потому так и озиралась. Ей было бы проще, если бы Итачи был дома. Когда он рядом, можно было даже и не думать, что Саске окажется поблизости. Два брата предпочитали держаться друг от друга как можно дальше, и если кто-то из них был в доме, значит, второй обязательно будет где-то на улице. Она уже давно уловила эту закономерность, и если раньше она скрывалась от Саске на территории поместья, стараясь укрыться как можно глубже в усаженные деревьями участки, то теперь было достаточно просто находиться рядом со своим учителем, и защита от внимания Саске гарантирована. Сегодня же она была лишена подобного рычага воздействия. Итачи ушел на дежурство и вернется лишь завтра утром, а значит, во всем доме есть только она и Саске. И это именно сейчас! Сразу после того, что буквально вчера вечером между ними произошло. Даже просто вспоминая тот вечер, ее лицо заливал густой румянец, а о подробностях она и вовсе старалась не думать. Сакура буквально сгорала от стыда за саму себя, но при этом никак не могла заставить свой мозг не думать о тех ощущениях, что испытала, когда Саске ласкал ее под усыпанным звездами небом. Вчерашний день был вообще самым насыщенным за прошедший месяц, но то, что сделал с ней Саске, не шло абсолютно ни в какое сравнение ни с чем, что она могла вспомнить за всю свою жизнь. Еще никогда, НИКОГДА и НИКТО не делал с ней подобных вещей! И сейчас даже стыд не мог вразумить ее и заставить не думать о вчерашнем вечере. Руки, губы… требовательные и невероятно неприличные действия, которые она допустила, будут ее позорным клеймом до конца жизни, но даже понимая это, она не сможет забыть их. Даже ужас, который она испытала в самом начале, когда Саске с такой злостью буквально пригвоздил ее к дереву, меркнет перед силой страсти, которой он окутал ее после. Сакура так и не смогла понять, что вызвало гнев у Саске и чем она перед ним провинилась, но в итоге все закончилось… хорошо? Можно ли применять это слово ко всему случившемуся? Хорошо ли то, что она позволила Саске творить с собой, со своим телом все то, что он хотел? Нет. Едва ли можно сказать, что ХОРОШО, что она была готова позволить ему и большее, если бы он только захотел. Даже страшно представить, что в тот момент думал о ней Саске. Считал ли он ее такой же легкодоступной, как те продажные женщины, что берут деньги за интимные услуги? Едва ли. Ведь она была готова на все и так. Без денег. А значит, она морально пала еще ниже их. Какой позор! Как после подобного смотреть ему в глаза?
Неожиданный звонок мобильного заставил Сакуру подпрыгнуть на месте. Терпкий настой плеснул на колени. Девушка сразу же поставила кружку на стол и спешно отерла ногу. Вода была не горячей, так что она не обожглась. Зато испугалась. Звонок абсолютно точно принадлежал мобильному Саске. За год учебы она не раз слышала его рингтон, так что ошибки быть не могло. А раз мобильный здесь, значит, и сам Саске скоро так же объявится. А она не могла позволить им встретиться. Вскочив с дивана, Сакура уже было собралась уйти, но в последний момент передумала и обернулась к шкафу, где на полке мигал телефон. Она понимала, что правильней будет уйти из гостиной, но вместо этого сделала шаг в ином направлении. Встреча с Саске может выйти ей боком, но любопытство не позволяло и шага в сторону сделать. Кто ему звонит? За все время, что она здесь, она не слышала, чтобы он с кем-то разговаривал по телефону. Его многочисленные поклонницы писали ему, она это знала, но звонить они даже и не пытались. А что, если это Наруто? От этой мысли сердцебиение ускорилось. Она соскучилась по этому парню. Все ее дни были наполнены тренировками и переживаниями, связанными с нахождением рядом Саске, и за всем этим она практически не вспоминала никого из друзей. Даже лучшую подругу. Но сейчас вспомнила и осознала, что была бы рада услышать его голос. Она отмахнулась от переполняющих ее переживаний и приподнялась на цыпочки, чтобы увидеть, чей номер определился на дисплее. Если это Наруто, то она ответит. Пусть телефон не ее, но она не позволит этому звонку пропасть. Только вот звонил не Узумаки. Точней, не тот Узумаки, которого она хотела слышать. На дисплее высветилась фотка Карин. Все внутри словно бы оборвалось. Карин звонила Саске. ЕЕ Саске. А ведь она уже успела позабыть о сопернице. И, как видимо, напрасно. Чего же та хотела? Встретиться? Чего-то большего? Руки сами собой сжались в кулаки. Сакура не хотела, чтобы Саске и Карин разговаривали. Даже по телефону. Она не позволит этим двоим снова быть вместе. Ее отношения с Саске только-только стали перевешивать обычную дружбу одноклассников. Она не позволит Карин все разрушить. Только что она может? Ответить? Вот Карин удивится, когда к телефону Саске, которого она целиком и полностью считает своим, подойдет девушка. А если узнает, что весь этот месяц она и Саске живут под одной крышей, так у нее вообще нервный срыв случиться. Такое стоило бы увидеть. Злорадство, так не свойственное Сакуре, вдруг захлестнуло ее, но потом она вспомнила, как Карин сидела под дверью палаты Саске, позабыв о еде и отдыхе, и ей стало стыдно. Карин не просто мнит себя его девушкой. Она по-настоящему заботиться о нем. Она была рядом все те дни, когда Саске боролся за свою жизнь. А что в это время делала она? Рыдала в своей комнате, обвиняя во всем Наруто. Разве после такого она имеет право считать себя лучше Карин? Безусловно нет.
