Задачи, что легли на плечи бестолкового агента разведки неизвестного города и народа, были мягко скажем сложными.
«Черт… Чертовы дети», — скрывая за милой улыбкой, мысленно ругалась Сая, — «Как же меня бесят жители этого клятого муравейника. Жгучее желание прибить кого-нибудь, но мне нужно держать лицо, иначе он обязательно будет смеяться надо мной. Как же бесит…»
Она-таки стала горничной; Сестрица «главная» была рада видеть новое лицо для своих издевательств. Ни для кого из придворных не секретом было то, почему слуги носили просторные плотные одежды, с длинными рукавами.
«За недочеты и ошибки, даже если их и нет, сестрица «главная» калечит своих подчинённых «, — правильно поняла красноволосая, когда прямо на ее глазах увесистой металлической указкой одной из служанок досталось по рукам.
А ведь она просто перепутала и взяла не тот кувшин для воды.
«Ещё легко отделалась», — щадяще подумала Сая, когда «главная» ушла достаточно далеко, чтобы девушке можно было дать платок, — «С моим детством, ей и слез пролить не позволили бы. Ведь, когда из тебя закаляют агента, нет прав или шансов на что-то. Ты должен стать исполнительной машиной, у которой есть крохотные надежды на светлое будущее»
—Промокни кровь, — произнесла она, даже не взглянув на незнакомку.
— Спасибо, — сквозь прекращающиеся рыдания бормотала служанка.
К работе «главная» относилась пожалуй слишком серьезно. Постоянно украдкой следила за своими работницами и в небольшую тетрадочку записывала все, что когда-либо случалось в каменных стенах.
«Хороший шанс выяснить то, что я ищу», — ухмыльнулась Сая, которая первым из объектов слежки установила комнату старшей горничной. – «Если выяснить, что именно и с какого года она записывает… Так можно было бы вызнать кем в замке была Принцесса, а значит и круг ее общения определится сам собой. Ну, а там… Пара шагов до становления лучшим агентом, чем есть За́ла! »
За те дни, что Сая находилась во дворце произошло ровным счетом ничего.
Она выполняла мелкие поручения, следила за соблюдением порядка на кухне или помогала другим горничным с их работой. Чаще выходило так, что агент играла роль живой куклы – раболепной компаньонки, кои были в почете у гостей столицы. Такие девушки всегда были красиво одеты, милы, не говорили и не смеялись без команды, только слушали. Слушали с вниманием.
Как вы уже наверное поняли, неиспорченная ничем Сая подходила для этой роли идеально, и потому, в скором времени, старшая горничная позволила заменять ей некоторые смены на приемы в ателье кукол – легком клубе для встреч, в котором куклы устраивали чаепития и посиделки со своими гостями.
«Ателье» в Империи были узко, но известными и учреждались в особенно ходовых домах и домах столь же богатых, каким был имперский дворец.
Посиделки кукол и их гостей были абсолютно добровольными. То есть можно было запросто послать неугодного на все четыре стороны. Они не имели интимного подтекста. Для вне компетентных отношений было личное время каждой из девушек. Зато отличались возможностью принимать и дарить подарки, а некоторые клиенты были столь щедры, что награждали кукол походами за пределы ателье, предложением руки и сердца или деньгами.
Лично Сая придумала отличное применение своим гостям.
«Легкая работенка», — вздохнула горничная, понимая, что она убьет нескольких скорпионов разом, — «Я смогу слушать сплетни и новости из первых уст, буду вкусно кушать и отдохну на славу, а вместе с тем… Разузнаю что-нибудь обо всем, что только может мне пригодится… Просто юг во плоти, со всеми своими шезлонгами, напитками с зонтиками, солнцем, морем и красивыми видами! »…
— Извини, ты меня слышала? Повтори, пожалуйста, я хочу записать.
— Ах, да… Господин… Кхо-кхо… Не знал я сладу со своими мыслями, но явилось мне провидение. Мираж, коих во дворах да городах ведрами черпай. Милый мой Хатин… О, Хатин… Как бы устроить нашей встрече рандеву? Как бы поймать этот миг в бутылку? Бутылку из голубого стекла, которая будет столь же прочной, как моя любовь, и столь же красивой, как твоя. Вечно твой, Мустафа… Как-то так, господин, — картинно растягивая гласные, произнесла кукла Сая.
