Школа шиноби. Книга вторая. Глава 11. Подавить свои желания.

Дом Карин Узумаки.

Хозуки сидел на своем любимом месте и, закинув ногу на диван, смотрел в потолок. С мокрых волос на плечи капала вода.

Он думал. Думал о вчерашней встрече с Саске и о том, какие варианты он теперь имеет.

С Саске они снова в одной команде, и это, наверно, даже хорошо. Ведь он никогда особо не рвался противостоять тому и вчера лишний раз убедился в правильности своего решения. Такого человека лучше иметь на своей стороне. К тому же, ему обещали меч. И на этот раз Саске сдержит свое обещание, а значит, можно больше не волноваться и даже немного расслабиться. В конце концов, от него теперь мало что зависит.

Изначальный план был в том, что они вдвоем нападут на всех членов Акацки, среди которых должен быть и его учитель. Бой был бы нелегким, но на победу шансы были. И немалые. План сыроватый и не лишенный риска. А теперь риска нет. Совсем. Саске может получить Самехаду без боя. Вопрос только, почему он раньше так не сделал, если изначально знал, что меча у Акацки нет? Хотел поквитаться со своими врагами, а один идти не рискнул? Возможно. Но зачем продолжил придерживаться этого плана после того, как к ним присоединился Наруто? Парнишка весьма умелый, и с Саске они сдружились. Тот наверняка будет лучшим напарником, чем он. Так почему не пересмотрел варианты? Столько сил положил, чтобы удержать его при себе, и до сих пор продолжает упорно за него держаться. Неужели считает, что с ним у него больше шансов? А может, надеется, что он погибнет там? Такой вариант тоже вполне может иметь место. Саске хитер и всегда себе на уме. Наверно, не стоит уж совсем расслабляться. Да и не ново это. Ведь Хозуки и не надеялся на крепкую дружбу. Они просто партнеры. И причины, наверно, не так уж и важны. Смерть в его планы не входит. Разве что чужая. А раз на данный момент никакого боя не предвидится и ему нужно просто ждать…

Чем же себя занять? Может, вернуться в Токио? Там всегда найдется пара десятков идиотов, которые «мечтают» сдохнуть от его меча. В городе его знают. И боятся. Он может делать, что пожелает, и никто ничего ему не скажет. Так почему же он все еще здесь?

Взгляд переключился на Карин.

Девушка ходила по комнате и вытирала пыль с таким остервенением, словно хотела уничтожить ее. Втереть в мебель. Причем делала она это абсолютно молча, зло стиснув челюсти и плотно сжав губы. Мечника она намеренно игнорировала. Даже тогда, как он, мокрый после душа, прошлепал босыми ногами по ковру, оставив за собой темные следы. Случись такое вчера, она бы уж бегала вокруг него с воплями, проклиная и осыпая бранью. А теперь терпеливо молчит. Лишь изредка бросает в его сторону ненавидящие взгляды. Хозуки даже ухмыльнулся в ответ на один из них.

Интересно, надолго ее хватит?

— Может уже прекратишь? — Серые глаза обратились в ее сторону, когда Хозуки спустил с дивана ногу и обернулся к девушке, чтобы лучше видеть ее лицо. Карин яростно блеснула своим взглядом и вместо ответа швырнула в него пыльной тряпкой. Хозуки просто увернулся, отведя голову чуть вбок, не желая касаться орудия пыльной пытки, и лишь шире улыбнулся. — Собираешься весь день пытаться убить меня взглядом? Не хочу расстраивать, но со мной это не пройдет. Ведь мне плевать на твое оскорбленное самолюбие. Хочешь убить, придется поработать ручками.

Карин стиснула кулаки, но удержалась от комментария. Конечно, Хозуки было плевать на ее чувства, и так было всегда, но она не знала иного способа заставить его обратить внимания на свои чувства. Ругань и попытки ударить его обычно ничего тому не доказывали. Кроме того, что он и так считал ее истеричкой. А раз не работают старые методы, значит, пришло время использовать новые.

«Не стану с ним разговаривать. Посмотрим, так ли уж ему мила тишина, как он говорит».

Суйгецу был готов к спору и потоку брани, но Карин вдруг резко отвернулась от него и ушла на кухню, где с грохотом принялась мыть посуду.

Молчала Карин со вчерашнего вечера, чем серьезно удивила его. Видимо, правда обиделась. Но самым странным оказался тот факт, что на него это действительно действовало. Вот ведь чудо! Он всегда говорил ей, чтобы та помалкивала и не бесила его, а теперь она молчит. И бесит этим еще больше. Поразительно! Ну ничего. Надолго Карин все равно не хватит. Он делал вещи и похуже.

— И сколько еще ты собираешься злиться на меня за Саске?! — Крикнул он, чтобы Карин услышала его слова из другой комнаты, через шум воды и звон тарелок. — Ничего же не произошло. Всего-то маленькая встреча. Которая, кстати, помогла нам решить все наши вопросы. Ты должна быть счастлива!

— Счастлива?!! — Красно-рыжая макушка возникла в дверном проеме. — Ты чертов манипулятор! Я просила не вмешивать меня в ваши с Саске разборки!

— Ты спросила, а я ответил, что мне на это пофиг. — Бледные губы растянулись в ядовитой ухмылке. — К тому же, ничего страшного не случилось с твоим Саске. Мы просто поговорили.

Карин зло сцепила зубы и одарила Хозуки самым ненавидящим взглядом, какой только смогла изобразить. В ней бушевал такой огонь, что она едва держалась, чтобы не наброситься на него с кулаками. Знала только, что бесполезно, потому и сдерживалась.

Суйгецу в очередной раз использовал ее, как ему было нужно, а она ничего не смогла сделать. Не смогла ему противиться и не смогла остановить. Беспомощность, которую она ощущала рядом с ним, мучила ее, заставляла чувствовать себя просто вещью, которая нужна лишь для каких-то целей. Мнение которой совершенно не волнует. Как она допустила такое?

«Ладно. Хватит уже спрашивать себя об этом. Сейчас мои возможности не так уж и велики, так что буду делать то, что могу».

Спорить и пререкаться было бесполезно, а значит, ей остается только уйти.

Наспех отерев руки полотенцем, Карин вышла из дома, не забыв демонстративно грохнуть входной дверью. Сейчас ей лучше побыть одной. Сил не было смотреть на ухмыляющегося мечника. Она прямо всей кожей чувствовала, как тот злорадствует. Находиться с ним под одной крышей становилось все сложней. Ну ничего. Сейчас она побродит по улицам, а он пусть посидит дома один. Жаль только, не подумала взять с собой кошелек. Без денег особо не разгуляешься. Придется искать бесплатные развлечения, и, может, это не так уж и весело, но домой она точно не пойдет. Не так скоро. Погода хорошая. Можно прогуляться до парка или до пляжа. Туда, правда, путь не близкий, но ей-то что спешить? У нее каникулы, а родной дом стал хуже тюрьмы. Остается только бродить по улице, так что расстояние не такая уж и проблема.

Хотя был и еще один вариант.

В мгновение переключившись мыслями на недавний разговор, она свернула на главную улицу и, перейдя дорогу, направилась в сторону центра. Если все получится, то она найдет себе занятие не только на сегодня, но и на все лето. А то, может, и денег подзаработает. Для нее это будет хорошим вариантом. И от Хозуки передохнет.

Да. Всюду только плюсы. Осталось найти нужный адрес.

Карин остановилась на светофоре и окинула взглядом улицу. Если память ей не изменяет, то нужное ей место совсем рядом, только вот почему такое ощущение, что она не одна?

Девушка повернулась и едва не подпрыгнула от неожиданности. Хозуки стоял прямо позади нее.

— Какого черта?! Меня чуть инфаркт не хватил! — завопила она, не в силах сдержаться. Как она могла не заметить его раньше?! — Зачем ты прешься за мной?!

Хозуки сделал вид, что от ее криков у него заложило ухо, и театрально поковырял его мизинцем.

— И зачем так орать. То, что ты слепая курица, не моя проблема. Я от самого дома иду за тобой.

— Зачем?!

— Мне скучно.

Пожал он плечами и спрятал руки в карманы. Карин едва сдержалась от нового возгласа.
С каким бы удовольствием она сейчас схватила его за горло и придушила!

— Почему ты ищешь развлечений, таскаясь за мной? Тебе что, больше некого мучить?!

— Некого, — ответил он на полном серьезе, а потом усмехнулся, — ты — ходячая катастрофа. С тобой вечно что-то случается. Так что, в какие неприятности влезешь сегодня? Куда ты идешь?

— Никуда я не иду. Просто не хочу сидеть в одном доме с тобой, чертов маньяк.

