— Здравствуйте, девочки! – обратился к своим подчинённым усталый от жизни ерепенящийся человек, которому кроме как на пенсию особо идти было некуда. — Здравствуйте, мальчики! – поднимал слушателям веки архитектор будущего мироустройства – Лавров, который видел задачу дипломатии в том, чтобы, с одной стороны, твёрдо отражать враждебные выпады в наш адрес. А с другой стороны – настойчиво, спокойно, терпеливо, но, не затягивая, работать над укреплением наших позиций в интересах поступательного внутреннего развития страны, повышая качество жизни российских граждан. — Как жить дальше будем? – В условиях боевых реалий нынешняя повестка оказалась стихией, ему едва понятной, а деваться было некуда: себя он давно пересидел и сторожил своё кресло.

В полукруглом актовом зале с портьерными шторами, с лепниной рога изобилия, положив ногу на ногу, с прямого ряда апеллировала к логике Мария Захарова:

 — Господа, какие у кого вопросы? К вам же обращаются? – глядела она назад с запрокинутой головой.

— Можно я?

— Сыроежкин ты? Хочешь выступить?

Молодой щуплый сотрудник отдела кибернетической безопасности резво выклинился из зала; он указал на проектор и получил согласие воспользоваться ноутбуком; выведя на всеобщее обозрение презентацию на тему: «Экономический рост России в санкционных условиях недружественных стран», он жестом проводил Лаврова, который присоединился к залу, уступив место Сыроежкину.

— Позвольте доложить, – начал он. — Прямо сейчас наши ребята из объединённого альянса NET-HULIGANOS-ALLIANOS, отключили крупнейшие аэропорты Европы – аэропорт Шарль-де-Голль в Париже и воздушную гавань Гатвик в западном Суссексе, в Великобритании. – Выступающий завертел слайдами, на которых были видны цифры, предоставленные, по его уверению, отделом кибернетических атак. — И Лондон, и Париж, – продолжал он презентацию, – это транзитные хабы, которые обслуживают под 200 миллионов человек в год, при этом Шарль-де-Голль принимает 76 миллионов, а Гатвик 35 миллионов человек. То есть на два этих аэропорта приходится половина пассажиропотока Франции и Великобритании. А теперь главное, – отпил он воды. — Сегодня в 14:00 по Москве русские хакеры начали DDOS воздействие на вышеупомянутые воздушные гавани. В результате перестали работать их сайты, а неработающий сайт – это потеря неавиационного дохода аэропорта: бронирование гостиниц, аренда авто, железнодорожные билеты, онлайн бронь бизнес залов. То есть всё, что заказывается онлайн. – Сыроежкин перещёлкнул слайд, на котором появились какие-то столбики: — На основании открытых финансовых отчётов аэропорта Гатвик и Шарль-де-Голь, – указал он на цифры, – мы выяснили, что неавиационная выручка с одного пассажира в среднем составляет 35 евро с человека. Пассажиропоток аэропорта Гатвик составляет 100.000 человек в день, у парижского 210.000. Умножаем 35 евро неавиационного дохода на средний часовой пассажиропоток и получаем, что час простоя сайта обходится французам в 306 тысяч евро, а Гатвику 145 тысяч евро или 125 тысяч фунтов стерлингов.

Среди слушателей поднялся небольшого роста вопрошающий гражданин, сотрудник дипмиссии, и выдал хриплым голосом:

— Серёга, умоляю, не мог бы ты со своей командой подержать их там немножко: у меня сегодня жена собирается оттуда вернуться, а я еще вопрос с наследством не решил.

— Ага, а моя наоборот не может улететь в Лондон, – привстал звонкоголосый худощавый гражданин в пальто. – Я что должен терпеть все капризы от нестыковочных рейсов?

Тот, который короткий, начал поливать длинного помоями, и оба сцепились.

— Коллеги, разнимите этих колхозников, пока они не замочили друг друга прямо в актовом зале.

— Послушайте, может хватит! – привстал возмущённый Лавров, обратившись к залу. — На кону наша миссия. По моим сведениям, её хотят расформировать – за ненадобностью. Угомонитесь уже там Чижиков… Сусликов.

