Это были мы

Проснулась в своей комнате от жары. Стояла необычно засушливая середина апреля, сухой воздух соединялся с жаром от системы отопления… Зачем в такую погоду продолжать подавать тепло?! — никто не знает. Природа вносит свои коррективы в нашу жизнь; по-видимому, ей надоело терпеть человеческий идиотизм, но человеческий идиотизм, пока, никуда не исчезает.

От этого, пробуждение было не очень приятным, в последнее мгновение она увидела ребе, с которым недавно разговаривала, и,.. открыла глаза. Увидела, что никого нет, и, поняла, что пришёл еще один день, со своей разочаровывающей реальностью. Она вздохнула с сожалением, свалилась обратно на подушку и подумала, как бы ей сейчас дойти до кухни, чтобы сварить себе кофе. ‘’Да, робота, однозначно, не хватает — подумала она — что мне этот ползающий пылесос?! и когда уже, наконец, сделают ходячую кофе-машину?’’ Еще один вздох сожаления, и, собрав волю, встала, дошевелила до кухни, включила  электрический чайник и пошла в ванную. Прогресс не дошел еще до своего совершенства. Нажми кнопку там, сама себе заваривай кофе… — ‘’не заводить же ради этого с кем-то отношения’’ — сама посмеялась над этой комедийной мыслью,  перспективой её развития и немного приободрилась.

***

Примерно, после полудня, он был погружен в свои мысли, переживал за вчерашний день, как он вышел из себя, наговорил своей знакомой… Что поделать, вот почему ему подходит ‘закрытый образ жизни’, кстати, весьма полезный для нервного равновесия. Пришла мысль, что уже несколько дней ничего не готовил, что-то там перекусывал… — ‘’Почему бы не пройтись?’’ — мелькнуло в уме. В две минуты одел верхнюю одежду, брюки, рубашку, ветровку, шляпу, одел любимые соломенные кеды и пошёл.

Во дворе оживленно, слышен детский смех, мамы молодые сидят на лавочках, покачивая коляски (видать, спит там кто-то, на свежем воздухе). Дошел до ‘продуктовой’ улицы, где сплошные торговые палатки и зашел в свой любимый, крытый магазин — один единственный, где всегда прохладно и целый стол, вдоль стены, заваленый свежей, ароматной зеленью высотой — до уровня глаз; петрушка, укроп, кинза, тархун, базилик зеленый, руккола, шпинат, листья салата, фунчёза, свежий майоран (за баснословную сумму, но он есть!), веточки тимьяна, розмарина — вся палитра свежей зелени. Ну, и овощи, фрукты, (как в других лавочках). Продавщица там приятная, не особо улыбчивая, давно меня знает (наверное, я слишком долго выбираю, что купить) и позволяет мне сделать букет из разных трав, по веточкам; может быть, ей тоже приятно, какое впечатление производит её труд на ‘покупателя’.

Одна женщина забежала, что-то стала покупать, попросила: ‘’ещё один бумажный пакет, будь ласка!’’, чтобы положить пару отдельных пучков зелени. И, неожиданно, продавщица возмутилась: ‘’сколько ещё вам нужно пакетов? всю планету уже засорили своими пакетами! о детях надо думать, о внуках, что мы им оставим?!’’, та, невнятно и смущенно, повторила: ’’один пакет можно?!’’

Купил ‘зелёный букет’ и овощей, вдохновленный ароматами, шёл по улице, уже с совсем другими мыслями, более радостными. Вспомнил много приятных моментов и почувствовал, что они живут в наших ‘’ароматах зелени’’, ‘’поджарить картошечку’’, сделать салат — всплывают все эти воспоминания из детства, где это всё готовили старшие поколения, собирались на застолья дети и взрослые, с весельем, вели интересные беседы — все были бодры и радостны. Ощутил, что всё это живет в нас и оживает, когда мы поступаем в гармонии с преемственностью поколений.