Хозуки хмыкнул:

— Так об этом нужно было думать до того, как сдала мне комнату.

— Вот именно! — воскликнула Карин истерически. — Комнату. У тебя есть ЦЕЛАЯ КОМНАТА, так почему ты вечно торчишь в гостиной?! Каждое утро и каждый вечер я натыкаюсь на тебя. У меня ощущение, что это не ты живешь у меня, а я у тебя. Везде только ты, а теперь еще и на улицу за мной увязался. Зачем?!

— Вот за этим. — Усмехнулся мечник, и Карин даже на мгновение растерялась. — Ты со мной целый день не разговаривала. Без твоих воплей мне как-будто чего-то не хватает. А теперь все так, как и должно быть. Так куда пойдем?

Карин схватилась за голову и едва не завыла. Ей так хотелось побыть одной хотя бы сегодня. Почему этот акуленок все время старается вывести ее из себя? Она скоро с ума сойдет.

— Что мне нужно сделать, чтобы ты оставил меня в покое? — Взмолилась она. Мечник не растерялся и улыбнулся еще шире, демонстрируя свои острые зубы.

— Принеси мне Самехаду, — сказал он. — Твой любовничек задолжал мне меч. Забыла уже?

— А я-то тут при чем?! Ты же видишь, между мной и Саске все кончено!

Ведь это очевидно. Почему он дразнит ее подобными словами? Ей и так непросто забыть его, а этот кровожадный садист словно специально, раз за разом, напоминает ей о Саске. Разве вчера она не ясно дала понять, что больше не желает связывать свою судьбу с Учихой? Тогда почему Хозуки сейчас так на нее смотрит? На его лице больше нет улыбки.

Мечник шагнул к ней, сократив дистанцию до одного шага. Ей нужно было отступить, но ноги словно приросли к месту.

— Сказать, что я вижу? — Голос в одно мгновение стал серьезным, а глаза засеребрились холодной ртутью. — Я вижу, что понадобился всего один твой звонок, чтобы Саске сделал то, что мне нужно. То, что он больше тебя не трахает, вовсе не значит, что ты не нужна ему. Ты гораздо большая дура, чем я думал, раз не понимаешь такой очевидной вещи. Так что мне все равно, что ты там говоришь. Ты — мой туз против Саске. И пока я не получу меч, ты останешься со мной. Поняла?

Во рту все пересохло. Неужели он серьезно? Выходит, все это время он оставался с ней, потому что уверен, что через нее сможет манипулировать Саске? Так вот в чем дело! Вся ее жизнь превращается в ад потому, что Хозуки считает ее важным человеком для Саске! Но это же БРЕД! Самый настоящий бред. Да будь все так, Саске не оставил бы ее. Саске для того и спрятал свое сердце от всех, чтобы не иметь подобных слабостей. Неужели Суйгецу этого не понимает?! Хотя, постой. Если все так, то, возможно, это пойдет ей на пользу. Раз она такой важный для Хозуки объект воздействия, она может этим воспользоваться! Пока Саске и Суйгецу в одной связке, Суйгецу всегда будет искать возможность подстраховать себя, а значит, пока его дела с Саске не решены, она может не бояться, что он однажды прибьет ее. Не посмеет. А раз жизни ничего не угрожает, то остальное она уж как-нибудь переживет. В конце концов, в ее жизни были вещи и похуже Хозуки.
И это придало ей смелости. Шагнув в его сторону, она смело встретила его взгляд и усмехнулась.

— Раз я такая важная карта в твоей колоде, тогда шагай за мной, собачка. А то ведь и туз не всегда приходится кстати.

Светлая бровь мечника удивленно вскинулась. Еще никогда он не видел на лице Карин такой циничной и злой ухмылки. Неужели его слова затронули ее самолюбие? Она больше не выглядит потерянной. И чего же он теперь должен от нее ожидать? Карин не так проста, как может показаться на первый взгляд. В ярости она способна на многое. Его она боится. Это факт. Но так же он помнит, как она ударила его коленом. В тот момент страха в ее глазах не было. И нельзя списывать со счетов ее талант, а так же то, что она знает о его способности. Она вообще многое знает, а информация в умелых руках может сослужить очень плохую службу ему в будущем. Нужно быть осторожным. Союзник она полезный, но и врагом может оказаться весьма опасным. Карин всегда считала его СВОИМ врагом, а Саске как защитника больше не рассматривает. Значит, выход для нее только один — начать полагаться на саму себя, и именно тогда она станет по-настоящему опасной. Попавшая в капкан крыса готова отгрызть себе лапу, лишь бы выбраться. Не стоит доводить Карин до подобного.

— Так куда ты идешь? — бросил он ей в спину, когда она обошла его сбоку и устремилась широким шагом через дорогу. Но Карин не ответила. Парню пришлось молча идти следом.

Они прошли пару улиц, пока не остановились у высокого здания с огромными окнами. Карин бросила лишь быстрый взгляд на табличку с адресом и вошла внутрь. Хозуки пришлось следовать за ней.

Внутри здания был огромный просторный холл. Черная кожаная мебель, несколько больших кадок с цветами и блестящий зеркальной поверхностью стол ресепшена.

Карин зашла внутрь и направилась к стойке. Хозуки остановился в дверях и привалился плечом к косяку. На вывеске при входе значилось: «Научно-экспериментальный центр изучения генетических кодов».

И зачем ее сюда принесло? Есть знакомые среди академиков?

Карин осмотрелась. Место производило внушающее впечатление. Здесь прямо пахло деньгами, но для нее не это было главным. Когда Кабуто встретил ее у магазина, он много рассказывал о своей подработке. Сперва она не особо его слушала, думала, просто хочет произвести на нее впечатление, но потом поняла, что это не просто болтовня. Кабуто обучался у гениального, по его словам, ученого. Тот исследовал генетические коды людей и уверял, что если эксперименты принесут плоды, у человечества будет шанс избавиться от многих недостатков и оно сможет искоренить множество опасных болезней. Это покорило ее. Это было то самое, о чем она всю жизнь мечтала. Ведь никто так и не понял, от чего умерла ее мама, а в дальнейшем, вполне возможно, умрет и она сама. Здесь же она смогла бы в этом разобраться. Осталось только заполучить место, и ее жизнь приобретет смысл, которого на данный момент она не видела. Нужно только сделать первый шаг.

Карин поглубже вздохнула и, набравшись храбрости, направилась к секретарю. Она ведь ничего не теряет. Нужно просто попробовать.

— Добрый день, — поздоровалась она с миловидной сотрудницей центра, и девушка в ответ улыбнулась.

— Добрый. Чем могу вам помочь?

— Скажите, а профессор Орочимару сейчас на месте?

Спросила Карин и замерла, не уверенная, что верно запомнила имя ученого. Но секретарь имя узнала и взглянула на экран компьютера.

— Сожалею, — ответила она, не убирая с лица улыбки, — но его сегодня не будет. Он на конференции и вернется только завтра. Я могу передать ему информацию.

— Нет-нет, — тут же спохватилась Карин, мотнув головой, — ничего. Я просто слышала, что он ищет ассистентов. Надеялась, удастся с ним встретиться.

— Представьтесь, и я передам ему, что вы заходили.

Девушка была готова записать ее данные в блокнот, но Карин ее снова остановила.

— Не надо. Он меня все равно не знает. Я тогда потом еще раз приду. Спасибо.

Она легонько склонилась в знак благодарности и развернулась в сторону выхода.
Хозуки стоял в дверях и хмурился. Сейчас пристанет с расспросами. Стоит сказать ему правду или наплести что-то правдоподобное?

Что же ей так не везет? Если бы этот ученый сейчас был здесь и согласился бы ее принять, у нее был бы шанс отвязаться от мечника, а сейчас она лишь даст ему повод для очередной насмешки. Как же она от него устала!

Карин уже почти дошла до выхода, но потом снова обернулась к секретарю.

— Простите, — в пустом фойе голос эхом разнесся по мраморным стенам, заставив Карин смутиться. — А среди ассистентов у профессора есть молодой человек по имени Кабуто?

— Кабуто? — Девушка снова глянула в компьютер, — вы говорите про Кабуто Якуши?

Карин кивнула, хотя не была уверена, что это тот самый человек. Ведь фамилию свою он никогда не называл.

— У него пепельного цвета волосы, — сказала Карин, — и круглые очки. Он говорил, что проходит здесь стажировку.

— Да-да, это он, Кабуто Якуши, — улыбнулась секретарь. — Кабуто старший ассистент у профессора. Кстати, он сейчас в лаборатории. Если вы знакомы, то я могу проводить вас к нему. Он правая рука профессора. Уверена, свое трудоустройство вы сможете обсудить и с ним. Профессор Орочимару очень ему доверяет.