— Что же вам не сидится-то? – включилась в полемику Мария Захарова. — Весь гранит захаркали. Вам лет уже сколько? До вас всё не доходит, что сегодня-завтра попадёте под сокращение и останетесь не у дел: не будет ни кнопок, ни скрепок, ни клёпок.

— Наши хакеры будут держать эти сайты под своим контролем примерно до 22 часов вечера, то есть захватят самый пик, – ответил сотрудникам дипмиссии Сыроежкин. — В эти часы происходит пиковое увеличение пассажиропотока и убытки растут прямо пропорционально. Таким образом, всего за полдня, наши хакеры лишат британцев и французов выручки на сумму от 8-10 миллионов евро, это минимум. И это, не говоря о репутационных потерях. Прямо сейчас IT-безопасность этих аэропортов старается восстановить сайты, у французов изредка получается поднять портал, но не более чем на 3-5 минут, однако наши сразу же пресекают все их попытки. А вот британцы, похоже, уже окончательно отчаялись и смирились. – Выступающий закрыл ноутбук и, поднявшись, сделал ещё одно заявление: — В подтверждение неработоспособности сайта аэропорта Парижа, и учитывая всё вышеперечисленное, французы и британцы не нашли ничего лучшего, чем сообщить всем пассажирам, что они проводят обновление системы.

— Гы, гы, гы, гы…

— Так, коллеги, – рявкнула Мария, – потише там на задних рядах! Ну что ж, мы-то в России знаем, кто включает и выключает крупнейшие европейские аэропорты. Это делают ребята из NET-HULIGANOS ALLIANOS.

(При этом никому не было жалко российских граждан, которые оказались запертыми вместе с остальными пассажирами).

— Серёжа Сыроежкин, спасибо вам за презентацию, – поблагодарил его Лавров, который поднялся с места и повернулся к залу: — Внешние обстоятельства не просто радикально изменились. Они меняются с каждым днём всё глубже и шире. Наша страна меняется вместе с ними, делает свои выводы. Выбор, который мы сделали, облегчается тем, что «коллективный Запад» объявил нам тотальную гибридную войну. Трудно прогнозировать, сколько это продлится. Ясно, что последствия почувствуют все без исключения. С другой стороны, высвобождаются силы и человеческие ресурсы для работы на тех направлениях, с которыми нужно связывать будущее развитие нашей страны.

— Так, а что у нас по Германии? – спросила Мария. — Ясон Заторович, у вас там что-то было «как тормознуть Еврозону».

У проектора появился глава убойного отдела по вопросам экономической стагнации Бобров Ясон Загорович и долго не мог нащупать USB порт для своей флешки. Немного погодя он начал:

— После моментального разрыва энергетических связей с Россией, Европа вновь оказалась в кризисе, – закрутил он слайдами. — Даже сейчас, когда пережит первый шок, ни о каком восстановлении речи быть не может. Это прекрасно показывают статистические данные, – перелистывал Бобров. — Так, во втором квартале нынешнего года ВВП Еврозоны вырос всего лишь на 0,3% квартал к кварталу и только на 0,6% в годовом выражении. Здесь же следует учитывать, что даже эти 0,6% дались с низкой базы прошлого года. То есть, фактически речь идет о полной стагнации. – Ноутбук у Боброва завис, и ему помогли его перезагрузить. — Если же смотреть конкретно Германию, то во втором квартале ВВП показал нулевой «рост» к первому кварталу, а по сравнению со второй четвертью текущего года снизился на 0,2% То есть у них там полный швах с учетом ценовых корректировок.

— Гы, гы, гы, гы…

— Коллеги!

— Деградацию мы видим и в базовом секторе немецкой экономики – в промышленности. Так, по итогам нынешнего года промышленное производство сократилось на беспрецедентные 3,94%. И восстановление практически не идет. По маю текущего года рост в годовом выражении составил всего лишь 0,73%. Деиндустриализация идет полным ходом. Разумеется, главной причиной этого стал не просто рост цен на энергоносители, а их физический дефицит, образовавшийся в прошлом году. Стоимость газа сейчас заметно выше докризисных показателей. Однако падение с пиковых значений произошло исключительно за счет общего объема потребления промышленностью. Предприятия либо закрываются, либо сокращают выпуск.

