серебряными нитями седины и были коротко пострижены. Простая запыленная одежда и серые ботинки, они торопились. У Адисы от их взгляда мурашки бегали по спине и хотелось согнуться. Они пообедали вместе с семьей, а после взяв за руку паренька, видимо боясь его побега, уехали на грузовике.

Через неделю Лас заболел, он ничего не ел, и всё время проводил в будке. Пёс стал агрессивным, лаял и пытался укусить. Адиса плакала и не хотела верить, что его время пришло. Ветеринар, осмотрев её лучшего друга, дал неутешительный прогноз, отчего она разревелась. Мама крепко обняла её и молча гладила по голове. Отец глянул на него, и он замолчал.  Адиса попрощалась с Ласом, не подходя близко. Отец не разрешил, а после повел его в лес, держа за поводок.

Брата Адиса не видела ровно год. Он учился в деревне. Когда она спрашивала отца о Чингисе, тот задумчиво смотрел на неё и повторял: «Всё будет хорошо.»

***

Пожилая женщина сидит на диване, слёзы изредка появляются в её глазах. На столике рядом фотография, лампада, свет которой колеблется, когда приглашенные люди проходят мимо. Подношение из мяса баранины, и горки из печенья и конфет на другой узорной тарелке перед изображением бурхана рядом. Вторые похороны на этой неделе, три дня назад она провожала своего сына в последний путь, также пробовала ритуальные блюда, хотя есть совсем не хотелось. Седая прядь выбилась из прически, но ей всё равно. В голове кружатся мысли, и как пыль оседают внутри.

Дамдин стоит в стороне около занавешенного зеркала, вина как глыба застряла в области грудной клетки и не дает вздохнуть. Сейчас хочется напиться до потери памяти и пульса, но он смотрит на мать, и становится стыдно, и страшно. Она постарела вмиг, как будто выключили тумблер у неё внутри. Жажда жизни будто затихла. Светло-карие глаза выцвели и превратились в мутную пленку. Она стала меньше, и напоминала Дамдину маленького беззащитного ребенка, которого обидели ни за что.

Лама монотонно читает молитвы, сидя за низким столиком на подушке, перед ним его книжка, которую он переворачивает, тарелки с едой, чай с молоком. Не прерываясь он иногда звенит в колокольчик. Невдалеке родственники сидят тихо, иногда только кто-нибудь подносит платок к глазам, чтобы не видно было слёз. Запах благовоний пронизывает дом. Слова ламы перед похоронами его брата застряли в Дамдине как колючка, он не хочет думать об этом, а тем более обсуждать. Но ему приходиться это делать, многочисленная родня собралась на проводы, и все знают, то пробирающее до дрожи предсказание.

Тогда он хотел поехать в дацан один, но мать настояла сопровождать его. Они зашли к буддийскому монаху, их дальнему родственнику. Он занимал место в маленьком домике. Его лысая голова блестела, а в руках была книжка. От зажжённых благовоний вверх тянулся дымок.

— Похороните его завтра. Он ушёл раньше времени, не в свой срок. Его душа неспокойна. Он заберет с собой еще пятерых в течении года, это будут родственники по мужской линии.

Летом Адисе исполнилось одиннадцать лет. Собрались ближайшие родственники под натянутым тентом в саду. Солнце жарило, и казалось ты находишься на сковородке. Эрдэни смешил её, рассказывая неправдоподобные истории.  Ванда опять ходила за каким-то мальчишкой хвостом, а он её не замечал. Запомнились большие гелиевые шарики и торт с вишней.