Осознание подобного в один миг переменило все ее чувства. По какой бы причине Карин не звонила Саске, она имеет на это право. А вот сама Сакура не смеет пользоваться преимуществом. В конце концов, она живет в этом доме вовсе не по желанию Саске, а лишь из-за своего упрямства. И за это ей тоже должно быть стыдно.

Снедаемая ревностью и чувством вины, Сакура отшатнулась от телефона и попятилась, пока не уперлась ногами в ручки дивана. Мобильный звонок оборвался. Тишина оглушила ее, и только бешеный стук сердца громыхал в голове, словно молот, бьющий по стальному листу. Уверенность, что совсем недавно начала зарождаться в сердце, уменьшилась до ничтожных размеров. Может, Саске вчера и целовал ее, все же он не захотел дойти до конца. Остановился, когда мог этого не делать. А ведь когда это произошло, она молила его не останавливаться. Была готова отдать ему все, что бы он ни захотел. А он и не захотел. А вот Карин, так не вовремя появившаяся со своим звонком, явно разбудит в нем то самое желание, подавлять которое он не станет. Как же обидно было это сознавать. А ведь не так давно она считала себя лучше Карин, которая с такой легкостью отдавала себя Саске. Сакура считала подобное поведение недостойным, а в итоге оказалась самой обычной лицемеркой. Для нее это все было недостойно лишь до того момента, пока она сама не оказалась на месте Карин и не осознала, что готова поступиться своей гордостью и всем остальным, лишь бы Саске не прекращал своих ласк.

На глаза навернулись слезы обиды, унижения и неудовлетворенного желания принадлежать Саске. Может, стоит уже признать, что все, что она делала все эти дни, было лишь ради него? Ради возможности доказать Саске свои способности, показать, что она особенная, что она способная. Чтобы он признал ее и наконец-то полюбил. Ведь будь все иначе, она сейчас бы не думала о том, что стоит все бросить и уехать домой. У нее начинает получаться. Итачи не зря тратил на нее свое время, и все же она готова променять это все на возможность вновь прочувствовать все то, что чувствовала вчера ночью, когда Саске покрывал поцелуями ее тело. Когда его пальцы играли с ней, доводя до сумасшествия. Она и не думала, что может испытывать подобное. И как же теперь ей это все забыть? Как смотреть в его черные глаза, которые видели ее обнаженной? Как и дальше убеждать, что здесь она лишь ради обучения, если вчера молила его о том, о чем сейчас даже стыдно подумать? Нет. Ей это все не выдержать. И уж тем более она не переживет, если Саске и Карин снова будут вместе. Она обязана это предотвратить.