Хозуки, все это время стоявший молча в дверях, напрягся и сверкнул сердитым взглядом в сторону красноволосой. Разве он не просил ее держаться от очкарика подальше? Упрямая девица. Пусть только попробует согласиться, он ее силком отсюда утащит. И он на полном серьезе был к этому готов, но такой меры не понадобилось.

— Нет, — вдруг ответила Узумаки и повернулась в его сторону. — Я лучше поговорю с профессором Орочимару лично. Спасибо.

И, проигнорировав его колючий взгляд, гордо прошагала к выходу. Только вот сохранить гордый вид надолго у нее не вышло. Как только за спиной закрылись автоматические стеклянные двери, Хозуки больно схватил ее за локоть и насильно утащил в сторону.

— Это что сейчас такое было? — прошипел он, грубо отпихнув ее. Карин постаралась сохранить лицо.

— И что? Я не могу навестить своих знакомых?

— И как давно среди твоих знакомых профессор? — усмехнулся он и снова попытался схватить ее, но Карин отбросила от себя его руку.

— Давно. Не трогай меня.

— Нет уж. Еще и этот очкарик здесь. Я же просил держаться от него подальше.

— А меня должно это волновать? Твои просьбы? Без тебя разберусь, с кем мне общаться. Отвали!

Очевидно обезумев от ярости, она смело толкнула его в грудь, освобождая себе дорогу, и Хозуки, как ни странно, отошел в сторону.

Ему не нравилось, что эта девица делает все ему наперекор, но все же, почему она пришла именно сюда? Только потому, что он велел ей не встречаться с Кабуто? Или есть другая причина?

— Стой, ненормальная! Я ведь не просто так предупредил тебя об этом парне. Он опасен.

Карин резко остановилась, а потом развернулась к нему лицом.

— Опасней тебя? Или мне просто кротко послушаться тебя и быть послушной овечкой? Лишь потому, что ТЕБЕ не нравится этот парень? Разбежался!!

— Да не в этом дело. Он себе на уме. Думаешь, клинья к тебе подбивает? Фигушки! Он хочет подобраться через тебя к Саске, а ты, идиотка, ему это позволяешь.

Карин растерянно нахмурила брови.

— Подобраться? В каком смысле?

— Помнишь зеленую жидкость, что притащил тебе Наруто?

— Да, — кивнула она. — Маленький пузырек. В ней была какая-то смесь, содержащая в своем составе чакру. Это меня удивило, но Наруто не сказал, что это, так что я быстро выбросила это из головы. Это было от Кабуто?

Суйгецу вскинул бровь, подтверждая ее догадку.

— И он очень просил, чтобы я ввел эту дрянь Саске. Как думаешь, зачем?

Карин притихла и задумалась. Если Хозуки говорил правду, то многое встает на свои места. Кабуто работает в экспериментальном центре с генетическими кодами. Саске может быть ему нужен только в том случае, если ему известно о его способностях. Но как? О шарингане Саске знает очень мало людей, и те, кто знают, не стали бы об этом говорить. Так откуда же это может быть известно Кабуто? И что он хотел получить, введя эту странную жидкость Саске?

Почему она не отобрала этот пузырек у Наруто?! Сейчас у нее были бы хоть какие-то ответы. Вот она глупая. Сама выпустила из своих рук возможный ответ. И Наруто тоже молодец, заполучил такую вещь и просто ушел с ней!

Стоп. А как она вообще оказалась у Наруто, если принадлежит Кабуто?

Черные глаза переключились на молчавшего Хозуки, и вдруг кое-что начало вырисовываться в ее сознании. Хозуки об этом знает, но приходил с вопросами Наруто, и, вспоминая его растерянность, он едва ли понимал, что это, а это значит, что сам он не имел отношения к получению этой склянки. А Хозуки в курсе. Так значит…

— Постой, — она подошла к мечнику ближе и, скрестив на груди руки, заглянула тому прямо в глаза. — А с чего вдруг Кабуто решил обратиться с этим к тебе? Ты собирался придать Саске?

Мечник улыбнулся. Хитро и с вызовом.

— Эта мысль пугает тебя?

Но ее не удивила подобная откровенность. Она лишь подернула плечиками:

— Я всегда говорила Саске, что он не должен доверять тебе. Надеюсь, он ко мне прислушался.

— Слушать других — это не про Саске. Но тут ты права. Мне действительно доверять не стоит. Я даже немного подумал над предложением очкарика.

— И что же он посулил тебе за помощь? Ты же за просто так ничего не делаешь.

— Ты права, — снова ухмыльнулся Хозуки. — Он обещал мне Самехаду. Что же еще.

— И ты отказался? Отказался от меча ради Саске?

Вот этот поворот действительно поразил ее. Ведь если бы Хозуки согласился, ничего этого бы не было. А раз они сейчас здесь и Наруто все же припер к ней эту странную жидкость, это означает лишь то, что мечник действительно отказался. И он не стал этого отрицать. Правда, удивление Карин было совсем недолгим.

— Отказался, — ответил он, а потом добавил: — Но не потому, что офигеть как предан Саске. Просто у Кабуто нет меча. И я не верю, что он сумеет его получить. А вот Саске сможет. Ведь он знает, где Самехада сейчас. Только по этой причине я все еще на его стороне.

— Боже мой, какой же ты мерзкий! — Воскликнула девушка, скривив губы в брезгливом жесте. — В тебе совсем нет ничего человеческого. Ты готов придать любого ради своей выгоды. Отвратительно. И что это вообще за меч, что ты так им грезишь? У тебя уже есть один. Зачем еще?

— Головорез и Самехада совершенно разные, — нахмурился мечник оскорбленно, но вовсе не из-за ее оценки его моральных качеств. Как она может сравнивать эти удивительные мечи?! — Тебе не понять.

— А я поднапрягусь, — нахмурилась она, не желая, чтобы Суйгецу отмолчался. — Давай уже, выкладывай. Я не такая дура, как ты думаешь.

Хозуки усмехнулся, видя ее твердое намерение узнать правду, и на лице показались острые белые зубы.

— Самехада уникальна тем, что, в отличие от остальных легендарных мечей, имеет собственную волю. Она питается чакрой врагов своего владельца, а взамен позволяет использовать свои запасы. Владея ею, я многократно превзойду всех в силе.

— Что?! Но откуда у меча чакра? Она не может быть по-настоящему живой!

— Самехада высасывает чакру из любого, до кого сможет дотронуться. Если она будет у меня, то я смогу лишить силы любого бойца, в то же время сам останусь при своих.

— Любого? — в голове тут же возник образ этого ужасного меча, направленного в грудь Саске.

— Любого. Без исключений.

— В голове не укладывается, что подобное может существовать, — ужаснулась она. — Не верю. Ты хоть видел его? Или просто вдохновился байками?

— Видел, — холодная сталь взгляда мечника блеснула ртутным блеском. — Она была у моего первого учителя.

— Того самого, которого ты хотел убить?

В целом, ответ был не нужен. Карин знала, что у Хозуки было всего два учителя. Одного из них он убил своими руками и теперь носит его огромный меч. Значит, остается другой.

Хозуки отвел от нее взгляд и посмотрел в небо, словно решая, стоит ли продолжать разговор, а потом вновь обратился к Карин:

— У Самехады есть один неприятный недостаток, — продолжил он, понизив голос. — Ее можно получить, только когда убьешь ее нынешнего владельца. Просто украсть ее или передать невозможно. Она как биджу — сливается со своим хозяином, и если тот предаст ее, она его убьет, выкачав из него всю чакру.

— Какой кошмар! — Карин даже представить подобного не могла. Чакра для бойца это то же самое, что сама жизнь. Лишение чакры убывает ее владельца. Этот меч просто кошмарен! — Кому нужен такой ужасный меч?!

Опешила она. Хозуки же лишь улыбнулся в ответ.

— Тому, кто не намерен проигрывать своим врагам.

Карин сглотнула, пораженная услышанным.

— И если твой учитель мертв, где же сейчас Самехада? У того, кто его убил?

Хозуки загадочно улыбнулся, а потом молча развернулся к ней спиной и собрался уйти, оставив без ответов. Компания Карин уже была ему не так уж и нужна. Ему доставляло удовольствие бесить ее, а сейчас она просто вытягивает из него информацию. Он и так сказал ей слишком много. Хотя страх, который он увидел в ее глазах, порадовал его. Однако, хватит любезностей. Больше этой ведьме знать ничего не стоит.