Как это исходит из традиций, и выглядела она как кукла. Красивая, фарфоровая кукла. Кукла в красном платьице, с лентами и бусинами в волосах; с рыжими от куркумы губами и беленными голубой глиной щеками.
Подведенными перламутром глазами, которые были у нее, точно как у кошки, Сая глядела на гостя, с коим проходила сегодняшняя встреча.
Ему было неловко, что девушка запомнила все дословно. Она всякий раз так делала и всякий раз это выходило до ужаса забавно.
— Н-нда…Думаю, слово «ведрами» следует з-заменить… — качал головой сконфуженный гость, — Оно слишком простое… Слишком…
— Не утонченное, господин? – подсказала кукла, которая своей хорошей памятью и еще несколькими чертами развитого агента, выбила немного бо́льшую свободу, нежели была дозволена куклам.
— Точно, спасибо Сая.
— Всегда пожалуйста, господин.
«Какой же он забавный», — с подлинной улыбкой думала Альзили, — «Да и любовь у него к этому пареньку чистая. Даже можно сказать незазорная. Только вот… С нынешними порядками в мире, скоро подобных ему будут гнать метлами и палками… Жаль его… Милый старичок»
То был господин, чью работу также сложно обозначить одним словом, как и определить возраст, взглянув на его лицо.
Он был лысым, не имел бороды или усов. Носил покрытые мелкими трещинками очки на веревочной подвязи и всегда пыльный халат без рисунка или клейма.
— Ой-ой-ой, прости, пожалуйста! – кричал он всякий раз, как при их встрече Сая раздавалась громким кашлем, — Я весь в пыли… Вечно забываю сходить в чистку… Столько дел, столько дел – постоянно в разъездах.
Морщинистый и жалкий, он походил на старую собаку, однако, когда гость однажды сильно набрался и разговорился, Мустафа в шутку предложил игру :
— Сая… Спорим, что я с пяти рюмок настоички угадаю сколько тебе лет?
— Ну что Вы… Господин… Не вежливо играть на такое с девушками, — жеманничала Сая, для которой ее настоящий возраст был истинной пыткой, — Помните поговорку – сколько девушку не люби, а в душе ей будет вечно двадцать. Вот так и у кукол.
— Ну пожалуйста, — надувал губу забавный старичок, — Всего пять рюмок… Мм?
— Ладно, — сдалась добрая кукла, — Но вы должны мне что-то противопоставить. Нечестным выйдет, если угадывать будете только Вы.
— Согласен, — брякнул развеселый господин, — В замен можешь угадывать мой возраст.
— Договорились, — хлопнула в ладоши Сая. – Начинаем с Вас?
— Ага… Сая… Тебе… Пятьдесят?
— Мило, но мимо. Моя очередь, Вам за двадцать.
— Верно, но неточно. Дальше… Тебе больше пятидесяти.
— Неточно, — придерживая лицо ответила девушка, — Вам нет шестидесяти.
— Опять верно, но снова неточно, — веселился гость, совсем позабыв про выпивку, — А тебе под сотню! Гхаха
«Да как он смеет…»
— Простите, но я не могу быть настолько старой. Я ведь милая, а столетние старухи милыми быть никак не могут… Простите… Эммм… Пятьдесят восемь?
— Неа, ты проиграла. Знаешь сколько мне?
— Ну откуда же… Господин.
—Мне тридцать три, — наклоняясь вперед прошептал лысый господин перед тем, как спящим рухнуть на стол.
«Ну ничего себе… А мой возраст почти что угадал… Неудобно вышло бы… Гадкий человечишка… А я так не хотела сегодня злится… Это для кожи вредно…»
Тогда она осторожно собрала разлитое спиртное, рюмки и бутылку уложила в его личные вещи, положила клиента спать на небольшую лежанку, покрывалом прикрыла и села раздумывая над новой информацией.
—Тридцать три, а уже лысый… Какая обида… Бедный человек.
Этот господин не лукавил. Он и правда практически всегда находится в разъездах. Жены и детей нет по уже понятным причинам. Занимается и торговлей, и сбором данных и сведений, и устраивает людей на подходящую работу, и вхож в каждую кантору, и с любым незнакомцем дружбу завести горазд. Не человек, а армия полезных на все руки мастеров.
«С таким можно хоть в разведку», — мысленно пошутила Альзили, пока наблюдала, как господин Мустафа ставит сургучовую печать на очередное письмо для любимого.