Снова поднялся Лавров:

— Мы делали всё, чтобы избежать прямого столкновения. Но раз вызов брошен, принимаем его. К санкциям нам не привыкать. В том или ином виде они были практически всегда. Удивляет всплеск пещерной русофобии, произошедший во всех «цивилизованных» странах. Отброшены политкорректность, приличия, правила, правовые нормы. Применяется культура отмены всего русского. Разрешены любые враждебные действия против нашей страны, включая прямой грабеж. Будем считать, что презентация Боброва – это им ответ за травлю, которой они подвергли наших деятелей культуры, искусства, спортсменов, ученых, бизнесменов. Теперь пусть поживут как простые россияне.

— А что у нас по Африке? Где у нас Бальзанович?

— Гы-гы; гы-гы.

— Совсем недавно, – сменил прежнего оратора Антон Ибрагимович Бальзанович из отдела по борьбе с нежелательным колониализмом, – Евросоюз задумал реализацию масштабного проекта, – выступающий перелистнул слайд, на котором выползла блёклая картинка с изображением ржавых труб и названием – Транссахарский газопровод: его идея появилась давно, ещё в 1970-х годах прошлого века. — Однако с тех пор, – продолжал оратор, угрюмо морщась и гуляя по трубам на проекционном экране, – несмотря на постоянное обсуждение, к строительству никто не приступил. И тут в прошлом году договоренностей удалось достичь. Стоимость газопровода составляет, по моим предварительным оценкам, 10 млрд долларов и ещё 3 млрд понадобится для строительства центров забора газа. Деньги для Брюсселя, разумеется, подъемные. Протяженность – 4128 километров, а пропускная способность – 30 млрд кубометров. Построят ведь, как пить дать построят.

— Не построят, – врезалась в презентацию Мария Захарова. — На каком сборочном пункте должен раздаваться газ?

— Газ должен забираться из Нигерии, – пошёл гулять по трубам дипломат сначала по территории Нигера, потом Алжира, – где подключается к уже существующей газораспределительной в Европу инфраструктуре. С технической точки зрения проект нехитрый. Тем более, прокладывать газопровод предполагалось по земле, что существенно сокращало сроки строительства. Однако в дело вмешался политический фактор. Недавний переворот в Нигере обнулил шансы на строительство газопровода. Если профранцузское правительство во главе с президентом Базумом без проблем подписалось бы под любые условия, то с новыми властями дело обстоит сложнее. Главным бенефициаром помимо Европы, конечно, здесь является бывшая английская колония Нигерия, которая до сих пор находится под контролем Лондона. Теперь судьба «Транссахарского газопровода» подвисла в воздухе. Это означает, что Европа не получит даже 30 млрд кубометров дешевого газа, который столь необходим хотя бы для прекращения процесса деиндустриализации, не говоря уже о возрождении промышленности.

— Решили рассориться с Россией? Получите ответочку. – Запрыгала на месте Мария. — Сами жить не умеем и другим не даём. А что у нас с Центральноафриканской Республикой, Антон Ибрагимович?

— Нужно сказать, что данную диверсионную модель блокировки строительства потока мы экстраполировали с ЦАР. Там президент Туадера, опираясь на частную компанию «Вагнер», поменял конституцию. Теперь он сможет переизбираться сколько угодно раз. Если верить предварительным результатам, то соответствующие изменения конституции были поддержаны 95% проголосовавших, однако явка, по словам оппонентов нынешней власти, составила всего 10%.

— Это ничего, это нормально, – взял слово Лавров, который  опёрся о Машину ключицу и по-пацански вернулся на трибуну. — У вас всё? К месту будет еще упомянуть о том, что, благодаря нашей деятельности, нас даже, может быть, так быстро и не расформируют, ведь мы приносим пользу государству, отрабатываем свой хлеб. Кроме того, мы способствуем торговле полезными ископаемыми и контролируем деревообрабатывающую промышленность. А что касается конституционного закрепления понятия «иностранец», то можем и повторить новые для них репрессии. Для этого предлагаю ввести новую должность вице-президента по чувствительным вопросам чужой экономики.

— Слушай, Серёга, тут надо Сенат один упразднить на одном брезентовом поле и парламент однопалатный сделать, не мог бы ты включиться, заморочиться ради благосостояния наших граждан? Уж очень я переживаю за нашу дипломатическую миссию, особенно за тебя, Сыроежкин.