« Название серии » Если королева проиграет

ПРОЛОГ

Я надеюсь,

Вы правильно поняли эту улыбку.

Я ничуть не хотел Вас обидеть, мадам.

Мы ошиблись друг в друге,

Но я за такую ошибку —

Все другие романы без тени сомнений отдам.

 Сколько лет я мечтал о такой вот ошибке.

Сколько лет я по ней свои встречи сверял.

Так что вы не сердитесь на эту улыбку,

Ведь задолго до этой минуты я Вас потерял. 

Пусть судьба, с Вами быть, улыбнётся другому кому-то,

Да и кем Вы окажитесь, это не важно сейчас.

Вы меня мне вернули в короткую эту минуту.

Может быть, я жил ради этой минуты и Вас? 

Сколько лет я мечтал о такой вот ошибке…

 Пусть порой наша жизнь протекает размеренно-гладко,

Мы невольно довольны спокойным течением дней. Только как разрешить непокорного сердца загадку,

Что ошибки свои, почему-то мы любим сильней. 

Сколько лет я мечтал о такой вот ошибке…

Марипоса спала в тёмной маленькой комнате, на столе стояла Лолита- фарфоровая кукла викторианской эпохи. Ее наливные щеки, пухлые алые губы, светло-рыжие волосы- это была необычная фарфоровая кукла. Были еще красные очки, а одета она была в платье из тонкой ткани, которую Марипоса сама любила носить. Платья, юбки, сумки, зачастую расписанные гуашью.

Губы. Море. Руки. Птицы, руки, руки, руки. Мать склонилась над ее волосами, которыми задохнулись слова. Это были они- длинные и вьющиеся волосы, спутанные невинностью. Такие густые, как и у нее. Она ничего не ощущала, разве что как ее легкие заполнились снами, словно святой водой.

Марипоса спала, её мать ушла. Она не видела ее. Когда она уходила, рот наполнился водой, Марипоса не могла говорить. Во рту был вкус слез и моря, на котором Марипоса никогда не была, а мать с детства пугала девочку рассказами о подводных камнях, русалках и чудовищах, которые могут затащить в пучину и убить. Она не смогла бы остановить ее. Её мать звали необычайно красивым тюркским именем Салтанат.

-Салта! Салта! – так её называл горячо любимый муж Карим- папа Марипосы.

Имя в переводе означает «властная», именно такой была мать Марипосы, она никогда не слышала криков, эха и слез, не слышала ничего. Они думали, что Марипоса смеялась. Да, она смеялась.

Марипоса всегда смеялась. Смеялась перед ней, а когда закрывала двери комнаты, то плакала. Сильно плакала. Марипоса научилась молча плакать. Так, чтобы никто не знал, не слышал и даже не подозревал. Её слезы уходили, никто не знал. Никто не подозревал.

Мать не любила ее, думала она тогда. Но сейчас Марипоса знает, она ушла, потому что любила. Любила и жертвовала. Всю жизнь жертвовала, но не понимала, что этого не нужно. Ей не нужно. Она бы хотела просто любви. Чистой и материнской любви.

Марипоса не помнит ее лица, но помнит руки. Ее руки, самые длинные пальцы на Земле. Марипоса помнит, как мать расчесывала гребнем волосы, сидя перед зеркалом.

Мать рассказывала об Океании, средневековых панацеях, танцах туманности Андромеды, красоте. Марипоса вдыхала ее пальцы и слова, мать убегала от девочки. Ее волосы, прозрачное алое стекло огня и теней, слезы девы в обличье красоты, первая кровь, пахнущая вожделением и космосом, заснувшие в морфийной прострации маки, забывшие слова солнца и пепла.

Мать была совершенна, она отравляла порочное небо и кислород своей совершенностью, ее совершенство нельзя было воспевать, чтобы не испачкать ее, совершенство древней Богини викингов, Фрейи. Мать любила мифологию, увлекалась хиромантией, нумерологией, астрологией.

-Ты подаришь мне двоих внуков. Есть не рождённые дети. Ты обретёшь счастье с третьим мужчиной в своей жизни. Об этом говорят твои планеты, по десятому дому ты реализуешь себя, как мать. – говорила ей мать, но Марипоса вырывала ладони из её рук и вертела головой, не веря в эти, как она считала глупости и убегала играть с друзьями на улицу.

Со временем глаза превратились в синяки, цвет больничных синтетических простыней и воспаленного неба. Мать оставила Марипоса, когда ей не было и восемнадцати лет.

Мать родилась у берега моря, а затем переехала в другой город, где и сошла с ума. Она любила ее. Всегда рассказывала, как любила заходить обнаженной в холодную воду и пытаться утопиться, чтобы стать сиреной и пением завлекать моряков в пучины острого наслаждения и тайны.

А Марипоса никогда не хотела утопиться. Мать брала стекло и вскрывала вены, наблюдая за стекающей по телу кровью, которая впитывалась в белое хлопковое платье.

Мать унаследовала интерес к природе, мистике и музыке, от своего дедушки, который воспитывал маму. Бабушка и дедушка погибли смертью, которой всегда хотела погибнуть ее мать. Они утонули. Утонили в глубине холодных вод.

Руки матери больше не помнят её волос, огненных, как солнце. Марипоса жила, пока мать не ушла. С тех пор у неё вода во рту, у воды вкус ее слов. Мать всегда ругала её, но не знала, что сосед выбил ей камнем зубы, а Марипоса испугалась и начала заикаться. Но мать любила Марипосу, а не била, как мама их соседа- того мальчика в красных шортиках, белой рубашке и непонятной кепке.

Она рассказывала ей о том, как хотела бы покончить с собой. Мама никогда не вернется. Ее шепот. Он пронзителен.

Мать играла на фортепиано и пела на татарском, похожем на ветер. А Марипоса не любила эту игру. Марипосе больше по нраву была гитара, на которой играл отец при жизни, а еще она любила чечтку. Любила чечетку. Не танец, а музыкальный инструмент. Играла на нем. Играла. Играла, пританцовывая. А еще она болтала на испанском, как её научила бабушка, которая откуда-то знала в совершенстве язык. Именно болтала.

Эта женщина научила Марипосу ему, и по сравнению с родныи он таял на языке, как море. Когда бабушка пела своим хрипловатым голосом, мать Марипосы думала о мертвых птицах, костях, Средневековых пытках. Мать научила Марипосу мыслить так, как мыслила она. Марипоса научилась этому. Смогла научиться.

Куда она ушла, пока Марипоса спала? Марипоса хотела снова услышать её голос, доверяющий тайны мистичного заколдованного леса, мифов. Марипоса помнит наслаждение, близкое к эстетическому оргазму, когда мать расчесывала ей рыжие волосы, звуки костра из печи, рассказы о девочках с одним глазом и красоте.

Мать оставила ей свой голос. Мать ушла после своей свадьбы. На память остались лишь лепестки белых роз, которые мама очень любила.

Марипоса в детстве никогда не ходила в детский сад, вместо этого она рисовала на клочках бумаги. В детстве рисовала птиц, много птиц, на ладонях, стенах, бумаге и небе. Теперь она выросла, стала взрослой, но все еще продолжает рисовать.

После смерти мамы её спасало только рисование, а помогал ей он- её Карсон. Так думала Марипоса, она его очень сильно любила, а любил ли он? Было ли это настоящим чувством? Или лишь страстью и влечением к молодой юной девчонке, которая даже не закончила школу и была убита горем после смерти матери? Корханы приезжали каждое лето в Кентукки уже несколько лет, и Карсон видел девушку, Марипоса даже была готова сбежать с парнем, она заявляла матери, что её парень моряк, а Карсон обманывал Марипосу, чтобы проверить пойдет ли девушка за обычного моряка, а не наследника ювелирной империи. Марипоса сразу же ему не поверила, потому что её старшая сестра уже однажды влюбилась в моряка, он оставил её беременную с двумя детьми в животе, а после смерти матери Гюльбахар- старшая сестра Марипосы, уехала, оставив Марипосу с сумасшедшей матерью один на один.

Марипоса просыпалась каждое утро с восходом солнца, скидывала розовые шелковые простыни и закрывала глаза от лучей солнца. Её мама приходила и целовала в лоб, в этот момент Марипоса вспоминала, как папа целовал её каждое утро. Её папа был офицером, ее папа. Марипоса потеряла свою опору и поддержку, но в её жизни появился он- Касрон. И это была любовь. Настоящая любовь, которую юная девушка подковала страстью, желанием познать мужчину. Это были чувства, страсть, а не отношения из-за отсутствия отцовской любви на протяжении долгих лет. Мать была категорически против Карсона, о котором Марипоса без конца говорила женщине, она бесконечно настаивала на Эмине- старшем сыне Корханов, женщине настолько надоели разговоры об Карсоне, что она решила отдать девушку хоть за соседа, но сердце сжималось, она не могла позволить дочери страдать и решила договориться с многоуважаемой семьёй на счёт замужества Марипосы и Эмина. Марипоса, чья душа разрывалась из-за любви к Карсону, которого уже собирались женить на некой Элине из Нью-Йорка, была готова пойти на этот шаг, лишь бы находиться рядом с любимым человеком, которого она чувствовала буквально каждой клеточкой своего тела.

Эмин уже видел Марипосу ни раз, она нравилась ему, как девушка, но взаимности не было. Марипоса, распущенные волосы которой раздувал ветер, выходила на крыльцо в светлом платье с изображением голубых цветов, а Эмин, держа пальцы у рта, смотрел на девушку желанным взглядом, в его разуме было лишь одно: «Как она красива! Она будет моей женой, но я буду беречь её», Марипоса вовсе не привлекали его чёрные, как сажа волосы, густые брови, храбрый вид, ей он казался бандитским: золотые кольца, цепи на шее, расстёгнутые пуговицы рубашки, а взгляд пугал, а Эмина привлекали её нежные черта лица, добрый взгляд, она была, словно мёд или сахар.

-Я очень сильно тебя люблю. – говорил Эмин при каждой встрече.

Эмин считал, что его дерзкий имидж будет очень хорошо сочетаться с нежной красотой Марипосы, которая спустя много лет явно приобретёт другой вид, но не растеряет привлекательности и шарма, они бы явно дополняли друг друга. Эмин не сдавался, приходил будил ее каждое утро, смахивал локон рыже-русых волос с лица, целовал в губы и шептал: «Марипоса… моя Марипоса, рожденная из пурпура и румян, лиловых цветов и сладкого меда. Марипоса… та, которая стала усладой моих очей».

Всех её близких убили. И её убивали. Когда её убивали, она не чувствовала боли, нет. Это было наваждение, порочное, сладкое, как мед и колени, наваждение, а, может, счастье? Счастье было чуждо её губам всю жизнь, но проникло в нее, когда она вкусила смерть. Марипоса вкусила смерть. Когда не стало мамы, она была не одна. Рядом был он-Карсон, но это было не так, ей приходилось ходить на учёбу, изучать литературу, искусство, религию и посещать театральный кружок, в который еще при жизни насильно отдала мать, а Марипоса мечтала с детства воспитывать детей, она видела себя учителем, а может воспитателем, которым приучает пятилетних детишек к порядку, но мать насильно развивала её в других отраслях, потому что сама рано родила и всю жизнь корила себя за это. Марипоса, потеряв рано отца, из-за недостатка материнской ласки, сама возненавидела детей, она поняла для себя, что никогда не станет матерью, а уж тем более такой, как её мать. Мать, которая сначала сошла с ума, а затем привела в дом другого мужчину, а Марипосе запрещала любить Карсона, потому что завидовала дочери, а вот за нелюбимого ею Эмина просто горела желанием выдать дочь замуж.

Марипоса училась и летом. Солнце пекло, и она уже начинала жалеть, что оставила свою красную шляпку дома, сейчас головной убор был бы отнюдь нелишним. Марипоса легко переносила жару- это было врождённое, ведь её рождение ознаменовалось жарким летним днём в конце июля. Прежде чем Эмин успевает спросить её, где больше хотелось бы сесть, она уже усаживается за круглый столик как можно дальше в тень. Эмин садится напротив и берет в руки лежащее на столе меню.

-Что ты будешь есть?

-Я бы хотела выпить вина.

-Вина? Но детям нельзя пить вино.

-Ты подарил мне вчера сладкую ночь. О каких запретах может идти речь? Может еще предложишь мне сливочное мороженое с шоколадной крошкой?

-Марипоса, о чём ты говоришь? Тебе всего семнадцать лет, я не могу и поцеловать тебя до замужества, мы встретились, потому что помолвлены.

-Да, но в одну ночь ты поцеловал меня, забравшись в дом. В щёку, но поцеловал.

-Да.

-И вчера было тоже самое, сам же сказал, что я ребёнок, а поцелуй в щёку сравним с ночью любви. Мать засватала меня тебе еще до смерти. Матери нет в живых, я не обязана быть твоей женой.

Марипоса встала из-за стола и ушла. В среду его она не увидела. В пятницу вечером Марипоса нашла красивую коробку у себя на кровати. В последнее время любитель подарков был только один.

Но Марипоса всё еще хотела Карсона. Ей стоило огромных усилий не смотреть в его сторону. Но, когда взор касался его тела – бросало то в жар, то в холод. Она была просто зависима от него…

Он, конечно же, делал вид, что не замечает её. Но ведь Марипоса знала – он просто издевается, выжидает, как хищник перед прыжком, заманивает свою жертву…

Как всегда, примеряет костюм победителя на себе. Хорошо, Марипоса позволит ему играть и в эту игру. Глупый.

Марипоса раскрывала листок, на котором был написан стих, она понимала, что это почерк не Карсона, писать ей мог только один- Эмин.

«Ох, как мне нравится смотреть в глаза,

Особенно, когда пришла весна.

И видеть в них огонь той страсти.

Моя ты навсегда,

Девчонка необычной масти.

Не знаю, как меня ты зовешь,

И кем я буду для тебя,

Но ты со мной,

И ты моя.

Но что-то есть во мне такое.

Ты, девушка, принцесса, всех сведешь

С ума своим очарованием

И красотою.

Мне без тебя дышать и жить так больно.

Без тебя душно, тяжело,

Когда врываешься внезапно ты ко мне.

Ласкаешь, словно шелк мое

Суровое нутро.

Мне скучно, больно, когда ты

Пытаешься сделать со мной другое,

Когда доносятся твои слова,

Так ненавидимые мною,

Но я люблю тебя,

И воспевая песни, стою под луною.

Я еще понимаю действия твои. –

Выслушиваю их.

Я все приму. Угрозы и шантаж приму,

А что поделать, для меня ты не ребенок.

Но не проси меня в слезах,

Не умоляй меня ночами,

Чтоб сделала еще хоть раз,

То, что сокрыто между нами.

Я тайну нашу бережно храню,

Хоть и бываешь ты порою дерзкой.

Я ведь по-своему люблю

Быть кроткой, милой, томной, мерзкой.

Прижму тебя к стене.

Поцелую.

Коснусь я тела.

Коснись и ты меня,

Я нежно на тебя подую.

Ты девушка моей страсти,

Я не разделю нашу любовь на части».

Такие стихи на смятых листах Марипоса хранила от Эмина. Они лежали свернутые в шкатулке, их никто не видел, не мог прочитать. Они были хранимы её сердцем. Кому еще он посвящал стихи? Никому. Только ей.

Когда она встретила его второй раз, то он тоже держал в руках лист бумаги с набросками стихов, но у него не получалось. А после того, как он увидел Марипосу, то получилось- Эмин написал стих. И не один стих, а множество. Он создал множество произведений. Он долго сидел. Писал. Думал. Делал наброски. Читал ей их. А Марипоса слушала. Слушала. Слушала, когда лежала прохладным весенним вечером в постели, и тело её было оголено.

Он писал о Париже, Москве. И все города были для него жестокими. Писал о птицах, крылья которых были сломлены.

А как он увидел её впервые? Как?

Был жаркий летний день. Марипосе было скучно, ведь после смерти папы, она погрузилась в вечный сон и темноту. Она будучи тринадцатилетней девочкой потеряла папу, и сердце её болело, они так любили друг друга, что Марипоса не понимала девочек, да и всех детей, которые не любят своих отцов. Даже больше, Марипоса не понимала и даже подумать не могла, что отцы могут обижать своих дочек, для неё это было совершенно чуждо, она думала, что все папочки такие любящие и хорошие, как её отец- офицер Карим. Мама пыталась жить, хотя у нее этого и не получилось.

Одноклассница позвала её погулять. У Марипосы болела голова, было очень плохо. Голова не то что болела, это невинное и милое создание, словно ангелочек, начало страдать мигренью, и ничего не помогало. Голова разрывалась на две части, она не могла видеть свет, без конца её тошнило и рвало, преодолев спустя двое суток боль, из-за которой она ревела, Марипоса смогла выйти на улицу. Она проводила все дни, лежа на кровати, накрывшись одеялом. В тот день на ней были балетки белого цвета, желтое платье, вышитое шелковыми нитями. Бабушка заплела косу, завязав розовыми ленточками. Кажется, она украсила шею цепочкой с маленькой подвеской, увы, не помнит этого, но точно помнит, что на руке был браслет, подаренный папой.

Они бегали с подругой по зеленой траве. Прыгали. Ели клубничное мороженое и пили много воды, в которой было много лимонного сока. Они смеялись, Марипоса вовсе не замечала, как проходит время.

Марипоса побежала со всей силы и прыгнула в фонтан, который был во дворе у подруги. А подруга прыгнула вслед за мной, чтобы спастись от летней жары.

-Что вы делаете? Что делаете? Бесстыдницы! – кричала мама подруги. Она всегда была суровой.

Марипоса с подругой выбежали из ее двора, смеясь. Она побежала в дом напротив, там жил их одноклассник. В его дворе тоже был фонтан. Фонтаны были у всех, кроме Марипосы. Мама не хотела, чтобы он стоял у них во дворе. Когда Марипоса остановилась у ворот одноклассника, то увидела, как её подруга, которая неслась со всей силы, столкнулась с незнакомым парнем.

Кто это был? Она не знала. Видимо, новый человек на их улице? Или чей-то гость. Он подхватил подругу за руки, а она посмотрела в глаза незнакомца.

-Тише, девочка.

-Простите, я не заметила вас.

-Все в порядке. Беги и играй.

Обменявшись парой фраз, подруга прибежала к Марипосе, а ей была интересно, о чем они говорили.

-Сестрица, кто это?

-Не знаю.

-О чем вы говорили?

-Он сказал, чтобы я играла.

-Побежали, у Керема сейчас льет фонтан.

-Побежали.

Они постучали во двор Керема, чтобы войти и искупаться в фонтане, но одноклассника не оказалось дома. А подругу мама загнала домой. Марипосе стало безумно скучно, она и направилась домой.

Войдя во двор, Марипоса увидела того незнакомца.

-Что же он забыл здесь? — пробурчала она и пошла к маме.

Незнакомец все беседовал с мамой, которая впервые улыбалась после потери отца.

-Мамочка. – сказала Марипоса.

-А это моя дочка. Марипоса. Ей шестнадцать лет, в этом году пойдёт в последний класс и закончит школу. – показала мама рукой на нее.

Незнакомец посмотрел на Марипосу, его глаза загорелись. Словно, он увидел нечто прекрасное. Она стояла перед ними в мокром платье, которое облегало тело. Было видно её светлое нижнее белье, а грудь сильно выделялась. Интересно, это привлекло его в ней? Но он не отрывал взгляда.

-Приятно познакомиться. – сказал он.

-Дочка, быстро заходи домой. – сказала резко мама.

-Мама, кто это? Я хочу знать, что за мужчины ходят в наш дом.

-Я ваш новый сосед. То есть, временно. Возможно, что вы знаете семью Корханов из Стамбула? Мы приезжаем сюда каждое лето. – ответил он быстро.

-Как зовут вас? И зачем пришли? – спросила Марипоса мелодично.

-Эмин. Я приехал только что, в этом районе мы еще не жили. Я живу прямо в соседнем доме. Соседей справа нет, а пошел к вам.

Марипоса быстро зашла домой, но осталась у двери, чтобы послушать разговор. На ее удивление Эмин лишь попрощался с мамой, а она с ним. Но ей показалось, что мама и мужчина знакомы. До самой ночи Марипоса думала о новом соседе и целой семье. Кто он? Откуда приехал? Почему пришел именно к ним? Ведь на улице еще много соседей! Марипоса не знала. Она снова закрылась в комнате, сняла одежду и повесила ее сушить. Расчесала волосы, которые отдавали рыжеватым оттенком. Сидела. Сидела. Сидела, сжимая в руках лепесток белой розы, которая стояла в вазе на столе. Белые розы всегда были в её комнате. Они стояли в память о папе.

Мама стучала в дверь, но Марипоса не открывала. Когда она заплакала, то Марипоса пожалела и без того бедную женщину и открыла дверь.

-Мамочка… — сказала Марипоса, обняв ее.

Мама обняла её нежно, Марипоса почувствовала тепло, и они встали с пола, а потом сели на кровать. Мама откинулась, держа Марипосу за руку, а девочка легла с ней. Так они и уснули, но спустя три часа Марипоса проснулась. Мамы не было рядом. Марипоса встала встревоженная, но её остановил свет в окне нового соседа.

-Почему он не спит? — сказала Марипоса недовольно.

Этот человек не давал ей покоя. Марипоса выбежала из комнаты и побежала по лестнице.

-Мама! Мама! – кричала Марипоса, но мамы не было дома.

Затем она побежала на улицу, оббежала двор, но понимала, что мама у того человека. Ей ничего не оставалось делать, как пойти к нему.

Бежала. Бежала очень быстро. Да так, что было тяжело дышать и начинали болеть легкие. Подбежав, Марипоса толкнула калитку, но она не открывалась. Тогда Марипоса полезла на дерево, порвав ночную сорочку, но все же перелезла через забор. Она шла по дорожке, которая вела к его дому.

Шла. Шла. И вдруг выскочила собака. Марипоса не знала, что это была за собака. Она тут же кинулась на неё, а Марипоса очень сильно испугалась и убежала. Побежала к воротам, чтобы успеть спастись от нее. Собака была на цепи, но не поймала ее, но от испуга Марипоса вновь стала перелазить через большие ворота. И вновь зацепилась сорочкой за дерево.

-Нет… нет… — повторяла она, но все бессчетно.

Марипоса повисла на ветке дерева, не удержалась руками за ворота и с большой высоты упала на землю. Ударилась так сильно, думая, что все кости переломаются, а внутренние органы разобьются. А лицо? Что будет с её лицом? Если оно потеряет красоту? А ее объемная, с каждым днем набухающая грудь? Если Марипоса повредила ее, то она не будет больше привлекать мужчин?

Марипоса лежала на земле без сознания. Где была мама? Она думала, что у Эмина, но оказалось не так.

Эмин, услышав лай своей собаки, выбежал на улицу. Несмотря на темноту, он увидел Марипосу, лежащую на земле и подошел.

Нежно перевернул ее тело, на котором были ссадины. Взял на руки, посмотрев на лицо и занес в дом.

-И-фа-кат. И-фа-кат…– сказал он протяжно.

Марипоса лежала на мягком обитым бархатной тканью диване. Эмин нежно проводил по ее раненой ноге. Когда касался кожи, то по телу пробегали мурашки.

-Где я?

-Ты у меня дома. Я ваш сосед.

-Где моя мама? – закричала Марипоса, привстав резко.

-Тихо. – указал он ей рукой.

-Где моя мама?

-О твоей маме я ничего не знаю. Ты упала, тебе нужно отдохнуть. Но мне безумно любопытно, что ты забыла в моем дворе в такой час?

-Моя мама у вас!

-У меня нет твоей матери.

Марипоса не верила ни единому слову Эмина. Он казался ей лгуном и темной лошадкой, она встала и побежала к выходу, но дверь была заперта.

-Выпусти меня! – крикнула Марипоса.

Он тихо подошел и открыл дверь, не отводя от нее взгляда. Марипоса вышла, а потом так и осталась стоять во дворе, вдыхая в легкие холодный воздух, её охватывал большой страх перед собакой, из-за которой она пострадала.

-Боишься, тогда я покажу тебе другой путь.

Эмин взял ее за руку и повел через сад, она быстро оказалась дома. Мамы все еще не было дома, Марипосе оставалось только упасть на пол и зарыдать во всю силу. Как только она зарыдала, то увидела перед собой зеленые тени, которые напугали ее.

Марипоса закричала и побежала в свою комнату, но все же выбежала из нее и легла на пол, где была лестница. Там Марипоса увидела, как из кладовой выходит мать, уже тогда Марипоса понимала, что мать сходит с ума, она никак не может смириться со смертью мужа.

На следующий день мама вышла во двор, а Марипоса даже не выходила на улицу из-за ссадин и синяков, которые она получила вчера. Этим днем она лишь стояла у открытого окна и дышала воздухом, а когда видела Эмина во дворе, то тут же закрыла окно шторой и уходила в сторону.

Наступил вечер, и мама пришла домой. Марипоса помогла разобрать ей пакеты, она купила много помидоров, яиц и айрана. Это был пожалуй её первый выход за пределы двора, а всё из-за Дня рождения покойного мужа, в этот день она решила приготовить еды, словно отец Марипосы всё еще жив и таким образом поздравить Карима.

Они поужинали, и мама вышла во двор поливать белые розы, которые росли в саду. Но Марипоса не вышла, сославшись на то, что весь день была сегодня на улице и хочет отдохнуть. Мама в белой юбке и бежевой блузке поливала цветы, в белых одеяниях она совсем не испачкалась, после мама пересадила цветы в горшки. На улице уже темнело, мамочка собиралась домой, и когда она вернулась домой, то Марипоса сделала вид, что спит.

Мама поцеловала её в лоб, погладив по щеке и вышла из комнаты. Она впервые поцеловала её и погладила по щеке, Марипрса чуть было не раскрыла глаза от удивления и того, что её душе было это приятно, но было это лишь единожды и то по причине того, что когда-то в этот июньский день родился её отец, в этот день мать была самой доброй на свете.

Марипоса тихо поспешила за ней. Сидела она до часа ночи около лестницы, но ничего не менялось: мама сидела за столом и читала книгу в черном переплете. Что за название книги было? Не знает, не смогла прочитать. Марипоса уже начинала засыпать, но мама резко встала и взяла свечку с верхней полки, зажгла ее и закричала: «Бесы! Бесы!».

Марипоса, только чтобы не видеть мать и хоть ненадолго забыть о ней, утопала в мире книг, начиная путать реальную жизнь с миром иллюзий и фантазий. Ей казалось, что вот-вот и она сойдёт с ума. На ее полке среди прочитанного была «Королева Марго» и «Граф Монте-Кристо» Александра Дюма старшего, «Зелёные тени, Белый кит» Рэя Брэдбери, «Запретная любовь» Халид Зия Ушаклыгиль, «Листопад», «Королек-птичка певчая» Решат Нури Гюнтекин, «Поющие в терновнике» Колин Маккалоу, книги Карсона Памука.

Так и проходили их дни, мать Марипосы сходила с ума, а девушка, закрывшись в своей комнате, сидела, читая пьесу «Татуированная роза», она была закована в каменных стенах дома. Читала, читала, читала, мечтала об Карсоне, о жизни с человеком, которого любила, ей был противен Эмин, но, идея того, что она выйдет за него и вырвется из этих оков, приносила успокоение, тогда Марипоса сможет быть рядом с любимым, её саму пугали эти мысли, но она уже мечтала о смерти матери. И это случилось, её мать умерла. Прямо после свадьбы с Рамазаном Ренатовичем- учителем Марипоса, который был ей приятен, но она, вымотанная издёвками матери, была даже счастлива тому, что мать умерла.

Шло время, мамы не стало. Она покончила с собой. Марипоса видела тело мамы. Она думала, что мама спит, но она была мертва. Мертва. Мама порезала свои вены. Было это не в первый раз, но теперь она смогла сделать это и умерла.

Марипоса не могла опомниться от прекрасного утра. Голубой туман застилал всё, куда хватало глаз. Небо растворялось в полупрозрачной дымке. Реки сливались с беззвучной мелодией ветра.

Во всех окнах горел свет. Будто тысячи маленьких светлячков, горели светильники, лампы и люстры в деревянных, пластиковых, больших и маленьких окнах.

Марипоса шла ему навстречу. Волосы еле заметно колыробертсь на ветру. Но он видел. Лишь для него они колыробертсь. Будто его желанием ветер поднимал то один, то другой золотой локон в воздух и через мгновение опускал на мягкий бархат светло-серой шерсти.

Шубка была ей к лицу. Она не придавала ей возраста или громоздкости. Отчего-то на ней даже она смотрелась мило.

Она непрестанно смотрела по сторонам. Смеялась, пролетающему мимо голубю. Улыбалась узорным строениям домов. Возмущалась ветром, который застилал ей лицо её же волосами.

Как же она была прекрасна! Эмин стоял и не мог налюбоваться ее естественностью. Полётом фантазии. И пренебрежением к тому, что думают другие. Ее свободой.

Тут она увидела его! Но глаза не засияли, а у него остановилось дыхание.

Он думал, что она выберет его. Да и как Эмин мог такое думать?

Свежая, как первая весенняя зелень. Юная, как тёплый майский день. Нежная, как сотни солнечных лучей, встретившихся в одной точке.

Эмин видел её радость и ему всё менее становилось понятно, чем вызвана ее улыбка. Проседью в бровях? Почти старческой ворчливостью? Он надеялся, что они доживут до времён, когда их волосы поседеют, но Марипоса почему-то к его несчастью и сожалению любила Карсона.

Она стремительно подбежала к нему, чтобы никто не заподозрил о чувствах к Карсону. И Эмин не заметил, как уже сжимал ее в своих объятиях, а она, как маленький щенок, жалась ближе к нему. По лицу ее было видно, что не имеющийся в наличии хвостик, будь он всё же у нее, бешено вертелся бы сейчас из стороны в сторону.

Эмин любил ее. Очень сильно любил. Если бы Марипоса танцевала, то он наблюдал. Она многое выделывала, чтобы разозлить его. Но Эмин не поддавался ее провокациям, а сдерживался.

Когда она появлялась в комнате, то ему было тяжело дышать. А когда умерла ее мама, ведь только он мог быть рядом с ней, чтобы девушка не сломалась. Эмин стал для нее опорой, поддержкой и надежным плечом.

Марипоса. Его Марипоса. Он готов повторять ее имя вновь и вновь. Аромат ее шелковых волос, нежные руки, пухлые губы и с каждым днем набухающая грудь сводят его с ума. А светлые глаза и тонкая шея, которую он целует ночами, не дают покоя. Он никогда никого не любил, не было жены и той, которую любил по-настоящему, хотя женщины и бывали. Но потом появилась она- Марипоса, чьё имя он произносил без устали.

Марипоса каждый день погибала после смерти матери. Он был с ней. Был рядом. У нее не было близких. Не было никого. Эмин держал ее за руку, чтобы она не упала в пропасть.

Но ей не давали покоя и призраки прошлого. Перед смертью ее мать оставила на столе книгу, где были написаны заклинания. Она читала их каждою ночь.

Однажды Марипосы не было все лето, Эмин скучал ночами. Скучал. Засыпал один в холодной из-за ее отсутствия постели. Он думал о ней. А что если она завела отношения в другом городе? Или кто-то полюбил ее. И вот настал день, когда Эмин должен был забрать ее с родины.

-Эмин! – услышал он ее голос.

Эмин повернулся, а перед ним стояла она- Марипоса. Она сразу побежала к нему и кинулась в объятия, он взял ее на руки и посадил в машину. Они ехали, ехали, а счастью воссоединения не было предела. Первое, что он сделал- подарил ей белую розу, с которой она оборвала лепестки и положила в карман.

-Как ты отдохнула?

-Плохо. – ответила Марипоса очень вяло.

-Почему?

-Мне было одиноко.

-Может у тебя кто-то появился? Ты полюбила кого-то? Или он тебя?

-Не беспокойся, я не изменяла тебе. А чем занимался ты без меня?

-Я скучал. — ответил Эмин, посмотрев на жену.

-Слишком уж романтично для такого мужчины, как ты.

-Ты мне не веришь?

-А разве должна?

Они ехали еще долго. Во время пути Марипоса ела финики, переодевалась, что очень отвлекало его. Она клала свои стройные ноги на сиденье, и Эмин не мог совладать с собой. Его тонкие грубоватые губы целовали ее спелые, нежные молодые губки. А руки его, на которых он натер мозоли, блуждали по хрупкому телу, но ничего он не мог с собой поделать. Его сердце билось ради нее, он жил и дышал только при виде Марипосы.

Когда они вернулись, то жизнь была такой же, как прежде. Эмин и Марипоса ложились в постель ночью вместе, просыпались тоже вместе. Он спрятал ее книгу с заклинаниями, а она искала ее. Искала. Он не отдавал ей ее, тогда она сбегала из дома. Эмин не мог быть в разлуке с ней. Не мог. Это разбивало сердце, тогда он был вынужден отдать ей эту книгу. Но они жили. Жили. Марипоса стояла у зеркала и смотрела на лепестки. Белые розы. Лепестки слишком идеальные, на кончиках, портит или даже украшает, кровь, плавно стекающая к самому центру ладони, она порезалась случайно кухонным ножом, когда разделывала зелёное яблоко. Смотрит на себя в зеркало. В своих глазах Марипоса видит страх. Много непонятных эмоций. Но страх видит отчётливо. Страх смерти? Нет. Быть одинокой. В глазах слёзы не то от боли, где-то в груди, не то от предательницы судьбы. Она вспоминает о маме, которую любила. Но отца она любила больше, он был офицером, который целовал дочку в щеку. Он любил Марипоса, а она любила его.

Она Марипоса, чей отец умер. Отец был хорошим в глазах Марипосы, но был ли он таким на самом деле? Она думала, что да, ведь её мать- Салтанат так рьяно страдала после его смерти.

Но появилась однажды в жизни та, которая смогла понять Марипосу. Ее звали Сицилия- учитель-иностранка, она была порядком на много лет старше Марипосы. Они друг к другу прикипели, Марипоса очень сильно. Порой Марипоса расстраивалась и думала, что ее никто не любит, но это было ни так. Марипоса прокручивала в своей голове все. Она предполагала, что Сицилия к ней холодна, возможно Марипоса надоела Сицилии, она замечала, что женщина может где-то промолчать, не ответить и тут же накручивала себя.

Марипоса порой мнила о себе многое, у нее была завышенная самооценка, она накручивала себя, анализировала, а Сицилия могла просто устать от работы, у нее были и личные проблемы, она была такой- открытой, но самое сокровенное оставляла в тайне. Она признавалась себе, что ищет встреч с женщиной, делает все, чтобы пересечься лишний раз, чтобы та обратила на нее внимание. Она, первым делом, когда заходит в коридор, то тут же смотрит на обувь. Однажды, не увидев обувь женщины, в которой та ходит в помещении, девушка расстроилась, что Сицилия не зашла с ней попрощаться, а Марипоса ждала, она думала про себя: «Нет, Сицилия придет, она меня не обидит». Марипоса ждала, а Сицилии все не было. Тут же девушка думала: «А обязана ли она мне чем-то? У нее есть своя жизнь. Личные дела. У Сицили супруг, дети, родители, внуки, подруги, они нуждаются в ней. А кто я такая?».

Сицилия загадочна, притягательна, хотя у нее есть свои секреты, но для Марипосы она открыта всегда. Марипоса знает о ней многое, так же, как и Сицилия о девушке, храня ее тайны. Марипоса уж не знала почему Сицилия к ней прикипела, она лишь предполагала. Девушка помогала ей всегда, поднимала настроение- это лишь ее мысли, а об остальном спросим у Сицилии. Но почему Марипоса так полюбила ее? Чем так запала ей Сицилия в душу? А тем, что она дарила ей любовь, внимание, комплименты, она всегда находила, что ей сказать, поддерживала, советовала, она окружала ее заботой, вниманием и всем, чего так не хватало Марипосе. Нужные слова, поддержка, комплименты-все, все это так ценила Марипоса. И всего этого Марипоса не хватало от ее матери.

Про мать Марипосы говорили: «Она хорошая». Может быть и так, но Марипосе не хватало многого. Ее мать была отстраненной, неэмоциональной, она не понимала свою дочь, вела совершенно ненужный контроль, девочка с детства выпрашивала у нее хоть что-то, ей так хотелось услышать от матери все то, что ей говорила Сицилия. Сицилия делала это просто так, потому что она была другой… и в ней девушка нашла свою отдушину. Марипосе не хватало от матери всего, что ей дала Сицилия: поддержка, объятия, разговоры, особенно тогда, когда ее понимала. Марипосу впервые в жизни хоть кто-то понимал, нашелся такой человек.

Что еще давала Сицилия Марипосе? Все: переживания, забота, ласка. Разве можно было дождаться от матери Марипосы, чтобы та обняла дочь… просто так, а не по хорошему поводу. Она даже не касалась ее. Обычное прикосновение. К руке, к спине, к талии. Мать Марипосы могла восторгаться внешним видом дочери, да, но Сицилия делала это ежедневно. Она говорила о ее фигуре, прическе…она говорила о ней. Она называла ее… как только она не называла, кем только она не называла ее.

У Марипосы и Сицилии была связь. Девушка чувствовала женщину, а Сицилия ее. Они читали мысли друг друга. Марипоса была честной и искренней с женщиной, она не играла, не придумывала, с этим человеком у Марипосы не было никакого притворства, а с матерью было всегда. Притворство, чтобы на нее обратили внимание, которого ей всегда не хватало. И она ее понимает. Сицилия понимает Марипосу. Понимает, в отличие от ее матери, которая любое слово, мысль, фразу. Абсолютно все воспринимает в штыки. Она не уделяла внимания ее душевному развитию. Марипосе было одиноко. Очень одиноко, но проблема одиночества заключалась не только в этом. Мать всегда была с ним… с ним… когда он…, а Марипоса страдала.

Мать манипулировала дочерью, ставила условия, у нее были стандарты, по которым мать воспитывала Марипосу. Мать говорила Марипосе, что она должна сделать, кем должна быть, где учиться, говорила о статусе. У нее был свой идеал, она так и лепила своего ребенка. А ребенок просто хотел был собой, быть понятым и принятым таким, какой он есть. И приняла ее Сицилия. Она одобряла все, что осуждала мама Марипосы, доводя ребенка до уныния, слез и отчаяния. А Марипоса всегда искала одобрения, внимания. Она не получала его. Примерив наряд, девушка шла к матери и спрашивала, стоя у зеркала: «Как тебе? Можно мне так пойти? Одежда подходит и сочетается?». Мама Марипосы перепрыгивала с одного ответа на другой, доведя дочь до слез, она критиковала, говорила: «Мой ребенок пойдет в этом…». А какое ей дело до того, в чем пойдет ее ребенок? Это забота и проблема ее ребенка. Взрослого, которому она не давала свободы и обрубала крылья. А Сицилия про тот же самый наряд говорила другое. Она одобряла, восхищалась, ее не нужно было просить сказать что-то или оценить. Она была такой. И Марипоса любила женщину. Женщину, которая приехала когда-то давно из Европы и обосновалась в их городе, как же Марипоса была счастлива тому, что повстречала её.

Марипоса старалась ради Сицилии, которая сомневалась в себе, была не всегда уверена в чем-то, боялась. Недооценка собственных способностей- это, что объединяло их. Благодаря Сицилии Марипоса сделала многое, чего не могла бы сделать. Ведь ее мать вбивала в голову то, как нужно, то как бывает, и она жила по этой программе, совершенно не понимая, что жизнь разная, все мы разные, все может быть и складываться по-другому. Мать ее была консервативной. До боли консервативной.

Мать Марипосы была привержена идеологическим традиционным ценностям и порядкам, которые сама же и создала, не спросив никого. Она была эгоисткой. За главную цель принимала сохранение традиций и морали, которые опять же сама создала. Мать Марипосы уж очень сильно материальная сторона. Она только и говорила: «Сколько я трачу денег, сколько я покупаю…», но мама девушки и подумать не могла, что это все ее не волновало. Конечно, ей необходимо было все, что давала ей мать, но куда важнее для Марипосы были добрые и теплые слова, которых она не слышала, поддержка и тепло, всего этого она не получала. Марипоса прямо говорила: «Зачем мне все нужно? Лучше бы ты обратила на меня внимание, сказала что-то хорошее. Я обойдусь без всего того, что ты мне покупаешь. Почему тебя волнуют только деньги и материальная сторона?». И ее матери невозможно было открыться, а вот Сицилии Марипоса смогла открыться.

Такой была мать Марипосы. А каким был отец? Хорошим, если бы только ни одно, но… Ее отец правда был хорошим. Отец, из-за которого она переживала тревожное состояние, беспокойство, навязчивые идеи, нервные расстройства, фобии, сколько у нее было страхов, но все скрывалось за маской уверенности и улыбкой. В Марипосе всегда скрывалась острая потребность в нежности и теплоте. И именно это она никогда не получала. Не было смысла говорить об ее отце, он всегда говорил, что не может обнять дочь, поцеловать, сказать что-то ласковое, он был таким, ее мать… ее мать скупа на эмоции, сдержанна, все уже знают об этом, но Марипоса не может остановиться и пытается донести до других. Ее мать скупа на эмоции, сдержана, не обнимет дочь, не поцелует, ничего ей не скажет, никак не назовет. А Сицилия… Сицилия… Марипоса любит все- ее сильные объятия, легкие прикосновения, она любит прикосновения женщины, улыбку, взгляд, который та бросает на нее, как только Сицилия не называет Марипосу- все это она очень любит.

Марипоса не могла открыться родителям, ей не хватало любви, которую она очень хотела. Как и любая молодая девушка она хотела пережить влюбленность, у всех ее сверстниц уже были молодые люди, а она все была одна. Но даже если и найдет того, кто западет в ее сердце, сможет ли Марипоса открыться семье и рассказать? Нет. Даже тогда, когда это случилось, и перед ней предстал Карсон- удовлетворённости не было, опять всё из-за той же матери.

Во многих вопросах они увы не понимают друг друга, у них разные взгляды на все: на жизнь, на мир, на любовь, отношения, восприятие происходящего. А Сицилия показывает ей то, как можно жить и поступать иначе, не следуя программе родителей. Благодаря Сицилии Марипоса захотела познакомиться с Карсоном, сделала первый шаг и заговорила. Все, что происходит впервые всегда волнительно. Вот и она переживала, не могла уснуть, хоть и ответа не последовало сразу, но девушка сделала хоть что-то, конечно же скрыв от матери, иначе разговора было не избежать. Уязвимого, полного непонимания разговора и выяснения отношений. Вскоре и эта прекрасная радушная женщина покинула Марипоса, умерев уже от возраста.

И снег на ветру завихрился, создавая узоры на поверхности, и туман окутал полностью город, ветер привнёс перемены в жизнь каждого, дождь размыл всю землю на дорогах, солнце множество раз озарило людской глаз, от холода все успели замёрзнуть, а с наступлением весны согреться, и шторм чуть было не забрал в водную пучину множество людских жизней, и три года прошло со смерти отца Марипосы-Карима, а Салтанат все не могла прийти в себя и смириться с его утратой, с потерей любимого горячего обожаемого мужа, сходила с ума день за днём.

-Марипоса! Где ты? – кричала Салтанат дочери.

-Я в комнате, мама. – отвечала Марипоса.

-А что ты там делаешь?

-Мама, я готовлюсь к экзамену. У меня выпускные экзамены. Я скоро закончу школу, ты же сама мечтаешь, чтобы я училась. Время идёт, мы не стоим на месте. Все, кроме тебя. – отвечала Марипоса матери громко из соседней комнаты.

-Дочка, мне приснился страшный сон. – сказала Салтанат, подбежав к дочери.

-Какой еще? – оторвалась Марипоса от выполнения заданий, когда мать пришла к ней.

-Мне приснился сон… – говорила женщина, сев рядом с дочкой.

Салтанат, держа руку у груди, села напротив дочери в мягкое кресло, положила голову на стол и продолжила: «Ты не поверишь. Я проснулась от боли. Что-то жгло в левой груди. Я ничего не поняла. Открыла глаза и увидела лилию. Лилию в углу левой груди. Я проснулась от страха. Прошла минута, я побежала к тебе».

-Лилия? – удивилась Марипоса.

-Да. Мне уже однажды снился такой сон, когда Карим был жив. На моей груди…в левом углу появилась эта жгучая лилия. – сказала Салтанат, опустив голову.

-И он не поверил тебе? – покачала Марипоса головой.

-Нет, он засмеялся. Он засмеялся, а я обиделась и заплакала. – ответила ей мать, разводя руками в стороны.

-Да, потом он тебя обнял, и ты перестала плакать. Мама, мама, все у тебя необыкновенное. Чудо какое-то. Посмотри на попугая, он крутит головой, качается, колеблется…– ответила Марипоса, посмотрев на клетку, в которой пищал попугай красно-жёлтого оперения с зелёным хвостом.

-Он подаёт мне знак. – сказала Салтанат, подперев подбородок кулаком.

-Ну да, только тебе одной. – ответила Марипоса, вновь принявшись выполнять задания.

Салтанат встала с места и продолжила говорить, размахивая руками: «Мы жили, как подобает. Свой дом, своя машина, все-все, деньги из карманов выпадали. Все электрическое: плита, холодильник, телевизор. Не могу, дочка, сердце в горле застряло, так и буду задыхаться. Когда я была с ним, то казалось, что время не движется».

-Тик-так, тик-так. Часы идут. – сказала Марипоса, водя указательным пальцем правой руки в стороны.

-Какие часы? – кричала Салтанат, встав по центру комнаты, всё еще размахивая руками: «Я перестала их слушать, я слушала только сердце, оно никогда не лгало мне. Оно говорит: «Я люблю! Я люблю! Я люблю!»».

-Большое сердце, мама, вот оно и застряло.

-Он был горячий и необузданный, как цыган.

-Разве не ты говорила, что женщине не нужно распылять мужчину? Вот когда я стану женой Карсона, такого не будет, мама! Не будет! Это он будет меня так сильно любить! – мечтала Марипоса, запрокинув голову, смотря в потолок, и на свет, исходящий от люстры, который слепил её глаза.

-Не помню… – ответила женщина, вновь впав в уныние, а затем добавила: «Не будут тебе счастья с Карсоном! Ты станешь женой Эмина! Эмина! Завтра я организую вам свидание, дочка! И не нужно мне говорить о том, что я из дома не выхожу. Хоть немного, но ты будешь счастлива с ним. Но я уже говорила тебе, что счастье тебе светит лишь с твоим третьим мужчиной! На твоих руках, на линиях жизни всё написано!».

-Лучше уж я пойду на свидание с Эмином, чем буду слушать твои сказки, мама. – отвечала Марипоса, положив голову на стол.

Марипоса бездонным и абсолютно пустым взглядом смотрела на мать, которая всё продолжала говорить с ней, слова матери казались ей сущим абсурдом, она уже даже начала думать, что идея выйти замуж за Эмина очень даже хорошая, мать всё говорила и говорила без умолка, Марипоса подняла голову, когда увидела в окно, что во дворе стоит Эмин, он машет рукой возлюбленной и улыбается, она поднялась и улыбнулась, думая: «Приди! Приди и забери меня от матери! Освободи меня от матери», но Эмин не пришёл, он лишь приложил ладонь к своим губам, а затем направил воздушный поцелуй возлюбленной. Когда Эмин удалился, словно канул в лету, Марипоса подскочила и побежала в спальню, она увидела через окно, а оно как раз выходило во двор дома Эмина и Корханов, что тот срезает в саду розовые пионы.

-Он срезает цветы для меня. – улыбнулась она, рухнув на кровать.

Марипоса лежала на кровати, смотря в потолок, она держала ладони у груди и понимала, что эти чувства, точнее отношения Эмина к ней, греют её душу. Но она любила Карсон, любила, он словно привязал её к себе, мать даже говорила ей: «Этот Карсон приворожил тебя. Сделал приворот через кладбище. И ты умрёшь! Но и он может умереть». А Марипоса, всё еще лежа на кровати, думала: «Почему же Карсон не дарит мне цветы?», на глазах даже наворачивались слёзы от этих душевных терзаний.

Соседки уже собрались у дома, они сидели на лавочке и сплетничали, крича под окном: «Салтанат! Салтанат! Салтанат!».

-Может выйдет, если ты назовешь ее госпожой. – смеялась одна из соседок.

-Госпожа! – отвечала ей другая.

-Я вчера подошла к окну, смотрю, а там ставни открыты, и дочка ее стоит. Салтанат подошла к окну и давай отчитывать ее. – смеялась еще одна из женщин.

-За что? – удивилась одна из тех, которая тоже толпилась возле дома.

-Та по телефону с Карсоном каким-то говорила. – эмоционально говорила одна из дам.

-Бедная девочка, мать сама заперлась дома и ее закрыть решила. – качала головой старушка. Из особняка в миг резко раздались крики, и соседки подскочили с мест. Салтанат с растрёпанными грязными волосами, в старом халате, покрытым катышками, подбежала к окну и начала кричать: «Она грозится порезать себе вены! Говорит, что порежет вены! Моя дочка, она говорит, что порежет вены», женщина побежала на улицу, босыми ногами ступала по земле, а соседки уже вошли во двор, Марипоса, выйдя к матери говорила: «Мама, успокойся, я ничего не сделаю себе. Но если не отпустишь меня, то порежу горло. Посмотри на себя, кем ты стала. В кого превратилась. Ты нормально так ни разу и не оделась. Все бегаешь здесь. Как только папа умер, ты засела дома. Три года ты сидишь дома. Не выходишь никуда. Теперь ты меня заперла, чтобы я никуда не могла выйти. Я не хочу жить взаперти».

Салтанат еле-еле передвигая ногами, вернулась в дом, принялась ходить кругами по залу.

-Если бы ты знал как мне без тебя плохо, Карим! Марипоса, ай, какая красавица. Ты моя девочка. Иди ко мне. Иди. Иди ко мне, моя девочка. Иди. Иди. Дай я тебя поцелую. Ну все. Мир? Мир? — кричала Салтанат, рассекая по дому.

-Не могу, мама, уже умираю от стыда. Ты все время в этом драном халате. Говоришь с покойным, будто он живой. Мама, ты отвратительна. Я устала уже от этого. – отвечала резко с огромной тяжестью и болью в душе Марипоса.

-Я? Я? Я отвратительна? Я правильно услышала? Это я отвратительна? — говорила поражённая Салтанат.

-Ты свинья, мама! – крикнула Марипоса.

-Я свинья?

-Ну ни я же. Ты посмотри на меня, мама, я наряжусь, одеваюсь. Какие у меня платья! А тебе, мама, платья, красота, мужчины уже давно не снились. Когда ты наряжалась последний раз? У тебя уже ни фигуры, ничего нет. Бока все отвисли.

-Ничего. С боками сидеть прочнее. – ответила Салтанат.

-Уходи. Я больше не хочу слышать твои мерзкие разговоры!

-Это у меня мерзкие разговоры?

-Да. У тебя же грязь, грязь одна на языке. Ты только про мужиков и говоришь. Чокнулась на этих мужиках.

-Ты злишься от зависти.

-Ты ничего не понимаешь! Вот! Вот! Мой муж! Карим! Мы с ним любили друг друга от самой первой до последней ночи. До самого его последнего вздоха. Поэтому я не люблю пустых разговоров о мужчинах. И тебе, Марипоса, желаю того же!

-Мама, хватит! Я ухожу на праздник!

-Уходи! Уходи отсюда! И подцепи там себе кого-нибудь, но только не в моём доме. Мне всё равно какие там мужчины. Пусть делают что хотят. У моего Карима кожа была, как роза. Как лилия. И сам он был, как цветок. Я лежу, все вспоминаю это счастье. Такое мало кому дано. Оно никому не дано. Я считала все наши ночи. Только с ним. Только с ним. А иногда я и глаз не смыкала. Я так тоскую по нему. Моя подушка вся мокрая от слёз. У нас с ним было… что было. И чтобы я после него кого-то полюбила… никогда. Я как только его вспомню, у меня дух захватывает, голова кружится. И тебе, Марипоса, я желаю того же! Уходи. Тебе всё равно такого не дано, а мне хватит только воспоминаний. И мужчины, который был только мой. Только мой. Он кроме меня никого не знал. Никого. Всё, идите! Уходите!

-С ней бесполезно говорить. – разозлилась Марипоса и ушла.

А соседки все наблюдали у окна и говорили: «Видели, что дочь ей сказала».

-Правду сказала.

Салтанат ходила кругами по дому, говоря: «Я отвратительна. Дочь мне сказала, что я отвратительна. Разве такое может быть? Хорошо. Хорошо. Я сейчас оденусь. Оденусь и пойду к дочери в школу на праздник. Тогда всем покажу какая я отвратительная. Карим, я сейчас оденусь». Салтанат продолжала бегать по дому, говоря: «Марипоса, подожди, я сейчас оденусь. Оденусь и пойду к тебе на праздник», она кружилась по комнатам, пока ей только удалось надеть старую растянутую кофту, но она все бегала по дому, приговаривая: «Я выхожу. Выхожу. Марипоса, подожди! Вы увидите какая я отвратительная дрянь».

-Ты свинья, мама! -крикнула Марипоса.

За эти три года чего только не произошло с Салтанат. Женщина совсем забыла о себе, она устраивала драки на улице, перестала ухаживать за собой, не работала, хотела свести счеты с жизнью, не знала ничего о жизни своей дочери, которая любила Карсона, так продолжалось целых три года, пока не произошла эта долгожданная для одного человека встреча. Душа мужчины болела из-за Салтанат, которая работала с ним ранее, а из-за смерти мужа совсем сдала, он приходил к дому, пытался увидеть и поговорить, но не выходило. И в этот день, Салтанат была вынуждена засесть за тетради, которые она проверяла, а две учительницы из школы платили ей, так Салтанат и зарабатывала на жизнь, ведь от работы она совсем отреклась.

-Мама! Мама! – смотри кого я привела к тебе. – сказала Марипоса, придя вечером домой из школы.

-Кто вы? Кто вы? И зачем вы пришли сюда? — кричала Салтант, увидев мужчину.

Высокий мужчина. Статный. Одет он был в чёрные отглаженные брюки, белую рубашку, пиджак и плащ, в руках уверенно держал портфель, его правильные черты лица, чёрные волосы и карие глаза, словно кого-то напоминали, но кого…. Кого? Салтант за три года собственноручного заточения всех забыла.

-Госпожа Салтанат, вы меня не узнаете? Это же я- Рамазан Ренатович! Учитель вашей дочери. Учитель! Я пришел вас навестить, я беспокоился за вас. Встретил Марипосу, когда та шла в школу. Мы поговорили. А сегодня меня уволили…с тех пор, как вы ушли с поста директора…все изменилось.

-Почему же вас уволили? – возмутилась Салтанат, обернувшись.

-Одна ученица обвинила меня в том, что я ее совращаю. Поверили ей, а не мне…

-Представляешь, мамуль, как с учителем поступили? Но он же никого не обижал. – сказала Марипоса и ушла.

-Вы же верите, что я никого не трогал? Что я теперь буду делать? У меня же девять человек на руках … — продолжил говорить учитель.

-Кто эти девять человек? – спросила Салтанат.

— А вы не помните? Вы забыли? Мои мама и папа. Сестра. Брат. У сестры пятеро детей. Что я теперь буду делать? – говорил Рамазан, загибая пальцы.

-Рядом с вами девять человек. А у меня никого…никого. Муж умер, мама умерла, сестер рядом нет, старшая дочь уехала с внуками, одна только Марипоса рядом, и то называет меня сумасшедшей. — говорила Салтанат, приложив голову к кулаку.

Салтанат согнула локоть, она сжала ладонь в кулак и положила голову на него, женщина качалась из стороны в стороны, проливая слезы, она отвернулась от Рамазана Ренатовича и продолжала страдать.

-У вас есть дочь. У вас же есть дочь. Какая большая дочь, она скоро закончит школу. Взрослая. Ей шестнадцать лет.

-Да, вы правы. Да, ей шестнадцать. Молодая ещё совсем. А я уже старая. Мне сорок. — качалась Салтанат из стороны в сторону.

-Вы еще молоды. Молоды.

-Мой муж был такой красивый. Очень красивый. И была у него татуировка на груди. Лилия. Если я расскажу вам кое-что…. Вы поверите? Вы верите в чудеса и совпадения?

-Если бы совпадений не было, то мы бы с вами сейчас не разговаривали. – ответил Рамазан и сел рядом с Салтанат.

-Да, правильно. А хотите… хотите я расскажу вам о лилии?

-Какой?

-У моего мужа была татуировка- лилия. Она была у него вот здесь. – сказала Салтанат, приложив ладонь к левой груди и продолжила: «Она была у него поверх левой груди. Причем каждую ночь я просыпаюсь от того, что меня что-то жжет, вот здесь, поверх левой груди. Боль такая странная, как игла. Я просыпаюсь, включаю свет и вижу лилию на груди».

-Странно.

-Как у Карима. На мне. На моей груди. Его татуировка.

-А вы не могли бы показать мне лилию?

-Её нет. Это же длилось одно мгновение. Но я ее видела. Видела. Конечно. Конечно же вы не верите мне. – опешила Салтанат, поднявшись с места.

-Я верю вам. Верю.

-Зачем же я вообще вам это рассказала? Бред какой-то. Чудовищно! Чудовищно! Как я могла вам такое рассказать? Мне даже дочь не верит. Мне и муж при жизни не верил. Никто не верит.

-Ну что же вы такое говорите?

-А давайте выпьем?

-Выпьем?

-Да.

-Что?

-Вина.

-Вина? Я не пью.

