[Канарейка]
Жил да был при дальнем дворце незнакомого города один мастер кукольник.
Он был сумасбродным, никого выше себя не ставил, равным не называл и братом не признавал.
Любил в голос выражать свои мысли, какими бы грубыми или нечестными они ни были бы. А поверьте, думал паренек по многу и часто.
Жил он не тужил, короля кукольными представлениями радовал. Ой, как Король и радовался! Стены дворца каждый вечер озаряли смех да пляски возбужденного правителя.
Многие лета радовался король, а мастер уже и славы снискать успел. Но, однажды, заскучал король. Не веселили его боле куклы, наскучили ему маски и их наряды. Практически засыпал он под рассказы юного мастера кукольника.
И погрузился юноша в думу глубочайшую : чем же развеселить его правителя? Как воскресить его улыбку? Не знамо, не ведомо…
Днями кукольник бродил по городу, что был внизу дворца, целыми днями бродил – вдохновения искал, да так и приходил домой ни с чем. Ночами лишь горько плакал, да создателя своего бранил.
— Почему ты не позволяешь создать мне чего-то действительно великого?! – кричал он, обращаясь к небесам, — Ты лишаешь меня смысла к жизни. Ты не позволяешь мне быть самим собой. Ты коришь меня за то, что возрадовался я умениям своим? Так сейчас же я ножом руки свои отрежу, чтобы горе они мое не плодили!
В ожидании какого-то знака и ответа, юноша занес лезвие к запястью. Холод металла успел докоснуться его белой кожи, когда на самом краешке подоконника уселась маленькая желтая птичка. Сообразил кукольник, что знак это от создателя, а подумав еще немного – смог юноша припомнить, что жила на окраине города девушка, имеющая с канарейками прямую связь.
Она ловила их на продажу.
Девушка на все королевство славилась своими птицами и тем, что работала она с ними аккуратно – крылышки целыми оставались. А как известно достоверно : не поет птица, если нет у нее свободы. Свобода же для птицы – ее крылья.
Под покровом ночи явился юноша к ловчей птичек. Напористо постучал в дверь. Она, хоть гостя и не ожидала, да открыла.
— Что делаешь ты в доме моем, придворный кукольник? – молвила девушка.
Ее быт сильно отличался от дома и убранства юноши, но там было чисто и тепло, а потому пал гордый кукольник на колени.
— Прошу, помоги, — молвил он, припадая к самым ее босым ножкам, — Помоги мне…
— Но чем я смогу помочь тебе? – говорила она, — Одумайся. Я просто ловлю певчих птиц для услады слуха короля. Я и не умею ничего боле. И думы твоей я не разумею…
— Прошу, помоги, — повторил кукольник, — Создатель послал мне в миг отчаяния твою канарейку. Хочу узнать я : чем порадую нашего любимого правителя в следующий день. Только на тебя надежда осталась, молю.
Посмотрела девушка на придворного у своих ног и сжалилась.
— Ладно, — говорит, — Помогу я беде твоей. Только выслушай меня сперва внимательно. Эта кукла погубит тебя, но она принесет бесконечную радость нашему королю. Готов ли ты… Пойти на такие жертвы, ради нее?
Подумал мастер кукольник и согласился.
— Я что без нее, что с нею уже мертв. Ведь без дела, я все равно, что канарейка без крыльев.
На том и порешили. На утро пошел мастер к своему правителю и молвил :
— Я обещаю, что через год представлю вашему величеству свою новую работу. Она будет в разы лучше прежних. Готовы ли подождать до этого мига?
— Конечно, — отвечал король, — Твои куклы мои самые любимые. Я готов подождать какой-то год, чтобы увидеть лучшую из них.
Уверив господина в своем успехе, мастер кукольник на год погрузился в тяжелую работу. Месяцами он хвостиком ходил за девушкой, все подмечал, все старался записывать или зарисовывать.
И вот, как минул шестой по счету месяц, появилось у юноши желание творить. Что есть силы помчался он в свою мастерскую. Идею за ее длинный хвост ловить. И день трудился, и ночью не спал, неделями из дому не выходил.
Удивилась девушка : куда это придворный запропастился? Помощи просил, участия требовал и вдруг ни слуху, ни духу. Подозрительно…
Пришла ловчая канареек к двери мастера. Стучит раз, стучит дважды. Тишина. Стучит третий раз. Никого. Толкнула она дверь, та и отворилась, а ключ в замке с той стороны-то и торчит.
— Ау, — позвала девушка, — Мастер, как твои дела? Здоров ли ты? Жив ли ты? Уж сто лет к ряду словно не виделись. Я волновалась.
