Ат и Шинна, предоставленные самим себе, беззаботно гуляли по просторам дворца, набредая на самые красивые его места и наблюдая самые чудесные странности, что только могли оказаться в замке величественной империи таинственной Геры.
Правда, случалось так, что они натыкались на придворных слуг, что также как и они старались наслаждаться жизнью и ни в чем себе не отказывали. Даже в откровенных и нескромных свиданиях в углублениях строении дворца, так непрофессионально допущенных одинаковыми архитекторами.
Суетливо закрывая глаза неиспорченной в этом плане девушке, зажимая ее нежные ушки и уводя Шинну подальше от волнующих неожиданностей, Ат нечеловечески вымотался.
Во всех поручениях по селению, работе на крокусовом поле и бегстве от ловушек Ку́ды вместе взятых, он не прилагал стольких усилий.
«На дворе конечно март, но надо же и своему пылу меру знать! Дворец – место сугубо приличное, а тут что ни поворот, так что-нибудь да высунется или вывалиться! », — в голове причитал Ат, который и не знал как ему еще уберечь свою любимую.
— Ат… Мне больно… Дышать нечем, — пропыхтела девушка, которую он теперь пытался прятать (от греха подальше) под покровами своего коротенького халата.
— Прости, перестарался немного. Просто… Люди тут слишком открытые… Не хочу, чтобы ты что-то жуткое увидела, да еще и здесь…
— Я бы просто смотреть не стала, — смущенно произнесла Шинна, прекрасно понявшая о чем он говорит. – Все равно спасибо. Ты мой спаситель…
Поднявшись на самые носочки подкрученных туфель с бубенчиками, девушка одарила ненаглядного спасителя теплым поцелуем в щеку.
Любая другая благодарность в сложившейся ситуации имела бы неподобающее значение. Плюс… Ну не в таких еще они отношениях!
Он говорит что-то приятное – она в краску, она берет его за руку или целует в щеку, а он – улыбается потом до конца дня, как дурачок.
Ну что с ними такими поделаешь? Ровным счётом ничего…
Голубки неразлучники, немного отойдя от общего настроения, продолжили путь по изучению дома императора.
Они надеялись случайно наткнуться на него самого, однако по дворцу сновали только слуги и заседатели имперской ложи, что зачарованными живыми куклами носились туда-обратно с кипами цветастых бумаг и донесений в руках; были и те, что сильнее походили на ожившие тени. Их бумаги пестрели размашистыми пометками и помарками, некоторые алели сургучовыми печатями «одобрено» и «дополнить новыми сведениями». Попадались и представители третьей разновидности несчастных работяг. На их лицах не отражалось абсолютно ничего. Ни горести, ни радости, ни даже усталости. Блестящие, как восковые фигуры, они шелестели между двумя другими разновидностями и сталкиваясь с колоннами и балюстрадами набрасывались на изделия из мрамора с криками и страшными орами.
— Да что вы!.. Да что я!.. Вы знаете кто я?! Вы знаете, сколько проектов наработок у меня в этом месяце?!! МОЛЧАТЬ!…
«Восковые» работяги были горазды при таком столкновении растерять все свои, к слову, не многочисленные, ничем не заполненные бумаги и плестись пустым шагом, не глядя никуда, кроме лазурного неба, что из открытого внутреннего двора казалось особенно бескрайним.
Шинна и Ат пару раз ловили себя на мысли, что они хотели бы помочь этим работникам как-нибудь расслабиться, однако милая женщина добрейшей наружности, что исправно выполняла обязанности поломойки, объяснила им все как оно тут было устроено :
— Каркуши мои дорогие, не лезти вы к этим упырям. После своих бесконечных собраний и советов они ходят пустые и безжизненные. Но вот вы посмотрите… Понаблюдайте за этим местом завтра. Поразитесь насколько сильно бумагомараки изменятся.
— Бабушка, а ты уверена в этом? – спросил Ат, которому резкие смены человеческого поведения казались не всамделишными.
— Мдя… Так оно и будет, каркуша милый… — бабулька поломойка оказалась радой видеть во дворце кого-то простого. Она и сама когда-то жила в селеньице, что не многим больше было Коффа, однако как жизнь повернется, так и человек будет жить. Вот и ее жизнюшка в столицу вывела, да во дворце она и осталась.
Прихватывая Шинну за руки, бабулька горячо принялась ей мудрости какие-то нашёптывать, да все поглядывала и качала головой в сторону Ата, что в последние дни только умилялся как быстро его любимая новых подсказчиц заводить успевает.
— Ты его не слушай, поняла… Парни дураки, — вещала круглолицая бабулька, — Ты его за рога… Да под ярмо! Поняла… Только так… Можешь устраивать моменты, чтоб он-то на дятла был похож, можешь словами превращать любимого в рака румяного, но… Карукуша… Пустое это… Пустое. Тебе за это никто спасибо не скажет. Ты девка молодая, красивая. Надо его сразу, да в кой…
— Все!… Спасибо. Хватит!… Слишком много советов дала ты, бабушка милая… Я пожалуй… Пойду, — распрощалась Шинна со старшей по женскому клану, стараясь идти от Ата подальше впереди.