Мечник насладился ее злостью и страхом, так что теперь был готов позволить ей остаться одной, как она и хотела, но, к своему удивлению, обнаружил, что девушка идет рядом и, скрестив на груди руки, смотрит на него сквозь стекла очков.

— Чего ты уставилась на меня? — нахмурился он подозрительно. — Вали куда шла.

— Ну уж нет, — огрызнулась девушка, обгоняя его. — Ты еще не все рассказал мне.

— Обойдешься. С тебя и этого хватит. Остальное можешь додумать сама. Ты же умеешь.

Игнорируя ее требовательный взгляд и недовольно скрещенные руки, мечник прошел мимо.
Карин же смогла только нахмуриться, глядя ему в спину. Вещи, которые говорил Суйгецу, были крайне интересными. Нигде больше она не услышит ничего подобного, но как заставить Хозуки рассказать еще? Его практически невозможно разговорить. Разве что попробовать обхитрить. Но это нужно делать, когда он того не ждет. Сейчас он не станет говорить. Чтобы она не сделала.

Оставалось снова подчиниться.

Суйгецу шел немного впереди, Карин позади. В ее голове кружилось множество вопросов, но ни на один из них она сейчас не смогла дать ответа. Наверно, стоит обсудить это все с Саске. Едва ли Хозуки сказал ему то, что сказал сейчас ей о Кабуто. А Саске должен это знать. Но вот как это сделать? Может, стоит ему позвонить?

Мечник вдруг остановился и обернулся к ней.

— Так нафига ты ходила в этот центр? — снова спросил он, и Карин растерянно остановилась. С чего вдруг такой интерес к ее делам? Должна ли она ответить? Наверно, нет. Ведь он не хочет с ней откровенничать, значит, и она не обязана.

— Не твое дело, — фыркнула она и, обгоняя парня, первой шагнула в проулок, ведущий к ее дому. К несчастью, место оказалось не безлюдным.

— Парни, а это ведь наша секси-официантка!

Слова буквально громом поразили ее сознание, и Карин инстинктивно шагнула назад. Она не сразу узнала тех людей, но зато мгновенно вспомнила грязное прозвище, которое получила на прошлой работе. Это были те самые парни, которые изводили ее на работе. И даже хорошие чаевые не сглаживали осадка от их пошлых намеков и домогательств.

— Куда же ты? Мы по тебе скучали.

Она быстро обернулась на Хозуки, но тот просто остановился чуть в стороне и склонил голову набок. Словно собака, пытающаяся понять команду хозяина.

— Твои поклонники? — спросил он без особого интереса. Карин нахмурилась.

— Еще чего! Это те придурки, что вечно лапали меня за зад. Что вам надо?
Крикнула она, возвращая к ним свое внимание. Несколько парней сально ухмыльнулись.

— В прошлый раз некрасиво получилось, — сказал один из них и кивнул товарищам, — твой дружок испортил нам все веселье. Мы хотим извинений.

— Обойдетесь! Проваливайте, пока можете.

Сердце внутри застучало, словно после быстрого бега. Парней было слишком много, и уходить они явно не собирались. Может, стоит убежать?

Она шагнула назад, желая претворить мысли в действие, но Суйгецу остановил ее, положив руку на спину, и снова подтолкнул вперед, возвращая на место. Только тогда он оказался замечен, и ухмылки парней немного поугасли.

— А это еще кто такой? Эй, парень, гуляй!

— Да! Вали, если не нужны неприятности.

Хозуки удивленно перевел на них взгляд и как-то неуверенно указал на себя пальцем.

— Это вы мне?

— Тебе, конечно! Вали отсюда, пока не встрял по полной.

Серые глаза не спеша обошли всех присутствующих, и потом снова вернулись к тем двоим, что так нелепо угрожали ему. Тонкие губы растянулись в ухмылке.

— С чего вдруг? Может, я как раз за этим и пришел.

— А, ну тогда ты по адресу. Вынесем тебя, а потом займемся твоей бабенкой. Она же с тобой?

Суйгецу обернулся к Карин, а потом скривился и даже отступил на полшага, оказавшись ближе к этим двоим.

— Вот еще. Я просто иду в ту же сторону, что и она.

— Это правильно, — гоготнул один из тех, что стоял немного дальше, — вот и иди тогда. Нам только она нужна.

Хозуки обернулся на застывшую от страха Карин. Девушка нервно мяла края футболки, явно не теряя мысли о побеге. Вот дуреха. Нашла кого бояться.

— А зачем она вам? — спросил Хозуки как бы между делом. — Вас, — он пересчитал собравшихся, демонстративно указав на каждого пальцем, — восемь человек. Что собираетесь с ней делать?

— Она нам задолжала немного, — ухмыльнулся один, второй мерзко облизнулся, — но денег нам не нужно. Пустим ее по кругу, да и будет с нее.

В широкой усмешке показались острые зубы, и серые глаза хищно блеснули.

— Тебя трахнуть хотят. Восемь раз, — под итожил он, обращаясь к Карин. — Чего они в тебе нашли? Она же тощая и страшная, — усмехнулся он, обращаясь к парням. Те даже растерялись от подобного.

— Тебя это не касается, парень. Проваливай!

— Нет уж, — усмехнулся мечник, скрещивая на груди руки. — Я останусь.

— Будешь смотреть, как мы ее трахаем?

— Нет. Буду смотреть, как вы будете ПЫТАТЬСЯ это сделать. На нее же не встанет даже!

Карин, краснея под цвет своих волос, не сдержалась и со всей силы ударила его в плечо. Суйгецу даже отскачил от нее от неожиданности.

— Сдурела?! — Возмутился он. Карин же замахнулась еще раз.

— Идиот!! Совсем страх потерял? Следи за языком!

— А что я сказал?! — Вознегодовал он. — Это они тебя трахнуть хотят. Я просто высказал свои сомнения на этот счет. Хотелось образумить этих ненормальных. Чисто мужская солидарность.

— Солидарность?! Может, тогда проявишь ее лучше ко мне? — Она смело ткнула его пальцем в грудь, — ведь ты мне еще за прошлый раз задолжал.

— Это ты о чем?

— Уже забыл, как подыхал на моей кровати?! — Зло процедила она, оскорбленная его короткой памятью. — Это я тебя вылечила.

— Серьезно? — Белые брови вскинулись вверх. — Без тебя бы справился. К тому же, за тот раз я уже расплатился, когда тебя бухую в хлам домой притащил. Так что мы квиты.

— А по чьей вине я вообще напилась?! Она снова ударила его по плечу. Придурок! Всю жизнь мне испоганил. Ненавижу!! А, черт с тобой, она вдруг толкнула его в грудь, вынуждая шагнуть назад. Проваливай. Я с ними сама справлюсь. А ты — вали!

Она была так зла на него, что даже перестала бояться. Черт с ними со всеми.
Парни растерянно смотрели за их перепалкой. Они уже перестали понимать роль худого блондина во всем этом деле. Он вроде как не собирается за нее заступаться, но, с другой стороны, уходить тоже не спешит.

— Парень, а ты вообще кто этой стерве? Ее мужик, что ли? спросил, не выдержав, один из парней, и к своему удивлению увидел, как на лице парня появилась брезгливая мина.

— Вот уж нет. Мы просто живем вместе.

На мгновение парень онемел. Как-то ответ его не вязался сам с собой, но потом понял, что над ним просто издеваются. В конечном итоге, какая ему разница, кто этот парень? Их с друзьями целых восемь человек! Что он может им всем сделать? Ему предложили уйти, а теперь он сам виноват.

Остальные его друзья пришли к тем же умозаключениям, и все лица разом стали серьезными и совсем не доброжелательными.

— Короче, — рыкнул один из них, разминая кулаки, — нам пофиг, кто ты ей такой. Хоть муж. Стерва получит свое, а ты проваливай. Если, конечно, не хочешь присоединиться. Или огрести. Сам выбирай.

— Присоединиться точно не хочу! — Суйгецу изобразил на лице ужас от подобного предложения, и Карин захотелось ударить его еще раз. — Да и свидетелем стать не горю желанием. Кошмары потом замучают. Пожалуй, у меня другой вариант будет, — вдруг усмехнулся он, и взгляд его резко изменился. — В нем могут участвовать все присутствующие. Я тут на днях со своим приятелем встречался. С ним смахнуться не вышло, так что вы вполне сойдете как замена. Восьмерых как раз хватит.

Хищный оскал исказил тонкие черты мечника, и Карин сразу поняла, что ей лучше отойти. К ней его предложение явно не относилось, так что она поспешно отбежала к стене и спряталась за угол. Ей еще никогда не приходилось быть свидетелем боя Суйгецу, а сейчас у нее эта возможность появилась. Только вот становиться участницей процесса ей совсем не хотелось.