-Не пьете алкоголь? Мой муж тоже не пил. И Марипосе я запрещаю. Знаете, со дня смерти мужа в этот дом никто не ступал… кроме двух сук, которые приносят мне стопки тетрадей. У меня стоит в шкафу бутылка вина, я сама не пила ее. Дала себе слово, что выпью, когда ко мне кто-то придет. И вот, пришли вы. Но и вы не пьете. Вашей жене повезло, как и мне когда-то своим мужем.

-У меня нет жены. И не было никогда.

-А вы интересный человек… холостяк, девять человек на руках, не пьете, еще и работы лишились.

-Да, у меня ничего не осталось. Но есть, что рассказать. Я вам всё расскажу. Все надежды и мечты.

-Мне?

-Я бы хотел встретить разумную женщину. Пусть она будет старше меня, совсем неважно, как одевается. Ведь главное в женщине то, чтобы она была разумной, всё понимала, судила здраво.

-Так зачем ей сдался безработный с девятью на руках?

-Любовь и нежность. Они всем нужны. У меня любви и нежности хватит на жаркие и холодные дни.

-Смешно.

-Какие шутки? Вы знаете как дедушка добился мою бабушку? Бегал за ней по жаркому Дагестану, бегал под дождем, а потом наткнулся на тяжелый булыжник…и все… сломал ногу.

-Ну вы и шутник. – засмеялась Салтанат.

-Это не шутки, а чистая правда. Вот видите, вы смеетесь. Мне нравится, когда женщина смеется от всего сердца.

-Когда плачет тоже нравится?

-Мне нравится всё, что женщина делает от всего сердца.

-Да?

-Я здоровый молодой мужик, а любви не знаю. Смотрю на девушек на улице, на картинки, рекламу.

-Как трогательно…. Но меня не трогает. Вы не видели и не знали настоящей любви.

-Вам повезло с мужем, да. Но вы не должны так дальше продолжать. Жизнь идет, идет. Я не видел вас три года, но знал всё со слов Марипосы. Наконец-то смог увидеть. И вот, вы впервые улыбнулись. Салтанат, скажите, я вам хоть немного нравлюсь?

-Мама, мама! Соседки опять завели собаку во двор! – раздался крик Марипосы.

-Нет! Нет! Эта собака сейчас опять всё перевернёт! – закричала Салтанат.

Рамазан выбежал из особняка во двор, Салтанат и Марипоса наблюдали за тем как мужчина справляется с собакой, наглые соседки любили загонять огромную собаку породы алабай к ним, и она портила всё имущество.

-Мама, смотри, Рамазан Ренатович выгнал её. Выгнал. – сказала девушка и убежала в свою комнату.

Как только Рамазан вошёл в дом, Салатант стала развязывать халат, под которым была надета растянутая майка и старые лосины.

-Извините, я не одета. Но я вообще не всегда такая. Иногда я одеваюсь. Когда был жив муж, я одевалась красиво, у меня была роза в волосах. Такого не было…

-Роза в волосах? Как это красиво? Почему же вы позабыли об этом? Розы не должны увядать.

-Ну что за глупости? Что вы такое говорите? Я хотела, чтобы и Марипоса носила цветок в волосах, но она противится и не хочет. Цветы в волосах носить не хочет, вместо этого распускает их. За Эмина замуж не хочет, вместо этого любит Карсона. – говорила женщина, поворачиваясь на сто восемьдесят, а затем триста шестьдесят градусов.

-Это не глупости. Подумайте над моими словами. Завтра я зайду к вам. Меня пригласила Марипоса. У неё сложный вступительный экзамен, я занесу ей пособия. Увидимся.

-Если увидите, что ставни открыты и свет горит, то заходите, если нет, то нет…

-А где вы можете быть?

-Нигде. Я всегда дома.

-Тогда я зайду и оставлю вам учебники.

Салтанат подбежала к стене, как только Рамазан Ренатович переступил порог дома, женщина стала биться головой о дверь, она взяла фотографию покойного мужа, вновь прижала её к груди и стала твердить: «Прости меня. Мой, Карим, прости меня».

-Мама! Мама! Мама! Хватит биться головой о стену! – кричала Марипоса, оттаскивая мать от стены.

Марипоса, схватив мать за ворот одежды, готова была уже поволочь женщины, но сил не было, тогда она разозлилась, откинув назад пряди рыжих волос и сказала: «Мама, чтобы ты знала, как только я закончу школу, то убегу с Карсоном! Никакого Эмина! Даже не надейся!».

-Ты выйдешь за Эмина. – сказала ей мать, расположившись на полу, Салтанат, смотря на Марипосу, говорила: «Эмин хороший, он тебя любит. Он пишет тебе стихи, он …».

-Какие стихи, мама?

-На листах бумаги, которые ты прячешь!

-Мама, откуда ты знаешь? – злилась Марипоса.

-Я всё знаю. Я знаю, что ты будешь с Эмином! – смеялась Салтанат во весь голос.

-Марипоса! Марипоса! – раздался голос Эмина.

-Мама, вставай и не позорь меня! Не позорь меня. Пришёл Эмин. – Марипоса пыталась поднять мать с пола, но не выходило, женщина вновь сходило с ума.

Марипоса, понимающая, что сейчас Эмин войдет в комнату, и увидит, как её мать валяется на полу, смеясь со всей силы, еще и страдая из-за покойного, побежала навстречу Эмину, она не хотела испытать вновь позор из-за матери. Марипоса кинулась со всех сил в его объятия, впервые она заключила в объятия Эмина, а не он её. Эмин нежно обнял Марипосу и прикрыл глаза, она тут же потащила его за собой на улицу, лишь бы только он не услышал криков матери. Выбежав во двор, встав в центре, Марипоса оказалась прямо под палящими солнечными лучами, солнце было в зените, она с облегчением вздохнула, прикрыв веки, её длинные изогнутые ресницы соединились, и в этот момент на губах её остался поцелуй. Поцелуй от Эмина, он, медленно подошёл к Марипоса и девственно-чисто поцеловал девушку, ради которой билось его сердце. Марипоса, раскрыла глаза от удивления, он неожиданности они расширились. Это был первый поцелуй в её жизни. Лёгкие, словно раскрылись, она глубоко задышала, будто бы ожила. Марипоса всё так же не любила его, но уже понимала, что этот человек душевно тёплый, с ним она сможет спастись от сумасшедшей матери и быть рядом с Карсоном.

-А где пионы? – Марипоса, утопавшая в объятиях Эмина подняла голову, она смотрела в его глаза, они, словно были стеклянными и всё спрашивала: «А где пионы? Разве ты не срезал пионы для меня? Те розовые пионы?». Она провела руками по его бокам, зацепив руку в руку на его спине, голова была чуть откинута, а глаза прикрыты.

-Ты что обиделась из-за того, что я не принёс тебе пионы? – спрашивал Эмин, потягиваясь к Марипоса.

-Да. Ты даришь цветы кому-то другому, а не мне? Я очень обижусь. – сказала Марипоса, прикрыв глаза.

-Ты очень ранимая. – говорил Эмин, держа её лицо в своих руках, а затем продолжал: «Пионы ждёт тебя на столе, они в вазе, я специально поставил, чтобы украсить наш стол. Тебя ждёт обед во дворе нашего дома, заодно ты покажешься моим родителям».

-Госпожа Долорес и Господин Робертс вернулись? – обрадовалась она, взяв Эмина за руку.

-Да.

-Я очень рада! Мне нравятся твои родители. – сказала Марипоса, растянув в улыбке уголки губ.

-Мы сейчас пойдём к ним. – говорил Эмин, всё так же держа её лицо в своих руках.

Эмин одним лишь движением своими губами примкнул к её, словно сахарным устам, Марипоса, заключённая в этот порыв страсти, без раздумий охватила Эмина руками, они не замечали даже прохожих, никого во круге, и девушка даже позабыла о матери, которая могла бы ей за такое вновь сделать выговор или накричать, да и Эмин, понимающий, что его родители суровы в данном отношение, знал, что эскалация между ними лишь возрастёт, позабыл обо всём, для него была важна лишь она- Марипоса.

-Что за распутная девка? – возмущалась Долорес.

-Ты стой на месте! Я разберусь с ними! – говорил Робертс, направляясь к сыну и будущей невестке.

Робертс, приблизившись к будущим мужу и жене, остановился, когда те оторвались от поцелуя, а затем взявшись нежно за руку направились на обед, он сказал сам себе: «Она станет моей невесткой! Она войдёт в наш дом», а затем глубоко вздохнул.

-Робертс! Трус бесхребетный! Снова ничего не сделал Эмину и этой непутёвой девке. – злилась Долорес.

На следующий день соседки вновь собрались у дома, с огромным любопытством заглядывая в его окна, они, подобно змеям кружили вокруг, в ставни смотрели так, словно искали добычу.

-Опять ты заперла моего попугая в клетке, мама! Сколько можно? Сколько можно? Я каждый раз открываю клетку, чтобы эта птица летала, но ты постоянно закрываешь. Ты и меня так же закрываешь, а я хочу летать! Ты обрубаешь мои крылья! Я ухожу! Когда вернусь, то птица должна летать. Ты знаешь, что мы закрываем его лишь на ночь. Клетка всегда открыта, он лишь по собственной воле может залететь туда. Когда я стану женой Эмина, то у меня в комнате тоже будет жить птица в золотой клетке, но залетать в неё она будет лишь по своему желанию!

-Уже захотела стать женой Эмина? – улыбалась мать, качая головой.

-А ты сегодня в очень даже хорошем настроении и расположении духа, я смотрю. Почему так, мама? – спрашивала Марипоса, сложив руки.

-Иди, опоздаешь. – как по-доброму выпроваживала мать Марипосу из дома.

Марипоса уже ушла на занятия, а Салтанат, поправляла цветок, что был в её волосах. Впервые за долгое время она помыла волосы, лицо, приняла ванную. На ней было надето тонкое чёрное платье по колено, на плечи накинута тёмно-синяя кофточка, на ногах аккуратно красовались туфли на толстом каблуке. Она посмотрелась в зеркало и выправила белые волосы. Да, за несколько дней до смерти мужа женщина перекрасилась в блондинку из природного рыжего, с тех пор не меняла цвет волос. С трепетом и волнением женщина ожидала приход Рамазана Ренатовича, который должен был принести книги для её дочери. А вот и он. Мужчина уже был у порога особняка, словно бежал на скорость. Одет в костюм, как и подобает серьезному педагогу, в руках держал букет сиреневых цветов и коробку шоколада. Рамазан посмотрел в окна, чтобы заприметить женщину, та в свою очередь, испугавшись спряталась за шкаф, она взяла два бокала с чаем и поставила их на поднос.

-Что? Дома никого нет? – уже расстроился Рамазан.

-Есть! Есть! – раздался звонкий женский голос.

И вот она, необычайной красоты женщина, даже не скажешь, что вдова, которая держит траур по мужу вот уже три года, ослепительная Салтанат идёт навстречу к нему, уверенно и ловко держа одной рукой поднос. Волосы развиваются назад, и он поражён этой красотой, силой и мужеством. Ах, как же удачно смешалась женственность с мужественностью в этой утончённой, но безумно сильной женщине. Такой в будущем и стала её дочь-Марипоса, когда была в возрасте матери. Она, словно подлетела к столу, поставила поднос, а затем, поспешила к креслу, чтобы надеть кофту.

-Что такое? Почему так смотрите? — спросила Салтанат, улыбнувшись.

-А вы красотка. Словно молоденькая вдовушка. – похвалил Рамазан женщину, улыбнувшись, а затем добавил: «Я принёс книги для Марипосы. А это для вас».

-Моей Марипосе не быть никогда вдовой, а даже если и случится такое, то она не сойдёт с ума, как я. – думала каждый день Салтанат.

Рамазан Ренатович положил на стол книги, а затем протянул Салтанат цветы с шоколадом, но женщина села на стул, затем он расположился справа от неё.

-Вы добрая. И искренняя. Глаза у вас искренние. Марипоса вся в вас пошла. – говорил он спокойно и абсолютно искренне.

-Подождите, а что это у вас там на столе? Что за коробочка? — интересовалась она, протягивая указательный палец.

-Это подарок. Такой прелестной женщине. Шоколад. Шоколад. – сказал Рамазан, взяв коробку.

-Что вы? Я совсем не ем шоколад. Я уже и так толстая. – ответила грустно женщина, указав правой рукой на своё тело.

-Какая же вы толстая? Вы очень миленькая. – улыбнулся мужчина.

-Нет, я толстая. Мне сорок лет, у меня есть дочь, и еще у меня бока висят. – склонила голову Салтанат.

-Вы специально так говорите. Вы очень красивая, ваша дочка вся в вас пошла!

-Как вам не стыдно? – ответила Салтанант, отодвинувшись от мужчины.

-Давайте поговорим? Как Марипоса?

-Марипоса? Моя красавица сегодня вышла из дома в белом платье. Красавица моя.

-Не красивее своей матери с цветком в волосах. – улыбнулся мужчина.

-Прекратите! – отнекивалась Салтанат.

-Она вышла не одна? – интересовался Рамазан.

-Да, не одна. Представляете, повстречала парня. Карсона. Женщине посмотреть стыдно. А однажды она чуть вены не перерезала, потому что я запретила ей встречаться с ним. – возмущалась женщина, а затем говорила дальше: «Я хочу выдать её замуж за Эмина! Эмин! Эмин! Прекрасный человек! Любит мою девочку, ценит, холит, лелеет, дарит цветы, пишет стихи и письма, а как обнимает». – сладко рассказывала Салтанат, запрокинув голову назад.

-У него тоже татуировка? – спросил Рамазан, посмотрев прямо в лицо Салтанат.

-Не знаю. – пожала она в ответ плечами.

-А вот у меня есть! – гордо сказал мужчина, расправив плечи.

-У вас? – вскрикнула Салтанат, резко поднявшись с места.

-Да, правда. – твердил он, широко жестикулируя.

-Ладно вам, перестаньте. – отнекивалась Салтанат и уже начинала смеяться.

-Вы не верите? Я вам покажу! – эмоционально отвечал Рамазан.

-Не надо. Всё равно не верю. – махала кончиками пальцев Салтанат.

-А вы угадайте. Что за татуировка у меня? Угадайте. – говорил мужчина, широка размахивая руками.

-Что у вас может быть? Какая-то голая русалка? Или пошлая надпись: «Не забуду девушку свою». – робко отвечала Салтанат, сложив руки на коленях.

-Не угадали, Госпожа! – гордо ответил мужчина.

Рамазан Ренатович поднялся с места, мужчина расстегнул рубаху и обернулся к Салтанат, женщина сначала замерла на месте, а затем резко встала и повторяла: «Нет… нет… нет…». …». Она, разъярённая, кричала громко, смотря прямо в потолок. На левой груди Рамазана была изображена лилия. Прямо там, где она показывала еще вчера, Салтанат рассказала Рамазану Ренатовичу о том, что у её покойного мужа была татуировка- лилия на левой груди, и вот теперь такую же ей демонстрирует Рамазан.

-Лилия? – вскрикнула женщина.

-Именно лилия. – уверенно сказал Рамазан.

Салатант легко упала головой мужчине на грудь, а затем резко оторвалась и начала кричать: «Нет! Нет! Что вы делаете? Зачем? Не надо!», она рванула вперед, ближе к кухне, а Рамазан побежал за ней.

-Простите, не хотел вас пугать.

-Не надо. Не надо. Просто дышать нечем. Нечем дышать. – отвечала женщина, срывая цветок с волос.

-Вам плохо? – испугался Рамазан.

-Нет. Это лилия. Обычная лилия. Такая может быть у каждого. Ночью она всё равно остывает. – говорила она, начиная плакать.

-Нет, она не остывает. – сказал Рамазан, приложив руки к плечам Салтанат.

-Нет. Не надо. Что вы делаете? Что вы делаете? Перестаньте! Что вы? – ответила Салтанат, подойдя к столу.

-Ну, раз всё нормально, Салтанат, то давайте сядем к столу, съедим шоколадку?

-Давайте. Давайте. – замешкалась женщина, а затем успокоилась.

-Ешьте, ешьте. А то она растает, перемажет вам все пальцы.

-Я не могу. Сердце в горле застряло. Ешьте лучше вы.

-Положите её мне в рот. Смотрите, пальцы все измазались.

-Тогда я пойду помою. – ответила Салтанат, встав с места.

Рамазан Ренатович коснулся рук женщины и принялся кротко и нежно целовать их, Салтанат всё вырывалась, говоря: «Не надо. Не надо. Перестаньте. Что вы делаете? У меня дочь, ей шестнадцать лет. Я уже старая… прекратите».

-А у меня руки холодные! – сказал Рамазан, протянув ей ладони.

-Что? У вас значит давление низкое. – удивилась она, приложив ладонь к груди, а затем отвела взгляд.

-Нет, давление у меня высокое. Просто я ощущаю тепло женщины. – говорил чуть громче мужчина.

-Что? Вы что? Вы что это? Вам здесь не бордель. Я вам что уличная? – говорила Салтанат, пятясь назад.

-Вы меня неправильно поняли. – говорил мужчина уже повышенным тоном, но так искренне.

-Не вздумайте даже прикасаться ко мне. Уходите! Уходите отсюда! Вон, соседи смотрят. Потом по всей округе расскажет. Когда вы сделали татуировку?

-Сегодня. После обеда.

-Потому что я рассказала вам про татуировку мужа. Да?

-Я хотел быть к вам ближе. Хоть как-то вас согреть.

-Как-то согреть. Сделал татуировку, захотел согреть. И пришёл сюда меня греть.

Салтанат молча подошла к окну, словно отрешённая она встала и смотрела на небо, держа руку у сердца, Рамазан Ренатович приложил руки к её плечам, женщина вдруг подурнела и произнесла: «Что-то… что-то мне больно. Вырежьте мне сердце».

-Тихо. Тихо. Не нужно никому вырезать сердце. Выпейте лучше вина- станет легче.

Салтанат обернулась и сказала мужчине шёпотом: «Попрощайтесь со мной. А затем, войдите через другой вход, чтобы соседки не увидели, а я закрою ставни окон, чтобы они нас не увидели. Хорошо?».

-Хорошо. – кивнул Рамазан.

Марипоса тем временем возвращалась домой, она даже и подумать не могла, что в её доме сейчас учитель. Приблизившись к воротам, она заметила мужчину и не смогла ничего понять, но подумала: «Я лучше еще погуляю, может мама отвлечётся на него». Марипоса убедилась в том, что её любимая птица на свободе, попугай сидел на подоконнике, разглядывая цветы, росшие в саду, и его хозяйка со спокойной душой пошла туда, куда всегда рвалась.

Она развернулась и направилась к одному тайному месту, где встречалась с Карсоном, который давал ей сигнал, был у них тайный шифр, чтобы никто не рассекретил, и вот сейчас она сначала решила зайти к ним в дом, под предлогом, что нужно взять муки, чтобы испечь пирог с нектаринами или может яиц для десерта, она шла уверенно, но как только раскрыла ворота, то увидела, что Карсона со всей силы обнимает его супруга, Элина не просто обнимает мужа, она его нежно целует, Марипоса мечтала, что однажды поцелует Карсона при их тайной встрече в беседке на отшибе города. На глазах уже начали выступать слёзы, но Марипоса сдержалась, она крепко сжала ладони в кулак и пошла дальше.

-Ааа! – раздался её крик.

-Да что ты кричишь, красивая девушка? – засмеялся Эмин, взяв двумя пальцами за подбородок Марипосу.

-Ты меня напугал! – разозлилась она, ударив Эмин в грудь ладонью.

А ведь и правда Эмин так резко предстал перед Марипосой, что она испугалась, вышел из кладовой, держа в руках стеклянные банки, он протянул ей их, а затем поднял с земли сумку.

-Это тебе? – улыбался Эмин.

-Что это? – удивлялась Марипоса.

-Это же гюльбешекер! – говорил он, прижив банки к её груди.

-Это же варенье из роз! Моё любимое! Эмин, ты лучший! Я люблю тебя! – кричала Марипоса.

Марипоса со всей силы обняла Эмина, она не только обняла, но еще и первый раз прилюдно поцеловала, да и ей самой было непонятно на тот момент что это. Настоящие чувства, которые просыпались к нему в её глубоко израненной душе и больном от тягот судьбы сердце или же месть и провокация ради злости для Карсона, который сейчас стоял поодаль от неё со своей женой, нежно держащей руку на его плече и голову на груди.

-В сумке есть еще кое-что для тебя, но откроем это у тебя дома. – сказал Эмин, подняв с земли сумки.

-Нет, у мамы гости, я не хочу беспокоить. Лучше пойдём в парк к фонтану. Сядем там. – улыбалась Марипоса, держа ласково руку Эмина.

-Идём. – отвечал он, нежно целуя в щёку Марипосу.

Спустя пару минут Рамазан пробрался в дом, он плутал по особняку, говоря: «Где вы? Где вы, дорогая?». Салтанат вышла к нему с распущенными волосами, в волосах уже не было цветка. На теле её тонкая белая сорочка из хлопка. Её руки судорожно потянулись к мужчине, он улыбнулся, она расстегнула несколько пуговиц рубашки и увидела лилию, её губы нежно примкнули к татуировке, и она промолвила медленно: «Удалите эту татуировку. Удалите, чтобы я смогла жить». После этих слов моментально из очей её полились слезы, и она была не в силах остановить поток эмоций, который хлестал, словно водопад Анхель.

Они нежно обняли друг друга, мужчина охватил талию Салтанат, приподняв её саму выше, голова женщины легла на макушку Рамазана, губы сплелись в поцелуе, а она всё твердила: «Ты- мужчина, который мужчина. Ты- мужчина. Настоящий мужчина. Ты мужчина, который был мужчина». Они были заворожены потоком и круговоротом поцелуев и нежности. В тёмной спальне она не лежала, мечтая о покойном муже, не представляла его лица, и понимала, что дочь больше не назовёт её свиньёй и ужасной женщиной, а Салтанат скажет ей: «Ты уже совсем взрослая, моя девочка. Хорошо, иди к нему. Иди к нему». Салтанат сказала Марипоса эти заветные слова, но увы, это было лишь помутнением рассудка. Вскоре она вновь взялась за старое и запрещала Марипоск даже думать об Карсоне.

Она вновь ощутила на себя жар лилии, могла сказать: «Я иду к тебе, любимый мой». Молва быстро разлетелась на всю округу о том, что порог дома Салтанат переступил мужчина, соседки быстро рассказали всему Кентукки о том, что любовь вошла в сердце женщины, поведали всем о Рамазане Ренатовиче, который теперь жил с Салтанат под одной крышей, и она не отпускала его от себя ни на секунду, он стал отчимом Марипосы, хотя был старше ее всего-то на одиннадцать лет, скорее страшим братом, ведь получается, что она стала единственным ребёнком в семье, когда её старшая сестра укатила в путешествие по Новой Зеландии, Фарерским островам, сначала поселилась в Таллине, а затем пожелала поехать в Берлин и поселилась у берегов Эльбы со своими дочками.

Вскоре Марипосу и её мать сразил приезд неких людей. Младшая сестра Салтанат- Жозефина Павловна, которая преподавала танцы в городской школе, отец её был датчанином Павлом, некоторые поговаривали, что он имел и русские корни, их мать- турчанка в своё время многое натерпелась из-за любви к европейцу. Страшная дочь Салтанат- Гюльбахар со своими дочерями Бахар и Йылдыз, узнав о новом романе Салтанат, тут же бросили свои дела и приехали.

-Как вы могли? Как вы так могли? Вы бросили маму, а я жила с ней под одной крышей три года, пока та сходила с ума. — кричала им Марипоса.

-Мама! Мама! Мама! Я хочу арбуз! Мама! Мама! Мама! Я хочу карамель. — капризничала и стучала ногами черноволосая кудрявая девочка в голубом платье.

-Доченька, Бахар, твоя тетя угостит тебя, у нее обязательно что-то найдется для тебя. Раньше она хранила вкусняшки для своей забияки Люсьен. — говорила Жозефина Павловна, присев на корточки.

-Тетя, мне не терпится увидеть этого хахаля.

-Гюльбахар, Марипоса же сказала, что это ее бывший учитель, уволенный за якобы совращение ученицы. Мне интересно как и на что эти двое сейчас живут. — говорила Жозефина, накручивая прядь волос на палец.

-Не беспокойтесь! Они оба устроились на работу! Рамазан Ренатович в школу искусств. Он учит детей рисовать и лепить из глины, а мама туда же. Она вновь начальник! Вновь директор школы! — ответила Марипоса, захлопнув перед носом тети, сестер и племянниц дверь.

-Мама! Мама! Мама! Мы хотим к бабушке. — захныкали в один голос Бахар и Йылдыз, схватив мать за руки.

-Скоро пойдем. — недовольно ответила Гюльбахар.

Высокая блондинка лет тридцати пяти стала кружиться во дворе, ее фиолетовое шёлковое платье раздувал ветер, на руках красовались массивные браслеты, на шее жемчужные бусы, шляпу чуть не сдуло, в белых балетках она ступала по камням и говорила: «Гюльбахар, племянница моя, как хорошо было жить нам на пастбище. А теперь что? Твоя матушка пришла в себя? Что мы будем делать?».

-Разве мы приехали не для того, чтобы порадоваться? — отвечала Гюльбахар.

Темноволосая девушка с выразительными глазами цвета морской волны подняла подол длинного аляпистого платья и подошла ближе к тете подняв подбородок, Гюльбахар откинула косу назад, и они обе злобно засмеялись.

-Посмотри на твою мамашку. Какой она стала? Какой ее сделала новая любовь? Она же никого не знала кроме Карима, жизни не знала, никого не видела, только его. А сейчас что? Что мы видим? Ей вскружил голову юнец, который младше ее на тринадцать лет? — сказала Жозефина, присев на скамейку.

-Не такой уж и юнец. Ему двадцать семь. Чуть младше тебя. Он и тебе не подойдёт, слишком молод, а вот мне в самый раз. — ответила Гюльбахар, присев рядом.

-Чукча! — кричала одна из дочерей Гюльбахар.

-Сама чукча! — отвечала другая.

-Мама, они ссорятся! — сказала Люсьен матери.

-Люсьен, не вмешивайся. Разберутся. — сказала Жозефина, ударив ладонью по коленке.

-Девочки, успокойтесь, скоро увидим бабушку. — успокаивала Гюльбахар дочерей.

-То есть, племянница, ты хочешь сказать, что новый женишок твоей матери на тебя вероятнее всего посмотрит, чем на меня. — сказала Жозефина, закинув ногу на ногу.

-Да. — ответила Гюльбахар, прижавшись к спинке скамьи.

-Давай поспорим!

-Давай! — ответила Гюльбахар тете, протянув руку.

-Люсьен! Люсьен! Люсьен! Дочка, а ну ка, разбей нас! — приказала Жозефина.

-На что спорите? — засмеялась кривозубая Люсьен.

-Еще не придумала.

-Я тоже. — ответила Жозефина.

-Я подумаю. — сказала Гюльбахар.

-Я тоже. Разбивай же нас, Люсьен!

Люсьен разбила руку тети и матери, а затем засмеялась во весь голос и побежала играть с Бахар и Йылдыз. Марипоса тем временем вышла из дома и увидела родственниц, которые что-то бурно обсуждали.

-Если бы он хотел, то позвал бы сестру замуж уже давно.

-Согласна с тобой, тетя Жозефина.

-Они и так скоро поженятся! И я выйду замуж! – сказала Марипоса, гордо подняв голову.

-За кого? – рассмеялись дамы в один голос.

Из уст Марипосы так и рвалось одно имя, она хотела кричать «Карсон! Карсон! Карсон!», только набрала воздуха, чтобы произнести, но кончик её языка вмиг вздёрнулся, когда у ворот появился Эмин.

-Опять он пришёл. – подумала про себя Марипоса злясь, но не выдала истинные чувства родственницам, а сказала, указав рукой на калитку: «Вот он! Эмин!».

Марипоса вновь кинулась в его объятия, что стало очень неожиданным, ведь девушка никогда так не отвечала взаимностью, а лишь игнорировала, она всё лицезрела Карсона. Гюльбахар с Жозефиной остались сидеть на месте, завидуя тому, как Марипоса утопала в объятиях счастливого Эмина. Счастье это нельзя было передать словами, глаза его сияли, и губы, растянутые в улыбке так искрились, грудь была переполнена воодушевлением, а сердце бешено билось. Марипоса взяла Эмина за руку, он почувствовал её душевное тепло, и они удалились вместе на прогулку.

Дамы дождались вечера, только тогда они попали во внутрь дома Салтанат, Марипоса еще была занята делами, Жозефина с Люсьен и Гюльбахар с дочками прогулялись, сходили в кондитерскую, чтобы отведать тирамису и красный бархат, прикупили фисташек с арахисом, обновок в местном бутике и пришли к дверям дома женщины, которую не видели вот уже три года с тех пор, как та потеряла мужа и сошла с ума.

-Какие ароматы! Какие ароматы! – раздался голос Гюльбахар.

-Твоя матушка готовилась к нашему приезду! – захохотала Жозефина.

-Кто это? – сказал Рамазан, смотря в глаза Салтанат.

-Это они… — ответила женщина, повернув голову к окну.

Мужчина резко поднялся, а Салтанат лежала на кровати, Рамазан поднял её за руку, и в дом вошли они, те, кого Салтанат не видела со дня гибели Карима, они бросили её сумасшедшую, душевнобольную и укатили в Европу, даже не дали права увидеть племянницу и внучек.

-Салтанат! Сестрёнка моя! Как ты? Как ты, моя хорошая? Прости, что явились вот так вот без предупреждения. – начала покрывать поцелуями лицо Салтанат Жозефина.

-Мамулечка моя! Моя родная! Мы узнали, что ты пришла в себя, полюбила этого юнца, и мы приехали, чтобы пожелать вам счастья. – сказала Гюльбахар, бросив сумки на стол.

-Бабушка! Бабушка! – раздавились детские голоса.

-Тётя! – кричала кривозубая Люсьен.

Голова Салтанат закружилась от непонимания происходящего, эти люди равнодушно оставили её в самые тяжёлые минуты жизни, лишили права видеть внучек и племянницу, а теперь, когда она собственными силами поднялась, они прибыли. Жозефина и Гюльбахар всё что-то рассказывали, жалели женщину и желали счастья, Люсьен, Бахар и Йылдыз кружили вокруг женщины, та не могла насладиться девчушками, носила их на руках, целовала, вдыхала аромат, круговерть этого бреда длилась бы и дальше, если бы не вмешался Рамазан.

-Женщины, вы простите кем будете? – сказал мужчина.

-Ах, да…. Я-Жозефина Павловна. А это- моя горячо любимая племянница- Гюльбахар. Дочь вашей будущей жёнушки. Маленькие ангелочки- это наши детки. Внучки и племянницы Салтанат. – говорила она, протянув руку, чтобы поздороваться, а затем представляла других.

-А вы кем будете маме моей? Жених неужели? – спросила Гюльбахар.

-Жених! Жених! – отвечал мужчина, накладывая в тарелки еду.

-А мне рассказывали, что есть вас одна особенность. Татуировка. Лилия на груди. Где она? – спрашивала Жозефина, крутясь вокруг Рамазана.

-Увы, я свёл татуировку. Вы садитесь за стол. А я пойду оденусь, негоже полуголым ходить. – ответил мужчина.

-Вам так больше идёт! – кричала в след Гюльбахар.

-Ты же приютишь нас у себя, дорогая сестра? Не оставишь одних на улице? Мы ведь, уезжая, продали всё свое имущество. – сказала Жозефина, сев напротив.

-Только ради своих внучек и племянницы. Да и не смогу я в глаза Марипосе смотреть, любит она вас всё-таки, какими бы тварями вы не оказались. А девочка со мной три года боролась, чуть себя не убила… а вы… эх. Пойду и я переоденусь. Негоже в сорочке перед гостями ходить. – ответила Салтанат и ушла.

Переглянувшись, Жозефина и Гюльбахар засмеялись, они усадили детей за стол, и тётя сказала племяннице: «Салтанат и правда негоже полуголой ходить, а вот Рамазану подходит».

-Ты решила на что спросить будешь?

-Нет, а ты.

-Нет.

-Я подумаю.

-И я.

-Сегодня ночью придумаю.

-И я.

Женщины вновь засмеялись, и Гюльбахар сказала: «Тогда начнём его обольщение уже сегодня ночью», на что Жозефина не раздумывая ответила: «Начнём! Он попадётся на наш крючок!».

Марипоса все кружила по особняку в пучине недовольства, возникая: «Мама, как ты могла? Зачем ты оставила их здесь?».

-Марипоса, это твоя сестра и тетя. С ними твои племянницы и двоюродная сестренка. — отвечала Салтанат, расположившись в кресле.

-Мама, они бросили тебя! Бросили! Бросили, когда ты сама готова была умереть вслед за папой! — сказала Марипоса, сев напротив матери.

-Не напоминай! У меня и так сердце горит и щемит грудь! Я счастлива! Я люблю и любима! Не хочу вспоминать былые дни. — вскрикнула Салтанат, вскочив с места.

-Прости, мама. — опустила голову Марипоса.

-Ладно, я пойду спать. Рамазан меня уже заждался. — сказала Салтанат, поднявшись по лестнице в спальню.

-Салтанат, идём спать. — сказал мужчина, выключив ночник.

-Да, сейчас, воздухом подышу немного. — ответила женщина, открыв ставни.

Рамазан снял майку и повесил ее на спинку стула, он смотрел на женщину, которая глубоко вдыхала аромат недавно скошенной травы, между ними повисло тонкое напряжение, и Салтанат встала в полуоборота.

-Нет, ты если хочешь что-то сказать, то говори. Кстати, я оставлю окна открытыми. Воздуха не хватает. — говорила Салтанат, укладываясь в постель.

Женщина поправила черный шелковый пеньюар и нырнула под одеяло, Рамазан расположился на своем месте, положив руку на плечо любимой и ответил: «Я лишь беспокоюсь, чтобы тебе больно не было. Эти люди оставили тебя, а сейчас, когда ты не хранишь траур, когда задвинула урну с прахом подальше… вернулись».

-Прошу тебя, не напоминай мне о тех днях… — просила Салтанат, прячась вглубь постели.

-Теперь они явились… — продолжил он.

-Я не видела своих внучек, я была лишена племянницы. Ни первого слова не услышала, ни первого шага не увидела. Ничего. Их рост, взросление, да все проходит мимо меня. Мне бы хоть немного насладиться своим продолжением, Рамазан… – говорила она, разрывая горло, сердце, душу, но сдерживая слёзы.

-Как тебе будет угодно, любимая. Спокойной ночи. — сказала мужчина, поцеловав Салатант в лоб.

-Спокойной ночи. — ответила Салтанат, закрыв глаза.

Прохладный ночной ветерок разбудил Рамазана, мужчина встал с места и захотел закрыть окна, но остановился. С улицы доносился хохот и женские голоса, спустя полминуты он понял, что это были незваные гости- Жозефина и Гюльбахар, он в пучине смеха не мог разобрать четких слов, но понял лишь то, что дамы травили свои любимые пошлые анекдоты. Рамазан без раздумий закрыл окна и отправился обратно в постель к спящей Салтанат.

Жозефина с Гюльбахар расположились в беседке в саду, дамы распивали вино и хохотали от души, пародируя Салтанат с Рамазаном.

-А ты смотри, ты смотри, тетя, как мама стала ходить. — смеялась Гюльбахар, пародируя Салатант.

-Да, да, а этот ее цветок в волосах. И к чему он? — отвечала Жозефина, смеясь.

Женщины смеялись, пили вино, извергали всю свою зависть и горечь души, они на двоих выпили уже бутылку, забыв о самом главном.

-Мы же хотели пленить этого мужика.

-Но мы пьяны, тетя.

-Разве, Гюльбахар? Я нисколько. Твоя мама вообще не пила вино? Этой бутылке семь лет. Я ещё покупала… Дарила на День рождения.

-Видимо нет. Ее покойный муж не пил. И этот не пьет. И она не выпила ни глотка за обедом.

-Может она беременная?

-Нет, что ты…она уже старая. Ей сорок лет. Разве можно рожать в таком возрасте? — засмеялась Гюльбахар во весь голос, разрывая душу.

-Тихо ты, разбудишь их ещё, они нас выгонят. Для беременности разве она старая? Я уверена, что сможет ещё родить, и Марипоса родит только после сорока. Разве кто-то захочет от неё детей раньше?

-Я предлагаю нам поочередно пробраться к ним в спальню, но застать мы должны лишь Рамазана там. Не знаю на счёт нашей Марипосы. У неё есть уже жених. Но проживёт ли она с этим Эмином? Загонит бедного в могилу. И всех Корханов. А может она тоже родит двойню? Я родила, в нашем роду есть те, кто рожал двойню.

-Я не поняла, а мы, дорогая моя, спорим? Или мы союзники?

-А в любом случае мы должны доказать Госпоже Салтанат, что это все обычные игры в любовь, и она зря забыла своего покойного мужа… Но есть Марипоса.

-И что? Что с Марипосы?

-Она за них и их любовь, защищает, оберегает и все дела. Будет вставлять нам палки в колеса.

-Тогда мы должны избавиться от нее.

-А как мы от Марипосы избавимся?

-Не знаю, подумаю. Но главное- это добраться до тела Рамазана.

-Доберемся!

Дамы вновь чокнулись бокалами спиртного и опустошили их, вино обожгло их грудь и души, опустившись в желудок, не отпускало… Обожгло и там. Женщины решили, что на сегодня хватит, продолжат в следующий раз.

Марипоса, изнеможённая гневом вышла на улицу, как только женщины заметили в глуши тьмы яркое рыжее пятно, то тут же замолчали, чтобы не спугнуть родственницу, а та пожелала сбежать куда подальше от назойливой сестры и тётки, которую ненавидела всей душой.

-Куда я пойду? Ну куда я пойду? Эмин спит, Карсон с женой. Ну куда я пойду? – терзала сама себе Марипоса.

Расстроенная девушка сидела на голой земле, покрытой, словно кровать покрывалом, травой. Была ночь, она замерзла, но не уходила, спиной опёрлась о дерево, а на душе пустота, пустота, словно дыра, которую ничем не заглушишь.

-И куда я пойду? Кто бы забрал меня. – плакала Марипоса, раскачивая тело.

Она сжала пальцами подол светло-лилового короткого платья, которое на рукавах было обрамлено кружевом и подорвалась, быстро её ноги влетели в белые босоножки, и она побежала.

-Эмин! Эмин! Эмин! – повторяла Марипоса еле слышно, чтобы никого не разбудить.

-Доброй ночи! – раздался суровый мужской голос.

-Здравствуйте. Простите. – ответила Марипоса, увидев перед собой Робертса.

-Что ты делаешь во дворе нашего дома в такой час? Еще и под окном стоишь, кричишь. — сказал Робертс, сев на скамью.

-Я хочу увидеть Эмина. – робко сказала она.

-Эмина? – удивился Робертс.

-Да. Ведь мы молодожёны. Молодые жёны… — засмеялась Марипоса.

-Присядь. – сказал Робертс, похлопав ладонью по скамье.

Марипоса улыбнулась в ответ и присела рядом, а Робертс начал говорить, ей было так интересно, что она заворожённо прослушала его истории до утра. С таким интересом она слушала лишь Сицилию, та тоже рассказывала ей множество историй о своём детстве, юности, молодости, о муже и детях, учёбе и работе, и Марипоса тянулась к людям постарше, ей было интересно общение с ними. Чего он только не рассказал юной девушке, только-только познающей жизнь: о временах своей молодости, о любимой жене, сыновьях, работе, друзьях из армии, он говорил долго, что под утро Марипоса уже начала засыпать, так и вышло, девушка, утомлённая рассказами будущего тестя, просто уснула на скамье, а он, заботливо откинул прядь рыжих волос с её лица и накрыл одеялом, чтобы та не замёрзла.

А сейчас спать. Спать. Спать и думать, что же Гюльбахар и Жозефина будут делать с Рамазаном Ренатовичем, который на другую женщину и не взглянет, ведь он любит. Да что там любит? Он души не чает в Салтанат, все его мысли лишь о ней, только о ней, о женщине его мечты, о которой он еще четыре года назад и мечтать не мог, ведь она была замужем, а потом это горе… Это горе, разбившее ее. А теперь эта женщина, словно с обложки журнала, в подчинении его любви. И она любит. Ах, как сильно его любит, так, что захватывает дух, перехватывает дыхание, сердце бьётся от страсти, мурашки по коже бегут от нежности и лютый холод по спине от одного только взгляда и его обаяния. Такой была любовь к этому мужчине в глазах Салтанат. Казалось бы, такой головокружительный роман можно встретить лишь в стихах и книгах, кино и театре, музыке и рассказах, выдумках, но нет, такое было и в реальности. И это случилось с Салтанат, которая души не чаяла в Рамазане, соседки все время судачили, говоря, что он ей не как сын, конечно, какой же сын, мужчина младше ее на тринадцать лет, а вот, как младший брат, да, но любила его она, как мужчину, потому что он был для нее мужчина, который мужчина, с большой буквы М.

-А вот они поженятся…и будут молодожены. — смеялась Гюльбахар, допивая остатки вина.

-Кто? Молодые жены? — смеялась в ответ Жозефина, опустошая бокал.

-Ага… Марипоса в детстве так говорила. Пошли спать. — говорила уже размазанная по стулу Гюльбахар.

-Пошли. — еле поднимаясь отвечала Жозефина Павловна.

Женщины так и не воплотили свои мечты в реальность, они, еле волоча ноги, дошли до комнат, доползли до своих спальных мест, с запахом перегара поцеловали на ночь дочерей и легли на кровати.

-Марипоса. Марипоса. Просыпайся. – разбудил её на утро Робертс, толкая в плечо.

Марипоса проснулась с первыми лучами солнца, еще было прохладно, шея затекла, в спине ощущалась боль, она подскочила с места, чтобы быстро побежать домой, опасаясь плохих слов матери, а в душе всё же таилась досада из-за того, что сегодня она не смогла лицезреть лик Эмина и его самого, Карсон будто бы уже уходил на второй план.

-Она… она станет нашей невесткой. – сказал Робертс, смотря на бегущую Марипосу.

Марипоса похожа на прекрасный камушек, выброшенный на берег настойчивыми волнами времени. Она полона знаний, балансирует между юностью и мудростью. Как будто душу взрослого человека поместили в юное сердце, позволив ему взаимодействовать с миром с помощью приземлённого прагматизма, уравновешенного нежностью детской невинности.

Она, пулей, не чуя под собой ног, выскочила со двора Корханов, побежала прямо к своему особняку, глаза уже слепило солнце, Марипоса была еще спросонья, не успела растереть глаза и могла не заметить прохожего, её жилище находилось прямо по соседству, но она мимолётом влетела в кого-то, даже не заметив этого, лишь ощутила своим телом, что вписалась в человека.

-А, учительница-Сицилия, это вы? – настроение Марипосы сразу поднялось, она улыбнулась, а Сицилия обняла девушку.

-Ты что тут делаешь? – с ноткой лёгкого возмущения сказала Сицилия, обняв Марипосу.

-Я бегу домой. – ответила Марипоса, ощутив тепло Сицилии.

-Летит, как ракета. Что ты делаешь здесь в такой час? Ты что ходила к Каросну? – спрашивала Сицилия, держа Марипосу за плечи.

-Нет! Нет! Нет! Честно, учительница Сицилия, нет! Я говорю правду! Вы же знаете, что я всегда честна и искренна с вами. – говорила Марипоса, держа за руку женщину.

Марипоса, с такой теплотой и детской наивностью смотрела на женщину, которая озаряла её улыбкой, красивой улыбкой, она была так притягательна, стояла перед ней в тёмно-розовом платье в пол с открытыми руками.

-Снова поменяла причёску. – подумала Марипоса и сказала: «Вы перекрасились и постриглись!», приложив пальцы к её изголовью.

-Да, решила поменять причёску. — Сицилия улыбнулась, взяв прядь собственных волос в руку.

Марипоса с восхищением смотрела на короткие волосы, которые женщина явно закрутила, как всегда делала салфетками, оставляла на ночь их на голове на влажные волосы, да еще и цвет теперь был рыжим, такой же, как и у Марипосы.

-Сицилия теперь, как я. Она еще больше стала похожа на меня. Она мне, как мама. Я хочу, чтобы Сицилия была моей мамой. – думала про себя Марипоса.

Сицилия приложила ладонь к талии Марипосы, вновь похвалив её за стройное тело и хорошую фигуру, они сделали пару шагов, и Сицилия сказала: «Как дела у мамы? Она всё еще хочет выдать тебя за Эмина?».

-Хочет, учительница Сицилия, хочет. Но я не хочу, я не люблю его. Хотя, Эмин хороший человек. – опустила голову Марипоса.

-Да, Эмин хороший, правда. Я не одобряю того, что мать хочет сделать тебя его женой, если ты не любишь. Но послушай, тебе нужно забыть Каросна, он еще и женат. Я говорю тебе это потому, что мне не всё равно на тебя, моя дорогая. – говорила Сицилия, обнимая Марипосу.

-Но я люблю… люблю. – отвечала Марипоса.

Марипоса обняла в ответ женщину, положила голову на её плечо и выпустила слезу, которую в момент Сицилия вытерла ладонью, а затем сказала: «Марипоса, мне пора идти. Да и ты иди домой, завтракай. Но я отпущу тебя при условии. Скажи, что ты делала у этих людей сейчас?».

-Я ночью убежала из дома, вы сами знаете, что родня живёт у нас. Я захотела увидеть Эмина. Мне было так плохо…… вы же знаете, как я ненавижу свою тётку.

-Почему не пришла ко мне?

-Я не хотела беспокоить.

-Ты можешь приходить ко мне всегда. Приходи, звони, если будет плохо.

-Спасибо… спасибо. Но было поздно. Я пошла, в итоге там был Господин Робертс, я заслушалась его, он много рассказывал мне. Так же, как и вы, очень интересно. – улыбалась Марипоса и продолжала говорить: «А потом я заснула, он укрыл меня одеялом, разбудил утром, вот я и вышла».

-Мне совсем не нравится этот человек. Он кажется мне плохим. Я говорю это потому, что мне не всё равно, не обижайся.

-Я не могу на вас обижаться… ладно, я пойду. Уже и есть хочу. До свидания! – помахала рукой Марипоса женщине.

-Пока, моя дорогая. – сказала Сицилия, так же помахав рукой и озарив девушку улыбкой.

Войдя в дом, Марипоса увидела, как дети кружили вокруг стола, когда взрослые завтракали, девочки бегали, кричали, визжали, Салтанат совсем не нравилось поведение внучек и племянницы, и она, как педагог решила взять воспитание малышек в свои профессиональные руки.

-Но мне не по духу это! Не по духу! — кричала Салтанат, заключённая в объятия Рамазана.

-Хорошо, любимая. — говорил он, гладя ладонями ее щеки и острые скулы.

И Салтанат взялась за воспитание детей. Так продолжалось несколько дней, да что там несколько дней- неделю. Пока Жозефина Павловна и Гюльбахар развлекались, гуляли в парке и ходили по магазинам, Салтанат учила детей буквально всему, ничего эти девочки не умели, а взрослые женщины- их матери так и продолжали развлекаться, они каждый вечер пили вино. Пили, пили и все пытались воплотить свой план по завоеванию Рамазана в действие, ничего у них не выходило, но настал все же тот момент, и в эту ночь женщины решили, что пора действовать.

И лишь Марипоса, заключённая в оковы матери все страдала. В голове ее не укладывалось откуда же столько запретов? Когда ее мать сама вернулась к прежней деятельности, да ещё и занялась воспитанием внучек и племянницы. Марипоса вечерами сбегала на встречу к уже женатому Карсону, но каждый раз перед ней появлялся Эмин, и шли они вместе на прогулку в парк. Она, сидя на траве вытягивала ноги, клала голову на плечо Эмина и думала как ей быть дальше? Но на крепком и сильном плече Эмина каждый раз находила успокоение, а он, своими пальцами, кожа которых была жёсткой, но для нее каждой раз становилась мягче и мягче, перебирал волосы с рыжим отливом. На солнце они будто бы отдавали блондом, а в тени были темнее. Его пальцы проникали вглубь копны волос, и он массировал голову, которая вновь страдала от начинающейся мигрени.

-Я люблю тебя, Марипоса. Люблю. — говорил Эмин, гладя плечо девушки.

-А я тебя нет… Что такое любовь? Что значит любить? — отвечала она, укладывая голову на его колени.

-Я восхищён твоим жёлтым платьем. Это и есть любовь. Восхищаться всем. — улыбался Эмин.

-А я восхищена глубиной твоих черных глаз. Это любовь? — спрашивала Марипоса, прикрывая веки.

-Да. — отвечал Эмин, сгибаясь над ликом Марипосы и целуя ее спелые, словно персикового цвета губы.

Салтанат этой ночью поднялась с кровати и начала ходить по дому, она приложила руку к груди, туда где жгла лилия, вскрикнула, а дальше полился смех, женщина шла по его зову, отворив двери комнаты, Салтанат увидела огонек- это Гюльбахар с Жозефиной зажгли свечу.

-Что вы не спите?

-Ай, маменька, напугала. — сказала Гюльбахар.

-Сестра, ты что не спишь?

-Это вопрос я хочу задать и тебе, Жозефина. – отвечала серьёзно Салтанат.

-Салтанат, сон наш пропал совсем, когда мы проснулись от шума воды.

-Какого ещё шума?

-Мама, у вас на кухне прорвало трубу, мы услышали с тетей, разбудили Рамазана, он сейчас чинит трубу. А мы уснуть не может, но ты спи, спи. — сказала Гюльбахар.

Салтанат, выслушав дочь, спустилась на кухню, она увидела Рамазана, который уже заканчивал работу.

-Что случилось? — испугалась женщина.

Перед Салтанат стоял Рамазан, он был раздет до трусов, его вещи промокли, в руках инструменты, на полу остатки воды и полные ведра.

-Трубу прорвало, но у меня есть ощущение, что ее сломали специально…

-Давай я тебе помогу.

-Я уже закончил. Воду только вылью и вещи отнесу стирать.

-Я помогу.

Салтанат взяла в руки ведра, и они вынесли воду, помогла навести порядок, и сказала: «У меня тоже сон пропал теперь».

-Ладно, иди спать. Я только прикручу деталь и отнесу инструменты.

-Хорошо, спокойной ночи.

-Спокойной ночи.

Салтанат поднималась в комнату, а Жозефина и Гюльбахар подслушивали разговор возлюбленных, они ехидно хохотали, но как только женщина проходила мимо их комнаты, те замерли и ни разу не пикнули, даже, как мыши. Но стоило лишь Салтанат переступить порог спальни, как те, корча рожи вновь тихо, но засмеялись.

-Вот видишь, у нас получается. — сказала Жозефина, поставив подсвечник на комод.

-Нам осталось лишь его соблазнить. Переходим в наступление. Он сейчас на кухне один, в одних трусах и то мокрых. Поможем ему. — ответила Гюльбахар со смехом, завалившись на кровать.

Марипоса, находясь в своей спальне, стояла у двери и слушала разговоры, она ждала, когда все затихнут и разойдутся по комнатам. Шум смолк, и девушка вышла из дома, она нарядилась в длинную красную юбку с разрезом на ноге, белую льняную кофту с коротким рукавом, собрала волосы в высокий хвост, обула то, что первое нашла в шкафу, даже не обратила внимания и вышла из дома. Только-только она покинула территорию своего особняка, так сразу же стало легче дышать, словно попугай, который жил у них, вырвался из клетки, так она себя чувствовала. Мать держала дома не только дочь, но и попугая, а Марипоса жалела птичку, постоянно сравнивая ее с собой. Такая же яркая она была, щебетала, пела песенки, но в заточении своей матери. Но если Марипоса выйдет ночью наружу, то вернётся, будет вынуждена вернуться, а птица улетит навсегда- это их отличало. Ах, как же она хотела быть этой птицей.

Марипоса никому не звонила, не писала, ни к кому не шла, не хотела даже видеть ни единую душу, она уселась на лавочку и просто смотрела на тёмное небо, желая увидеть падающую звезду и загадать желание. Самое заветное. Она находилась в этом положении долго, пока вдруг не начала чихать, сама не понимая причины. Чихала без остановки, да еще и громко.

-Проходи. – сказал Робертс супруге Долорес, которая вошла во двор.

-Робертс? – сказала женщина.

-Я побуду на улице. – ответил мужчина, заприметив Марипосу из-за света, исходящего от фонаря, что озарял улицу.

-Хорошо. – сказала она, приняв из его рук букет лаванды.

Робертс прошёл вперед, Марипоса стояла уже прямо на дороге, и он сказал: «Марипоса?».

-Господин Робертс?

-С тобой всё нормально? – спросил мужчина, потянув к ней руки.

-Нет, начала чихать сильно. – сказала она, чихнув громко три раза подряд, а затем добавив: «От вас пахнет лавандой!?».

-Да, я купил цветы жене.

-У меня аллергия! – сказала Марипоса, отвернувшись.

-Я не знал. Отныне лаванды никогда не будет в нашем доме. – ответил он, засучив руки в карманы.

Спустя минут пять Марипоса стало лучше, и она присела обратно на скамейку, а Робертс рядом с ней.

-Почему ты одна в такой час здесь? Это опасно.

-Я же возле дома. Мне захотелось побыть одной. Я устала от наших родственников. – изливала ему душу Марипоса.

-Скоро ты станешь нашей невесткой. – сказал он, положив ладонь на плечо Марипоса.

-Спасибо. – улыбнулась Марипоса, а затем продолжила: «Вы мне нравитесь, вы очень хороший человек. Вам можно довериться».

-Скоро станем еще ближе. – посмеялся Робертс.

-Но у меня есть условие!

-Какое еще?

-Никакой лаванды в доме!

-Разумеется! Марипоса, всё будет так, как ты скажешь. Но нужно что-то делать с твоей аллергией.

-Это наследственное, наверное. У моей тёти есть родственник, я даже не знаю кто. Моя тётя же европейка- её отец датчанин, у неё есть родственник Ларс, даже не знаю его, у него тоже аллергия на лаванду. Так что, никакой лаванды. Иначе ваш сын станет вдовцом. Как моя мать… она же вдова…И будем мы жить, как и вы со своей супругой всю жизнь! — посмеялась Марипоса.

-Хочу предупредить, что в семейной жизни бывает разное. Вы можете ссориться, ругаться. У нас с Долорес даже был период, когда мы расстались. Она уехала на полгода, а потом вернулась. Я её не видел совсем, тосковал, скучал. А её не было и не было. Эмину было пять лет, Карсону ещё меньше, они скучали очень сильно. Потом Долорес вернулась. Очень странная она была. Очень. Но мы помирились и счастливы по сей день.

-Почему же вы поссорились? – любопытничала Марипоса.

-Это уже не для твоего ума. Станешь нашей невесткой- узнаешь. А сейчас лучше лечь спать. – сказал Робертс, улыбнувшись.

Наступило утро.

-Нет! У нас ничего не получается… у нас ничего не выходит. – рыдала Гюльбахар, выйдя на улицу.

-Не реви! Не ной! Хватит! Мы что-нибудь сделаем, мы придумаем что-нибудь. Нам надо его опоить, раздеть, соврать, уложить в кровать… — отвечала Жозефина, рухнув на траву возле племянницы.

-Эй, вы, девочки. Запачкаетесь в грязи и траве. У вас же белые платьица… — говорила Ифакт сестре и тёте, выходя из особняка.

Увидев во дворе особняка Марипосу, Робертс открыл окно. Он плеснул янтарную жидкость, одним своим видом обжигающую горло и заставляющую руку тянуться к этому драгоценному нектару, в сосуд, отражающий свет утреннего, будто бы только проснувшегося солнца. Затем взял букет лаванды, только вчера подаренный своей супруге и выкинул его на улицу, сказав, смотря на жену, которая еще пребывала во сне: «Я бы выкинул тебя, Долорес». Марипоса вышла за ворота своего дома, и Робертс понял, что она вновь зла на родственниц.

Вскоре мать Марипосы вышла замуж, так ничего и не вышло у родственниц, они не смогли заполучить Рамазана Ренатовича, а Салтанат, несмотря на счастье, не забыла покойного мужа, она вновь начала сходить с ума, раздваиваться, её даже упекли в психиатрическую больницу, Марипоса уже считала дни до свадьбы с Эмином. Она почему-то с полной уверенностью и спокойствием на душе смогла выйти замуж лишь после смерти матери, которая не справилась с собственными тяготами и убила себя. А муж её навсегда уехал из города в неизвестном направлении, сердце молодого мужчины было разбито, что очень огорчало Марипосу. Она желала ему исцелиться, встретить ещё свою любовь и поддерживала связь с помощью писем, а потом он, стал затворником, отшельником, который не общался ни с кем. Марипоса была расстроена, но всё же приняла данный факт и желала ему лишь счастья, даже если оно будет заключаться в такой нелюдимости, отстранённости и отрешённости.

Но даже тогда её родственницы не остановились. Две нахалки не смогли заполучить мужа Салтанат, и они были полны уверенности, что завладеют Эмином. На что надеялись эти женщины непонятно.