                ***

У станции метро «Гостиный Двор», в час пик, он ждёт свою знакомую. Та, конечно, опаздывает больше, чем на сорок минут… и вот, она идёт, торопится и на ходу, лихорадочно, ищет что-то в сумочке. Увидела его, подходит и с улыбкой:

— Привет, знаю что опоздала…
— …сколько тебя можно ждать? (немного раздраженно)
— …я не могла найти…
— ..Жемчужину на дне моря..?
— Нет, но.. (растерялась и расстроилась)

Только сейчас он понял, что лучше было ничего не говорить. Опоздала и опоздала..

— Спектакль уже начался, идти уже смысла нет — попытался сказать извиняющимся за свою ‘импульсивность’ тоном…
— Ничего не поздно, вот увидишь, успеем! — сказала она, тоже извинительным тоном.
— … а, не важно, надо было тебе сказать: «приходи к 2:00 pm, а не к 3:00», тогда бы не пришлось так нервничать…

Растерянное молчание… Понимая, что она расстроена, он перебирает мысли в уме: «я решил, что ты уже не придешь и поэтому так вышел из себя…», нет.. «я воскликнул от удивления…» (от какого удивления..?)
— Я тебе не сказал, как ты красиво выглядишь, платье тебе очень к лицу, в тон твоему загару…
(всё еще молчит, расстроенная, но немного улыбнулась)
— Как интересно ты сегодня волосы уложила,.. что за духи?!, «PALOMA PICASSO»?

Вся покраснела и оттаяла.

— Недалеко есть неплохое летнее cafe, с видом на Неву, ты любишь мороженное?
— Пойдём…

***

Разговор под звёздами

Ясная, весенняя, тёплая ночь. В эту ночь даже тишина была живая. Спустя восемь лет, встретился со своей возлюбленной… некуда было спешить и мы сидели у тёплого камня. Она, как всегда, прекрасна. Стройная, голубоглазая блондинка в свете звёзд и луны.
Я положил ей голову на колени, она смотрела на меня, положив на меня свою тоненькую ручку. Мгновения не спешили нарушать эту встречу.
— Ты как ‘’снег на голову’’- не знаю, что и думать. — произнесла не громко.
— Не думай, ‘’барашек, пришел к своей овечке’’. — попытался негромко отшутиться.

Она продолжала на меня смотреть, поглаживала мои волосы и не смеялась.
— С чего, спустя столько лет, ты решил ко мне прийти..?
— Где-то, под грудной клеткой, мой ‘комок’, который называют ‘сердцем’, сдавило и моя жизнь, без этой встречи с тобой, продолжаться больше не могла.

Продолжает на меня смотреть и молчит.
— Ты знаешь, мы не можем быть вместе, у меня столько забот…
— Понимаю, еще, я понимаю, что пока мы будем исполнять эти ‘’заботы’’, мы можем упустить ‘драгоценные моменты’, которых потом невозможно вернуть…
— Какие..?
— Например, этот волшебный вечер. Не думаешь, что мир перестал ‘кипеть’, чтобы мы с тобой, наконец, встретились?
— Ты так не понятно говоришь..
— Просто, я увидел, что с нами будет на 15 ходов вперёд, и понял, что если не сделаю свой ‘ход конём’, нас с тобой ожидает горькое разочарование.
— Опять ничего не поняла…
— Время нам не вернуть, mon amour. И такого, как я, ты не встретишь, и я тоже не встречу такую, как ты. Может, с кем-то другим, нам и будет ‘’хорошо’’, но будем ли мы счастливы..? Ты будешь счастлива с кем-то другим?