Мечник шагнул им навстречу, спрятав руки в карманы и расставив широко ноги. Стальные глаза сверкнули ртутным холодным блеском.

— Только не убивай никого!

Крикнула она в последний момент, надеясь, что Хозуки услышал ее.

Дальше все происходило быстро, словно на перемотке. Движения мечника были быстрыми и точными. Ничего лишнего — один удар, одно поверженное тело. Сразу стало ясно, что среди этого сброда для Хозуки не было соперников. Все они падали на землю, словно тюки с соломой. Карин видела, как одному он сломал руку так сильно, что вылезла кость. Она сморщила нос, отворачиваясь. Кровь не привлекала ее, как и жестокость.

Ну, разве что немного. Только сейчас. Ведь все они это заслужили. Теперь много раз подумают, прежде чем соваться к девушкам. Хозуки надолго отобьет им желание задирать кого бы то ни было.

Суйгецу осмотрел разбросанные по асфальту тела. Силы шевелиться были лишь у одного из них, и мечник, чеканя шаг, не спеша подошел к нему. Парень корчился на земле, прижимая к груди раненую руку.

— И это все? Хмыкнул Хозуки, склоняясь к нему и неспешно, с маниакальным удовольствием выворачивая тому руку, вынуждая встать на колени. Парень жалобно скулил, моля отпустить его.

Причин прятаться больше не было, и Карин вышла из укрытия.

— Что, — ядовито ухмыльнулась она, смотря на скулящего и жалкого парня. — Уже не такой смелый?

Парень в ответ шмыгнул носом:

— Прошу, скажи ему, чтобы отпустил меня. Пожалуйста.

— Серьезно? — Карин пораженно вскинула бровь. — А если бы я так просила вас, вы бы меня отпустили? Не думаю. Так что, — она вскинула подбородок, отворачиваясь, и обошла Хозуки и его жертву вокруг, а потом вдруг ударила поверженного коленом в челюсть. Хозуки растерянно отпрянул, и его жертва повалился на землю. Карин разбила тому губы и, возможно, выбила зуб.

— Это чтобы запомнил меня надолго. — Прошипела она, словно дикая взбешенная кошка. Хозуки даже одобряюще кивнул.

— Отличный удар! Может, еще и по ребрам ему вмажешь?

— Хватит и этого.

Карин обошла поверженные и корчащиеся тела неспешным шагом и вдруг улыбнулась. Цинично и крайне жестоко. Суйгецу оценил улыбку.

— Отбросы. Надеюсь, больше никогда на моем пути не попадетесь.

Бросила девушка, отворачиваясь, и пошла в сторону дома. Хозуки присел рядом с тем, кого она пнула в челюсть, и, улыбаясь, схватил за подбородок.

— Тебе и твоим друзьям стоит поблагодарить эту ведьму. Только благодаря ей вы все еще живы, — он поднялся на ноги, а потом добавил с хищной улыбкой: — Я не привык оставлять живых.

Сердце парня едва не остановилось от страха. Он понял, что это не метафора, и в самом деле испытал благодарность к девушке. Больше он в этом районе точно не появится. Им и в прошлый раз досталось от очкастого, но этот… Этот и рядом не стоит с ним. Настоящее чудовище, скрывающееся за личиной обычного парня. Даже думать не хотелось, чем все это могло закончиться, не успей девушка крикнуть те слова.

Хозуки же запустил руки в карманы и, насвистывая, пошел следом за Карин. Он даже и вспотеть-то не успел.

Домой Карин пришла удивительно в хорошем настроении. И когда она успела стать такой жестокой? Ведь ей вообще не жаль тех парней. Ни капельки. Она бы сама не отказалась разделаться с ними, но, к сожалению, не умела ничего подобного. Зато теперь у нее есть представление об умениях Хозуки. Только едва ли он раскрыл свой потенциал пусть и на сотую свою часть. Вот бы увидеть его в настоящем бою. Хотя, пока хватит и этого. Столько крови она никогда не видела, но, как ни странно, ее не тошнило. Разве что нога после удара немного побаливала. Видимо, слишком сильно она тому придурку вмазала. Но оно того стоило. А нога заживет.

— Закажу суши и китайскую еду, — сказала она, уже начав набирать номер на телефоне. Суйгецу снимал обувь в этот момент и даже замер с ботинком в руках. Она с ним разговаривает? Да еще так обычно. А как же ее обида?

— Откуда деньги на суши? — спросил он, скрывая улыбку.

— Возьму из кучи, что ты оставил. Сегодня я не хочу экономить. Надоело.

Хозуки усмехнулся. Карин удивляла его сегодня, но это было даже забавно.

Суши на ужин? Пусть так. Главное, чтобы было что выпить.

Поместье семьи Хьюга.

Просторные коридоры поместья, выстроенные на манер традиционных домов Японии, сейчас пустовали. Лишь местами показывались немногочисленные слуги, следящие за чистотой в доме. Глава клана находился в главном зале для аудиенций и рисовал кистью на свитке. На данный момент это было единственным местом, где он мог побыть наедине со своими мыслями. А подумать было о чем.

Прошла уже половина каникул, а его старшая дочь, его наследница, не выходила у него из головы. Отцовское сердце переполнялось тревогой.

Хината выглядела потерянной. Задумчивой. Она ни с кем не разговаривала за пределами поместья, а здесь только тренировалась. Нейджи хвалил ее, говорил, что она значительно повысила свои навыки, но это не то, что хотел слышать любящий отец. Его сердце согревала улыбка дочери, а вовсе не боевые успехи. Нейджи был единственным, кто мог рассказать о терзаниях дочери, и сегодня он намеревался поговорить с племянником.

Кисть завершила свое движение как раз в тот момент, когда двери зала тихо открылись. Молодой человек прошел внутрь едва слышно, мягко ступая по деревянному полированному полу.

— Хотели меня видеть, — остановившись на почтенном расстоянии от главы, Нейджи склонил голову, а потом опустился на колени, садясь напротив. Хиаши отложил кисть в сторону.

— Здравствуй, Нейджи. — с легкой улыбкой поприветствовал он племянника. — Спасибо, что пришел.

— Чем могу помочь?

Мужчина ответил не сразу и сперва внимательней присмотрелся к молодому человеку, сыну своего брата-близнеца. Нейджи был настоящим Хьюга. Без преувеличения. Будь он его сыном, он стал бы непревзойденным новым главой. Его успехи в клановых техниках превосходили все мыслимые границы, а трудолюбие было выше всяких похвал. Нейджи чтил свой долг как святыню, даже не допуская мысли, что мог бы жить как-то иначе. А ему, главе клана, очень хотелось, чтобы молодой человек не был таким обязательным. Ведь ему всего семнадцать. Возраст, в котором молодые люди должны совершать безумства и делать ошибки. Это было бы нормально для любого подростка. Но не для Нейджи. Долг для него был превыше всего прочего. Преисполненный этим чувством, он словно перешагнул свой возраст, не желая совершать юношеские ошибки.

Это делало его куда более подходящей кандидатурой на следующего главу клана, вместо его скромной, неуверенной в себе дочери. И он даже не стал бы противиться, сделай совет выбор в его пользу. Только вот он знал, что Нейджи никогда не согласится на подобное. Телохранитель и наставник — вот кем считает себя для своей химе и никогда не позволит себе даже думать о том, чтобы занять ее место. Вот и сейчас он сидит напротив своего дяди и склоняет перед ним голову, как перед главой клана, совершенно не думая, что их общение может быть и другим. И Хиаши принимает его почтение, потому что знает, что иного Нейджи не примет.

Остается только надеяться, что однажды его сердце откроется навстречу какой-нибудь милой девушке, и он вспомнит о том, что его жизнь не ограничена стенами поместья и границами обязанностей. Лишь бы не стало слишком поздно.

— Я думаю, ты знаешь, почему я позвал тебя именно сюда, — вздохнул мужчина, отставляя в сторону кисть.

— Знаю, — ответил юноша. — Потому что это единственное место, куда Хината не заходит. Разговор ведь пойдет о ней?

Хиаши устало и словно бы виновато вздохнул.

— Конечно о ней. Душевное состояние дочери не может не беспокоить меня, как ее отца. Я вынужден обратиться к тебе за помощью, Нейджи. Больше мне просить некого.

Нейджи, сидевший до этого исключительно глядя в пол, поднял к главе глаза.

— Вы позволите быть с вами откровенным? — Хиаши с готовностью кивнул. — Тогда позвольте я на время забуду, что моя задача охранять ее, и возьму на себя другую обязанность?