— Подуй, — пыжился серьёзный мужчина, собирая все свое лицо в одну большую морщину и прося ее об очередной услуге. Сая всегда дула на еще не засохшую печать. Такую примету для себя выработал лысый господин. Поскольку в противном случае ответные письма неделями теряла почта, а тут – день-два и вот оно, родимое, лежит на его пухлых ладошках.
— Фуф, — театрально складывая губы трубочкой, свистнула кукла.
Письма были трогательными, но увы. Хатин был при четырех женах. Всех нелюбимых, всех мамой выбранных.
Сая видела однажды Хатина – он приходил в ателье искать новую, пятую жену. Все казались ему противными и какими-то грязными, и теперь понятно почему. Завидев Саю издали, он сам подошел к ней и попросил о браке. Кем-кем, а агентом Альзили была хорошим. Она публично отказала ему, однако пустила в комнату и предложила поговорить. Хатина и допрашивать не пришлось. Едва его округлые ягодицы приземлились на пуховую подушку, как поток его горестей и секретов о нынешнем дорогом госте было уже не остановить.
«Сказать ли Мустафе, что Хатин уехал жить за море? » — думала расчётливая кукла. Ей было жаль лысика и она хотела ему как-то помочь. Подумав немного, она остановила старичка в дверях и раскрыв свои объятия прощебетала :
— Господин, а обнять куколку?
Таким был ритуал проводов гостя, а вместе с тем…
— Послушайте внимательно, господин, — шептала она, держа мужчину за гладкую загорелую лысину, — У меня есть важные сведения относительно многоуважаемого Хатина… Я готова все рассказать, но взамен вы поможете мне тут…
…Обмена самым сокровенным.
— Хатинушка? … Что я должен сделать? – посерьезнел лысик. Сейчас он был готов променять все, что у него было или было еще только в дальнем будущем.
— Отвлеките одну мерзкую особу.
— И все?!
— И все. Мне хватит одного часа, — улыбнулась кукла, нарочно показывая краешек письма, что ей оставил Хатин.
— Я очень люблю Мустафу, — быстро говорил паренек оставивший ценную бумагу, — Но это побережье не позволит такой любви. Прошу, сохрани для него мое письмо. Если получится – передай ему и наш разговор. Умоляю! От этого зависят наши с ним жизни…
— Хорошо, с моих уст не спадет ни слова, доверенного мне.
— Спасибо…
Господин с грузом тридцати лет за плечами расценил ее подсказку правильно и не говоря ни слова, лишь кивнул.
«Ай как чу́дно…» — строя планы на дни вперёд ликовала умная кукла.
Проходя через дворцовый внутренний двор она была такой уставшей, и мало о чем соображала; лишь надеялась, что ей удастся тихо выбраться через лаз, который они с За́лом нашли в крепостной стене, и что она успеет добраться до постоялого двора раньше рассвета. Ведь так у нее был шанс немного поспать и поделиться собранными новостями с главой Крэй.
Проходя павильон насквозь она вновь и вновь тяжело вздыхала.
«Как же везёт этому Мустафе», — думала кукла идущая с работы, — «Хоть любимый и недоступен, зато любит только его одного. У моего же – сердце занято какой-то рыжей девицей…»
— Может волосы перекрасить? – спросила она сама себя, теребя кончики никак не отрастающих волос.
«Гадкая Золла», — гневалась агент разведки, — «А ведь я так любила укладывать их в хитроумные прически… Но эта гадина меня томагавком обкорнала… Если бы не Крэй – ходить бы мне совсем лысой. Я прекрасно помню, как она влетела в покои начальника и просто заявила, что переводит меня в свой отряд. Она ж мне жизнь спасла … Ооо, а За́ла, когда вернулся со своей одиночной миссии, хотел и вовсе мерзавку на кебаб покромсать! Это было мило… Всегда так переживает… Интересно почему…»
Внезапно странный звук привлек внимание куклы. Она давно смыла грим, переоделась в простую неприглядную одежду так ещё и капюшон для верности набросила. А потому, могла не волноваться, что кто-то узнает ее вне маскировки. Однако эти голоса… Они спорили о Сае…
Тот, что был выше – женский, а точнее его обладательница, тягала за ухо обладателя более низкого, но визгливого из-за причиняемой боли голоса.
