Звенит будильник. Он разрывает тонкую грань между сном и явью, оповещая о начале нового дня. Такого же тягучего, серого как и предыдущий. Как и все дни до этого. Андрей заставляет себя открыть глаза. Темная комната кажется какой-то чужой, только на тумбочке изводится криком телефон. Взмах пальца и в квартире снова тихо. Прикрыть глаза на пять минуток? Все равно опоздает на пары.
В кровати словно в коконе: тепло, спокойно. Она защитит от монстров, проблем и от серости жизни, которая иногда кажется невыносимой. Тепло от телефона разливается по груди. Какая-то приятная сладкая слабость уносит его куда-то вниз, в самое нутро кровати. Туда, где он наконец-то сможет отдохнуть, позабыть о всех тревогах и проблемах. Вставать не хочется и …
Звенит будильник. Снова. Второе пробуждение дается тяжелее. Может быть опять пары прогулять? Все равно ничего интересного. Нет, надо идти, а то опять проблем не оберется.
Парень еле-еле соскребает себя с кровати. Доставшийся от бабушки ковер впивается в пятки. Холод комнаты пробирает до самых костей, хоть шубу надевай. Нащупав на прикроватной тумбочке резинку, парень делает хвост на макушке из которого сразу же выскальзывает пара волосков.
Путь до кухни ему кажется бесконечно долгим. Организм требовал кофе. Срочно. Не хватало еще растянуться посереди коридора в позе звезды.
Мерзкий свет кухни бьет по глазам. За окном лишь непроглядная темень и крыши близлежащих панелек. От этого пейзажа веет какой-то грустью, безысходностью, способными заставить выть каждого, даже самого стойкого, человека. В некоторых окнах горит свет. Парень представлял что там, напротив, на работу или учебу собираются такие же бедолаги как он.
Щелкнуть чайником, нащупать любимую кружку на полке, поправить сползшие с бедер штаны, засыпать кофе — руки делают все самостоятельно. Они привыкли. Жесткий стул сразу же впивается в ягодицы. Глоток живительной жидкости и в сознании начинает проясняться. Жесткий пряник хрустит на зубах, но он лучше, чем ничего перед сражением за академические успехи. Были бы они у него.
Рука невольно тянется к телефону. Куча сообщений в соц. сетях, какие-то посты от друзей и подписок и, вдруг, в ленте проплывает фото. Андрей поджимает губы. “Ева Короточенко” — красуется вверху ссылка на аккаунт. Парень жмет на синюю надпись и загружается страница.
На аватарке новое черно-белое фото. Девушка стоит у окна и меланхолично смотрит куда-то вдаль, то ли на рассвет, то ли на закат. Под фото несколько комментариев. “Красивая”, “И почему такая девушка и одна”, “Вашей маме зять не нужен?” и прочие слова. И все без ответа. Даже грустно как-то.
Вверху всплывает оповещение с коротким текстом: “ты на пары собираешься?”. Андрей вздыхает и жмет на сообщение. Друг долго ждать не станет.
Вы : А ты?
Паша : а надо?
Вы : Надо. Я не хочу потом с долгами по преподам шататься.
Паша : ладно, ладно, уговорил, но перед парами перекур
Вы: Опять опоздаем, а у нас Жук первый
Паша : бля
Когда кофе был выпит, Андрей принял вид чего-то живого и даже приятно пахнущего, настало время выдвигаться. Причем быстро. Натянув черную куртку, Он в последний раз оглядел квартиру. Может быть, остаться?
Зашуршал ключи в замке, открылась дверь и на пороге появилась мама с пакетом продуктов. Он казался больше нее раза в два. И когда она все успевает? Она стянула сползшую на глаза шапку, обнажая растрепанную длинную косу, и заботливо оглядела сына. Под ее глазами светились темные круги. Опять бессонная ночь.
-О, Андрюш, ты на учебу?
-Ага. Ты бы сказала что в магазин идешь, я бы тебя встретил, — произнес Андрей.
Голос звучит непривычно тихим, хриплым, словно не его. Громкий голос по утрам не уместен. Он нарушает всю серость этого времени.
-Да я не хотела много покупать. А потом одно надо, другое надо и двух тысяч как не было. И ничего не взяла толком.
-Ладно, я пошел.
-Куды без шапки?! — раздалось из квартиры, не успел он прикрыть дверь, — простыть хочешь? Уши так отморозишь. Минус тридцать пять на улице.
-Ну ма-а-ам…
-Никаких “мам”, — она всучила Андрею красную вязаную шапку, — все, иди. И Паше привет передавай.
-Хорошо.
Морозный воздух окончательно прогнал сон. Во дворе было пусто и тихо, казалось Андрей даже способен слышать сердцебиение. Небо среди девятиэтажек казалось еще более недосягаемым. А с музыкой все выглядело угнетающе. Хрустя позвонками снежинок, он вышел к остановке. Тетушек с кожаными сумками, курящие дядюшки и пара затесавшихся школьников не внушали доверия.
Прибившись к толпе, Андрей переключил песню. Ветер гнал снежинки по освещенной тусклыми фонарями дороге. Устало мимо проползла белая машинка. Подходили автобусы, кто-то входил, кто-то выходил. Холод заморозил колени и стал пробираться сквозь куртку, пытаясь объять все тело. Проще замерзнуть здесь чем доехать до универа.
-МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК! — незнакомый голос пробрал до костей хлеще любого холода.