Едва ли осознавая, что собирается делать, Сакура подскочила к шкафу и, схватив с полки телефон, открыла журнал звонков. Она намеревалась удалить входящий номер Карин, чтобы Саске даже и не узнал, что она ему звонила, но судьба снова оказалась не на ее стороне. Едва она разблокировала экран, в гостиную вошел Саске. Сакура испуганно отпрянула, упершись спиной в шкаф. Рука с зажатым телефоном спряталась за спиной. Можно было только понадеяться, что Саске не успел увидеть, что она взяла его телефон. Даже страшно представить, как после этого оправдываться, так что она изо всех сил попыталась придать своему лицу невозмутимый вид. Только это явно вышло плохо. Черные глаза Саске мгновенно приковали ее к месту, заставив пульс участиться. Сакура была так испуганна, что вместо того, чтобы отвести взгляд, уставилась Саске прямо в глаза, о чем довольно быстро пожалела. Ведь глаза Саске видели куда больше, чем она могла себе представить. Встреча с девушкой в гостиной не казалась ему чем-то необычным, но вот то, что она так пристально смотрит на него, вместо того чтобы убежать, как она обычно поступала, это уже странно. Почему ее взгляд такой испуганный? Черные глаза медленно и очень внимательно прошлись по ее растерянному и бледноватому лицу.
— Что тебя так напугало? — спросил он, искренне удивившись. При звуке его голоса губы девушки плотно сжались, словно заставляя себя молчать, а распущенные волосы небрежно уронили несколько прядей на лицо. Она, конечно, никогда в его присутствии не была спокойной, но в этот раз было как-то иначе. Словно ее застали врасплох, поймали на чем-то предосудительном, и Саске эта мысль показалась неожиданно правдоподобной. Его взгляд, несколько задержавшийся на губах, вернулся к ее глазам и на них остановился окончательно. Черные расширенные зрачки Сакуры были очень хорошо видны на фоне ярких зеленых радужек. — Что не так? — спросил он вкрадчиво, и сердце девушки едва не остановилось. Пальцы сильней впились в телефон. Мозг начал спешно перебирать доступные варианты, но губы отказывались выдавать слова. Словно само ее тело противилось любой лжи, что она собиралась произнести. Саске она никогда не умела врать. Но сейчас другое дело. Быть пойманной с его телефоном в руках… этого он может ей не простить.

— Всё хорошо, — соврала она, надеясь, что слова звучат убедительно. — Ты просто напугал меня. Так резко вошел.
Губы нервно растянулись в улыбке, но, вопреки ожиданию Сакуры, Саске нахмурился, увидев эту жуткую пародию на искренность.
— И только? Уверена, что дело лишь в этом? — Его взгляд оторвался от ее поразительных глаз и, проскользив по линии плеч, опустился до талии. — Что за спиной?
— Ничего! — ответила Сакура и тут же закусила губу, поняв, что ответила слишком быстро. — Хотела посмотреть, нет ли пыли на полке. Всё чисто. — Она сделала шаг в сторону. — Я пойду. Мне нужно… позвонить родителям. Прямо сейчас.
Она виновато потупилась и, не поворачиваясь к нему спиной, бочком направилась в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Саске проводил ее недоверчивым взглядом, но не попытался остановить. Она явно была не в себе. Возможно, чуть позже он выяснит, что с ней было, но не сейчас. Время для этого еще будет. Саске бросил ей вслед еще один взгляд, а потом перевел его на кружку, что девушка оставила на столике, и удивленно вскинул бровь. На стеклянной поверхности блестела небольшая лужица, которую Сакура отчего-то не убрала. Что было странно. Понимая, что находится в чужом доме, и видя, какую чистоту соблюдают оба брата, она никогда не позволяла себе оставлять пустую посуду после себя или мусор. А тут уходит, оставив мокрый стол? Очень странно. Но, учитывая, в каком шоке она находится после недавних событий, он готов списать это на эмоциональный шок. Для нее это все было, несомненно, в новинку, так что он готов проявить понимание к девушке. Но опять же, лишь сейчас. В дальнейшем он намерен напомнить ей, что их спор она проиграла и что он собирается получить свой выигрыш, о котором они, кстати, не договаривались.
Представив, как Сакура снова окажется в его руках, он ухмыльнулся. Эта картина ему определенно нравилась. Особенно если учесть, что после вчерашних страстей, что он не смог сдержать, ему снова приснилась та самая незнакомка, с родинкой на плече. Раньше она снилась ему чуть ли не каждую ночь, но потом перестала. Саске уже было решил, что все прошло, а тут она снова объявилась. И из-за этого он очень плохо спал, потом чуть свет проснулся и, распаленный жгучим желанием плоти, был вынужден уйти на тренировочную площадку, чтобы там выпустить все напряжение, что сковало тело. К счастью, теперь с этим проблем не было. Даже вид Сакуры не пробудил в нем страсти. Все, что он чувствовал сейчас, это лишь усталость в мышцах и сильное желание упасть на кровать и уснуть. Пожалуй, так он и поступит. Только сперва стоит заказать ужин. Готовка никогда не была его сильной стороной, а то, что готовит Сакура, далеко не всегда аппетитно.