Прошла глубже в дом и видит мастера : всего взлохмаченного да растрепанного; сидит он и все налюбоваться на что-то не может. Обратила девушка и свой взор туда и ахнула. Не кукла… Человек… Человек с механическими суставами, да шарнирами вместо шеи и спины. Кукла была словно девица дивная. И прекрасна и стройна, с волосами, что чисто звезд свет, со светлой кожей и похожим на цветок платьем. Вот только… Глаза ее были закрыты, словно спала девица и рта у ней не было в придачу.
— Не успел, — говорит мастер, — Идея кончилась раньше, чем со ртом ее я разобрался.
— Но она, итак, чудесна! – воскликнула девушка, — Ты постарался на славу! Мастер, теперь король точно похвалит тебя!
— Нет, — уронил голову юноша, — Она еще неполная.
— Что значит неполная? – вопрошала ловчая, — Она невозможно прекрасная и на человека похожа. Ни одна кукла не была столь восхитительна!
— Ты льстишь мне, — проговорил юноша, — Но она действительно не закончена.
Раздвигая слои кукольного платья, юноша показал ловчей о чем он молвил. Большая дыра. Большая зияющая дыра расположилась в груди куклы. Ровно там, где у людей бьется живым огнем сердце. Дыра была большой, ничто не смогло бы просто ее заполнить.
Глядела девушка на куклу, да на расстроенного мастера и его куклу и в голову ее закралась новая идея.
— Мастер, — говорит она, — А если клетку с птицей туда поместить?
— Что? Зачем? – вопрошал юноша, — Дыра не пропадет, а кукла станет уродливой!
— Она была уродливой и в твоем видении, — отшутилась девушка, — А так, она порадует Короля птичьей песнею. Какая кукла когда-нибудь могла то же самое?
Завлекла юношу идея. Согласился он. Еще один добрый месяц мастерили они подходящую клетку, да чудесной песни птицу искали. И нашли.
— Да ведь эта та же самая птица, что привела меня к тебе! – воскликнул мастер, по неведомым причинам узнав канарейку, коей в ее стае было целое схожее поголовье.
Поймали они дивную пташку, в клетку сесть убедили. Ждут час, ждут другой. Ничего удивительного не произошло, на ум ничего нового не пришло. Решив, что все было напрасно удалился мастер да сном тяжелым упал.
А за ночь кое-что все ж произошло.
Проснувшись по утру мастер да ловчая обнаружили, что кукла сидит в кресле юноши и во все свои кукольные глазки глядит на диво, которого вчера она видит еще не могла.
— О создатель мой! – воскликнул кукольник вновь, — Что за чудо произошло? Как она стала двигаться… Это же просто кукла!
— Она не простая, в ее груди поется песня жизни, — улыбнулась ловчая и вдоволь налюбовавшись чудной куклой, напомнила юноше, что птицу следует раз в день выпускать из клетки, иначе петь она перестанет.
Согласился с этим кукольник и скорее в пляс с куклой пустился. Вальсировали они и были прекрасны, словно не было одной куклы, но было целых две.
Так прошел остаток года. А от кукольника ни весточки. Заволновался король.
— Где мой любимый кукольник, — молвил он, хмуря брови, — Уж не видел я его более года, а куклы его все нет как нет. Выяснить, что случилось. Слух да разузнать.
Послал он трех верных своих поисковых. Один вернулся ни с чем, второй ушел за слухами так далеко, что вернуться уж и не мог, а третий поспрашивал народ в городе. Там ему и поведали, что знаться с ловчей канареек мастер стал и видели их вместе часто.
Нашел поисковой дом девушки. Стучит в ее дверь и говорит :
— Правитель наш тревожится. Куклы не видела?
— Видела, — не кривя душой, говорит девушка, — Мастер ее уж пару месяцев как закончил. Неужто во дворец он ее так и не повел?
— Знать не ведомо, — молвил поисковый и дорогу до дому матера показать попросился.
Девушка не видя проблемы довела человека короля до нужного места, дверь они открыли, а там горе. Нет уж боле мастера – умер он, лишь косточки его хладной горкой на стуле сидят, а подле него, повиснув на всех своих нитях, стоит чудесная кукла с пустой клеткой в груди.
Умер юноша через несколько дней после того, как ловчая в свой дом возвратилась. Он так радовался своей работе, что сутками сам с нею же и сидел. Каждый день он птичку выпускал, да однажды она решила не возвращаться. Кукла встала, как будто и не было в ней жизни, а мастер почувствовал столько горя, сколько и ранее не чувствовал. Стал он снова браниться на небеса :
— Что же ты такое, создатель, делаешь? Отобрал у меня вдохновение вновь, что сделаешь дальше?
