— Отец… Ты точно в этом уверен? И вдруг не передумаешь?
Опасливо косясь на своего отца, Таис до сих пор не могла поверить в то, что эпоха гнева и горя подошла к концу и клан демонов сможет жить спокойно жизнью. Да, будут трудности. Да, будут неловкости и недопонимание, но за эти пять сотен лет люди столько раз менялись… Что им мешает поменяться еще один раз?
Сидящий с девушками за одним столом (бывший) король демонов осторожно улыбался. Он не забыл своей истории, он не забыл своего горя и потерянной любимой, но он был согласен просто пожить еще немного, покуда их пути не пересекутся на границе двух светов.
Он улыбался и пожимая плечами ответил дочери:
— Нет, не передумаю. Я уверен, что на престол должна взойти именно ты.
— Но… Но отец! Я столько бед устроила, я стольким людям жизни сломала!
— Ничего страшного, дочка… У тебя вся жизнь впереди, чтобы исправить свои ошибки. Я прав, императрица Бальза́ми?
Сидевшая напротив них (по-прежнему в золоченой феске) правительница людей, улыбалась им. Она была искренне рада, что у Ата все получилось. Она радовалась тому, что светлое будущее для каждого уже не за черными горами.
— Угусь, — кивнула она, — Я согласна на сотрудничество с такой, как ты. Вместе мы сумеем проторить дорогу, по которой наши кланы пойдут рука об руку.
— И ты не сердишься на меня заааа…
— За покушение? Пфуф, — махнула Бальзи, — Знала бы ты сколько человек покушались на меня за мою жизнь. Поверь, ни ты первая, ни ты последняя.
— Ну раз так, — протянула новая Королева демонов и глядя на улыбающиеся ей лица близких людей поставила красивую роспись-завитушку на бумаге о договоре смертных и бессмертных, — Доверюсь Вам, пожалуй…
— Таис, спасибо огромное! – воскликнула Бальзи, кидаясь к новой подруге с объятиями, — Ты такая милаха! Я очень боялась, что речь Ата не пройдет…
— Кстати, — зацепился за эту часть разговора Малик, — Познакомите нас с этим человеком? Я имею ему кое-что сказать.
— Конечно, — удивилась императрица, — Для друзей не жалко. Он сегодня как раз должен был посещать врача.
Герой вчерашнего дня стоял на столичном причале города Энисс. Морской бриз трепал его вновь отросшие русые волосы, а кривое отражение причудливо колыхали волны волнующегося водоема. Апельсиновый рассвет радовал его своими красками, а небо и сидящий на нем О́ток специально для услады взгляда Ата вывел свое небесное стадо облаков-овечек. Куда-то спешили лодки и паромы, неслись люди, что словно время на бегу теряли и пытались поймать его вновь, даже милый пристанский пёс, коего коффовец подумывал приманить и увести в родное селение несся на своих четверых, обгоняя и ветер, и море, и беснующиеся мысли задумчивого человека.
Здешние виды позволяли ему отвлечься от гнетущей действительности и справлялись со своей задачей на ура.
«Софсем скоро Фы умрёте», — проносились слова лекаря.
«Но как же так?! », — вторили ему слова Ата, — «Я ведь столькое пережил, столькое перенес и вытерпел и умру… Да так позорно? »
«Фы феть нетафно постратали от проклятово клинка, не так ли? »
«Есть такое… Меня зачарованными ножницами пырнули…»
«Ну фот оно и есть… Это проклятие фытягифает саму Фашу силу к зизни. Сперва Фы иссохнете и станете похозим на меня, потом начнут отказыфать руки-ноги, органы, голофа, а потом останофится сердце и Фы умрете…»
«И ничего сделать нельзя? »
«Уфы… Мне такого средстфа не знакомо… Простите Вася… Я оказался бесполезным лекарем…»
«Ничего, со всеми бывает… Я вот и подумать не мог, что умру молодым…»
Что ж это за дурость такая постоянно с ним приключается? За что все это такими комьями валится на его голову?! Неужели ему нельзя просто пожить спокойной жизнью, коей живут десятки десятков людей? Что он мог такого натворить в прошлой жизни, чтобы заслужить подобное!
— Как печально, что я не попал в селение Кофф, чуть раньше… Я бы и с Шинной раньше познакомился, и отношения у нас с ней начались бы раньше. Я бы смог позвать ее замуж и она бы родила мне замечательного ребенка…
—…Или двух…
—…Или двух… А еще лучше трех…
—…Или четверых, да?