Взгляд скользнул на полку, где он оставил свой телефон, но стоило ему шагнуть в его направлении, как знакомая мелодия заиграла где-то совсем с другой стороны. Саске удивленно обернулся. Мелодия доносилась со стороны лестницы, что было весьма удивительно. Ведь он совершенно точно знал, что там мобильный находиться не может. Как же он тогда там оказался?
Когда телефон Саске снова зазвонил, Сакура едва не подпрыгнула на месте. Она так торопилась скрыться с глаз парня, что даже не подумала, что звонок может повториться. Адреналин ударил в голову и в ноги, Сакура бегом припустила по лестнице вверх, намереваясь скрыться в ванной. Саске определенно слышит звонок и непременно пойдет за ней. Нужно обыграть все так, чтобы он даже и мысли не допустил, что она имеет отношение к пропаже. Выставит все так, будто нашла мобильный в ванне. Только бы успеть до туда добежать. Перепрыгивая через ступеньки, девушка спешно преодолела лестницу и сразу же спряталась за дверью, щелкнув замком и прижавшись к двери спиной. Сбросив звук, она прижала телефон к груди. Карин была крайне настойчива, но звонок все же прекратился, и Сакура вздохнула с облегчением. Теперь можно выходить из укрытия и сыграть роль услужливой подруги, которая любезна принесет Саске его телефон. Который совершенно случайно нашла возле раковины. Довольно правдоподобно. Главное самой себя не выдать излишним переживанием. Поглубже вздохнув, Сакура постаралась восстановить дыхание и, придав лицу невозмутимый вид, вышла обратно в коридор. Разумеется, об уничтожении входящего вызова в журнале звонков речи уже не шло. Саске слышал свой рингтон, и отсутствие входящего вызова будет более чем странным, так что после нужно будет придумать что-то другое, чтобы не допустить его с Карин встречи. Сейчас главное спастись самой. Наспех пригладив волосы, Сакура вышла за дверь.
— Снова прячешься в ванной? — услышала она насмешливый тон прямо над ухом и едва сдержалась, чтобы не взвизгнуть. Саске, конечно же, поджидал ее возле самой двери. Ну конечно. Разве могло быть иначе? У Саске просто невероятная способность выбивать ее из равновесия. Она взволнованно отвела взгляд и не смотрела ему в лицо, но была уверена, что тот улыбается.
— Я… просто хотела умыться. И знаешь, вот, — она резко вытянула в его сторону руку с зажатым в ней девайсом. — твой телефон. Нашла на раковине. Кажется, тебе кто-то звонил.
Она всеми силами старалась не смотреть на него, чтобы не встретиться взглядом. Сейчас ее главной задачей было избавиться от улики и быстро сбежать, спрятавшись так, чтобы Саске не нашел ее до самого вечера. Потом так же незамеченной проскользнуть к себе в спальню, где сможет уже спокойненько дождаться утра и возвращения Итачи с работы. Саске же не торопился. Переведя взгляд на протянутую руку, он невыносимо долго просто смотрел на свой мобильник, а потом, вместо того чтобы забрать его, сощурил хитро глаза и, скрестив на груди руки, буквально впился взглядом в испуганное лицо девушки.
— Говоришь, нашла его на раковине? — черные глаза изучающе прошлись по ее лицу и снова остановились на губах. Сакура покусывала их изнутри, очевидно пытаясь скрыть волнение, и это было весьма и весьма привлекательно. Сейчас бы притянуть ее к себе и поцеловать. Но лишь после того, как она сознается в своем обмане. Ведь он уже понял, в чем дело. Еще когда она только сбежала от него в гостиной, он заподозрил, что что-то не так, ну а когда сразу после ее ухода зазвонил ЕГО мобильный, подозрение лишь усилилось. Он проследовал за ней, и вот она поймана с уликой в руках. Саске надеялся, что она это все понимает, и потому был готов дать ей шанс исправиться. Если она прямо сейчас во всем признается, то он будет снисходителен. Но, к его огромному разочарованию, девушка не собиралась признаваться. Она старалась держаться непринужденно, но о признании явно даже и не думала. Видимо, придется сделать ей небольшой намек. Саске вернул свой взгляд с губ обратно к глазам и ухмыльнулся. — Серьезно? На раковине в ванной комнате… которой пользуешься только ты?