Был ответ иль не было его – мастер не услышал, поскольку забрал создатель уже его жизнь. Его предупреждали – дело такое погубит мастера, но тот слишком радовался, за зря гордился и с совестью не знался. Вот и поплатился…
— Говорят, что кости его ловчая канареек схоронила у того же дома, а кукла – просто пропала. Словно ее и не было там. Ловчая же уехала в другое королевство цветы продавать! От греха подальше, что говорится… Вот и все… Детки, за вами уж пришли, — развела руками девушка, обнимая каждого и с удачей домой отправляя. Дети верещали – они не желали ее покидать, но родитель или учитель всегда сильнее, каким бы желание дитя не было.
Когда двор опустел, Бальза́ми вышла из-за колонны, чтобы со сказочницей поговорить. А та уж и ждала ее.
— Здравствуй, — улыбнувшись ответила Шинна, — Ты тоже слушала мой рассказ? Ну как, понравилась?
— Очень интересная сказка получилась, — улыбнувшись в ответ произнесла она, — Только уж больно грустной она у тебя вышла.
— Знаю, но отец учил меня, что горькая правда лучше сладкой лжи, а все эти карамельные детские сказки кажутся мне откровенно лживыми. Вот и пытаюсь дворцовый колорит разнообразить.
— У тебя это удалось, — проговорила случайная слушательница, оглядывая последствия представления. Остатки сладостей и мягкие подушки, вместе с учебниками были раскиданы по всему двору, — Уж не думала, что моя идея удастся. Открыть школу при дворце – было замечательной мыслью.
— Так ты… Ох йо, — ахнула Шинна, понимая кто перед ней стоит, — Так у нас не император, а императрица? Очень приятно, Ваше высочество, — усмехнулась девушка, делая неточный реверанс.
— Не стоит, — смутилась Бальза́ми, — Я выходная сегодня… Как и мой телохранитель, я решила немного отдохнуть. Хотя к слову будет, что Хаджу я заставила.
— Жестокая Вы, — пошутила сказочница, отчего обе девушки залились звенящим смехом.
Уж и было им о чем посплетничать. Алтея может и была лучшей подругой императрицы, но с нею девушка вспоминала о своем роде и о том, какие непростые решения ей еще только предстоит принять. С Шинной же они обсуждали моду, прогулки, зверят и глупых парней, сладости и диеты, непростую женскую жизнь и сложности бытия вместе взятые.
— …Так ты потомок демона, — охнула погонщица, когда они сидели на крыше одной из беседок и лопали медовые улитки.
— Тише, — приложив палец к губам прошептала Бальза́ми, — Это страшный секрет.
— Ах да, я забыла… Просто не ожидала… Скажи, а разве все черноволосые нынче потомками демонам являются?
— Насчет всех не скажу, — задумчиво протянула брюнетка, — Но лично моя прапрабабушка была дочерью демона и человека. А значит я ее… Раз поколение, два…
—… Дальний родич, — быстро проговорила Шинна, в один укус прикончив большую медовую улитку, — Здорово оно получается. Да?
— Не очень, — с горечью улыбнулась императрица, — Смотрят косо, слухи пускают, плюс подавленная человеческой природой способность чаровать одни беды несет.
— Что-то случилось? – взволнованно спросила девушка.
— Болею часто, не переживай. Так с самого рождения. Поэтому меня практически всегда опекают, да дома запирают… К этому сложно привыкнуть, признаю…
— Вот оно как, — протянула погонщица и надеясь разогнать грусть спросила, гаденько щурясь и улыбаясь, — Ваше высочество… А любимый у Вас есть? Иль быть может был раньше?
— Отчего такой вопрос? – вспыхнула знатная особа, — Я ведь и намека не делала!
— Значит был?! Хи-хи.
— Может быть, — мялась девушка. Она не хотела подымать прошлого. И видимо ей сегодня везло на понимающих людей. Шинна не пыталась вытащить Бальза́ми на разговор – та сама раскололась, – Да, был… Мир мой! …Как смущает…
— Я так и знала, — пуще прежнего веселилась юная караванщица, — И кто он? Сколько ему? Сколько вам тогда было? Кто первым признался? А к чему все пришло?
— Ни к чему, — грустно улыбнулась брюнетка, теряя смущённую розовость лица, — Он скорее всего умер. Вот уже полтора года как пропал и… Не вернулся… Отец и сказал, что он погиб в одной из своих экспедиций…
— Мне очень жаль… Прости я не знала…
— Ничего… Шинна, ты и знать не могла, — успокоила ее Бальза́ми, — Можно сказать, что он о моих чувствах никогда и не помышлял… Знаешь, как это обычно бывает? В детстве девочки и мальчики кричат дорогим любимкам : вырасту – замуж возьму, или женюсь… Вот и так… Он смеялся и приговаривал «подрасти сперва да красивой стань»… Будучи маленькой жутко обижалась. Я-то считаю себя очень даже красивой, — картинно тряхнув копной черных волос, сказала Бальзи, — Но… Когда ты имперской крови, жизнь скоро перестает быть веселой. Однажды отцу угрожал расправой демон, да не найдя его – тот угрожал мне; Андат видел это и жутко разозлился… поклялся их всех изничтожить…
— Оу, — пролепетала Шинна, понимая какое слово последует дальше.