—… Да! Хорошая была б идея, если бы я… — протянул мужчина оборачиваясь спиной к пирсу, — …Если бы я соображал быстрее… Привет, любимая… А ты тут какими? …
Вы когда-нибудь видели песчаную бурю? А представить, что она приняла облик рыжеволосой девушки, что уперев руки в боки гневно вперила свои глаза мандаринки в единственного и любимого мужчину? А вот представьте, пожалуйста, потому как именно это сейчас и стояло перед Атом. Словно сама Пустыня имела на него зуб!
Девушка со скоростью хорошего верблюда надвигалась на парня. Тот был выше и понимал, что до лица она навряд ли дотянется, и даже так Кофф выставил руки вперед в ожидании удара.
Он уже видел носки ее туфель подле своих, он слышал она дышит… Дышит на взрыт. Опустив руки и вглядываясь в лицо дорогого ему человека, Ат видел только одно горе.
Ее слезы переполняли глаза, рот искривила немая боль, словно от каждого вздоха Ата умирала только она одна. Ее руки не собирались наносить ударов. Они были обессиленно прижаты к обоим бокам, со сжатыми в кулаки ладонями.
— Почему… Почему ты не сказал мне об этом до суда? – ревела она и голос ее не слушался, — Почему ты такой… Почему постоянно обо всем умалчиваешь?
— Я не знаю, — усмехнулся пациент с тяжелым случаем.
—Ладно твои подруги, ладно та нагрузка, которую ты взвалил на себя почем зря… Но почему ты постоянно умалчивал как тебе больно! Почему ты умолчал о каком-то странном голосе, что появлялся в твоей голове не раз и не два! Почему ты врал мне все эти два года! Неужели я настолько плохой человек, что мне и пустяковой мелочи доверить нельзя!
— Не злись, пожалуйста, — печально улыбнулся он.
— Не злится… Ты просишь меня не злится! Так ты опоздал! …Знаешь как я на тебя зла!
— Прости… Прости меня, если только сможешь, — прошептал парень, прижимая Шинну к своей груди. Так ей было легче реветь. Никто бы не услышал о ее горе.
Стенания продолжались. Они то затихали, то набирая новую силу звучали в трое громче. Она ревела так сильно, словно от этого могло что-то изменится. Шёл час, второй третий, а они все продолжали стоять у причала и смотреть за марево, танцующее над морем. Девушка уже перестала плакать. Теперь она старалась наслаждаться теми минутами, пока ее парень крепко и с теплом обнимал ее. Теми моментами, пока Мир летал где-то далеко, словно позабыв об одном из путников, направленных в свой Небесный сад…
Внезапно в море спикировала утка нырок. Через секунду было суждено показаться ее заду и хвостовому оперению, с подогнутыми белыми лапками, но молодые этого не увидели. Потому как парень предложил :
— Шинна… А Шинна… Давай поженимся. Этот закат такой сказочный. Когда мы еще сможем провести красивую свадьбу?
А девушка широко улыбнулась и ответила :
— Я не против. Наших тут нет, никто не станет над нами шутит или подтрунивать. Позовем только самых близких людей…
— …Бальзи и Хаджу…
— …Майита и Бебе…
—…Алтею и спасенных мною короля и его дочку…
—… Хороший список гостей, а главное, что они все здесь и поместятся.
—Тогда пойдем их искать?
— А этого, милый мой, и не требуется.
— Почему это?
— Обернись, они прямо за нами…
И правда, со стороны большой лестницы и цветочных клумб к ним неслась императрица со своим телохранителем, демонами и всеми ранее перечисленными гостями.
Она была раскрасневшаяся от долгого бега и добравшись до пары голубков никак не могла отдышаться, и просто стояла уперевшись в собственные колени.
— Ат… Ат… — пыхтела она, — Эти двое… Они… Они хотят с тобой поговорить.
— Здравствуй Бальзи… Об этом позже… Скажи, ты можешь заключить для нас с Шинной поруку?
— Что? – опешила девушка.
— Мы хотим пожениться, — пояснил пациент, улыбаясь и целуя любимую в макушку, — Очень хотим, пока закат такой чудесный.
— Я не против, но… Ладно, — хмыкнула она, — Тогда иди причешись. А то словно вороны гнездо на голове свили, а мы с моей подружкой срочно бежим в магазин, выбирать птицу, что отнесет послание во дворец.
