Я родилась чтобы умереть Глава 1.

Сегодня весь мой дом стоит на ушах. Сегодня на свет должен появиться мой долгожданный младший братик! Я так его ждала, как папа с мамой и старший братик Бертон. Папа как зверь ходит, около двери, слушая, как кричит мама, в своей спальне. Её крики раздаются эхом по всему особняку. Слуги носятся и тоже волнуются. Это так страшно, но так завораживает.
Я сижу у братика на коленях и держу его за руку, ибо он весь бледный и от нетерпения покачивает своими ножками сидя на стуле. Его глаза с слегка заострённым внешним уголком глаза золотистые глаза с оранжевым обручем по краям, смотрят то на меня, то на мимо пробегающих слуг. От его мотания головой черные прямые волосы, то и дело спадают ему на лоб, мешая ему смотреть. А он каждый раз зачёсывает их рукой обратно. Старшему братику – 5 лет. Мне 2 года и я, так и хочу потеребить его волосики. Они очень интересные. Но тут мамины крики стихают, и повисла тишина. Брат поставил меня на пол и схватив за руку потащил в сторону родительской комнаты, так быстро что я еле поспевала за ним. И подбежав к двери, мы оба быстро дышали. Папа застыл на против двери и не сводил взгляда с неё. Одно мгновение и я слышу, как раздался детский плачь. Я стала теребить братика за рукав его рубаки с фразой: «Это братик родился?! Да? Да?». Он заулыбался и обнял меня, а потом сказал: «Да, у нас родился братик». Я в ответ обняла братика.
В это время вышла женщина, и сказала, что нам можно войти. От чего троём быстро залетели к комнату. Папа быстрым шагом подошёл к маме державшей в руках сверток и слегка приоткрыв его заулыбался так ярко и после стал расцеловывать маму. А мы с братом встали в дверях и буквально крались к маме с папой. Подойдя, мы попытались заглянуть в свёрток. Но из-за маленького роста мне не удавалось, как и брату. Мама улыбнулась глядя на нас и посмотрев на папу, тот дал сверток маме в руки и взял нас двоих на руки. Мама приоткрыла свёрток. И там я увидела маленького ребёнка? Он был весь красный, с маленькими ручками, с заостренными ушками, как у братика и лысым хвостиком с черной кисточкой, и какими-то двумя шишками на лбу, а ещё у него большая голова!
— Он страшный.
На мои слова родители лишь посмеялись и мама сказала:
— Он ещё маленький. Подрастёт и станет очень красивым.
— Я буду в это верить. Но он не похож на нас с тобой мама! – Я возмущена! Я спорила с братом, что он будет похож на нас с лисьими ушками и хвостом, а он опять в папу!
— Вот видишь я тебе говорил, что это будет так. – Гордо заявил Бертон.
— Так дети маме нужно отдыхать, и вы забыли кое-что важное. – Папа очень грозно на нас посмотрел.
Мы с братом переглянулись и спустившись с папиных рук на кровать к маме произнесли одновременно: «Спасибо за братика!» И поцеловали поочередно в щечку. От чего мама ярко заулыбалась.
— А теперь на выход! – Грозно скомандовал папа. И мы вышли из комнаты.

Спустя 2 месяца.

От лица Вилены:

Я бежала по дорожке нашего сада, неся с собой яркие цветы, аккуратно нарванные мной и горничным Пьером, чтобы преподнести их маме. Она любила полевые цветы, а я любила мою мамочку. Я быстро забежала в особняк, поднялась по широкой лестнице на второй этаж и по длинным коридорам добежала до маминой комнаты. Всю дорогу Пьер не отставал и в нужный момент помог мне – открыл дверь в родительскую спальню. Там сидела моя мамочка в кресле-качалке и нежно покачивала в своих руках моего новорождённого братика – Атиса. Рядом в кресле читал сказку Бертон, временами поглядывая на них. Войдя в комнату, я привлекла их внимание. И подойдя к маме с Атисом, протянула цветы и сказала:
— Это тебе и братику, Мамочка!
Бертон лишь посмотрел на меня не добрым взглядом и соскочив со стула попытался забрать цветы со словами: — Зачем ты их принесла?! У Атиса может начаться аллергия на цветы!
— Не начнётся! У этих цветов нет пыльцы! Они не навредят братику и маме, как сказал Пьер! – С упорством барана, я не отдавала этому рогатому цветы. Но услышав последние слова, он перестал их отбирать и посмотрел вопросительно на Пьера. Тот лишь кивнул тем самым подтвердив мои слова, и я снова протянула цветы маме.
— Пьер, найди вазу и поставь цветы. Пока они кого-нибудь не покусали.
— Мамочка, они вас не покусают. Они лишь мух кусают. А вы не мухи! И будут отгонять от братика всех насекомых.
— Какая ты заботливая, Виля.
Она улыбнулась ласковой улыбкой и рукой погладила по моим прямым тёмно-синим волосам. От чего я поджала свои лисьи темно-синие ушки с белыми волосами внутри ушка и завиляла довольно, таким же цветом, что и волосы, хвостиком.