— Я полностью доверяю тебе, Нейджи, — тут же ответил мужчина, и поднявшись со своего места, подошел к племяннику. — Делай все, лишь бы она…

Мужчина вдруг осекся и поднес к лицу руку, скрывая позывы организма к икоте. Нейджи понимающе отвел глаза и поднялся навстречу главе. Ростом оказавшись немного выше мужчины.

— Хината все каникулы занимается только двумя вещами: тренировками и… готовкой (на последнем слове оба страдальчески поморщились). Я повторюсь, что понимаю, почему вы все чаще находитесь здесь. Признаться честно, я и сам бы хотел от нее скрыться, но я не смел этого делать. И уж конечно не смел говорить ей того, о чем, как я понимаю, все в этом поместье думают.

— Я знал, что ты поймешь меня, Нейджи. Прошу, как твой дядя, как отец Хинаты, как глава клана Хьюга — спаси нас всех от его кулинарных талантов. Умоляю! Я больше не вынесу.

Нейджи с готовностью принял наказ своего главы и пообещав сделать все, что от него зависит, вышел из зала, оставив мужчину в желанном одиночестве.

С тех пор, как начались каникулы, его сестра не находила себе места. Разумеется, он понимал, что это из-за отъезда Наруто. Хината скучала по нему, и хотя сам Нейджи не понимал ее чувств, он понимал, что дело именно в этом. Хината всегда была скрытной и замкнутой, но раньше ей хотя бы помогала Тентен. Всегда веселая и жизнерадостная, она находила чем развлечь себя и Хинату. Она была для Хины той ее частью, которую она сама не могла выпустить наружу, в силу своей неуверенности и скромности. А в этот раз Тентен не стало в ее жизни. Как и в его. И в этом была его вина.

В результате Хината замкнулась в себе и, чтобы хоть чем-то занять время, начала экспериментировать в готовке. Особенно в выпечке. Возможно, таким способом она пыталась найти идеальное блюдо для своего любимого, намереваясь поразить его после возвращения в школу, а может, просто занималась тем, что больше всего любила. Но в итоге пострадали все.

Спустя две недели ее кулинарных изысков у всех появились признаки несварения и явного переедания, но, видя, с каким лицом Хината раз за разом ставила на стол очередной пирог, не находилось никого, кто бы осмеливался сказать ей, что есть пироги и дальше уже нет сил. И вот терпение закончилось.

Он уже и сам собирался остановить ее, рискуя обидеть, но теперь на это у него есть официальное разрешение, и он больше не станет сдерживаться.

Широким шагом он миновал коридор, сад и вошел в светлый и просторный холл. Из кухни снова доносился аромат ванилина, от которого свело желудок, и Нейджи сразу же направился по его следу. Хината, химе клана Хьюга, стояла в переднике с часами в руках и досчитывала последние минуты, чтобы вытащить очередное средство пытки домочадцев из духовки.

Парень в несколько шагов оказался перед ней и решительно щелкнул выключателем. Хината удивленно заморгала.

— Что ты делаешь? — растерялась она, посмотрев на часы, а потом снова вернув взгляд на брата. — Еще две минуты. Пирог может не зарумяниться, как должен, согласно рецепту.

Она потянулась, чтобы вновь зажечь огонь, но Нейджи вдруг перехватил ее руку и выхватил из второй часы.

— Хватит. — Хмуря брови, сказал он. — Если у тебя так много свободного времени, что ты не знаешь, куда его деть, то пойдем на поле.

— Тренироваться? — округлила глаза удивленная девушка. — Но мы только утром тренировались. Брат, у меня еще чакра не восстановилась.

— Значит, потренируемся в тайдзюцу. Идем.

Даже не позволив сестре снять передник, он потащил ее к тренировочной площадке. Хината едва поспевала за ним, совершенно сбитая с толку такой спешностью и категоричностью.

Когда они оказались на улице, он сам снял с нее фартук и швырнул его в песок, словно ненавидя и желая тому исчезнуть.

— На исходную!

Скомандовал он, и Хината, как и всегда, с готовностью подчинилась.

Нейджи ринулся в атаку почти сразу. Хината едва успела занять защитную позицию. К счастью, отбиться успела. За каникулы их тренировки стали ежедневными, так что многие приемы выходили уже на автомате. Как рефлекс. Только это и спасло ее от серии выпадов, что Нейджи так безжалостно обрушил на нее. И хотя она и не понимала, чем вызвано такое неожиданное желание тренировки, войти в боевой режим она сумела быстро. Возможно, Нейджи пытается показать ей, что к бою она должна быть готова всегда. А может, хотел проверить, насколько она способна собраться и вступить в битву в самый неожиданный момент. Ведь Нейджи никогда и ничего не делает просто так. Сейчас ей просто нужно выполнить все, что он от нее ждет. Потом он сам все объяснит.

Их спарринг продолжался сорок минут. Потом Хината начала уставать и пропустила пару ударов. А потом и вовсе повалилась на песок и, раскинув руки, отказалась подниматься. Нейджи навис над ней, словно гора. На лице не было и следа усталости.

— Вставай! — скомандовал он. Хината мотнула головой.

— Не могу больше. Даже руки не поднять.

— Устала? — девушка кивнула. — И что потом? Вернешься к своим пирогам?

— Нет. Не могу даже сесть, — хлюпнула носом девушка и, желая пробудить в брате сострадание, закусила виновато губу. — Можно я пойду и приму ванну?

— А как же пирог? — вновь спросил он, и Хината почувствовала, как для брата это важно. Ей стало по-настоящему стыдно. Она с трудом села на песке и, обхватив колени руками, виновато возвела глаза к брату.

— Прости, Нейджи. Можно я приготовлю для тебя что-нибудь завтра? Я правда очень устала. Я понимаю, за это время…

Она искренне хотела объяснить брату, что готова сделать для него все что угодно, и что завтра, как и обещала, приготовит для него все, что он попросит, но Нейджи вдруг так сурово посмотрел на нее, что язык присох к небу.

— Каждый раз, подходя к плите, — сказал он, сурово глядя на сестру, — ты будешь оказываться на этом месте. Будешь биться, пока не останется сил подняться. Поняла?

Хината недоуменно моргнула.

— Но ведь…

— Ты не поняла моих слов? — рыкнул он, и Хината растерялась окончательно. Лишь спустя время до нее начал доходить смысл их разговора.

— Ты не хочешь, чтобы я готовила? — поняла она, и Нейджи неожиданно кивнул.

— Именно. Твоя одержимость выпечкой скоро всех сведет в могилу. Уже весь дом завалин твоими кексами, рулетами и тортами. Твой отец вынужден прятаться в зале совещаний. Он любит тебя и не хочет обидеть. Потому и молчит.

— Но я же… — помимо отца и Нейджи в доме жила ее сестра, садовник и прислуга. Всех их она хотела порадовать, и они с восторгом и улыбкой принимали на пробу очередной ее эксперимент. — Все остальные…

— Все остальные его в этом поддерживают! Ты всех закормила! Прекрати. Или все каникулы проведешь на этой площадке. Ты поняла?

Хината растерянно смотрела на брата и не понимала, серьезно он говорит или просто хочет вывести ее из равновесия. Ведь если все его слова правда, получается, что за своими мечтами о том, как она порадует Наруто своими кулинарными талантами, она совсем не увидела, как все вокруг мучаются? Неужели ее выпечка настолько ужасна?!

— Нейджи… — в ее светлых глазах вдруг дрогнули слезы, и Нейджи растерянно застыл. В его планы не входили слезы сестры. Сказать по правде, Хината никогда раньше не плакала. Она всегда стойко выносила все трудности. И даже когда он одерживал над ней верх в поединках, она вновь и вновь поднималась, и в ее глазах стояла только решимость и желание все исправить. Стать лучше. Почему же сейчас она готова разрыдаться?!

Он не был готов к такому и совершенно не знал, что в этом случае делать. Находясь в полном недоумении, он сел рядом с сестрой на колени и положил руки ей на плечи.

— Прости, Хината, — сказал он уже совсем другим голосом. Потерянным и смиренным. — Я не хотел тебя обидеть. Правда. Ты восхитительно готовишь. Честно. Просто… этого слишком много. Нам всем нужна передышка.

Хината шмыгнула носом, все еще силясь сдержать слезы.

— Так дело только в количестве? Ты говоришь так не потому, что это не вкусно?