Андрей достал наушник из-под шапки и обернулся. Перед ним выросла огромная тетка, больше напоминающая шкаф чем человека. Скорее всего она из той породы людей что способны свернуть шею каждому кто позарится на их пожитки.
-Что?
-ДВЕНАДЦАТЫЙ АВТОБУС ДАВНО БЫЛ?
-Не знаю, не видел.
-СПАСИБО.
И она пошагала куда-то вниз по улице. Шурша колесами по гололеду подкатил автобус и вся остановка, включая Андрея, ринулась в его двери. Внутри было не протолкнуться. Люди стояли друг у друга на головах, где-то орал ребенок и наперебой слышалось:
-Куда вы лезете?
-Куда за проезд передавать?
-Здесь есть кондуктор?!
Андрей прислонился лбом к поручню. Когда это все прекратиться? Дома проплывали мимо, где-то в района колес замаячили автомобили, кто-то тыкал локтем в спину, под ногами дремал чей-то ребенок. Казалось, проще задохнуться чем доехать до своей остановки.
-За проезд передаем водителю! — заговорила система оповещения.
Он не помнил как доехал. Всю дорогу болтался между сном и явью, купаясь в волнах музыки под аккомпанемент окружающего мира.
Андрей выскочил из автобуса через несколько остановок, запутавшись в чьих-то то ли сумках, то ли пакетах. Его можно выжимать над тазиком, тело обливалось потом, футболка прилипла к спине. Хоть над тазом выжимай. Андрей стянул шапку. Черные пряди волос прилипли ко лбу. Холод обжег макушку.
Замелькал светофор. Парень перепрыгнул сугроб, перебежал дорогу пока не загорелся красный и согнулся пополам. Холодный воздух затрещал в легких. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох.
-Ты у нас спортсменом стал? — раздался за спиной знакомый голос.
В поле зрения оказывается крепкий парень среднего в спортивках и шапке набекрень. Паша — человек с которым Андрей познакомились в первые дни учебы. Друг нервно улыбнулся обнажая неровные зубы.
-Ага, минуту назад, — хмыкнул Андрей.
Он натянул шапку и они вдвоем побрели по улице среди таких же сонных студентов. Молчали. Паша пускал облака дыма в воздух. А Андрей нервно всматривался в толпу, в попытках увидеть знакомое лицо.
Перед светлым зданием университета разлилась толпа студентов. Кто-то курил, кто-то был рядом ради компании, кто-то оттягивал неизбежный поход на пары. Хотелось лечь на снег чтобы вся эта толпа втоптала его, когда пойдет на пары.
-Ты курить будешь? — спросил Паше.
-Нет. Пошли, до пары две минуты, перед Жуком распинаться в извинениях за опоздание я явно не хочу.
Они сдали куртки, поднялись на этаж, пересекли длинный потертый коридор и вошли в аудиторию. В этой огромной грязно-белой комнате было холодно, тусклый свет резал глаза. За столами сидели студенты : кто-то развалился на местах, пытаясь доспать пару минут, кто-то судорожно повторял материал, кто-то общался с друзьями.
Андрей натянул капюшон на голову и, пожирая ступеньки взглядом, зашагал мимо двух секций. Паша плелся где-то сзади, пожимая руки встречающимся знакомым. И откуда он всех знает? Глаз Андрея зацепился за копну рыжих волос.
В средине аудитории сидела Ева. Рыжие волосы аккуратными локонами спадали на плечи. Сердце Андрея екнуло. Она. Парень нервно сглотнул, ладони задрожали. Девушка подняла взгляд от книги и зеленые глаза ножом полоснули по парню.
Андрей нервно вздрогнул отвернулся, потянул за шнурки и капюшон скрыл его лицо в своих недрах. Лицо залило чем-то горячим, непонятным. То ли стыдом. То ли влюбленностью. Это нечто расползлось по груди и отдало где-то в мозге. Парень покраснел как рак.
Казалось у него выросли крылья. Он может летать, он способен свернуть горы или сотворить иное безумие свойственное только душевнобольным или влюбленным людям.
-Шевели батонам, че встал, — послышался сзади прокуренный голос.
-А, извините, — пискнул Андрей.
Он пропустил вперед пару бугаев, один из которых не постеснялся толкнуть его в плечо. Мол “тебе здесь не рады”. Сразу же рядом очутился Паша.
-Че они? — спросил он.
-Ничего.
Они прошли в самый конец аудитории, туда где их, как они надеялись, никто не увидит. Паша сразу же растянулся на парте, предвкушая полтора часа беспробудного сна. Андрей разложил на парте некоторые вещи для рисования и уставился вглубь кабинета в поисках вдохновения.
Оно не посещало его уже приличное количество времени. Собственные рисунки казались ему какими-то комканными, особенно уродливыми, словно их рисовал пятилетний ребенок, а не человек проторчавший весь подростковый возраст в художественной школе и на выставках. Может быть, любимое дело окончательно покинуло его? Или он никогда не владел им?
Распахнулась дверь кабинета и в аудиторию вкатился невысокий круглый мужичок в клетчатой жилетки поверх идеально выглаженной рубашке. Студенты недовольно вздохнули, но замолчали, за исключением особо говорливых, которые перешли на шепот. Лектор грохнул приличной стопкой бумаг по кафедре, оглядел аудиторию и лекция началась.
Еще почитать:
Венец
Песнь Гилберта
Птица
История простого человека — Жизнь против течения
«
»
