Роман из двух книг “Гранд-пасьянс в кабинете Андропова” полностью опубликован здесь – https://www.next-portal.ru/users/grand-passianse/ Чтение и скачивание бесплатно.
Политический роман с фантастикой и исторической прозой.
Пророчества последнего жителя затонувшей 12 тысяч лет назад Атлантиды и слепой провидицы Златы из Югославии свелись к одному: в 1979-ом году человечество ждет Третья мировая война и полное уничтожение. Это не останавливает группу американских “ястребов” во главе с Бжезинским, намеренных сорвать “разрядку” и вернуться к “холодной войне”: они готовят безумную выходку у берегов Крыма, не осознавая, что спровоцируют ядерный кризис.
Советская разведчица Валентина Заладьева (девушка из Древнего мира, погибшая в борьбе против Рима, но получившая “дубль-два” в теле жительницы XX века) решается на отчаянную попытку ценой собственной жизни сорвать гибельную для всего мира американскую провокацию, хотя понимает, что шансы на успех близки к нулю.
Буктрейлер — https://www.youtube.com/watch?v=CnQWZgUzmCw
Глава 21. Республика под ударом
Это утро не предвещало для римских сенаторов ничего недоброго.
Собравшись на Форуме у входа в Курию Гостилия, где должно было пройти заседание сената, государственные мужи Рима негромко и неторопливо переговаривались. Все они были облачены в туники с широкой пурпурной каймой, служившей знаком принадлежности к высшему органу власти в Республике. Такие туники называли еще латиклавами.
Вскоре вышедший из входа в здание под портиком чиновник громогласно объявил, что высокие сенаторы приглашаются в зал заседаний, а стоящий рядом с ним человек с трубой торжественно затрубил.
В зале, который вскоре заполнили сенаторы, уже было зажжено несколько светильников. Когда все вошедшие, включая консулов и народных трибунов, расселись по своим местам, авгуры совершили торжественное богослужение, и заседание началось.
Ничего судьбоносного на этом заседании не ожидалось, все важные решения были уже приняты раньше. Красс уже раньше был утвержден проконсулом и наместником Сирии, которому предстояло возглавить поход против Парфянского царства. Это решение было поддержано почти единогласно. Сенатское большинство во главе с Катоном и Цицероном было заинтересовано в том, чтобы держать двух опасных участников триумвирата подальше от Рима: Цезаря – в Галлии, Красса – в Азии. А поскольку чего-либо, особо волнующего умы римских граждан, никто не предполагал, галерея над залой, предназначенная для желающих услышать сенаторов, была почти пуста.
Никто не мог предположить, что дальше произойдет немыслимое.
Сенаторы, приготовившиеся услышать речь Цицерона, где бы он непременно не обошел своими язвительными нападками триумвират и его сторонников, вместо этого вдруг услышали нечто другое.
То были крики у входа в Курию, затем пару раз даже прозвенели мечи.
Изумленные государственные мужи разом повернули головы в сторону выхода из зала. И каково же было их потрясение при виде вбежавших в зал вооруженных легионеров и вошедшего вслед за ними Красса!
Это была неслыханная дерзость. За всю историю существования Римской державы никто ни разу не осмелился ворваться в сенат во главе вооруженных людей. Такого не позволял себе даже Сулла.
На голову Красса обрушился многоголосый крик возмущения. Сенаторы, забыв о своей степенности, вскочили с мест и выкрикивали в его адрес проклятия, а некоторые даже стали подбираться к нему поближе, сжимая в руках неизвестно откуда взявшиеся кинжалы.
К слову, в последующей мировой истории такие случаи можно пересчитать по пальцам. Знаменитая «Прайдова чистка» английского парламента Кромвелем, 18-е брюмера Бонапарта, ну и легендарный матрос Железняк. Чаще всего происходило все же иначе. В часы противостояния 9-го термидора сподвижник Робеспьера Коффиналь так и не решился ворваться в Конвент со своим отрядом, хотя только это и могло принести победу. И такая нерешительность стоила Робеспьеру головы в самом прямом смысле слова.
И вот теперь Красс своей дерзкой выходкой ставил себя, по сути, вне закона.
Об этом громогласно объявил Катон, поддержанный большинством сенаторов.
— Не спешите, государственные мужи, меня обвинять! – громко обратился Красс к своим недругам. – Я никогда не решился бы нарушить ваше спокойствие, если бы не внезапно открывшийся заговор против Рима. Я еще не отбыл в Азию, поэтому не сложил с себя должность претора и имею право брать под стражу преступников. В этом зале сейчас находится изменник, укрывавший в своем доме парфянскую лазутчицу, замышлявшую недоброе против нашей державы.
— Кого ты имеешь в виду, Красс? – ядовито осведомился Катон. – Уж не себя ли?
Вместо ответа Красс вытянул руку в сторону одного из тех, кто только что нападал на него особенно яростно.
То был сенатор Луций Анний.
