На следующий день дочь и отец пошли на охоту. Он и раньше брал её в лес, но чаще всего это была рыбалка, реже они вместе расставляли и проверяли силки, поставленные на зайцев. В этот раз отец научил её как сделать самодельный лук из подручных материалов. Адиса долго искала нужную ветку, до этого она уже принесла четыре ветки, но они не подходили. Отец показывал её ошибки. Одна была слишком сухой, другая слишком гибкой, у третьей уже прорезывались сучки, а четвертая сломалась от натяжения. Ветку она искала на земле, а также рассматривала внимательно деревья, ведь если ты окажешься одна и без ножа, то только твои руки, ноги и голова всегда с тобой. Ты сама оружие и сама себе щит. Наконец, нужная ветка отыскалась, пришлось повозиться, прежде чем дерево согласилось отдать один из своих отростков. Адиса про себя даже попросила это зеленое насаждение не сопротивляться, потому что уже вымоталась и была без сил. То ли просьба подействовала, то ли все-таки она сама смогла отодрать ветку, но вот она у неё в руках. 

Она отыскала камень после одобрения отца, и начала вырезать древесину у живота лука, сделав его тоньше. После этого сделал желобки для тетивы. В лесу было тихо, только отец сидел неподалеку и тоже мастерил лук. Тетиву Адиса сделала из ткани, натягивать пришлось долго и осторожно под присмотром и комментариями уже опытного в этом деле Тамира Банзарона.

Следующим этапом были стрелы, но девочка вымоталась. Решили обустраивать лагерь, и оставаться на ночь. С собой взяли палатку, которую вместе начали собирать.

Три месяца промчались быстро. Раз в неделю дочь и отец уходили в леса с ночёвкой. Каждый раз всё дальше от дома, в глухие места. Адиса многому научилась и многое осознала. Отец показывал ей звериные тропы. Они расставляли силки и ловушки. Каждый день Адиса делала новый лук и стрелы, доведя это занятие почти до автоматизма. Она научилась стрелять, но не так метко, как отец.  В темноте леса он начал снова ей рассказывать легенды народа, и теперь она сомневалась, правда это или вымысел. Отец рассказывал ей сказки с трёх лет, она всегда ждала эти страшные истории с нетерпением, предвкушая с замиранием сердца, конец рассказа. При солнечном свете он показывал ей как мерцают его глаза, и иногда как будто читал её мысли, что пугало Адису.

Дома отец положил перед ней три манускрипта. Написанные чернилами, они имели очень древний вид, и казалось, что книги рассыпятся в руках, но это было обманчивое впечатление. Прикоснувшись, Адиса ощутила холод металла, листы невозможно было согнуть. Странные письмена в манускрипте она раньше не видела. Он начал обучать Адису древнему алфавиту, чтобы та сама прочитала написанное. Она постоянно спрашивала о содержании древних книг, на что отец лишь отмалчивался и говорил, что всему свое время. Язык был очень трудный, состоящий в основном из гласных звуков. Их значение менялось от звукоизвлечения. Обучаться произносить всё правильно утомляло Адису невероятно, иногда ей казалось, что она пробежала марафон, а не занималась изучением мертвого языка. Горло и гортань болели, язык еле шевелился. Буквы тоже были похожи на завитушки и точки, и их написание тоже не доставляло большого удовольствия. Она часто спрашивала отца, зачем это нужно, и он неизменно отвечал, что это её наследие, и Адиса должна его знать.

Её удивляло, что манускрипты не видела мама, даже если они лежали прямо перед ней. Девочка показывала книги, но мама буквально тут же забывала об этом, как будто этого не было. Такая реакция поразила Адису. Она даже сфотографировала книги на смартфон, но фото выходило или размытым, или происходили неполадки с телефоном. Адиса подумала о школе, её могли забыть сверстники, но не все. Некоторые её видели и замечали, но держались от неё подальше, опасаясь. Со взрослыми происходило другое. Они помнили о ней, пока она была рядом, но потом также забывали. В школе она училась с другими детьми из поселка, хотя все были в разных классах, одиноко Адиса себя не чувствовала. В детский сад она не ходила, и сейчас Адиса задумалась, что может быть для