Золото в шляпе, открытая грудь и жёлтые банты, они оголялись, пытались высказаться умным языком, хотя даже не имели высшего образования, а Салтанат делала всё, чтобы её старшая дочь училась, но та предпочла сбежать с моряком, который оставил её беременную, и осталась Гюльбахар с двумя детьми сначала в животе, а затем и на руках. У каждой бабочки была своя фишка, так же делали и Жозефина с Гюльбахар, они приветствовали по утру Эмина коронной фразой, которая как им казалось заставит сердце биться сильнее. Придумали свое приветствие, притягивающее и интригующее. Это было что-то на подобие: «привет, мой утренний гость» или «я ждала тебя, мой повелитель», от чего его коробило и злило, а Марипоса была спокойна, она сразу же раскусила родственниц. То пытались они вести разговоры на пошлые и развратные темы, то ходили по особняку, замотавшись в одно полотенце, которое вдруг резко неожиданно падало. Они часто наведывались в гости к Марипосе, когда та уже начала жить с Эмином. То пропадали у них вещи, которые просили женщины отыскать Эмина, то ломалось что-то и починить просили опять же таки его. Ему в край это надоело, он был уже на грани, но Марипоса просила немного подождать и потерпеть, а Эмин был готов уже взорваться и высказать всё, что думает, да что там даже выгнать женщин, оставив себе на воспитание Люсьен, которой с помощью покойной Салтанат поставили брекеты, Бахар и Йылдыз, которые стали добиваться успехов в учебе, еще немного и эти три малышки будут так умны, что их можно будет отдавать в семинарию по пришествию нужного возраста. И вот так они дожили, так они дотерпели до свадьбы, а Жозефина Павловна и Гюльбахар были уже на грани, женщины взрывались. Ничего у них не выходило: ни тебе расстроить Марипосу, не заполучить Эмина, они и Рамазана не смогли очаровать, не выгнать Марипосу из собственного дома, мечты о деньгах и наследстве покинули их уже давно, те сразу поняли, что ничего не выйдет, и они уже сдулись. Но всё же, в день свадьбы Эмина и Марипосы они хотели что-то сделать. Да не что-то, а отравить невесту крысиным ядом, а еще прикупили на всякий случай мышьяк.

-Давай! Давай! Я насыпала.

-И я!

Жозефина Павловна и Гюльбахар смешали в бокале с красным вином яд для Марипосы, они разлили вино в три сосуда, начали танцевать, петь, кружиться, радоваться, смеяться и репетировать, во всём этом круговороте предстоящей радости из-за смерти Марипосы, женщины поддались абсурду, и Гюльбахар перепутала бокал.

-Смотри, тётя, Марипоса возьмёт бокал и вот так отопьет вина. – сказала Гюльбахар, делая глоток за глотком.

-Да, вот так вот. – говорила Жозефина, выхватив бокал из рук племянницы.

-А потом она умрет! – кричала Гюльбахар.

-Умрёт! И всё достанется нам! – еще громче кричала Жозефина, раскрыв руки.

-Дай мне еще вина!

-Я всё допила.

-Налей еще.

-Подожди, а какой бокал мы должны давать невесте? Куда мы насыпали яд?

-В этот… или в этот… — показала женщина пальцев.

-Ты что забыла куда насыпала яд?

-Да…

-Прости…

-Давай, насыпай. Тогда и вина еще надо налить.

Эти две премудрые женщины выпили вино, в которое своими же руками добавили мышьяк с крысиным ядом, и они полегли, полегли именно в тот момент, когда Марипоса на церемонии бракосочетания, держа в руках букет из белых лилий и розовых роз сказала «да», Эмин, для которого этот момент стал по-настоящему самым счастливым в жизни, закружил невесту, заключив объятия.

-Где моя мама? – сказала Люсьен, протягивая белого игрушечного мишку Марипосе.

-А где наша мама? – в один голос спросили малышки Бахар с Гюльбахар.

-А где эти две дуры? Пропускают самый интересный момент свадьбы! Я вышла замуж! – сказала Марипоса, подорвавшись.

-Где мама? Где мама? – говорила Люсьен, покачиваясь с одной ноги на другую.

-А где наша мама? – вновь в один голос завопили сёстры.

-Я посмотрю, мои хорошие. – ответила Марипоса, приложив ладони к плечам малышек.

Марипоса направилась в комнату, чтобы посмотреть где её родственницы и наконец уже успокоить детей, Сурейя заметила, что девушка ушла и направилась следом за ней. Учительница Сурейя тоже была на свадьбе, Марипоса не могла не пригласить её на празднество. Женщина еще не сменила причёску. Всё те же короткие рыжие волосы, вновь кудрявые, вздёрнутые, она надела длинное платье с вырезом на спине, небесно-голубого цвета, ей очень подошло, Марипоса сразу же оценила наряд старшей подруги, сама же она оделась на свадьбу в длинное платье, которое отдавало бежевым оттенком, на макушку головы ей с помощью заколки золотистого цвета прицепили фату, она украсила шею, запястья и тонкие пальцы украшениями, которые сохранились еще от бабушки.

-Поздравляю!

-Спасибо! – улыбнулась Марипоса, увидев Робертса.

-Я уже преподнёс вам подарок на свадьбу, но всё же, как девушке хочу сделать еще приятный подарок. Марипоса, это тебе. – сказал Робертс, протянув Марипосе букет, состоящий из белых, светло-розовых, нежно-розовых, оттенка фуксии, кремовых, насыщенно-бордовых пионов. Все цвета смешались в этом калейдоскопе.

-Спасибо. – ответила Марипоса, вдохнув аромат цветов.

-Марипоса. – раздался голос Сурейи.

-Посмотрите какие цветы подарил мне Господин Робертс. Очень красиво. Эмин тоже часто дарит мне пионы. Спасибо! Пройдите в зал, все ведь там. – улыбнулась ему Марипоса.

-Марипоса, мне не нравится поведение этого мужчины. – сказала Сурейя, когда Робертс пошёл к Долорес, стоящей в стороне. Женщина была недовольна свадьбой и выбором сына.

-Почему?

-У меня есть подозрения на его счёт. Хотя бы взять эти цветы…

-Моя дорогая, учительница Сурейя, нет поводов для беспокойства. – сказала Марипоса, взяв женщину за руку, а затем прижавшись своей щекой к её.

Марипоса поставила букет в вазу, а затем поднялась на второй этаж, чтобы отыскать сестру с тётей, а Сурейя всё стояла на месте, смотря на пионы.

Что-то неистовое закололо в груди, словно иголки, зажгло, Марипоса ощутила это, эти чувства были знакомы для её матери, словно лилия загорелась на груди, как и у Салтанат. Марипоса стояла в комнате, держась за ручку двери, девушка посмотрела на тела Жозефины Павловны и Гюльбахар, а затем сказала, закрыв за собой дверь: «Покойтесь с миром!».

Сначала Марипоса совсем ребёнком потеряла отца, затем увидела сумасшествие матери, то, как пали её родственницы, а вскоре, её мать, которая была обманута собственными иллюзиями счастья, и сама умерла, убив себя. Это отразилось на всей дальнейшей жизни Марипоса, которая от чувства одиночества, полного опустошения души сделала шаг в сторону семьи Карсона, пошла в особняк ради него- Карсона, когда поистине её любил Эмин, но и его не стало в скором времени. Кто знает, кого она ещё встретит на своём пути и сможет ли познать обычную, свойственную всем людям любовь и доброту?

Марипоса уже смирилась с тем, что её участь- это быть женой Эмина, она даже пыталась полюбить его, навсегда забыть Карсона. И у неё почти получилось, они каждое лето до кончины Эмина ездили на отдых. Преградой для их счастья была мать Эмина- Долорес. Ах, эта Долорес, которая невзлюбила девушку с первых дней, а Марипоса, восхитилась её при первой же встречи. Она увидела перед собой сильную, волевую и властную, ту, которой не была её мать, хотела походить на неё, быть такой, как эта женщина. Каждая женщина, проявлявшая к ней хоть малейшее внимание- становилась, как мать. Вот Марипоса и думала, что это история под названием «От ненависти до любви». Она вновь, как и в юношестве хотела выпросить эту любовь и внимание. Но Долорес отвратительно относилась к невестке, и тогда Марипоса заговорила на её же языке, пытаясь доказать, что она лучшая, и Эмин счастлив в браке с ней.

Ранним утром, когда жители города уже проснулись, солнце сквозь тюль пробивало свои лучи, Марипоса уже не спала, девушка ожидала мужа, который был в городе, он поехал по делам своей матери Долорес, которая слегла с бронхитом, и была не в силах доехать до города, хоть она быстро встала на ноги, Эмин все же решил взять это на себя. Марипоса пожелала остаться в усадьбе, Эмин ни на секунду не оставлял жену одну, но в этот день девушка изъявила желание быть в городе, на это у нее были свои планы. Когда Эмин вернулся, то отправился с Марипосой гулять по провинции, и забрели они на рынок.

-Здесь делают кофе на дровах. Он очень горячий, может сжечь губы. – сказала Марипоса мужу.

-Главное, чтобы ты не сожгла свои. Иначе мы не сможем целоваться. – ответил Эмин, подойдя к жене и лицезрея ее румяные щеки и карие глаза.

Проводив Эмина, Марипоса вернулась в усадьбу, девушка открыла массивную деревянную дверь, а затем захлопнула ее ногой и прошла вперед. Долорес сидела во дворе под жарким солнцем и пила кофе, который принесла ей главная служанка Эда.

-Марипоса! – грубо произнесла имя девушки Долорес.

-Что? – ответила Марипоса, остановившись.

-Где ты была?

-А где ты была, Долорес? А? Сидишь в заточении уже который день! Даже не ходишь к врагам.

-Как ты разговариваешь со мной? Марипоса, я отправлю тебя в конюшню, чтобы мои подданные отхлестали розгами!

-Ты потише, Долорес! Если мой муж услышит, то вцепится в тебя, не отвернешься.

-Марипоса!

Долорес встала с места и стала приближаться к Марипоса, но та мелкими шагами надвигалась на женщину, смотря безумных взглядом и твердила: «Что? Что?»

-Марипоса, что с тобой?

-Все мои страхи закончились. Да будут довольны тобой все, но теперь ты будешь бояться. Я на твоём месте подумала бы о тех, кому причинила боль, потому что кто-то пытается тебе отомстить.

-Марипоса, ты сумасшедшая! – ответила Долорес и ушла, так и не допив свой кофе.

Марипоса засмеялась, а затем села на диванчик и произнесла: «Эда, принеси мне кофе!». Когда девушке принесли ее любимый напиток, и она начала наслаждаться его вкусом, в ворота постучали, и охрана пустила в дом гостей.

Марипоса и Эмин уезжали в Антеп, она пыталась убежать подальше от Каросна, но он, женатый на Элине, сам не оставлял девушку и ехал за ней, и их отношения продолжались, он даже жил тайно там, куда они ездили, а их мать- Долорес, которая каждый раз ездила с молодожёнами, понимала, что происходит между Марипоса и её младшим сыном.

Когда Марипоса вошла во двор особняка, она убирала ключи в сумку, перед ней стояла Долорес, которая ждала девушку.

-Марипоса!

-Что такое, Долорес?

-С кем ты встречалась?

-Что?

-Ты с кем-то тайно встречаешься. Я знаю.

-Ты что несешь, Долорес?

-Я слышала твой разговор. По телефону. Ты говорила: «Мне уже не терпится встретиться…».

-А, так ты об этом.

-А о чем же еще?

-Да, действительно встречалась кое с кем.

-Марипоса Корхан, не забывай чью ты носишь фамилию! Если ты решила опорочить честь моего сына и лечь в постель с другим, то я тебя не пожалею! – говорила Долорес, грубо сжимая в руке чётки.

-Хорошо, Долорес, я расскажу.

-Слушаю.

-Мы встретились с ним в дождливый февральский день. Можно сказать, что это была любовь с первого взгляда. В первый день он растерялся. Не знал, как себя вести. Я почувствовала бескорыстную любовь с его стороны. Без всяких ожиданий. Он очень любит меня. Знает, чего я хочу. Постоянно делает меня счастливой…. Это моя собака Мави.

-Что? Какая еще собака?

-Я взяла собаку из приюта. Всегда мечтала о собаке.

-Никаких собак в моей усадьбе!

-А я ее для себя взяла. Голубоглазый пес. Мави! – ответила Марипоса и ушла.

Стоял теплый летний день, солнце Антепа уже давно освещало город, Марипоса шла по безлюдной дороге в усадьбу. Девушка поправила копну рыжих вьющихся волос и откинула их на плечи, поправив рукав белого платья, вышитого цветами, она взялась рукой за поясницу и пошла дальше. Приблизившись к воротам особняка, она увидела, как на земле перед ней сидела Долорес Корхан в одеянии светло-розового цвета.

-Оооо, сама Долорес Ккаросн просит у меня милостыню! – сказала Марипоса.

Девушка раскрыла сумку и стала считать монеты, а затем добавила: «Так уж и быть, не дам тебе сегодня умереть с голоду», а затем бросила перед носом старушки деньги и вошла во двор.

Войдя во двор, девушка повесила сумку на руку, а другой рукой держалась за поясницу и шла вперед. Служанка в комнате перебирала детские вещи, она взяла белую майку и прижала ее к лицу, сказав: «Готовлю вещи для тебя, малыш!».

-Севда!? – кричала Марипоса на улице служанке.

-Марипоса! – закричала Севда, выйдя на балкон.

Севда спустилась к Марипоса, взяв её за левую руку, девушка другой рукой держала свой беременный живот, когда Эмин вышел к жене, он поцеловал ее руку и сказал: «Любимая, я для сына кое-что сделал!». Он взял за руку жену, и они с Севдой повели Марипоса в усадьбу.

Раскрыв глаза, Марипоса подскочила с кровати. Девушка поняла, что все увиденное ей, было сном. Она прикоснулась к своему лицу, затем положила руки на живот и посмотрела на него.

-Что мне снится? Что снится?

Марипоса встала с кровати и вышла за пределы спальни, девушка подошла к двери комнаты ее служанки Севды и открыла дверь. Увидев, что та спит, она закрыла дверь. Марипоса только хотела сделать шаг, как перед собой увидела Долорес Ккаросн, которая босиком в длинном белом одеянии, с распущенными волосами стояла перед женщиной.

-Ааа!!! – раздался визг из уст Марипоса.

-Марипоса, ты почему не спишь?

-Увидела кошмар. Страшный сон приснился. Пришла проверить как спит моя служанка. Но кажется, что теперь вообще не усну. – ответила женщина и ушла.

И сон этот был неслучайным. Вскоре Марипоса узнала о том, что беременна, она не задумывалась о том, чтобы стать матерью, у неё не было этой потребности и желания, девушка даже хотела пойти в клинику и сделать аборт, но жалость, которую она не показывала никому, присущая ей с детства, доставшаяся от матери, постоянно останавливала. И тогда Марипоса решила твёрдо, что родит ребёнка. Она родит ребёнка и докажет всем, а самое главное покажет, какой должна быть настоящая мать. Она хотела показать всем, что она не такая, как её мать, ведь Долорес чуть ли не каждый день попрекала её тем, что она дочь сумасшедшей, которая не воспитала своих дочерей. Одна из них умерла глупо вместе со своей тётей, другая сейчас невестка семьи Корхан. Марипоса уверенно приняла для себя решение родить и стать самой лучшей матерью в мире, а ребёнка сделать самым счастливым человеком в этом мире. Но все надежды и мечты разбились после злополучной аварии, в которую они с Эмином попали. Эмин умер, ребёнка она потеряла, а ребёнка она потеряла еще задолго до смерти мужа.

Те времена она помнила смутно и старалась не говорить никогда о том, что нанесло ей такой урон.

Долорес всегда говорила, что у неё лишь благие намерения. Благими намерениями она выместила невестке дорогу в ад. Не дав даже родить ребенка, а ведь рука, качающая колыбель, правит миром.

-Это не соответствовало её пиетету. — думал Робертс.

Они лелеяли в себе эту возникшую неприязнь и ненависть, как когда-то Марипоса берегла свою дружбу с Сицилией, которой ей сейчас так не хватало. Сицилия покинула этот мир, Марипосе безумно не хватало женщины. Она и представить не могла, что этой чудо-женщины не станет. И всё. Прийти ей не к кому. Кому она позвонит? Кто сможет утешить и успокоить одним лишь объятием, взглядом, прикосновением или добрыми словами? Забота, любовь, переживания и неравнодушие Сицилии остались позади, они навсегда в душе Марипосы, она бережно хранит это в сердце, гордясь Сицилией, рассказывая каждому о том, что та была её подругой, единственным близким, понимающим человеком, который видел в ней то, чего не видели другие, который всегда был за неё, гордился ей.

-Ты сделаешь аборт. Этот ребенок не родится! Если не пойдешь завтра же в больницу, то я сама избавлюсь от твоего ребёнка. Я отведу тебя к бабке, и та тебе наживую сделает аборт, будешь страдать, орать и выть от боли. — говорила кровожадно Долорес, сжимая руку Марипосы.

Марипоса вырвала запястье из сильной руки Долорес и ушла в спальню, она заперла дверь, чтобы никто не смог войти, Эмина как раз не было дома, и она могла свободно расплакаться, не скрывая ни от кого своё состояние. Прижавшись к стене, Марипоса плакала и плакала, она держала руку на животе и твердила без остановки: «Когда же это закончится? Когда закончится? Эта женщина не оставит меня в покое. Не оставит».

Марипоса, лицо которой уже распухло от слез, глаза отекли, а руки дрожали, скинула с себя одеяния. Светло-зелёное шёлковое платье в миг полетело на пол, она собрала капну рыжих волос в пучок. Захватив белую сорочку с халатом кремового цвета, ушла в ванную комнату. Ванна, сделанная в форме ракушки цвета перламутра, была наполнена пеной, большим чайным пакетом с наполнителем из сушёной розы и мяты, возле стола свеча с ароматом корицы и красного яблока. Марипоса положила голову на полотенце и сомкнула веки, она думала, думала, плакала, погрузилась в состояние покоя, когда душа её разрывалась. Смыв с себя пену, Марипоса умыла лицо, смазала кубиком льда, ещё вчера она настояла в чайнике ромашку, а уже сегодня в холодном виде протирала ей свой прекрасный лик.

В нежно-белых одеяниях она босыми ногами ступала на плитку. Подойдя к кровати, Марипоса посмотрела на птичку, которая сидела возле клетки и щебетала- это был королёк, ещё она мечтала о попугае, в её детстве он был. Марипоса сохранила обещание и завела птичку, которая никогда не сидела в клетке, а залетала в неё только, чтобы спать и есть.

Сначала ей захотелось прочитать книгу, она взяла с полки рассказ Н. Теффи «Валя» и очень бегло читала его, некоторые строки разбивали ей душу, и она понимала, что такой матерью быть нельзя.

Например: «Мне шел двадцать первый год.

Ей, моей дочери, четвертый.

Мы не вполне сходились характерами.

Я была в то время какая-то испуганная, неровная, либо плакала, либо смеялась.

Она, Валя, очень уравновешенная, спокойная и с утра до вечера занималась коммерцией — выторговывала у меня шоколадки».

«Она презирала меня за мою бестолочь — это так чувствовалось, но обращалась со много не очень плохо. Иногда даже ласкала мягкой, теплой, всегда липкой от конфет рукой».

«Нужно скорее вымыть ее, вытереть ей язык. Может быть, краска ядовитая. Вот о чем надо думать. Это главное, Кажется, слава Богу, все обойдется благополучно. Но отчего же я плачу, выбрасывая в камин сломанные слюдяные крылышки? Ну, не глупо ли? Плачу!..».

Марипоса, читая эти строки, понимала, что нет, нет, такой матерью быть нельзя. Абсолютное равнодушие, бездушие сгубит любого, а уж тем более маленького ребёнка, который только что пришёл в этот мир, познаёт его, он ещё беспомощен, невинен, его нужно защитить. Она не смогла читать дальше, осознавая, что мать Вали из рассказала так походит на её маму, которую она уже перед смертью начала называть просто по имени. Захлопнув книгу, Марипоса убрала её обратно.

Марипоса, держа руку на животе, отворила дверцу шкафа и достала из него белый пузырёк, она резко заглотнула несколько ампул, а затем запила их водой. Тело её расположилось на постели, держа руки на животе, Марипоса прикрыла глаза, а затем начала засыпать.

Следующим утром дом Корханов опустел. Вся семья поехала на конференцию к Эмину, он представлял их ювелирный бренд. Дома осталась лишь Марипоса, сославшись на высокую температуру, Эмина предупреждать не стали, потому что знали, что он сорвётся с места и помчится к любимой жене. Этой ночью его не было дома, он остался в отеле, потому что работал до второго часа ночи.

Долорес сказала семье: «Я забыла кое-что дома, вы поезжайте, а меня довезёт водитель».

Долорес вошла в дом, она громко кричала: «Марипоса! Марипоса! Марипоса!», подозревая, что та обманывает всех.

-Что ты кричишь? — раздался голос Марипоса.

Девушка, которая уже облочила себя в чёрный халат с изображением цветов и птиц, как у матери, спускалась по лестнице медленно, придерживая живот, она издавала стоны, Долорес поняла- ей больно. Марипоса кинула в ноги женщине чёрный мешок.

-Что это?

-Доказательства того, что я сделала аборт. Посмотри, ты мне явно не веришь. Можешь по пути выкинуть.

Долорес тут же разорвала чёрный мусорный мешок, перед собой она увидела белую сорочку, светлый халат и простынь, всё было в крови. Подняв взгляд на Марипоса, она увидела бледное лицо девушки.

-У тебя что был выкидыш? — удивилась Долорес.

-Нет. После нашего вчерашнего разговора я сразу же ушла в аптеку, купила таблетки. Вечером выпила их. Вы уже звали меня на ужин, а я не шла.

Долорес, сжимая в руках окровавленные вещи, приподнялась, она с безумством, но в тоже время с радостью смотрела на Марипосу, которая присела в кресло, держа руку на животе и сказала: «Мне и так плохо. Вы делаете ещё хуже. Меня и так тошнило из-за вашего внука. Можете уже уйти». Долорес стремглав закинула кровавую простынь с одеждой в рваный пакет и удалилась. Женщина вывезла вещи за пределы особняка и выкинула в контейнер.

Марипоса, не отпуская руки с живота, поднялась в спальню, она вновь села на кровать, положила руки на живот и так искренне, мелодично сказала: «Не переживай, я рожу тебя. Ты обязательно родишься. Моя девочка, я рожу тебя. Я чувствую, что ты будешь девочкой, потому что я хочу дочку». Марипоса вновь открыла дверцу и шкафа и взяла в руки баночку из которой вчера выпила витамины.

-Давай поспим. — сказала Марипоса, расположившись на кровати.

Она всё ещё продолжала говорить с ребенком, беседовала так, будто бы он уже родился: «Вчера пол ночи не спала. Прости, пачкала вещи кровью. Разве я могу от тебя избавиться? Я хотела назло так сделать, позлить твою бабушку, она теперь думает, что тебя нет, а я спокойно буду носить тебя». Марипоса оставила витамины, которые ей уже прописал гинеколог возле себя, чтобы не забыть вовремя выпить, а где она взяла кровь, которыми испачкала вещи, уже и не помнит, вероятнее всего верная служанка где-то достала.

Она поднялась с кровати, потому что забыла смыть с лица рисовую пудру, которую нанесла на щёки, чтобы придать бледность.

-Твоя мама хорошая актриса. Ты посмотри как я сыграла. – говорила Марипоса, держа руку на животе.

Но всё равно не суждено было родиться этому ребёнку и вновь руку к этому приложила Долорес, когда поняла, что невестка обманула её.

Долорес заварила специально для всех в этот жаркий день чай по-Эрьзински, рецепт достался ей от её подруги мордовки Цебарки, купаж почек с травой смещался воедино с медом и отдавал приятным сладковатым привкусом, как раз кстати в такой сорокаградусный зной. Да ещё и мёд был не пчелиный, а гречишный, такой Марипоса ещё никогда не ела. Она с удовольствием выпила чай, попросив добавки, еще не зная, что в общем чане, находятся измельчённые таблетки, причём в большой дозе, из-за них никто другой не пострадает, а вот она, носящая во чреве ребёнка-да.

Так и случилось. После обеда она ушла в спальню, закрыла шторы, чтобы скрыться от палящего солнца, заработал вентилятор, веер уже давно не помогал, включила увлажнитель воздуха, заранее капнув эфирное масло с хвойным запахом и заснула.

Корханы уже собрались на ужин. Не было только Эмина, он вновь задерживался на работе, разрабатывая дизайн нового украшения. Он хотел преподнести Марипосе подарок, близился июль, в конце месяца у неё День рождения, на юбилей, на двадцатилетие девушки он хотел преподнести ожерелье из жемчуга с камнем, да и в честь ребёнка тоже изготавливал тонкий золотой браслет, над дизайном ещё думал.

Все ужинали, Марипоса не спускалась, тогда Робертс задался вопросом: «А где Марипоса? Почему не спускается есть?».

-Этой невеже всё равно на нас. – язвила Долорес.

-Она же беременна. Отнеситесь с понимаем. – говорила Элина, поглаживая свой живот, в котором тоже находился ребёнок.

Долорес в ответ лишь усмехнулась, а затем со второго этажа раздались крики, это были не просто крики, а вопли, самый настоящий вой, и все рванули к дверям спальни Марипосы.

-Открой дверь, Марипоса! Открой! – кричала Элина, стуча в дверь.

-Где моя жена? Где моя жена? Где моя жена? Что с ней? Марипоса! Марипоса! – кричал Эмин, когда вернулся домой и услышал крики из спальни Марипосы.

Марипоса незадолго до этого раскрыла глаза, она почувствовала будто бы ноги мокрые, приподнялась, обливаясь слезами, увидела кровь, которая капельками льётся уже по лодыжкам. Тогда из уст её раздался крик, такой сильный и протяжный. И именно в этот момент она поняла: «Не быть мне больше никогда матерью. Я не смогу выносить и родить. Мне нельзя доверить жизнь. Я такая же, как моя мать». Ведь её мать тоже пережила выкидыш. Она рухнула на кровать, начав вопить, уливалась слезами, держа руки на животе, крики её раздались на весь дом.

Она приподнялась с кровати, держась за живот, её ладони тряслись, губы дрожали, с глаз стекали слёзы, Марипоса медленно шла к двери, не отрывая руки от живота, в дверь всё еще стучали, все члены семьи перепугались за Марипосу, лишь Долорес хладнокровно и бездушно наблюдала со стороны, просто рассматривая глиняную вазу с цветами и её дизайн, ей были больше интересны геометрические узоры на сосуде, в котором находились сухоцветы, а не то, что девушка сейчас за закрытыми дверями страдает.

Марипоса уверенно взялась за ручку двери и открыла её, она предстала перед семьёй в ужасающем и пугающем видео. Кипенно-белая юбка и ноги были в крови, руки тоже, она рухнула на пол, колени её в один миг сами согнулись. Эмин рванул к жене, чтобы утешить, он коснулся её мокрых от собственных слёз волос, обнял и прижал к груди, а Элина уже вызывала скорую, ноги Робертса подкосились, Долорес лишь улыбалась, ехидно улыбалась.

-Мама! – сказал дерзко Карсон, схватив мать за локоть.

-Что? – заявила женщина, подняв голову.

-Это ты сделала? – сказал он грубо.

Карсон сразу же понял, что это дело рук Долорес, он был разгневан так, что ладонь его сжалась, впервые он испытал гнев и злость, у него даже появилось желание дать матери пощёчину, ударить её, но не смог, а душа Эмина, который желал ребёнка, большую семью, ему хотелось троих или четверых детей, и не имело значение кто родится, будь то мальчик, то девочка, он будет счастлив, сейчас разрывалась. Он и не заметил сам, как приехала скорая и забрала Марипосу, он бежал за ней, когда та лежала на носилках, сжимал костяшки её пальцев. И его мечта- стать отцом и иметь свою большую семью, да еще и с Марипосой так и не реализовалась, жизнь его прервалась из-за аварии.

Несмотря на то, что она вдова, Марипоса не была пиковой дамой, напротив- Мадонна, сошедшая на землю. Ее ланиты будоражили, глаза искрились, губы выразительные персикового цвета привлекали, вздёрнутые изогнутые тонкие брови не оставляли никого равнодушным. И в душе она была такая же- красавица. Всё это перешло по наследству от матери. Разве можно уйти от такой? Разве что на тот свет, что и случилось с Эмином, как и с её отцом Каримом, который покинул этот мир из-за смерти. Эмин, женившись на Марипосе, оставлять свою красавицу не собирался, ему такое в мысли даже не приходило, он с ней до последнего вздоха. Либо своего или же ее. Эмин целовал Марипосу в персиковые губы, бледные щёки, а ещё лоб, выражая уважение. Она чувствовала аромат кофе, доносящийся с кухни, Эмин всегда варил его для любимой, этот запах будоражил ее мозг, ум, душу и сердце, проникая вглубь, в самые недра тела девушки. Любовь к этому животворящему напитку унаследовала она от матери. Разве могут какие-то проходимки заполучить его? Эмина, который так влюблён, который сильно любит… и несмотря ни на что. Она даже никогда не ревновала Эмина, хотя многие начинали вести себя, словно куртизанки, пользовались всеми секретами обольщения, выдавливая из себя кокеток, но смотрелось это всё натужно, наигранно, пошло, развратно и некрасиво, что можно было сразу понять намерения женщин.

-Ты посмотри, что они делают, Марипоса. – говорил Эмин, держа в объятиях, стоя на кухне Марипоса.

-Они с ума сошли совсем. Я выгоню их. Выгоню этих служанок. Это явно проделки твоей мамы.

-Подожди. Не надо.

-Как это? Тебе что нравится это поведение? Они ходят и соблазняют тебя? – отвечала Марипоса, отдалившись, но всё еще держа за руки любимого.

-Нет, конечно, что ты? – смеялся он.

-Тогда в чём дело? – спросила Марипоса, сев на стул и высоко задирая голову, так, что глаза смотрели в глаза любимому.

-Пусть бегают, носятся и скачут… пусть стараются, выжимая из себя этот сок, словно из лимона, пусть делают, что хотят, они сами сдадутся, когда увидят наше счастье. А у нас родится ребёнок, то лопнут, как жабы. – сказал Эмин, целуя обнажённое колено Марипосы.

-Какой ты выдумщик. Ты такой мужчина… ты мужчина, который мужчина. Я желаю своей дочери такого же мужа.

-Дочери? – смеялся он.

-Да, я чувствую, что рожу дочку. – отвечала Марипоса, утопая лицом в груди Эмина.

Марипоса склонилась, она держала ладони на голове мужа, в его густых черных волосах, которые были волнистыми, влюблённые начали целоваться, Долорес влетела в кухню, она увидела, что сын сидит на коленях перед Марипоса, а та обнимает его обнажённый торс, и оба они целуются.

Камни ритмично отбивали мелодию на асфальте, надгробие поблёскивало. От лёгкого дуновения ветра волосы Марипосы упали на лицо. «Ты обещал, что будешь рядом, Эмин. Почему? Почему ты бросил меня, Эмин? Ты должен быть тут, со мной. Вернись, Эмин! Прошу тебя вернись…». Ответа не последовало, лишь фотография, сжатая в руках, одаривала её пустым, умиротворённым, некогда живым взглядом.

Тогда Марипоса сказала себе: «Я никогда не стану матерью», она и любовную главу закрыла навсегда в своей жизни, единственное, что оставалось прежним, она всё еще была скованная чувствами Карсона.

Долорес для Марипосы, как и для остальных людей была отвратительная и пугающая. Внешне она из-за своего характера- настоящая атаманша. Высокий рост, под метр восемьдесят, черные плотные волосы, такого же цвета глаза, аккуратные брови, красиво изогнуты, будто бы их намазали углём, взгляд пренебрежительные исподлобья, никакого лишнего веса, несмотря на любовь к изыскам и лакомствам, ровная осанка, для солидности она часто ходила с тростью в руках, как и её свекор, ровные зубы. У неё на ушах висят большие серьги, на шее надеты бусы, на руках находятся золотые браслеты. Она одета в красно-зелёное платье, чёрные кожаные чуть ли не до колен сапоги. Это только в городе она так одевалась, но стоило лишь приехать в провинцию, так стиль менялся. Длинные в пол платья, зачастую чёрные, меховые натуральные шубы, платки, она будто бы становилась другой, очень сильно менялась, злоба превозмогала её. Такой она была с рождения. И всю злобу, чтобы таилась внутри, транслировала наружу. Эгоистичная. Очень любит деньги. Настолько, что готова пойти ради них на всё. Но больше любит издеваться над людскими душами, словно энергетический вампир высасывать всё нутро из каждого человека. И это доставляло ей удовольствие. Марипоса и стала её мишенью, а когда умер Эмин- тем более. Но были у неё на то и другие причины, о которых бы никто не смог догадаться, она обсуждала их лишь с Робертсом. Под покровом ночи они постоянно ссорились, никто не слышал, никто не знал, всё это было за закрытыми дверями, скрыто ото всех.

-Как Робертс может любить эту ужасную женщину? — говорила сама себе Марипоса.

От одного только взгляда этой фурии, которая по дому не ходила, а словно проносились, как летучая мышь по сараю, не говорила, а тараторила, словно она жительница Урала и Сибири, а люди разговаривают в тех местах быстро, особенно зимой, чтобы не замёрзнуть, уже становилось дискомфортно.

Марипоса уже спустя некоторое время после смерти супруга узнала то, что могло послужить ей козырем и избавиться от ненавистной свекровки.

Был тёплый весенний день, кажется двадцатые числа апреля или начало мая. Марипоса стояла на крыльце дома, сложив руки и с улыбкой на лице наблюдала за маленьким Скиппером, который уже начал во всю активно бегать. Маленькими босыми ножками он ступал на зелёную траву, Элина бережно заботилась о сыне, чтобы тот случайно не наступил куда не следует, она боялась, что он может пораниться.

-Доброе утро! — раздался голос Карсона, который вышел из особняка.

Карсон уже был при костюме, и Марипоса сказала: «Ты уже пробрался я смотрю».

-Да, у меня много дел с утра. – ответил он, улыбнувшись.

-Других дел у тебя сегодня нет? Очень важных?

-Приедет он всё равно к обеду. Я успею. — ответил радостно Карсон, смотря на жену и сына.

Марипоса лишь равнодушно проводила Карсона взглядом, а тот ушёл к жене и сыну. Они миловались минут пятнадцать, а Марипоса всё наблюдала со стороны за счастьем других, в душе уже давно обречённая на личную радость.

-Марипоса, ты посмотришь за Скиппером? Мне нужно зайти домой. — сказала Элина, подбежав к Марипосе.

-Да, конечно. — сказала она, сразу пойдя к ребёнку.

Марипоса расположилась на покрывале, где ползал Скиппер, он лег на спину, и та уже начала держать его за ручки, играть с ножками, что-то рассказывать и напевать детские песенки. От больших чёрных глаз, детского лепетания и смеха, на лице Марипосы сияла улыбка, но она старалась не поддаваться чувствам, что шли из глубины души, ведь она навсегда дала себе слово, что матерью быть не для неё вовсе, страх стать такой же, как Салтанат всё ещё преследовал.

Она погладила по животу Скиппера, который ещё лежал в муслиновом комбинезоне на покрывале, и сама в ответ засмеялась. И голова её, склонённая над ребёнком в миг поднялась, чтобы поправить волосы, которые прилипли к щекам.

Высокий мужчина, которому лет семьдесят, но выглядит на все пятьдесят, ведь он ухожен, спортсмен с давних времён. Ровная осанка, расправленные плечи, он держался достойно, снова приехал из Европы, последний раз все видели его на похоронах Эмина. На голове высокая чёрная шляпа, на теле строгий костюм того же цвета, на пальцах массивные кольца из золота, которые делал когда-то покойный внук. В руках трость- явно для солидности, начищенные башмаки.

-Господин Халиль Ибрагим! — раздался голос Элины, которая вышла из особняка.

А Марипоса всё ещё замершая на месте сидела и смотрела на отца своего свёкра. Он сам, как и жизнь его были прикрыты завесой, уж слишком много тайн. Она, унаследовавшая гены матери, которые её пугали, порой себе говорила: «У него есть планеты в скорпионе и рыбах, раз он такой».

-А вы не рады моему приезду? — сказал Халиль Ибрагим.

-Рады! Очень рады! Но вы, как и всегда приехали неожиданно, сюрпризом, не предупредили. — сказала Марипоса.

-Скиппер! Скиппер! Дай же мне подержать правнука. — говорил Халиль Ибрагим, принимая из рук Марипосы Скиппера.

И все счастливые перебрались в особняк, гостил Халиль Ибрагим у сына всего пару дней, он как всегда мимоходом навестил сына, собирался уже ехать дальше- его ждала экспедиция в Арктику, Марипоса была заворожена его рассказами, нравилось ей слушать взрослых людей, вся семья собралась, чтобы узнать от отца Робертса о его путешествиях, до конца, сидя у камина на подушке слушала его лишь Марипоса, а остальные уже разошлись.

-Он забыл всё. Свои очки, книгу, карты. — сказала Марипоса, взяв вещи с кожаного кресла, на котором сидел Халиль Ибрагим.

Вновь она рассудила, как покойная мать: «Он забывчивый, значит точно есть планеты в рыбах», быстро отогнав от себя всё это, девушка поднялась, на этаж, где расположился отец свёкра.

Под завесой такой глубокой ночи уже все давно спали, исключением стала лишь Марипоса, которая слушала до половины второго истории об Арктике, Северном полюсе, Кавказе, Новой Зеландии, было ещё много мест, где побывал Халиль Ибрагим.

И зачем под этим покровом ночи запирать дверь? Можно оставить её открытой до утра, закрыть с первыми лучами солнца, когда все уже поднимутся, станут громко говорить и решат зайти к тебе в опочивальню, ты проснешься, всё будет насмарку. Так же рассудил Халиль Ибрагим Корхан и не закрыл дверь спальни.

Очки, толстая новая книга в коричневом кожаном переплёте, старые, уже износившиеся, в каких-то местах потёртые и порванные контурные карты в миг рухнули на пол, издав сильный хлопок, звук был серьезным.

Марипоса закрыла рот руками, глаза её казалось вылезут сейчас полностью наружу.

-Что здесь происходит? — крикнула она, а затем кинулась к спальне Робертса.

Марипоса стучала в дверь кулаком, постоянно крича: «Откройте! Откройте! Пожалуйста, Господин Робертс, откройте!».

Дверь отвалилась. Робертс в ночных одеяниях предстал перед Марипосой. Он грозно смотрел на невестку, которая потревожила его сон, хотел уже наорать, повысить голос, но тут перед ними появились Халиль Ибрагим с Долорес. Робертс посмотрел на отца, который всё ещё был облачён в свои деловые одеяния и жену.

Долорес стояла с распущенными волосами. Её никто в таком виде, кроме мужа за закрытыми дверями не видел. Она делала пучок, сильно затягивая волосы. А здесь её чёрные, как смоль, тяжёлые и длинные- ниже пояса волосы- распущены. Лицо бледное, если бы не яркий халат красно-чёрного цвета, то она бы походила на мистическую Панночку.

-Что здесь происходит! — разозлился уже Робертс.

Обернувшись, Марипоса посмотрела с особой долей злобы и презрения на Халиля Ибрагима и Долорес, которые, словно замершие стояли сейчас перед ней и Робертсом. В тот же миг в её разуме всплыло, как она буквально минуты две-три назад застала этих двоих в непристойном виде. Долорес со своим свёкром уединилась в его гостевой комнате, они были в надежде остаться незамеченными, но увы.

Халиль Ибрагим уже развязал пояс ее халата, она прильнула к губам мужчины, понятно было сразу, что это не впервой. Под её халат ничего не было, лишь обнажённое тело, на котором отец Робертса уже держал свои руки. Они сплелись в поцелуе, руки Долорес пали на плечи мужчины.

И в этот миг дверь открылась. Это всё увидела она -Марипоса.

-Ваша жена и ваш отец любовники! Я их увидела. Я застала их вдвоем в комнате! — в миг вырвалось из уст Марипосы.

-Позор! Позор! Позор! Позор! Какой же это позор. — без остановки твердил Халиль Ибрагим, схватившись за голову.

Халиль Ибрагим ринулся в свою комнату, пока Марипоса, Робертс и Долорес выясняли отношения.

-Долорес, что это всё значит? — кричал Робертс.

-Как ты могла? Как ты могла? Как ты можешь такое говорить? — кричала Долорес, набросившись на Марипосу.

-Не смей подходить к ней! Отвечай! — закричал Робертс.

Робертс вмиг закрыл собой Марипосу, он предстал перед женой, схватив её за руку. Весь дом проснулся, дети Элины и Карсона начали плакать. Шум, крики, разборки, грубый тон Робертса. Никто не понимал происходящего. Они лишь выясняли отношения, всё это оказалось каруселью безумия, если попадёшь в это место-потеряешь сознание. Они всё кричали, кричали. Уже невозможно было разобрать слов, только какие-то оскорбления, Долорес посмела назвать мужа скотиной и тварью, тот в свою очередь промолчал, он лишь хотел знать о её связи с родным отцом.

-Это всё ты! Ты! Это Марипоса! Я избавлюсь от тебя! Избавлюсь от тебя, так же, как избавилась и от твоего ребёнка! — вырвалось из уст Долорес.

-Что? Что? — спрашивала Марипоса в недоумении.

-Я насыпала тебе лекарств в чай, у тебя был выкидыш! Ты бы всё равно не родила от моего сына! Понятно? — кричала Долорес.

Слова свекрови окончательно сломили Марипосу. Она, держались за голову, прислонилась к стене и опустилась на пол, слезы лились и лились, Элина уже собиралась поднять её, но маленький Скиппер заплакал, она, как и любая мать, тут же поспешила к колыбели сына.

Карсон, поднял с пола Марипосу, которая всё ещё билась в истерики от недоумения, для неё стало шоком, когда она узнала, что из-за свекрови случился выкидыш, несмотря на неприязнь, она всё ещё тешила надежды на то, что та изменится и увидит в ней свет. И предположить не могла из-за юношеской наивности, что свекровь пойдет и на такое. Она думала, что Долорес умеет пугать только словами, а на действия кишка тонка.

Марипоса лежала на постели, свернувшись, словно младенец, голова её расположилась на коленях Карсона, который положил ладони на шею и как-то пытался успокоить. Она вмиг глубоко вздохнула, чтобы собрать все силы. Остались ли у неё силы? Вопрос, на который она сама не сможет дать ответ. На этаже, где спал Робертс уже тоже все затихли.

-Ты будешь сидеть здесь, тварь! — последнее что прозвучало, когда Робертс запер жену в спальне.

Слышен был только звук настенных часов, каждый час они отбивали так, что слышно было почти на весь особняк. Уже четыре утра. Четыре утра. Никто не спит. Часы отбили. Прошла минута. Робертс пошёл в спальню к отцу, никто даже не решил зайти к мужчине. Все забыли о нём. Робертс вошёл в комнату и увидел отца.

Двумя с половиной часами ранее Халиль Ибрагим открыл бардачок, он резко вытащил из него ручной пистолет. Мужчина любитель стрелять по голубям, но в этот раз удар принял на себя, пронзив голову и мозг пулей. Никто даже не услышал этого.

И уже на следующий день Халиля Ибрагима схоронили. Марипоса и Элина сидели на диване, они облачённые в траур всё ещё были в недоумении и слышали крики Долорес, которая заперлась в спальне.

-Халиль Ибрагим, как Бихтер из книги «Запретная любовь». Только в мужском обличии.

-Почему? — спросила Элина у Марипосы.

-Та тоже имела любовную связь с родственником мужа, чтобы не остаться опозоренной-убила себя. Застрелилась.

Спустя несколько дней Робертс вышел ко всем и сказал: «Долорес выбросилась из окна». А в мыслях его были лишь последние слова, которая ему сказала покойная: «Эмин не твой сын! Я родила его от твоего отца!». И оставил Робертс это в тайне до конца дней своих.

Марипоса, утомлённая очередными тяготами судьбы, после захоронения Долорес пришла к Робертсу. Она рухнула перед его ногами и сказала: «Почему ваша жена была такой? Почему она меня так не любила?».

-Если я расскажу тебе, историю Долорес, ты выслушаешь?

-Да. — кивнула она головой.

И Робертс начал: «В спальном районе Будапешта, уже ближе к окраине, где цыгане, венгры, румыны, украинцы, словаки, сербы жили бок о бок в трущобах этим жарким днём превозмогая жару, босыми ногами сквозь шум, толпы кричащих людей, вонь, усталость на землю ступала черноволосая женщина. На голове её был накинут красный платок, из одежды было лишь старое платье черного цвета, расшитое красивым узором- синие и красные цветы, в руках пакет с детскими вещами- это было все, что она успела захватить с собой, на плечах её было покрывало, в котором спал ребёнок- младенец, от роду месяца три. Руки женщины в порезах, под глазами синяки, множество гематом на теле. Она еле-еле присела на землю возле ведра с водой, чтобы помыть руки, а затем оголив грудь, начала кормить молоком малыша, говоря: «Ешь, Земфира, ешь». Вокруг ходили люди: кто-то плевался, кто-то торговал, цыгане пели на своём языке и играли на музыкальных инструментах, пытаясь заработать хотя бы копейку, они гадали и обворовывали людей. Всем жителям Будапешта известно, что один из центральных районов города лучше не посещать. Но были те, кто хотел вкусить жизнь настоящего гетто, решили поселиться там в одной из заброшек. Они выбрали заброшку на самой окраине: выбитые окна, стены украшены граффити, ржавые или отсутствующие трубы — тут не было блеска и лоска центральной Европы, который присутствовал в остальных районах города. Мусор, разруха, грязь- казалось, что ты находишься в Индии или Бангладеше, но нет- это была Венгрия, но всё же из-за нищеты туда бежали из Закарпатской области и других пограничных областей.

-Ты кто такая? Куда путь держишь? – спросила незнакомка на венгерском.

-Тебе какое дело?

-Как тебя зовут? Откуда знаешь язык?

-Я ведь здесь живу. – сказала женщина, продолжая кормить ребёнка.

-Ты цыганка?

-А по мне не видно? – грубо сказала женщина, кормя ребенка дальше.

-Ты куда одна с ребёнком собралась? – спросила женщина, присев на корточки.

-Тебе то что?

-Ты бежишь от кого-то?

-Бегу, да. – ответила женщина, качая на руках малыша.

-Как тебя зовут?

-Хитана.

-А я Гожинька.

-Гожинька, помоги… приюти хотя бы на день. Я бегу из дома. У меня муж умер, мы друг друга любили. В таборе мне нового жениха нашли, не хочу я его женой быть… я Земфиру взяла и сбежала…

-Кто тебя так избил? На тебя места живого нет, Хитана.

-Это всё братья… прошу тебя… у меня дочка маленькая, ей всего три месяца, пятнадцатого августа будет четыре уже. – молила женщина, прижимая к себе дочку.

-Ладно, ладно. Но просто так я тебя не оставлю. Будешь мне по дому помогать, убираться, еду готовить.

-Я всё сделаю… всё сделаю… мне хоть куда, лишь бы в табор к семье не возвращаться….

-Тебе сколько лет? Такая худенькая, тростинка настоящая….

-Шестнадцать мне…

-Ладно, покорми дочь и пойдём ко мне. – сказала женщина, поднявшись с места.

-А у вас дома кто-то есть еще?

-Есть. А что?

-Я это спрашиваю, чтобы вас не стеснять…

-Не стеснишь. У меня дома муж, два сына и дочка.

-А сколько вам лет?

-Тридцать восемь.

-Тридцать восемь?

-Да? А что?

-Я думала вам лет пятьдесят.

-Я тебе сейчас дам пятьдесят. – закричала женщина, замахнувшись рукой на девушку, кормящую дочь грудью.

Хитана, смотрела на женщину высокого роста, которая стояла, выкуривая папиросу, лицо её было сморщенным, с морщинами под глазами, зубы желтые и почерневшие, руки сухие, сама она была худой, казалось даже худее шестнадцатилетней Хитаны, в тот момент девушка поняла, что не хочет быть такой, как эта женщина и нужно скорее бежать. Одета Гожинька была в широкую красную юбку, расшитую черными цветами, черную блузку, на талии был подвязан большой платок с бахромой, на голове тёмно-синий платок, множество украшений: бусы, кольца, массивные серьги в ушах, тяжёлые браслеты на руках.

-Пожалуйста, вы не посмотрите за моей дочкой? Я хочу в туалет… где здесь туалет?

-Не дотерпишь? – засмеялась женщина.

-Нееет… — протянула и помотала головой девушка.

-Ладно, идешь прямо, потом завернёшь налево, там уличный туалет. А дитя давай мне…

Оставив дочку женщине, Хитана быстро побежала в туалет, а Гожинька, прижав к груди ребёнка, тут же удрала, она бежала, сбивая всех на своём пути, никто не мог понять куда так спешит женщина, еще и с ребёнком на руках.

-Может это её внук? – сказала прохожая на румынском.

-Не думаю… — помотала головой другая женщина.

Прибежав домой, Гожинька положила малышку на диван, девочка громко плакала, на её плач сбежались все жители дома, высокая юная красавица сказала: «Мама, кто это? Что за ребёнок?».

-Эмилиана неси мне. – отрезала Гожинька.

-Что?

-Мы избавимся от этого горбуна.

-Но мама….

-Не возражай мне! Я иду за бароном, я улажу это дело.

-Мама, я не могу бросить сына… – слёзно твердила девушка.

-Дочка, твоего сына мы не вылечим. Он так и будет горбатым до конца жизни. Тебе же сказал врач, что у него кифоз… так и проходит до конца жизни горбуном, сколько мы мучиться будем. Я забрала девочку, заберем её себе. Всё равно никто не видел твоего сына, мы скажем, что вылечили, что скрывали пол. Будешь воспитывать эту девочку, всем табором её воспитаем. А Эмилиана отдадим той девушке. Она залечит свои раны, а ты свои.

-Позволяю! – раздался мужской голос.

Гожинька обернулась и увидела мужа. Мужчина высокого роста, полного телосложения стоял посреди комнаты, он был толстым, все браслеты и кольца уже не налезали на руки, красная рубаха, жилетка кожаная, толстые брюки, длинные волосы, спадающие на плечи.

-Спасибо, Петша. – сказала Гожинька, поцеловав руку мужа.

Гожинька побежала в спальню и схватила на руки своего горбатого внука, она укутала малыша в одеяло девочки и тут же выскочила на улицу. Хитана, придя на то место, где оставила дочь с женщиной, не обнаружила их. Её охватил страх и паника, она стала бегать по улице, ища ребёнка, кричала, плакала, но не находила. Их нигде не было.

-Где ты? Земфира, где? – кричала девушка.

-Эй, эй! Хитана! – раздался голос Гожиньки.

Хитана увидела, как женщина вышла из машины, в которой сидел её супруг, дочь, держа на руках Земфиру. Девушка тут же рванула к женщине, крича: «Земфира! Земфира!».

-Стой! Стой! – кричала Гожинька.

-Куда вы забрали мою дочь?

-Никуда. Пока ты в туалете была, я домой бегала, муж вон машину пригнал, сейчас дам тебе денег, а ты купи себе и дочери что-то. Вон она, у меня в руках. – сказала Гожинька, прижав ребенка лицом к своей груди.

-Дочка! – потянулась Хитана к ребенку.

-Держи! Держи! – сказала женщина, протянув деньги.

-Спасибо! Спасибо! — заплакала девушка.

Сжав в руках деньги, Хитана подошла к магазину, она заняла очередь и смотрела на Гожиньку, которая держала на руках дитя. Она постоянно оглядывалась назад и улыбалась, в душе её была надежда на счастье. В один миг, всё просмотрев, Хитана увидела, что женщины нет, лежит лишь сверток с ребёнком. Девушка побежала к ребёнку, который остался на земле в одном покрывале. Она подбежала и раскрыла покрывало. Хитана не могла поверить глазам- это был не её ребенок. Не её ребенок. Она тут же раздела малыша и увидела, что ей оставили мальчика, да ещё и горбатого. Девушка стала громко кричать, на её рёв собрались всё.

-Смогла значить своего внука горбатого Гожинька спихнуть. – сказала одна женщина.

-Что? Что вы несёте? – кричала Хитана.

-У Гожиньки внук родился больной, горбатый, никак вылечить не могут. Она мне рассказывала о своих планах. Вот твою дочь украла, а своего горбуна подкинула тебе. – сказала незнакомка.

-Где она? Где она? – кричала девушка.

-Бесполезно, малышка. Они забрали твою дочь и уехали. Она так и хотела сделать. – сказала женщина, сев рядом.

Хитана еще долго билась в истерике, она не знала, что ей делать, как быть, куда идти. Муж умер, из дома от тиранов сбежала, дочь украли, подкинули младенца-горбуна. Единственным выходом для неё была смерть- так она и утопилась в Дунае, а горбуна подобрали женщины на улице, но не прожил малыш долго и спустя несколько месяцев скончался. А как же жила Земфира? Но была она уже вовсе не Земфирой. Ей дали другое имя.

Когда уезжали из трущоб, дочь Гоженьки- Рузанна назвала малышку Эсмеральдой

-Это как в Нотр-Дам-Де-Пари. – сказала Рузанна, держа в руках малышку.

-Что это? – спросила Гожинька.

-Собор Парижской Богоматери. Ты слышала о Эсмеральда?

-Нет. Кто это?

-Героиня романа Виктора Гюго.

-Теперь у тебя есть дочь. Её зовут Земфира.

-Нет, я назову её Эсмеральдой.

Так и прожила Эсмеральда среди цыган, новые родственники уехали жить в Ужгород, где темпераментная цыганка всем показывала свой характер, казалось, что она может поставить на место любого, никто не сможет обидеть её и подойти хотя бы на шаг, но жестокие традиции цыганского табора сгубили её, спустя шестнадцать лет в 1950-ом году из Закарпатья она сбежала в Дербент с парнем дагестанцем Гаджи-Мурадом. Они поженились и жили высоко-высоко в горах. Эсмеральда не любила Гаджи-Мурада так, как любил её он. Сказать тебе больше, она вовсе не любила его, её бунтарский дух рвался наружу. А здесь что? Жестокие законы цыганской жизни, муж-мусульманин, живущий по канонам ислама, еще и в одном доме с матерью, а потом она чуть не стала матерью… И я встретил её. Встретил, когда ездил к своему старому знакомому Ханзи Дюркони, мы вместе занимались ювелирным брендом. Встретил и полюбил. Она захотела сбежать, поменять жизнь, сменить имя. Попросила меня. Нарёк я её именем Долорес. Так она и стала любовью всей моей жизни. Она подарила мне сыновей…». Закончил он, покачав головой.

-Вы были счастливы? — спросила Марипоса.

-Да. — ответил уверенно Робертс.

-Когда же я буду счастлива?

-Будешь, Марипоса. Будешь. – качал головой Робертс, прижимая обессиленную невестку к груди.

Она, глубоко вздыхая, поднималась, что было сил. И шла. Шла дальше, которая ждала её, но лишь спустя двадцать лет.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Королева должна выслушивать всех: знатных и простых, сильных и слабых, благородных и корыстных. Один голос может солгать, но из множества всегда добывается истина.

Дул лёгкий теплый ветерок, обволакивая голые руки женщины, которая сидела в кафе под крышей у берега водоема, вода шумно билась о камни, женщина разглядывала статуэтки, прохожих и нервно стучала пальцами и длинными ногтями красного цвета по крышке стола, еще по сторонам, увидела наконец того, с кем должна была встретиться.

-Простите. Простите. – сказал мужчина, который случайно задел парня, поедающего салат.

-Вот он… — сказала женщина, встав с места для приветствия.

Рыжеволосая дама протянула руку высокому тучному седому мужчине, сказав: «Господин Алан». Он был очень крупным, но это телосложение не портило его нисколько, напротив же придавало солидности.

-Дорогая Марипоса. – сказал он.

Марипоса не ожидала того, что мужчина притянет её к себе и по-дружески поцелует в одну, а затем и в другую щеку, как только он коснулся губ её белых ланит, то сразу же отдалился, а она осталась на мгновенье стоять в растерянности, внутри неожиданность смешалась с непониманием.

-Называю «Дорогая Марипоса» потому, что ты позвонила мне утром, думаю есть какая-то искренность между нами. Садись. сказал он, указав на стул.

Мужчина последовал за Марипосой, он чуть отодвинул стул от стола, затем пододвинул е женщине, и когда она села поблагодарив, Алан ответил: «Не за что», он глубоко вздохнул, положив ладонь между и животом и грудью, делая вид, что поправляет пуговицы пиджака, а затем сел напротив неё.

-Да, слушаю. – сказал мужчина.

-Я верю, что ты защищаешь всех людей.

-У некоторых бывают такие заблуждения. Но если это не сказывается на твоей жизни, то просто не обращай внимания.

-Я перейду к теме, будет лучше для нас обоих, я вас побеспокоила утром, простите. Я хочу поговорить на счёт Карсона.

-Мммм. Я разве похож на того, с кем можно посплетничать? Даже если я и буду сплетничать, то тема будет не Карсон.

-Хорошо, тогда мне нужна от вас помощь.

-Если вы будете издеватсья над тем, что с нами случилось, то я…

-Разве возможно такое? Такова моя натура. Сначала меня ненавидят, презирают, недолюбливают, а потом я начию им потихоньку нравиться. Значит Робертс решил отправить вас?

-Вы понимаете, как Робертсу тяжело, что он не может вытащить Карсона? Не знает, что делать, я тоже в безысходности. Я пытаюсь сделать всё возможное.

-То есть, мы понимаем, что я непричастен к этому. Это не обвинение.

-Конечно нет. Вы можете найти того, кто это сделал. Я не буду обвинять, но это очень странно, что Пи Джей отказался от денег и забрал заявление.

-Я тоже не знаю Пи Джея, но это очень странно.

-Потому что он что-то проворачивает. Карсон правда невиноват, он не мог этого сделать, к тому же, вы из семьи, вы женаты на сестре Карсона. Если вы узнаете, спросите у всех, я уверена, что если это не он, то знает, кто сделал.

-Вы правы… я вот что скажу. Пусть Саманта больше не проживает травмы детства. После того, что случилось, у нас брак разваливается. Пусть Саманта ничего не знает о нашем сотрудничестве. Она не знает, что у нас свами встреча.