По всей видимости сказала она ей что-то неприятное или неприемлемое, потому как оставленный позади парень видел только ее румяные оттопыренные уши.
Они шли долго, дворцовый коридор оказался очень длинным и все никак не желал прекращаться или следовать в другой коридор. А девушка все не останавливалась и не замедлялась, и поворачиваться тоже не думала. А вот Ат думал разное. Он не стал подслушивать их девичьего лепета и теперь пребывал в четком непонимании. Они все шли и не собираясь замедлятся. А парень уже успел соскучиться по их разговорам. Можно даже сказать, что он начал ревновать любимую к ее странной продолжительной думе.
«Что ж эта бабка ей такое сказала», — хмурился мужчина, женщина которого порой думала слишком много.
Понимая, что уже надо что-то с этим делать,
(иначе она попросту до крайнего вечера так ходить будет) Ат значительно прибавил в скорости, желая нагнать удаляющуюся от него девушку.
Внезапно что-то помешало ей идти дальше. Смущающие бабушкины советы совершенно мешали ей мыслить спокойно и потому Шинна вовсе и не заметила, как ее обнимали большие руки дорогого мужчины.
Уткнувшись в ее плечо носом и посильнее прижав рыжеволосую к себе, Ат довольно громко, чтобы только она слышала, произнёс коротко и четко, вовсе не чураясь возможных чужих взглядов, которые посмели бы осудить его внимательность :
— Мой рыжик.
Мигом в сквозном уличном коридоре дворца стали появляться другие люди, придворные вельможи и напудренные дамы, коя реакция на то, что они видели, была откровенно говоря отвратительной.
Отводя глаза и позорно шушукаясь, они словно говорили :
— Стыд какой… Людей постеснялись бы…
Однако, вели себя они так из явной зависти. Поскольку у Шинны был парень, который трепетал и волновался за нее; у Шинны был любимый человек, который смелел делать подобное и раз ему плевать на завистливые взгляды, то чем она хуже?
Вглядываясь в розовеющее пылкими девичьими щеками лицо все прохожие шушукальщики могли прочитать ее борзый общественный протест.
— Он только мой! – вот что выражали пылкие щечки и оправдано надменная улыбка девушки и победительницы!
Сконфуженные подобной наглостью придворные поверженными легионами разбредались кто куда был способен. Любимая девочка еще некоторые секунды вредно ухмылялась им в след, покуда в коридоре вновь не осталась только их трогательная пара, смущающихся олухов.
Его объятия были крепкими и теплыми, а ее плечо источало тот же знакомый и полюбившийся ему (еще на Сативусе) пряный аромат. Обоих все устраивало и даже уставшие ноги не могли испортить прекрасного момента.
Лишь бы паренек с растоптанной воющей собакой и тут не объявился…
Будни в дворцовых стенах плавно текли своим чередом. Случались моменты, когда трое приезжих из Коффа молодых людей выбирались в город, или в другой-третий, чтобы повидаться друг с другом, чтобы попить и поесть вместе, чтобы поделится впечатлениями о столичном кольце или просто отдохнуть от душной претенциозной обстановки.
— Ну что ты, Майит, как твоя учеба? – спрашивали Ат и Шинна, которые не видели Новичка неделями.
— Нууу, — протянул ученик отравительницы, в голове прикидывая сколько ему осталось жить со всеми этими (так или иначе) принятыми ядами и противоядиями, — Иногда бывает тяжело, но в целом – мне нравится. И все ж я с большим желанием учился бы правильно клизмы ставить.
— Не надо! – бурно отреагировали голубки на шутку свояка.
— Да я ж пошутил… А что вы двое? Я тут от придворных слышал истории о каких-то очень наглых гостях главного советника, — проговорил Майит и, прищурившись в манере старика Понтифа на двух друзей в стадиях «пред помидорка», тогда юноша гадко ухмыльнулся – Это ж были вы… Правильно? Ааах… Гады вы… Я сколько тружусь, а еще ни одной милой девушки не встретил… А ведь я обаятельнее вас двоих вместе взятых!
Враждебно помахивая свиными ребрышками ученик знахарки в голос негодовал. По его субъективному мнению, парням девушки с большим везением и легче достаются, однако вот почему тогда столько одиночек в шароварах ходит? Непонятно…
— Начните уже по-нормальному встречаться! – кричал он, принимаясь за очередную кружку хмельного напитка и приходя в бешенство от медленности соображения своих друзей, — Вы ж любите друг друга… Так?
— Угу, — тихо кивнули голубки.
— Тогда в чем проблема?!
— Без понятия, — повесил нос Ат.
— Потому что он не знает моего страшного секрета, — на полном серьёзе заявила девушка.