Остальные сенаторы начали понемногу замолкать и поворачивать к нему головы. А на самого Анния было жалко смотреть. Он побледнел, а с лица обильно струился пот.
Воспользовавшись общим замешательством, Красс подошел к Аннию вплотную и ударил его по лицу ладонью в железной перчатке. На мозаичный пол брызнула кровь, а сам сенатор не смог удержаться на ногах и начал оседать вниз, чудом удержавшись от падения.
От нового рева негодования у Красса заложило уши. Сенаторы бросились на него и наверняка бы растерзали, если бы не были оттеснены мгновенно окружившими проконсула легионерами его личной гвардии. Но кое-чего римские законодатели все же добились. Они сумели оттащить Луция Анния подальше от врагов и сгрудились вокруг него, всем своим видом показывая, что отдавать его не намерены.
Красс был в замешательстве. Если он сейчас отдаст приказ своим воинам пробить кольцо сенаторов, чтобы схватить Анния, это будет означать немедленную гражданскую войну. Но начинать ее сейчас, до своего похода в Парфию, он не был готов, да и не знал, поддержат ли его столь решительные действия Помпей и Цезарь.
Тогда он заявил следующее: сенат должен немедленно выдать Анния нескольким эдилам из числа сторонников триумвирата, которые пришли в Курию вместе с проконсулом и его воинами.
— Вражеская лазутчица только что схвачена в доме, где остановился парфянский посол Варсег, — обрушил он на головы противников свой главный аргумент. – При ней было письмо, которое она хотела передать для парфянского военачальника Сурены Михрана. Вот оно.
Красс поднял письмо над головой и продолжил:
— Ее подвергнут пытке, чтобы узнать от нее имена и остальных ее сообщников в Риме. Именно эта девушка подослала к Цезарю убийцу – галла с отравленным кинжалом, а во время игр спасла его от растерзания зверями на арене цирка, подкупив нескольких римлян. Только что схвачены и допрошены рабы из прислуги Луция Анния, все они узнали ее и показали, что шпионка жила в доме сенатора, изображая из себя рабыню-прислужницу, хотя приходила туда только ночевать. Также один из рабов вспомнил, что в день ее покупки парфянка уже вечером о чем-то долго разговаривала с Аннием наедине, и это не было телесной связью, потому что она безобразна, а к услугам сенатора всегда были самые красивые гетеры Рима. Конечно, она понесет наказание и на играх станет живой пищей для огромной змеи, которую именуют питоном. Но судьба сенатора-изменника Анния тоже должна быть решена так, как это предписывают законы, данные нам от предков. Что ты скажешь на это, Катон?
— Ни один государственный муж не будет выдан эдилам без согласия сената, — угрюмо ответил Катон. После слов Красса он выглядел явно растерянным, как и остальные его сторонники.
— Тогда, благородные сенаторы, я прошу вас произвести голосование, помня, что защита изменника от заслуженного наказания порочит власть Рима, олицетворением которой в глазах народа и является сенат. Я же с эдилами и воинами покину Курию и буду ждать вашего решения на Форуме.
В словах Красса явственно прозвучала угроза. Сейчас он вел себя подобно разъяренному быку, который идет напролом, сметая перед собой все препятствия и не задумываясь о последствиях.
Когда нежданные визитеры вышли, в зале поднялся ропот. Общая растерянность была настолько сильна, что любая попытка принять какое-то единое решение была обречена на провал. Никто не обратил внимания на то, что Катон, жестом подозвав к себе какого-то человека, несколько минут что-то негромко говорил ему на ухо, после чего тот покинул Курию.
Постепенно сенаторы вернулись на свои места. Катон что-то вполголоса сказал нескольким из них, а те начали так же тихо передавать это остальным, стараясь, чтобы их не услышали сторонники триумвирата, которые среди сенаторов тоже были, хоть и в малом количестве.
«Будем тянуть время. Катон известил Брута и Цезетия, они соберут своих людей и придут к нам на помощь». Примерно так звучало это сообщение.
Государственные мужи начали успокаиваться и заметно приободрились. Приход на Форум их вооруженных сторонников изменил бы весь расклад сил. Сдаваться же они не собирались. Выдать Луция Анния независимо от степени его виновности означало для них признать свое поражение. Но кто знает, чего можно ждать от Красса? Ведь он был сподвижником Суллы и участником его бесчинств, а для Суллы сенат не значил ничего.
Известие о произошедшем в зале уже вырвалось за его пределы, и праздношатающиеся патриции, которые в это время собирались у портика Катулла, бросились ко входу в Курию, чтобы пройти на верхнюю галерею и пронаблюдать за продолжением событий, но воины Красса никого в здание не пустили.
Чтобы протянуть время, как предложил Катон, законодатели принялись обсуждать введение нескольких новых пошлин, для чего они сегодня и собрались. Но сейчас мало кто думал о пошлинах.
Все ждали прихода вооруженной подмоги.