-Ты боишься свою жену? – засмеялась Марипоса.

-Ты посмотри со стороны, ты ведь согласишься, что я сексуальный мужчина. Ты тоже огненная женщина. Твои рыжие волосы, твой взгляд … Как сказать, ты красиво одеваешься. Если посмотреть со стороны, мы прекрасно подходим друг другу…

Когда Алан говорил эти слова женщине, она сначала склонила голову, затем подняла её и навострила глаза, согнула слегка кисть руки и завела ладонь за ухо, губы слегка приоткрылись, и показался кончик языка, она легко почесала за ухом, опустила ладонь на уровне груди и вновь привела руку в тоже место, а затем, расправив ладонь положила её к шее, Марипоса опустила руку и пыталась не засмеяться, хотя уголки рта растягивались, в итоге женщина засмеялась и выдала: «Вы правы. Очень правы. Мне тоже так кажется».

-Красавчик! Сказал «красавчик» официанту, но на самом деле красавчик здесь я. Сынок, принеси нам еды и чай, что-то выпить еще. – сказал Алан.

-Я не буду.

-Нет, нужно поесть. Вы и так в последнее время похудели, сбросили килограммы. Я следил за вами, когда вы были полной, то тоже были красивой. Вам это шло. Вас нужно хорошенько угостить.

«Я пришла поговорить о Карсоне. А он что мне говорит?» — подумала Марипоса. Женщина согнула локоть, поставив его на спинку стула, она уткнулась подбородком в ладонь и улыбнулась, смотря загоревшими глазами на Алана и медленно водя пальцами по шее и грудной клетке.

-Вам как обычно накрывать на стол? – сказал официант.

-Накрывай! – ответил Алан.

-А вашей даме? – улыбнулся официант.

-Какой еще даме? – заявила женщина, поднявшись с места.

-Спокойно! Парень, ты иди! – сказал Алан сначала женщине, а затем официанту.

-Я пришла, чтобы решить дела!

-Садись, давай поговорим о Карсоне.

-Ты сможешь что-то найти? – сказала женщина, сев обратно.

-Всё очень глубоко, наш свёкр серьезно возится с этим, нет проблем, в тюрьме будет человек, который всегда защитит. Но есть одна проблема.

-Какая? – испугалась Марипоса.

-Я попрошу у тебя кое-что.

-Что?

-Ты возьми эти свои красные щеки и вот так растяни, расслабься. Почему ты так напряжена? Успокойся. – засмеялся мужчина.

Марипоса усмехнулась в ответ, а мужчина продолжил: «Если Алан приложил к чему-то руку, то всё будет хорошо, успокойся», женщина, опустив голову, поправила прядь волоса, которая упала на щёку и приложила ладонь к лицу.

-Еще больше похудеешь, ты каждый день худеешь, тебе нужно следить за собой, хорошо питаться. Сейчас нам принесут еды. Мы же не коровы, чтобы есть траву. – засмеялся Алан.

Мужчина начал говорить, он говорил без умолку, посмеиваясь, а Марипоса, подперев голову, слушала его и улыбалась.

После завтрака Марипоса вышла из заведения и на её телефоне сразу же раздался звонок от Робертса, она ответила и услышала от мужчины: «Марипоса, Саманта уезжает в Австралию, я доверяю и поручаю тебе одно дело».

-Австралия? Зачем?

-Тебя не должно это касаться. До вечера найди подходящие отели или дома, где она может жить, их номера и всё, чтобы можно было обеспечить мою дочь. Главное её комфорт и безопасность.

-Хорошо. – сказала Марипоса.

Женщина убирала телефон в сумку, и в этот момент раздался за её спиной мужской голос.

-Подвезти вас? – спросил Алан.

-Нет, не нужно. Спасибо, я доберусь сама, водитель ждет меня. – ответила Марипоса.

-Хорошо, но мне не будет трудно. – сказал Алан, идя к машине.

Марипоса, смотря вдаль подумала: «Зачем Саманте понадобилось ехать в Австралию? Надо было спросить у Алана. Узнаю вечером. Робертс нагрузил меня, я же хотела навестить Карсона в тюрьме».

Ближе к вечеру Кентукки к роскошному особняку подъехала на машине Марипоса, её на пороге встретила испуганная Саманта.

-Марипоса, мне сказали, что ты приедешь, я испугалась. Что-то случилось с моим отцом?

-Нет. Он попросил меня приехать. Мать с дочерью здесь?

-Нет. Дома только Алан и я. А это что? – спросила Саманта, увидев в руках женщины папку.

-Варианты отелей, выписки с банка. Почему ты решила уехать? – ответила женщина, отдав папку Саманте.

-Если бы тебе нужно было знать, то отец бы ответил.

-Он серьезен. Не думаю, что нужно быть самоуверенной. Если Робертс тебя попросил что-то сделать, то только потому, что Карсон в тюрьме.

-Кем бы ты была без него?

-На что ты намекаешь?

-Ладно, неважно, я взяла и согласилась.

-Оооо, Госпожа Марипоса, какой сюрприз! Добро пожаловать! – раздался голос Алана, который вошел в комнату.

-Спасибо! – ответила Марипоса.

Марипоса и Алана обменялись поцелуями приветствия в щеку, и женщина спросила: «Как поживаешь?».

-Как я могу быть? Дома никого лишнего, моя голова ясна, рядом две прекрасные женщины. – сказал Алан, а затем обратился к Саманте: «Что это такое?».

-Потом поговорим, всё равно наша гостья уже уходит.

-Что значит уходить? Проходите, присядьте, расслабьтесь, выпьем чай или кофе. Расскажите мне о новостях из особняка.

-Насколько я поняла Саманта уезжает в Австралию. Когда она уедет, мы встретимся и поговорим в комфортной обстановке, это ведь личное. Всё, я ухожу. – сказала Марипоса, уходя.

-Я провожу Марипосу и вернусь. Австралия значит? – сказал Алан, уходя.

Алан пошел следом за Марипосой, она, накинув на себя пальто, вышла на улицу, и мужчина сказал: «Мне есть что сказать. Ты неожиданно приезжаешь и уезжаешь. Нужно было сообщать лично, я бы подготовился, мы бы встретили тебя хорошо».

-Посколько это дело касается только Саманты, я хотела встретиться лично с ней, уже в следующий раз…

-Какой следующий раз?

-Ты знаешь что-нибудь о деле Саманты? Почему она уезжает в Австралию?

-Нет, я не знаю. Я подробно разузнаю это для тебя. Значит, чтобы встретиться с тобой, я должен тебе что-то предложить. А ты сложная женщина, но ты это заслуживаешь. – сказал Алан, в шутку ущипнув двумя пальцами женщину за подбородок.

-В следующий раз. – ответила Марипоса, протянув ладонь для рукопожатия.

Взяв женщину за руку, Алан, положил ладонь ей на плечо и потянул Марипосу к себе, на что она воспротивилась: «Алан, ты был прав, Саманта увидит нас сейчас и неправильно всё поймет».

-Для человека быть красивым-это проклятье, ты даже не можешь взять свою подругу и поцеловать как следует. Мы поговорим об этом после ужина, думаю, мы сможем договориться.

-Посмотрим. – ответила женщина, направляясь к машине.

-Послушай, я не хочу отговорок, мы пойдем на ужин, ты услышала меня. – сказал Алан женщине.

-Не задерживай меня, нам с Барбарой еще нужно заехать по делам к нашей знакомой Бильгин, у неё идет подготовка к свадьбе.

Когда Марипоса села в машину и уехала, он лишь помахал в след.

Вскоре эти двое вновь встретились. Семья получила шокирующую новость. Робертс, которому было уже за семьдесят, решил жениться на Сандре, а это означало одно- конец власти Марипосы. Женщина, после того, как осталась вдовой, не покинула дом, предпочла жить в богатом особняке, ещё и связь с Карсоном останавливала ее, а теперь приходит новая хозяйка и забирает все, что было нажито Марипосой за долгие годы. Ее власть, командование, подчинение служанок, послушание младших членов семьи. Все. Это изрядно подкосило женщину и выбило из колеи, она даже задумалась о том, что отравит Сандру крысиным или мышиным ядом. Не успела семья порадовать возвращению из тюрьмы Карсона, как дедушка, собрав всех родственников в гостиной, объявил о том, что они поженятся в скором времени.

Марипоса шла по коридору, когда ее неожиданно окликнул Алан, звуком «ш», женщина перепугалась и в тот же миг обернулась.

-Что-то случилось? — сказала она, встав на месте.

-Ничего не случилось, я просто беспокоился о тебе. Сказал, что иду в туалет и вышел.

-Мы ведь были вместе.

-Да, вместе. Но глаза и взгляды были далеки друг от друга. Подойдя ближе, могу увидеть то, насколько ты расстроена. Видишь, я же говорил, что решу дело с Карсоном. Мне уже кажется, что это я своим присутствием здесь доставляю вам неудобства и печали.

-Ты ни причем. — ответила Марипоса.

-Но ты очень расстроена.

-Как мне не быть расстроенной? Ты знаешь что мне сделали Скиппер и Лиана? А потом, они ещё без стыда помирились и пришли сюда, держась за руки. Ладно это, а что происходит с Робертсом? В этом возрасте жениться? На этой женщине?

-Ты верно говоришь. Он уже объявил женщину хозяйкой этого особняка. Если представить, что Сандра сделает с теми, кто живёт в этом доме, то это нормально, что ты переживаешь за это.

-Я сойду с ума! Я не смогу это выдержать! — сказала Марипоса, опустив голову.

-Знаешь что, ты не беспокойся, ладно? Если нет падишаха, то есть король, есть я. Я помогу тебе. Хорошо? А ты королева. И королева никогда не проиграет.

Руки Алана потянулись к Марипосе, он приблизил женщину к себе, ее голова в один миг оказалась на груди мужчины, сначала для нее это было неожиданностью, но она тут же закрыла глаза, когда он приложил ладонь к ее рыжим волосам, и их лбы соприкоснулись.

-Алан! — раздался голос жены Алана.

Марипоса, услышав голов Саманты, тут же оторвалась от мужчины, свое тело, голову, руки, и его ладони отлипли от нее. Саманта стояла молча, ожидая объяснений, и тогда мужчина сказал:»Моя орхидея. Брак Робертса и Саманты…это все…из-за этого Марипоса немного нервничает. Я тоже так подумал. Таким образом она потеряет всю власть в этом доме. Я поддержал немного ее».

Саманта, подойдя к Алану, приложила ладонь к его щеке, а затем произнесла: «Ты правильно поступил. Но ты ведь хотел в туалет. Иди. А то описаешься».

-Да, я пойду в уборную. Оставлю вас одних. — сказал мужчина, уходя.

-Что такое, Марипоса, у тебя фантазии с женатыми мужчинами? — сказала Саманта, остановив рыжеволосую.

-Что ты такое говоришь?

-Да ладно, Марипоса, все знают, что ты делала в этом доме. Говоря об играх, ты держись подальше от Алана.

-Что такое? Ты ревнуешь? И почему ты не говоришь об этом Со своим мужем? Почему? Почему ты спрашиваешь с меня? Это он под предлогом, что ищет в туалет, проследил за мной.

-Ты настолько бесстыжая…как тебя держат в этом доме столько лет? Не понимаю. У тебя не осталось ни стыда, ни совести, ни понятия о хорошем.

-Когда сердца едины, то ничто не сможет им помешать, мы только что это видели. Всея извини, мне нужно сделать важный звонок. Он намного важнее тебя.

-То, что ты увидела, станет для тебя концом в этом доме. — ответила женщина Марипосе, поднимающейся по лестнице.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Ход королевы… пусть исчезнут пешки,

Обдуманно, с азартом, но без спешки.

Ход королевы… ход не из простых,

Судьба фигур всегда в руках живых.

Это утро в особняке, в котором проживала Марипоса началась с хаоса и суматохи, в самом сердце Кентуки должна была уже вот-вот состояться свадьба, но прежде необходимо было провести мальчишник и девичник, все его обитатели словно с ума сошли. Сандра, собрав всех во дворе требовала, чтобы ей скорее привезли приданное, Элина с двумя слугами ходила вокруг Скиппер, говоря о том, что нужно сделать, привезти, когда и что организовать.

-Я понять не могу, а где Марипосе? Она же всегда занималась организацией таких дел?

-Я не знаю, Лиана…не знаю. — с досадой ответ Скиппер жене, обняв ее.

-Всем доброе утро! — раздался голос Марипосы.

-Ты то нам как раз и нужна! — сказала Сандра.

-Зачем? — ответила женщина, закинув сумку на согнутый локоть.

-Марипоса, спасай. Мы уже с ума сходим из-за этой свадьбы. – сказала Элина

-Элина, у меня нет времени на это. — ответила женщина, пойдя дальше.

-Куда это ты?

-Мне теперь перед вами отчитываться? Если особняк стал вашим, моя дорогая Сандра, то это не значит, что я должна говорить вам о каждом своем шаге.

-Я не за тем говорю, глупая. Ты скажи где будешь, может докупить что. – сказала Сандра.

-Я не докуплю. Я иду встречаться со своей родственницей Ксиллией, она только что приехала из Дании, послушаю какие сплетни мне привезла. Это ладно, я вот что хотела спросить, ваш будущий муж ещё спит, не могу узнать у него…наш родственник Алан. Мы его пригласим на свадьбу? На свадьбу, мальчишник? Всё-таки он зять. Спрашиваю у вас. — улыбнулась ехидно Марипоса.

-Зови, приглашай. — сказала сухо Сандра.

-Хорошо. Тогда я позвоню.

-Зачем он нужен? — спросил только что пришедший Карсон.

-Он часть семьи. — ответила Марипоса и ушла.

Карсон, смотря в след уходящей Марипосы, вспоминал слова сестры: «Пожалуйста, следи за Шехмузом и Марипосой. Не спрашивай зачем. Это личное».

Подойдя к кафе, Марипоса увидела свою троюродную сестру Ксиллию, которая говорила по телефону, девушка звонким голосом вещала: «Да, дорогая, Джозефина, увидимся. Приходи. Приходи. Буду тебя ждать». Она засмеялась и отключилась.

-Так смеются. А меня ты не рада видеть? — раздался голос Марипосы.

-Марипоса. Дорогая! — сказала Ксиллия, обняв родственницу.

-Здравствуй.

-Привет.

-Ну что, пройдем. Присядем?

-Да.

Женщины расположились в кафе под открытым небом, заказали себя чай с конфетами из фиников и приступили к разговором.

-Ну что? Как ты съездила в Копенгаген? Как ваши? Я тоже была там проездом, но не успела заехать. Госпожа Матильда долго рассказывала мне про их особняк, Киви с мужем, своих правнуков. И многое-многое другое.

-Лучше бы я не приезжала туда. — отвела взгляд Ксиллия.

-Почему? — спросила Марипоса, взяв сестру за руку.

-в этом не было смысла. Я как приехала, так и уехала. Понимаешь… Я себя там чувствовала чужой… Да, мама даже впустила меня в дом, я была среди них. Но…да меня и поддержала то только одна Каролина. Потому что она, такая же, как и я, она такая же, как и мы….

-В каком смысле? Кстати, как она? Матильда про нее и слова не сказала.

-Да Госпожа Матильда ее и видеть не может. Есть же Абдуллах-бывший муж Сесиль, Каролина стала любовницей его отца. Хотя все кажется не так, как есть…но они любовники. Она даже беременна.

-Вот это новости….

-Да… И если бы ты знала, как я себя там чувствовала… Так тошно, дурно, уязвимо. Они все друг с другом, они друг о друге все знают, а я… А я чужая. Киви с мужем обсуждает что-то, его сын начинает говорить, Сесиль с детьми, служанки помогают им, Клара пишет книгу, все слушают, а я и слова вставить не могу. Они даже с прислугой близки…я не выдержала и уехала. Да я и сама во всем виновата.

-Ладно. А где Магнат?

-Мы с ним временно расстались. Какая же я дура, Марипоса. — сказала Ксиллия, положив голову на стол.

-Ты жалеешь?

-Да. Жалею. Очень жалею. Ладно, я полюбила Магната, но не надо было становиться его любовницей и предавать маму.

-Я тебя очень хорошо понимаю. — сказала Марипоса, взяв Ксиллию за руки.

-Я знаю… — сказала Ксиллия, подняв голову, а затем продолжила: «Ты когда-нибудь жалела, что стала любовницей Карсона?».

-Я начала жалеть недавно…

-Тебе стало жалко его жену?

-Нет, вовсе нет. Нисколько. Эта женщина не имеет абсолютно никакого самоуважения, у нее нет гордости. Элина простила его за все сразу же, как он вышел из тюрьмы. Знаешь…я смотрю на всех них, особенно сейчас. Да, это аморальные, плохие, абсурдные отношения, но они все счастливы. И я им всем завидую. И белой и черной завистью. У меня такого никогда не было. Единственное чем я могла насытиться- это быстрый приход Карсона в мою спальню, невидимые взгляды среди всех. А вот у всех…Скиппер любим Лианой, а она им. Мерлия любима мужем, она успевает ревновать троих мужчин за раз. Они любимы и нужны. А я никому не нужна. Посмотри на стариков…даже они женятся…

-Ты что тоже хочешь замуж? — засмеялась Ксиллия, взяв за руку сестру.

-Нет. Нет. Я никогда ничего подобного не хотела…

-Ты, как и любой человек хочешь любви. Давай найдем тебе мужчину. — рассмеялась Ксиллия ещё громче.

-Нет. Мне не нужны никакие мужчины.

-Может ты ещё ребенка родишь, построишь семью.

-Ксиллия, я никогда не хотела ни детей, никого…простой порой, так бывает…хочется быть нужной и любимой другими, а не одинокой…то есть, не одинокой, а никому ненужной. Когда я смотрю вокруг, то вижу, у каждого человека кто-то есть. Будь то муж или жена, друг, сестра. Кто есть у меня? Я рождена быть одной. — заплакала Марипоса.

-У тебя есть я.

-Да, знаю. Но мы видимся редко. Приезжали бы почаще.

-У меня хорошие новости! Я остаюсь на некоторое время здесь. Буду жить у подруги, она уезжает по работе, за домом буду следить я, как раз жить, будем видеться. Не плачь, пожалуйста.

Но Марипоса все плакала, она обернулась и сказала: «Вон, смотри, идёт пара. Мужчина женщине подарил розы, поцеловал ее. Представляешь, как она счастлива. Ночью она тоже будет ни одна. А я совсем никому не нужна».

-Я все поняла. Давай, дорогая, рассказывай, что у тебя с циклом? У тебя сейчас овуляция. Я же гинеколог. Понимаю эти вещи сразу. Хочется ласки, любви, нежности, страсти. А плачешь ты, потому что ПМС приближается. Но ты же королева! Ты королева! А королевы никогда не проигрывают! И все будет у тебя хорошо.

-Надо ответить. — сказала Марипоса, когда зазвонил телефон.

-Конечно.

-Ты ещё звонишь. — сказала женщина, увидев, что звонит Алан.

Марипоса сразу же ответила: «Да».

-Афродита среди всех женщин. Как дела? Что ты сейчас делаешь? Рассказывай!

-Я сейчас занята. Поговорим потом. А, стой, я и так забыла, что должна была позвонить тебе, говорю сразу. Ты приглашен на мальчишник Робертса и их с Сандрой свадьбу.

-Хорошо, спасибо. Но подожди, если бы было что-то срочное, разве бы ты не ответила мне? Мне не нравится твой голос. Все хорошо?

-Поговорим потом.

-Нет, нет. Мы сейчас же встретимся. Ты на улице, я слышу звуки. Пойди куда-нибудь, выбери место

-Зачем?

-Пришли мне локацию. Хорошо, красотка? Никаких возражений, они не принимаются.

-Хорошо, увидимся.

Спустя время, место занимаемое Ксиллией опустело, но его быстро занял Алан, мужчина поправил черный пиджак, подходящей полностью его образу, снял темные очки и сел напротив женщины.

-Что случилось? Ты плакала.

-Нет. С чего бы это?

-Я вижу красные и опухшие глаза.

-Ладно, я плакала. Но это от счастья. Я встретилась с родственницей, мы повеселились, посмеялись. Это были слезы от смеха.

-С родственницей? Я думал, что ты та женщина, которая любит играть в одиночку.

-Я тоже так думала. Но может быть внутри меня спрятана та, кто хочет ценности семьи. Может быть я покрывала это любовью к Скипперу и его покойному брату? Я не знаю. Не знаю.

-Послушай. — сказал Алан, взяв Марипосу за руку и продолжил: «Будь спокойна со мной, ты можешь говорить о чем угодно. Плакать, изливать душу. Ладно?».

-С какой стати я могу изливать тебе душу? Зачем я вообще пришла сюда к тебе? Как только жена уехала, то ты сразу же стал бегать за мной. Ты начал делать это еще при ней. Какие у тебя намерения? Что тебе надо?

-Послушай, Марипоса, наш брак никогда не был настоящим. Он фиктивный. Саманта хотела отомстить отцу, а я, как давний друг помог ей. Мы знакомы со времен университета, вот и все. Поэтому между нами никогда ничего не было. Я по доброте помог ей. Поэтому ты можешь мне доверять и открыться. Скажи, что на душе у тебя сейчас…

-Моя жизнь состоит из сожалений и нескольких моментов счастья. Внутри меня как будто бы суд. И сожаления перевесили часу весов. Я чувствую давление всех своих выборов, которые делала ранее.

-Ты права. Ты погубила свою жизнь ради той семьи и особняка. Марипоса, знаешь что я вижу, смотря на тебя? Весну. Твои золотые волосы, похожие на закат. Твоя улыбка.

Марипоса за секунду засмеялась- это был смех сквозь слезы, и мужчина продолжил: «Правда. Словно солнце специально выбирает тебя, чтобы светить. Ты словно весеннее утро. Марипоса, ты очень красивая. Ты красива так же, как и все сезоны».

На такой доброй ноте Марипоса рассталась с Шехмузом, но расставание было коротким, уже вечером мужчина пришел на мальчишник в особняк. Женщина расположились на втором этаже, а веселье мужчин проходило на первом. Марипоса спустилась на кухню, чтобы проверить работу служанок и поваров, они затягивали с напитками и сладостями. Уладив все дела, женщина направилась наверх, Алан заметил рыжие волосы в толпе и направился к женщине.

— Как у вас дела? У нас полная скукота, скорее бы все закончилось. — сказала она еле слышно, медленно подойдя к Алану.

-У нас тоже ничем не отличается, скука смертная. Заняться бы чем-нибудь весёлым. — улыбнулся мужчина, глядя на Марипосу.

-Когда все разойдутся, ты приходи, я буду ждать тебя у себя. — ответила она, подойдя чуть ближе.

-Хорошо. — улыбнулся мужчина.

Как только Марипоса поднялась к женщинам, Алан, развернулся и стремглав направился к мужчинам, чтобы остаться незамеченным, но не вышло. Карсон, носящий в своей голове слова сестры, пристально следил за мужчиной, он подошёл к Алану И сказал: «Все хорошо? О чем говорила Марипоса?». На лице Алана сразу засияла улыбка, и мужчина ответил: «Она рассказывала, что у них очень весело. А я рассказал о том, как весело у нас. Спрашивала нужно ли нам что-нибудь. Я сказал, что всего хватает. Ладно, шурин, пошли веселиться».

Когда дом опустел, и все гости разошлись, оставался лишь один Алан, мужчина поднялся незаметно на второй этаж, он делал все, чтобы остаться незамеченным, но Мерлия, которая вышла из комнаты Марипоса, застала его врасплох.

-Ой, ты меня напугала.

-Простите.

-Мерлия, а это туалет?

-Нет.

-У вас тут огромный особняк, я заплутал, все никак не могу запомнить. А где здесь туалет?

-Так он на первом этаже. Идете прямо, потом налево.

-Ладно, понял. Слушай, а где комната Марипосы? Я должен был ей сказать названия лекарства.

-А она что болеет?

-Нет. Нет. Это для роста волос.

-Для роста волос? Вы что пользуетесь такими препаратами?

-Нет, моя вторая жена покупала ампулы. Я слышал Марипоса жаловалась, что волосы лезут. Всё-таки сейчас такая погода.

-Так вот её комната. — показала Мерлия пальцем за свою спину.

-А, спасибо, это ты выходила от нее.

Тем временем Марипоса ходила по комнате из стороны в стороны, говоря по телефону.

-Марипоса, я же говорила, у тебя просто овуляция, организм хочет размножаться. Нет ничего такого плохого в том, что люди, которые понравились друг другу, займутся любовью. Но, как гинеколог, я говорю тебе- предохраняйся.

-Что? Какой еще любовью? Что ты говоришь?

-Признай, что тебе нравится этот мужчина и все.

-Нет, такое невозможно. Ксиллия, у меня голова не на месте. Я ей вообще не думаю. Ладно, я устала после всех этих девичников и мальчишников. Пока.

-Пока. Спокойной ночи.

-И тебе…

Марипоса продолжала ходить по комнате из стороны в сторону, стуча телефоном по ладони, женщина была напряжённой и разъяренной, кажется, что ее уже невозможно было остановить, пока вдруг дверь не открылась, и она не увидела перед собой Алана.

-Ты меня напугал.

-Прости.

-Закрывай быстрее дверь на ключ. Ещё кто-то увидит, действительно подумают не то.

-Не переживай, я сказал Мерлие, что пришел порекомендовать тебе ампулы для роста волос, из-за погоды они выпадают.

-Что? Какие ампулы? — остановилась женщина.

-Моя вторая жена пользовалась.

-Что за а ампулы? У меня то проблем нет, но вдруг с возрастом что будет…

-Марипоса, да я это придумал.

-Получается, Саманта стала твоей третьей женой. Какой ты любвеобильный.

-Да…

-А что с тобой? В твоей жизни было много мужчин?

-Нет. Ничего интересного нет. А тебе легко пришлось. Женщины было три и на каждую одна система обольщения и один и тот же способ сделать предложение руки и сердца.

-Нет, не скажи. С каждой была своя история. Саманта вообще сама предложила мне пожениться.

-Сама?

— Ты сама знаешь какой у нас был брак…я нравился ей с молодости. Разве я могу не нравиться?

-Как интересно. А ты расскажи мне каждую историю, будет интересно послушать.

-Сначала я уделю время тебе. Ты же звала меня, когда все разойдутся.

-Да, звала. Но из-за всей этой суматохи, со всеми этими свадьба и праздниками, мероприятиями, я уже забыла, что я хотела, сколько всего я ношу в голове.

-Так ты расслабься, ты очень напряжена, тебе нужно снять напряжение. — сказал мужчина, разведя руки в стороны.

-Да, ты прав. Только как это сделать? — ответила женщина, откинув голову.

-Я знаю, как расслабить женщину.

-Это у тебя было столько жен. Значит ты ветреный. И не остановишься никогда.

-Человек не может всю жизнь любить одного. Взгляды, вкусы, предпочтения меняются, а женясь, я проявлял всю серьезность намерений. Почему мы вообще об этом говорим? Слушай, все мои жены были одинаковые. Всегда веселые и с хорошим настроением. А ты не такая. Ты- женщина-загадка. Сложно представить какое у тебя будет настроение. Оно меняется часто. То ты черней и злее тучи, то замышляешь что-то, то светишься и озаряешь всех вокруг. А сейчас разгневана и напряжена. Тебе надо хорошо расслабиться. — сказал Алан, положив ладони на плечи Марипосы.

-Да если бы я ещё могла. Эта Госпожа Сандра запросила у Робертса целый особняк. Теперь она тут хозяйка, уже начала командовать. Скоро закроет холодильник на замок, я буду питаться объедками, ещё полоумная Мерлия достала меня, тоже хочет остаться в особняке, но при этом ее тяготит брак с Тоддом. И все бегут ко мне. Как тут можно расслабиться?

-Ладно, я тебе помогу. Расскажу несколько техник. — сказал Алан, притянув женщину к себе.

Марипоса оказалась прижатой к Алану, мужчина обнял ее, она, почувствовал тепло, исходящее от него, смогла на мгновенье успокоиться, дыхание чуть выровнялось, женщина положила телефон на комод, а затем обвила туловище мужчины руками, она глубоко вздохнула и закрыла глаза, положив изголовье на его грудь.

-Вот так. Ты дыши глубоко, считай до пятнадцати, вот так вот стоя на месте, а я сделаю то, что надо.

Марипоса не заметила, как замерла, оказавшись в объятиях Алана, который уже несколько раз обжёг ее голую шею поцелуями, она прикусила губу и ещё ближе прильнула к его телу.

Марипоса расплылась в улыбке, Алан потянул ее за руку, губы мужчины и женщины сплелись в поцелуе, он так страстно целовал ее, впервые целовали ее, всегда Марипоса, приходя к Карсону целовала его, а тут, впервые целуют ее. Женщина охватила руками широкую шею Алана, который аккуратно разместил руки на ее талии. Это умопомрачение довело их до кровати, Марипоса улеглась на спину, а мужчина оказался поверх нее, резко развязав пояс черной просвечивающей блузы, а она в свою очередь стянула пиджак с того, кто сейчас целовал ее горло без остановки. Марипоса вцепилась пальцами в его затылок, а он, самостоятельно оголив свой торс, ласкал ее бодра, живот, толстые пальцы запутались в золотых волосах. Алан никак не мог оторваться от губ женщины, все эти прелюдии, каких не было с Карсоном, очень нравились женщина, она хотела насладиться этой лаской подольше, но в тоже время, загоревшейся желание поскорее сблизиться с мужчиной, не давало ей покоя, она понимала, что ее организм того требует, этот цикл, она проживала овуляцию, думала: «Почему же я родилась женщиной? Почему вынуждена проживать это? А затем терпеть боли? Множество изменений в организме, страдать, восстанавливаться?», но желание перевесило чашу весов, и Марипоса взяла инициативу на себя. Всё случилось быстро, они разделись, и она уже ни о чем не думала, не боялась, забыла обо всем, ее мозг перестал работать, она даже не думала душой и сердцем, работал только ее организм, желающий сейчас мужчины. Алан обходился с ней нежно, а она жаждала страсти. Лишь страсть была в ее постели с любовником, с которым она занималась любовью быстро, чтобы никто не застал их, а такой нежности она не испытывала никогда. Даже сейчас в комнату могли постучать, но ей было спокойно. Она всегда испытывала драйв, страсть, когда занималась любовью, но он был с ней ласков, лёгкие поглаживания, кроткие поцелуи, все это так сказочно и непривычно, хотя и любви она не испытывала к этому мужчине или ещё не успела испытать. Прелюдии, добрые слова полностью расслабили ее, и женщина выразила все то желание и похоть, которые таились сейчас глубоко в ней. Несмотря на то, что Марипоса вела себя как искусная любовница, словно она путана с большим опытом, он был главнее, во время интима впервые она была под мужчиной, ее ноги сгибались, она их выпрямляла, обволакивала ими тело Алана, руки держала лишь на его спине и плечах, они ни разу не разлучили свои губы. Марипоса лежала, прикрыв глаза, Алан мощными руками медленно перевернул ее тело на бок, он приблизился, введя медленно половой орган в ее, отчего Марипоса испытала оргазм и медленно простонала, он обвил ее тело рукой, а она правой рукой сжала его плечо, и они продолжили свое занятие любовью, женщина, закрывшая глаза, полностью доверилась ему, ей казалось бы даже не было интересно что с ней происходит, ее разгоряченное, потное тело уже перевернулось на живот, и мужчина со всей хваткой и желанием вновь завладел ей, Марипоса сжала губы, а Алан обе ее ладони, своими, она глубоко дышала, испытывала наслаждение, все ей очень нравилось, душа загорелась, чтобы сделать все самой, как это было с бывшим любовником, уложить этого мужика, стать главной, взять все с вот руки, с Карсоном она всегда занималась любовью, находясь в позе наездницы, доставляя ему удовольствие, ублажая его, владея его половыми органами, а тут вдруг появился мужчина, который позиционировал себя, как настоящий самец. И у Марипосы не было другого выхода, только полностью отдаться ему. Когда Алан закончил, то глубоко вздохнул, откинувшись на подушку, Марипоса глубоко дышала, всё ещё не отойдя от полученной эйфории. Она согнула руки в локтях, положив их под голову, посмотрела на мужчину, который гладил ее волосы и улыбнулась.

Желание перевесило чашу весов, и она не могла совладать с собой, женщина быстро согнула колени и поднялась, ее взгляд, желающий Алана, сначала напугал мужчину, но он продолжал улыбаться, она быстро оказалась между его телом и положила руки на его плечи.

-Ты что хочешь ещё?

-Да! — ответила она, резко поцеловав его в губы.

Обняв шею мужчины, Марипоса применила свою любимую хитрость, она вновь была в позе наездницы, ей казалось, что всем мужчинам это нравится, хотя она не знала так ли это. Алан крепко обнял женщину, она сама сделала несколько резких движений, доведя себя до оргазма, и ей уже хватило этого, но Алан и не думал выпускать женщину из своих рук. Марипоса неожиданно вырвалась и встала на пол, накинув на себя халат.

-И это все?

-Да. Я уже все.

-Но я ещё не всё.

-Мне хватило это. Я получила то, что хотела. — сказала женщина, убежав в ванную.

Приняв душ, Марипоса надела сорочку и встала перед мужчиной, который натянул на себя футболку.

-Ты иди помойся, а потом я незаметно выведу тебя, чтобы никто не видел. Все уже спят, но все же.

-Я думал, что останусь с тобой…

-Со мной? Зачем? Да и это невозможно, в особняке увидят.

-Не знаю, женщины ведь любят разговоры после всех этих дел.

-Не знаю, я ничего не люблю. Алан, это был просто секс.

-Как это?

-Ты не рассчитывай на больше. Я же женщина, у нас овуляции каждый месяц, организм требует размножения, дикое желание и все такое.

-То есть, твой организм сейчас хочет ребенка. Не пойми неправильно, но я бы стал отцом твоего ребенка.

-Нет, я не хочу детей. Какие дети в моем возрасте?

-Ладно, ты позволь мне ненадолго остаться, а часа в три я уйду. Все равно все спят.

После душа Алан вышел в спальню, Марипоса уже спала, он в одной лишь майке лег возле нее, одной рукой мужчина обнял ее тело, сжав ладонь, ладонь приложил к изголовью и аккуратно закинул обнаженную ногу на ее тело.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Истинному королю — нужна лишь одна королева.

Эта ночь в особняке была поистине неспокойной. Свадьба, большое празднество обернулось для всех шоком, каждый испытал ужас, страх за свою жизнь и состояние близкого. Марипоса, умывшись, надев ночную сорочку и халат набрала номер мужчины с надеждой, что он ответит, всё-таки стояла уже глубокая ночь.

-Алло, Алан. Ты можешь говорить?

-Конечно. Разве могу не говорить?

-Кто знает вдруг ты спишь уже или отдыхаешь? В особняке такое случилось. Все смешалось, перевернулось и перепуталось. Мне даже стало страшно на самом-то деле….

-Что могло произойти? Или у вас была кровавая свадьба? Невеста застрелила жениха?

-Лучше бы застрелила… Что я говорю? В дом, точнее к ним в постель подкинули свиную голову.

-Что? — во весь голос рассмеялся мужчина.

-Вообще не смешно. Я с ума сойду. Что значит голова свиньи? Что мы проживаем в этом особняке?

-Сейчас же там свадьба, праздник. Охрана могла упустить это, все-таки много людей. Ничего не случится, не переживай.

-Не переживать? Подумай сам. Сегодня голова свиньи в их комнате, а завтра моя голова на моей же постели…тебе легко говорить. Тот человек, с которым вы устраивали разборки- умер. Теперь за это спрашивают с нас. От нас не отстанут.

-Столько мужчин рядом с вами. Почему ты думаешь об этом?

-Мужчин? Очень смешно. О каких мужчинах ты говоришь? Робертс оказался капризнее жены, сразу же свалился в обморок. У Карсона свои проблемы, он ушел в астрал, не отлипнет от жены. Скиппер что ли мужчина? Его оставили за главного, так и он в прострации. — засмеялась громко Марипоса.

-Слушай, сделаем так. Я приду завтра и все решу. Успокаивать и защищать тебя теперь мое дело. По крайней мере проведем время вместе. Что скажешь?

-Не знаю… здесь сейчас всё слишком запутано.

-Может немного успокоимся. Мы уже сделали шаг к цели. И я не хочу отступать. Завтра я буду там и заставлю тебя забыть все проблемы. Не переживай, дорогая.

-Хорошо, Алан. – успокоилась Марипоса, облизав губы.

-Марипоса! – раздался мужской голос.

-Карсон? – ответила женщина, обернувшись и тут же сбросила звонок.

-Ты потерялась из виду, там всем плохо…

-А тебе я смотрю лучше? Зачем пришел? – сказала женщина, сев в кресло.

-Ты говорила с Шехмузом?

-По какому праву ты с меня спрашиваешь?

-Ты стала часто говорить с ним и общаться…

-И что? Карсон, говори быстрее зачем пришел? Я устала и хочу спать. А ты я смотрю смог выйти из астрала, да?

-Марипоса, я как и все напуган, страшно выйти из комнаты. Тем более те люди, мстящие нам, они хотели убить меня. Я боюсь даже стука в дверь, прошу Элину посмотреть.

-Ну так и иди к жене! Зачем ко мне пришел? – указала Марипоса на дверь.

-Марипоса, я подумал… — сказал мужчина, опустив голову.

-Что? – спросила Марипоса у мужчины, который нервно почёсывал нижнюю губу.

-Мы можем еще вернуть всё, что было между нами?

-Что? – возмутилась Марипоса, встав перед Карсоном.

-Марипоса…

-Когда я приходила к тебе в тюрьму, ты оттолкнул меня? Даже говорить не захотел, а я ходила между прочим с Барбарой к семье Преном, я обратилась за помощью к мужу твоей сестры. После смерти твоего сына между нами уже ничего не было, вспомни, как ты захотел сделать своего отца недееспособным. Как ты вышел из тюрьмы, то сразу же побежал миловаться к жене. Так что беги к ней! Ты себя даже помыть не смог! Зачем ты мне нужен?

-А кто тебе нужен?

-Настоящий мужчина!

-Какой например? Как Алан?

-Ты что ревнуешь? Замолчи уже про Алана. Причём тут этот человек? Всё, иди отсюда!

-Но, Марипоса, мы можем еще вернуть всё!

-Заткнись! – крикнула женщина, влепив Карсону пощечину.

-Мар…

-Иди отсюда! – сказала Марипоса, схватив Карсона за ворот пиджака.

Марипоса потащила Карсона из своей спальни, она открыла дверь, и мужчина сказал: «Тише, увидят еще…».

-Пошел вон! – крикнула она, вытолкнув Карсона из спальни.

-Что происходит? – раздался голос Лианы, которая проходила мимо спальни женщины.

-Всё плохо, у нас у всех стресс и напряжение. Нам подложили свинью, завтра и нам руки с ногами отрежут. – сказала Марипоса, захлопнув за собой дверь.

На следующее утро Марипоса с Барбарой сидели на трассе, они наслаждались лёгким ветерком, который обволакивал их бледную и фарфоровую кожу, женщины обсуждали поведение новой хозяйки особняка-Сандры, которая собрав всех на завтрак, заявила, что после произошедшего ни один человек не войдёт даже в их двор и без ее позволения никто из семьи не выйдет пределы ворот.

-Невестка, как ты думаешь, эта женщина будет против тех, кто приезжает к нам?

-Скоро поймём, Барбара. Приедет Алан, тогда и увидим. Он услышал обо всем, переживает за нас.

-Но он родственник, не считается. Я сегодня позвала своего тренера из зала.

-Я сойду с ума, какие проблемы на наши головы свалила эта женщина.

-Скажу вам кое-что. Две красивые женщины, но смотрят на мир с грустью и досадой. Так нельзя. Так нельзя. — сказал Алан, подойдя к Марипосе и Барбаре.

Марипоса, увидев Алана, накрутила прядь волос на указательный палец и рассмеялась.

-Вас никто не радует в этом доме. — сказал Алан.

-Кто несчастен, дверь вон там. Пусть оставят счастливых и нас не беспокоят. — сказала Сандра, выйдя на трассу.

-Ооох, ох, ох, ох. Как жёстко сказано. Может немного успокоимся? В первую очередь я желаю вам, чтобы все осталось позади. Услышав о произошедшем, я все удалил и приехал к вам. Нужно ли что-то? — сказал Алан, сев в кресло.

-В следующий раз, когда соберёшься к нам ехать- предупреждай. Как этого впустили в наш дом? — сказала Сандра.

-Этого? — удивился Алан.

-Я поговорила с охранником, Алан для нас близкий человек, может приходить без предупреждения. Он наш друг. — сказала Марипоса.

-Ты неправильно считаешь. Я должна быть в курсе даже если комар залетит. Никаких друзей. — резко ответила Сандра.

-Госпожа Барбара, пришел ваш тренер. Куда его проводить? — сказала охранник, подойдя к женщине.

-Я сейчас выйду. — ответила Барбара.

-Что? Какой ещё тренер? Ну уж нет! Нет! — поднялась Сандра и направилась к выходу.

-Что? Вы что делаете, Сандра? Ко мне пришли! Ко мне! — ругалась Барбара с женщиной.

-Никого не впущу! Никого! — кричала Сандра.

-Что это такое? Что это такое? У вас происходит сумасшествие. Положение ужасное.

Алан громко засмеялся, мужчина схватился обеими руками за живот, а следом сел рядом с Марипосой на освободившееся после Барбары место.

-Все сошли с ума.

-Ну а как ты? Я вчера почитал в интернете. Вы- женщины, конечно, удивительные существа. То, как работает ваш организм. Смотри, тебе ещё нужна моя помощь? Если нужна, то как мы будем?

В ответ Марипоса рассмеялась во весь голос, а затем сказала: «Ты молись, чтобы нас не поймали. Ты видел ее. А если нас поймали бы? Ты посмотри только на женщину, она сразу же уничтожила бы нас. Сандра владеет этим домом. Она сводит меня с ума».

-Не сходи с ума, успокойся. Ты не пойдешь за ними?

-Мне какое дело до этих истеричек? Пусть едят друг друга.

-Я тебя съем! Моя рыжая драконша! Может поднимемся наверх в комнату? Что скажешь?

От слов Алана Марипоса лишь громко смеялась и улыбалась, ей были приятны слова мужчины и его внимание в ее сторону.

-Ты разве не видел женщину? Она тут же проследит за нами.

-Надо ответить. — сказал Алан, когда на телефон раздался звонок.

-Конечно.

-Сестра звонит. Алло, да Одетт.

-Алан, мне нужно всё-таки съездить. Чего только эти люди не пережили из-за нас.

-Ладно, я отвезу тебя. — сказал Алан и отключился.

-В чем проблема? Что такое? — спросила Марипоса.

-В чем проблема? Слонялась все без дела, теперь появился мужчина и стала бесконтрольной. Кстати, говоря о мужчинах… Куда подевались мужчины этой семьи? Где они ходят? Ладно, Робертс старый, а Скиппер и Карсон где ходят? Он сидит в комнате, как девочка.

-Ты сам видел ситуацию.

-Если бы у вас был нормальный мужчина во главе, то такого бы не произошло.

-Такого нет.

-Есть! Я есть! Я прихожу в этот дом ради тебя. А что если мы о нашей личной теме поговорим в твоей комнате?

В это время Барбара вернулась домой, с ней была Мерлия, девушка успокаивала Барбару, говоря: «Дорогая, тётя сейчас злая, но ладно, мы сходим потом к тренеру и извинимся. Точнее я за тётю лично извинюсь».

-Ничего мне не надо. – разозлилась Барбара и поднялась по лестнице.

-Стой! Подожди!

-Мерлия, мне воздуха не хватает, я задыхаюсь в этом доме с тех пор, как твоя тётя стала тут хозяйкой.

-Да что такое? Эта моя тетя всех с ума свела… и Лиана не пойми где ходит.

-Главное твоя сестра вышла из особняка. А мы и во двор выйти не можем. Я пошла к себе…

-Подожди… пойдем на террасу, подышим.

-Иди сама, я к себе.

Мерлия глубоко вздохнула, ударив ладонями по бедрам и направилась к террасе, девушка увидела Марипосу с Шехмузом и остановилась, ей показалось странным общение этих людей, и девушка остановилась, спрятавшись за шторкой у окна.

-Какая еще тема? О чём ты?

-Твой организм требует чего-то. Это нормально. Я всё изучил о женщинах, в такой период у вас повышенное желание. И не один день. Поднимемся наверх. Что скажешь?

-Дома столько людей. Всё вверх дном, тут Сандра. Нас поймают.

-Давай выйдем, прогуляемся.

-Как я выйду? Мы в тюрьме, тут всё с разрешения.

-Ты кажется от долгого ожидания забыла как делаются эти дела.

В ответ Марипоса вновь громко засмеялась, она смеялась непрерывно, а Алан всё говорил: «Обычно люди живут такой жизнью месяцами, годами, но у нас не та ситуация. Мы теряем время. Мы не так молоды уже, наши годы уходят, мы стареем. Не остается времени на любовь и отношения».

-Послушай, я вовсе не думала над этим…нужно ли мне это.

-Ты сейчас не думай, отбрось эти слова, думай только о хорошем. Я сделаю всё, как нужно. Я буду твоим героем. Всё-таки, что между нами происходит? Кто мы друг другу? Просто люди, которые провели ночь? Нет! Я серьёзный человек.

Алан приложил указательный палец к губам Марипосы, а затем расправил ладонь, и она словно прилипла к щеке женщины, глаза которой забегали. Ей были приятны прикосновения мужчины, но внутри таились страхи и опасения быть замеченной, она отвела взгляд и чуть повернула голову, сказав: «Не делай так, кто-то увидит».

-Хорошо. – ответил мужчина, убрав руку.

-Ладно, надо идти. А то нам еще увидят.

-Возьми, это для тебя. — сказал Алан, протянув Марипосе маленький цветок.

Мужчина средним и указательным пальцем вытащил из кармана пиджака чёрный тюльпан и продемонстрировал его удивлённой женщине.

-Что это? — сказала она, расслабив уголки губ.

-Это цветок.

-Необычный. Это тюльпан? Черный. — ответила она, протянув руку.

-Да, черный тюльпан. — сказал мужчина, отдав Марипосе цветок.

-Необычно.

-Черный тюльпан в некоторых культурах символизирует силу и великолепие. В некоторых тьму и несчастье. А ты, Марипоса, кто?

-Я иногда сила, иногда тьма. — ответила она, смотря на черный тюльпан.

-Вот как…

-Да. Это удивительно, я никогда не видела черных цветов.

-Весь мир вообще черный. А ты в этом кромешно черном море, как оранжевый апельсин.

Марипоса, спрятав цветок в карман платья, мило улыбнулась и сказала: «Наверное, я тебя провожу, чтобы проблем не было».

-Договорились! – подмигнул мужчина.

Мерлия сразу же выбежала из особняка как только Марипоса и Алан направились к выходу, девушка закрыла рот от удивления и сказала: «Какие только дела не проворачивает эта Марипоса».

-Мерлия!

-Аааа…

-Я напугал тебя, деточка? – спросил Карсон.

-Нет, то есть, да… вы так резко появились, я напугалась. – ответила девушка, приложив руку к груди.

-Ладно. Извини. Как ты? Я только вышел из комнаты. Мы все пережили ужасные времена. Где все?

-Мне лучше. Где все? Не знаю. – развела руками Мерлия и продолжила: «Тётя никого не впускает и не выпускает. Лиана и Скиппер только куда-то уехали. Тренера Барбары выгнали, из-за Алана тётя устроила скандал».

-Что? Алан здесь?

-Да.

-Где он? Зачем пришел?

-Ааа, я не знаю. Он на террасе.

-Один? Что он там делает?

-Нет. Он… он с Марипосой, они говорят. Я пойду уже… — ответила девушка и ушла.

Подняв голову, Карсон посмотрел на террасу, мужчина задумался и сказал: «И что тебе нужно, дорогой зятёк?».

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Эх, была бы она королевой, она сейчас же приказала бы всех казнить… и легла бы спать.

Это вечер, дальнейшая ночь и последующие сутки были для всех сложными, кто-то конечно радовался данному событию, в частности и Марипоса. Лиану- жену Скиппера похитили, а ведь девушка только успела выйти за пределы особняка. Да, похищение радовало Марипосу, но и наводило страх, у целой семьи появились враги, а что если завтра и её тронут?

-Привет, красавица. – засмеялся Алан, когда ему позвонила Марипоса.

-Мне не до смеха. В особняке хаос.

-Что опять произошло?

-То. Каждый день что-то происходит. У нас похитили Лиану. – глубоко вздохнула она.

-Как это произошло?

-Не знаю, она вышла за ворота особняка, а её украли.

-Ладно, ты не переживай, давай я приеду к вам и помогу чем-то.

-Чем? Все орут, кричат, собрались, охрану перестреляли, я только зашла с улицы.

-Значит встану на место ваших охранников, ладно ты жди. Не зря же звонишь мне при каждой беде. Кстати, почему именно мне?

-Кому еще мне звонить?

-Значит ты думаешь обо мне, а твое сердце бьётся и ради меня тоже. Ладно, моя дорогая, до встречи!

Прошло время и в особняке собрались все: семья Скиппера и родители Лианы, они вновь встали друг напротив друга, Марипоса вступила в перепалку с матерью девушки- Анникой, Сандра вскоре слегла, женщине стало невыносимо плохо из-за похищения племянницы, Мерлия с мужем.

-Марипоса, как работает охрана нашего дома? Что это? — кричал Робертс.

-А я откуда знаю? Правление дома в руках вашей жены. Всё гораздо серьезнее, как бы это было не дело рук ее отца, он уже однажды похитил ее. — ответила женщина недовольно.

-Да, но ты, как бывшая главная в этом доме могла бы и подсказать, проконтролировать. По итогу что мы имеем? Девушку похитили! — продолжал кричать мужчина.

-А виновата я? Девушку украли. Сначала вам подкинули в дом голову свиньи, теперь это. А если завтра мне отрежут ногу? А вы кричите на меня? В этом доме совсем нет мужчин! Нет! Я одна больше мужчина, чем вы все вместе взятые.

-Марипоса права. Почему вы ее обвиняете? — возмутился Алан.

-Ты вообще молчи. Что ты здесь забыл? — сказала Сандра.

-Я тоже согласен. Алан, ты и вчера днем был у нас. О чём вы говорили с Марипосой? Я не успел поймать тебя. Ты по какому праву здесь? – возмутился Карсон.

-Я кто здесь? Я ваш родственник! У вас случилась беда. Напомню, что раньше я помогал вам. Вспомни, как мы вытаскивали тебя из тюрьмы и боролись с вашими врагами. Зачем я вообще сюда приехал? Вы- мафия! Мне не хватает только попкорна, чтобы следить за всем! Ладно, я встаю и уезжаю! – сказал Алан, поднимаясь.

-Не надо! – возразила Марипоса, указав рукой на мужчину.

-Ну хорошо. – довольно ответил Алан, одёрнув пиджак.

-А ты что его останавливаешь? – ответил Карсон Марипосе.

-Карсон, тебе то что? – спросила недовольная Элина.

-Ой, ладно тебе, Элина, оставь уже. Ты только посмотри на бесчестных родителей этой Лианы, они…

-Это мы бесчестные? Извини, но мы не такие, как ты. – перебила её Анника, поднявшись с места.

-Это какие еще?

-Ты здесь только и делаешь, что ешь, пьешь, спишь, а мои девочки страдают. Ты невоспитанная! – кричала женщина на Марипосу.

-Ну да, ваша дочка побежала на телевидение и позорила нашу семью. Вашу тоже. Другая кидалась мне в ноги, прося помощи. Если бы я не помогла, то не было бы её свадьбы с Тоддом, а вы….

-Женщины, хватит! Анника, ты преувеличиваешь, говорят там о Марипосе. – закричал Алан, ударив ладонями о колени.

-Ты откуда знаешь какая Марипоса? – сказал Карсон, повернув корпус тела к Алану.

-Тебе какое дело до этого мужчины? – прошептала Элина, схватив мужа крепко за рукав рубашки.

-Успел узнать! – ответил Алан, окинув Марипосу взглядом.

-Ты… — Карсон так и не успел договорить, его перебили.

-Я не собираюсь этого слушать даже! – сказала повышенным тоном Марипоса, ударив ладонями о спинку дивана.

Разъярённая женщина пошла прямо к лестнице, проходя мимо Алана, она будто бы проводя ладонью по креслу, в котором сидел мужчина, провела кончиками пальцев по его обнажённой шее, а затем поднялась на второй этаж.

-Тебя правда это сейчас волнует? Какое тебе дело до Марипосы и Алана? – спрашивала Элина у супруга так, чтобы её не услышали.

-У меня похитили племянницу, а вы не можете разобраться в своих отношениях. – сказала Сандра, схватившись ладонью за сердце.

-Тётя, тебе плохо? – испугалась Мерлия.

-Еще бы не будет плохо. Мою племянницу похитили, а эти сидят обсуждают любовные отношения. Мне плохо, я пойду в спальню. – ответила Сандра, поднявшись с дивана.

-Я провожу.

-Не надо, Мерлия. – махнула женщина рукой.

Женщина самостоятельно поднялась по лестнице, а Алан, пожав плечами, осмотрелся и сказал всем: «Я поднимусь…проверю. А то Марипоса может побить вам вазы и все разрушить в порыве гнева. Заодно прослежу за Сандрой». Мужчина, на которого пал взгляд Мерлии, тут же встал и последовал за Марипосой.

-Зачем ты пришел? — спросила Марипоса, увидев Алана в своей комнате.

-Я…

-Только не говори, что хочешь продолжить начатое. Даже не смотри на эту кровать! — пригрозила женщина пальцем.

-А вчера ты смеялась и улыбалась мне. Хм. — сказал он, поставив руки на бока, а затем продолжил: » О чем ты думала, когда спала со мной? Или не думала вовсе? Ты так провела своими пальцами по моей шее. Внутри всё загорелось».

-Я лишь хочу сказать, что никого продолжения не будет. Для утех ты можешь найти любую женщину. Я не такая. Какие пальцы? Какая шея? Не выдумывай, случайно могла задеть. Мне надо было на что-то опереться, вот я и взялась за кресло.

-Кто сказал, что для утех? Разве не нужны женщины для жизни и любви? Кончено, да, тебе надо было опереться….

-Да кому они нужны? Ты только посмотри на мужчин этого дома. — рассмеялась Марипоса.

-А ты дальше своего носа и не видишь…да? – спросил Алан, делая медленные шаги навстречу к Марипосе.

-Ладно, уходи, а то ещё кто-то придет, правда не то подумает. – ответила Марипоса, чуть склонив голову.

-Знаешь, что я всегда искал? Чтобы передо мной появилась такая женщина. – остановился мужчина, расправив руки, а затем продолжил: «из-за которой бы я страдал. Относилась бы ко мне, как к собаке. Сжала бы мое сердце в руках. Чтобы у меня все горело внутри, а она не давала и капли воды. Чтобы потом она меня бросила, как жалкого пса. Я не хочу умирать, не испытав эту боль».

-И что?

-Тебя кто-то укусил? Кто-то бешеный и ненормальный. Или Мистер Робертс наехал на тебя? Разве так можно? Тебе не стоит расстраиваться и падать. Ты же королева! А королевы никогда не проигрывают. Тем более есть я. — сказал мужчина, подойдя ближе к Марипосе, мимолетно приложив ладонь к ее щеке.

-Никто мне ничего не сделал. Уйди! — махнула она рукой, разозлившись, но не убирая ладони мужчины с её лица.

-Ну и что ты злишься? Тебе надо расслабиться. — сказал мужчина, приложив мощные ладони к острым уголкам щек Марипосы.

-Что ты делаешь? – Марипоса сомкнула веки и опустила голову.

-Делаю, что хочу. — ответил мужчина.

В миг ее прижатое к двери тело, полностью вписалось в него, Алан покрыл собой женщину, она, не открывая глаз, получала от мужчины непрерывные поцелуи в пухлые губы. Ее тонкие пальцы в ту же минуту оказались на макушке его головы, волосы чуть покалывали подушечки мизинцев, но она полностью охватила своими руками его лицо и продолжала целовать его.

-Видишь. Тебе стало лучше. — сказал Алан, взяв Марипоса за руку.

Они оторвались от входной двери и отошли ближе к центру спальни, Алан все ещё держал ладонь Марипосы в своей, и она произвольно прильнула к его телу, макушкой уткнулись в грудь и закрыла глаза. Ей было спокойно, она словно забыла обо всем, лежала на этом мужчине, положились на него. Руки Алана уже расположились на ее рыжих волосах, он ласково гладил их, успокаивая женщину, которая готова была провести в этом положение вечность.

-Марипоса! — раздался женский голос.

Дверь отварилась, и Мерлия, словно пуля, проезжающая спину человека, влетела в комнату женщины.

-А что здесь происходит? — сказала девушка, разведя руками.

Марипоса в ту же секунду оторвалась от Алана, она отошла на два шага, успев оттолкнуть его руками в грудь от себя.

-Мерлия, чего тебе? — разозлилась Марипоса.

-Нет, это вы мне скажите, что происходит. Вы что любовники? Разве так можно? Вы же муж моей свекрови… Вы что тайно встречаетесь? — развела Мерлия руками.

-Мерлия! Послушай! — показала Марипоса указательным пальцем на девушку.

-Ладно, я объясню. Смотри, Мерлия, Марипосе сейчас непросто, все перевернулось, Лиану похитили, мой тесть срывается на этой женщине, но права хозяйки уже в руках у твоей тети. Почему он так делает? Она расстраивается. Она же женщина, а вы женщины эмоциональны. Ты должна понять человека. К тому же, человек боится.