Расстроенная молчит…
— Люди могут быть ‘’довольны’’, но при этом не счастливы, mon amour. Таких людей много. Я не хочу, чтобы и мы были такими. Этот мир, каждый день, по-немногу, убивает меня…
— Потому что, ты так ничему не научился…
— В этом ты непревзойдённа. Ребе говорит, легче выучить весь талмуд, чем исправить одно качество души. А ты знаешь сколько в нём страниц..?
— Вечно ты так глубоко в дебри заходишь.. (смеётся)
— Я никогда не сомневался в твоём уме, особенно, с тех пор, как ты выдала свой ответ на лекциях по философии. Наш преподаватель задал тебе вопрос о кризисе мифологии, как мировоззрении, в античной философии, с выражением: ‘’сейчас, эта блондиночка начнёт блеять…’’. Никогда не забуду выражения его лица, когда ты спокойно, в подробностях, выдала ему воззрения Ксенофана Колофонского.
— Да?  Я тогда ничего особенного не заметила… (улыбается).
— И всё же, мне немного тревожно за тебя, что ты недооцениваешь опасностей этого мира…
— Да ну…(отмахнулась рукой)

Было глубоко заполночь, но никто из нас и не думал засыпать. Мы оба грустили. Потому как, с наступлением утра, мир нас снова разлучит. Я поднялся с её колен, мы сидели вместе, опираясь о камень, и больше ничего не говорили.

Наступил рассвет.
— Я люблю тебя, mon amour…
— Я тебя тоже…

***

Стена Плача

В 4 часа утра, под молодой Луной и звездами, когда израильтяне, паломники и туристы дома, в гостиницах… В тайне, мы идём к Стене Плача.
—  Ты что, надо пройти через пропускные пункты, так нельзя.
— Тебе не надоело спрашивать у человека: ‘’можно мне прийти к Б-гу?’’. Ничего страшного, пойдём, Он нам не запретит.

Взял её за руку и повёл её ближе. Она всё оглядывается, боится и смеётся от волнения. Мы стали совсем близко от Неё — Западной Стены Второго Храма — руинов Дома Б-га на Земле.
— От этого места никогда, во все дни существования мира не отходило Б-жественное присутствие.
— Откуда ты знаешь?
— Так меня учит рав. Ты не чувствуешь?
— Нет… (ответила с невинной улыбкой)
— Потому что мы стоим сейчас перед Ним так, как-будто это само собой разумеющееся. Так и должно быть, это наше естественное состояние. Понимаешь?
— Нет… (смеётся)

Идёт медленно, вдоль Стены, касаясь Её кончиками пальцев.
— Не хочешь положить на Стену свою руку?
— Зачем? Я стесняюсь…

Достаёт из кармана ручку и блокнот. Записывает свою весточку Б-гу, с заветным пожеланием, отделяет листик, складывает его и даёт ручку с блокнотом ей. Она что-то написала, отделила свой листик, сложила его и мы оба оставили свои весточки в Стене.
— Постоим еще немного… — предложил ей.

***

Прохладным, ранним, осенним утром, я остановился по пути, по делам. Был одет формально, в костюм и с галстуком. Остановился, потому что, увидел очень необычные, красивые цветы, не фрейзии, не тюльпаны и не лилии… что это за цветы… и росли они сами по себе, ни в чьем-то саду и ни чьей-то рукой посаженные. Если бы я был художник… они были таких ярких, летних колеров — оранжевых, ярко жёлтых и красных…

— цветы разглядываешь…

Услышал я, едва сдерживаемый гневный голос. Я обернулся и увидел Катю. Она смотрела на меня блестящими от злости и обиды глазами. И хотела сказать что-то еще, но, наверное, из-за охвативших её эмоций не могла. А, потом, беспомощно-гневно-горделиво и со слезами, просто села на скамейке неподалёку.

Я хотел было пойти, поскольку, насколько мне было известно, после нашего расставания, она в итоге вышла замуж и давно жила своей жизнью…по крайней мере, я так полагал… я не разговаривал с ней, с тех пор, как мы с ней расстались… как-будто стрела меня пронзила от мысли, сколько лет прошло.

И я не пошел… повернулся к ней и подошёл к скамейке, ничего не говоря.
Я чувствовал её вопрос: зачем ты тогда так со мной..? так, ничего и не объяснив..

