Вокруг эшафота собралась большая толпа. Главная площадь Версаля гудела от предстоящих казней, с неподдельным интересом ожидая вердикта Убийцы именем террора. Она взошла на эшафот в белом кафтане, чёрных кюлотах и в парадном камзоле. Никаких юбок, платьев, париков. Это была удивительной красоты женщина, отвергавшая с детства привычные устои и идущая своей дорогой. Первая женщина палач Франции, орудовавшая своим мечом свободы с блестящей ловкостью – госпожа Отеля-де-Виля. Она слабо улыбнулась, скользя голубыми глазами по народу Версаля. Все взгляды были прикованы к ней – к Мари-Жозеф Сансон.
К казни указом Императорского дворца было приговорено двое: серийный убийца и мать, утопившая своего новорождённого ребёнка.
Первой на эшафот вывели женщину. Она кричала что-то невнятное, вырывалась из рук и не переставала рыдать. Мари закатила глаза и сдула чёлку.
— Анетта Сонжуа, убившая своего едва родившегося сына, приговорена к казни Его Величеством Королём Франции Людовиком XVI к смертной казни гильотинированием. Приговор будет исполнен палачом Отеля-де-Виля Мари-Жозеф Сансон. – Мари наклонила голову к гильотине, и двое мужчин уложили Анетту на деревянную скамейку, закрепив тело ремнями, а голову двумя досками с выемкой для шеи.
— Отстой, — прошептала Мари, обхватывая рычаг. Она не любила гильотину и считала её ненужным изобретением. По нраву ей были казни прошлых лет, когда палач сам выбирал способ: сожжение, четвертование, колесование, обезглавливание или любое душе угодное представление. Теперь казнь не была зрелищем, не была агонией для приговорённого. Зато, по словам власти, была равной для всех слоёв населения Франции. Разве не смешно, что единственным местом во всём мире, где все были равны – оказался эшафот?
— Никому он не был нужен, а казнят меня… Несправедливо! – Сонжуа тихо всхлипывала, роняя тяжёлые слёзы на землю.
— Жизнь одного человека равна жизни другого, ни больше, ни меньше, — процедила сквозь зубы Мари и опустила рычаг. Косое лезвие в мгновение ока с жужжанием слетело вниз. В плетеную корзину с тупым стуком упала голова осуждённой. Палач взяла голову в руки и подняла над толпой. Со всех сторон послышались возмущенные крики, кто-то заливисто смеялся, указывая пальцем на голову, кто-то осуждающе приговаривал на женщину. Считалось, что после отрубания глаза видят ещё десять секунд. Поэтому палачи поднимали головы казнённых и показывали народу, чтобы виновные в последние мгновения видели рёв толпы и покаялись. Мари в это не верила, но от удовольствия подержать окровавленную голову не могла отказаться.
Вытерев ладони тканевой салфеткой, Мари-Жозеф махнула рукой, чтобы вывели второго приговорённого. Им оказался тридцатилетний мужчина, работавший мясником в семейной лавке. Он убил четверых. Казнь его, по велению власти, должна была пройти так же с помощью гильотины.
— Франсуа Карет, убивший четверых человек, приговорен к казни Его Величеством Королём Франции Людовиком XVI к смертной казни гильотинированием, однако, — Мари облизнулась и вытащила меч Сансонов. — Приговор будет исполнен способом, выбранным палачом Отеля-де-Виля Мари-Жозеф Сансон.
Послышались удивленные возгласы. Если Мари пойдёт против указаний Императорского дворца и казнит осуждённого, как ей вздумается – это будет воспринято властью как бунт. Она знала, на что идёт и что её ожидает. Знала, что через неделю к ней прибудут жандармы и попросят отправиться в Париж. Но, не смотря ни на что, она собиралась воплотить задуманное.
— За четверых убитых вы будете держать ответ в течение четырёх дней. Сегодня я вырву вам ногти. – Франсуа сглотнул, оседая на пол и отчаянно мотая головой. – Завтра я сломаю вам руки. На третий день я скормлю вам живых дождевых червей. – Мари присела возле мужчины и схватила того за волосы, подставляя острое лезвие меча свободы к дрожащему кадыку. – И лишь в последний день отрублю голову своими руками.
— Н-Нет… Указ Короля д-другой… Нет! – Карет поджал нижнюю губу, скуля.
— Думал так просто отделаться? – Мари наклонилась к чужому уху и прошептала, — есть вещи куда страшнее смерти.
Как и было сказано, три дня на эшафоте в одно и то же время были исполнены приговоры Мари-Жозеф. На четвертый день Франсуа Карет взошёл на эшафот в полуобморочном состоянии, еле перебирая ногами с гниющими пальцами. Обнажив меч, Госпожа Версаля подняла взгляд на толпу.
— Сегодня Франсуа Карет будет казнён отсечением головы. Приговор будет исполнен палачом Отеля-де-Виля Мари-Жозеф Сансон. – Мари развернулась к приговорённому. – Последнее слово? – она сжала рукоятку меча и направила острие на мужчину.
— Спасибо, — еле слышно произнёс Франсуа перед тем, как его голова полетела вниз.
Юный писатель, который наивно верит в чудо и живёт сердцем. Осознанно пишу с 12 лет, по крупицам собирая и формируя свой стиль, свою палитру, свой мир. Хочу верить, что моё творчество поможет окунуться в созданную мною вселенную.