-Марипоса боится?

-Разве не так? Похищения, свиные головы. Я словно попал в триллер и хоррор. Может и мне кирпич на голову упадет? Кто знает? – засмеялся мужчина.

-Думаете я поверю вам?

-Ей стало не очень хорошо, а я решил успокоить. Все.

-Допустим, я вам поверила. — сказала Мерлия, сложив руки.

-Чего ты хотела? Алан, оставишь нас. — сказала серьезно Марипоса.

-Да, конечно. — ответил мужчина, и дверь за ним сразу же закрылась.

-Чего тебе? Что хотела? — спросила Марипоса у Мерлии.

-Я пришла поговорить на счёт сестры.

-А что я? Чем я тебе помогу? Я что ли знаю кто ее похитил? Ты такая интересная.

-Вы же были недовольны тем, что Лиана и Скиппер помирились и вернулись в особняк. Вы же ненавидели ее за то, что она вышла в прямой эфир и рассказала все о семье. Разве вы сейчас не рады ее пропаже?

-Да даже если я и рада, то тебе что? Ты что ли рада? Это твоя сестра. Родная сестра. Мерлия, послушай, займись своими делами. У тебя и так одна большая проблема- Тодд.

-Да. Я хочу развестись с ним.

-Тогда разведись!

-Но я не могу оставить особняк и уйти, я хочу быть хозяйкой, как и вы.

-Уже даже я не хозяйка, твоя тетя заправляет тут всем, превращая нас в рабов, устроила тиранию. Сколько раз я внушала тебе, говорила, чтобы ты родила ребенка от мужа, тогда бы удержала его, а сейчас он сам желает развестись. Мерлия, у тебя здесь все: отец и мать, сестра, тетя, муж, родила бы от него и удержалась в особняке. Это мне терять нечего. У меня никого нет. Поэтому теперь мне и сложно удержаться в этом месте.

-Как я могу пойти и родить от человека, которого не люблю? Я даже спать с ним не могу…вы бы переспали с тем, кого не любите? Хотя, думаю, что вы да…к вам уже захаживает Алан.

-Мерлия, прикрой рот и не открывай его больше. Я не выдерживаю. У тебя бурные фантазии, их бы направить в правильное русло. Писать книги, выдала бы бестселлеры.

-Я схожу к матери, она в плохом состоянии, но вернусь к вам! И мы договорим! — пригрозила девушка пальцем.

-Я тебе скажу одно, ты воспользуйся ситуацией, иди к Скипперу, утешь его, он страдает один без Лианы в своей комнате, сделай, что нужно. Это для тебя хороший шанс.

-Поняла вас. Я пошла.

-Иди уже! Надоели мне все. — сказала Марипоса, рухнув в кресло.

Женщина взяла телефон и написала сообщение Алану: «Мерлия и так подозревает, что между нами что-то есть, если она разболтает, то я уничтожу тебя».

Алан: разве между нами ничего нет?

Марипоса: а что между нами может быть?

Алан: называй как хочешь. Отношения, роман.

Марипоса: ничего подобного. Все.

Алан: разве ты не спала со мной?

Марипоса: раньше встречались, а потом спали. Сейчас же спят, а только потом встречаются. Но ни то, ни другое ни про нас.

Алан: тогда зачем мы сегодня целовались, и ты спокойно лежала на моей груди?

Марипоса: больше даже не вздумай приходить в особняк. Твоя жена уехала в Австралию, тебя тут никто не ждёт.

Алан: признайся, что и ты неравнодушна ко мне.

Марипоса, кинув телефон на кровать, сказала: «неравнодушна? Несёт полный бред».

Когда Марипоса спустилась из спальни спустя десять минут, то увидела, что все члены семьи ещё были в сборе, в том числе Алан, женщина заняла место в кресле, и Робертс сказал: «Что случилось, Марипоса? Ты же ушла, громко крича?».

-Я жду курьера. Должен прийти скоро.

-Какого ещё курьера? Разве я не запретила посторонним заходить в особняк? — возмутилась Сандра.

-А вы уже смотрю встали? Вам стало лучше?

-Нет, мне не лучше, но я не могу так лежать, да и нужно всё контролировать. Кого еще ты ждешь? Какого курьера? Вы совсем обленились, тренер к вам приходит в дом, курьер приезжает в дом.

-Обычный курьер, я заказала клубнику в шоколаде. Мне захотелось. А у вас пропала племянница, вы бы лучше занялись ее поисками.

-Мы и так думаем как искать девушку. — сказал Алан.

-Разве сейчас время, чтобы жрать клубнику в шоколаде? – сказала Элина.

-У меня стресс, я нуждаюсь в чем-то вкусном, мне нужно заесть всё. Вы меня разозлили. – сказала Марипоса.

-Ладно, стресс и по-другому снимают, направляют энергию в нужное русло. – ответил Алан.

-Вы идиоты все? Все идиоты? Мы должны думать о спасении Лианы, а не обсуждать чёрт пойми что. – сказала Элина.

-Да. Хорошо. — ответила Марипоса на телефонный звонок.

-Кто звонил? — спросила Сандра.

-Мне отчитываться по каждому телефонному звонку? Может вы ещё прослушку установите? Звонили сказать, что курьер задерживается на десять минут. — язвительно ответила Марипоса Сандре.

Прошло ещё пять минут, на протяжении всего времени шло обсуждение, каждый думал как им искать Лиану, куда ее могли забрать, лишь одна Марипоса сидела молча.

«Здесь безумно скучно. Не хочешь уйти? Меня убивает монотонность и их голоса. Словно рой пчел жужжит»- написал Алан сообщение женщине.

Марипоса: ты вообще почему не ушел?

Алан: особняк в беде. Разве могу оставить тебя тут одну.

Марипоса, подняв исподлобья взгляд, крепко держала в руках телефон, а Алан все лицезрел женщину, она ответила: «Отключи звук на телефоне». Мужчина незамедлительно перевел телефон в беззвучный режим и тут же написал: «Я поднимусь, буду ждать тебя у лифта. Приходи минут через 5, сделай вид, что говоришь по телефону».

Марипоса написала: «Нет, я никуда не пойду», выронив из рук телефон. Этим шумом она привлекла к себе внимание, особенно настойчивый взгляд пал на них от Мерлии, которая тоже спустилась к семье.

Алан: я пошел, сделаю вид, что говорю по телефону. Минут через 5 позвоню тебе. Приходи к лифту, вместе поедем. Эти долго будут тут болтать.

-Я отойду позвонить. — сказал Алан, уходя.

Мужчина позвонил спустя пару минут Марипосе, женщина злилась, но все же ответила и так же притворилась, что ей нужно побеседовать. Она поднялась на второй этаж к лифту, где ее ожидал мужчина и рассерженно предъявила: «Что тебе нужно?».

-У них скука смертная. Давай покатаемся на лифте. Доедем до твоей комнаты? — подмигнул он.

Нажав на кнопку лифта, Алан продолжал ожидать, когда двери откроются, он смотрел на Марипосу желанным взглядом. Когда мужчина вошёл в лифт, то протянул руку женщине, она после мимолётных раздумий, прикусив нижнюю губу, ответила взаимностью и положила свою ладонь в его. Мужчина крепко сжал их руки и потянул Марипосу за собой. Как только двери лифта закрылись, он нажал на несколько кнопок сразу в хаотичном порядке, Марипоса оказалась прижата к стене его телом. Крепкие руки мужчины легли на ее постройневшее тело, зафиксировались на талии, Марипоса, играя глазами, положила плавно ладони ему на плечи.

-У тебя еще остались сомнения? – спросил Алан.

-Какие? – какие спросила Марипоса, подняв на него взгляд.

-Ты же неравнодушна ко мне. Признайся! Я люблю тебя. А ты меня? Ладно, тебе нужно время. – сказал он и улыбнулся.

На шее женщины оставались следы от поцелуев, Алан целовал и ее губы, и запястья, и щеки. Она словно расплылась, как вода, вылитая из хрустального кувшина, растаяла, подобно мороженому под палящим солнцем в жаркий летний день. Марипоса скрестила руки на шее мужчины, а затем нажала несколько кнопок на лифте, который катал их туда-сюда. Марипоса сделала два шага назад и засмеялась, когда Алан, протягивая руки, пошел к ней, она резко развернулась и уже оказалась прижата спиной к его животу. Алан обнял ее живот, она вертела головой из стороны в стороны, но он все равно целовал, целовал и целовал ее шею, нырял лицом в макушку, запутавшись в рыжих волосах.

-Идем. — сказала Марипоса, нажав тройку.

-Куда?

-Осторожно. — сказала женщина, осмотревшись, когда выходила из лифта.

Держа Алана за руку, Марипоса подвела его к своей комнате, она заперла дверь, и они оказались вновь один на один. Женщина, испытывающая невыносимое желание, адреналин, потянула Алана за галстук, и вот они уже оказались на письменном столе.

-Прямо сейчас? Прямо здесь? — сказал Алан, следом поцеловав женщину в губы.

-Это опасно. Вдруг нас поймают? Приходи завтра, точно все разойдутся. Прелюдия нам не помешает. — еле говорила женщина, утопая в поцелуях в шею.

Алан сняв заколку с волос Марипосы, нырнул пальцами в копну рыжих прядей, женщина подогнула ногу, изогнула шею, она наслаждалась поцелуями в горло и снимала с Алана пиджак, мужчина полностью освободил торс от одежды, пиджак Марипосы тоже лежал на полу, красная блузка была расстёгнута…

-Я не хочу, чтобы это заканчивалось, но надо идти…иначе нас потеряют и заподозрят…

Марипоса, сидя на столе, скрестила руки на шее Алана, мужчина держал руки на ее талии и покрывал тело поцелуями.

-Ты права, но завтра продолжим. Мне не терпится. — сказал он, поцеловав в губы.

-Мне тоже. — улыбнулась женщина.

-Я пойду, ты приведи себя в порядок. Скажу, что болтал по телефону. Тебя не видел.

Когда Алан спустился, то увидел, что все уже разошлись, к лестнице подходила Мерлия, девушка сказала: «Где Марипоса? Вы не видели ее?».

-Не знаю.

-Вы оба пропали куда-то. Ладно, пойду найду. Ей уже давно привезли клубнику в шоколаде.

-Хорошо, до свидания. — улыбнулся мужчина.

Мерлия, держа в руках коробочку, пошла к Марипосе, девушка как раз столкнулась с женщиной в коридоре и сказала: «Вот ваша клубника в шоколаде. Привезли давно, я решила отнести. Вдруг растает».

-Спасибо. — сказала Марипоса, протянув руки.

-А где ваша заколка? — сказала девушка, прижав коробочку к себе.

-Что? Какая заколка?

-Ваша. У вас волосы были собраны.

-Сняла, волосы распустила. Что за допрос? Ты превращаешься в свою тетю?

-И пиджак где-то потеряли.

-Стало жарко, сняла. У тебя украли сестру, а ты думаешь о заколках? – разозлилась Марипоса.

-У меня будет к вам просьба. — сказала Мерлия, кинув в женщину коробочку.

-Какая ещё просьба? ответила Марипоса недовольно, приняв в руки коробочку.

-Вы же знаете, что Джордж собирается жениться на Юлии. И вы знаете, что мы любили друг друга. И эта любовь не прошла. Я вас прошу, сделайте что-нибудь, но только пусть они не поженятся… — сказала Мерлия, заплакав.

-Что? Я не собираюсь с этим возится!

-А иначе я расскажу всем про ваши отношения с Шехмузом! Понятно? — пригрозила Мерлия, схватив за руку Марипосу.

-Пусти! Расскажет она…ненормальная! Между нами ничего нет, а ты иди и мозги вылечи, мне нет дела до свадьбы Джорджа. Все! — ответила Марипоса, оттолкнув Мерлию от себя.

Как только Марипоса оказалась в спальне, на телефон раздался звонок, она увидела, что ей звонит Алан и недовольно ответила: «Чего еще тебе?».

-Ясно. Тебя опять разозлили. Кто? Мерлия? Я могу тебя успокоить. Подойди к окну.

-Подошла. – сказала она, отодвинув шторку.

-Не могу уйти.

-Тогда не уходи. – улыбнулась Марипоса, закрыв штору.

-Я поднимусь к тебе.

-Хорошо. – довольно вздохнула Марипоса.

Марипоса стояла у комода, держа в руках цветок, она перебирала его тонкими пальцами, задевая лепестки длинными ногтями красного цвета, она так бережно хранила и с лаской смотрела на чёрный тюльпан, подаренный Шехмузом утром на террасе, уголки губ растянулись, она еще раз с облегчением вздохнула, ощутив теплоту на душе и положила цветок на ровную поверхность книги.

-Что ты там так рассматриваешь? Будто фотография возлюбленного. – сказал Алан, засучив руки в карманы.

-Это твой цветок.

-Хранишь его? – сказал Алан, приближаясь к Марипосе.

-Храню. Как иначе? – ответила женщина, опустив руки.

-Значит настолько дорог тебе мой подарок? Даже если это один цветок, олицетворяющий тебя? – спросил Алан, приложив руки к щекам Марипосы.

-Настолько дорог, да. – ответила Марипоса, подняв взгляд.

Расплывшись в улыбке, Алан приблизился к Марипосе, и они слились в нежном поцелуе, оторвавшись, женщина, коснулась пальцами сильных рук Алана и произнесла: «Ты никогда не уходи».

-Я не оставлю тебя. Не бойся. Марипоса, собирай вещи и переезжай ко мне.

-Я не могу.

-Ты чего-то боишься?

-Да… вся моя жизнь ведь прошла ведь в этом месте, в этом особняке. Я здесь уже больше двадцати лет.

-Я не давлю. – ответил Алан, поцеловав нежно женщину в губы.

Алан остался на ночь с Марипосой, а Мерлия, которая из-за переживаний так и не сомкнула глаз, заметила Алана, возвращающегося в спальню Марипосы и утром решила обо всем рассказать мужу.

-Мерлия, поешь немного, ты не ела ничего. – сказал Тодд, войдя в спальню с подносом еды.

-Я не хочу, не хочу.

-Не делай так, ты должна оставаться сильной.

-Я не хочу быть сильной, а что будет если я буду сильной? Они чуть не сделали нас врагами с сестрой, а для чего? Жизнь моей сестры….

-С ней все хорошо, мы найдем ее, хорошо?

-Как найдут?? Как смогут найти? Столько времени прошло. И не ясно, что с ней делают, и где она. Они не ради денег похитили, а ради мести. Хоть бы меня вместо нее, похитили. Потому что она вовсе не заслуживает этого, а я заслуживаю.

-Ты ни в чем не виновата, никто этого не заслуживает.

-Тодд….

-Да, Мерлия, что такое? — насторожился парень.

-Мне надо сказать тебе кое- что. Я сначала увидела и услышала, потом снова увидела. Муж твоей матери-Алан, они с Марипосой воспользовались ее отсутствием. Они любовники.

-Что? Ты уверена?

-Да. Видела их, слышала их разговоры, у них тайный роман. И скорее всего сейчас они в комнате Марипосы. Здесь. В этом особняке.

Марипоса нежилась в объятиях Алана, она так и заснула на его груди, а утром, открыв глаза, резко подскочила и стала будить мужчину, говоря: «Просыпайся… просыпайся. Мы проспали. Все уже встали».

-Ладно тебе. Так даже лучше, никто не заметит нас среди всей этой суеты. – говорил мужчина, зевая.

-Если нас сейчас поймают, то нам конец. продолжала она толкать Алана ладонями в грудь.

-Ладно тебе, дверь заперта. Рыжая драконша!

-Я пошла одеваться! Вставай! – сказала Марипоса, накинув на себя халат.

Услышав от жены о Марипосе и Алане, Тодд сразу же поднялся на этаж, где находилась спальня Марипосы, на его крики собрались все: Мерлия, Скиппер, Карсон с женой Элиной, Роберт, Анника, слуги. Марипоса уже оделась, а вот Алан лежал в постели в одной футболке, женщина недовольно сказала: «Ты все еще лежишь».

-Марипоса! Марипоса! Откройте дверь! – стал кричать Тодд, стуча в дверь.

-Откуда взялся этот парень? – сказал Алан, поднявшись с кровати.

Алан начал быстро одеваться, а Тодд всё еще стучал в дверь, которая была заперта, он выламывал её, никто не мог понять, что происходит, лишь Мерлия с довольным лицом стояла, сложив руки. Разогнавшись со всей силой, парень выломал дверь и проник в спальню.

-Какой ты бесстыжий мужчина! – кричал Тодд Алану.

Все в секунду же оказались в комнате женщины, перед их глазами была напуганная Марипоса, Алан, который даже штаны не успел надеть, разбросанные вещи, смятая постель.

-Тодд, успокойся! – закричала Марипоса.

-Ты совсем не думаешь о моей матери? – кричал Тодд мужчине.

-Тодд, спокойнее! – ответил Алан.

-Что вы здесь устроили? – сказала Элина.

-Не кричите! Сейчас еще услышат. – молила Марипоса.

-Кому надо- уже услышали. – с усмешкой ответила Элина.

Тодд, схватив Алана за руки и шею, стал выпроваживать мужчину из комнаты, крича: «Пошёл вон! Пошёл вон! Кто ты такой? Иди давай! Иди!». Элиана со всей злости схватила за руку Марипосу и повела следом за Шехмузом. Робертс, который только что вышел из комнаты и еще ничего не знал, закричал: «Что здесь происходит? Что вы устроили?». Элина, которая вела Марипосу, толкнула женщину, и та, споткнувшись, упала на пол, а Алана всё еще сдерживал Тодд.

-Дедушка, я застал этих двоих вместе, у них отношения. Я их видел в неприличном виде. – сказал Тодд.

-Саманта тоже заметила, она меня предупредила. – сказал Карсон.

-Что это за разговоры? Марипоса, собери вещи и уйдем отсюда. – заявил серьезно Алан.

-Вот смотри, дедушка, какая у нас уважаемая и сильная семья. Мы такие. Это мы. – сказал Скиппер, подойдя к Робертсу.

-Заберите этого человека и отправьте туда, где его никто не найдёт. Можете его убить! – сказал Робертс, указав на Алана.

-Вы что смеетесь? – ответил Алан, когда охрана схватила его за руки и начала уводить.

-Как ты могла? В моем доме? С мужем моей дочери? — кричал Робертс.

-С мужем дочери? Что-то до этого момента вы не вспоминали о дочери. Бросили беременную любовницу много лет назад и забыли о дочери, пока она не приехала сама сюда. Любил Сандру, женился на Долорес, завел любовницу. — засмеялась Марипоса.

-Выкиньте эту женщину! — кричал Робертс.

-Не надо! Я сама уйду. — сказала Марипоса поднявшись.

-С удовольствием! Могу я это сделать? – произнесла Элина, подойдя к Марипосе.

-Да. – ответил ей Робертс.

-Наконец-то ты получишь по заслугам! Идём! – сказала женщина, схватив Марипосу пальцами за голову.

-Марипоса ни в чем не виновата! Отпусти ее! Это я виноват! Аккуратнее! Пусти ее! Пусти! Она не виновата, я виноват! Отпусти! – сказал Алан, когда Элина повела за руку Марипосу вниз.

Элина тащила Марипосу одной рукой за голову, а другой, схватив за локоть и повторяла: «Твоё наказание пришло!».

-Отпусти меня! Отпусти меня! – кричала Марипоса, плача.

-Заткнись! – ответила Элина, влепив пощёчину.

Марипоса от удара потеряла равновесие, женщине подвернула ногу и упала на землю, она заплакала еще сильнее из-за того, что её колени были ободраны от падения на асфальт, в этот момент охрана как раз вывела Алана и мужчина во весь голос кричал: «Отпустите Марипосу! Она невиновата! Её вины нет!», мужчина вырывался, но не удавалось, на помощь к ним пришел Тодд и еще один из работников особняка.

-Элина, ты пожалеешь! Не делай этого!

-Мы в таком состоянии, а ты вот что проворачиваешь. Робертс закрыл глаза на твои поступки с Карсоном, ты не поняла…

-Отпусти! – закричала Марипоса, вырвав руку из ладоней Элины.

-Теперь тебе никто не поможет!

-Ты теперь молись, чтобы тебе помогли! Ты мне еще за всё ответишь! Прежде меня в чём-то обвинять, смотрела бы на себя. Кто ты, а кто я? Ты ответишь мне еще за все!

Элина, открыв ворота, толкнула Марипосу, и та вновь оказалась на земле, женщина плакала от отчаяния и совсем не знала, что ей делать, как только ворота дома закрылись, Элина сказала слугам: «Эту женщину не впускать сюда! Никогда!». Марипоса сидела на земле горько плача, она осталась одна на улице, не зная, что делать и куда идти, без гроша в кармане, одежды, только телефон в кармане, который она туда случайно положила…у нее не осталось ничего. Алана охрана увезла в неизвестном направлении. Женщина, поднявшись с колен побежала за автомобилем, но всё было безуспешно, она вновь оказалась сидящей на коленях на острых камнях.

-Куда я пойду? Куда я пойду? Мне некуда идти… куда я пойду… — повторяла она.

-Марипоса! Что с тобой? – раздался женский голос.

-Мне некуда идти… — повторяла Марипоса, плача.

-Иди ко мне.

Марипоса в миг оказалась в объятиях, она всё еще горько плакала и еле дыша твердила: «Пожалуйста, забери меня к себе, мне куда идти».

-Конечно, идем!

ГЛАВА ПЯТАЯ

Мне кажется, что королева, которая никому не доверяет столь же глупа, как и королева, доверяющая всем и каждому. Каждый новый человек, которого я беру к себе на службу, — это риск, но как я могу завоевать Семь Королевств без риска?

Марипосу к себе забрала троюродная сестра Ксиллия, которая по счастливой случайности находилась сейчас в Кентукки и приехала к ней в гости в особняк именно тогда, когда родственницу выгнали.

-Пей, пей чай, моя дорогая. – говорила Ксиллия, подав сестре кружку.

-Спасибо. – ответила Марипоса, укутавшись в плед.

-Марипоса, что случилось? Когда я подъехала, ты сидела на земле, вся в слезах, говорить не могла, от вас выехала быстро машина…

Держа в руках бокал с горячим чаем, Марипоса продолжала плакать, её трясло, Ксиллия обняла сестру и вытерла её лицо, сказав: «Успокойся. Успокойся. Поживёшь пока у меня. Что могло произойти? Они не выгнали тебя даже тогда, когда узнали о ваших отношениях с Карсоном. Ты же не убила никого… а, моя дорогая».

-Ксиллия, я и.. меня с Шехмузом вместе застал Тодд.

-Подожди, подожди. Я не знаю кто такой Алан. А Тодд- это же внук Робертса?

-Да, внук Робертса, у него же есть внебрачная дочь, она уехала в Австралию, Тодд застал меня в комнате с Шехмузом. Алан- муж Саманты.

-Дочери Робертса?

-Да…

-Подожди-подожди. Вы что любовники? Вы что там спали и вас застали? Стоп, это тот мужчина, о котором ты говорила по телефону, когда у вас были девичник с мальчишником. Я вспомнила. Марипоса, зачем ты стала любовницей женатого? Снова? Оооой, и кто тебе сейчас об этом говорит? Я! – развела руками Ксиллия.

-Всё не так. – сказала женщина, поставив бокал на стол.

-Расскажи мне. – обняла Ксиллия Марипосу.

-У них всё равно фиктивный брак.

-Ты любишь его?

-Нет.

-Как это? А он тебя?

-Не знаю ничего, Ксиллия. Мне это и не нужно. Это просто само собой получилось. Не знаю, мы переспали раз. Потом еще. Он приходил, мы говорили. Не знаю, у меня настроение поднималось, становилось спокойнее. Он человек слова. С Карсоном я всегда всё решала. А тут… да этот человек первый и единственный, кто делал мне комплименты… и вообще, я не знаю. Он мне написал, что мол я к нему неравнодушна. Но этого не может быть. И когда Тодд нас застал, он выломал дверь просто в мою спальню, нас вывели, все собрались, нас выгнали. Меня выкинули, а его повезли непонятно куда. Еще и кто? Элина вышвырнула меня, я этого так не оставлю! Я ей отомщу, но не сразу, а позже. Ксиллия, а если его убьют? — испугалась Марипоса, произнося последнюю фразу.

-Не бойся, моя дорогая! – говорила женщина, гладя рыжие волосы.

-Эти люди за все ответят. За всё. Я отомщу им. Элина, которая выкинула меня. Робертс, который сказал меня выгнать, а этот Карсон… он же когда-то любил меня…еще смотрел на меня с равнодушием и призрением. Я уничтожу их всех, Ксиллия! Уничтожу!

-А если за тобой следили? Придут за тобой? И как ты собралась мстить? Что ты сделаешь?

-Нет, они были рядом с Шехмузом, за мной следить не могли. Точно. Пока не знаю, но я отомщу. Не сразу. Месть- это блюдо, которое подают холодным. В самый неожиданный для них момент я отомщу.

-Как это было? Они просто зашли в твою комнату?

-Нет, это явно Мерлия сдала нас. Она мне угрожала, говорила, что расскажет о нашем романе с Шехмузом. Хотя никакого романа и нет.

-Все еще говорит об Алане… посмотрите на неё. – развела руками Ксиллия.

-Я опозорилась, как я смогу все это прикрыть? Скину всё на Алана? Пожертвую им? Запудрю мозги Робертсу? Я делала это всегда.

-Тогда расскажи ему о своих настоящих чувствах.

-О каких чувствах?

-Скажи что-нибудь змеином языком. Что подстроили ловушку, что чувствовала неравнодушие Алана, он хотел сблизиться с тобой, когда ты отказала ему, пришёл Тодд. Если человек съест из рук любимого яд, то скажет, что это был малиновый торт. А если ты вернешься в особняк, то все зааплодируют.

-Ты сама веришь в это? Не смогла придумать что-нибудь? Как тебе вообще в голову такое приходит? Ты не похожа на интриганку из особняка.

-Скажи, что брак Алана и Саманты был ложью, чтобы свести с ума Робертса, что твоя голова опущена из-за твоей верности, привязанности, слабостей. Иначе почему ты не уходила из особняка? Почему была там? И вообще, я конечно не знаю твоего этого Алана, но уже не доверяю ему, моя интуиция так подсказывает.

-Я могу рассказать ему, что Карсон предлагал мне партнерство. Он хотел получить опеку над отцом, а когда я отказала, повернулся спиной и ушел к жене, они получили акции Саманты. В этом доме только я была верна ему. Только я. Пусть проверит заграничные счета. Я встречусь завтра утром с ним. Тогда-то и вернусь в особняк!

-Марипоса, ты можешь жить у меня столько, сколько захочешь!

-Ты ведь здесь временно, и ты уедешь. Куда я пойду?

-Да, временно, но мы придумаем что-нибудь. Я постелю тебе в комнате, ляжешь спать. – ответила девушка, прижав к себе Марипосу.

На утро следующего дня Марипоса получила телефонный звонок, женщина буквально проснулась от него. Раскрыв глаза, она взяла сотовый в руки и сказала: «Алло!».

-Доброе утро, красная драконша! Где ты?

-Алан. Алан? Я осталась у родственницы. Где ты? Как ты? – быстро говорила Марипоса.

-Меня отпустили под утро, я дошел до дома.

-Отпустили? Где ты был?

-Неважно. С тобой все в порядке?

-Да, я у троюродной сестры, она меня приютила, хотя она сама тут ненадолго проездом.

-Пиши мне адрес, я приеду в скором времени.

-Да, сейчас.

Написав адрес мужчине, Марипоса причесалась, собрала рыжие волосы в пучок, умыла лицо, почистила зубы, накинув кофту Ксиллии на пижаму, вышла на кухню.

-Ксиллия.

-О, доброе утро, дорогая! — ответила девушка, накрывая на стол.

-Сюда сейчас придет Алан.

-Ну, хорошо, пусть приходит. Ты иди переоденься.

-Можно взять твои вещи?

-Конечно, открывай шкаф и бери все, что хочешь. Марипоса, ты чем-то расстроена? Но чем? Придет твой. Не понимаю логики.

-Да нет, все нормально. – сказала Марипоса, а затем развернулась и сказала: «Подожди, а что значит твой?».

-Ладно, я пойду зажгу чайник, заварю вам чай или кофе. – рассмеялась Ксиллия.

Когда Марипоса села за стол, чтобы выпить воду, а Ксиллия пошла на кухню, раздался звонок в дверь, и девушка, сказав сестре: «Я открою», направилась к двери. Открыв ее, Ксиллия увидела перед собой высокого тучного мужчину, мужественный и стойкий вид сразу бросился в глаза, на щеках синяки, над бровями ссадины, нос в царапинах, все лицо изувечено, шея покрыта ранами, руки в порезах, и в этих руках, он сжимает букет белых, светло-розовых пионов в сочетании с несколькими веточками лаванды и одним черным тюльпаном.

-Ооо, это ты значит Марипосин? Как тебя? Алан. Она всё про тебя говорила, уснуть не могла. Я думала возьмёт и заплачет. Это из-за нее тебя так? Ещё и цветы принес. Она все про какой-то чёрный тюльпан ныла, что он там остался. Какой флорист собирал этот букет? Ладно, иди, она тебя ждёт. — сказала Ксиллия, поведя за собой мужчину.

Войдя в комнату, где сидела Марипоса за столом, Ксиллия сказала: «Пойду заварю чай». Марипоса, обернувшись, увидела Алана, его вид напугал ее, изуродованное лицо, шея, руки привели женщину в шок. Она тут же кинулась к нему и с тревогой сказала:»Алан?».

-Марипоса. — ответил он, обняв женщину.

Марипоса, потянув руки к мужчине, так же заключила его в свои объятия с большой долей испуга, переживаний и тревоги. Одной ладонью мужчина гладил острые скулы Марипосы, а другой к ее груди прижимал букет, на который она даже не обращала внимания, ее глаза были направлены лишь на ссадины, синяки, порезы на лице мужчины.

-Что они с тобой сделали? — сказала женщина, погладила щеки Алана.

-Побили, избили. Ты не бери в голову, прошло. Как ты?

-Они тебя всего избили. – говорила Марипоса, гладя избитое лицо мужчины.

Держа Алана за руку, Марипоса села на стул, он так же расположился напротив, держа все так же цветы у ее груди.

-Они ответят за это! Ответят! Я не мягкий и пушистый котенок, Марипоса! Ты сама хорошая знаешь эту семью, я отомщу самому Робертсу! Его сыну, внуку и всем. Они будут гореть. Ты не расстраивайся из-за того, что меня избили. Шрамы украшают мужчин. А сейчас, возьми этот букет, который я уже минут пять держу у твоей груди. — сказал Алан, после чего Марипоса рассмеялась.

-Вот видишь, ты смеёшься.

-Да, спасибо тебе. — ответила Марипоса, приняв цветы.

Женщина окинула букет взглядом, а затем начала его тщательно рассматривать, ей понравились цветы, она указательным пальцем проводила по лепесткам пионов, указательным и средним пальцем ущипнула лепесток черного тюльпана и вдохнула аромат лаванды из-за чего вследствие чихнула.

-Будь здорова! — сказал Алан, положив свои ладони на руки Марипосы.

-Спасибо. У меня с детства аллергия на лаванду. — ответила женщина, подняв взгляд.

-Прости, не знал. На всю жизнь запомню. Марипоса, собирайся и мы поедем ко мне в особняк. Ты, я. Будем жить там. Если захочешь, то построим себе розовый особняк. Ты любишь розовый цвет? Если нет, то покрасили в твой любимый. Посмотрим, сделаем там все так, как ты хочешь.

-Алан, я не могу просто так взять и поехать к тебе. Тем более, я хочу побыть с сестрой, у меня вообще никого нет, а троюродная сестре- единственная, кто у меня тут рядом.

-Ты ещё не поняла, Марипоса, что я тоже тут? Я рядом! Тебе не стоит беспокоиться! — ответил мужчина, приложив ладони к щекам женщины.

Когда Марипоса ощутила тепло рук Алана, она чуть склонила голову и прикрыла глаза, на душе ей стало спокойнее, уголки губ растянулись, и она улыбнулась. Медленно мужчина и женщина приблизились друг к другу, если бы не букет в ее руках, то Алан с Марипосой уже были бы заключены в объятия. Их губы соприкоснулись в ласковых и нежных поцелуях.

-Вот ваш чай! — раздался голос Ксиллии, которая поставила на стол чай.

-Спасибо. — язвительно ответила Марипоса, оторвавшись от поцелуя.

-Я принесу ещё печенья с шоколадом, сама делала. — ответила девушка.

-Почему она такая вредная? С виду милая кудряшка. — удивился Алан.

-Она добрая и очень раненая. Просто не доверяет тебе. Потому что не знает тебя. — сказала женщина, отложив букет в сторону.

-Значит мы договорились, красавица! Ты у сестры, я у себя. Хотя я хочу, чтобы ты была со мной. Но я не могу тебя заставить или силой затащить в свой дом. Но мы на связи, да? — сказал Алан, положив руку на согнутый кулак Марипосы.

-Да. — ответила она, а затем улыбнулась.

-Я очень рад. — последовал ответ от мужчины.

-Ладно, вы завтракайте, а я ухожу. — сказала Ксиллия, взяв в руки сумку.

-Ты куда? А завтрак? — спросила Марипоса.

-Мне позвонили, роды надо принять.

-Что? Какие роды?

-Моя пациентка, она живёт здесь, у нее роды на дому. Начались преждевременные, я убегаю. В шкафу лежат нарды, кто-то должен прийти и забрать их, мне подруга написала. Только, пожалуйста, не сломайте здесь ничего. Я осталась жить в доме подруги, она не знает, что ты, Марипоса, здесь. Вы ешьте, пейте, но ничего не повредите. Все, пока. — сказала Ксиллия, убегая.

-Твоя сестра акушер? — спросил Алан.

-Она гинеколог, да.

-Это хорошо. Она первая, кто возьмёт на руки ребенка. Ты когда-нибудь задумывалась, что есть такие пары, как акушерка и патологоанатом, милиционер и адвокат, судья и шансонье?

-Что? — засмеялась Марипоса.

-Не смейся. Я серьезно. Видишь, они разные. А мы какие? Ладно, давай поедим. А потом найдем нарды и поиграем.

-Какие ещё нарды, Алан? — сказала Марипоса, разливая чай в чашки.

-Твоя сестра же сказала, что в шкафу нарды. Чтобы мы ничего не сломали. Что можно сломать? Дом? Кровать? Мебель? Сыграем. Я умею. А ты?

-Когда-то играла. – пожала она плечами.

-Ладно, мы вспомним.

После завтрака Алан сказал Марипосе: «Спасибо! Ну что, возьмем нарды и сыграем?».

-С чего вдруг взялась идея поиграть в нарды? У нас что проблем мало? Я вообще-то думаю о том, что сделаю в ответ Элине. Ты видел как она выкинула меня?

-Провести время, развлечься. Да, на счёт Элины я даже удивлен, она всегда казалась мне умиротворённой и милой женщиной. Хорошо, что она женщина, иначе бы я побил, но я не могу бить женщин, даже кричать. Это непозволительно для любого мужчины!

-Ну ладно, давай. – сказала Марипоса, подойдя к шкафчику, а сама про себя подумала: «Ты еще не знаешь кто такая Элина и что она может».

Алан с Марипосой сели друг напротив друга и начали игру, женщина, держа в руках кость, трясла ее и говорила: «Ты сумасшедший. Как тебе в голову пришла игра в нарды?».

-Это не игра в нарды, а турнир, соревнование.

-Тогда с кем я буду играть после тебя?

-Ты думаешь, что обыграешь меня?

-Да, когда вспомню. – сказала она, кинув кость.

-У тебя всегда выпадает одинаково. Новичкам всегда везет! Давай еще одну партию!

-Еще одну? Хорошо, но только с другими условиями.

-Какими условиями? Тебе повезло, ты выиграла из-за везения.

-Мы будем играть до тех пор, пока ты выиграешь? Хорошо, но с условием.

-Что за условие?

-Проигравший будет с себя что-то снимать.

-Что? Ты настолько в себя веришь?

-Да. Я раздену тебя.

-Это я тебя раздену. Ты посмотри на нее, хочет раздеть меня. – сказал мужчина, поведя пальцем в разные стороны.

-Я сейчас приду.

Марипоса отошла в другую комнату, она, открыв шкаф с одеждой Ксиллии взяла три халата и надела их, когда вышла к Алану, тот сразу же сказал: «Ого, ты жульничаешь! Сколько слоёв на тебе?».

-Я готова.

-Хорошо. Начинай.

И Алан с Марипосой начали игру. В первый раз проиграла женщина и была вынуждена снять с себя халат, во второй раз Алан, и он снял пиджак, потом вновь Марипоса, второй халат тоже был снят, следом поражение потерпел Алан, но вместо майки, мужчина снял с рук часы, Марипоса сняла и последний халат, после кофту, оставшись в майке на бретелях, когда на Алане уже не осталось и майки, он засмеялся и сказал: «Клянусь, Марипоса, мне уже снимать нечего».

-Я люблю тебя, Марипоса. – сказал мужчина, заключив её в свои объятия.

-И я люблю тебя. – ответила она взаимным признанием, объятием и поцелуем.

Проводив Алана, Марипоса нашла вещи Ксиллии и собралась, она направилась в особняк, из которого ее выгнали. Женщина у самых ворот не пускала охрана, но она пригрозила им: «Я живу в этом доме! Я-Марипоса! Вы не имеете права не впускать меня», и охрана все же разошлась. Одно препятствие было ею преодолено, у порога встала Мерлия с Тоддом, Скиппер, Пи Джей, Анника и Лиана, которую уже нашли.

-Госпожа Марипоса? Вы? Снова блистаете! Даже несмотря на изгнание. – сказал Латиф, удивлённый появлением Марипосы.

-Благодарю. Я всегда блистаю! – ответила женщина, махнув рукой.

-Не успела с утра глаза продрать, уже примчалась в особняк, Госпожа Марипоса. – сказал Пи Джей, как только Марипоса переступила порог дома.

-Скажи спасибо, что я здесь не ночевала, Пи Джей.

-Я разве сказал «прошу», «можно войти в особняк»? – обратился Тодд к Марипосе, подойдя ближе.

-А ты думаешь я буду спрашивать разрешения для входа в особняк? Здесь мой дом!

-Как у вас хватило наглости заявиться сюда? сказала Мерлия женщине.

-Мерлия, уйди в сторону! Я пришла к твоей сестре.

-Я вас видеть не желаю. — ответила Лиана.

-Тебя же выгнали! – сказала Анника, скрестив руки.

-Меня никто выгнать не сможет, не принудит ни к чему, против своей воли не пойду. Если захочу, то приду в особняк, когда пожелаю! – ответила Марипоса женщине.

-Где ваш любовник? Вы его бросили? Или он вас? — с усмешкой спросил Тодд.

-Раз тебе, Лиана, не нужны мои добрые слова, то пустите меня ко мне в комнату! Разойдитесь! Вы выкинули меня, как мусор, словно я убила кого-то. — сказала Марипоса, направляясь к лестнице.

-Это комната теперь моя! — гордо заявила Анника, сложив руки.

-Что? — возмутилась Марипоса.

-Да, моя жена заняла твою комнату! – встрял в разговор Пи Джей.

-Я смотрю вы очень даже красивы и ухожены. Где берете такую смелость? Чьи это вещи? – спросила Мерлия.

Голова девушки тут же поднялась, она расправила руки и смотрела на Марипосу с завистью, но в тоже время с ноткой восхищения, в её голове никак не укладывалось почему Марипоса выглядит хорошо, откуда она взяла одежу, еще и хорошую? Ведь еще вчера её выкинули из дома, словно мусор, девушка подошла ближе и спросила: «У кого вы ночевали?».

-А что здесь делает эта бесчестная? — раздался голос Элины.

-Элина, ты не открывай рот зря. Я бесчестная? А кто ты? Тряпка, прощающая Карсона за все его измены! Слушай меня, Анника, думаю, что тебе в комнате не будет приятно лицезреть мои вещи, поэтому я пойду и заберу их! Чтобы там и запаха моего не было и тебе легко жилось. – ехидно улыбнулась Марипоса.

Растолкав плечом толпу, которая преградила ей путь, Марипоса поднялась в спальню, женщина начала складывать вещи первой необходимости в сумку: майку, пижаму, халат, расчёску, зубную щётку и зубную пасту, зарядку от телефона, она делала это все быстро, даже желания не было оставаться в этом особняке.

-Что она сделала с моей комнатой? — с презрением сказала Марипоса, увидев существенные изменения в спальне.

Марипоса с отвращением смотрела на то, что сделали в её спальне, даже с ноткой брезгливости: перестановка, картины перевесили, она поправила одну, чтобы натюрморт, изображённый на холсте висел ровно. Но этого мало, по желанию Анники заменили светильники, расставили слишком пахучие благовонии: сандаловые палочки, белый калифорнийский шалфей, а свечи из натурального кокосового воска выкинули.

-И откуда только у этой деревенщины познания в благовониях и декоре? – скривила лицо Марипоса.

Она положила ещё носки, домашние вещи и подбежала к комоду, в котором хранился цветок- черный тюльпан, подаренный Шехмузом.

-Ты здесь. — вырвалось из уст с облегчением на душе, когда она увидела, что цветок на месте и цел.

Положив его в карман, Марипоса уже хотела уходить, но, развернувшись она увидела перед собой стоящего, как столб Карсона.

-Напугал меня. Чего тебе?

-Марипоса, конкретно собираешься уходить?

-Карсон, разве ты не участвовал вчера в моем изгнании? Уйди с дороги! — сказала женщина, идя к двери.

-Стой! — ответил мужчина, сжав пальцами ее локти.

-Убери свои руки от меня! Что тебе надо?

-Марипоса, может у тебя ещё есть шанс все исправить!

-Что исправить? –Марипоса была полностью ошарашена вопросом Карсона.

-Все. Как бы я не был огорчён и поражен, но я предлагаю тебе помощь.

-Какое ещё огорчение?

-Ты ведь с этим мужчиной….

-А тебе какое дело до этого мужчины? Или ты всё ещё ревнуешь? Тогда заткнись! Ты мне никто! Никто! Сам же был моим любовником. Если бы ты меня любил хоть немного, то развелся бы с Элиной, и мы уехали строить свою жизнь. А ты сейчас приходишь и говоришь мне эти грязные вещи. Молчи! Чтобы ты знал, Карсон, я люблю Алана!

Тем временем на первом этаже особняка всё ещё были в сборе: Элина, Мерлия и Тодд, Скиппер с Лианой, Пи Джей с супругой, они ждали, когда Марипоса спустится, чтобы выгнать ее.

-Где Карсон? Никто не видел его? А если он пошел к Марипосе? — забеспокоилась Элина, поглаживая пальцами нервно костяшки пальцев, а затем ключицы.

-А ты что, сватья, боишься, что он опять пойдет к любимой? — съязвила Анника.

-Мама…. -одернула ее Лиана.

-Я посмотрю. — сказала Элина.

-Мама, не нужно. — крикнул ей в спину Скиппер.

Элина бежала по лестнице с глубокими переживаниями внутри, ей было страшно, что муж пошел к бывшей любовнице, она думала, что может он сейчас предлагает ей помощь или просит вернуться. Женщина так быстро бежала, что чуть ли не вписалась в Робертса, который выходил из комнаты.

-Элина, что с тобой? Все в порядке?

-Нет. Сюда пришла Марипоса. — тонким голосом ответила женщина.

-Не понял! Что это значит? Как Марипоса могла прийти сюда?

-Да если бы я ещё сама знала как она прошла через охрану. Она же такая змея. Мы ее выкидывает через дверь, а она лезет в форточку. Кто знает какие злодеяния в ее голове.

-Элина, ты иди вниз, а я разберусь. — сказал разгневанный Робертс, направляясь в комнату Марипосы.

Мужчина подошёл к спальне как раз в тот момент, когда Марипоса выходила из нее с сумкой в руках, а Карсон следовал за ней.

-Что здесь происходит? Марипоса, как ты смеешь заявляться сюда? — кричал во весь голос Робертс.

-Отец…- сказал Карсон.

-Карсон, иди отсюда. Здесь взрослым людям надо поговорить. — обратилась Марипоса к мужчине.

-Но я.. — начал говорить Карсон.

-Ты ещё без стыда общаешься с моим сыном! — орал Робертс.

-Чтобы ты знал, но он сам бегает за мной, как собачка. — ответила женщина.

-Карсон, ты иди к жене, а я поговорю с этой женщиной и объясню раз и навсегда, что в этом доме ей нет места! — сказал грубо Робертс.

Карсон, отойдя в сторону, достал телефон из кармана, он быстро с нервозом печатал сообщение, говоря вслух: «Я тебе еще покажу, Марипоса», мужчина, обиженный и разгневанный отказом Марипосы, направился к жене, которая с огромным волнением, сгибая пальцы ждала его.

Как только Карсон ушел, Марипоса приблизилась к Робертсу и сказала: «Ты считаешь меня врагом и бесчестной, да? В то время, как враги под твоим носом».

-Что ты несёшь? Выходи вон из моего дома.

-Ты, Робертс, доверяешь совсем не тем, кому должен. Твой сын Карсон…он постоянно приходил ко мне. Ты это знаешь. Как думаешь зачем? Он каждый раз предлагал мне одно дело, но я отказывала. А знаешь почему? Потому что я была верна тебе, полна уважения.

-Прекрати! О каких делах ты говоришь? — разозлился Робертс.

-Твой этот обожаемый сынок хотел сделать тебя недееспособным, просил меня помочь, он отмывал деньги с вашей ювелирной фирмы, у него на пару с сестрой, которая сейчас в Австралии есть свои заграничные счета. Все твои деньги он забирает себе. Он обманщик и лгун. Человек, которому нельзя доверять. Человек, предавший родного отца. Ты хорошо проследи за ним и посчитай его денежки. А мне в этом доме и так делать нечего! – Марипоса гордо подняла голову и собиралась уже удалиться, но решила кое-что продемонстрировать Робертсу.

Робертс стоял на месте, анализируя все слова, которые услышал от Марипосы, он и поверить в это не мог, а она в свою очередь опустила руку в карман и вытащила бутон черного тюльпана, продолжая говорить: «Я лишь хотела забрать то, что мне дорого. Смотри, это черный тюльпан. Цветок. Мне любимый подарил». После этих слов Марипоса, подняв гордо голову спустилась, а мужчина так и остался стоять на месте, не веря ее словам.

Когда Марипоса спустилась, то все, кроме Сандры ожидали её, Лиана, подойдя к женщине сказала: «Мне сейчас подробно рассказали о том, что вы натворили…».

-Лиана, Робертс не знал, что покупая тебя, он приобретает и курятник вместе с фермой. Во что ты со своей семейкой превратила этот дом? Анника, раз ты вошла в мою спальню, то, пожалуйста, с моей большой руки живи там, но не пускай в спальню своего мужа, потому что на этой ферме он самый главный осёл! – ответила Марипоса.

-Курятник послали высшие силы. – сказал Скиппер, положив руку на плечо Лианы.

Выйдя из особняка, Марипоса увидела перед собой Сандру, которая кричала: «Тебя же выгнали! Бесстыжая! Ты как смеешь сюда являться?».

-Не надо повышать голос! Здесь мой дом. Я часть семьи. Пришла забрать свои вещи.

-После того, что ты здесь творила…

-А что я творила?

-Бессовестная и бесчестная.

-Если говорить о совести и чести, то обращайся не ко мне. Лучше следи за своей племянницей. — сказала Марипоса, направляясь к выходу.

-Что ты смеешь говорить о моей племяннице? — возмутилась Сандра.

-Ты лучше следи за Мерлией! Куда и с кем она ходит, кого любит и обнимает, о чем мечтает.

-Что ты имеешь ввиду?

-Но воспитание из виду упустили вы, вы и нагоняйте прожитое, а я ухожу! — резко ответила Марипоса и гордо ушла.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Вот почему, оказывается, вы вообразили себя королевой: потому что вас назначили палачом.

Утром Марипоса завтракала на кухне, когда с букетом в руках к ней подбежала, словно дуновение ветра сестра с улыбкой на лице и протянула красные пионы.

-Тебе принесли цветы. В записке указали только первую букву твоего имени. Алан прислал тебе их, я так думаю. – улыбнулась девушка.

-Спасибо. – ответила Марипоса, взяв цветы.

-Ты иди посмотри, может приехал твой! – заулыбалась сестра Марипосы.

Марипоса, оставив пионы дома, вышла во двор, она увидела, что Алан находится возле их дома, её заинтересовало почему он не проходит, и женщина подошла к забору, который загораживал растущий виноград. Женщина все же решила выйти за двор, а затем направилась к Алану, который был у машины.

-Алан, привет. – улыбнулась Марипоса.

-Привет, дорогая. – обнял мужчина её.

-Спасибо за цветы, очень красивые. – ответила Марипоса с улыбкой на лице, ответив взаимным объятием.

-Какие цветы?

-Которые ты отправил мне. Красивый букет.

-Но я не отправлял никаких цветов. – сказал Алан, подняв брови.

-Как это?

-Не знаю. Я не отправлял. Кто присылает тебе цветы? – удивился он.

-Я не знаю. Я думала ты отправил. Ладно. Но мог бы и отправить. Кто бы это мог быть?

-Ну хорошо, тогда сиди и вдыхай аромат красных пионов. – улыбнулся мужчина, спустив с носа тёмные очки.

-Откуда ты знаешь, что это красные пионы? – удивилась Марипоса.

-Я же отправил их.

-Ты же сказал… молодец, Алан. Решил поиздеваться надо мной. – ответила Марипоса и глубоко вздохнула.

-Я же любя. Любя! – сказал мужчина, обняв Марипосу.

-Ладно, любя он… пойдем домой, угощу тебя чаем или кофе. Сестре покажешься. Может подобреет к тебе.

-Нет, домой мы не пойдем! У меня есть предложение получше! Мы поедем в одно место.

-Какое еще место? – спросила Марипоса, расплываясь в улыбке.

-Ты все узнаешь. – ответил Алан, поцеловав Марипосу в губы.

-Расскажи!

-По дороге. – ответил он, приложив большой и указательный палец к ее подбородку.

-Обещаешь? – спросила Марипоса, хитро прищурив глаза.

-Обещаю! Даю слово Алана! ответил мужчина, заведя пальцы левой руки за ухо женщины, полностью слившись ладонью с её гладкими волосами.

Женщина от этих слов еще больше смягчилась, она уткнулась лицом в его плечо и пошла незамедлительно собираться. Вскоре Марипоса и Алан ехали в машине, женщина сказала:

-Куда мы едем?

-В один дом?

-А что за дом? с огромной долей любопытства спросила Марипоса, развернув корпус тела к Алану.

-Всё узнаешь. – отвечал он, стуча пальцами о руль.

-Алан, так что это за дом? Ты обещал рассказать! Что за место?

-Когда приедем, то ты всё узнаешь.

В ответ Марипоса лишь глубоко вздохнула, она изнеможённая любопытством, желала поскорее узнать куда везет ее Алан, глубоко вздохнув, женщина сказала: «Не хочешь рассказать что за место и дом, то расскажи что-нибудь интересное».

-В юности мой друг построил дом, сделал подарок на День рождения. Деревянный, мы там жарили шашлык, природа, лес. Очень красиво. Красота, я любил отдыхать там.

-Когда у тебя День рождения?

-Ровно через два месяца!

-Значит ты телец. То есть, ты бабник и любишь поесть.

-Не говори про меня так. – засмеялся Алан, а затем продолжил: «Друг построил дом, чтобы мы могли там с ним уединяться, играть в нарды и карты, точить ножи и собирать самолеты. Младшие братья моего друга всегда просили нас, чтобы мы собирали им самолеты. Потом мой друг стал приводить в хижину свою девушку для свиданий. Я немного сердился. Вот и вся история».

-Хорошо, ты с другом по сей день дружишь?

-Нет, друг умер, когда ему было двадцать семь лет.

-Прости, я не знала… я не хотела говорить.

-Ничего страшного нет, Марипоса. Ты не знала же.

-Алан, а мы поедем в тот дом? – спросила Марипоса, приблизившись к мужчине.

-Нет.

-Нет? Ну ладно… — шёпотом недовольно сказала она.

-Что? – улыбнулся Алан.

-Погода сегодня хорошая. Про это говорю. – ответила женщина с ноткой обиды.

-Да, Марипоса, погода и правда хорошая. засмеялся довольный Алан.

Алан все еще ехал, а за ними следовала машина, которая то обгоняла, то оставалась позади, мужчине показалось это странным, закрались подозрения, и он сказал: «Не следят ли за нами? Посмотри на номера. Это не машина Ккароснов?».

-Кто? – испугалась Марипоса и обернулась.

-Кто? Следить за нами может только один человек.

-Робертс? Или Карсон с Тоддом?

-Да. Кто еще? – напрягся мужчина.

-Ты всегда умеешь решать вопросы, я в тебе не сомневаюсь! Но сейчас мы должны действовать разумно. Какие цели они преследуют? Что они нам хотят сделать? Не убить же. А номеров их машин я не помню. – разозлилась Марипоса.

-Я постараюсь сбить их с пути, чтобы не поехали за нами хвостом… этим людям мы с тобой дорогу перешли, но не сделали ничего плохого! Что им нужно от нас, а?

Марипоса и Алан проехали еще километров пять, и машина остановилась. По пути они наблюдали красоты природы: деревья, цветы, кустарники, пчелиные пасеки, видели людей, которые сидели на пикнике, расстелив пледы на землю. Выйдя, Марипоса увидела небольшой деревянный дом, вокруг никого не было, словно прибыли в глушь, живописное место, сразу же сразило её: свежая тёмно-зелёная трава, высокие кроны деревьев, чистый воздух, открытое голубое небо, палящее солнце, повсюду разносилось пение птиц. Она осмотрела внимательно деревянный дом, сделанный из сруба, на ставнях вырезаны узоры, неподалеку мангал, которым уже явно много лет никто не пользовался, заброшенная беседка, понятно, что дом не ухожен, но она почувствовала, что людские души его посещают, и это именно то место, о котором она слышала в машине.

-Так вот о чём ты говорил? Этот дом? Дом твоего друга! – улыбнулась Марипоса.

-Да, я обманул тебя! – засмеялся мужчина.

-Значит здесь прошла твоя молодость?

-Да, это наше с другом место силы. Пойдем! – сказал Алан, взяв Марипосу за руку.

Марипоса, улыбнувшись, подала руку мужчине, они вошли во внутрь, она уже горела желанием изучить жилье изнутри, ей был интересен дизайн и интерьер, она пошутила: «Ты обижался на друга за то, что он водил сюда подруг на свидание, но ты ничем не лучше. Интересно, а твои бывшие жены были здесь? А Саманта была здесь?».

-Ох, ну нет, они этого не достойны! – засмеялся мужчина, взявшись за живот, а затем продолжил: «Этого достойна только ты! Ведь ты же королева!».

Марипоса засмеялась, Алан приложил ладони к щекам Марипосы, они были готовы уже слиться в поцелуе, но на улице неожиданно раздался звук похожий выстрел.

Марипоса взяла от испуга Алана за руку и из её уст вырвалось: «Это что выстрел?». -Это что выстрел?

Марипоса еще раз повторила: «Это что выстрел?». Мужчина сказал: «Ты оставайся здесь» и непременно направился на улицу.

-Алан, это опасно! – побежала за ним Марипоса, схватив крепко за руку.

Алан вышел из дома, а Марипоса осталась внутри. Он смело, но в тоже время осторожно открыл дверь, не успев увидеть раскинутое перед ним голубое небо, мужчина уже чуть ли потерял сознание. Из-за двери резко вышел Карсон, он, тряпкой, смоченной хлороформом, закрыл Шехмкзк рот, специфический сладкий эфирный аромат начал усыплять его, хотя организм сопротивлялся, он понимал, что сейчас поддастся химическому веществу, и его оставят лежать на земле. Марипоса в страхе наблюдала за всем, женщина в панике, вспотевшими от волнения ладонями, схватила со стола антикварную статуэтку и резко ударила ей по голове Карсону, тряпка выпала из его рук, и Алан, даже не тратя времени на то, чтобы прийти в себя, схватил Карсона за ворот рубашки и стал наступать на его горло, а затем на живот и пинать. Марипоса была рядом.

-Тварь! Гнида! Паскуда! Ты будешь гореть в пламени ада! Я уничтожу тебя, мерзкая собака! – кричал Алан и бил рукой о его лицо.

-Алан… — сказала Марипоса, подойдя к нему.

-Подожди, Марипоса!

Алан взял Карсона за руки и потащил дальше, бросив со всей силы его к реке.

-Марипоса! Только не говори, чтобы я не вмешивался и не трясся над тобой! Марипоса, мы уезжаем отсюда! Больше этот гад не тронет тебя! Марипоса, я даже не буду у тебя спрашивать ни о чем. Мне плевать! Он ответил, я уничтожил его. Садись, Марипоса! Поедешь со мной.

Во круге стояла глубокая тишина, уже даже пения птиц слышно не было, такая тишина, что крики Алана были слышны повсюду, даже в глухом пустом лесу, а эхо раздавалось в близлежащих городах и селах, что напугало местных жителей, Алан пинал и избивал Карсона, который валялся на голой земле, Алан все кричал: «Я переломаю тебе все кости. Я не дам тебе жить! Только попробуй причинить кому-то вред! Только попробуй обидеть кого-то! Пусть отсохнут твои руки! Больше ни одного слова от тебя в адрес Марипосы не услышу. Одна ее слеза, я сожгу весь этот мир. Помни об этом». Алан избивал Карсона кулаками, все лицо было в крови, ссадинах, руки ободраны, живот избит, мужчина изнемогал от сильной боли. Алан присел на корточки, а затем крепко сжал руку Карсона, он держал его запястья, а затем схватился за пальцы, со всей силы сжав их. Раздался крик Карсона, который услышала вся улица, от крика даже проснулись лошади, в находящейся неподалёку конюшне, проснулись кошки, мужчина сломал Карсону пальцы на правой руке. Алан, взяв палку, нанес еще несколько ударов и оставил карсона одного посреди улицы чуть живого.