—…Так у тебя новая подруга появилась, — с хладностью снежной бури цедила девушка.
— Шинна… Шинна, пусти… Пусти… Я уже слышу скрип! … Ты оторвешь! … Ухо оторвешь! – верещал парень, чье левое ухо находилось в тисках гневающейся девушки.
—… Еще один рыжик… — машинально повторила слова своего любимого кукла, — Еще один? Так он про нее говорил!
«Ух она карга жуткая! Хватит Ата мучить! Я уже тоже и причем отсюда слышу, как рвется его скальп… Что ж делать… Я не могу раскрыться так позорно, даже ради него… Но она ж его так убьет… Что ж делать…»
— Ат Кофф, как любящая тебя добрая и отзывчивая девушка… Прошу расскажи, кто такая Сая?
— И ты отпустишь ухо? – плаксиво вопросил господин посредник.
— И я отпущу ухо, — убедительно кивнула рыжеволосая.
— Сая – это новая горничная. Мы случайно столкнулись во дворце и она рассказала мне о своей горькой судьбинушке и зонтик еще одолжила… Я ждал ее, чтоб его вернуть… Вернууууть!…Ты же сказала, что отпустишь ухо!.. Ну любимая, для меня есть только ты… Я ж тебе это еще когда говорииииил!…
— Правильно, я отпустила ухо… Но не ломать руку – не обещала! Давай ждать ее вместе, вернешь зонтик, а я и посмотрю.
— Ладно, только не ломай мне больше ничего… Дорогая…
Альзили все это время наблюдала из-за пышного куста жасмина и никак не могла позволить себе покинуть удобного укрытия… Но и любимого в беде оставлять было нельзя.
— Что же делаааать? – печально выла девушка, кусая край собственного капюшона. – Вот бы тут оказался…
— …Ты домой вообще собираешься? – прозвучал с детства знакомый голос, а узкие глаза, следившие вместе с Саей за трогательной сценкой, вернулись к коллеге с немым вопросом.
— За́ла… Ты же тоже агент? – хитроумно ухмылялась влюбленная девушка.
— С утра еще был, — отвечая на глупую шутку произнёс зеленоволосый, — А что нужно-то?
— Просто иди за мной…
— Ладно… А за руку можно будет взять?
— Да, — брякнула Альзили не вдумываясь в цели его вопроса.
Во внутреннем дворе дворца начинало моросить. Легкий теплый дождь возвещал о конце мая и наступлении июня. А рука несчастного (почти) придворного продолжала находиться вывернутой под неестественным углом его дорогой девушкой.
Они все продолжали ждать злокозненную горничную – разрушительницу счастливых пар. Тщетно Ат пытался убедить Шинну, что на просто зонтик ему одолжила… Тщетно…
— Ждем еще несколько минут и идем домой, — виновато прошептала Шинна, у которой накал злобы спал до невероятных низин.
— Хорошо дорогая, — обрадовался господин посредник, чья рука вернулась в задуманное Миром положение. – Ты же знаешь, что я люблю тебя одну.
— Знаю… Просто… Ты слишком добрый и девицы могут этим воспользоваться… И сделать тебе больно… Ну а ты же знаешь, что я им просто больно не сделаю…
— Знаю, любимая… Знаю…потому-то под окном твоих покоев всегда на голове лопата.
— Да, в случае чего, закопаю и дело с концом…
— Зайка ты моя… Только они норы роют, а ты ямы…
Милые извинения плавно перешли в сюсюканье и заигрывания, когда их уединение прекратил вежливый девичий оклик:
— Извините, — произнесла особа с длинными красными волосами, на коих жемчужинами блестели капли дождя, — Вы наверное любимая девушка Ата? Я – Сая, я одалживала ему зонтик на днях.
— Так ты Сая, — сказала Шинна и в воздухе мигом повисла жажда крови.
— Да, мы с моим парнем шли с работы во дворце, и увидели вас… Я попросила, чтобы мы завернули, да, коть?
— Угу, — буркнула каланча за ее спиной.
—Вот… Он меня так любит… Так любит, — с улыбкой причитала лгунья Сая, — Ревнует прямо, как Вы… Вот… Поэтому с работы я одна и не хожу, — играла, как на сцене, девушка, все сильнее повисая на руке «кавалера», — Если Вы не против – я возьму зонт и мы уже пойдем. Вроде как дождь усилится должен… Не хотелось бы промокнуть, да, коть?