После братик издал непонятные звуки, и мама стала ему петь. А я так захотела увидеть братика, что даже на цыпочки встала. Мама наклонилась ко мне, показывая только что проснувшегося братика. Я и Бертон, заглянули на это маленькое чудо. У него появлялись тёмно-синие волоски и жёлтые глаза, как у папы. Увидев нас, он заулыбался и испустил слюнки.

— Сейчас он не такой страшненький.

— Виля! – Возмутился Бертон. Мама лишь улыбнулась.

— Что? Он с каждым днём красивее. Он же мой братик!

— Но он мой!

Мы снова с Бертоном начали спор, а мама запела колыбельную, от чего мы отвлеклись и затихли. Уселись оба в кресло и слушали. Так прошло некоторое время, и пришёл папа.

Зайдя, он первым делом подошёл к маме и поцеловал её в губы, после приобнял её рукой за плечи и, посмотрев на Атиса, ласково улыбнулся.

Люблю смотреть на счастливых родителей. Они такие красивые в такие моменты.

Так всей семьёй мы посидели некоторое время, не нарушая тишину, после отправились на семейный обед.

После обеда я направилась в библиотеку с целью найти книжку, чтобы почитать. Там же я обшарила самые нижние полки и наткнулась на интересную книжку с яркой обложкой и попыталась её вытащить между плотного ряда книг, но задела другу и так с грохотом вывались с полок на пол и в раскрытом виде. Я подошла к ней и решила посмотреть, что за книга, но у неё не было названия, обложка была такой тусклой и без картинок. Я решила почитать пару строк, чтобы понять, о чём книжка, но она так меня увлекла, что я не заметила, как прочла эту книжку. Она не была большой. И до чего странной, что имя девочки, упомянутой в книге, такое же, как и у меня – Вилена Цуя Эрнандес. Но она умирала от болезни, как и её мама – Вирения, и брат –Атис. А её старший брат — Бертон умирал в бою – «в окружении враж-же-ских войск» — Прочитала я вслух. Только ещё раз, прочитав имена, я подумала, что это наша семья. Но почему мы все умираем? Я не хочу, чтобы наша семья умирала! Я это исправлю. Но как? От этих мыслей мне стало так грустно, что я заплакала. Проплакавшись, я всхлипнула носом, вытерла рукавом розового платья, сопли и слезы.

— Как мне им помочь? – В этот момент я положила руку на книгу, и она засветилась ярким синим светом и листы стали чистыми. После от неё стал исходить легкий голубой свет и фиолетовым цветом на белых листках стали появляться буквы, складывающиеся в слова:

«Чтобы забрать болезнь человека нужно произнести трижды это заклинание:

Забираю, отдаю, сберегу я жизнь твою.

Заклинание произносится в полночь, держа человека за часть тела всю ночь до рассвета.

ЗАКЛИНАНИЕ НЕ ПОДЕЙСТВУЕТ, ЕСЛИ ЖЕЛАНИЕ ЗАКЛИНАТЕЛЯ НЕ ИСКРЕННЕ».

Я много раз читала все эти строчки, чтобы запомнить.

Я помнила весь рассказ, что читала до этого. Он неизвестно мне как, но буквально въелся мне в голову, от чего та заболела. Я хотела отнести книгу маме, но та захлопнулась, едва я встала на ноги, и, в моих руках, превратилась в тысячи светящихся синих бабочек, которые исчезали на лучах закатного солнца. Это было красиво, но что я понесу маме? Она мне поверит? Надо рассказать. Я помчалась к маме, та сидела и что-то вышивала, в кресле-качалке, не далеко от кроватки братца.

— Мамочка, мамочка. – говорила я шепотом, чтобы не разбудить Атиса.

— Да, лисичка моя. – Произнесла она ласково и также тихо.

— Мне нужно тебе кое-что рассказать, только давай отойдём от братика. – Мама очень удивилась. Но отложила свою вышивку и взяв меня на руки, кивнула стоящей у стены горничной Марии и та поклонилась перед ней. А мы направились в мою комнату. Мама села на кровать и посадила меня рядышком с ней и сказала: — Рассказывай.

Я ей всё рассказала, ничего не скрывая. Она не перебивала, но улыбка сошла с её губ, а лицо стало серьезным, она то хмурила брови, то они поднимались вверх. Уши же были навострены. Полностью выслушав меня, она спросила:

— А где та книга?

— Она исчезла…- Тяжело вздохнув, ответила я. – Словно бабочки, много-много улетели в окно и там пропали.

Мама тяжело вздохнула и покашляла в прикрывая рот рукой и отвернувшись от меня и произнесла:

— Доченька, может ты уснула в библиотеке?