За спиной Алан вновь раздался выстрел, мужчина развернулся, отпустив Карсона, а Марипоса в страхе стояла рядом, приложив ладонь к груди. Перед ним стоял человек с оружием, одетый, словно преступник в чёрную одежду, лицо его было закрыто, в руках, на которых были надеты перчатки, он держал пистоле, прямонаправленный на Алана.

-Опусти оружие! – сказал Алан и продолжил: «Вы человек Робертса?».

-Закрой рот, иначе попрощаешься со своей Марипосы. – ответил незнакомец в маске.

-Марипоса, зайди в дом. Зайди в дом! – сказал Алан, указав рукой на дверь.

Марипоса в страхе забежала домой, она тут же вытащила из сумки телефон и собиралась позвонить в полицию. Алан пошел ближе к мужчине, который начал выпускать пули в воздух, он совершил два выстрела и вновь направил оружие на надвигающегося Алана. Марипоса в панике хотела выбежать из дома, сердце начало биться чаще, еще никогда не было в её жизни такого страха, но не за свою жизнь, а жизнь другого, она очень испугалась за Алана и была готова бежать спасать его.

-Вы умрете оба! Оба! – раздался уже совершенно другой, но тоже мужской голос.

Марипоса, стоящая около двери, услышала шум, а затем незнакомец сказал: «Вам передают привет, Госпожа Марипоса. Ваш бывший возлюбленный Карсон». Марипоса поняла, что дверь заперли, она в панике пыталась найти выход через окно, но не получалось, ставни были деревянными и отпереть их оказалось невозможно, вход закрыт, и здание горит, она замешкалась в страхе и начала кричать: «Помогите! Помогите!». Алан смог схватить мужчину, который пытался стрелять в него, тот целился в ногу и руки, но промахнулся, оказался поваленным и избитым, Алан выхватил пистолет из его рук и принялся бить по лицу кулаками.

Услышав странные посторонние звуки, треск, ощутив жар, исходивший со стороны дома, Алан развернулся, он увидел, что у дома был еще один мужчина, который пнул канистру с бензином под окна и зажег спичку, кинув ее на разлитое вещество.

-Марипоса! Марипоса! – закричал Алан, кинувшись к дому.

Поджигатель тут же удалился, перепрыгнув через перила, которые огораживали крыльцо дома, а Алан подбежал к дому, возле которого горело пламя, он был вынужден оставить того человека, которого избивал и Карсона. Пламя распространялось все сильнее и сильнее, он смог пробраться к двери, пытаясь своим пиджаком затушить пламя, изо всех сил выламывал дверь, но у него ничего не выходило, вся дверь была залита бензином и горела. Заказчики, которые приехали выполнить миссию по устранению Алан и Марипоса, забрали все улики: пистолет, спички, канистру с бензином и незамедлительно уехали, пока Алан пытался проникнуть в дом и спасти Марипосу.

-Тащи его! Тащи! – кричал один мужчину другому, когда они, схватив Карсона за руки, волокли его к машине.

-Зачем я согласился на это! Повелся на деньги! – уже пожалел один из них.

-Марипоса! Я вытащу тебя, Марипоса! — всё еще твердил Алан.

Алан в замешательстве бегал вокруг дома, он пытался найти выход, а Марипоса тем временем лежала на полу, потеряв сознание из-за едкого дыма и угарного газа. Алан, подобрав с земли большую палку, стал выбивать ей стекло в окне, пробив стёкла, мужчина открыл окно и проник внутрь дома. Он увидел, что Марипоса, лицо и руки которой было в саже, лежит на полу без сознания. Он тут же взял женщину за руки и потащил к окну, огонь проник уже глубоко в дом и выбраться становилось все труднее. Мужчина сел на подоконник и потянул Марипосу, которая стала приходить в себя, за собой. Он выбрался из хижины, а затем и вызволил Марипосу на свободу.

Женщина начала кашлять, как только в ее легкие поступил свежий воздух, она открыла глаза, и Алан стал поднимать ее. Положив руку женщины на свое плечо, он помог Марипосеспуститься на землю. Женщина упала траву и стала кашлять.

-Дыши, Марипоса! Дыши, Марипоса! – повторял Алан.

Мужчина одной рукой сдерживал ладонь Марипосы, постоянно то поднимая ее к запястью, то опуская к кончикам пальцев. А другую руках держал у ее лица, поправляя пряди светло-рыжих волос.

-Марипоса! Марипоса, как ты?

-Лучше… — ответила она, набрав полные легкие свежего воздуха.

-Марипоса, давай, сейчас поднимешься и уедем отсюда. – сказал Алан, заведу руку за волосы Марипосы.

-Куда, Алан? Куда? – еле говорила она.

-Куда нужно, Марипоса!

Алана оттащил Марипосу к машине, оставив ее на свежем воздухе, он положил ее голову к себе на колени и говорил: «Это точно они! Точно они! Я убью их! Убью!».

-Не надо… не трогай никого.

-Я отомщу за всех нас! Убью их! – ответил Алан, крепко держа руку женщины.

-Ты станешь убийцей? – произнесла женщина, прикрыв глаза.

-Ради тебя да! Подожди, нужно вызвать пожарных. Здесь даже огонь потушить нечем. – нервно сказал Алан.

Алан крепко взял Марипосу за руку, а другой рукой обнял за талию и повел к машине. Открыв дверцу, он помог ей сесть, а затем взял тряпку и стал вытирать ее лицо, которое было испачкано в саже. Он вытирал ее щеки, лоб, кончик носа, руки и шею. Марипоса не могла отвести взгляда от мужчины. От мужчины, который заботился о ней и совершал поступки. Разве когда-то еще она проживала такое в своей жизни? Никогда.

-Алан, что ты делаешь?

-Вытираю твое лицо. Оно все испачкано.

-Ты так хорошо обо мне заботишься!

Алан, кинув испачканную тряпку на землю, обнял Марипосу, а она его в ответ, закрыв глаза и выпустив слезу.

-Я хочу, чтобы ты обнимал меня вечно, ты делаешь это просто волшебно! – сказала Марипоса.

-В твоих объятиях я забываю обо всем!

-Этого подлеца Карсона увезли, но ничего, ты не переживай! Не переживай. Никуда не денется, его тушу сразу спасут. Ты отдохнешь, и мы разберемся с ним! Я бы убил его хоть сейчас, но его люди увезли эту…. – Алан хотел уже было высказаться нецензурно, но сдержался, так как считал, что некультурно выражаться матом при женщинах.

Алан отпустил Марипосу из своих объятий, женщина развернулась и обосновалась в пассажирском сиденье, мужчина сел за руль и поехал после приезда пожарных, которые потушили огонь. Когда они ехали, глаза Марипосы были закрыты, женщина сама закрыла их, чтобы хоть на мгновенье забыть о мире, в котором она сейчас живет. Алан остановился у отеля, мужчина вышел и открыл дверцу, где сидела Марипоса.

-Алан, это что? Отель?

-Да, Марипоса. До дома еще долго ехать, остановимся здесь, ты отдохнешь. — сказал Алан, подав Марипосе руку.

Они сразу же вошли в отель и взяли ключи от номера, Алан открыл дверь и пустил Марипосу вперед, когда женщина вошла, то села на край кровати, проведя рукой по красным атласным простыням. Алан кинул на пол свой пиджак, а затем открыл воду в джакузи. Взяв полотенце, он намочил его теплой водой и подошел к Марипосе. Алан сел рядом с женщиной и принялся вытирать ее лицо, она ощущала осторожные и аккуратные прикосновения мужчины, когда он убирал сажу с ее рук, шеи. Алан крепко сжал руки Марипосы и сказал: «Вода уже почти набралась, иди и помойся».

-Я безумно восхищаюсь тем, как ты делаешь это. – тихо произнесла Марипоса, в ответ сжав руки Алана.

-А что я делаю?

-Ты успокаиваешь мою душу.

-А ты мою душу, Марипоса. – ответил мужчина, приложив руку к изголовью Марипосы.

Они еще крепче сжали ладони, а затем сплелись в нежном поцелуе. Марипоса медленно поднялась с кровати, Алан с неохотой отпустил руки женщины, которая пошла мыться в джакузи. Алан стоял в стороне смотря на Марипосу, которая снимала с себя платье. Она расстегнула замок, который был вшит сбоку, бордовое платье с кожаными вставками на рукавах упало с женщины на пол, оголив ее тело, и она погрузилась в горячую воду.

-Марипоса, ты мойся и отдыхай. Я тоже помоюсь. Пойду в душевую кабину.

-Хорошо. — кивнула Марипоса, повернув голову, слегка растянув уголки губ.

-Не буду отвлекать тебя. Ты побудь одна.

После того, как Алан вышел из душа, мужчина вытер свою распаренное от теплой воды тело полотенцем, а Марипоса все еще была в джакузи, женщина лежала расслабившись, глаза ее были закрыты, она навела пены, которая закрывала ее обнаженное тело. Алан посмотрел на женщину, а затем лег в кровать. Спустя минут десять Марипоса открыла клапан для слива воды, смыла с себя пену струей из душа. А затем вышла, ступая мокрыми босыми ногами аккуратно на пол. На распаренное и порозовевшее тело после того, как вытерла его досуха, она надела темно-красный шелковый халат с чёрными ажурными вставками на подоле.

Марипоса подошла к кровати, где лежал Алан и села рядом, она прижалась к подушке и посмотрела на мужчину, который смотрел вперед. Алан повернул голову и увидел улыбающуюся Марипосу.

-Вижу тебе лучше, я не хочу портить настроение, но меня вот что волнует и интересует.

-Что?

-Зачем за нами проследил Карсон? Что ему нужно было? Какие у него проблемы? Ладно, Робертс и Тодд! Но эти двое не в курсе того, что наш брак с Самантой фиктивный. Ладно, а этому тупоголовому что? Или он за сестру так? Он ее знать не знал. Тогда пусть меня убивает! Какие у него проблемы с тобой? – разгневался Алан, начав махать руками.

-Прошу тебя, успокойся. – сказала Марипоса, взяв Алана за руки.

-Ведь тот человек с оружием, которого он взял с собой, сказал мне, что я попрощаюсь с тобой, Марипоса! Они заперли дом, в котором была ты, и хотели сжечь тебя. Был бы у меня пистолет в руках, я бы сразу же их перестрелял! – злился Алан, ударяя рукой о деревянный край кровати.

-Пожалуйста, оставь их…

-Нет, я отомщу! Ты сама же хочешь отомстить.

-Да, но это касается лишь Элины. С остальными я и так, что надо сделала.

-Тогда какая проблема у тебя с Элиной? А у нее с тобой? Словно вы не поделили этого Карсона.

-Алан, скажу кое-что, но я боюсь твоего осуждения. – сказала Марипоса, убрав волосы за уши, а затем чуть склонив голову.

-Что? – ответил Алан, взглянув на Марипосу.

-Это всё осталось в прошлом. – поджала губы Марипоса, а затем продолжила: «Я и Карсон… мы были возлюбленными. Я слепо верила ему и не уходила из особняка, мы…».

-Тихо. Я понял тебя, можешь не продолжать. – ответил мужчина, приложив средний и указательный палец к губам Марипосы, но она, подняв взгляд ответила: «Нет, я продолжу и скажу. Мы были любовниками. Я была любовницей Карсона. Элина знала, Робертс знал, а потом узнала Лиана и рассказала всем, опозорив меня. Только до тебя этого не дошло. Это было как раз в ночь свадьбы Тодда и Мерлии, когда ты ворвался в поисках Бритты».

-Да, свадьбу я им сорвал… надеюсь нашу свадьбу никто не сорвет. – улыбнулся мужчина, приподняв ладонью подбородок Марипосы.

-Что? – удивленно спросила она.

-Разве я могу осуждать тебя? Ты же моя любимая женщина! Чтобы я такого больше не слышал, а ты даже не думай так! Разве может быть осуждение? – ответил Алан, а затем поцеловал Марипосу, держа в мощных ладонях ее подбородок.

Алан, положив руку на плечо Марипосы, продолжил говорить: «всё-таки, Марипоса, хорошо, что тогда я ворвался на свадьбу!», а затем засмеялся от души.

-Это еще почему? – засмеялась она, подхватив волну настроения, гладя пальцами руку Алана.

-Если бы не ворвался, то не увидел бы тебя. Тебя бы не было в моей жизни. Я ведь наблюдал за тобой, за твоей красотой, силой, выдержкой, харизмой.

-Правда? – засмеялась Марипоса, положив голову на обнажённую грудь Аланаю

-Да. – ответил мужчина, крепко сжав ладонь Марипосы.

-Алан… поднялась Марипоса и принялась водить пальцами по груди мужчины.

-Да? – произнес мужчина, приподняв тело.

-Алан, что это? – произнесла Марипоса, увидев на груди, в области сердца большой шрам.

-Шрам.

-Откуда он? Я видела его до этого. Но тогда даже не стала спрашивать. Что это за шрам?

-Почему тогда сейчас спрашиваешь? – спросил Алан, взяв Марипосу за руки и потянув к себе.

-Потому что я люблю тебя. Ты мне небезразличен. – ответила Марипоса, приложив руки к лицу Алана, а затем поцеловав его в губы.

-Это не имеет значения. Это в прошлом. Да и как быстро всё меняется. Раньше ты молчала, игнорировала меня, когда я спрашивал: «Ты неравнодушна ко мне?», а сейчас ты говоришь, что я небезразличен тебе, да еще и как львица бросаешься спасать меня. Если бы ты не ударили того… того мерзавца по голове, то он бы усыпил меня. Хотя как можно усыпить такого мощного мужчину, как я?

-Алан, расскажи. Я буду еще больше тобой восхищаться.

-А ты восхищаешься мной? – спросил мужчина, обняв Марипосу за талию.

-Я должна восхищаться своим мужчиной, иначе зачем он мне?

-Что еще ты можешь сказать обо мне, Марипоса?

-Перед твоим шармом никто не устоит! Ты брутальный. Сам же сказал, что ты сексуальный мужчина. Ты безупречно умеешь общаться с дамами! Я уверена, что ты все равно обойдешь всех врагов! Никто меня не поймет лучше, чем ты! С тобой рядом всегда чувствую себя, как дома! Только ты можешь научить меня чего-нибудь! С тобой так интересно, столько всего узнаешь!

-Марипоса, прекрати уже восхвалять меня. Ты так много сказала, а я о тебе еще ни слова, не даешь мне сказать, Марипоса. Дай и мне сказать. – ответил Алан, приподнявшись.

-Ничего не говори.

Марипоса приложила руки к груди Алана, согрев ладонями его тело, а затем потянулась к груди мужчине и поцеловала его шрам. От нежного прикосновения пухлых губ Марипосы, внутри него, словно вспыхнул пожар. Они охватили друг друга руками, заключи в объятия, а затем сплелись в поцелуе.

-Всё-таки ты должен рассказать мне про этот шрам… откуда он… — произнесла женщина, водя указательным пальцем по его груди.

Алан крепко сжал руку Марипосы, а другой обнял её за плечо, женщина удобно расположилась на его груди и внимательно слушала, а он продолжал говорить как бы тяжело ему это не было: «Я не хотел говорить об этом никогда. Навсегда забыл, но ладно, расскажу уж… я не буду говорить где это было и когда, но я был заграницей, в путешествие. Там был теракт, я был там, в меня попала пуля, и я чудным образом остался жив».

-Прости, что пришлось напомнить тебе от этом. – тихо произнесла Марипоса, прижавшись к Алану.

-Ладно, это в прошлом! Я же живой! – бодро ответил мужчина.

-То есть, ты как терминатор. Если тебя кинуть в яму и залить цементом, то ты выберешься, если ты прыгнешь с моста в реку, то выживешь.

-Да! – гордо ответил он и усмехнулся.

Руки мужчины плавно прошли по спине Марипосы, задержавшись на пояснице, а она крепко держалась за руки Алана, целуя его в шею и губы. Они оказались в одной кровати, лежа друг напротив друга, Алан стянул халат с плеча Марипосы, а затем начал полностью оголять тело женщины. Марипоса заключила мужчину в свои объятия, начав дарить обжигающие поцелуи. Мужчина своим телом закрыл Марипосу, он не выпускал женщину из своих рук, которая крепко обняла его и получала наслаждение от ласок мужчины.

Подарив друг другу свои тела, они лежали обнаженные, накрывшись шелковым одеялом светло-красного цвета, Марипоса освободила руки от одеяла и легла на бок, женщина стала водить кончиками пальцем по груди Алана, целуя его в щеку и нежно что-то нашептывая на ухо, она дарила ему ласки, проводя ладонью по рукам, лицу и груди, короткие поцелуи в грудь и плечи. Эти ласки разжигали внутри Алана новый огонь и возбуждение, мужчина перевернулся на бок, посмотрев в глаза Марипосы, а затем крепко обнял ее и поцеловал, подарив еще незабываемые впечатления этой ночи. На первый взгляд казалось удачно сложившейся для них ночи.

Когда Марипоса и Алан уже спали, на телефон пришло сообщение от Мерлии: «Кажется вам конец. Карсона доставили в больницу, он еле говорит, он в плохом состоянии. Это ваш Алан его изувечил».

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Короля защищают пешки, но делает – королева.

С тех пор прошла неделя.

Этим вечером Марипоса, идя по улице, получила телефонный звонок, он был от Мерлии, женщина не стала отвечать, она тут же отклонила его, но девушка настойчиво звонила, а затем, не получив ответа, написала сообщение: «Пожалуйста, Марипоса, ответьте мне. Это очень срочно» и вновь позвонила.

-Чего тебе? – недовольно ответила Марипоса.

-Марипоса, где вы? Мне срочно нужно увидеть вас.

-Сначала ты меня сдала, а теперь хочешь упасть в колени? Я ведь знаю, что ты сдала меня мужу. Кто ещё мог?

-Я умоляю вас, давайте встретимся. Если хотите, то я сделаю все, чтобы вернуть вас в особняк, но это срочно. — молила девушка плача.

-Ладно, сделаем так, я приду к тебе в особняк, но…

-Нет, нет, не нужно в особняк. Вы скажите куда мне подойти, я приду.

-Хорошо, я сейчас возле набережной, здесь есть парк, напишу адрес.

-Ага. Жду. – суетливо ответила Мерлия.

Марипоса ждала Мерлию около получаса, она уже собиралась уходить, но девушка пришла.

-Я сдала вас, а вы сдали меня! Мы квиты! Бинго! – развела руками Мерлия.

-Что? Что ты говоришь? – сказала Марипоса, встав перед девушкой.

-Тётя сегодня влепила мне пощечину, она мне такое сказала. Знаете что она сказала мне? Она сказала: «Марипоса говорила правду!». – объяснила Мерлия, сев на скамейку.

-Она узнала о твоих мечтах на счёт Скиппера, неравнодушие к Джорджу и корыстных планах на счёт Тодда?

-Нет… не совсем точнее. – опустила девушка голову.

-Что я могу поделать? Ты испортила жизнь мне, а я тебе в ответ. Мы квиты! – ответила Марипоса, присев рядом.

-Только вот вы…

-Что я? Я могла бы быть счастлива, а ты всё испортила.

-Чем я всё испортила? Если у вас с этим мужчиной любовь, такая страсть, что вы аж в особняке спали, то шли бы и жили с ним!

-Мерлия, ты не понимаешь, я готова пойти и жить с Шехмузом! Конечно не прямо сейчас, но готова.

-Так в чем проблема? – сорвалась Мерлия и расплакалась.

-В том, что на уме у Алана сейчас одна только месть! Он хочет мстить! Отомстить за этот позор, за меня. И в первую очередь твоему мужу! Когда мы первый раз играли в нарды, он мне только об этом и говорил.

-Что? Какие еще нарды? – удивилась Мерлия.

-Обычная игра. Нарды. Ты не знаешь? – заулыбалась Марипоса.

-Ой, да наша Госпожа Марипоса влюбилась на самом деле! Посмотрите только, как сияет улыбка, и горят глаза. На вашем месте я бы тоже влюбилась, мужчина видный. – засмеялась девушка сквозь слёзы.

-Что ты говоришь? Вообще понимаешь? Молчи!

-Ревнуете?

-Ты зачем меня позвала? Ради сплетен?

-Нет, я пришла попросить у вас помощи. Я всё испортила, но готова исправить, вы тоже всё испортили, из-за вас я получила от тёти, и вы мне поможете. И еще мне нужно сказать вам. Карсона скоро выпишут из больницы, его сегодня навещал Скиппер, они уже что-то замышляют, ведь вы с Шехмузом подали заявление в полицию на него.

-Чем я тебе могу помочь?

-Мы будем работать сообща. Ваш же хочет отомстить Тодду, мы не дадим им пойти друг против друга. Тодд не простит никого, ведь это связано с его матерью. Я готова всеми силами вернуть вас в особняк!

-Мне не нужен ваш особняк после такого позора! – сказала Марипоса и резко встала.

Женщина, встав резко, словно что-то ударило в виски, остановилась, она схватилась рукой за дерево, её голова закружилась на мгновение, в глазах потемнело, и она продолжала стоять. Мерлия, даже не заметив состояния Марипосы, схватила её за руку и начала твердить: «Я вас прошу, не уходите! Как же я буду без вас?». Марипоса не из-за слов Мерлии, а потому что почувствовала себя плохо, вернулась обратно и села, а девушка продолжала говорить, но Марипоса всё пропускала мимо ушей.

-Эй, вам плохо? Вы бледная. – испугалась Мерлия, приложив ладонь к щеке женщины.

-Не знаю, что-то нехорошо стало.

-Пойдем к врачу?

-Не надо, я пойду домой.

-Подождите. Куда вы пойдете? Где вы живете? – спрашивала девушка, держа Марипосу за руку.

-А ты с чего вдруг стала такой заботливой по отношению ко мне? Переживаешь? – Марипоса перешла на грубость.

-Как вы не понимаете, на самом деле я люблю вас. Люблю и восхищаюсь. – сказала Мерлия, сжимая еще крепче своей потной из-за волнения ладонью руку Марипосы.

-Что? Мерлия, у тебя ладони потные. Это значит, что нервы не в порядке, иди лечись. – сказала Марипоса и удивилась словам Мерлии.

-Да! Вы такая сильная, та, на которую я ровняюсь! А теперь вас нет. Вы для меня были поддержкой и опорой всегда. Вы мне, как мать. Правда. Я говорю честно. Я люблю вас, как мать.

-Это уже слишком, Мерлия. Какая я тебе…как я могу быть тебе как мать? – открещивалась Марипоса от Мерлии.

-Мне никто не давал такую силу и уверенность! Только вы! Вот бы у меня была такая мать, как вы. А что моя мать? Моя бесхребетная Анника, которая никогда не защищала нас ни то что от побоев отца, даже от его криков. А вы бы такого не допустили, защитили бы своего ребенка. Вы бы были хорошей мамой.

-Мерлия, не говори глупостей. Какая из меня мама?

-Очень хорошая. Я всегда хотела быть похожей на вас, такой, как вы. Я хочу стать вами. Знаете, когда я училась в школе, я пожаловалась одной учительнице на нашего отца, что он кричит, поднимает руку, пьет. Я сказала, что мечтаю о том, чтобы мама развелась с ним! На что та мне сказала: «Зачем ей приносить себя в жертву ради детей?». Но в жертву она приносит себя, живя с ним! А вы не такая! Вы не такая! Вы бы и минуты не провели с таким человеком, а если бы у вас были дети, то вы бы защитили их от такого отца! Вы сильная духом, вы бы сбежали, вас бы из-под земли не достали, вы бы не подвергали своего ребенка опасности. – сказала девушка, двумя ладонями сжав руку Марипосы.

-Ладно тебе, хватит плакать. Ты меня очень нахвалила. Откуда ты меня знаешь? – ответила Марипоса, судорожно потянув пальцы к щекам девушки.

-Тогда договорились? Мы будем заодно?

-Ты лучше скажи, что тебе сделала Сандра?

-Скиппер был расстроен из-за Лианы, после похищения она не может прийти в себя. Мы поддержали друг друга и обнялись. Клянусь, у меня не было никаких мыслей. Даже тогда, когда вы мне сказали идти к нему в комнату-я не пошла. Тётя увидела, позвала меня к себе. Она дала мне пощечину, побила, сказала: «ты бесчестная и развратная. Ты, как Марипоса». Она сравнила меня с вами. Тётя много чего мне сказала, накричала. Но самое страшное, что она всё расскажет отцу. Она и пошла к нему, а я в панике убежала к вам. – заплакала Мерлия.

-Ладно… ладно… иди ко мне. – сказала Марипоса с неохотой, но жалостью к девушке и обняла её.

-Мне конец…конец. Отец вновь изобьет меня! – плакала Мерлия, прижавшись к груди женщины.

-Всё, успокойся! Сейчас пойдешь в особняк, будешь всё отрицать! Скинешь всё на старческий маразм своей тёти, Скиппер подтвердит, что ничего нет, а если зайдет речь обо мне, то скажешь, что это обычная месть. Всё, всё, Мерлия, давай! Вставай! Мне уже надо идти. – сказала Марипоса, приподняв девушку.

-Хорошо. Но мы договорились. Да? – спросила девушка, поджав губы.

-Да… ты лучше скажи мне, когда вы успели превратить мою комнату в безвкусицу?

-Приходил дизайнер, служанки сделали покупки. Мама и дала им команды. Я же говорю вам…. У неё пропала одна дочь, только нашлась, я в плохом состоянии, а она, заполучив вашу комнату, почувствовала себя главной и превратила всё…в курятник.

-Будь неладен этот ваш дизайнер. Уж лучше сжечь эту комнату. Ладно, ты иди…

Когда Мерлия ушла, Марипоса, желающая уже поскорее оказаться дома, быстро встала со скамейки и направилась к такси, которое уже ожидало её, у женщины вновь закружилась голова, она склонила её, остановилась приложив ладонь ко лбу, чуть прикрыла глаза и пыталась прийти в себя.

-Что со мной? – произнесла она и медленно пошла к машине.

Приехав домой, Марипоса хотела пожаловаться сестре на головокружение, спросить у неё, как у медика о возможных причинах, но не стала делать этого, списав всё на недавние события, которые произошли с ней: выгнали с позором из дома, она сама оказалась на волоске от смерти, еще и Карсон был изувечен, но о нём она даже не переживала, он не тревожил её уже давно, а вот за Алана, которому грозила опасность от Ккароснов она беспокоилась, со всем круговорот мыслей Марипоса легла в постель и проспала до утра.

Этим утром было довольно тепло, можно было выйти на улицу, чтобы позавтракать, так и поступила сестра Марипосы. Ксиллия в беседке накрыла на стол. Девушка застелила поверхность белой кружевной скатертью, для украшения поставила прозрачную вазу, наполненную водой, а в нее несколько срезанных из сада роз. Сервировка была под стать любому эстету: две белые тарелки с изображением лаврового венка, антикварные вилки, высокие кружки из глины, окрашенные в персиковый цвет, кувшин цвета сакуры, наполненный до горла молоком, турецкий чайник чайданлыке, на подносе багет со сливочным маслом, сыр камамбер с вишнёвым вареньем и грушевым джемом, в пиале сливки для кофе, на сковороде жареные яйца, в отдельной кастрюле вареный овес. Ксиллия все суетилась и продолжала накрывать на стол, а Марипосы так и не было.

-Марипоса! Сестра! Где ты? — раздавался голос девушки на весь двор.

-Я уже здесь! — сказала Марипоса, зайдя во двор.

-Вот ты где. Ты откуда в такую рань? Я думала, что ты спишь.

-Я ходила по делам, сейчас приду. — суетливо забежала в дом женщина.

-Что она проворачивает? — развела руками Ксиллия.

Спустя примерно пятнадцать минут на улицу вышла Марипоса, она очень изменилась в лице, сияла улыбка, глаза горели, она словно летала, а не шла привычным шагом, подлетела к сестре, как пёрышко.

-Где ты ходишь? Завтрак остыл, я подогрела, но уже не так вкусно. Садись есть. Ты какая-то странная. Что случилось? Улыбаешься. — засмеялась Ксиллия, в шутку ткнув пальцем сестру в бок.

-Ксиллия. — сказала Марипоса, сев напротив сестры, которая уже принялась завтракать, а затем продолжила: «Мне тебе нужно кое-что сказать. Это хорошая новость. Я никогда бы не подумала, что обрадуюсь и соглашусь на это, но я правда рада».

-Да что такое? Не томи. — спросила девушка с любопытством, поедая оливки.

-Я заподозрила ещё на прошлой неделе, а вот сейчас сделала тест и убедилась.

-Какой ещё тест? — удивилась Ксиллия, слегка подавившись куском хлеба.

-Я беременна! — обрадовалась Марипоса, разведя руки, чтобы обнять сестру.

-А! Ах, вот это да! — ударила ладонь о ладонь Ксиллия.

Сестры крепко обнялись, и Ксиллия сказала: «Я поздравляю тебя, моя дорогая», она прикоснулась рукой к животу женщины и продолжила: «Я за тебя рада и как сестра в первую очередь, а потом уже, как гинеколог! Я буду принимать твои роды». От счастья Марипоса расплакалась, и девушка начала вытирать ее слезы салфеткой.

-Моя родная, я счастлива. — ещё крепче обняла Ксиллия Марипосу.

-Спасибо. Спасибо. — сказала Марипоса, прикрыв веки.

-Значит у тебя с Шехмузом все настолько серьезно!

-Я никогда не хотела детей, не хотела быть матерью, но знаешь, когда я сейчас удостоверилась, я поняла, что хочу ребенка. Я прикладываю руку к животу и чувствую, что это девочка! Я прямо переполнена жизнью! Во мне не одна, а две жизни! — с большим энтузиазмом и неимоверной радостью говорила Марипоса.

-Ты говоришь прямо, как героиня одной пьесы. Так, давай садись за стол. Вас теперь двое, ешь хорошо. Тебе нужно беречь себя.

-Спасибо, сколько всего ты на готовила. Для меня и моей дочери!

-Ты прямо чувствуешь, что будет девочка?

-Да! — улыбнулась Марипоса.

-Хорошо, тогда будем кормить сейчас твою принцессу! Ты же королева! А у королев рождаются принцессы!

Сестры сели друг напротив друга, и Ксиллия сказала: «Я буду вести твой личный контроль. Всё-таки тебе уже больше сорока. И у меня назрел главный вопрос».

-Какой?

-Как ты теперь будешь жить? Ты же не пойдешь в особняк с животом? И вот так на птичьих правах жить не будешь.

-Нет конечно, у ребенка есть отец! Он же не оставит нас.

-Смотри, как бы не пришлось растить ребенка одной.

-Зачем ты наговариваешь на Алана?

-Разве я наговариваю? Я беспокоюсь за тебя! Мне важно, чтобы тебя не оставили. Сколько матерей одиночек. На моей практике много таких. И женщинам сложно, и дети потом страдают.

-Ксиллия, не зли меня! Алан не такой! — ударила по столу рукой Марипоса.

-Так, будущая мамочка, не злись. Тебе нельзя. Я просто хочу быть уверена в человеке, который рядом с тобой. Когда ты скажешь?

-Подожди, я не хочу сразу говорить.

-Почему? Ты намерена скрывать?

-Ксиллия, почему ты во всем ищешь подвох? Я хочу сделать сюрприз. У Алана через два месяца День рождения, он сам говорил. Вот такой подарок я сделаю ему.

-Два месяца будешь скрывать? Смотри, из особняка придут и на думают ещё убить тебя или его. Тем более, они уже пытались это сделать!

-Почему ты такая негативная? И это было дело рук Карсона, он поплатился, как только выйдет из больницы, с ним сразу же разберётся полиция.

-Ладно! Ладно. Хорошо, сделаешь ему такой подарок. Договорились. — засмеялась девушка и протянула сестре кусок хлеба с маслом, а затем добавила: «Только это не тебе, а племяннице. У меня теперь на первом месте твой малыш!».

Марипосе уже ближе к обеду позвонила Мерлия, девушка сказала: «Алло, Госпожа Марипоса, мне нужно вам сказать кое-что».

-Что такое, Мерлия?

-В особняке был Господин Алан!

-Что? И что было? – испугалась Марипоса.

-Сюда приехала Бритта с дочерью Алана-Жанной. Все поругались, приезжал и Алан, была его бывшая жена- мама Жанны, она узнала как-то, что та пошла с Бриттой и приехала.

-И что? Что-то серьёзное?

-Лиана и Скиппер поругались, Алан забрал девушек с женщиной, скорее всего проблемы у вас.

-У меня то какие?

-Ваш мужчина! Его бывшая жена всё еще влюблена в него, я видела их вместе, на самом деле очень милые.

-Мерлия, ты звонишь мне для того, чтобы нести этот бред? Займись делами!

-Я просто хочу вас предупредить, эта бывшая жена Алана… он славится репутацией бабника. Я слышала крики этой женщины, она всё еще неравнодушна к Алану!

-Я не собираюсь тебя слушать! Какой еще бабник? – сказала Марипоса, отключившись.

Сестра подошла к Марипосе в приподнятом настроении и протянула несколько больших листов, исписанных ручкой, на лице девушки сияла улыбка, она отдала рукописи и сказала: «Нашла в почтовом ящике. Извини, не удержалась и прочитала. Твой Алан настоящий романтик».

-Что там такое? – удивленно спросила Марипоса.

-Ты сама лучше прочитай, я уверена, что это он сам написал. А я пойду по делам, до вечера не жди.

Раскрыв бумагу, Марипоса принялась читать, то там было написано размашистым почерком.

«Марипоса, я никогда не писал таких слов, но ты могла услышать их от меня. Есть столько всего, чего я еще не выразил в твой адрес. Ты весенняя фея с пылающими щеками, окрашенными в дьявольский красный, сладкий и пряный румянец. Ты королева на вершине горы и рабыня сердца, которое поджигает мою жизнь. Ты- выбор звезды Афродиты. Твой разум создает магию танцуя, дрожа, сосредоточенно, широко. Твое сладкое ангельское лицо, контурная и жертвенная благодать, нервная и неопределенная в собственном трепете пленили меня. Ты, как дьявол в деталях, твоя тишина, близка к смертельной, сохранять молчание- твое мастерское оружие. Твои стеклянные глаза отражают линию горизонта во всех тонах и оттенках, восход и закат в идеальной симметрии, ты — глоток свежего воздуха, который прочищает всем голову и рассеивает комнату до мелодичного состояния шиповника, ангел поцеловал ямочки, а купидон губы, если бы всё это было так сладко, но ты и есть тот горизонт, где смешиваются свет и тьма. Ты, как древняя ведьма, которая накладывает заклинания этими глазами, старое заклинание, которое невозможно разрушить, отражение наших собственных запретных демонов, твоя тень смешана с подземным миром и вечным сном, как призрачный и прекрасный калейдоскоп ужасов. Ты запутала меня в густые лозы своих волос. Женщина с глазами подсолнечного миндаля и золотого сияния Юпитера, этот королевский красный оттенок, который, кажется, сияет сквозь тебя как рубин, лицо, со смехом которого расцветает образ мудрости с детским мелодичным хихиканьем. Ты светлая и темная, как луч надежды, пробивающийся сквозь тучу, нежная невинность и вечная мудрость на твоем лице, руки твои, как теплые объятия. Меня восхищают твои губы цвета фламинго, звездное сияние глаз — это лодка мечты в рай кристаллических блесток. Ты, как сумерки, тающие в ночном небе».

Прочитав эти строки, Марипоса не сдержалась и выпустила слёзы, настолько, что бумага намокла, а написанное стало расплываться- это были искренние эмоции от испытанного прямо сейчас счастья и душевной радости из-за адресованных ей слов, она расчувствовалась так, что поток слез лишь усилился, она смогла сдержать себя, гладя ладонью живот и говорила: «Такой у тебя папа. Он и тебя будет любить, я уверена». Марипоса склонила голову и сказала: «Позвоним твоему отцу, пригласим в гости. Ты посмотришь на него. А чуть позже я расскажу о тебе».

Марипоса позвонила и пригласила Алана к себе сразу же после того, как прочла послание, её сестры как раз не было дома, и она хотела провести время с мужчиной наедине.

Только она поговорила, как пришло сообщение от Мерлии, девушка прислала фотографию, сделанную издалека, на которой был Алан, а рядом его бывшая супруга.

-И зачем ты мне присылаешь это? Мерлия ненормальная. Какие еще женщины? – разозлилась Марипоса, она вновь положила ладонь на живот и сказала: «Твой отец не такой. Он серьёзный по отношению ко мне».

Спустя некоторое время Алан вошел в зал, где у окна стояла Марипоса, мужчина сказал: «Добрый день!».

-Добро пожаловать. – ответила Марипоса.

Женщина стояла у окна, сложив руки, она была серьезна, и Алан сказал: «Что-то случилось?».

-Ничего. – ответила Марипоса, даже несмотря в его сторону.

-Я заметил, что не все в порядке. Когда мы говорили по телефону, ты была в приподнятом настроении. Кто испортил его?

-Нет, все нормально.

-Ненормально. Скажи, что случилось?

-Да ничего не произошло. – развела руками Марипоса.

-Если я обидел чем-то тебя, то скажи. Может я не заметил, как нечаянно обидел тебя или задел? – говорил Алан, подходя ближе.

-Ничего нет. Я просто устала. – вздохнула Марипоса.

-Устала?

-Да. Есть личные проблемы, это никак не связано с тобой. Почему вообще должно быть связано с тобой?

-Но ты расстроена. – сказал Алан, встав рядом с Марипосой.

-Нет. Это личные проблемы.

-Тогда позволь решить мне их.

-Это не мои личные, у меня вообще не бывает проблем.

-Я помогу тебе.

-Это проблема моего близкого человека. –

-Я помогу! Расскажи. У кого проблемы? У твоей сестры?

-Нет. То есть, нельзя. Потому что меня просили не рассказывать, а я не выдаю секретов. Лучше расскажи что ты делал в особняке? Это опасно! Очень! Корханы и так настроены против нас! Особенно после того, что случилось с Карсоном. Робертс видел тебя?

-Откуда ты знаешь, что я был в особняке?

-Кони у меня быстрые, как я! Везде успеваю! Птицы напели.

-Мне позвонили и сказали, что моя дочь и Бритта там, туда поехала её мать, в итоге разбирался со всем этим я! Все эти женщины свалились на мою голову. Но видишь, я стою перед тобой живой! Как только выпишут из больницы Карсона, то покончим с ним!

-Ладно, хорошо! Я успокоилась немного, я переживала за тебя, когда услышала, что ты был в особняке…. И я…

-Стоп! От кого услышала? – спросил мужчина, подойдя ближе к Марипоса.

Мужчина, положил руки на плечи женщины и сказал: «Кто тебе доложил? Смотри, я поймал тебя на лжи».

-Мерлия…. – вырвалось из её уст.

-Мерлия?

-Да!

-И что она говорила?

-Рассказала, что ты приехал за Бриттой и своей дочерью, что там была мама Жанны.

-Аааа, я понял! – сказал Алан, прикусов губу и прищурив глаза.

-Что понял?

-Моя бывшая жена твоя проблема?

-Что? – ответила Марипоса, расправив руки.

-А кто еще? Она тебя злит и бесит. Хотя ты ее даже не видела!

-Да мне на нее все равно.

-Ты ревнуешь, а гордость не позволяет признать.

-Мне все равно на нее. Что ты о ней со мной говоришь?

-Я понял это Мерлия запутала тебя, что-то сказала. Я бы никогда не подумал, что ты можешь поддаться её влиянию.

-Я никогда не буду слушать эту Мерлию! Она сказала, что твоя бывшая жена всё еще неравнодушна к тебе! Я в это никогда не поверю, Алан!

-Неравнодушна ко мне? – засмеялся Алан.

-Да! Это Мерлия так сказала.

-Я так не думаю. Давайте поспорим!

-Поспорим?

-Да.

-Ты проиграешь спор.

-Единственные проигрыши- это в споре с тобой. Но я знаю, что нет такого, что она неравнодушна. Нет, пока я не буду уверен, что она неравнодушна ко мне, наш спор не закончится.

-Но мы и не спорили. Нас никто не разбил. Как ты это заметил? Как понял? Что должно произойти?

Алан, подойдя ближе к Марипосе, приложил руки к ее плечам, аккуратно опустив их, он стал прижимать женщину к стене и говорил: «Например, я должен почувствовать, как у нее все трепещет внутри, когда она смотрит на меня. Я должен видеть, как она смотрит прямо в мои глаза, а в груди у нее все сгорает, душа возвышается. Как она стойко стоит передо мной. А сердце бьется чаще. Как искренне улыбается, как охватывает страсть, как все сгорает. Как горит и сгорает. Лишь во мне… лишь во мне… как ты поняла, Марипоса, я настоящую любовь сразу чувствую».

-Раз ты чувствуешь, то…

-То что? Сходим в ресторан, Марипоса?

-В ресторан? – искренне обрадовалась Марипоса, далее сказав: «Сходим! Только мне нужно переодеться» –Марипоса улыбнулась, а затем поцеловала Алана в губы.

Вскоре Марипоса предстала перед Шехмузом в платье, сделанным из шелка, длиною по щиколотку, одно плечо было оголено, отчётливо виднелась выпирающая ключица, спина тоже открыта-эта деталь наряда могла сразить наповал любого: в женщинах бы проснулась зависть, а в мужчинах восхищение красотой той, которая стояла сейчас перед любимым человеком в наряде с леопардовым принтом, что придавало ее яркой внешности ещё больше пикантности и экстравагантности, но ничуть не опошляло образ. Острое лицо с правильными чертами обрамляли падавшие на плечи волнами рыжие, почти совсем огненные волосы, отливавшие багрянцем в солнечных лучах. Ее большие, опушенные длинными темными ресницами глаза, с неподдельным интересом глядевшие на Алана, были того же цвета, что и волосы, ну точно спелые апельсины. Алан молча любовался её дикой красотой: светлое лицо с розоватыми щеками и роскошь гремуче-рыжих волос, неимоверно свели бы с ума любого.

Через час они уже сидели в ресторане друг напротив друга, кроме них в помещении больше никого не было. Свет был приглушен, повсюду горели свечи, играла классическая музыка. Официант, налив игристое шампанское, спросил: «Что Вы будете заказывать?».

-Как мы и договаривались, накрой нам красивый стол. – ответил Алан.

-Я не буду шампанское. – ответила Марипоса.

-Не будешь? Что тебе заказать? Вино?

-Нет, спасибо, не нужно.

-Может быть кофе?

-Нет, кофе тоже наверное не нужно. Какой-нибудь сок, морковный или гранатовый.

-Могу предложить вам морковный фреш со сливками. – предложил официант.

-Да, хорошо. – ответила Марипоса.

Марипоса не сводила глаз с мужчины, который тоже только и делал, что смотрел на любимую. Он лишь один раз опустил взгляд, чтобы посмотреть на фужер, из которого пил шампанское.

-С тех пор, как я впервые тебя увидел, я влюблен в тебя, Марипоса. Но сейчас я люблю тебя по-другому, иначе. До блеска в твоих глазах, до извилин на уголках твоих губ, до кончиков пальцев. Мое единственное желание-счастливо жить с тобой всю жизнь. Наша с тобой любовь только начинается. Мы открываем новую страницу нашей жизни. – произнес Алан, подняв фужер шампанского.

-Ты сказал официанту, что вы так договаривались. То есть, всё это было продумано заранее? У тебя еще силы остаются на такие дела. Письма, рестораны… еще неделю назад нас хотели убить.

-Ни слова про то, что с нами было! Дождёмся, когда этот гад выйдет из больницы и поквитаемся.

-Но я боюсь, что Корханы будут мстить за него…

-Давай забудем сегодня про этих людей!

-Хорошо. – с улыбкой ответила Марипоса.

Алан сделал пару глотков шампанского, встав с места, мужчина подал руку женщине и произнес: «Потанцуем?», когда заиграла французская песня «Et si tu n’existais pas».

-Потанцуем! – ответила Марипоса, нежно смотря на мужчину.

Они отошли от стола в сторону, Алан крепко сжал правую руку Марипосы, а другой рукой охватил ее талию. Марипоса обняла его за ключицы и положила голову на плечо на мужчины.

-Я никогда не думал, что проживу такой момент-буду танцевать, держа своих руках твои блаженные руки.

-Судьба показала мне красоту и величие твоего сердца. – ответила Марипоса, нежно смотря на мужчину.

Марипоса и Алан видели лишь друг друга, они наслаждались прекрасным звучанием классикой французской музыки и слышали биение сердец друг друга. Марипоса и не думала отрывать изголовья от плеча Алана, а он и не выпускал её из своих рук, одной охватил талию, а другой рукой, сжимал ладонь Марипосы, она лишь раз покружилась в танце, расплывшись в улыбке.

Алан даже не понимал, что в песне, которая играет специально для них, поётся именно о нём, он не знал французского, а ведь строки описывали его любовь к Марипосе:

«Если б не было тебя,

Ответь мне, для чего мне жить.

Без надежд, без потерь, без тебя,

Без любви во мгле бродить».

Могла ли Марипоса это знать? Нет, она так же была уже сильно привязана душой к Алану, мужчина и женщина забыли обо всем- только лишь они, возлюбленные даже не заметили как прошло время, и они оказались в номере отеля, где на полу были разбросаны лепестки красных роз, был приглушён свет, на полу стояли свечи, которые придавали комфорт интимной атмосфере.

-Марипоса, это все для тебя!

-Для меня? – засмеялась женщина.

-Да!

-Ты заранее всё это придумал?

-Заранее!

Алан поднял Марипосу на руки, когда открыл дверь, женщина громко смеялась и говорила: «Алан, отпусти! Мы упадем!».

-Не упадем! Мы только влюбились друг в друга. – ответил мужчина, положив Марипосу на кровать, на кровать, застеленную покрывалом голубовато-бирюзового оттенка.

Алан нежно поглаживал руки Марипосы и ее грудь, она приложила ладонь к его щетине и смотрела глубоким взглядом в его глаза, а затем произнесла: «У нас ведь все только начинается, да?».

-Да! – ответил мужчина, горячо поцеловала возлюбленную.

Марипоса и Алан лежали в постели, держа друг друга за руки, мужчина гладил плечо своими пальцами, Марипоса ёрзала изголовьем по плечу Алана и нежно улыбалась. Мужчина спросил: «Тебе приготовь фрукты?».

-Фрукты? – спросила Марипоса, приподняв голову.

-Да!

-Можно.

-Хорошо. – ответил Алан, расцепив их руки.

Марипосас с трепетом и нежностью смотрела на то, как Алан режет для нее банан, разделывает мандарин и выкладывает клубнику на тарелку.

-Здесь нет фиников?

-Нет. Ты любишь финики?

-Да, люблю. Раньше сестра готовила мне конфеты. Из фиников, арахисовой пасты и шоколада. Кстати, сестра постоянно рассказывала, что у многих беременных бывает аллергия на арахис.

-Когда уедем отсюда, купим тебе фиников.

-Договорились. А еще я люблю финики с молоком.

-Значит купим. Все, что захочешь купим! Утром пойдем на завтрак. Выпьем кофе.

-Нет, кофе я не буду… наверное…

-Какой кофе ты любишь? Я обычный чёрный, приготовленный на песке.

-Я люблю раф.

-Я знаю, что в этом ресторане есть эксклюзивный лавандовый раф… ах, прости, у тебя же аллергия на лаванду.

Алан сел на кровать с тарелкой в руках, а затем, взяв кусочек груши, сказал: «Открой рот, Марипоса» и положил ей на язык кусочек фрукта.

-Никогда бы не подумала, что ты будешь мне резать фрукты.

-Если это настоящая любовь, искренние чувства, то все зло и ненависть исчезнут, Марипоса. Самое красивое создание в мире- это ты. Я люблю тебя!

-Спасибо. – ответила Марипоса, положив голову на плечо мужчины, а затем продолжила: «А я обожаю ночь. В это время мы чувствуем себя защищёнными».

-Я тоже очень люблю это время.

-Если меня спросят «день или ночь?», то я выберу ночь. То время, когда все люди уже разошлись, нет пробок на дороге. Люблю тишину.

-Любишь тишину?

-Да.

-Я думаю, что это твоя защита. Защита от холодного, жестокого мира, в котором нет места для такого светлого человека, как ты. Ты для меня все, любимая. Когда выйдем на улицу, посмотришь на небо. Там есть звёзды. Знаешь Венеру? Единственная женщина на небе. – ответил мужчина, поцеловав Марипосу в лоб.

-Нет… не знаю… не знаю.

-Эту звезду не просто так поселили туда. Как жаль, что многие люди этого не понимают. Марипоса, я вот о чём подумал.

-О чем?

-Пойдём в ванную?

-В ванную? – засмеялась женщина.

-Да! Нам нужно помыться перед сном. – сказал мужчина, гладя Марипосу ладонью по плечу.

-Хорошо, идем. – улыбнулась она, поднявшись.

Алан лежал в джакузи, наполненной горячей водой, в которой была растворена морская соль розового цвета, ванна наполнена до краев пеной, у стены стояли две большие зажженные свечи, а вокруг свечи в подставках, рядом лежали белые цветы, по краям стояли фужеры с красным вином. Марипоса, подойдя к джакузи, скинула с себя длинный белый халат и осторожно вошла в джакузи. Она погрузилась в пену, и Алан взял бокал вина, протянув его женщине.

-Нет, спасибо. – помотала она головой.

-Ты ничего не пьешь. Ну ладно, как хочешь. – улыбнулся Алан.

Опустошив бокал, Алан, тело которого было покрыто пеной, приблизился к Марипосе и подарил поцелуй, Марипоса приложила ладонь к разогретой груди Алана, а он сжал своими пальцами ее левое плечо, покрытое родинками. Выйдя из джакузи, они направились в душевую кабину, Алан включил горячую воду, из-за которой все дверцы запотели, Марипоса провела рукой по стеклу, Алан подошел к Марипосе, проведя ладонью по ее позвоночнику, она повернулась к любимому, и они поцеловали друг друга.

-Если я умру, то напишите на моей эпитафии: «Он очень любил эту женщину». – засмеялся Алан.

-Я в шоке с тебя. – ответила Марипоса, прищурив взгляд.

-Привыкнешь. В наших местах шок быстро проходит.

-Какие-то таинственные слова. Мне следует бояться? Знаешь, сначала я думала: «Не слишком ли мы торопимся? Сначала-привет, потом-как дела, постель — в последнюю очередь». Но всё оказалось не так.

-А что делать? Быть одинокими?

-Мое одиночество – не выбор, а судьба. Но отныне я никогда не буду одинока. – сказала Марипоса, положив руки на плечи мужчины, с которым в очередной раз сплелась в поцелуе.

На телефон Марипосы, которая забыла обо всех тяготах жизни, пришло вновь сообщение от Мерлии: «Карсону стало хуже, его перевели в реанимацию».

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

У королевы нет сил,

Трудно пойти вновь на риск

И она разбивает часы,

Чтобы продлить себе жизнь.

У Марипосы совсем не было желания говорить с Мерлией, которая позвонила ей этим утром, но пришлось, девушка могла сообщить ей важную информацию, касающуюся Тодда, Карсона, Робертса и остальных, кто находился в особняке и точил зуб в сторону Марипосы и Алана.

-Госпожа Марипоса, Тодд сказал, что приедет его мать из Австралии.

-Это еще откуда взялось? Зачем ей приезжать?

-Тодд ничего не говорил ей о Алане, но может кто-то доложил. Или это слухи. Но есть опасность.

-Я то думала почему от неё ничего не слышно. Или её там съели, но нет.

-Съели? Кто?

-Мерлия, женщина в Австралии, там обитают пауки-гиганты, огромные змеи. Это всё, что ты хотела сказать?

-Мы можем встретиться?

-Нет. У меня много дел.

-Но и у меня дела, нужно идти с сестрой в больницу, но я смогу найти немного времени.

-Нет, Мерлия. – чётко дала понять Марипоса и отключилась.

Марипоса сразу же начала сборы, после того, как она узнала о том, что станет матерью, необходимо было встать на учёт в больницу, женщина незамедлительно направилась туда, хождения по медицинским учреждениям всегда удручали её, но ради ребёнка, который сейчас развивался в её утробе, она была готова пойти к доктору, чтобы узнать о том, как протекает её беременность.

Выйдя из кабинета, Марипоса поспешила уйти, ей не хватало воздуха в закрытом помещение, она рвалась на улицу, ранее в этой больнице она не посещала гинекологическое отделе из-за отсутствия каких-либо жалоб на здоровье, поэтому и заблудилась в большом медицинском центре, попав в коридор отделения физической терапии.

-Да, сестра, я заблудилась здесь. – говорила Марипоса по телефону: «Ничего сейчас спрошу у кого-то. Мне выписали витамины, сказали пить железо, сделали капельницу с витаминами. У меня к тебе есть вопрос, я спрашивала у доктора, она разрешила только один стаканчик в день. Мне можно пить кофе? Ты же знаешь, что я люблю крепкий кофе. Я знаю, что есть беременные, которые пьют его, даже, когда кормят молоком пьют. Мне можно пить кофе?». Марипоса и дальше продолжала говорить по телефону, идя по коридору, она свободно и спокойно обсуждала с сестрой беременность, не замечая никого вокруг.

-Госпожа Марипоса! – услышала она, завершив разговор по телефону.

-Мерлия? – ответила Марипоса, развернувшись, а затем добавила: «Что ты так смотришь на меня?».

-Хотела сказать, что вы выглядите шикарно. Расцвели, похорошели.

-Разве я виновата в том, что я такая шикарная? Я далеко не скромный полевой цветок, а роскошная царственная роза. Что ты здесь делаешь? Вы же с Лианой в больницу пошли. Ты говорила.

-Это правда, что вы беременны? Я поверить не могу. Я всё слышала. – сказала девушка, сложив руки.

-Ты же сама говорила, что из меня выйдет хорошая мать. – ответила Марипоса, приблизившись к Мерлие на пол шага.

-Да, но как я помню, вы так же говорили мне, что нельзя спускаться в колодец по его верёвке. Вы не дура, но ваш план провальный.

-Какой ещё план?

-Таким путем обратно в особняк не попадешь. Что теперь вы сделаете? Очаруете Карсона, ляжете в его постель? Он всё ещё мечтает о вас. Вы сами же говорили, что ребенок в животе- это гарантия, прямой путь к богатству.

-Мерлия, ты в своем уме? Как тебе наглости хватает так говорить? В ваш особняк я и ногой не ступлю! — разозлилась Марипоса.

-Вы точно покинули его навсегда?

-Так из-за тебя же меня и выгнали.

-Как же я? Я не смогу без вас. — ответила девушка, взявшись рукой за запястье женщины.

-Ты меня не обманешь, не нужно строить свои коварные планы.

-Но я говорю искренне.

-Все, Мерлия, у меня много дел. Нет времени говорить с тобой. — сказала Марипоса уходя.

-Карсона сегодня выписывают из больницы. Ему стало лучше. – крикнул в след Мерлия.

Марипоса находилась у сестры, когда ей вновь позвонила Мерлия, женщина не хотела отвечать, но пришлось, ведь они были на связи из-за сложившейся ситуации между Шехмузом и Робертсом с Тоддом.

-Алло, да, Мерлия.

-Алло, Марипоса, приезжайте! Алан здесь.

-Что? Он в особняке? Что происходит?

-Да, я не знаю как он попал, но была ссора. Вмешалась и моя мама, она рассказала, что ей отдали вашу комнату, она еще и ваши оставшиеся вещи носит, хвасталась этим. Алан злой, он крушил тут все, а потом поднялся к вам, собирает все ваши оставшиеся вещи, заперся. Приказал чемоданы приготовить, вещи мамы выкидывает в окно. Пожалуйста, приезжайте! Вы только сможете его успокоить.

-Хорошо, я еду. – нервно ответила женщина.

Марипоса спустя двадцать минут приехала в особняк, охрана пропустила ее только из-за криков, уговоры Мерлии тоже подействовали, когда она вошла в дом, то увидела, что Робертс с Сандрой, Анника, Пи Джей, Мерлия, Лиана, Скиппер и Тодд были в сборе.

-Ооо, вы смотрите кто пришел. – сказала Лиана.

-Я пришла за Шехмузом! – гордо ответила Марипоса.

-Твой мужик неуравновешенный что ли? – сказала в ответ Тодд.

-Так если он все крушит что же вы здесь сидите и не остановите его? Ко мне то в спальню вы ворвались разом. – ответила Марипоса.

-Марипоса, мы не дети, чтобы играть в эти игры. Просто выставим ему счёт, он уже никуда не денется. – ответил Карсон, даже не посмотрев на женщину.

-Хм, вот как… ладно. – ответила Марипоса, которую проводили взглядом все с большой долей презрения, и она поднялась по лестнице наверх.

Марипоса уверенно шла по коридору, из спальни вышел Карсон, мужчина обомлел, увидев рыжеволосую красавицу, фигуру которой подчёркивало чёрное обтягивающее платье по колено с короткими рукавами и вырезом на пышной груди, эта маленькая деталь очень хорошо демонстрировала ее бюст.

-Марипоса, ты выглядишь очень красиво! — сказал Карсон, окинув взглядом распущенные волосы, свисавшие на плечах.

Марипоса, закатив глаза, глубоко вздохнула и отвела голову от мужчины в сторону, а затем пошла дальше.