— Но он совсем не был злым! – причитала она, защищая любимого, — Просто… Ты права, сказки бывают очень лживыми… Вот и Андат увидел в одной истории про демона ложь, да как с катушек съехал… Стал жуткий дневник вести, планы убийств строить. Обо всем забыл, всех в глаза признавать не желал. Нас с его сестрой сторонился! Ну как она пропала – так он и вовсе на тень похожим стал… — заплакала императрица, бестолково утирая их, надеясь, что так поток их прекратится.
— Как печально… — сдерживая слезы проговорила Шинна и приобняв Бальзи принялась ее утишать, — Надеюсь ты понимаешь, что ничьей вины в этом нет? Просто… Не всем людям в жизни везет, вот и ему тоже… Не повезло…
— Да, это уж точно, — повеселев, усмехнулась императрица, — Особенно вам с Атом. Не думала я, что ему после потери памяти так круто свезло.
— Ат… Ат тебе что-то рассказал, — теперь уже Шинна вспыхнула.
— Все до мелочей, — (пошутила).
— Я убью его, — озлобилась девушка.
— Хах, и об этом он правым был. Ну надо же… Очень похоже на то, как бубнит Хаджа. Он так обо мне переживает, что даже спать одну не оставляет – умещает стул подле моей кровати, да и спит в присидку.
— Забавно, наверное он очень любит тебя.
— Да брось, он же просто мой телохранитель…С чего бы таким думам взялся в его голове.
— Ну… Не знаю… Спроси сама, — протянула погонщица, головой указывая вниз, под беседку.
— Чтоа? – удивилась императрица.
И точно. На улице уж вечер стоял. Ночные насекомыши, да птицы песни свои начали. А под сводами дощатой беседки, уперев руки в боки, стоял дюжий парень, явно из бывших служивых, с черными (как и особы) волосами, собранными в тугой пучок, он стоял и недобро смотрел то на погонщицу, то на свою госпожу.
— Похоже, что пришли меня убивать, — шутливо сказала императрица, не желая спускаться и даже смотреть на него.
А парень ждал. Ждал с таким видом, словно был готов ждать ее хоть всю жизнь. Разведя руками он произнёс :
— Госпожа, прыгайте, я Вас поймаю.
— Ты готов… — удивилась императрица, мгновенно переводя взгляд на телохранителя, — Постойка…Хаджа, а почему ты не ругаешься на меня? Я ведь так высоко забралась! …
— Госпожа, — обворожительно улыбаясь проговорил парень из бывших служивых, — А я сладости иногородние купил. Да и перед подругой Вас стеснять как-то не хочется…
— Прости, Шинна, но я должна лично проверить : мой ли это Хаджа… Али подменил кто! …
С этими словами императрица сделала красивый жест ножкой и вприпрыжку сигану с крыши беседки…
И что вы думаете? …
В последний миг крыша провалилась! А несчастная, невезучая, неуклюжая императрица ухнула вниз через черепицу… Секунда и была бы она с травмированными ногами, но… Телохранителей непросто так обедом кормят.
— Вы в порядке? – прошептал Хаджа.
Она покоилась на его руках, а упавшая черепица и обломки досок ровными слоями оседали на его шкафоподобных плечах и торчали из пучка черных волос.
— Угу, — кивнула испуганная девушка и уже обращаясь через крышу прокричала, — Шинна, я в порядке. Пока, до завтра!..
— Никакого завтра, — серьёзно отрезал Хаджа.
— Никакого завтра, прости… — протянула заложница крепких рук. – Хаджа, можешь уже и отпустить. Мои ноги целы!
— Нет, вплоть до Вашей комнаты понесу. Заставили взять выходной – теперь терпите.
— Чтоа? – сопротивлялась девушка.
— А то. Всего один какой-то жалкий день, а на Вашем колене ссадина! – злился парень.
Тут уж и поспорить было не с чем. Не рассказывать же ревнивому телохранителю, что она МАЛО ТОГО, ЧТО ВНЕ ДВОРЦА ГУЛЯЛА, так еще и с парнем каким-то подружилась…
— Неси меня тогда домой… Пожалуйста, — смущенно надув щечки молвила императрица, прижимаясь к самой груди Хаджи.
— Как прикажете, госпожа, — улыбнулся бывший солдат, чувствуя тепло любимой.
«Я уже дома», — подумал «шкаф» силясь поцеловать ее голову.
Еще почитать:
30 дней рассказов — Лица на улице
// Признание Кая /
Гримуар стихий — Глава 6. Отголосок прошлого
Закон превыше всего — Закон превыше всего.Глава 4.Новая жертва
«
»