— Угу-угу… — болванчиком закивал За́ла.
— Держите и до свидания, — проговорила Шинна, чье сердце теперь было спокойно. Толку ревновать парня к девице, у коей уже есть свой. И всё-таки в список жертв на крайний случай девочка Сая попала.
— Спасибо и пока!
Махая всем на прощание, несуществующая пара удалилась прочь от павильона и, пробравшись сквозь лаз в стене, спокойно пошла в направлении постоялого двора.
На обратной дороге Альзили постоянно шипела на все то, что мешало ей сегодня на полных правах подойти к любимому Ату и забрать зонт без всяких извращений и ухищрений.
За́ла же шел тише и незаметнее, чем обычно. На его лице играла теплая улыбка, щеки пылали легким румянцем и казалось, что даже в узких глазах скачут веселые искорки.
«Она держала меня за руку», — думал он по пути в комнату №86.
Там их уже под парами ожидала Крэй. На среду намечался прием во дворце, а до этого еще много чего следовало сделать.
— Ну что? Альзили, За́ла – доложить по форме! – в строевом стиле рявкнула глава группы, стоя при этом с бигудями в белоснежных волосах.
— Так точно! – выпрямилась по струнке продолжавшая тайно злится агент. – Завтра утром произойдет встреча с полезным каналом. Я думала использовать его как информатора, но в скором времени тот отбудет за море и контакт будет потерян.
— Не будет, я умею держать мысль на таком расстоянии. Дальше? Каковы сроки встречи?
— Есть! С семи до восьми часов утра.
— Ровно час? – (поразилась оперативности).
— Ровно час! Будет получен ресурс в виде дневника пристальной особы, что следит за всем замком в целом. Ее записи совершенно точно будут содержать записи о погибшей Принцессе.
— Точно? – прищурилась (без очков ходит) глава. – Мамой поклянёшься?
— Поклянусь. Ее не жалко. Точно будут, — ослабляя спину продолжила Альзили, — Эта мерзкая сволочь следит за своими подчинёнными горничными, а заодно и за всеми остальными.. Кто есть во дворце. Если записи велись больше, чем восемь лет назад, то там мы отыщем имя виновного.
— Молодец, — похвалила Крэй, внимательно кивая ее ходу мысли, — А что с этой… Шпалой? Почему такие промокшие? И почему так поздно!
—Я без понятия, — махнула рукой Альзили, размеренно направляя в ванную, — Не мое дело, что у За́ла в голове творится. Путь жену найдёт и ей голову своими закидонами мутить. Я в душ и спать.
Крэй, как женщина старшая и понимающая, подождала, пока красноволосая удалится из поля зрения и, (на всякий крайний) отрезая путь связи и подслушки, обратилась к парню, что лежал на полу и тупо смотрел в потолок.
— Эй… Ээээй… За́ла… Что с тобой?
— Я так счастлив, — промямлил он, чуть ли не плача.
—Ооо… Что бабы-то с агентами делают… В эту что ль?
— Рыжик… Мой ненаглядный рыжик…
— Вооооо бедолага, — с жалостью проговорила глава, присаживаясь рядом с парнем и убирая с его глаз налипшие зеленоватые волосы.
Он лег так сразу, как они пришли с улицы. Не стал переодеваться или идти в душ первым. А на минуточку За́ла очень любит это дело(!).
Сейчас же он просто лежал на полу, который стал не менее мокрым, чем залитая дождем дорога, и томно вздыхал, обращаясь к любимому рыжику…
«Интересно, а она об этом знает? …» — подумала Крэй, через плечо косясь на занятую ванну и горько качая головой повторила уже звучавшие ныне слова :
— Хо-хо… Бедный… Бедный бедолага…что ж с тобой ранее никто ничего не сделал, если ты так легко в ступор приходишь? Беззащитный, как черепаха без панциря… Глупый, сколько ж бед тебе твой «рыжик» принесет. Хоть подумал бы… Думал, нет?
— Я так счастлив… — повторил парень, подымаясь с пола и идя в освободившийся душ…
Чехарда сменила игроков, а глава команды Крэй гадала : когда же клоунада к финалу придет?
Еще почитать:
Как жить
Закон превыше всего — Закон превыше всего. Глава 7. Да начнётся борьба умов!
Блудный
Север — Север, глава 5
«
»