-Стой. Куда ты? — сказал мужчина, схватив женщину за руку.

-Не твое дело! Я иду к Алану! — резко сказала она и вырвала руку.

-Марипоса, подумай, зачем тебе Алан? – сказал вслед Карсон.

-Марипоса! – раздался громкий голос Элины.

-Что тебе? – спросила Марипоса, обернувшись.

-Это тебе что? – закричала Элина.

Марипоса в ответ ничего не сказала, она уже подошла к двери своей бывшей комнаты и собиралась открыть дёрнуть ручку, но тут Элина в миг схватила женщину за плечо и развернула к себе.

-Как тебе только хватает стыда и совести приходить сюда? Как ты можешь возвращаться в этот дом после всего того, что делала? Ещё и твой Алан после того, как изувечил моего мужа явился сюда, но он ответит всё, отец Робертс этого так не оставит. Карсон чудом остался жив.

-А что я такого делала, святая Элина?

-Мы все знаем какие дела ты проворачивала!

-Тебе смелости не хватает сказать какие?! Ты обычная трусиха! И меня трогать не надо! – сказала Марипоса, убрав руку Элины со своего плеча, крепко сжав ее запястье, в добавок вцепившись в кожу острыми ногтями.

Марипоса на миг перевела взгляд на Карсона, который стоял рядом, опустив руки в карманы брюк и из её уст вырвалось: «Забери свою жену от меня», она дёрнула ручку двери, но поняла, что дверь заперта изнутри.

-Алан! Алан! Алан! – кричала Марипоса, стуча в дверь.

-Ты уберешься вон отсюда! – кинулась Элина к Марипосе.

Элина схватила Марипосу за шею и потянула за собой, Карсон, стоя рядом говорил: «Элина, Элина, не надо», а женщина потащила Марипосу за собой со своей силой и толкнула её к стене.

-Ааа. – раздался крик из уст Марипосы.

-Элина, успокойся! – успокаивал Карсон жену.

-Она ответит мне за все! – крикнула Элина толкнув Марипосу.

Марипоса сразу же приложила руку к животу, чтобы не пострадал её ребенок, ведь Элина вписала её прямо в стену и при втором толчке женщина ударилась им о входной проем, который вёл прачечную.

-Ты мне еще за всё ответишь! – сказала Марипоса, направляясь к своей спальне.

-Что здесь происходит? Что за крики? – грозно сказал Алан, выйдя из спальни Марипосы.

Марипоса схватила Алану за руку и сказала: «Идём!», они вошли в спальню, и женщина заперла дверь, её шоку не было предела: все было перевёрнуто и разгромлено, матрас валялся на полу, подушки разорваны, по всей комнате летали пух и перья, комод сломан, зеркало разбито, вещи Анники порваны, стояли чемоданы с одеждой Марипосы. Женщины была обескуражена, ведь обои содраны со стен, стол перевёрнут, на люстре висело что-то непонятное для неё, статуэтки разбиты, от вазы ничего не осталось, она встала в самом центре комнаты и прикрыла рот рукой.

-Что ты наделал? Что с моей комнатой? – развела женщина руками.

-Я собрал все твои вещи! Ты знаешь, что эта наглая носила твою одежду? – сказал Алан, указав на чемоданы.

-И что? Зачем ты разрушил здесь всё? Ты знаешь сколько я всего вложила в эту комнату? Сколько труда? Я сама занималась дизайном! – расстроилась Марипоса, приложив ладонь к губам.

-Не расстраивайся, пожалуйста! Нет смысла! Они каждый отвечает по заслугам, каждый за своё! Разве могла эта деревенщина забрать твою спальню? Нет! Я и наказал. – сказал Алан, положив ладони на плечи Марипосы.

Марипоса склонила голову, она приложила ладони к животу, почувствовав дискомфорт, резкая, но несильная боль сковала и пронзила женщину, случилось это явно из-за удара, полученного минутами ранее, Алан решил, что её настроение испортилось из-за разгромленной комнаты, и он сказал: «Не расстраивайся! Я тебе целый дом построю. Всё по твоему желанию!». Мужчина охватил мощными руками ее голову и прижал её к своему широкому плечу.

Марипоса подняла голову, и Алан отошёл к комоду, продолжая собирать вещи женщины, хотя там все было завалено и перевёрнуто, даже невозможно было понять что там и кому принадлежит. Марипоса прислонилась к двери, держа руки на животе, она вытащила телефон из сумочки и стала писать сообщение сестре.

«Она как раз в сети» — было в ее мыслях, когда Марипоса открыла переписку.

Марипоса написала Ксиллие: «Я ударилась животом два раза».

-Я сейчас соберу твои вещи до конца, и мы уедем. — сказал мужчина, подойдя к Марипосе.

-Откуда тебе знать какие вещи мои, а какие нет? — подняла она взгляд.

-Я знаю, что принадлежит моей женщине. — ответил он, приложив руки к голым плечам женщины.

Алан приблизился к женщине, которая стояла, прижавшись к двери, их лица соприкоснулись, а губы сплелись в поцелуе, она не удержала сумочку в руках, и та рухнула на пол, а ладони Марипосы оказались на изголовье Алана. Марипоса пальцами медленно провела по плечам, рукам Алана, дойдя до кончиков пальцев, а он все целовал любимую женщину, она сложила своими руки в замок, а он крепко схватился за них, его напор стал сильнее, женщина и так была прижата к стене, а он приближался, казалось бы, сейчас дверь сломается, и влюбленные полетят на пол, но он вовремя остановился и оторвался от поцелуя, улыбнувшись, а затем продолжил сборы.

-Я все твое собрал, поехали. Тут духи какие-то. Это твои? Давай брызну! — сказал мужчина, распылив из флакона приторно-сладкий аромат.

-Хватит! Убери это! — сказала Марипоса, закрыв рот рукой.

-Эй, что с тобой!

Мужчина, увидев, что Марипосе стало плохо, тут же ринулся к ней, а духи просто выпали из рук на пол, и флакон разбился. Парфюм с ароматом табака и ванили заполонил всю комнату, заглушил ноздри Марипосы и ее сильно тошнило, она закрыла рот обеими руками, побледнела и быстро побежала в туалет, пробираясь через всю разруху, устроенную Шехмузом.

Все члены семьи сидели ещё в зале, Мерлия нервно теребила подол короткой джинсовой юбки, от лёгких переживаний она даже начала прикусывать губу, девушка встала, и Тодд, взяв её за запястье, сказал: «Ты куда? Не ходи пока там Марипоса, как только они уйдут, сможем подняться».

-Да, Мерлия, мы будем ждать, когда они спустятся. – добавила Сандра.

-Но я волнуюсь. – ответила Мерлия.

-За кого? За Марипосу? Не смеши меня! – засмеялась Лиана.

-Ты циничная. – подумала про себя Мерлия о сестре и села обратно рядом с мужем.

Марипоса ворвалась в туалет и встала над раковиной, ее сильно тошнило, Алан, держа голову и закинув на спину волосы с лица Марипосы, стал умывать щеки холодной водой, ей значительно стало лучше, но дискомфорт в животе никуда не исчезал. Услышав телефонный звонок, Марипоса тут же сорвалась с места и собралась идти в комнату

-Подожди! Куда ты? — забеспокоился Алан.

-Если сестра звонит. — сказала она, рванув в комнату.

Марипоса ответила на звонок, и Ксиллия сказала: «Алло, Марипоса, что с тобой? Как ты ударилась?».

-О стену, два раза. Это опасно? Меня сейчас тошнило сильно. — почувствовав вновь резкий запах духов, женщина выглянула в открытое окно.

-Не переживай, ничего малышу не будет. Его защищают матка и околоплодные воды. Он даже толчка не почувствовал. Тебя стошнило?

-Нет.

-Как ты ударилась? Где ты? Почему тебя сильно тошнит?

-Я тебе все расскажу. Позже.

-Ты же встала на учёт у врача?

-Да.

-Так, езжай сейчас к нему. Напиши адрес, я приеду и пойду с тобой. Проверим, но будь спокойна.

-Ладно. Ладно.

Как только Марипоса закончила разговор, взволнованный, ничего не понимающий Алан, находящийся в не видение, сразу же сказал: «Что случилось?». Марипоса, голова которой была на улице, вернула ее в помещение, ей был невыносим запах, стоящий в спальне, помахала рукой у носа и сказала: «Идем отсюда, меня сейчас стошнит».

Марипоса выбежала из комнаты, Алан уже и позабыл о чемоданах, он поднял с пола сумку женщины и пошел за ней, по пути дал указание Латифу, чтобы тот через курьера направил вещи в особняк Алана.

-Марипоса! — раздался голос Карсона.

-Карсон, тебе то что от нее надо? — возмутилась Элина.

-Элина, дай мне сказать! — возразил мужчина.

-Вам то что надо от Марипосы? Я смотрю тебя уже выписали из больницы, да? Как ты? Пришёл в себя? Теперь я с тобой разберусь! За всё ответишь! Элина, ты знаешь, что твой муженек хотел… он напал на Марипосу, а потом поджёг дом, в котором мы были! Следил за нами. Вот такой вот у тебя муженек! — разозлился Алан, посмотрев на супругов.

-Забирай эту бесчестную и уходи отсюда! И не смей клеветать на моего мужа! Вам никто не поверит в полиции! Это ты избил его из-за своей шлюхи! — повысила тон Элина, указав пальцев на Марипосу.

-Слушай меня, Элина, скажи спасибо, что ты женщина! Я на них голос не повышаю и не бью. Не смей называть Марипосу подобным образом! — разгневался Алан.

-Ты знаешь что вытворяла эта твоя Марипоса? — сказала Элина, подойдя ближе.

-Алан, идём уже…- тащила его за руку Марипоса.

Только Марипоса с Шехмузом собирались уйти, как Элина сказала: «Она была любовницей Карсона». Услышав это, Карсон закрыл глаза и принялся протирать их пальцами, Алан, отпустивший руку Марипосы, развернулся и сказал, подойдя ближе к Элине: «Что?».

-Что такое? Она тебе не рассказывала, что была любовницей моего мужа? Спала с ним в соседней комнате? Ты думал, что принимаешь вдову, потерявшую мужа много лет назад?

-Тогда зачем ты с ним живешь, если он изменял тебе? Здесь вопрос уже к тебе! Что ты нашла в этом Карсоне? — указал мужчина рукой на Карсона и продолжил: «Почему ты за него держишься? Он же, как девочка с косичками. Он никто!».

На слова Алана Элина ничего не ответила, мужчина подумал про себя: «Уходим!», он взял за руку Марипосу, и они удалились.

Марипоса и Алан уз спустились рука об руку, женщина не отпускала ладони с живота, ей всё еще было некомфортно, она желала поскорее уйти из особняка, и если бы только Алан знал о её состоянии, то тут же бы ушёл, но он всё продолжал вступать в перепалки с Ккароснами.

-Стой! – раздался басистый голос Робертса.

-Что? – ответил Алан.

-Сначала ты изувечил моего сына, чуть не сделав калекой, он только вышел из больницы, потом устроил погром. Мы посчитаем всё, что ты разрушил, жди, когда выставим тебе счёт, а полиция скрутит руки и засадит за решётку.

-Это ваш сын сгниёт в тюрьме. Я его оттуда вытащил, я же и верну обратно. Я этого вашего сына… – начал повышать голос Алан, подняв руку, а затем продолжил: «Я промолчу, всё-таки неприлично материться при девушках».

-Неприлично материться при девушках? – засмеялась Анника, а затем сказала: «Эта твоя девушка сама кого захочешь обматерит, а еще изобьёт и задушит».

-Мама, прекрати… — одёргивала женщину Лиана.

-Вам плохо. – произнесла Мерлия, заметив скривившееся лицо Марипосы.

-Всё, мы уходим! – занервничала Марипоса, поведя за собой Алана.

-Марипоса, что с тобой? — сказал мужчина, взяв Марипосу за руку, когда они оказались на улице.

-Мне нужно тебе сказать кое-что. Я хотела позже сообщить. Вообще я хотела сделать сюрприз, но признаюсь честно, боялась реакции, не знала, что ты скажешь, мы же это не обсуждали, и мы только начали.

-Да что такое? — уже заволновался мужчина.

-Я беременна. — сказала Марипоса, приложив ладонь к животу.

-Что? — обезумел от радости Алан.

-Я беременна. — сказала срывающимся голосом Марипоса.

-Беременна? — мужчина развернулся и прикрыл руками глаза, а затем рот от удивления.

-Ты не рад? Ты не хочешь быть отцом? Знай, что я до того момента, как узнала никогда не хотела быть матерью, но узнав, я решила, что рожу ребенка. Я уже даже чувствую, что родится девочка. Я назову ее Шарлотта. Когда я узнала, то поняла, что не одна. Я же всегда была одна, я все для всех делала, но до меня никому не было дела. Поэтому я хочу стать матерью. Я отдам этому ребенку всю нерастраченную любовь.

-А если мальчик, то Франклин. ответил Алан, улыбнувшись.

-Она рассказала! Она рассказала! – говорила Мерлия, стоящая у ворот особняка. Девушка, выбежав на улицу, наблюдала за Марипосой и Шехмузом, она на самом деле искренне была рада за ту женщину, благодаря которой смогла обрести внутреннюю силу и некую смелость, несмотря на то, что в их межличностных отношениях было и много плохо, но в глубине души Мерлия восхищалась Марипосой, где-то боялась, но желала походить на неё. «Ты-это я»- именно эту фразу Мерлия мечтала услышать от Марипосы спустя двадцать лет, когда девушка будет в том же возрасте, в каком сейчас и Марипоса.

-Так ты рад? — вырвалось из уст Марипосы.

-Конечно я рад! Конечно! Я как могу быть не рад? Ты меня сделала самым счастливым! Представь только мы станем родителями!

Счастью мужчины не было предела, он улыбался, его глаза светились, Алан приложил ладони к лицу Марипосы, а затем крепко обнял ее и не выпускал из объятий.

-Ты меня сделала таким счастливым! Ты будешь лучшей мамой! Наш малыш будет самым счастливым в мире. А я стану отцом! — Алан после этого ещё несколько раз прокричал громко слово «отец».

-Только сейчас нам надо в больницу, я ударилась животом два раза, мне не особо хорошо.

-Как ударилась? Что? Где? Сильно болит? — испугался мужчина, приложив руку к животу Марипосы.

-Несильно, Ксиллия сказала ничего страшного, но нужно поехать и проверить.

-Все идём, идём.

Марипоса и Алан направились к машине, женщина все так же держала руку на животе, Алан остановился и сказал: «Одну секунду», он поднял будущую мать на руки и донес до машины, ей было приятно такое внимание, женщина, несмотря на пережитое недомогание начала улыбаться и все страхи исчезли, она понимала, что Алан надежный человек, с которым можно построить семью, и он будет лучшим отцом для ее ребенка.

-Как ты ударилась? Как это случилось? Почему ты не бережешь себя? – беспокоился Алан.

Марипоса хотела сказать правду, но в тоже время у неё было желание утаить все, ведь скажи сейчас Алану правду, он и дальше пойдет мстить в особняк, а она хочет спокойную жизнь с ним и ребенком.

-Я споткнулась на лестнице и упала, точнее о перила ударилась.

Мужчина опустил взгляд на секунду и сказал: «Тогда теперь я буду всегда носить тебя на руках! Пока не родится ребенок! Ребенок, которого ты родишь, будет произведением искусства. Благодаря моему вмешательству тоже».

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Для короля или королевы очень важно не показать внешнему миру своей уязвимости. Любой признак слабости, болезни или даже естественного старения следует скрывать под маской неуязвимости. Если маска соскользнет, то вместе с ней может рухнуть и династия.

Марипоса расположилась в зале, она сидела в кресле, положив ноги на спинку и говорила по телефону, когда женщина завершила разговор, к ней подошёл Алан.

-Марипоса, что ты делаешь?

-Я читаю в интернете всё подряд.

-И что там пишут интересного? Или ты уже выбираешь вещи для ребёнка? Я не хочу показаться суеверным, но вроде бы заранее нельзя. Сейчас самое главное ваше с ребёнком здоровье. – сказал Алан, присев к женщине.

-Нет, какие вещи? Ещё рано. Да и сестра уехала, когда она вернётся, то мы пойдём с ней по магазинам. Мне будет тоскливо без неё, но теперь я живу с тобой. И нам же вчера сказали, что с ребёнком всё в порядке, от того удара ничего не грозит. – сказала Марипоса, потянув руки к Алану, а затем продолжила: «Я читаю стихи».

-Прочитай и мне. – попросил Алан, закинув руку на плечо Марипосы, а другую сжав в своей ладони.

-Хорошо. – ответила она, поудобнее обосновавшись в кресле.

Алан внимательно слушал, что читала ему Марипоса с выражением:

«Лес вызывал у меня чувство душевного покоя и уюта,

В этом чувстве исчезали огорчения, забывалось неприятное…

А потом переходило в привычку

Спать ложиться с приходом рассвета.

Бесконечно «отлично» в кавычках,

На беззвучном звонки без ответа.

Вроде нет, объективно, причины,

Как рассвет пробирается ночью,

Как порядок летит ночь в пучину,

Как мосты рассыпаются в клочья.

Хочешь, в этом вини только город,

Среди туч на депрессии квота.

Это сильные ищут все горы,

Я ж останусь в пучине болота».

-Какие стихи. Но они мрачные. Есть что-то про любовь?

-Про любовь- это про нас с тобой. – улыбнулась в ответ Марипоса.

-Ты знаешь, что из невозможной любви получается возможная? Даже если в конце пути мы умрем, мы будем вместе и дойдем до этого вместе.

-Зачем ты говоришь о таких плохих вещах?

-Потому что хочу, чтобы ты знала, что мы потеряем друг друга только из-за смерти, но никогда не расстанемся. Я понял это, смотря на своих родителей!

-А что с твоими родителями? У них великая история?

-Еще бы! Ещё бы!

-Расскажи. Ты так хвалебно говоришь.

-Мою маму звали Евгения, она была ассирийкой, а папа наполовину курд, наполовину турок- Марат. Рождение моего отца и так было невозможным, но он родился! Отец жил в Курдистане, а мать в Мардине. Я не знаю историю их знакомства, но знаю, что семьи были против брака мусульманина и христианки. Мама носила крестик, ходила в церковь, а отец поклонялся Аллаху. Но они смогли сбежать и поженились. Маму я вообще не помню, она умерла. Я воспитывал сестру, до сих пор она и ее дочь при мне. Иногда я злюсь на то, что они сваливаются на мою голову, но я обязан их защищать! Наш отец умер рано, его нашли родители моей матери и застрелили.

-Значит ты своей сестре с молодости заменил отца можно сказать. И отца и мать. Ты прекрасный отец! Я горжусь тобой! Все мы порой думаем, что глава любви для нас закрыта. Все мы так думает. Думаем, что глава нескончаема. Но потом кто-то приходит и сжигает все, как Гоголь сжёг том «Мёртвых душ».

-Выходит, что так, да.

-Я решила. Я назову нашу дочь Салтанат.

-Что такое? Ты же хотела назвать дочку Шарлотта. — ответил Алан.

-Нет, мы дадим ей имя Салтанат. И вырастим в любви. Никому не позволим обидеть. — сказала Марипоса, положив руки на живот.

-Хорошо, как пожелаешь. — сказал Алан, улыбнувшись. Мужчина приложил ладони к рукам женщины и поцеловал её живот.

Тем временем в особняке Ккароснов Робертс восседал в своей комнате, одной рукой он держался за трость, с помощью которой передвигался, а другая его рука лежала на ладони Сандры, женщина гладила пальцы супруга и без конца говорила: «Ты уверен? Ты уверен? Ты же наоборот хотел отомстить Алану за Карсона».

-Уверен. – отвечал он сухо.

-Карсон же твой сын.

-Он подло и предательски поступил со мной, Мезиде просит его. И слова Марипосы оказались правдой, я сначала не поверил ей.

-Тогда почему ты не отдаешь Алана или лучше бы отдал ей бесстыжею Марипосу.

-Сандра, я не могу так поступить с Марипосой.

-Почему? Когда речь заходит о Марипосе, то ты жалеешь её.

-Сандра, я… — Робертс не успел договорить, как в дверь раздался стук, и Карсон вошел в комнату.

-Отец, ты хотел видеть меня? – спросил Карсон.

-Да, Карсон, тебе нужно будет поехать на фирму. Сейчас же- это очень важное дело. Когда приедешь, то тебе всё объяснят наши люди. – сказал Робертс, сжимая еще сильнее в руке трость.

-Отец, что произошло?

-Карсонн, это очень важное и долгое дело. Тебе всё объяснят. Это очень конфиденциальное дело, мы на грани банкротства. Мы можем разориться уже сегодня, никому не слова. Никому. И еще, я нанял для тебя нового водителя, сегодня поедешь с ним. – говорил Робертс, сжимая руку Сандры.

-Я понял тебя, отец. Зачем нужно было менять водителя?

-Я заподозрил прошлого в неверности нашей семье, он мог доносить информацию

Как только Карсон покинул спальню Робертса, тот сразу же взял телефон и позвонил: «Карсон выезжает. Номера машины я тебе писал. Сделайте всё так, как необходимо, а потом передайте его Мезиде. После я отдам вам деньги, но вы должны мне пообещать, что завяжете с этим. Я знаю тебя давно, но ничего не изменилось».

-Ты точно уверен, Робертс? – спросила Сандра, сжав его руку?

-Уверен. – кивнул он головой.

Карсон, обеспокоенный словами отца, ехал по дороге, водитель резко затормозил, когда на дорогу неожиданно выбежал ребенок. Быстро выйдя из машины, Карсон сказал: «Девочка! Девочка!». Ребенок поднялся с земли, отряхиваясь и сказал: «Я потерялась!».

-Что? Как потерялась?

-Дядя, я потерялась… я потеряла маму. Мы гуляли вместе, и я потеряла маму…. Я заблудилась. Ты можешь меня до дома довести? Доведи, дядя… — прошептала девочка, потянув Карсона за рукав пиджака.

-Как тебя зовут?

-Мирела.

-Красивое имя. Я такого никогда не слышал.

-Спасибо. Я цыганка, поэтому такое имя. Я заблудилась… доведи меня до дома. – заплакала девочка.

-Где ты живешь?

-Я помню улицу… номер дома не помню. Он зелёного цвета. Как тебя зовут, дядя? Проводи меня… – еще сильнее заплакала малышка.

-Не надо плакать. Я чуть не сбил тебя, ты выбежала на дорогу. Давай, я довезу тебя до дома.

-Дядя… проводи меня…– потянула девочка Карсона за руку.

-Я провожу тебя. Давай мне руку. Скажи улицу, мы найдём твой дом. А зовут меня Карсона. Лучше довезу тебя на машине.

-Дядя Карсон, идём…. Нет, мы пойдем пешком. Пожалуйста. – потянула Мирела Карсона за собой и еще сильнее заплакала.

-Так на какой улице ты живёшь?

-Где парк. Я не помню номер дома, но помню как он выглядит. Поможешь мне найти дом?

-Помогу. Помогу. Идём. Сколько тебе лет? Ты не ходишь в школу? – сказал Карсон, обратившись следом к водителю: «Я провожу ребёнка, ты дождись меня».

-Мне пять лет.

Карсон вместе с девочкой нашли дом, в котором она жила, девочка узнала свой дом и показала на него пальцем, воскликнув: «Вот мой дом! Вот мой дом!».

-Это твой дом?

-Да. Мой дом. – обрадовалась девочка.

Перед собой Карсон увидел старый дом зелёного цвета, засохшая краска обваливалась, сам дом был перекошен, крыши нет- она сгорела, завалинка обвалилась, окна выбиты.

-Ты живешь здесь? Со своей мамой?

-Да, с мамой и папой.

-Мы нашли твой дом, но мама будет искать тебя. Как же она найдёт тебя? Она волнуется….

-Я позвоню ей. Я скажу папе, и он позвонит маме.

-У папы есть телефон?

-Да…

-Может я позвоню?

-Я не знаю номер. А папа знает…

-Хорошо.

-Пойдём со мной… я тебе дам конфету… я тебя угощу. Покажу тебе свою куклу. — заныл ребенок.

-Мне нужно ехать на работу. Я работаю на фирме. Она без меня развалится и обеднеет.

-Не развалится…. Ну пожалуйста. Я скажу папе, что ты меня проводил до дома… пойдем, я покажу тебе свою любимую игрушку. – надула губы девочка.

-Хорошо, но только на пять минут!

-Спасибо! – обрадовалась девочка, обняв Карсона.

Карсон шёл настороженно, его будто бы что-то останавливало, но он последовал за девочкой, которая держала его за руку. Войдя в дом, Карсон увидел настоящую разруху: кровати нет, вода в тазах, грязь, холодильника нет, дырявый пол, вместо стен шторки, лишь в конце дома какая-то деревянная дверь с щеколдой.

-Папа… папочка… папочка…я пришла. – произнесла девочка.

Карсон замер на месте, атмосфера дома нагнала на него панику, он почувствовал дискомфорт, девочка развернулась и в этот момент по голове Карсону нанесли удар. Он тут же потерял равновесие и упал на пол, а девочка, посмотрев на старуху, которая ударила Карсона, сказала: «бабушка, я сделала всё, так как вы сказали с дедушкой».

-Молодец, внучка. – ответила старуха.

Девочка вместе со своей бабушкой, которой было около шестидесяти лет принялись обыскивать карманы пиджака Карсона, они вытащили телефон, сняли с его пальцев золотые кольца и кинули их в мешок, в котором были и другие дорогие вещи, вероятнее всего, снятые с других жертв. Бабка, одетая в длинное красное платье, подвязанное тёмно-синем поясом, закурила сигарету. Она собрала длинные черные волосы в пучок и замотала их лоскутком рваной тряпки. Смотря на тело Карсона, женщина улыбнулась, внучка смотрела на пожелтевшие зубы бабушки и улыбалась. Вскоре Мирела стала кашлять из-за табачного дыма и сказала: «Бабушка, хватит дымить!».

-Внучка, я праздную! Праздную!

-Мы будем богаты?

-Да! – ответила женщина.

-И тогда ты сможешь удалить свою противную бородавку?

-Да! – улыбнулась бабушка, потушив сигарету.

-Бабушка Славутна, ты пойдёшь за дедушкой Тамашем?

-Пойду. Пойду. Этого продадим на органы, пусть пока поживет. Не будем убивать. Но всё равно оттащу его к другим. А ты смотри, чтобы он не убежал. Дверь я закрою.

-Поняла. — кивнула в ответ девчушка.

Славутна взяла Карсона за руки и потащила его в самый конец комнаты, открыв дверь, женщина затолкала Карсона в комнату, полной бездыханных людей. Она закрыла дверь и вышла из дома, заперла входную дверь и ушла за мужем. Прошло время, и Карсон очнулся. Мужчина ничего не понял, вокруг была лишь тьма и отвратительный запах- сладкий, местами казалось, что это свежескошенная трава, но всё же пахло отвратительно. Дышать было невозможно, Карсон закрыл нос руками, казалось, что его сейчас стошнит, он стал подниматься, сквозь щель проскальзывал свет, была слышна мелодия звонка, звонил его телефон, он сразу узнал, а затем услышал разговоры на непонятном для него языке. Карсон пытался хоть что-то рассмотреть сквозь щель, но не выходило. Голос женщины, мужчины, и девочки, которая крутилась возле бабушки. Он узнал голос ребенка, который говорил с ним на ломаном английском. Тогда Карсон понял, что говорят по-цыгански. Он стал подниматься, пытался найти выключатель, чтобы включить свет, касался чего-то противного, сам не понимая, что было рядом. Мужчина, который говорил с ребенком и женщиной открыл щеколду, а затем дверь, Карсон закрыл глаза, он слышал лишь речь взрослых, вовсе не понимая происходящего.

Через пару минут Карсон понял, что всё вышли на улицу и открыл глаза. Он увидел перед собой лишь потолок, а затем приподнялся и пришёл в шок. Вокруг него лежало человек десять, если не больше. И тогда он понял, что рядом трупы. А его телефон всё продолжал разрываться от звонков. Он встал, его тело покрылось мурашками, внутри всё передернулось. Мужчина достал из мешка телефон, быстро выключил звук и стал писать отцу. Звонки от Элины так и остались проигнорированными.

«Отец, я рядом с парком, который у нашего офиса. Дом 57, зелёный. Здесь цыгане, они хотят меня убить. Спаси меня».

Услышав шаги, Карсон спрятал телефон в карман и тут же лег обратно в то место, куда его оттащила женщина. Элина всё еще звонила Карсон, но он не отвечал, телефон лежал в кармане его пиджака. Старик семидесяти лет Тамаш схватил за руки Карсон и потащил его к машине, Славутна сказала ему: «Этот подойдёт на органы, убей его в лесу и расчлени». Карсон еле-еле сдерживал себя, чтобы не выдать то, что он в сознании, мужчина закрыл дверцу машины, а сам стоял возле дома с женой, они курили папиросу.

Славутна уже вошла в дом, а Тамаш стоял возле машины, он увидел, что Карсон звонит по телефону. Открыв дверцу, цыган сжал горло Карсона, он впился ногтями в его кожу, и Карсон закричал, открыв глаза, на глазах его читался страх.

-Дай сюда! – сказал мужчина, выхватив телефон.

Тамаш выхватил телефон из рук Карсона, а затем швырнул его на землю, он тут же заблокировал двери и сел за руль.

-Куда вы меня везёте? Куда вы меня везёте? – кричал Карсон.

Но мужчина не отвечал, Карсон стучал в окна, он хотел открыть дверцу машины и выпрыгнуть, но они были закрыты. Машина ехала долго, больше суток, везя его на окраину города, туда, где даже люди не жили, проехав весь бедный район, в который можно было попасть из современной части города, всего лишь перейдя парк, Карсона привезли уже ближе к границе с другой страной. Его везли в неизвестном для него направлении, всю дорогу Карсон проспал, поддавшись снотворному, которое из шприца ему вкололи в шею, он проснулся и понял, что машина всё еще в пути, тогда Карсон просто схватил руками горло водителя, он не мог управлять машиной и остановился. Тамаш открыл дверь, схватил руку Карсона и вывел его на улицу, он пытался убежать, его схватили за рукав пиджака, а затем и вовсе принялись стягивать брюки, но Карсон всё пытался убежать. С ноги слетел ботинок, а затем он и второй скинул на землю.

-Уйди! Уйди от меня! –кричал Карсон, упав на землю.

-Мы дальше все равно не проедем. Тут плохая дорога. Пошли со мной.

Мужчина схватил Карсона за руку и потащил за собой. Он был таким крепким, что мог одной рукой тащить Карсона, а в другой нести рваный мешок с ножом, топором и чем-то ещё, больше Карсон разглядеть не смог. Мужчина продолжил путь, но понял, что не сможет проехать, дальше только болото. Цыган толкнул Карсона, и тот упал на землю. Тамаш вытащил из мешка нож и надвигался на Карсона, которого хотел разделать на органы.

Тамаш наклонился, чтобы поднять всё необходимое с земли, ему было трудно сделать это- мешал живот из-за лишнего веса, Карсон, воспользовавшись моментом, схватил нож, он с размаху хотел нанести мужчине удар в спину, но не вышло, ранили Карсон. Вытащив нож, цыган обезумел, он стал наносить ему ножевые ранения. Одно за другим. В живот. В спину, повсюду.

Карсон лежал на земле. Мертвый. А цыган стоял с ножом в руках. Руки в крови. Нож в крови. Они одни в глухом лесу. Оглянувшись по сторонам, мужчина увидел лишь высокие ели, дальше дорога вела лишь к болоту. На коленях он подполз к ножу и кинул с размаха его в сторону, затем схватил мертвого Карсона за руки и потащил его к болоту. Карсон, оказавшийся на поверхности болота, быстро исчез в мутной пучине.

-Я сделал всё так, как ты и сказал, Робертс Корхан. Жду свои деньги. Моя жена написала с его телефона сообщение Элине и Скипперу. Они не заподозрят. – сказал по телефону мужчина.

—Где Каросон? Его со вчерашнего утра нет дома. – сказала Элина, спустившись к столу.

-Он поехал по делам на фирму, там много дел. Ты не переживай. Ешьте. – сказал Робертс.

-Дедушка, но отца нет со вчерашнего утра. Мы тоже все переживаем. Он написал сообщение, да, но это очень странно. – заметил Скиппер.

Марипоса вошла в особняк в самый разгар ужина, когда вся семья собралась за столом, они уже принялись вкушать жареного цыпленка в цитрусовом соусе, закусывая его свежими хрустящими огурцами и хумусом, запивали клюквенно-смородиновым морсом, как служанка сообщила: «Пришла Марипоса!».

-Что эта женщина делает здесь? – разозлился Робертс, ударив по столу.

-Всем доброго вечера! – раздался голос Марипосы, которая встала в центре комнаты, уверенно сложа руки.

-Я эту женщину сейчас выгоню! – сказала Элина, встав из-за стола.

-Мама, сиди уже! – ответил недовольный Скиппер, схватив мать за руку.

-Ты осталась здесь, когда умер твой муж, но сейчас ушла к какому-то левому мужику! – кричала Элина.

-Алан не какой-то левый мужчина. – отвечала гордо Марипоса.

-А кто он? Человек, с которым ты спишь? Ты пархаешь, словно бабочка, но на самом деле ведешь себя, как корова. – ехидно сказала Элина.

Марипоса, лицо которой было облачено улыбкой, взгляд ухмылкой, тело коралловым бархатным платьем со светлым поясом, губы помадой, отдающей малиновым оттенком, а голые плечи, свисающими жгуче-рыжими волнистыми волосами, подошла к Элине и со всей силы дала пощечину, разъяренная женщина сказала: «Всегда мечтала это сделать! Замолчи! Замолчи и не смей так больше говорить! Если я услышу от тебя хоть что-то в адрес Алана, то заставлю пожалеть. Больше не раскрывай свой грязный рот. И не смей очернять наши светлые чувства и сильную любовь».

-Госпожа Марипоса, что с вами? – заявила Лиана, встав из-за стола.

-Что со мной? – ответила Марипоса удивленно.

-В последнее время ты меня удивляешь. Что случилось? Ты в начале пути учила меня играм, твоей целью был особняк Ккароснов! Ты ведешь себя так, будто ничего не хочешь.

Марипоса и не думала отвечать, но Лиана ждала слов женщины, в этот момент вмешалась Элина: «Марипоса, а ты изменилась. Ты только взгляни на себя, посмотри, как изменилась. Но не внешне. Прическа, одежда, макияж остались прежними со времен прихода в особняк. Взгляд стал другим! Словно передо мной иной человек. Та ненависть, которую ты испытывала ко всем, обернулась любовью к одному человеку. Ты проиграла. Неужели это все сделала с тобой любовь? Марипоса, которую я знаю уже бы давно рвала и метала, а потом отомстила и с триумфом пила шампанское. Но ты меня разочаровываешь, Марипоса. Просто стоишь и смотришь на меня. Что случилось?».

-Я пришла к Робертсу….

-Зачем ты пришла к моему мужу? – разозлилась Сандра, женщина поднялась и со всей силы сжала в ладони тряпочную салфетку, а затем бросила её на пол.

-Одну минуту. – сказала Марипоса, подняв ладонь, а затем продолжила: «Не надо перебивать. Вы показываете своё бескультурье и неуважение. Я пришла сказать, что на самом деле враг в его доме. Это Элина подкинула в ночь свадьбы вам на кровать голову свиньи. — заявила Марипоса, подняв руку, в которой держала телефон.

-Что? Что ты говоришь? Как смеешь клеветать? — разозлился Робертс, ударив кулаком о стол.

Одним нажатием пальца на экран телефона, Марипоса разослала видео сразу нескольким контактам, и вся семья, сидящая за столом смогла увидеть разговор между Мезиде и Элиной, который сняла Марипоса.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Для королевы ты лишь прихоть, а королева для тебя — одна мечта, не больше.

Флешбек.

Несколькими днями ранее.

Марипоса шла по улице, женщина свернула в парк, чтобы присесть и отдохнуть, дойдя до лавочки, она сразу же заняла ее и принялась махать рукой в области рта и носа, ей не хватало воздуха, она не понимала, что происходит, ещё и из-за цветущего рядом дерева появилось лёгкое чувство тошноты, веер сегодня она забыла дома. Она опустила голову, а затем, подняв взгляд увидела возле кафе Элину, рядом с которой находилась незнакомая для нее и странно одетая женщина. Марипоса подойдя ближе, смогла лучше рассмотреть незнакомку: голубое одеяние полностью скрывало ее тело, не было видно ни рук, ни ног, накидка закрывала все, даже голова была закрыта платком и лицо тоже закрыто.

-Что ты поворачиваешь, Элина? Твой муж тяжело избит и лежит в больнице, а ты с кем встречаешься? — сказала себе Марипоса, душа которой была полна подозрений и любопытства.

Элина с женщиной прошли дальше, они поднялись на второй этаж кафе, которое было под открытым небом, расположились за столиком, а Марипоса, оставшись стоять на ступеньках лестницы, спряталась за кустами и осталась незамеченной.

-Я уже сделала то, что ты просила, Мезиде, ради блага своего мужа. Я в ночь свадьбы Робертса подкинула им голову свиньи в постель. Что ты ещё от меня хочешь? — спрашивала Элина у женщины.

-Я требую жену Робертса. Если не приведешь, то попрощаешься с мужем! — ответила женщина.

Марипоса, которая совершенно не ожидала того, что Элина причастна к тому событию, быстро убрала телефон в сумку и спустилась обратно в парк.

-Теперь то ты у меня на крючке, Элина. — сказала Марипоса.

А сейчас вся семья, поражённая увиденным, сидела на своих местах, замерев из-за непонимания того, как Элина могла так с ними поступить, женщина тут же бросилась в ноги Робертсу, но он и слушать не стал ее, а сразу же удалился, мужчина поспешил на улицу, дав команду охране: «Остановите Марипосу!». Элина валялась в ногах Сандры, которая смачно плюнула в ее лицо и замерла на месте, с презрением смотря на ту, которая оказалась врагом.

-Мама! Мама! Вставай! Вставай! — повторял Скиппер, поднимая с пола рыдающую мать.

-Оказывается это она змея. А все говорили на Марипосу. С виду невинная, а на деле змея. — сказала Мерлия.

Лиана, находясь в том же недоумении, посмотрела на сестру, она заострила внимание на том, что та сказала о Марипосе, а затем кинулась к мужу и свекрови, которая буквально задыхалась от собственных криков, вызванных слезами.

-Что значит не выпустите меня? — говорила Марипоса охране.

-Марипоса! Стой! — раздался голос Робертса.

Марипоса обернулась, посмотрев на свёкра с презрением и ответила сухо: «Что?».

-Пройдем в дом, нам нужно обсудить некоторые вещи.

-Нет! Пропустите меня! — обратилась она сначала к Робертсу, а затем к охране.

-Оставьте нас. — дал указ Робертс охранникам, и те незамедлительно удалились.

-Что вам нужно от меня? — сказала Марипоса.

-Ты действительно уйдешь из этого дома к тому мужчине?

-А вам то что? Да, я уже ушла.

-Зачем он тебе нужен? Разве этот человек надёжный? К тому же, муж моей дочери.

-Фиктивный муж. — резко сказала Марипоса.

-Ты не будешь счастлива с ним, Марипоса.

-Буду!  Я и так счастлива.

-Тебе никогда не стать его женой. Кем ты будешь для него?

-Вы ошибаетесь. Я стану его женой, я уверена. И я буду матерью его ребенка, а может и нескольких детей. У меня будет то, что мне не дали в вашей семье.

-Ты уже была женой Эмина. И ты могла бы стать матерью. У тебя разве не было такой возможности?

-Была. Почему нет? Ведь я могла родить вам внука. Я была беременна от Эмина. Карсон никогда не хотел от меня детей, он боялся, что я забеременею каждый раз, когда приходил ко мне. А чего боитесь вы? Вы сходите с ума от мысли о том, что я буду жить с другим мужчиной.

-Марипоса, я всю жизнь любил тебя. – протянул с надеждой Робертс.

-Я знаю. – отвечала она чуть с ухмылкой.

-Знаешь? — удивился Робертс, подняв брови и ещё сильнее сжав рукой трость, которой опирался о землю.

-Знаю. Не верю. — ответила она, подойдя ближе на пол шага и склонив голову, а затем продолжила, посмотрев ему прямо в глаза: «Каждый раз, когда я приходила к вам, чтобы сделать массаж больных ног, я замечала ваш взгляд, намеки. Я все видела. Даже у Карсона были подозрения. Я все это видела. Когда я впервые увидела вас, то подумала, что вы сможете любить меня, как свою дочь, ведь у вас только сыновья. Саманту я в счёт не беру, вы ее бросили. Вы любили всех. И Сандру, и Долорес, которую я посчитала, как свою мать, и любовницу любили. Вы всех любили и всех бросали».

-Я любил тебя. Но я не мог быть с тобой. Аморально быть с женой покойного сына, да и ты любила Карсона, а он тебя.

-Аморально- это то, что вы сейчас говорите. Вы были в круговороте этих страстей, использовали своих женщин, меня тоже хотели так использовать, особенно после смерти Долорес. Я думала вы замените мне родителей, любовь которых я не получила. Вам должно быть стыдно сейчас, говоря о том, что вы меня любили. Меня- ту юную девочку. Я иду у Алану! И надеюсь, что больше никогда не увижу вас. Карсону передайте тоже самое.

-Я даже убил ради тебя Долорес. Все думали, что она покончила с собой, выбросившись с окна, но это я толкнул ее. Когда понял, что это из-за неё у тебя был выкидыш. Жизнь за жизнь. Смерть за смерть.

-Вы даже до такого дошли… Отвратительно. — гордо сказала Марипосу Робертсу и поспешила уйти.

Выйдя за пределы особняка, Марипоса остановилась, она вспомнила, как много лет назад после смерти Эмина, она, еще будучи молодой одинокой девушкой пришла к Робертсу, к своему свёкру за поддержкой, он принял её, принял, но исходя из своих соображений.

Марипоса прижалась к свёкру, чтобы получить поддержку, но он чувствовал, будто бы она таяла в его объятьях, глубоко вдыхал её запах. Как бы ему хотелось остаться, замереть в этом мгновении и умереть в её руках от счастья. Но было в этом всем что-то не то. Как красивое яблоко, что манит тебя своим глянцем и ароматом, а внутри полностью прогнило. Яблоко греха. Марипоса тогда еще о грехах Робертса не знала. Она и стала его давним тяжким грехом, о котором он предпочел благополучно забыть. А ей наградой стали боль и унижение даже мысли о том, что этот человек её любит. И вот тогда, сжимая её в своих объятьях и так сладко дурманя мысли, Робертс говорит о притяжении. Она сделала усилие над собой и что есть силы, оттолкнула его от себя. Дыхание сбилось у них обоих. Робертс заворожено смотрел на Марипоса какое-то время, приходя в себя. А она уже тогда поняла, что думает о ней этот мужчина и убежала из той комнаты, в дальнейшем каждый раз со страхом входя в неё.

Марипоса сделала несколько шагов вперёд, как вдруг раздался голос Мерлии, девушка с трудом пробралась через толпу охраны и Робертса.

-Марипоса, постойте.

-Что ещё, Мерлия? — ответила недовольно Марипоса.

-Вы ушли окончательно из этого дома. Тодд подозревает нас в общение. Я не хочу навсегда терять связь с вами, но хотя бы иногда. А ещё, когда вы узнаете пол ребенка, скажите мне кто родится. Я вас вижу матерью и сына, и дочери. — сказала в девушка, поджав губы.

-Раньше бы я тебе на это ответила только одно- глупости. Но сейчас…- Марипоса приложила руку к животу и чуть запрокинула голову, а затем продолжила: «Я, прикладывая руку к животу, чувствую, что родится дочь. Алан мечтает о сыне».

-Вы будете отличной мамой. Я так и вижу вас, держащей за руки мальчика и девочку. Всего вам хорошо.

-Спасибо, Мерлия. Но не беспокой меня больше. — ответила Марипоса, уходя.

-До свидания. — с облегчением вздохнула Мерлия.

Сандра стояла у входа в особняк, она грозно смотрела на приближающегося к ней Робертса, который недоумевал почему это Мерлия так рьяно рванула к Марипосе? Неужели в ней к этой женщине что-то проснулось? Но что? Уважение? Любовь? Дружба? Или они близко общаются?

-Зачем ты пошёл за Марипосой? – спросила Сандра, грозно смотря исподлобья.

-Нужно было решить важные вопросы. – остановился Робертс, держась крепко за трость.

-Какие еще дела?

-Мы говорили о Элине. Лучше скажи мне зачем твоя племянница бегает за Марипосой?

-Я не знаю, но разберусь с Мерлией. Идём в дом. – скомандовала Сандра.

-Идём. – покорно ответил он.

На следующий день Лиана вновь поехала в больницу, сопровождали ее Мерлия и Сандра. Сестры отправились в клинику вместе, а Сандра осталась ждать их в автомобиле, женщина вышла спустя время и присела на скамью, она расположилась в тени, под кроной густого раскинутого дерева. Она, вся вспотевшая пила воду. Полностью опустошив бутылку, Сандра потянулась к урне, чтобы выкинуть, но резко ее внимание отвлекла Марипоса, выходящая из той же клиники.

-А ты, что забыла здесь? — сказала себе Сандра.

Сандра встала за дерево, чтобы остаться незамеченной, она следила за Марипосой, которая шла, смотря в экран телефона, что-то печатая. Марипоса была так увлечена написанием сообщения, что даже не заметила, как в нее влетел бегущий ребенок.

Это был маленький мальчик, одетый в драную темно-синею майку, такие же черные шорты, весь грязный, зубы выбиты, худощавый, он упал на землю и начал плакать.

-Мальчик, что с тобой? — спросила Марипоса, сгибая колени, она хотела присесть.

-Я потерялся. Я не знаю где моя мама! Ты отведёшь меня домой, тетя. — мальчик поднялся с земли и потащил Марипосу за руку, уливаясь слезами.

-Что значит потерялся? Где твои родители? — спросила Марипоса, держа мальчика за руку.

-Не знаю, не знаю. Мы гуляли, я потерялся, проводи меня до дома. Там папа. Я не помню адрес, но знаю дорогу. — мальчик стал жалостливо плакать ещё сильнее, чтобы пробудить в Марипосе чувства сострадания, и у него получилось.

-Подожди, не плачь. — сказала Марипоса, присев, а затем положила ладони на плечи ребенку и сказала: «Как тебя зовут? Как зовут твоих родителей? Где вы живёте?».

-Я не помню как меня зовут… — заплакал мальчик.

-Не помнишь? — улыбнулась Марипоса.

-Нет. — замотал он головой.

-А как зовут твоих родителей?

-Мою маму…ее зовут Кармен.

-Кармен. Красивое имя. Она наверное цыганка? — улыбнулась Марипоса.

-Да, цыганка. — покачал ребенок головой.

-Тогда мы дождемся одного человека и проводим тебя. Хорошо. — успокаивала Марипоса мальчика.

-Нет! Нет! Нет! Меня проводишь ты. — ребенок начал биться в истерике, схватив Марипосу за руку и потащив за собой.

-Что здесь происходит? — раздался голос Алана.

-Ребенок потерялся. Он просит проводить его до дома. — ответила Марипоса.

-Потерялся? Как это? Как тебя зовут, мальчик? — спросил Алан, склонившись над мальчиков.

-Не помню. — ответил ребенок, испугавшись.

-Где ты живёшь?

-Не помню.

-Тогда мы возьмём тебя сейчас и поедем в полицию.

-Нет! Нет! Нет! Только не в полицию. — кричал мальчик.

В этот момент перед Марипосой и Шехмузом предстала женщина. Взгляд ее был пронизывающий, злой и гипнотический.

-Что вы делаете? Отпустите моего ребенка! — крикнула незнакомка.

Женщина, схватив за руку мальчика, потащила его к себе. Она, с виду молода и красива, ее черные, как смоль волосы свисали по плечам. Грудь открыта, тело обрамлено черным в пол платьем с изображением красных цветов, вероятнее всего это маки, жёлтый подол волочился по земле, из-под него было видно, что молодая женщина босая.

-Что вы делаете с моим ребенком? — кричала женщина на Марипосу и Алана.

-Женщина, что вы делаете с ребенком? Ему больно! Зачем так хватаете его руку? — возмутилась Марипоса, повысив тон.

Алан, держа руку на талии женщины, огородил ее от незнакомки, но цыганка все равно продолжила кричать: «Тебе какое дело? Тебе какое дело? Ты мать? Ты мать? У тебя есть дети? У тебя есть дети?».

Марипоса, закрытая телом Алана, вышла вперёд, он всё ещё держал руку на ее талии и придерживал за плечо, вышла к женщине и ответила: «Нет, я не мать, но скоро рожу ребенка! И я буду хорошей матерью, а не такой, как ты». Она говорила это так гордо и демонстративно держала руку на животе. Ответив, Марипоса предпочла сразу уйти, Алан захватил ее руку, крепко сжав ладонь, и они пошли к машине.

Встав у машины, Алан приложил ладони к лицу Марипосы и сказал: «Дорогая, пожалуйста, никогда не верь этим цыганам. Этой их схеме уже тысячу лет».

-Какой схеме?

-Я знаю, они так делают. Посылают детей, те просят проводить их до дома. Взрослые доводят, а их потом обворовывают. Могут даже убить… Ты же видела, как мальчик испугался, когда я заговорил о полиции. И как та женщина подбежала, стоило только мне подойти. Они увидели добрую женщину, вот и подослали к тебе. Почувствовали может, что ты беременна, и твое сердце растает при виде ребенка. Теперь мне тебя ни на шаг отпускать от себя нельзя. Особенно сейчас, когда ты беременна.

Алан поцеловал Марипосу в лоб, и женщина спокойно прижалась к его груди, они, заключённые в объятия друг друга, простояли пару мгновений, а затем сели в машину и удалились.

-Так значит Марипоса беременна. — сказала Сандра, как только они уехали.

-Тетя! Тетя! — раздался голос Мерлии.

-Да! Как вы? Вы все прошли? — спросила Сандра.

-Да. — ответила уставшая Лиана.

-Тетя, все нормально? Ты какая-то странная. — заметила Мерлия.

-Все нормально. — сказала Сандра и поспешила к машине.

Спустя шесть дней Элина, изгнанная Робертсом из особняка вернулась, она утопала в слезах, прося прощение, но никто и не думал о помиловании, женщина была убита тем, что Каросн пропал и не появляется. Куда он мог пропасть? Никто не знал, он не выходил на связь, не появлялся, не отвечал на звонки, из-за изгнания Элина напряжение между Скиппером и Робертсом лишь возросло, сын и не думал прощать мать, но для себя понимал, что она стала заложницей шантажа и хотела помочь супругу и отцу своего сына, благодаря Скипперу Элина вернули в особняк, но лишь на день, чтобы обсудить поиски Каросна.

-Нас должен навестить мой друг с семьёй, он из Москвы, цыганский барон Ханзи Дюркони. Все должны быть готовы. – сказал Робертс.

Мерлия спустилась в зал, когда все члены семьи уже собирались идти на завтрак, но девушка, проигнорировав всех, направилась к выходу, на что Сандра разозлилась и приказала охранникам преградить путь племяннице.

-Тётя, что это значит? Почему меня не пускают? – возмущалась Мерлия.

-Потому что я знаю, что ты ходишь на встречи к Марипосе. Какие у вас могут быть общие дела? – злость Сандры разрасталась, а напряжение между всеми лишь увеличивалось.

-Сестра, почему ты встречаешься с этой предательницей? – сказала Лиана, встав перед сестрой.

-Да, Мерлия, ведь ты же сама рассказала мне о романе Марипосы и Алана. – чётко толковал Тодд.

-Мерлия, когда ты успела перейти на эту сторону зла? – разводила руками Элина, а затем говорила: «Карсон пропал, его нет, мы все не знаем чего нам ожидать… пропал мой муж». – Элина не могла продолжать говорить из-за навернувшихся слёз.

Сандра и Робертс резко напряглись, муж и жена сжали крепко свои ладони, и Скиппер, обняв мать, поднял взгляд на Мерлию, добавив: «Да, Мерлия, мой отец пропал. Мы не можем найти его несколько дней. Только его машина… и всё. А ты ходишь и встречаешься с Марипосой. Мы всё узнали о тебе. А если это Марипоса и Алан причастны к исчезновению отца?».

-Скиппер, твой отец сам мог уехать куда-то. Он уже несколько раз так делал! Катался на мотоцикле после смерти своего сына, развлекался с женщинами…

-Мерлия, прекрати! – ударил тростью Робертс о пол.

-Мерлия, правда, замолчи! Мы не можем знать, что в голове у этой Марипосы! Они с этим человеком могут быть причастны к исчезновению Карсона. Мы даже не знаем где сейчас эта Марипоса! – грубо сказала Сандра, посмотрев с отвращением на племянницу.

-Ну, Мерлия явно знает где ходит её протеже…– в пол голоса сказала Барбара, тем самым разозлив Мерлию.

-Да будет вам известно, сплетницы, что Алан позвал Марипосу замуж и признался ей в любви в первую же ночь. И она дала согласие. Они ждут, когда пошьется платье Марипосы. Потому что на нём будет золото! Настоящее сусальное золото. На его костюме тоже, а это требует подготовки, очень даже большой. Уже давно во всю репетирует оркестр, дети готовятся идти за невестой и нести шлейф платья с фатой, выращивают лилии, готовится рецептура торта, для этого специально растят лимоны и бузину. Это будет свадьба века! Века! А вы и дальше сидите тут и болтайте. А я ухожу! У меня встреча! Будете и дальше тут сидеть? Сидите! Сидите! Марипоса и Алан придут домой к вечеру, у них обширная культурная программа: ресторан, выставка, театры, музеи, а вы так и дальше тухните в этом болоте. — сказала Мерлия сестре, матери и всем остальным членам семьи, а затем захлопнула за собой дверь, оставив людей в недоумении.

-Однако же, мы и правда и не знаем, что в голове у этой женщины. Она говорит, что ушла окончательно, но кто знает, может она захочет вернуться. А все её слова о любви к тому мужчине- глупости. – сказала Лиана.

-Лиана, Марипоса сюда и не ступит. – ответила ей Сандра.

-Тётя, ты что правда веришь в то, что эта женщина способна любить? – рассмеялась Лиана.

-Эта ваша Марипоса сюда и шагу не сделает! У неё есть мужчина. А еще… она беременна! – сказала Сандра, тем самым обратив взор всех на себя.

-Что? – удивился Робертс.

-Беременна? У Марипосы и Алана будет ребенок? -удивилась Элина.

-А ты думала, что у Марипосы и Карсона. — засмеялась Сандра, затем продолжив говорить: «Если бы Карсон был жив, то сказал бы ей делать аборт. Ему явно дети от этой женщины не были нужны никогда».

-Что значит «был бы жив», тетя? — обратилась Лиана к Сандре.

-Что? Был бы здесь, я перепутала… — замешкалась Сандра, поняв, что выдаёт себя.

Сандра, взяв мужа за руку, сказала: «Нам нужно поговорить», супруги поднялись в спальню, и женщина заявила Робертсу: «Что ты делаешь, Робертс?».

-Что не так?

-Мы узнали о том, что Элина предательница, она подкинула нам в ночь свадьбы свинью на постель, она сотрудничала с Мезиде, но ты держишь её в своём доме! Если ты не выкинешь эту вдову, то я расскажу, что ты собственными руками уничтожил Карсона!

-Сандра, я терплю, потому что она убита горем из-за пропажи Карсона, Скиппер всю ночь умолял меня не выкидывать её на улицу, но поверь мне, Элина будет изгнана из этого дома, в самый неожиданный момент. Я поступлю так, как сделала Марипоса, она преподнесла ей эту месть неожиданно, я буду играть так, как делает это Марипоса!

-Я смотрю ты восхищаешься Марипосой, да? Каждый раз заходит разговор об этой женщине, и ты поёшь ей оды восхищения. Если сегодня Элина не выкинут из дома, то я своими же руками сдам тебя! И все узнают, что какие-то продажные цыгане убили Карсона! – сказала Сандра, оставив Робертса в размышлениях.

-Подожди! Подожди! А откуда ты знаешь, что Марипоса беременна? Это не может быть правдой. – сказал ей в след Робертс.

-Почему же не может? – спросила Сандра.

-За столько лет она ни разу не родила. Она была женой моего сына…

-Да, а еще она была любовницей твоего второго сына, Робертс. Но почему-то никто из них не был изгнан из этого дома. Более того, ты всё знал. Я не говорю о Элине. Я не понимаю, что в голове этой женщины. Но ты? Почему ты так переживаешь за эту Марипосу? Если ты вы выкинешь из дома Элина, то я сейчас же пойду и расскажу, что ты причастен к смерти Карсона!

-Но, Сандра… — жалобно протянул Робертс.

Сандра в ответ лишь развернулась молча, она смело направилась в гостиную, где все еще сидели вместе, успокаивая убитую горем Элина из-за пропажи мужа, а ведь она еще даже не подозревала, что тот мёртв, еще и от рук собственно отца.

-Говори то, что хотел, Робертс. – сказала Сандра.

-Элина, уходи из этого дома! – сказал Робертс.

-Что? – заплакала Элина.

-Уходи из этого дома! – повысил он тон, ударив тростью о пол.

-Но, дедушка… — возмутился Скиппер.

-Позволь мне выкинуть её. – сказала Сандра, подняв вздёрнув подбородок.

