Две недели спустя…
Чёрные тучи куполом нависли над Москвой, словно хотели отгородить её от всего мира.
Сильный ветер вознамерился сорвать с деревьев последнюю листву, но те отчаянно с ним боролись, не готовые к предстоящим холодам.
Людей в такую погоду на улице почти не видно. Не многим нравиться морозить ноги, а после с высокой температурой лежать целыми днями в постели.
Где-то в далеке ударил гром, а после небо оросило землю горючими слезами.
Глядя из окна своей больничной палаты на всё это, Лена грустно усмехнулась.
«Природа вместе со мной оплакивает мою утрату.»
Понаблюдав ещё пару минут, как гнуться от ветра деревья, и как дождевые капли стекают по стеклу, девушка задёрнула шторы и свернулась на постели калачиком. Хотя в палате было тепло, она чувствовала, что замерзает. Даже пуховое одеяло не согревало.
Да разве оно способно отогреть сердце, которое покрылось толстой коркой льда? Горячий чай, стоящий на прикроватной тумбочке, тоже не сможет этого сделать. Лишь даровать мнимое тепло… Но Лена не хочет довольствоваться малым…
….
В это время за дверью её палаты вели разговор Ленина мать и доктор.
— Её состояние сейчас не стабильно, поэтому я советую вам ни чем её не расстраивать. Это может привести к летальному исходу. Вы же не хотите этого?
— Конечно же нет, доктор! — тут же отозвалась Анастасия Игоревна, нервно комкая ремешок сумочки. — Я с вами полностью согласна. Не стоит пока говорить с ней об Олеге. Но что делать, если она вдруг сама спросит о нём?