— А почему именно так? – теперь удивлялась уже Шинна, — Почему просто не купить наряд?
— Фыфы, — смеялась императрица, — Потому что я ждала, когда это произойдёт, и успела подготовить лучший из возможных нарядов!
— Ладно… — смущённо хихикала девушка.
— Нда… Не торопились вы однако с этим вопросом, — укоряюще глумилась подружка, — А чего на старости лет поженится не решили?
— Да блин!.. Бальзи!… Хватит издеваться!
Примерно через час ветровых усилий и молниеносных ухищрений, причал был готов к тому, чтобы на нем провели скромную, но запоминающуюся свадьбу.
Большого труда Бальзи и угроз со стороны Хаджи потребовалось, чтоб убедить старого владельца этой наводной хибары, что устройство некоторого празднества очень хорошая для него идея.
К счастью, старик не был дураком и принимая расплывчатые угрозы на свой личный счет подготовил площадку в лучшем виде.
У них не было чаши с медом и пряностями, зато были кружки со фруктовой напитой и ломтики маринованного имбиря. У них не было украшений и пышных лент с поздравлениями, но было прекрасное небо, облака и десяток друзей, что желали молодым искреннего счастья. У них был жених, коего лекарское дело обрекло на смертный одр, но у них также была прекрасная невеста, любовь которой была способна воскресить живого человека ровно на несколько часов.
На Ате был все тот же халат с вышивкой из пальмовых листьев по краю, одолженная Дином судейская золоченая феска и его же черные туфли с подвернутыми носами. Шинна же была прекраснее всего этого пейзажи. Она сверкала, как дни назад сверкала ее матрена – Бальзи. Она сверкала и была неотразимой.
Лёгкое платье цвета полуденного солнца, с вышитой на спине красной дивно-птицей, одолженные императрицей узорчатые туфли с колокольчиками на носах, убранные в пышную прическу рыжие локоны и парчовое покрывало, расшитое бусинами и цветами вьющейся розы. Довершала образ накидка, которую Бальзи с содроганием сердца берегла с самого знакомства с Шинной и по сию пору. Когда девушка увидела подарок, она начала активно отнекиваться, однако Бальзи сказала следующее :
— Он никогда не сумеет найти девушки лучше. А для тебя… Я хочу сделать нечто неподражаемое, чтобы твоя свадьба навсегда стала краше моей.
— И поэтому ты отдаешь мне шкуру какой-то заморской лошади?
— Это зебра… Они очень красивые и их так же сложно понять, как и тебя.
— То есть ты намекаешь, что я странная? – улыбнулась невеста.
— Я не намекаю, я говорю это прямо, — в ответ улыбнулась императрица.
Солнце клонилось к закату, а праздничная еда и угощения уже были съедены. Пришло время поруки влюбленных.
Встав перед молодыми, Бальзи развела руками, словно желая обнять всю Геру и голосом великого правителя молвила :
— Шинна Кофф, готова ли ты взять этого мужчину в законную поруку?
— Согласна, — кивнула невеста, — Готова терпеть его в будние дни и праздники, готова терпеть всех его подруг, все то, что он от меня упорно умалчивает из принципов своей натуры, готова принять даже то, что жизнь слишком скоротечна, чтобы я могла исполнить хотя бы одно из своих согласий…
— Ат Кофф, готов ли ты взять эту женщину в законную поруку?
— Согласен, — улыбнулся жених, — Готов терпеть ее в любое время дня и ночи, готов принять ее со всеми ее скорпионами и женскими загонами, готов даже пасть от вложенной в ее руки сковороды. Если от этого она станет счастливее… Готов сделать все, что в моих силах, чтобы наши дни были наполнены светом и радостью. Готов любить ее до самого конца, ведь именно она привела меня в этот мир, ей и уводить из него…
Свадьба подошла к концу, молодых провожали с улыбками и подбрасыванием лепестков цветов в воздух до самого дворца императрицы. Люди, встречавшие их на улице, искренне удивлялись : что это может быть за особа, чья свадьба заставила правительницу плакать от умиления.
На следующее утро молодые проснулись в одной постели. Как муж и жена. Ат был так счастлив, что ему казалось будто бы он уже умер и попал в тот самый Оазис.
Глядя на любимую, которая безмятежно посапывала уткнувшись в подушку, парень решил немного прогуляться до внутреннего двора.
Тут все было по-прежнему. И люди спешащие куда-то с кипами бесполезных бумаг, и романтичные придворные, у коих что-нибудь да обязательно вываливалось, и даже бабушка поломойка, которая в свое время заставила Шинну погрузится в непонятные грузные раздумья.