На что Робертс лишь кивнул головой, и Сандру было уже не остановить, никто не смог помешать ей, женщина схватила за волосы Элину, она так сильно впилась в неё пальцами, что даже клок белых волос был выдран, Элина кричала от боли, всё её лицо покраснело, глаза опухли от слёз, Сандра вышвырнула предательницу за порог особняка, и Элина, кинутая на голые камни, так и осталась лежать на земле, разрывая своё горло криком.

Выйдя из дома, Мерлия начала глубоко дышать, она шла прямой дорогой и спустя минут десять девушка замешкалась на месте и стала вытаскивать телефон из сумки, говоря самой себе: «Хотела спасти Марипосу, а сама же сделала хуже», она тут же набрала номер Марипосы, и та ей незамедлительно ответила.

-Алло! – раздался звонкий голос Марипосы.

-Алло, Марипоса. Я кое-что натворила. Меня взбесили все в особняке, они говорили о вас. Я солгала, наговорила, что Алан позвал вас замуж, и вы выходите замуж. Своей ложью я подставила вас.

-Нет никакой лжи, Мерлия! Я действительно выхожу замуж! Поздравишь потом. Мне некогда. – услышала Мерлия в ответ радостный голос Марипосы, которая в данный момент с улыбкой на лице рассматривала обручальное кольце из белого золота с бриллиантом от ювелирного дома Cartierс на своём безымянном пальце.

Будущие муж и жена ехали на красной машине без крыши, любуясь красотами города, мужчина надел полностью чёрный костюм, приколов к пиджаку цветок белого цвета, на Марипосе было надето платье, подчёркивающее её широкие бедра, упругую грудь, она оставила огненно-рыжие волосы распущенными, но сделала их волнистыми и надела шляпку, на которой была небольшая вуаль, закрывающая глаза, розы белого цвета с одним розовым пионом в руках, красная помада на губах, но самым главным крашением молодожёнов- были их улыбки и искрящиеся глаза. Марипоса не могла поверить, она и не ожидала, что Алан сделает для неё такой сюрприз – вручит кольцо, сообщит о разводе с Самантой и сделает предложение руки и сердца- это был их день, праздник для них двоих. Всё случилось в спешке: Алан предложил пожениться, они тут же поехали в магазин и купили для женщины белое платье чуть выше колен с ажурными вставками без рукавов, плечи её были открыты, шею украшало ожерелье цвета малахита, Марипоса и не думала, что выйти замуж можно так быстро и неожиданно.

-Марипоса, ты похожа на Королеву! – Алан ходил вокруг женщины и восхищённо говорил: «Настоящая Королева, как в книжках! С тобой и Королева Марго не сравнится!» – Марипоса окинула себя взглядом и в сотый раз за последние полчаса повернулась к зеркалу. Белоснежный наряд из шелка и кружева цвета слоновой кости выглядел безупречно – утонченный, нежный. Марипоса чуть прибрала волосы назад, оставив пару прядей, обрамляющих лицо.

Подъехав к дворцу бракосочетания, Алан остановил красный автомобиль и вышел, а затем открыл дверцу, когда Марипоса вышла, он согнул локоть, чтобы невеста могла взяться за него. Они прошли внутрь, смотря друг на друга, Алан выдвинул стул, чтобы она могла сесть, а затем и расположился рядом сам с будущей женой. Марипоса и Алан сказали друг другу «да!», обменялись кольцами, получили свидетельство о браке и подарили друг другу поцелуй.

-Ну что, Марипоса! Поздравляю! – сказал мужчина, одев кольцо на палец своей уже супруге.

-Поздравляю, Алан! – ответила женщина, поцеловав уже своего супруга.

Они объехали вновь практически весь центр города, сделали множество фотографий на телефон и фотоаппарат моментальной съемки. Муж и жена незамедлительно поехали в особняк Алана, дойдя к двери дома, мужчина поднял Марипосу на руки, и женщина засмеялась, сказав: «Ты не уронишь?».

-Нет! Я же нестарый жених. И это традиция!

-Я не тяжёлая?

-Какая тяжёлая? Что ты говоришь? Добро пожаловать в мою жизнь, Марипоса. Родная моя… любимая. Единственная. Ты лёгкая, как пушинка! – засмеялся мужчина.

Зайдя в дом, держа на руках Марипосу, мужчина закрыл дверь ногой и положил ее на кровать уже после того, как добрался до спальни, он склонился над женщиной и поцеловал её в губы, Марипоса отложила букет в сторону и ответила взаимностью, они крепко сжали руки друг друга, а затем заключили друг друга в объятия. Перевернувшись, Марипоса легла на мужчину, сложив руки, она много улыбалась, а он гладил её волосы, смотря в глаза.

-Я сейчас приду. – сказала Марипоса.

Женщина встала и направилась в туалет, она стояла у зеркала и пыталась расстегнуть платье, когда Алан вошёл, Марипоса сказала: «Поможешь расстегнуть?».

-Кончено.

Алан расстегнул молнию, а затем провёл ладонями по рукам Марипосы, которая сказала: «А теперь сними платье», он медленно спустил вниз платье, которое застряло в районе бедер, Марипоса обняла мужа, и они подарили друг другу поцелуи, выйдя из туалетной комнаты, муж и жена оказались около ложе, на котором расположились их тела, они лежали на кровати, наслаждаясь обществом друг друга.

Алан расположился возле супруги, которая лежала на правом боку, она положила руку по голову и смотрела в стену, рассматривая обои в индийском стиле: слонов, круглые орнаменты ярко-оранжевого цвета, лотосы, жасмины и бархатцы. Всё там смешалось. Алан, положив руку на плечо Марипосы сначала прильнул губами к её щеке, подобно кульминации обжёг поцелуем щёку и в качестве завершения к шее. Глаза Марипосы тут же засияли, она растянула губы в улыбке, ей хотелось глубоко вздохнуть от облегчения, которое подкреплялось счастьем, уверенностью в завтрашнем дне и покое в отношении семьи, которая у неё вот-вот будет. Да что там будет- она уже есть. Марипоса и Алан стали мужем и женой, она беременна. Для неё оставалось кое-что незавершённым. Не терпелось женщине рассказать о поле ребёнка, который она уже узнала.

-Марипоса… как ты? – сказал Алан.

-Какое-то странное ощущение, не думала, что такое произойдет.

-Я тоже не ожидал…Это могло произойти и раньше, заставила меня ждать.

-Разве оно того не стоило??

-Стоило. Поверь, для меня это было так же особенным, как и для тебя. Я впервые в жизни влюбился по-настоящему в достойную женщину…Я женился на женщине, в которую я влюбился, которая стала моей большой любовью. Это прекрасно.

-Я сейчас тебя обнимаю, я чувствую тебя, такое чувство, что мне этого никогда не хватит…Как бы я не прижималась к тебе, мне кажется это не так близко…Если я буду далеко, будто ты будешь рядом… и я стала женой настоящего мужчины! Мужчины, который был мужчиной! Мужчины, который настоящий мужчина! Мы с тобой будем любить друг друга от самой первой до последней ночи. До самого нашего последнего вздоха. Поэтому я не люблю пустых разговоров о мужчинах, а тебя люблю!

-Никто не сможет разлучить нас. – сказал Алан, нежно поглаживая оголённую руку Марипосы толстыми пальцами.

-Обещаешь?

-Даю слово Алана! – засмеялся мужчина.

Изголовье Марипосы лежало на мощной груди Алана, она протянула руку к мужчине, который сжал её ладонь, а затем поцеловал запястье, женщина потянулась к Алану и подарила короткий поцелуй в щеку, прижавшись ещё сильнее.

-А ты помнишь, когда мы впервые сблизились? – спросил мужчина.

-Конечно помню. Разве это забыть? Особенно то, что было после. – засмеялась Марипоса.

-Не говори так…

-Время прошло, но некоторые вещи не забываются.

-Ты переводишь это в шутку.

-Ладно, ладно. Но если серьезно… — сказала Марипоса, повернувшись.

-То что? – спросил мужчина, положив руки на спину женщины.

Марипоса улыбнулась, сложив руки на его груди и продолжила: «Если серьезно, то я никогда не забывала это. И часто вспоминала. Разве могу забыть? То, как ты сказал, что я к тебе неравнодушна? Твоё прикосновение, когда ты взял меня за руки, и я поняла, что назад пути нет… мы поцеловались… наши руки потянулись друг к другу, и мы всё поняли. Ты медленно целовал меня. Я держала руки на твоих плечах, и мы уже потом страстно целовались. Мы подошли к кровати, твои руки были на моей спине. Мы упали на кровать. Целовались… целовались… а потом стали раздевать друг друга, как-то очень быстро оказались под одеялом, провели ночь вместе, и ты не хотел уходить, да и я уже не отпускала тебя в душе, хотя говорила, что ты не можешь остаться. Тогда я уснула на твоей груди, ты даже во сне не отпускал меня- обнял, прижал к себе. Тогда я впервые в жизни почувствовала покой…умиротворение. Я почувствовала любовь».

-А сейчас наша любовь разрастётся! Разрастётся! Ведь в нашей семье будет три человека! У нас родится ребёнка! – радовался Алан, гладя макушку головы Марипосы.

-Алан… — протянула Марипоса с ноткой интриги.

-Что? – спросил заинтересованно мужчина.

Марипоса приподнялась, закрыв обнажённое тело одеялом, она спокойно начала гладить голые руки Алану, глаза её сверкали, но было видно, что они хитро прищурены, как у лисы, мужчина подвинулся к ней и переспросил: «Что?».

-Ты же говорил как-то, что хочешь сына.

-Да!

-Для тебя важно, чтобы родился мальчик? Когда я узнала о беременности, я чувствовала, что это девочка. Я была так воодушевлена и переполнена жизнью. Это звучит глупо, но я, будто бы чувствовала, как эта девочка шевелится во мне. Я чувствовала, что родится дочь… ты будешь рад дочери? – сказала Марипоса, запрокинув голову назад.

-Марипоса, я буду рад в независимости от того, кто это! Хоть мальчик, хоть девочка, главное, чтобы наш ребенок был здоров! – говорил Алан, гладя запястье Марипосы и тоже время широко жестикулируя. «Ты говорила, что хочешь назвать дочь Шарлотта. Почему именно имя?

-Много лет назад была одна женщина… Сицилия, она заменила мне мать. У нее было два сына, а она мечтала о дочке, дочка у нее так и не родилась, но она говорила, что если родится дочка, то она назовет ее Шарлотта. И завещала мне, что если я рожу дочь, то пусть будет Шарлотта. Она любила меня, как дочь. Будто бы это ее внучка. А почему ты говорил именно о мальчике? – спросила Марипоса, закинув ноги на колени Алана.

-Я хочу стать отцом мальчика не для того, чтобы продолжить род. Я хочу, чтобы в мире стало хотя бы на одного мальчика, который будет уметь любить. Многие не имеют, из-за этого страдают девочки с женщинами. Мальчики, превращаясь в мужчин, становятся тиранами и губят прекрасных женщин, без которых не существовало бы этого прекрасного мира. Кто бы дал нам жизнь? Всё зависит от вас. При желании вы можете и не родить. Я хочу наполнить сердце и душу сына только хорошим. Никому не позволю сказать, что когда он вырастет, то разобьет много сердец. Наоборот, буду учить его хорошо относиться к людям, природе, женщинам, животным. – говорил Алан, гладя по всей поверхности ноги Марипосы и продолжал: «Поэтому я хочу сына, чтобы в мире было больше мужчин, которые умеют любить. А вот если я стану отцом девочки, то…».

-Подожди! Подожди одну минутку! – сказала Марипоса, приложив указательный палец к губам Алана.

-Что? – спросил он, приблизившись к Марипосе.

-О беременности я хотела рассказать на День рождения, но не вышло. Так сложились обстоятельства.

-Прости, что перебью, но когда мы сможем пойти на УЗИ и узнать пол ребёнка? Сколько нам ждать? До шести месяцев?

-На счёт этого я тоже хотела сделать сюрприз, но не могу терпеть. – говорила Марипоса с волнением и долей переживания, которое в миг улетучилось, когда Алан сжал руку женщины.

-Что ты хочешь этим сказать, Марипоса?

-Спасибо, что у меня есть сестра гинеколог. Она подсказала! Можно не ждать такого срока. Я была в клинике и сдала кровь на анализ. И я уже знаю кто у нас родится. – радостно сообщила Марипоса, расплывшись в широкой улыбке.

-И? И? Кто? Кто? Марипоса, не томи. – говорил Алан, еле сдерживая слёзы счастья.

-А ты попробуй угадай! – играючи сказала Марипоса, покачав головой, но всё так же крепко держа руку Алана.

-Марипоса, не томи… скажи. Скажи.

Губы Алана сжались, Марипоса наблюдала за тем, как этот сильный и стойкий мужчина, в котором её всегда привлекал брутализм и жёсткость, возможно где-то жестокость, которую он проявлял к тем, кто этого заслуживает, сейчас держит её руку своей, намокшей от пота из-за волнения ладонью, а в глаза ещё немного и точно наполнятся слезами. Но это были слёзы не мужчины, а слёзы отца, каких она никогда не видела.

-Это вполне логично и возможно. Передалось по наследству. У нас такое через одного. У мамы родилась одна дочь, потом и я одна, а вот у моей бабушки родилась моя мать и мой дядя. То есть, бабушка родилась дочь и сына. – в Марипосе сейчас смешалась целая гамма чувств, необъяснимые эмоции, целый фееричный танец, состоящий из радости, улыбки, слёз, она и оттягивала и время, но в тоже время из её души, но не из уст так и рвалось сказать: «У нас будет двойня! Мальчик и девочка!». Напряжение Алана только усиливалось, волнения и переживания играли внутри, сражаясь с тем, что он уже догадался, но ждал ответа Марипосы.

Марипоса, заключённая в крепкие объятия Алана, всё-таки сказала эти заветные и значимые слова: «У нас будет двойня! Мальчик и девочка!».

Календарь с тех пор перевернулся около ста двадцати двух раз. Прошло ровно четыре месяца с тех пор, как к Робертсу в гости наведался его старый приятель цыганский барон Ханзи Дюркони из Москвы, дружили они давно, связывало их одно общее дело-бизнес. Да и во многом эти две семьи были похожи. Был у Ханзи старший сын Питиво, женатый на сербской цыганке Гюли, у тех был сын Гозело, женатый на утончённой женщине Иде, младший Сонакай, который женился на девушке Ляле из Дагестана, в шутку называя её «дербентская миндалинка». У Ляли была сестра Шофранка, мама цыганка Эсмеральда, отец Ильяс и бабушка Зарифа. Был у Ханзи ещё старший покойный сын, жена его Ася осталась вдовой, она, как и Марипоса жила под одной крышей с семьёй. И вновь две семьи, каждая из которых была известна в своей стране встретились.

-Вы так не смогли найти Карсона? – сказал Ханзи.

-Да. – с глубоким сожалением ответил Робертс.

На что невидимо Сандра усмехнулась, и Гюли спросила: «Элину насколько нам известно вы выгнали?».

-Давайте не будем омрачать наш ужин этими пустыми разговорами. – обратился к гостям Скиппер.

Они сидели друг напротив друга, ужинали, и тогда невестка Ханзи- Ася сказала: «Где Марипоса? За весь вечер я её ни разу не увидела».

В ответ Ася услышала лишь смех, Сандра так громко смеялась, что ввела мужа в неловкое положение, и он сказал: «Сандра, ты ведёшь себя, как Долорес».

-Прости, Робертс? Что? – возмутилась Сандра.

-Тётя, ты не имеешь права так глупо вести себя! – возмутилась Мерлия.

Мерлия, встав перед гостями начала говорить: «Я вам расскажу! Моя дорогая Марипоса сейчас…».

-Я пришла. – раздался мелодичный голос Марипосы.

-Марипоса? Марипоса? – обрадовалась гости.

Марипоса вошла в комнату так, словно рыба плыла в аквариуме, очень тихо и медленно ступала она ногами на ламинат, аккуратно и осторожно, чтобы случайно не упасть и не навредить ребёнку. С тех пор, как Марипоса вышла замуж, Корханы ни разу не видели её, они с Шехмузом уехали в свадебное путешествие, провели время в трёх жарких странах: Мальдвах, Катаре-стране, окружённой водами Персидского залива и Дубаи. Несмотря на беременность Марипоса легко перенесла климат. Мерлия уже рванула к Марипосе, которую не видела так долго. Она резко подбежала к той, которая сейчас смотрела на всех с улыбкой, надето на ней было светло-розовое обтягивающее тело платье, оно так рьяно демонстрировало округлившийся живот, а Марипоса гордо обвивала его руками.

-Можно я прикоснусь? – улыбнулась Мерлия.

-Можно. – кивнула Марипоса.

Мерлия осторожно приложила руку к животу Марипосы и сказала: «Он уже шевелится?».

-Только начали двигаться. – улыбнулась Марипоса.

-Начали? – замерла Мерлия, удивившись.

Марипоса прошла вперед, все, как и Мерлия замерли, смотря на Марипосу, которая одаривала абсолютно каждого своим счастьем и позитивом, многие всё еще были в недоумении, они не верили до последнего словам Сандра, которая сообщила о беременности Марипосы. Молчание прервала гостья. Ася подошла к Марипосе и сказала: «Я рада за тебя! Поздравляю! Знаешь, мы были с тобой так похожи. Я тоже стала вдовой в молодом возрасте, не смогла оставить семью. Но мне уже не суждено быть счастливой». Женщина положила ладонь на руку Марипосы и смотрела на неё с надеждой, что та сейчас подбодрит её и даст веру в лучшее. Так и случилось.

-У тебя всё еще впереди. Я тоже не верила в любовь, счастье и чудо. Но в итоге я полюбила, любят меня, скоро я рожу своих детей! Сына и дочь! Я буду мамой! – гордо говорила Марипоса, подняв голову.

Марипоса стояла в центре комнаты, ни Корханы, ни Дюркони так и не сдвинулись с места, лишь Мерлия и Ася искренне радовались за женщину, а она всё продолжала говорить: «В одном теле ни одна, а две жизни! Ни одно, а три сердца! Какое же это счастье! Я переполнена жизнью!».

-Я поздравляю тебя. Значит у тебя будет двойня. Честно, никогда бы не подумала. – сказала гостья Гюли.

-Спасибо. – улыбнулась Марипоса.

-Я принесу стул. Вам будет удобнее сидеть. Может нужна подушка под спину? – сказала Мерлия.

-Марипоса, зачем ты пришла? Сколько мы не видели тебя! А теперь ты еще демонстрируешь нам свой живот и хвастаешься им. – разозлился Робертс.

-Не надо ничего нести. Я пришла сюда не просто так! Скоро на свет появятся две жизни. – говорила Марипоса все еще держа руки на животе и гладя его. Она продолжила дальше: «Две жизни, вы Господин Робертс, забрали, а я две жизни этому миру подарю».

-Что ты несёшь? – начал кричать мужчина.

-Она говорит о том, что ты, Робертс убийца своего сына! – сказала Сандра, поднявшись с места.

-Что ты говоришь, Сандра? – кричал громко Робертс.

-А еще вы выкинули из окна свою жену, Долорес! – ехидно улыбнулась Марипоса.

-Что происходит? Дедушка? – возмутился Скиппер.

-Вы заказали убийство Карсона цыганам, а её раньше вы выкинули из окна свою жену Долорес! – разозлилась Марипоса.

-Алан, заходи! – сказали в одновременно Сандра и Марипоса.

Алан в сопровождении полиции ворвался в особняк Корханов, на руки Робертса тут облачили наручниками и забрали в полицейский участок. Такого унижения он еще никогда не испытывал. Был беспомощен на глазах близкого друга и обвинён сразу в двух убийствах. А Марипоса, рядом с которой находился Алан, держа руку на её животе, стояла и гордо смотрела на то, как бывшего свёкра забирают, чтобы тот ответил за всё по заслугам.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

В своем болоте и лягушка поет

Флешбек.

Марипоса и Алан, став супругами проживали свое счастье вместе, они готовились к тому, чтобы стать родителями, были очень воодушевлены новым статусом, шел уже четвёртый месяц, живот начинал стремительно расти, ведь внутри была ни одна, а целых две новых жизни. Марипоса не спешила заниматься покупками для будущих детей, она ожидала приезда сестры, которая уехала в Данию к больной матери, а вот Алан напротив уже вовсю закупал вещи для детей. Он приобретал их столько, что можно открыть целый склад.

-Это наверное звонят с доставки! Я заказал кровати для наших детей. — подорвался мужчина, когда получил звонок с незнакомого номера.

Но звонил ему не курьер, а Сандра. Да, Сандра. Но что ей нужно было от мужчины? Ведь он с Марипосой проживал тихо свою идиллию за воротами личного особняка, и вот жена его бывшего тестя позвонила ему. Но с какой целью? Ещё и предложила встретиться. Какова была причина их встречи?

-Я тебя и твою Марипосу недолюбливаю, но есть то, с чем я мириться не собираюсь! Есть одна вещь, которую ты услышать не сможешь, но держи себя в руках. — сказала Сандра, встретившись в кафе с Шехмузом.

-О чем вы?

-Всему причина твоя любимая жена!

-Что она вам сделала? Я не пойму. — уже начинал злиться Алан.

-Я все вижу и понимаю, так было всегда. Меня не обманешь. Мой муж страдает каждый день, ему противна мысль о том, что Марипоса твоя жена. Что она родит от тебя ребенка.

-Не понял! — напрягся ещё больше Алан.

-Я говорю о том, что мой скотина-муж любит Марипосу.

-Что? – в миг раздался громкий голос Алана.

-Ещё с тех времён, когда она была женой его старшего сына. Я это вижу и знаю. Он страдает, а ревность сжирает меня.

Алан не поверил в услышанное, он закрыл ладонями лицо, а затем встал с места и засмеялся.

-Ты сейчас серьезно говоришь это, Сандра? Этот старик-свинья влюблён в Марипосу? Ты сводишь меня с ума! Послушай! Человек, о котором ты говоришь- моя жена! У меня теперь есть жена! И сегодня я люблю ее сильнее, чем вчера! А завтра буду любить сильнее, чем сегодня! Поэтому подумай тысячу раз, если ты лжешь!

-Я бы не стала говорить попусту. Я не могу спокойно дышать в его сторону, видя и понимая, что его гложет все это. Он вечерами пересматривает семейные фото и минутами смотрит на Марипосу.

-Что ты предлагаешь мне сделать? Убить его?

-У меня в руках есть козырь против него, с помощью которого мы можем отправить Робертса в тюрьму.

-Вы сводите меня с ума, женщина! Сводите с ума! — сказал Алан, взявшись за голову.

-Поиски Карсона все ещё продолжаются. Скиппер ночами не спит, страдает, Элина сходит с ума, даже убить себя пыталась…

-Да! И что? — перебил ее Алан.

-Я знаю, что с Карсоном.

-Что?

-Мезиде запросила у Робертса кого-то из семьи. А потом сказала, что Карсона. То есть, Карсона нужно было убить, и Робертс отправил сына на смерть.

-Подожди. Подожди. Вы что мафия? Вы мафия или кто? Он его породил, он же и убил?

-Не он, а другие люди.

-Я смогла выяснить все у Робертса. Он заказал Карсона своему знакомому. Он цыган, его семья часто занималась похищением людей, воровством, убийством и продажей людей на органы. Я выяснила даже адрес. Пришлось очень тяжело, но мне удалось его разговорить. -Сандра протянула листок с адресом и продолжила: «Если найдешь того человека, который убил Карсона, то Робертса посадят в тюрьму. Он сядет в тюрьму, как заказчик. Я этого хочу. Мне противно и невыносимо видеть перед собой мужчину, который всё ещё любит другую и страдает. А любит он твою жену. Подумай об этом. То поселение, в котором живут эти цыгане называется «Болото». Найди их».

Алан, взяв лист бумаги с адресом у Сандры, не сразу поспешил идти в то место, он несколько дней был в раздумьях, что беспокоило Марипосу, думал как можно выяснить у жены правда ли то, что сказала Сандра? Действительно ли Робертс был влюблен в нее? Он заводил аккуратно и без подозрений разговоры о тех временах, когда Марипоса жила в особняке, но та недоумевала почему Алан говорит об этом? Она из своей памяти навсегда вычеркнула те дни, а он напоминает. И Алан прекратил, дабы не расстраивать жену, ещё и беременную. В нем закладывались сомнения.

-А вдруг это ловушка? — думал он, затем в его голове всплывали другие мысли: «Зачем Сандре врать на счет того, что отец заказал убийство сына?».

И Алан пошел. Пошел в тот район, чтобы найти убийц Карсона, которые дадут показания, и Робертс сядет в тюрьму.

Раньше там жили люди, а потом все изменилось и перевернулось: разруха, ехало около двадцати машин, в первой- самой главной был новый главарь района, который приказал избавить улицы от символики, около десяти мужчин и молодых парней ходили по дорогам и закрашивали краской стены и заборы, на которых была изображена символика. Молодые парни строили новую крыши, не понимая того, что все рушат. Район кишил проститутками, которые ждали своих клиентов, машины останавливались, и женщины легкого поведения запрыгивали в них, а также наркоманами, повсюду горел огонь, в воздухе витал табачный дым, от которого можно было задохнуться, все перевернули, разломали, были драки и потасовки, дети района больше не играли в мяч у кафе, женщины вздрагивали и обливались слезами, когда увидели возле своего дома очередной труп мужа, сына, отца или брата, больше никто в районе друг друга не накормит и не напоит, по улицам не бегали кошки и собаки, хозяйки не вывешивали сушиться белье. Никто уже не собирался в местной чайной, не выходил на улицу, чтобы поговорить и сыграть в нарды, парикмахерскую снесли, столовую для малоимущих разрушили, бездомные спали на улице под дождем, а он- человек в черном капюшоне бродил по ночным улицам, размахивая массивной цепью, которую держал в руках.

И Алан пробирался через это место, чтобы найти того, кто убил Карсона, он даже задумался о том, что пожалел, но как только думал о том, что Робертс любит его жену, в его разуме тот был лишь похотливым стариком, который мечтал о его прекрасной жене, он шёл дальше, пробираясь через место, в котором жили убийцы Карсона.

Это был их мир. Мир-ужасное место. Поэтому никогда не нужно любить кого-то больше себя. В тебе никакой ценности не останется. Если любимый человек плохо поступает с тобой, то другой может сделать все, что угодно. Нужно всегда думать только о себе.

Единственным радостным событием была свадьба одной цыганской семьи. Приглашение на свадьбу раздали всему району, местные дети за пару копеек побежали разносить конверты с приглашением жителям под двери, они стучали в дома, оставляли конверт на пороге и бежали дальше, люди от счастья пускались в пляс- радость объединила их всех, они были счастливы тому, что молодые решили сыграть свадьбу.

Гости ждали невесту, которая сядет на верблюда, подготовленного специально для нее. Невеста, подняв подол тяжелой шубы, подошла к верблюду, мужчина крикнул: «Наклоните его! Наклоните!», сев на верблюда невеста смотрела на гостей и махала им рукой в то время, когда все хлопали ей и снимали на видео. Гости кидали в воздух пшено, которое падало на невесту, все волосы были в крупе, она прилипала к губам и языку, один из гостей облизал купюру, вытащив ее из кармана и приклеил на лоб мужчины. Все веселились, танцевали, разбивали кувшины на счастье молодых, играли на дудке и барабанах, кто-то снимал всех на видео. Собравшиеся, взялись за руки и стали танцевать в кругу, а в центре был важный толстый мужчина, одетый в костюм медведя.

-Куда я попал? Куда я попал? – ругался Алан.

Все ждали жениха и невесту, которые выйдут за руку к гостям, сидевшим за столами. Гости начали танцевать, когда заиграла музыка, они ожидали новобрачных, но их все не было. Неожиданно над ними стала пролетать карета с крыльями, в которой сидели жених и невеста, они парили над головами гостей.

-Скажите, а что тут за торжество происходит? – поинтересовался Алан у местных.

-У нас свадьба! – крикнул кто-то из толпы веселящихся.

-А кто замуж выходит? Кто женится? – спросил Алан.

-Свадьба у Дэдэсары- дочери Тамаша и Славутны! – ответили ему.

Алан, раскрыв листок, прочитал имя мужчины, оно было тоже самое, что и написала Сандра, затем мужчина спросил: «А где живут эти люди? Я не местный, пришёл в гости к другу, но раз уж свадьба, то пойду и поздравлю. Свадьба- это благое дело». И Алану назвали адрес, он тут же сверил его с тем, что было написано на листочке и направился в это место.

Конечно же в такое опасное место Алан шёл не один, а с людьми, которые держались на расстоянии, чтобы не вызвать подозрения, он дал команду, и те быстро сработали. В самый разгар свадьбы, когда толпу танцующих людей привезли в кузове грузовика, приехали бандиты, они подошли к невесте и стали снимать с женщины платье. Они облачили в свадебный наряд того самого лысого мужика, который предстал перед ними.

-Сейчас ты сделаешь то, что мы скажем тебе. Или же ты будешь нашей новой невестой, или же мы со старой продолжим делать все, где остановились. Принимай решение быстрее.

С мужика сняли пиджак, на него быстро надели платье, на голову фату на резиночке и закрыли лицо. Никто и не заметил подмены невесты, веселье продолжилось, а настоящая невеста была спрятана в багажнике машины, она лежала там закрытая и слушала песни, веселые крики гостей, смех, сигнал машин и удары барабанов.

Алану удалось найти тех людей, которые убили Карсона, он пригрозил им жизнью дочери, и они общими усилиями загнали Робертса в угол, мужчина признался в деяниях, его заточили в тюремную камеру, доживать остаток лет в заточении. А Сандра, владеющая особняком, выставила за дверь всех Корханов, исключая племянницу Лиану, но та пошла за мужем, а ее сестра Мерлия, осталась жить под одной крышей с тетей, и она думала о том, как реализовать свою мечту-стать хозяйкой дома, подобно Марипосе.

ЭПИЛОГ

И тогда они зажили спокойно.

-Ты добавишь в пасту лисички? – спрашивала Марипоса, жуя яблоко.

Женщина уже сидела на кухонном гарнитуре свесив ноги, она болтала ими вперед-назад, вперед-назад, назад-вперед, вперед-назад и обратно, грызла зелёное яблоко и улыбалась Алану, который готовил пасту со сливками и грибами для них. На женщине была надета леопардовая тонкая облегающая сорочка и больше ничего, распущенные рыжие волосы покрывали плечи, на лице лишь сияла улыбка, больше ничего, ни грамма косметики не было на ней, она опускала глаза и улыбалась, лицо её искрилось от счастья.

-Конечно добавлю, любимая. Ты же очень любишь. – отвечал мужчина, помешиваю спагетти в сковороде.

-Я бы никогда не подумала, что сам Алан будет готовить мне еду! И что ты вообще умеешь готовить! А теперь мы поженились, и ты уже готовишь ужин!

-Я отлично жарю мясо.

-Мне кажется, что любой мужчина может готовить шашлык, а если посмотришь на тебя, то думаешь, что этот мужчина жарит на костре убитых людей. – смеялась Марипоса, расположившись полностью на крышке стола.

-Я что с виду такой страшный?

-Нет, ты просто брутальный, похож на волка. – отвечала Марипоса, поднимаясь и надкусывая яблоко.

Марипоса и Алан смотрели друг на друга восхищенно и влюбленно, мужчина, одетый в одни легкие чёрные брюки, подходил к женщине, обнимал её за талию, а она охватывала тело любимого руками, отбрасывала яблоко в сторону, и они делали лишь одно- целовались. Да, просто целовались. И робко, и неспешно, и страстно, поглощая друг друга, и медленно, растягивая удовольствие, и быстро мимоходом.

-Я так сильно люблю тебя, Марипоса! – говорил мужчина, отрывая Марипосу с места.

-Я тоже люблю тебя, Алан! – не успевала договорить Марипоса, как мужчина уже затыкал её поцелуем.

Алан кружил Марипосу по комнате, держа в своих объятиях, а затем клал на стол, и она во весь голос смеялась, не отрывая рук с его шеи, она смеялась еще громче, мотая головой, а затем в миг узрела: «Макароны горят! Макароны!». Алан подрывался и бежал к плите, но ничего не горело, он заливался смехом, а Марипоса еще громче смеялась, сползая на пол.

В глазах Алана Марипоса была красивая, невообразимая, словно ангел, спустившийся с небес. Ее рыжие локоны, улыбка, искрящиеся глаза пленили. В мечтах мужчины Марипоса просыпалась, первым же делом смотрела на него, раскрывала глаза, улыбалась и спешила одеваться. Сначала причесывала волосы, скидывала с себя пеньюар, надев светло-розовый халат, умывала лицо дегтярным гелем убрав челку ободком, чтобы не мешала, затем смазывала лицо тоником и наносила сыворотку на шею и плечи. Женщина обувала пушистые тапочки и спешила дальше, будила его, затем спускалась в комнату к их будущим детям, она будила ребёнка, он желал мальчика, а Марипоса чувствовала, что родится девочка, но сейчас то они знали, что будет двойня. Дети просыпались от теплых мягких ладоней матери и нежных прикосновений. Они вчетвером шли на кухню, завтракали, пили чай и кофе, Алан готовил яичницу, Марипоса варила овсяную кашу, мыла фрукты и ягоды. Он хотел, чтобы так было всегда. Алан видел в Марипосе прекрасную мать, представлял как она научит дочь и сына грамоте, хорошим и правильным манерам, как держать ложку при трапезе, голову, осанку, правильно ходить, читать, писать, обучит иностранному языку.

Алан полностью оберегал Марипосу, когда она была беременна, вынашивать детей было легко, но порой она уставала, эти двое так сильно прикипели друг к другу, что стали единой субстанцией и ментально ощущали друг друга даже на расстояние. Марипоса была, словно вайолет, склонившаяся над травою, этой ночью она спала на боку, засунув натруженную, теплую, полуденную руку под подушку, голова ее небрежно сползала с шелковой наволочки, именно сегодня она впервые за долгое время ощутила движение детей внутри себя, которого не чувствовала уже давно, женщина посреди ночи проснулась потянулась кончиками пальцев к правой стороне, но не обнаружила там Алана. Пустая подушка, пустое ложе. Где же он? Он никогда не покидал Марипосу. Если она и просыпалась среди ночи, то всегда обнаруживала его рядом, а сейчас мужчины вдруг не оказалось. Но где же он? Просто вышел на кухню испить прохладной воды?

Марипоса тут же поднялась с постели и начала бродить по темному особняку, света не было нигде, тишь, кромешная тьма, но она ходила по дому в поисках Алана. Вдруг резкий звук, будто бы что-то упало, напугал ее, сердце словно упало на пол, и женщина, приложив руку к левой груди, вскрикнула, а дальше полился смех, она шла по его зову, отворив двери комнаты, Марипоса увидела огонек- это Алан зажёг свечу.

-Почему ты не спишь?

-Марипоса, я пить захотел. Это ты почему не спишь?

-У нас что отключили свет?

-Да, света нет. Ты иди ложись спать. – говорил мужчина, гладя Марипосу по животу.

-Хорошо. Захвати мне на всякий случай фиников, ребёнок требуют. – смеялась она.

Наступила осень. Последние летние солнечные лучи, согревающие кожу, пока ты сидишь в укромном уголке яблочного сада. Кислый запах уже переспелых яблок ударяет в нос, а вокруг жужжат осы. Горько-сладкие времена и воспоминания об ушедшем лете. Свитеры и сапоги выходят из своего убежища, заполнив весь шкаф, пока мягкие носки находят свой путь к ногам. Шарфы закручиваются вокруг шеи и шапки прильнули к ушам, больше нет оправданий для того, чтобы замёрзнуть! Ты зажигаешь костёр напоследок. Садишься и наблюдаешь, как языки пламени стремятся ввысь по воздуху, в надежде попрощаться. Спустя несколько дней, твоя одежда всё ещё пахнет дымом, а ты, обнаружив это, улыбаешься. Дождливые вечера призывают остаться дома и укутаться в плед на диване в гостиной. От экрана телевизора исходит свет, озаряющий твоё лицо. Ты и дождь, вы оба не собираетесь уходить, и ты не имеешь ничего против этого. Городские и областные ярмарки и карнавалы царят вокруг, люди кричат на аттракционах, которые сияют и сверкают яркими цветами на фоне тусклого неба. Запахи зоопарка, попкорна и сладкой ваты, которые слились со звуками смеха и металлическим грохотом всех этих аттракционов в единое целое — чувство счастья. Серость утреннего неба гармонирует с той же серостью середины дня, а ты уезжаешь за город. Деревья на таких далёких холмах просто полыхают ярко-красным, оранжевым и жёлтым, озаряя землю ещё ярче, чем осеннее солнце. Дни становятся короче, а ночи всё длиннее. Закаты окрашивают небо в насыщенные оттенки оранжевого и роскошные фиолетовые. Листья дрожат на деревьях, а ветер становится хрустом. Ты чувствуешь, как земля вертится под ногами, пытаясь принять это. Раннее утро потоплено в тумане и завешено одеялом из сырых листьев. Капли воды стекают вниз, оставляя дорожки на запотевшем стекле машины, они дают тебе хоть мельком взглянуть на тихие районы, которые ты проезжаешь. Пока ты идёшь домой, над твоей головой птицы стаями направляются на юг. Твой дом теплее, твоя кровать мягче, твои одеяла уютнее, чем в твоей памяти. Ты лежишь на кровати, а собака ютится у твоих ног, ты не чувствовала такого уюта уже несколько месяцев. Книги лежат в куче вокруг тебя, подобно пустым чашкам и стаканам кофе, прокладывая путь к оставшемуся свободному месту на столе. Запах вышеупомянутых книг витает в воздухе, а кот мурлыкает у тебя на кровати, иногда полезно затеряться в ином мире. Холодный воздух кусает тебя за щёки и развевает волосы от лица, когда ты катаешься на велосипеде в темноте, фонари освещают вечерние улицы. Ты мчишься от одних окрестностей к другим, освежая и очищая мысли в полном одиночестве и в мирных отношениях с этим одиночеством. Никогда не узнаешь, кем ты будешь или не будешь, или даже просто кем ты являешься сейчас, и это только половина веселья.

В Кентукки еще не было холодно, женщины спокойно носили шелковые платья, а мужчины легкие льняные рубашки. Рабочие все также трудились на улице, в загородных дома, в том районе, где жили Марипоса и Алан уже выращивали виноград и розы.

Марипоса, оставив дома чёрный шёлковый халат с изображением птиц, вышла на улицу в одном чёрном пеньюаре, сделанным из щёлка, ходить в халатах было уже трудно, она постоянно просила Алана оттянуть пояс, а в волосах красовалась, как ей казалось причудливо, но на самом деле очень элегантно роза. Красная роза в её рыжих волосах, как когда-то её мать носила цветок в своих белых локонах. И Марипоса, всю жизнь отнекивающаяся от того, что будет носить цветок в волосах, украсила свою головёнку розой. Ей даже не было страшно, она всегда боялась стать такой, как мать, но сейчас, вынашивая в своём животе не одну, а сразу две жизни, она понимала, что будет совсем другой.

-Это на самом деле было моей мечтой. Сразу два сердечка. В моём животе было сразу два сердечка. Я мечтала о двойне, как у моих родственниц. Какое же это всё-таки чудо! Я переполнена жизнью, в одном теле ни одна, а сразу три жизни! Бьётся сразу три сердца! – призналась она однажды Алану.

Пеньюар был на бретелях, которые хорошо держали её грудь, с ажурными вставками и разрезом в области груди и живота, в котором она вот уже полгода вынашивала детей. В руках она держала складной живописный японский на резных костях веер, овевающий лицо, плечи, шею, грудь. Он был розового цвета из вощёной бумаги, изображены на нём были ярко-зелёные листочки, красные розы с оттенком бордового, маленькие корольки и павлины, будь воля Марипосы она бы на этом веере поместила весь мир, у неё был целый склад вееров, Алан специально для жены заказал веера лучшего качества, прямиком из Японии.

Марипоса с каждым годом, особенно сейчас, когда ей было уже за сорок внешне походила больше на мать, на свою красавицу Салтанат, которая её в детстве и юности сгубила, сгубила и саму себя, просто-напросто убив. Но в душе Марипосы не было ни капельки страха, раньше она всегда боялась стать такой, как её мама, но сейчас, она понимала, что ни эта роза в волосах, ни веер, каким обмахивалась её мать, ни такой же чёрный халат, как той, которая её родила, не сделают её копией матери. Марипоса уже так сильно любила своих детей.

Она скучала по матери, несмотря ни на что, но знала, что не быть ей такой, как она и вырастит детей в полной любви, гармонии, без страданий, не будет к детям несправедливого отношения. Отец и мать. Полный дом. Полная чаша. Очень часто пересматривая фотографии матери-блондинки, которая как и всегда держала в руках веер, в волосах была роза, Марипоса говорила: «Ты станешь бабушкой», затем брала фото отца и так же молвила: «А ты станешь дедушкой». При взгляде на папу слёзы сразу лились, но она вытирала их, чтобы дети, что активно переворачивались в её животе, как шутил Алан «устраивали танцы»- не расстроились, да и чтобы Алан не видел её переживаний, ведь он берёг жену, а сейчас ещё и беременную сыном и дочерью, как вазу из прозрачного хрусталя.

Она часто вспоминала время, когда был еще жив отец, а мать довольная и счастливая всё с тем же цветком в волосах и веером в руках, в шёлковом чёрном халате, вышитым цветами из красных нитей, бродила по дому и говорила: «Марипоса, что ты там делаешь?».

-Мама, я поймала пятнадцать светлячков. – говорила Марипоса, подойдя к матери.

Салтанат громко смеялась, но уже тогда началось что-то подозрительное, к ним в дом стала захаживать гадалка, которая говорила вечно: «Я слышу шум звёзд. Ты слышишь шум звёзд?». А Салтан громко смеялась в ответ, она подходила к подруге и говорила: «Что ты снова принесла?».

-Порошок. А где твой муж? Где Карим?

-Я тебе расскажу такое. Такое расскажу. Мне снился сон.

-Снова приснилась лилия?

-Да. И кое-что поняла. Я поняла, что я зачала. И в теле моём растёт еще одна жизнь. У моих девочек родится еще братик или сестрёнка. Но я чувствую, что это девочка. Чувствую, что это девочка.

-Снова говоришь ерунду. Разве это можно почувствовать? Какая еще лилия? Лучше смотри за дочками, особенно за Марипосой. Мне нужно идти.

-Останься со мной.

-Не могу. Не могу. Надо идти. Мне надо зайти к женщине, которая выпила крысиный яд, у неё было огромное сердце, вот оно и застревало у неё в горле.

Марипоса уже перестала вспоминать, она жила лишь настоящим и сегодняшним утром тоже, выйдя на улицу, женщина увидела Алана, он пил кофе за столом, сидя на свежем воздухе.

Перед Шехмузом сидел, сложив лапки, четырёхмесячный алабай Черчиль, они с Марипосой купили пса, чтобы тот охранял дом, а в скором времени и двоих детей. Пёс шоколадно-кофейной расцветки, со светло-зелёными глазами, большим коричневым носом повесил ушки треугольной формы среднего размера и смотрел на хозяина, который уже начал обучать собаку командам.

А в ногах Алана тёрся пушистый кот Йылдыз. Рыжий хвост, рыжее пятнышко на левом бедре и на спинке, одно ушко белое, а другое рыжее, и затылок тоже рыжий, окрас распространился, сделав геометрическую фигуру, перешёл на лобик, но лоб его не был полностью рыжий, виднелась на нём проталинка, большие глаза цвета медовой пенки, а мёд был скорее всего липовый. Его вздёрнутые ушки, розовый носик, словно пуговка завораживали, кот тоже любил складывать лапки одну на другую, укладывать на низ голову, а затем упираться подбородком и засыпать. Он выглядел словно статуэточка, с него можно было писать картины, слагать стихи, сочинять романы, снимать в кино. А уж как завораживали его длинные усы и ресницы.

-Доброе утро. – сказала Марипоса, приложив ладонь к плечу мужчины и поцеловав его в щёку.

-Доброе утро, дорогая. Почему так рано встала? Еще бы поспала. – ответил мужчина, поцеловав Марипосу в щёку.

-Солнце светило прямо в глаза. Вот я и проснулась. Очень тепло, наш ребенок родится в начале зимы, чувствую, что будет тепло. – говорила женщина, гладя живот ладонью.

Марипоса присела на колени Алана, который гладил её выросший живот, она закинула руку мужу на плечо и сказала, посмотрев на солнце: «Наши дети родятся в декабре, а значит будут стрельцами. Я хочу золотую подвеску на браслет. У меня же есть подвески с тельцом и львом для цепочки. Ты подаришь мне в честь рождения детей?».

-Оооох, я совсем ничего не смыслю в этих тельцах и всех остальных, но я куплю тебя всё, что ты попросишь. А в честь детей я куплю тебе и дом, и машину, и яхту, принесу к ногам целые слитки золота. Ты только будь здорова. И наши дети! – говорил Алан, целуя Марипосу и всё так же держа руку на её животе.

Так и случилось, рождение ребёнка ознаменовалось точно в срок, заявленный врачом, и уже в начале декабря Марипоса и Алан смогли прижать к груди свою дочь Салтанат и сына Франклина.

Сандра гордо восседала на трассе, женщина пила свой утренний кофе, наслаждаясь солнечными лучами, обволакивающим ее кожу теплым ветром. Женщина стучала пальцами по ручке стула, служанка, подойдя, сказала: «Сандра, у вас гости. Пришел Ханзи Дюркони».

-Пусти проходит. — ответила Сандра.

-Доброе утро, Госпожа Сандра! — сказал мужчина, подойдя к Сандре, он в знак уважения поцеловал ее руку.

Служанка, улыбнувшись, удалилась быстро, а мужчина сказал: «Я с семьёй проездом у вас. У вас очень тепло, а у нас в России холода. Не мог не навестить вас, несмотря на то, что Робертс в тюрьме, я вас всегда рад видеть».

-Спасибо. Я давно не видела вас, вы не заезжали больше к нам после того, как пропал Карсон.

-Вам было не до этого. Не до гостей.

-Тетя! Тетя! — раздался голос Мерлии.

Девушка остановилась, увидев мужчину и замерла, а затем сказала: «А, вы же цыганский барон. Вы уже приезжали. Добро пожаловать».

-Спасибо. — сказал мужчина.

-Тетя, я приглашаю в гости Марипосу!

-Мерлия мнит из себя госпожу. Госпожу дома, какой была Марипоса. Но Марипоса уже не та.

А Марипоса тем временем держала на руках свою дочь, облаченную в светло-розовое платье, она держала ее голову, прижимая к груди.

-Салтанат… — целовала Марипоса дочку в лоб.

-Марипоса, давай поменяемся. — говорил Алан, положив сына на кровать.

-Давай. Но я боюсь, что мои руки устанут, сын, такой же тяжёлый, как и ты. — отвечала она, принимая на руки Франклина.

-Зато дочка, как ты. Легкая пушинка. — говорил Алан, щекоча нос улыбающейся дочке.

Спустя год.

Марипоса стояла у зеркала. Женщина смотрела на своё отражение, ей по нраву было то, как село на её постройневшем после родов теле красное платье из тонкого шёлка. Открытая спина и плечи, глубокое декольте, на шее подвязка, которую она закрутила и придала экстравагантности цветком из ткани. Провела ладонями ещё раз по талии, в очередной раз восхитившись тем, как удалось прийти в форму после рождения двойни.

-Я готов любоваться тобой вечно, но мы опоздаем, моя дорогая. – сказал Алан, встав с кресла.

Всё это время Алан сидел спокойно себе в кресле, попивая чай из фарфоровой посуды, ждал терпеливо жену и восхищался её внешним видом. Она откинула назад кудрявые рыжие волосы и сказала, улыбнувшись: «Как я выгляжу?».

-Ты выглядишь потрясающе! – ответил Алан, поцеловав жену в губы.

-А вот так мы точно опоздаем! Нам ещё нужно забрать детей! – ответила Марипоса, оторвавшись от поцелуя.

-Госпоже Сандре обязательно видеть нас в полном составе! Я это одобряю!

-Честно, никогда не думала, что буду так наряжаться на мероприятие к Сандре. Мне казалось, что мы с ней друг друга сгрызём, как было и с Долорес, но лучше всего- это когда в мире господствует доброта. Доброта и любовь. – улыбнулась Марипоса, взяв за руку супруга.

Они явились в особняк Корханов в полном составе в назначенное время. Марипоса и Алан, каждый из них держал на руках своих детей. У женщины на руках сидела дочка, а у мужчины- сын. Они поприветствовали всех улыбкой, стоило только подойти к дверям дома, как их уже сбивала с пути Мерлия, девушка тут же подлетела к Марипосе, чтобы расцеловать с пухлые щёчки её детей, уже хотела взять на руки Салтанат, потискать Франклина, прижать к себе, поиграть и спеть песенку.

-Тебе уже пора иметь своих детей. Стань мамой, как можно раньше. Испытай это счастье раньше. Не затягивай, как я. И спасибо тебе. Я каждый день буду благодарить тебя, Мерлия. Ты ровно год назад мне в парке сказала, что я буду хорошей мамой, а потом я узнала, что беременна. Ты пробудила во мне что-то. – говорила Марипоса, смотря на девушку.

-Стану я мамой! Обязательно! Тем более, что я через месяц выхожу замуж! Спасибо вам! Без вас бы я не выстояла. – говорила Мерлия, качая на руках дочку Марипосы.

-Ну что? Где наша невеста? – сказал Алан, поправив ворот рубашки, а затем принял из рук Марипосы сына.

В особняк Корханов они кончено не являлись, но сегодня был особенный день- свадьба Сандры и цыганского барона Ханзи Дюркони, приехали на неё все его родственники из России, которых Марипоса уже давно знала. И лицезрели они с Шехмузом это празднество.

Сандра и Ханзи уже связали себя узами брака, но женщина не могла остановиться праздновать, она заявила, что торжество будет продолжаться до утра, Марипоса уже немного томилась, она присела в кресло, положив голову на плечо Алана, который с удовольствием ел средиземноморские оливки, начинённые креветками.

-Где Франклин с Салтанат? – спросил Алан.

-Уснули. Мерлия утомила их. – засмеялась Марипоса и продолжила: «Они наигрались и спят».

-А ты что устала, моя дорогая? – спросил Алан, посмотрев на жену.

-Да, я устала. Но не хочу уходить со свадьбы. Тут так ярко, красиво. – улыбалась она и продолжала дальше: «Вон смотри, какая красивая женщина».

-Где? Не вижу никого! – сказал Алан.

-Да, вот же! – показала пальцем Марипоса.

-Да где?

-Алан, вот! – Марипоса уже показывала рукой.

-Марипоса, да разве есть кто-то краше тебя?

В ответ Марипоса лишь смеялась, её напоследок привлекла лишь одна женщина, вероятнее всего она была приглашённой актрисой, которая должна была станцевать танец для новобрачных.

Привлекла внимание Марипосы женщина высокого роста, с тонкой талией, тёмные волосы, карие глаза, длинные и тонкие пальцы, выразительные ярко-красные губы, выразительный макияж, на ней была надета пышная цветная юбка, красивые украшения из золота: кольца, броши, цепочки, выразительное лицо, алмазные глаза, в которые можно смотреть бесконечно, очень выразительна, словно Рита Хейворт. По её наряду- широкой чёрно-красной юбке с розами, красной кофте с корсетом, платком в ярко-красный цветок, подвязанным на пояс, было сразу понятно- она цыганка. Внешность у цыганки была привлекательная: «Блестели её пышные волосы, сверкали раскосые весёлые брови и белые зубы под улыбкой». Речь цыганки была — весёлая, живая и лукавая.

-Она мне кого-то напоминает, Алан. Но кого? Да ладно. Это уже и не так важно… когда-нибудь и мы с тобой отметим свадьбу наших детей.

Голова Марипосы умиротворённо лежала на плече Алана, который гладил её плечо, они оба смотрели на невесту Сандру, весёлое празднество, который устроил цыганский барон для своей супруги и мечтали… мечтали. Им безумно хотелось подарить своим детям счастливую жизнь и когда-нибудь вот так вот вместе провести время и на свадьбе своего сына Франклина и дочери Салтанат, чтобы те тоже обязательно познали, что есть такое настоящая, читая и искренняя любовь. Когда это случится они не знали. Могли ли знать?

Марипоса так и не отпускали мысли о женщине, которую она заприметила, почему-то душа её терзалась, не могла она успокоиться и решила подойти к незнакомке.

-Здравствуйте. – улыбнулась Марипоса.

Женщина, на вид ей было лет тридцать пять, подняла голову, чёрные кудрявые волосы откинулись назад, красиво легли на плечи, она улыбнулась, подбородок стал еще острее, и Марипоса спросила: «Кто вы?».

-Я-Айше! – ответила та ей.

-Кто? Вы приглашённая гостья? Артистка?

-Нееет. – покачала она головой.

-А кто? Вы на кого-то очень похожи. Напоминаете мне кого-то, но кого? Покоя мне не дают мысли.

-Я не хотела говорить, но разве можно молчать, раз уж я набралась смелости за столько лет? Решилась переступить порог дома, где жили мои братья.

-Что? Какие братья? Минутку! Вы о чём? Вы что очередная внебрачная дочь Робертса? – опешила Марипоса.

-Нет, напротив. – она сложила руки и продолжила: «Я дочка Долорес Корхан».

-Что? – опешила ещё сильнее Марипоса.

-Да. Я- дочь Долорес Корхан! Она родила меня тридцать пять лет назад от своего свёкра Халиля Ибрагима. Но не рискнула оставить в доме, как это было с моим братом Эмином. Ей стало страшно…

-Подожди… подождите… — говорила Марипоса, не воспринимая происходящее.

-Чего тут ждать, Марипоса?

-Откуда? Откуда вы знаете…. Моё имя…?

-Вы же жена моего покойного брата.

-Я ничего не пойму… — замотала головой Марипоса.

Айше схватила в руки подол юбки, и они с Марипосой поднялись на другой этаж, сели в комнате, которая раньше принадлежала Марипосе, и Айше рассказала: «Госпожа Долорес родила меня от Халиля Ибрагима, когда Эмину было пять…».

-Эмину было пять… ведь Халис говорил мне еще много лет назад, что та уезжала от него на полгода… — перебила Марипоса.

-Да. Тогда она родила меня, но испугалась представлять второго ребёнка Халису. Не стала обманывать его, как в случае с Эмином. Тогда Госпожа Долорес родила меня, расставшись с Робертсом на полгода. Родила и отдала в другую семью, в бедный цыганский район. Я живу в «Болоте» до сих пор. Мои приёмные родители умерли, я вышла замуж за Селима Кочовалы. Однажды, когда стала перечить своей свекрови Султан- та сказала, что я приёмная для своей семьи. Приёмные родители оказывается поведали всё Госпоже Султан. Я пришла однажды к воротам этого дома. Увидела рыжую голову- вас. – засмеялась Айше, а затем стала говорить дальше: «Пришла к Долорес. Сказала, что та может быть моей мамой. Она затряслась, онемела, превратилась в камень. Я набросилась на неё и вырвала клок волос. Взяла у свёкра Идриса деньги на тест ДНК, он подтвердил, что я дочь Долорес Корхан. Сегодня, узнав о свадьбе, я решила одеться по тематике. Как тебе мой наряд? И пришла. Не знаю зачем….наверное, захотела посмотреть где бы прошло моё детство…».

-Стой…. Эмин сын Халиля Ибрагима?

-Да. Матушка Долорес родила Эмина от Халиля Ибргаима. Она всё это поведала мне, когда я пришла к ней с результатами ДНК, но в ответ получила пощёчину, она просила не позорить её. Если уж она меня не любила, то тебя бы и в жизни не приняла.

-Ай…Айше… — задрожал голос Марипосы.

-У тебя подрастает двое детей! – сказала Айше, гордо встав перед Марипосой и продолжила: «Ты будь хорошей матерью! У тебя сын- будь хорошей свекровью. У тебя дочь- будь хорошей тёщей. И я уверена, что ты ещё долго проживёшь со своим любимым. Состаритесь вместе на одной подушке».

Айше лишь улыбнулась и ушла, оставив Марипосу в смятении. Марипоса рухнула на диван и сказала себе: «Я с Аланом до последнего вздоха. До своего. Или до его».

Так и случилось. Умерла Марипоса не дожив пяти лет до девяноста, а Алан скончался ровно через год в две тысячи девяносто шестом году, их детям было уже около пятидесяти, внукам за двадцати. Эти двое встретили друг друга, когда им было за сорок, столько же лет и прожили вместе, состарившись на одной подушке, храня любовь и верность друг другу до последнего вздоха. Марипоса умерла 16 апреля уже от старости, а Алан ровно в этот же день покинул мир, пошёл в след за любимой, тоже от старости, но и от тоски.

И теперь целый клан, вся их семья: дочка Салтанат, её супруг, три её дочки, которые тоже успели стать мамами по одному разу, сын Марат с супругой Элизабет и двумя сыновьями, у каждого из них уже по одному ребенку, а скоро родится у одного из них еще дочь, которой собираются дать имя Марипоса. Все они под одной крышей живут дружно в поместье, которое купил Алан специально, когда Марипоса уже родила ему сына и дочь. Особняк их был большой, но для любимой он расширил жилище. И вот так вся их семья каждый раз собиралась в усадьбе с виноградными лозами, виноград Марипоса полюбила во время беременности, с тех пор он и стал символом их жилища. Виноград- один из древнейших символов плодородия, изобилия и жизненной силы. Символом этим же стала и Марипоса, родив двоих детей сразу. Это символ духовной жизни и возрождения.

Еще почитать:

Школа шиноби. Книга первая.  — Глава 28. Мое слабое место.

РАБЫНЯ МАВРА

Василек — Василек 3

Суперсвятая — Парт первый. Двойной жизни – двойные стандарты