— Нет! Нет, мамочка! Честно! – Я вскочила и сжала свои ручки в кулаки. Она мне не поверила! Я думала, она мне поверит. Мне это не приснилось. – Мамочка, почему ты мне не веришь. – От обиды у меня выступили слёзы на глазах. А Мамочка лишь прижала меня к своей груди и погладила по голове, успокаивая.

-Лисичка моя, я тебе верю.

«Не верит». — Пронеслось у меня в голове. Но больше настаивать я не стала. Может мне и в правду приснилось? Я ведь не в первый раз засыпала в библиотеке за книгой. Но не спала я в этот раз… Я запуталась.

Через месяц пришёл лекарь для ежемесячного осмотра всей нашей семьи. В тот день, начали сбываться слова из книги. У меня и Атиса нашли болезнь рода мамы. Нам с братом отсрочили жизнь до двухсот лет, как и нашей маме. Она не лечится и убивает нас изнутри. Меня и Бертона выставили за дверь. Но забыли её до конца закрыть. Я встала к двери и подслушивала. По словам лекаря: нам придётся пить обезболивающее зелье до конца наших дней. А наша внутренняя «сущность» просто умрёт внутри нас, так и не пробудившись, а после умрём и мы от боли и потери. Слова врача я так и не дослушала, ибо Бертон отдернул меня от двери и увёл в мою комнату. Там он закрыл с хлопком дверь и, подбежав ко мне, сильно обнял. Он плакал.

«Он тоже слышал? Бедный мой братик».

Я погладила Бертона по спине и крепко приобняла, а после и сама заплакала. Мы с ним добрались до кровати и уснули вместе.

Спустя несколько дней я не могла отделаться от Бертона, он словно пёс следовал за мной по пятам в свободное от учёбы время. Это мешало, мне надо было спасти брата. Я не смогу спасти себя, но смогу спасти братика. Я в течение нескольких месяцев повторяла слова и пыталась остаться спать с братиком в одной колыбели. Мы поместились бы! Но мама не разрешает. У нас с братом прошли первые легкие приступы болезни. Это ужасно больно. Всё внутри будто рвётся на части… Не хочу вспоминать. И это испытывает мой младший братик? Нельзя так!

Такими темпами прошёл год. И вот счастье! Мне разрешили! Точнее братик помог. Он очень сильно плакал, да так, что ни мама, ни папа, ни старший братик, никто не мог его успокоить. Но стоило только мне взять его за крохотную ручку, как он успокаивался. Но стоило только кому-нибудь другому к нему прикоснуться в этот момент, он снова начинал плакать. Так мое желание превратилось в необходимость! Спасибо Богине!

И вот роковая ночь. Я произнесла заветные слова:

«Забираю, отдаю, сберегу я жизнь твою»

И так трижды. А после я уснула приобняв братика. На утро я проснулась от того, что кто-то меня взял на руки и куда-то понёс. Я не могла открыть глаза. Мне тяжело дышалось, а тело было очень тяжелым. Меня положили на что-то мягкое и кутали чем-то тёплым и мягким. И я снова провалилась в сон.

Проснулась я уже днём. Открыв глаза я лежала от тремя тёплыми одеялами и окруженная тёплыми магическими камнями, как костёр. Я вылезла из этого «гнезда» и потянулась. Тело было такое слабое, но такое легкое. На мои действия отреагировал Пьер и, быстро приблизившись ко мне, стал заваливать меня вопросами: «Как вы себя чувствуете? Что-то болит?» Я лишь успела ответить «Хорошо», как он произнес: «Я сейчас схожу за доктором и лирой и господином, а вы сидите и никуда не ходите!» И умчался бегом за дверь.

Что с ним? Не могу понять. А где братик? С ним всё хорошо?

Через несколько минут в комнату залетели матушка и батюшка. Они осмотрели меня и расцеловали.

— Мы так беспокоились за тебя, доченька. – Произнесла мамочка, держа меня за руки со слезами на глазах. У неё было такое обеспокоенное лицо. – Как ты себя чувствуешь болит где-нибудь?

— Всё хорошо, мамочка. Я в порядке. – Заверила я родителей. – А где братик?

— С Атисом всё хорошо. – Ответил папа. После поцеловал меня в лоб. – Доченька, что случилось, когда вы легли с Атисом спать?

— Ничего, отец. Мы просто спали.

— Точно?

— Точно.

— А что со мной случилось? –Родители переглянулись между собой и папа произнёс.

— Ты проспала 10 дней.

— Ого, так долго… – Я была очень удивлена, но они что-то недоговаривали.

— Я не знаю, что случилось, но мы чуть тебя не потеряли. – отец устало потёр рукой лицо и продолжил. — Если бы Бертон не проснулся на рассвете, мы бы опоздали…

После этого разговора родители поникли и обняли меня с двух сторон.

— Мама, отец, я здесь, я рядом и никуда не уйду…

В тот момент я не знала, что осталось жить мне 97 лет…

Мама умерла через 2 года после этих событий. И в тот день всё разделилось на «до» и «после».