Фантом

Зона отчуждения… В разное время ее посещали разные люди – ликвидаторы, военные, учёные, туристы, сталкеры…

На окраине Припяти, в цокольном этаже старого полуразрушенного трёхэтажного здания двое сталкеров обнаружили что-то вроде бункера. Скорее всего его оборудовали военные, которые когда-то давно, ещё в 2000-х, когда Зона только появилась, «штурмовали» ЧАЭС, пытаясь выяснить причины ее появления. Но штурм не удался, и операцию по взятию станции закрыли, но бункер, судя по всему, продолжал функционировать.

Всего комнат было три, но только две использовались.

Одна из них оружейная, куда сталкеры решили сложить весь найденный хабар и оружие, броню, детекторы, боеприпасы. Немногочисленные стеллажи и ящики стояли вдоль кирпичных стен. Эта комната самая дальняя, расположена в глубине бункера за черной железной дверью.

Вторую комнату никак не использовали. Она была завалена бумагами, гильзами, поломанной мебелью и разным хламом. На выкрашенных в мрачный зелёный цвет стенах видны царапины, вмятины, черные пятна то ли плесени, то ли чего-то ещё.

Третья комната представляла собой спальню или же комнату отдыха. Пара железных коек вдоль стены, напротив шкаф и кустарный обогреватель, собранный впопыхах кем-то из умельцев-сталкеров. Деревянный стол и пара стульев заполняли все свободное место небольшой комнаты. На столе в сильно помятой жестяной кружке стоит едва начатая свеча, затушенная чьей-то заботливой рукой или сквозняком. Там же лежит большая потрёпанная по краям и сгибам карта ЧЗО с корявыми приписками и своеобразно нарисованными маршрутами по Зоне. На карте – блокнот.

Быстро и внимательно оглядев помещение, мужчины расположились в третьей комнате. Подсев к столу, разожгли свечу. Один начал листать блокнот, а второй придвинул к себе карту.

– Что-то интересное? – поднял глаза первый.

– Похоже дневник какого-то парня, ищущего свою дочь. Вот послушай…

«13.03.1987. Нашел военный бункер, думаю остаться пока здесь…»

«5.04.1987. Ничего…»

«2.06.1987. Я теряю надежду. Надежду найти ее. Хотя бы то, что осталось. Мне пришлось проделать огромный путь, полный опасностей. И здесь я блуждаю уже который месяц. Я нашел развалины дома, где мы когда-то жили. После аварии началась суматоха и паника. А меня рядом не было. Чертова командировка. У нее была лучевая болезнь, мне сказали, что ее вывезут и вылечат… Мне обещали!

Прошел год, а я нигде не могу ее найти. Я заражён и у меня все меньше шансов найти свою дочь. Но я продолжу поиски, чего бы мне это не стоило…»

Дальше записей не было, остальные страницы оказались пусты. Друзья помолчали, думая каждый о своем. Сколько изломанных судеб на просторах Зоны?.. Разговаривать не хотелось. Посидев над находками ещё немного, улеглись спать.

Встали очень рано, ещё затемно. По-военному быстро собрались, вышли в плотный холодный утренний туман. И почти сразу же услышали шаги. Замерли на месте и повернулись лицом к доносившимся звуками. А шаги все приближались, лёгкие и чуть шаркающие о потрескавшийся асфальт.

– Папа! Папа, ты где? – из густого, молочно-белого тумана показалась фигурка девочки семи-восьми лет. Худенькая, с белокурыми короткими косичками и бледно-голубыми глазами. В платьице в мелкий зелёный цветочек и сандаликах. В руке за лапу держала потрепанного плюшевого мишку. Шла, оглядываясь по сторонам, и звала папу…

Сталкеры замерли. Она их не видела, хотя приближалась. И тут откликнулся мужской голос:

– Доченька, доча, я здесь! – из тумана шагнул изнуренный молодой мужчина с рюкзаком на плече. – Я с тобой!

Встретившись, он прижал ее к груди, а потом взял за руку, и они медленно ушли, исчезая, как будто тая в начавшемся рассеиваться утреннем тумане.

Замершие было сталкеры переглянулись (каждый не мог поверить своим глазам) и пошли своей дорогой, думая о том, сколько жизней забрала и ещё заберёт Зона отчуждения.