— Конечно нет! Первые пару дней все были в восторге! Просто теперь… — он поник головой, не понимая, какими словами приободрить сестру, — всего этого стало слишком много… Не могу больше…

На время повисла тишина. Нейджи ужасно себя чувствовал. Он повел себя как настоящий тиран. Последний раз такое было, когда он довел сестру до обморока. Потому что она слишком много занималась, восприняв его слова об успеваемости слишком близко к сердцу. За тот раз он никогда не устанет себя ругать. А теперь еще и это. Вместо того чтобы помочь сестре в такой трудный период ее жизни, он едва не довел ее до слез. Позор ему, как ее хранителю. После такого он не достоин находиться с ней рядом. Сегодня же он пойдет к главе и покается перед ним. Главное сейчас успокоить ее.

Но вдруг плечи сестры под его ладонями задрожали, а когда он поднял к ней испуганный взгляд, то увидел, как Хината едва держится, чтобы… не засмеяться!

— Отец прислал тебя ко мне, — начала девушка, едва сдерживая губы от широкой улыбки, — чтобы ты остановил мою готовку? Объелся так, что теперь прячется… в зале переговоров? Ты серьезно?

Нейджи растерянно таращился на сестру, пока та не перестала сдерживаться и не расхохоталась. Какой же это был смех! Чистый, звонкий и идущий от самого сердца. Так химе уже очень давно не смеялась, и это не могло не затронуть его сердце. На душе стало так легко, что к ее переливчатому смеху прибавился и его голос.

В эту минуту он почувствовал себя равным с ней и, как ни странно, совершенно не чувствовал себя при этом виноватым. А может, господин Хиаши именно этого и хотел для них? Чтобы они были равными?

А ведь совсем недавно он и помыслить о таком не мог. Неужели детская непосредственность молодой химе смогла показать ему то, чего его собственные глаза, ослепленные обязательствами и долгом, уже давно перестали замечать? Возможно, ему действительно есть о чем подумать. Потом. Когда его губы перестанут растягиваться в улыбке и он снова станет серьезным и ответственным.

Дом Карин.

Карин и Хозуки сидели в гостиной на полу и громко спорили из-за какой-то ерунды. Карин порядочно выпила, но сказать, что была совсем пьяна, нельзя. Просто она выпила достаточно, чтобы суметь расслабиться в присутствии опасного мечника. События утра уже не казались такими уж ужасными, зато осознание того, что она победила тех отморозков, что так долго изводили ее, приятно согревало душу. Больше они не посмеют оказаться с ней даже на одной стороне дороги. Хозуки отбил им не только все органы, но, несомненно, и все желания, наперевес с грязными мыслями.

— Никогда не думала, что добровольно буду вот так сидеть с тобой за одним столом и пить. Боже мой. Я, наверно, сошла с ума.

Усмехнулась она, запрокидывая очередную очоко. Хозуки в ответ фыркнул:

— Да ты и так по жизни чокнутая. В чьей бы компании ни пила. По-моему, тебе вообще уже хватит.

Он потянулся к ее посуде, но девушка, несмотря на состояние, успела забрать керамическую рюмочку прямо из-под его носа.

— Отстань! Без тебя разберусь, когда и сколько мне пить. Сам же все время пытаешься меня споить. Что сейчас не так?

Хозуки в ответ покачал головой и отпил своего напитка. Сказать по правде, ему в самом деле было все равно, сколько она выпьет и насколько пьяной станет. Просто раньше он ЗАСТАВЛЯЛ ее пить, и ему нравилось, что она делала это против своей воле. Подчинялась его желаниям вопреки своим. А сейчас она делала это добровольно, а он, вроде как, составлял ей компанию. Добровольно оказывал дружеский жест. Странное чувство. Непривычное.
Одно дело наводить на эту ненормальную страх и совсем другое видеть, как она расслаблено хохочет в его присутствии. А ведь это странно. Карин всегда презирала его за жестокость, хотя никогда и не была ее свидетельницей. А теперь своими глазами увидела, что он может, и что же за реакция? Складывается впечатление, что у нее словно бы и страх в отношении него ослаб. В голове не укладывается.

Карин сидела напротив, совершенно не обращая внимания на его задумчивый вид. Она макнула ролл в соус, но ко рту поднести не успела. Ролл развалился и плюхнулся обратно в чашечку, забрызгав ее темно-коричневыми каплями. Хозуки под брызги не попал, но на всякий случай откинулся на руку чуть назад и, положив локоть на согнутое колено, наблюдал, как Карин хохочет и отирает грудь бумажной салфеткой. Короткий топ был темного цвета, так что на нем грязи будет не видно. Хотя на него едва ли что попало. Вырез у топа был глубокий, круглый. Кружевные лямки черного белья сползли с одного плеча. Длинные красно-рыжие волосы лежали густой волной на одну сторону.

Как и всегда, Карин была в коротких джинсовых шортах и с босыми ногами. Ногти окрашены в разный цвет. На руках два серебряных кольца. Косметикой Карин никогда не злоупотребляла. Может, и вообще ей не пользовалась. Хозуки в этом не разбирался, но губы никогда не были измазаны помадой, а на глазах не было ни теней, ни подводки. Кокеткой ее не назовешь, да и характер стервозный. Повадки грубые, язык подвешен мама не горюй. На что вообще купился Саске, не понятно. Ведь за ним толпы ходят, а он столько лет встречался с этой ненормальной. Да что же в ней такого особенного?

— Никак не могу понять, — сказал он задумчиво и непривычно спокойно. Без сарказма и ехидства, как он обычно разговаривал с ней, и Карин подняла к нему глаза. — Что в тебе такого, что мужики так к тебе липнут? — спросил он и прищурился, словно пытался своими глазами увидеть ту изюминку, которая, наверно, в ней скрывалась. — Те придурки в школе, старик-извращенец с работы. Эти идиоты сегодня. Ты словно магнит для маньяков. В чем твой секрет?

Карин улыбнулась, поправляя очки, и посмотрела на мечника, кокетливо прикрыв ресницами глаза:

— Это все потому, что я красивая.

— Серьезно? — усмехнулся Суйгецу. — Не заметил что-то.

— А это потому, что ты слепой! — Фыркнула Карин, ничуть не обидевшись. — Тебя кроме оружия ничего не привлекает. Ты жестокий, грубый. С девушками так вообще полный придурок. Ты хоть когда-нибудь вообще был с девушкой?

Она подалась через стол, чтобы оказаться к нему ближе и иметь возможность посмотреть ему в глаза. Облаченная в топик с глубоким вырезом, ее грудь открылась прямо перед ним. Суйгецу невольно опустил туда взгляд. Сейчас Карин снова была смелой, как и всегда, когда выпивала лишнее. Видимо, в такие моменты инстинкты притуплялись. Она могла бы прекрасно разводить своих оппонентов по выпитому, только вот на него такое не действовало. Даже когда он пьянел, мозг продолжал оценивать, взвешивать и подмечать. Видимо, причина была в количестве покушений, совершенных на него в прошлом. Сколько раз его пытались споить, чтобы было легче справиться. Пришлось научиться оставаться мечником, даже когда разум туманило спиртное. Но сейчас рядом не было желающих убить его. Была Карин. Всего лишь Карин, которая не способна навредить ему.

— Ты же в стельку пьяна, — усмехнулся он и вдруг потянулся рукой к ее очкам, намереваясь снять их. Карин же с удивительной точностью, учитывая ее состояние, перехватила его руку.

— Ты все время говоришь, что я не привлекательна. Что на меня, как ты выразился сегодня, не встанет. И если это все правда, тогда скажи, — он резко приподнялась со своего места и подалась к нему так близко, что не сиди он так далеко от стола, она врезалась бы ему в лоб. — почему же мужиков ко мне так тянет? Ведь это было всегда. Даже когда я была в средней школе. Все дружки отца, пьяные уроды, смотрели на меня с диким желанием. Старые извращенцы. Ненавижу их всех. Похотливые ублюдки. Ненавижу мужиков!

Она ударила по столу кулаками и вскочила из-за стола, возможно, хотела уйти, но Суйгецу перехватил ее руку и хотел силой заставить вернуться обратно. Карин взвизгнула, ударилась коленом о низкий столик, а так как Хозуки продолжал ее держать, вместо своего места рухнула на пол, утянув мечника за собой. Он, конечно, не намеревался валиться вместе с ней, но в последний момент, очевидно поняв, что не устоит, Карин сама схватилась за него и утянула следом. Хозуки едва успел выставить руки, чтобы не приземлиться прямо на девушку.

Девушка неожиданно расхохоталась. Длинные волосы разметались по полу, заменив собой ковер. Хозуки, стиснув зубы, силился не придушить ее.

— Че ржёшь, ненормальная?! Давно сотрясения не получала? Чокнутая!

