Сумерки, вокруг рассеивался густой туман. Я медленно шёл вперед по тропинке, не озираясь по сторонам. Этот путь был чист, как листок бумаги, на котором будут отпечатаны первые слова. Холод, казалось тонкими иголками, пронизывал всю мою кожу. Мурашки отдавались по телу неприятными ощущениями, вызываемыми окружением данного места. Мёртвая тишина, ни одного звука. Ни перепевов птиц, ни своего дыхания, даже собственного сердцебиения я не слышал. И только невыносимо тихие, надоедливые шаги ботинками, похожие на падения капель воды. Эта пытка продолжала угнетать мой, без того рассеянный, разум. Я всё также медленно шёл, не понимая, нахожусь я во сне или это происходит со мной наяву. Было ясно лишь одно: этот мрак вокруг меня был безграничен. По неизвестной причине я не мог повернуть голову, но мои глаза видели по сторонам то, что могло ввести меня в отчаяние и возможно даже свести с ума. Неизвестность. Я заметил её, а она заметила меня. Это чувство, пустое, сжимающее внутренности до тошноты и головокружения. Оно было готово разорвать мой разум, кричало о том, что я не готов столкнуться с ним лицом к лицу. Первобытный Страх, который есть у каждого человека в глубинах подсознания. Он всегда был и только безумец мог стремиться к самой неизвестности в пучины бездны. Мрак рисовал самые разные картины, отпечатывающиеся в коре моего головного мозга. Ветви деревьев, раскачивающиеся из стороны в сторону, убийца, в руках которого нож, полыхающий огонь, силуэты людей, маленький ребёнок, упустивший руку матери. Существо из тени взирало прямиком в мои глаза. Его взгляд пронизывал меня, оно беззвучно хихикало. Внешне оно выглядело как беззащитный, наивный мальчик 10-ти лет. Неприглядная оболочка вызывала сомнение, источала совершенно иное чувство, выражающееся нежеланием удерживать длительное время своё внимание. В точности, как я рассматривал ребёнка, он окидывал взором меня. Его звонкий, высокий голос посреди трепета нескончаемой тишины вызывал ужас. Оно насмехалось надо мной, надо всем моим видом. Внешним и внутренним. Существо расплылось в голодной улыбке, усеянной рядами остроконечных зубов. Его пасть раскрылась настолько аномально, что перекрывала всё его тело. В этот момент глотка было похожа на мешок, из которого тотчас что-то выпрыгнет. Несмотря на свои небольшие размеры, существо могло проглотить меня живьём без следа. Мой разум колыхался. Я проигрывал в этой игре теней. В последние мгновения, не успев погрузиться в этот всепоглощающий зрительный контакт, меня отвлёк звук, схожий с тем, будто я наступил в лужу. В попытках сбежать от терзаний, глаза, со всей доступной мне силой, устремились вниз. Это была вода. Невыносимо ледяная, обжигающая мою кожу, и, несмотря на всё, не было ни одной волны, ни капли тревоги в этой стихии. Она ждала меня, знала, что я сделаю этот шаг. Моё тело продолжало идти дальше. Ноги волоклись так медленно, словно я шёл по болоту. Уровень воды достиг моих колен. Моя тревога дремала, не вырываясь наружу, где-то в глубине сознания. В голове ни одной лишней мысли. Только способность наблюдать, проникаясь чувствами, постепенно окутывающими меня. Будто это и не я вовсе, а кто-то другой погружается всё глубже. Мои глаза пытались отыскать хоть что-то. Ни одной зацепки, ни одной детали. Абсолютно всё здесь пустое и лишенное всякого смысла. Всё окружающее пространство давило на меня и сводило с ума. Вдали я, наконец, увидел что-то кроме окружающей пустоты. Небольшой причал, старый, исчерпанный, отдавший всего себя. Часть досок прогнила и провалилась в небытие, одна свая отсутствовала, из-за чего причал с одной из сторон был наклонён в воду. На уцелевшем краю пристани стояла девушка. Черты её лица были скрыты от взора, только сгорбившаяся от печали фигура, которая так и норовила расплакаться. Её пшеничные волосы и хрупкое тело сразу выдали в этом силуэте того самого родного человека, которого я обязательно должен оберегать. «Сестра», — промелькнуло в голове, молниеносно нанося невероятную боль и отбивая ежесекундно дробью в виски. Моё тело тоже заметило её и, поспешив добраться до причала, приступило к следующему шагу, но ноги не сдвинулись. Что-то держало их. Я опустил свой взгляд и заметил пальцы, тонкие, бледные и длинные. Словно лапы паука, они обвивали мои ноги. Их было так много, и они тянулись. Выше, ко мне, к моему животу. Холодные, когтистые, они схватили мои руки. Та самая паника, которая всё это время не подавала признаков, колыхала меня как внешне, так и внутренне. Внезапно я понял, что контролирую своё тело. Все пять органов чувств единовременно выстрелили в мою голову. Поток неконтролируемых звуков, мыслей и чувств заполнил мою голову. Голоса окутали всё моё сознание. Сердце бешено стучало, я не мог пошевелиться, я боялся. Словно животное, угодившее в трясину, безрезультатно боровшееся за спасение. Но его не было. При всех возможных вариантах, исход был один. Вслед за пальцами показались руки. Иссохшие и не менее ужасающие. Мои зрачки напряглись от этой безысходности. Сосуды на глазах лопались, из-за чего те чесались. Мои вены напряглись от столь сильной хватки. Кровяное давление усиливало головную боль, от чего головокружение окутывало меня пуховым одеялом. Лица. Их ужасные лица показались из воды. Обгоревшие, сгнившие, но я знал, кому они принадлежат. Их было так много, и они все тянулись ко мне. Кэрон и Дрэйн. Родители. Жители деревни. Рэйг. Их сожаления, их ненависть, их гнев, их непонимание, всё это наполняло меня. Они винили меня в своей смерти и тянули вниз, ко дну. Прерывисто дыша, я погрузился по самую грудь. Я хотел сделать глубокий вдох, но в эту же секунду ладонь закрыла мой рот, и меня утянуло в тёмную бездну.