Для прихмелевших парней это заявление было, как развивающаяся перед носом быка тряпка.
Мысленно сговорившись об одном и том же, они стали пытаться разговорить подругу.
— Это связано с твоим прошлым? – начал Майит.
— Да, — заговорщически ухмыльнулась Шинна.
— Это как-то связано с твоими верблюдами? – предположил Ат.
— Угусь, — (опять попадание).
— Этот секрет перешел тебе от отца? – выпалил Майит.
— Мимо.
— А этот секрет произошел в селении?
—Произошел? – не поняла Шинна.
— Ну… Берет исток.. Случился, произошел, — пустился в объяснения Ат.
— А, да… Именно там, — (вновь попадание).
— А это не связано с другой девушкой?! – приподымаясь на столе икнул Майит.
— Нет. В нашем селении нет моих сверстниц, а с малявками я не ведусь, — (обиделась, плюс Ку́ду вспомнила).
— Хмммм… А у тебя с этим секретом нет связанных… Неприятных последствий?
— Ты угадал, Ат, — улыбнулась Шинна, поглядывая на зажатую в руках кружку с напитком.
Майит окончательно охмелел и выпал в сон прямо за столом, где они весело сидели. Игру в отгадывание по вопросам продолжать пришлось порумянившимся от светлого хмельного голубкам. Ловя каждый взгляд друг друга они продвигались очень медленно. Ведь влюбленным гораздо больше нравилось сидеть напротив и наблюдать друг за другом.
Он успел пересчитать все ее загоревшие веснушки, когда плохо слушающийся язык выдал новое предположение.
— А этот секрет… Он живое создание или ценный предмет?
— Живое… Точнее живой. Это человек, — улыбаясь его догадливости кивнула Шинна. И в ее глазах с новой силой запрыгали веселые искорки.
—Вот как… Он, значит… Весёлый или грустный?
— Когда как… — кивнула рыжеволосая, — Бывает, он слишком сильно задумается. Да так, что и земли под своими ногами не различает и меня не видит.
— Ну прости меня… — понимая о ком идет речь, попросил он и взял девушку за руку, на которой аккуратно расположился шрам-звезда, — Бывает на меня находит, но…
— Ты чего-то мне недоговариваешь. Почему это так получается? – плакалась Шинна. – А мог бы! Я бы помогла решить твою проблему… Я же… Мы же…
— Я скрываю от тебя… Только концовку своей сказки! – выпалил хмельной Ат.
— Чего? – поперхнулась отпитой водой девушка. – Ты это серьёзно? Из-за такой глупости? Но ведь ты ее еще давным-давно дописал. Мне Ку́да-разлучница хвалилась! …
— Что еще за «разлучница»? Она просто рукопись сделала… И да… Я пожелал переписать ее. Концовка никуда не годится… Слишком мирно все вышло. Так не бывает…
— Ну ты олух. Это ж сказка – там может быть как угодно, — произнесла Шинна, посчитала кружки и тарелки и отправилась платить за ужин. Она уже поднималась из-за стола, когда Ат ее окликнул.
— Шинна… Я очень тебя люблю…
— Я знаю, — улыбнулась девушка, — Но к чему-то большему ты пока не готов… Так?
— Еще немного… Подожди еще немного… — попросил Ат, опуская взгляд к столу.
— Не знаю чего ты дожидаешься, — ответила Шинна тоже опуская взгляд, — Но… Я готова подождать… Раз ты этого просишь… А теперь, попробуй нашу храпелку растолкать. Уже нужно возвращаться во дворец… Пока за нами гвардию не отправили.
— Хорошо.
Сказать это было проще, чем сделать. Пыхтящий и шипящий ученик знахарки ни коими силами не желал подниматься со своего нагретого и ужасно удобного места. Он храпел, а при малейшем докосновении до него – мигом начинали доносится жуткие гортанные звуки и плаксивые причитания.
Ат и, вернувшаяся заплатив за все, Шинна глядели на паренька, как чудо какое-то.
— Он жив? – вытаращившись спросила рыжеволосая.
— Не уверен… — протянул бывший слепец, опасливо тыкая его тупой стороной шпажки из-под жареных овощей. – Может оставить его здесь?
— Ты что… — осуждала Шинна, — Мы же в Эниссе…
—И что? – не соображал захмелевший парень.
— Ты представляешь сколько дней ему придется топать до Сулея? А как его наставница будет волноваться. Ему ж завтра на учебу!
— Завтра? Бедолага… И как он успеет протрезветь…
— Нда… — покачала головой девушка.
И тут им обоим пришла гениальная идея. Замычав в унисон, они подхватили паренька, что казалось потяжелел на тонны килограмм, и прихватив для верности немного еды на вынос из ближайшей ночной палатки отправились во дворец.
Еще почитать:
Журналист
Одна минута в обмен на…
Pixe'r'Ella — Pixe’r’Ella c2
Феникс: Сгорая мы оживаем вновь — Глава 2.
«
»