Он оттолкнулся от пола, намереваясь встать, но Карин снова повела себя странным образом. Схватив его за ворот обеими руками, она не позволила ему даже с места сдвинуться и притянула ближе к себе. На лице больше не было улыбки:

— Ты постоянно оскорбляешь меня, — сказала она сердито, словно верила, что подобное его хоть как-то затронет. — Называешь страшной, сумасшедшей, истеричкой. Пугаешь меня своими маниакальными повадками. Каждый раз пытаешься принизить меня. Не считаешь меня привлекательной?

Суйгецу нахмурился, не представляя, куда она клонит и чего от него ждет. Ее бы сейчас встряхнуть как следует, только вот положение у него крайне неудобное. Может, она и пьяна, но хватка у нее крепкая. Не позволяет даже на сантиметр сдвинуться. Ждет его ответа? Да, пожалуйста!

— Не сколечко.

— В самом деле? — Она еще сильней потянула его на себя, словно наделась, что он не выстоит и ткнется лицом в пол. Ее черные глаза смотрели так пристально и совершенно без страха. Неужели совсем забыла, кто перед ней?

Щеки горели хмельным румянцем, тонкая прядь волос налипла на губы, невольно привлекая внимание к их мягкости и незащищенности. Карин смело смотрела в лицо своему страху, борясь с ним и не позволяя отступить. Впервые он так близко к ней, и впервые она не прячет глаз от его страшного взгляда. Взгляда настоящего, безжалостного хищника, способного одним движением свернуть человеку шею. Холодный блеск стали, опасное серебро ртути… Едва уловимый сиреневый отблеск…

— Твои глаза, — ее вдруг словно током ударило, и Карин растерянно моргнула, ослабляя хватку. — Они… стали другими. Но ведь ты говорил…

Она осеклась, не решаясь продолжить, а Суйгецу словно нарочно молчал и все так же пристально смотрел на нее.

Карин сглотнула.

— Сиреневые. Только…

— Только от сильного желания, — подсказал Хозуки неожиданно хриплым голосом. — Верно.

— И… чего же ты… желаешь… сейчас?

Молчание, казалось, длилось целую вечность, а потом черты лица парня расчертила недобрая улыбка:

— Судя по всему — ТЕБЯ.

Усмехнулся он, и девушка едва не лишилась способности дышать. Хмель, храбрость — всё разом выветрилось из совсем недавно пьяных мыслей. Карин вдруг яростно уперлась ему руками в грудь, желая, чтобы он оказался как можно дальше от нее.

Но всё было тщетно. Медленно, словно охотник, загнавший свою жертву, мечник нависал над ней непреодолимой горой. Его фиолетовые глаза ярко выделялись на фоне светлой кожи и белых волос. Девушка вдавилась в пол. Пульс буквально зашкаливал, а в голове неожиданно не осталось ни одной мысли. Лучащиеся глаза — единственное, что она видела перед собой и о чем могла думать. Суйгецу видел, как расширились ее зрачки, как губы сжались в тонкую линию, и как она в страхе пытается отстраниться от него.

Видеть страх в глазах при своем приближении он уже привык. Только вот сейчас подобная реакция вызывала не столько удовольствие, сколько злость.

— Ты так сильно боишься меня? — спросил он, вроде бы, и без того очевидную вещь, и тут же нахмурился: — А я ведь ни разу не применил к тебе силу. Даже когда ты бесила больше обычного. Так чего же ты боишься?

— Не знаю, — совсем тихо ответила девушка, в страхе напоминая самой себе, что важно не забывать дышать. — Тебя всего. Твоя аура…

Мечник тут же устало закатил глаза:

— Да слышал я уже про ее гнетущую черноту. И что, сейчас ты чувствуешь ту же ауру? Поэтому готова собой пол проломить?

Девушка энергично замотала головой. Сейчас она не чувствовала никакой ауры. Она вообще ничего не чувствовала, кроме страха. Она словно смотрела в глаза дикого хищника. Хищники ее тоже никогда не обижали, но будь на месте Хозуки лев или тигр, она была бы парализована таким же страхом, как сейчас перед ним. Страх просто был. Без видимой причины.

Хозуки смотрел ей в глаза и ждал, когда они окрасятся в алый, но ничего не происходило.
Он придвинул лицо ближе, заставив ее замереть.

— Не смей, — вдруг сказала она, и голос, как будто металлом зазвенел. Мечник ухмыльнулся:

— Что ты пытаешься мне запретить?

Она уперлась руками ему в грудь и резко оттолкнула от себя. Хозуки не сопротивлялся, послушно отстранившись от нее и оторвавшись руками от пола, сел, оставив девушку лежать между своих ног.

— Ты не можешь, — замотала она головой, словно отгоняя от себя безумные мысли. — Только не ты. Не ты.

Бледные губы дрожали. С Карин явно было что-то не то. Она была испугана сильней, чем обычно. Но почему? Он ничего не собирался делать. Это просто его обычная реакция. Когда она боится, он давит сильней. Страх раскрывает ее как никакое другое чувство, и ему нравится, когда ее глаза окрашиваются в рубиновый. Но сейчас ее страх был другим.

Он хотел помочь ей подняться и протянул руку, но Карин вскочила сама и вдруг хлестко ударила его по лицу.

Пощечина обожгла место удара, и Хозуки на мгновение потерялся. Но это длишь мгновение. В следующую секунду его уже захватила такая ярость, что он схватил девушку за грудки и резко поднял на ноги.

— Лупить по лицу будешь своих мужиков, — прорычал он, и схватил ее одной рукой за щеки, препятствуя возможности отвернуться. — Если хочешь ударить, бей как положено, а так ты ударила меня в первый и последний раз. Поняла?

Карин кивнула, как сумела, и Хозуки тут же отпустил ее.

Ее жизни, вроде, больше ничего не угрожало, но что это было? Что Хозуки от нее хотел? На первый взгляд его намерение было очевидно, но сейчас… Хозуки не похож на всех тех, кто пытался заполучить ее. Его ум слишком холоден и расчетлив. Но ведь она видела, что его глаза сменили цвет. Такое она видела лишь однажды, и он сам сказал ей, что это значит. Неужели обманул?

— Ты соврал про свои наглые глазища! — поняла она, едва не задохнувшись от возмущения. — Я испугалась, думая, что ты, что ты…

Она не смогла найти слов, чтобы выразить все, что кипело у нее внутри. Когда он сказал, что хочет ее, она действительно поверила. Она уже представила, как тщетны будут ее попытки отбиться от его домогательств, а теперь оказалось, что он снова выставил ее полной дурой. Хозуки посмеялся над ней, но… почему тогда его лицо остается таким серьезным?

— С чего ты взяла, что я обманул? – Прищурился он с легкой полуулыбкой. – Гормоны и все такое. Это действительно заставляет мои глаза менять цвет.

Девушка тут же притихла. Улыбка пропала с его лица так же внезапно, как и появилась.

— Мужчины сильней подвержены гормонам, чем девушки. Так что это не всегда происходит осознано, — он склонился к ней ниже, и она нервно сглотнула, понимая, что сейчас произойдет что-то, чего она ну никак предвидеть не могла. От Суйгецу исходила такая сила, что у нее практически не осталось сил на сопротивление. Он почувствовал, как ее сопротивление ослабевает.

«Вот глупая», — подумал он, улыбнувшись сам себе.

— Но знаешь, со мной такого не бывает. — Хозуки снова захохотал. — В последнее время я был так занят всякими делами, что позабыл о некоторых своих потребностях. Так что организм сработал на единственное подобие женщины, которое нашлось рядом. Так что расслабься. Спать с ведьмами — последнее дело.

Он снова рассмеялся и направился в сторону стола. Там еще остались не выпитые бутылки. Ошарашенная девушка так и осталась стоять, прижавшись спиной к стене.
Только что он посмеялся над ней. Унизил. Сначала довел до ужаса, а теперь как ни в чем не бывало смеется над ней?

«Ах ты тупое подобие человека! Я заставлю тебя подавиться своими словами! Ненавижу!»

Когда из гостиной раздались громкое шлепанье босых пяток о деревянный пол, а потом оглушающий грохот закрывшейся двери, Хозуки лишь еще шире улыбнулся. Никто не мог так поднять ему настроение, как вид взбешенной Карин. Просто удивительно, но он никогда и ни с кем так много и душевно не смеялся, как с ней.
Так что его решение остаться в ее доме его весьма радовало.

«Правда, к Рози нужно все равно заглянуть», — подумал он уже не такой радостный, как минуту назад. Хоть он и перевел все в шутку, глаза выдали правду. Пусть и на мгновение, но он действительно допустил мысль о близости с красноволосой…