Я вскочил. Это была кровать. Твёрдая, но вместе с тем удобная. Во всяком случае, лучше деревянного пола мельницы. Подушка, на которой я лежал, казалось, насквозь была мокрой. Пот стекал с моего лба ручьём, и я думал, что именно он был виновником. Слёзы, которые непрерывно плыли из моих глаз. Они летели вниз, как камень, падающий в самую темнейшую пропасть. Я не видел ничего, кроме капель. Они сходили ежесекундно вниз, больше и больше. Я утирал их руками, но поток не прекращался. Слёзы бесконечно лились, не в силах контролировать это, я утирал их всё сильнее, постепенно стирая кожу со своего лица. Это было столь болезненно, но я хотел избавиться от надоедливых слёз, которые всё продолжали идти. Лицо горело, словно на него вылили кипящую воду, это ощущение назойливо убеждало меня в слабости. Мои рукава и одеяло, всё было пропитано солёной жидкостью. Я был похож на маленького ребёнка, который упал и расшиб себе коленки, не в силах продолжать идти. Мне было так больно, так отвратительно и безумно мучительно, что я хотел просто свернуться и дрожать от накатившего ужаса, от накативших воспоминаний, которые раздирали мои мысли в клочья и превращали их в бессвязный комок слов. Воспоминания, которые терзали меня, эти беспощадные тени недавнего прошлого обнимали меня с ног до головы. Они издевались надо мной, угнетали и насмехались. Я обхватил голову руками. Я хотел кричать, но не мог. Столь беспомощный и мягкотелый. Насекомое, которое можно раздавить пальцами рук. Бессвязные, бессмысленные, никому ненужные желания. Взять и зарыться как можно глубже, не высовывать своего лица наружу. Жить в неведении, в неспособности творить свой путь. Бросить всё. Опустить руки и сдаться. Сойти со своей дороги, именуемой жизнью. Оставить всё таким, какое оно есть. Разве так не проще? Никаких хлопот, никаких трудностей, никаких препятствий, просто жизнь. Делаешь изо дня в день одно и то же, знаешь, что каждый день будет повторять предыдущий, ничего внезапного, ничего случайного, никаких рисков и тревог. Для кого-то это может показаться сказкой, целью, идеалом. Тем, к чему нужно стремиться. Единственное, что нужно сказать: это даже жизнью не назвать. Существование…
— Жалкое зрелище, — с долей упрёка произнёс мужской голос и вытащил меня из этого транса, похожего на бурное течение реки мыслей.
— Тебе бы отдохнуть, парень. Смотря на тебя, складывается впечатление, что ты видел действительно ужасный кошмар, – сказал мужчина, рассматривая меня и, вместе с тем, почёсывая свою бороду.
«Кто вы?» – не в силах сказать вслух, слова медленно пролетели в моей голове. Мои слёзы перестали идти, и, преодолевая боль в глазах от плача, я мог различить смутный силуэт этого мужчины. Его крепкое, хорошо сложенное тело утверждало о богатом опыте воина. Я старался сконцентрироваться, но вместо этого почувствовал колющую боль по всему телу. Глаза были перенапряжены, усталость проникала в мою душу. К этому моменту моё хлипкое тело не могло дальше функционировать и погрузилось обратно в грёзы.
Еще почитать:
Пески времени — Предисловие
Я опять один
Сейвер — Сейвер глава 2: дела серьезней
Бесстрашная — Глава 7. Побег
«
»
15.08.2024
