Эти чёртовы чувства.

Парень стоял в кабинете директора, сунув руки в карманы. Его тёмные злые глаза бегали по стенам, словно ища выход из этого страшного места. Он стоит один, переминаясь с ноги на ногу и вспоминая причину, по которой он здесь. Под глазом у него большой нечётко вырисовывающийся синяк. Парень аккуратно дотрагивается до глаза, и жмурится от боли.

Дверь открылась, и в кабинет вошёл директор, ведя за собой двоих подростков. Одна была не высокая тёмно-русая девчонка с большими серыми глазами и еле заметными веснушками. Второй – долговязый мальчик, брюнет, у него всё лицо изрядно помято, а руки в крови.

Первый метнул на раненного полный ненависти взгляд. Тот фыркнул, но по его глазам было видно, что он боится этого высокого крепкого парня с длинными русыми волосами.

Директор оставляет подростков около уже находящегося здесь парня, а сам садится за стол. Мужчина вздыхает, скрещивает пальцы и начинает:

— Потрудитесь объяснить, почему, как только я ухожу минут на пять, вы успеваете затеять драку? — он снова вздыхает, — что ж, расскажи, Катерина, что произошло.

Девушка отвлекается от долговязого и смотрит на директора:

— Михаил Иванович, я ничего не знаю! Шла себе по коридору, хотела в класс зайти, вдруг слышу: крики. Подбегаю, а тут эти дерутся! А наши вокруг них сгрудились и орут что – то. Хотела их расцепить, да куда – там! Полезу – мне ведь достанется… ну а потом Марья Васильевна пришла, и вот мы уже у вас стоим!

— Ясно, – нахмурился Михаил Иванович, — Подрались… всё понятно. А если вернее – то ничего не понятно. Дмитрий, — обращается он к долговязому пареньку, — докладывай, что произошло.

Димка весь распушился, и уверенно начал:

— Стою я значит, никого не трогаю, как вдруг – Стас, — тут он переводит взгляд на русого и запинается. Холодный взгляд пронзает его насквозь, и пригвождает к земле, — да и потом… как – то… внезапно сцепились,… поспорили в общем… ну и… вот.

Голос мальчишки дрожит, он опускает глаза в пол и топчется на месте, как запуганная кошкой мышка.

— Сцепились! – ворчит директор, — Дима, скажи мне чётко, из — за чего вы подрались?!

Дмитрий поднимает глаза и снова смотрит на русого, который впрочем, не переставал испепелять его ненавидящим взглядом. Испугавшись, Димка молчит, потирая кровоточащие раны на руках и лице.

— Ладно… — снова вздыхает директор, — говори ты, Стас, что случилось?

Станислав смотрит на мужчину, не высовывая руки из карманов. Отводит взгляд, хмуро смотря теперь на стену, а не на Димку.

— Да что вы докапываетесь, Михаил Иванович? Подрались – и всё тут. Больше не о чем болтать. И… мы больше не будем, – пробормотал он.

Михаил Иванович впивается глазами в Стаса. Потом переводит взгляд на бедного Димку. Затем смотрит на Катерину, ожидая, что она скажет что – то ещё, но та молчит, взволнованно поглядывая на Дмитрия и его раны.

— Значит так, джентльмены. Я вас обоих ставлю на учёт. Если так будет продолжаться – вы оба вылетите из школы, ясно вам? Стас, это уже не первое замечание, если ты не заметил. А теперь идите в медпункт. Катерина, проводи их, что бы они снова не сцепились.

Катя кивает, тянет за рукав Димку. Стас тоже выходит из кабинета и продвигается к выходу из школы. Медпункт в другом корпусе, поэтому Кате и Диме с ним по пути. В молчании, подростки преодолевают этажи и выходят. Димка отдаляется немного вперёд, а Катя подходит к Стасу и шепчет ему:

— Только попробуй ещё раз тронуть Диму – мало не покажется!

Стас улыбается и так же тихо отвечает:

— Аж сердце закололо от того, на сколько же мне всё равно на твои угрозы. Что же ты мне сделаешь, если я ещё раз трону Диму?

Катя злобно смотрит на парня:

— Ты у меня попляшешь, поверь мне. В конце концов, у нас есть завуч и директор! Ты просто придурок, Стас! Дима – умный, красивый, хороший парень, и никого не избивает, заметь! Нет, тебе нужно с ним подраться!

Стас усмехается. Катя злобно прошипела:

— Да пошёл ты. Ненавижу тебя!

— Больно ты мне нужна, – холодно отвечает Станислав.

Он останавливается. Катька догоняет своего Димку, и ведёт его в медпункт, заботясь, что бы ему не было больно.

Стас долго смотрит им вслед и вздыхает.

Разве эта Катька его поймёт? Она никогда не узнает причину драки, да и никто не узнает, уж он – то позаботится, что бы Димка держал рот на замке. А если сболтнёт – Стас его проучит.

Парень поднимает голову и смотрит на небо. Валит пушистый снег, на улице холодно и свежо.

Разве Катерина посмотрит на него как – нибудь по – другому, без злобы? Нет. Она восхищена этим занудой и слабаком Димкой, а Стаса она ненавидит. За то, что он хулиган. За то, что дерётся. За то, что он не отличник и не терпит математику.

Дует ледяной ветер, вороша волосы русого парня. Он стоит без куртки, без шапки, но ему нравится, и он не чувствует зимнего холода.

Разве Катерина когда – нибудь поймёт, что он просто ревнует её? Что он её любит… её… отличницу…

Слеза медленно пробегает по щеке русого. Он продолжает смотреть в небо, и вдруг сжимает кулаки и кричит:

— Я люблю тебя! Люблю, чёрт возьми! Я люблю тебя, мать твою! – орёт он, а слёзы незаметно выкатываются из его глаз.

Конечно, Катя его не слышит. И Димка не слышит. Они сейчас в медпункте, забинтовывают ранки этого долговязого придурка.

Стас не пойдёт в медпункт. Медпункт – место для слабаков. Любой уважающий себя парень даже при смерти дойдёт до дома, а не поплетётся туда. Даже этот Димка, вероятно, пошёл туда только потому, что его Катька попросила. Да если бы Катька Стаса попросила, он бы тоже пошёл в медпункт, чего уж там! Если бы Катька попросила.

Стас, не одеваясь, плетётся домой. Зимний ветер хватает его своими холодными руками, но парень просто идёт вперёд. Снежинки, словно не удержавшиеся на небе звёзды, плавно опускаются на землю, перед этим станцевав в воздухе необычный, холодный вальс, что бы показать себя во всей своей ледяной красе.

Слёзы больше не капают на землю.

Близится Новый Год, и Стас это чувствует. Пошла она к чёрту, эта Катерина!