Все здесь казалось Ату каким-то медленным и бесформенным. Словно, когда мир не зависел от него, он и не шевелился вовсе. Мимо на хорошем ходу промчался котенок с белыми усами и хвостом. Он давно подрос и теперь ухлестывал за собственной любимой – милой серой кошкой с очень пушистым мехом на грудке и лапках.
Ат был рад за котенка, рад за то, что у придворных работа спорится. Радовался, что работы по восстановлению дворца уже и начались, радовался тому, что скоро осень. И пусть, что он ее не увидит, но осень будет и она наступит в совершенно отличном мире, каким он был еще вчера или позавчера.
Раздумывая над всеми этими радостями жизни, Кофф и не заметил, как к нему подбежала Антии и во всю мочь ему что-то доказывала или рассказывала.
— Здравствуйте госпожа Ветер… Чем обязан? – вяло откликнулся пациент.
— Где твой лекарь! – кричала она, вытрясая из Ата вместе с плечами его душу.
— В своем кабинете, в лекарском отделении, — удивился парень, — А что?
— Разговор к нему имеется, — насупилась знахарка принимая самый гневный облик.
— То есть как вы напутали! – кричала Бальзи, которую теперь всегда звали для общего числа.
— Ну я… — причитал лекарь-бяшка, — Я узе софсем старый… Да и сам вольной…
— Сейчас ты ещё и мертвым станешь, если говорить нормально не начнешь… — зыркала выведенная из замешательство жена.
— Мама, — крякнул загнанный в угол лекарь.
— Говори, иначе клизму поставим! – выпалили три женские головы, уставив руки в боки и потрясая кулачищами.
Они сейчас походили на самых злых и кошмарных обитателей морских впадин. Кровожадные и лишенные причины оставаться милыми, они были способны на что угодно.
— Я ошився! Ошився! Фы не умиваете, – кричал запуганный лекарь, — Это не проклятие того поферзенного демона, это просто «синдром лопнувшего кувшина»…
— Чтоа? Жить расхотел! – наседали прекрасные и хрупкие создания.
— Нет, фто фы! – причитал старик, — Это случается, когда фоспоминаний ф голофе фелофека накаплифаеся слиском много. Скажите, юноша, ф фашей зизни не случалось такого?
— Ну… Вообще-то, без малого два года назад я начал жизнь заново. Меня совсем беспамятного нашли и спасли из песчаных дюн, оклемавшись и набирая новые воспоминания я стал жить дальше… — объяснил обескураженный Ат, который от обилия лекарской информации, чувствовал себя безгранично глупым и старался (не плакать) тупо глядеть в одну точку и по-простому отвечать на любые задаваемые ему вопросы, — То есть вы… Хотите сказать… Что освободив эти запертые воспоминания, я избавлюсь от голоса, шумов, боли… Иии…
—… И смозете зыть нофой полноценной зызнью! Ура! – глупо захлопал в ладоши старик, надеясь, что с искренней радостью за пациента ему скостят срок в краю пыток и женских убийств.
— Но… Я не пойму… Как мне освободить их?
— Сказыте, юноша, Фы ферите фо фсяких фозфышенных, фетвоф и профую нефисть?
— Верю, — кивнул Ат, — А что и с этого?
— Фифите ли… Ф паве-твойке миль от стен Фоина, где-то завытый и заврошенный в пустыне, стоит колодец, который способен на лювое фародейстфо. Если фы пойдете туда, то мозете и ов этом попросить. Афось и сравотает… Иного шанса я предлозыть пвосто не могу. Уз изфините…
— Ничего, — улыбнулся добрый пациент, — Спасибо за помощь.
Распрощавшись с лекарем, новоиспечённый муж и жилец на новых правах направился к выходу из кабинета, а три пары внимательных, заботливых глаз остановились у самых дверей, чтобы лишний раз испепелить нерадивого лекаря.
Шинна, Бальзи и Алтея так замечательно повеселились, запугивая несчастного старичка, что и не заметили, как Ат стоит подняв руки к небу и кричит во все горло :
— Урааааааа!! Я буду житиитииииить!!
Это по истине был крик человека, которому отменили смертный приговор.
Еще почитать:
Хранители библиотеки Древних — Часть 15.1
Ржавое озеро — Глава 4: Старая часовня
Город , в котором я потерял смысл жить…
В баре
«
»