И я ей, без слов, говорил:
— Ведь, ты собиралась поехать в Америку, к папе, а у меня, на кону была первая в жизни сессия и я, накануне, получил свои первые 0 балов. А еще, жизнь была такая дорогая, а у меня, как у студента, не было денег.
А, она мне, со слезами, без слов говорила:
— Я тогда, к тебе приезжала, искала, хотела тебя увидеть, а тебя не было.. и написать тебе, после того, как ты так со мной…я просто не могла тебе написать…хотя, столько писала. А, потом, были какие-то другие, хотела заглушить ими боль, что ты мне причинил, но боль не унималась… они все были не те, не ты. эгоисты и придурки…

Так, мы с ней провели, наверное, несколько часов. Я не то, что опоздал, я забыл куда шёл. Я думал, что пройдёт время и я забуду её и чувства пройдут, но прошло двенадцать лет, а я — её, как оказалось, до сих пор — любил.

— Ну и..?
— Что?
— Те, другие, они были лучше меня?

Прежде чем ответить, мне пришлось облокатиться на скамейку:
— Знаешь, по крайней мере, я ни на ком не женился.
она, не глядела на меня, расстроенно смотрела куда-то вниз…

— нет — продолжил я — они не были лучше и я много лет никого из них не видел, наверное, живут своей жизнью. к тому-же, я ничего себе не позволял, ну, почти ничего, целовался там с кем-то, Б-г весть сколько лет назад…

…её взгляд с искрами (ах, ты целовался, интересно, спустя сколько времени? может, как раз в тот момент, когда я плакала по тебе..?), прервал мою мысль, но, похоже, она вышла из этого раздосадованного состояния. однако, уходить со скамейки не хотела.

Жизнь, наверное, остановилась, по крайней мере, для нас. Как-будто, дальше мгновений, вне этой скамейки, просто не было. 
Я не знаю, что это такое, когда от сердца ничего уже не осталось, но, с каждым днём, оно всё больше болело.

…я её обнял и она расплакалсь на моем плече. Дальше, жизнь не продолжалась, жизни просто не было, за пределами этой скамейки.

Неподалёку, росли очень необычные, красивые цветы, не фрейзии, не тюльпаны и не лилии… что это за цветы… они были таких ярких, летних колеров — оранжевых, ярко жёлтых и красных… если бы я был художник…

— …разве, ты не собирался идти по делам..?
— да, но моему опозданию уже никто не удивится.

‘Ани ле-доди ве-доди ли’ — ‘я принадлежу моему возлюбленному, а возлюбленный мой — мне’ (Шир аШирим — Песнь Песней 6:3)

***

Многим приходилось пережить расставание, как и мне. В моем случае, девушка, которую я любил, уехала в Испанию.

      В этот момент время продолжает свой какой-то странный и бесчеловечный ритм, а ты из этого ритма ‘выпадаешь’.

      И, через несколько безвременных мгновений, глубоко вздохнув, идешь дальше по усматриваемой под ногами тропинке.  Вот причина, по которой нет моногамии — сама жизнь. Я не одобряю многоженство или многозамужество и пишу немного не об этом…

Но, когда ты вынужден расстаться и ничего не можешь с этим сделать, из-за обстоятельств, тебе не сопутствующих, девушка, которую ты любишь — не выбирает остаться с тобой. Это похоже на обстоятельства непреодолимой силы, как природные катаклизмы, только в меньших масшатабах (кстати, может быть, поэтому они происходят всё чаще).

Но, судить или злиться на девушку, которую любил, конечно, не можешь (может быть, только на Испанию или скорее на тех, кто создал на этом свой ‘бизнес’, по завлеканию любимых девушек в чужие страны). Да и что ты можешь, негодовать, сетовать? Вот уж, по истине, чувствуешь в такие моменты свое сердце ‘’кошачьим’’.

  …проходит время, может, несколько лет и, идя с болью в этом иллюзорном прострастве, ты стоишь где-то в очереди или идешь куда-то, ‘’по умолчанию’’, и, вдруг, ловишь себя на мысли, что минуту назад, невольно, встретился взглядом с другой. Или, ни с того, ни с сего, разговорился с незнакомой, улыбнувшейся тебе, блондинкой. Или, выдавил из себя: ‘’здрсти’’, на двадцатый раз, встретившейся шатенке (не 20-й шатенке, а на 20-ый раз встретившейся одной и той же ‘шатенке’). Она тоже, с чего-то вдруг, решила на этот же 20-ый раз, выдавить из себя: ‘’здрсти’’. Очень нелепо, но, видимо, не мне одному ничего другого, иной раз, из себя не выдавить. В конце концов, уже, наверное, год как друг друга не знаем.

И ничего таки это не значит, но, ты понимаешь, что боль уже не такая сильная, или ты просто к ней привык (к боли). И как-будто, начинаешь снова жить дальше. Как-будто.

***

Поехал в Израиль, облачиться в талит, а там объявлен пост — дождя нет, засуха. Рав Хайим говорит: засуха длится более 20 лет. С тех пор, как в рамках мирных переговоров, был подписан договор, по которому Израиль передаёт Иерихон Палестинской стороне.
Вспоминают слова: ‘…что вы надрываете одежды ваши, посыпаете голову пеплом? сокрушайте сердца ваши…’ в которых столько зла и окаменелости.

А я, своё сердце забыл… такой путь проделал и без сердца приехал. Как же я теперь заповедь выполню, без сердца?

— как это, вы без сердца приехали? — спросил ребе.
— знаете, вот, паспорт не забыл, предметы первой необходимости не забыл, одежду не забыл, средства к существованию, какие никакие, не забыл, а сердце — забыл. Ну вот, теперь еще больший путь проделывать придётся, чтобы за сердцем вернуться…
И один человек, мне говорит:
— выбросьте вы это сердце в мусорную корзину, оно вам совсем не нужно. И забудьте о нем.
Кто-то добавил:
— Можно его сжечь.
А я думаю: как же я заповедь без него выполню? И поехал за своим сердцем обратно.

***

Нахожусь в аэропорту, в ожидании рейса и вижу, идёт моя однокурсница Настя. Она прошла прямо мимо меня, словно не заметила, я только и успел на неё посмотреть, но кричать ей не стал. А она, подошла ко мне сзади и расцеловала меня в щёку.

— Ну ты даёшь, я уж думал, не узнала меня.
— Трудно взять и просто так, мимо тебя пройти. — сказала она улыбаясь. — у меня уже самолет и я на регистрацию.
— Ну, давай.- сказал я, с сожалением, что толком не удалось и кофе вместе попить.
Она еще что-то мне сказала, на увозящем её эскалаторе, но я не расслышал. Только и махнули друг другу руками.

***

sur le chemin du coeur perdu.

И как сердцу приказать, если оно надвое разрывается? и ты едешь куда-то, думая, что по важному делу или планируешь что-то, тоже думая, что важное, а оно — сердце, не едет и не планирует. Попробуй, прикажи:

— поехали, я тебе говорю, у меня там дела. — говорю я сердцу, вернувшись за ним.
А сердце:
— нет, никуда я не поеду, езжай без меня, на свои дела, а у меня здесь дела.

И, так, вот получается, делаешь что-то, свои планы строишь и существуешь… пока, к заповеди не подойдешь. Но, заповедь без сердца не выполнить, ничего Б-жественного, ты без сердца не сделаешь.

Тогда, возвращаешься к сердцу своему и говоришь:
— Ты право, без тебя мне дальше никак. Подчиняюсь твоему велению выполнить заповедь, к какой ты «лежишь». Без тебя, мне, всё равно ни одной заповеди не исполнить.