Внутри все похолодело. Сакура вздрогнула, поздно сообразив, что Саске прав. Это же ее личная ванна! У Саске есть своя. Прямо в комнате. Он просто физически не мог забыть его там, куда никогда не заходит! Сакура, какая же ты дура!! Ее обман был с треском разоблачен. Если она срочно что-то не придумает, ей просто конец!
— Может ты… — но договорить она не успела, потому что Саске вдруг схватил ее и в ту же секунду придавил спиной к стене, зажав и закинув над головой обе руки. Время для нее остановилось. Саске прижался к ней своим крепким телом и выдохнул слова практически в самые губы:
— Не ожидал от тебя такой примитивной лжи. Ты действительно надеялась меня обмануть? — горячее дыхание обожгло кожу. — Зачем понадобился мой телефон? — Сакура закрыла глаза, боясь того, что будет дальше. — Думаешь, почему на нем не стоит никакой блокировки? Потому что мне нечего скрывать. Но это вовсе не значит, что его можно трогать остальным. Ты понимаешь, что я имею в виду?
Сакура понимала. И чтобы она ни сказала, какие бы объяснения ни придумала, Саске уже понял, в чем правда. Или очень скоро поймет. Ему стоит только увидеть пропущенный звонок от Карин. И зачем она только сунулась сюда. Знает вообще решилась на такие опасные игры с Саске? Знает же, как он не любит вмешательств в свои дела. С чего она решила, что станет исключением?
Ее мозг лихорадочно искал выхода, а Саске стоял над ней, вдыхая сладкий аромат ее тела, и думал, как стоит поступить. Если быть честным, его мало волновало, что Сакура взяла телефон. В нем она ничего не найдет. Он уже давно ни с кем из своих прошлых любовниц не созванивается, не встречается и даже их сообщения не читает. В других он больше не нуждается. Теперь он абсолютно точно решил для себя, что Сакура — это единственная девушка, которой он хочет обладать. Она ЕГО Сакура. И только его. Но тот факт, что она пыталась манипулировать им, пусть и так неумело, крайне злил его. Лучше бы она во всем созналась, когда он дал ей такой шанс, а не пыталась фантазировать и искать отговорки. Но он отучит ее от этого. Скоро она поймет, что скрыть правду от него никогда не сможет. Ведь за то время, что она живет в его доме, он успел хорошо изучить ее. По взгляду, по телодвижениям он безошибочно может понять, о чем она думает и что намеревается сделать. По интонации голоса чувствует ложь, страх или же волнение. Саске узнает ее с каждым днем все больше и все больше понимает, что никто другой ему не нужен. Скоро и Сакура это поймет. Она уже сдалась ему. Сделала, как он и говорил: она молила его о ласках и будет молить еще, ведь уже скоро он сделает ее своей. Но сперва стоит преподать ей урок честности.
— Ты заслужила наказание, — прошептал он с ухмылкой, увидев которую Сакура в миг покраснела бы до кончика волос. Ведь прекрасно понимает теперь, что за этим может последовать. И это при том, что она и половины не знает о том, какие приемы Саске успел изучить за те годы, что оттачивал мастерство обольщения с разными девушками. Но он намеревался показать их все ей. В свое время. Сейчас же хватит нехитрых, но весьма действенных ласк. Лишь до того момента, как она выдаст себя и признается, что ласки ей нравятся. Когда, как вчера, станет просить не останавливаться. Тогда-то и последует его наказание. Он остановится в тот момент, когда она совершенно не захочет этого, и будет повторять так до тех пор, пока Сакура сама не придет к нему в полной покорности и с горящими страстью глазами. Правда, Саске понимал, что и для него это будет пыткой, но он готов помучиться. Ведь ему не нужна полупобеда. Он хочет полного поражения со стороны Сакуры. По всем фронтам. Лишь полностью подчинив ее тело и душу себе, он почувствует себя победителем. Так с чего же начать?
Его взгляд застыл на розовых губах девушки, что так манили его. Он был бы не против начать с поцелуя, но вдруг мобильник, зажатый в руках Сакуры, снова заиграл, и Саске скорее рефлекторно, чем осознано, бросил взгляд на экран. Ему было все равно, кто там звонит, но как только глаза различили имя звонившего, его намерения враз изменились. Сакура едва не скатилась по стене вниз, когда Саске рывком забрал из ее пальцев телефон и, резко повернувшись к ней спиной, ответил: