Эй и напарница стратег

Эй и напарница стратег

AT’Aineri

Часть 1: Вот так всё было

Глава 0: Так все началось

            Всё-таки люди не рождаются равными. Это нечестно – сказать, что все оказываются в равных условиях. Это несправедливо в отношении людей, у которых нет никаких возможностей продемонстрировать свою волю. Для тех, чья воля оказалась у власти имущих с самого появления на свет.  Возможность развиваться или заниматься чем ты хочешь? Возможно ли это всё в условиях отсутствия выбора или возможности какой-либо самореализации? Очевидно нет. Что-то, в мелочах, может зависеть от нашего выбора, но не наша жизнь или хоть что-либо грандиознее выбора между тем поесть или нет, поспать или нет, зевнуть или перетерпеть…

            Это всё началось условно недавно, когда я был произведён на свет. Условно, потому что на фоне человеческой жизни год – лишь мгновение. А произведен был сразу в возрасте двадцати лет. О внешности никто особо не запаривался: получилось, как получилось, моя внешность не стоит того, чтобы её описывать. Можно просто вообразить очень среднестатистического человека сомнительной внешности, будет недалеко от истины.

            Произведён на свет. Просто однажды очень серьёзным людям, которые никогда не смеются, захотелось очень сильных солдат. Таких, что не умрут от пули, раскидают толпы и будут выглядеть убедительно на пороге дома ночью, если кто-нибудь ведёт себя не так хорошо, как хотелось бы этим серьёзным людям. Тогда они решили производить людей сразу с необходимыми свойствами, теми или иными. Примерно вот так:

***

            Мыслей нет. Идей нет. Понятий нет. Ощущений нет. Причастности нет. Чувства есть, органы чувств работают, но непонятно что они говорят, как их трактовать неясно.

            Тело подвешено на связанных руках и ногах в распятом состоянии, и со стороны всех частей тела к нему, на небольшом расстоянии, подходят какие-то трубки.

            Секунда, и пламя заслоняет весь взор. Алый цвет покоряет всю зону видимости. Нет осознания того, что что-то неправильно, что что-то не так.

            Боли нет. Страха нет. Сожалений нет.

            Потихоньку тлеют верёвки, сковывающие тело.

            Это длится очень долгое время… мало-помалу ослабляются верёвки, сгорая на струях праведного огня, испепеляющего тело.

            Очень хочется начать думать, но не знаешь, как. Очень хочется на чём-нибудь сконцентрироваться, но ровно отмеренные по времени конвульсии огня, полностью обескураживают сознание и сбивают со всего настроя.

            Может это длится минуты, а может и часы, но время идёт вперёд. Последний предел остаётся покорённым, и лопается первая из оков. Это обнадёживает, но ты не знаешь, как быть обнадёженным. Лопается вторая и третья.

            И происходит падение. С одной стороны, достаточно высоко, с другой и терпимо тоже.

            Ритмичное дыхание пламени усмиряется по мере падения и наступает гробовая тишина.

            Первое, что дано нам в этом мире – это наша интуиция. Когда мы не знаем слов, которыми думать и мыслей, которыми осознавать, перед нами остаётся мир в его первозданном виде.

            Огромный цех, на окраине которого стоит инструмент, лапы которого я только что покинул, располагает весьма обширными возможностями для перемещения по нему. Стоит взглянуть налево, и перед тобой открывается ещё целый ряд различных инструментов, подобных сабжу, которые совершенно неочевидно, как устроены. Повернуть назад, и то же самое. Размер помещения с трудом можно оценить из этой позиции.

            А вот повернув направо, практически сразу упираешься в конец. Вдоль коридора стоит ещё лишь пара машин и большая арка – проход куда-то в другой коридор. Интуиция сразу же подсказала верное направление. Нужно двигаться именно туда.

            Первые неловкие шаги достаточно быстро сменяются более частыми, уверенными, словно ходил всю жизнь.

            Арка. Вернее, обыкновенное отсутствие двери. Шаги вперёд на интуиции не обязательно приведут меня куда-нибудь, но думать почти невозможно, да и нет слов, чтобы выразить мысли, поэтому этот бал с абсурдностью продолжается и тело рефлекторно движется в направлении, которое мне кажется верным.

            И вот, я в арке. Едва лишь заступив внутрь, новый столб пламени обдал всё тело, не причиняя никакого физического дискомфорта, но явно ухудшая видимость.

            Новые шаги, и пламя отступает, уступая помещение внутри своему гостю.

            Длинный, широкий и абсолютно пустой коридор. На расстоянии где-то пятидесяти метров ещё одна арка, а перед ней, справа, дверь, перед которой сидит человек.

            Интуиция бьёт тревогу. Человек нервно суетится. Быстро подпрыгивает и забегает в комнату.

            Хочется бежать и тут же в голове появляется картина: марафон, бегущие люди с номерами на спинах, круглые зал, по которому они бегут, множество людей сидят по кругу этого зала и кричат. «Бег»…

            Дверь суетливо открывается и оттуда обратно выбегает человечек, держа в руках длинную изогнутую палку с протянутой удерживающей нитью.

            «Лук». Перед глазами оживают картинки «охоты» на «диких» «зверей». «Раненые» «животные» «ковыляют» от «охотников», пичкающих многострадального зверя «стрелами», не подпуская к себе, или же не отпуская его убежать в лес.

            И вот, лук направлен на меня. Эти нечёткие картинки отбирают очень много сил и концентрации, поэтому я пропускаю первую же стрелу, летящую в меня.

Боньк… стрела просто ударяется о мою кожу и падает рядом. Вторая… Третья…

            Я иду к человеку. Уже не страшно. Нужно заставить его перестать в меня «стрелять».

            «Одежда». Арабская страна, множество «жён» и «мужей» «идут» в «караване», «укрытые» «белыми» «тряпками»…

            Моя одежда уже давно сгорела, если вообще была.

            Человек схватил стрелу и выставил её перед собой.

            «Угроза». Огромная «очередь», множество людей стоят перед одним, человек в одежде на голове, «пистолет» – «механизм», словно лук, в более удобном исполнении…

            Удар стрелой должен был рассечь мне горло, но я ничего не почувствовал. Рефлекторно нагнувшись, ударил, что было сил, противника в колено и услышал громкий хруст. Жизнь в глазах тут же потухла, и он развалился, как «кукла».

            Шаг дальше, во вторую арку. Шаг. Сверху обрушивается столп ледяного воздуха, что был признан обратить в лёд даже самого горячего парня, но я также ничего не ощущаю.

            Человек с «булавой». И тут я начал думать. Поначалу совсем простыми мыслями, типа: «Я хороший, почему?..»

            В третьей арке сверху обрушились камни, вес которых был столь велик, что сдвинуть даже на миллиметр не вышло ни один из них – это при том, что, падая, они просто скатились с меня, как ни в чём не бывало. «Оползень».

            Вот и закончились арки. Спереди одна дверь, перед которой человек в мантии. «Шаман». Стало не по себе. Нету «жуткой» «атмосферы» или «уродства» в лице, но по-настоящему страшно от того, что от человека исходит.

            И руки человека взмывают ввысь. Лицо покрывает «капюшон» и остаётся неизвестно выражение его «лица».

Камни сзади начинают движение и на большой скорости разбиваются об меня сзади. Поток ледяного воздуха должен был достичь моё исстрадавшееся, уставшее тело, но не достиг. Лёгким прыжком во мгновение ока он достаёт меня и швыряет в стену.

Ноль реакции.

Капюшон спадает с лица, и я вижу «пожилого» человека, лицо которого украшено растительностью, проявляющиеся в виде соломенной «бороды» и «волос» на голове, со вкраплениями «чёрных» цветов. Взамен, лицо изуродовано своим выражением и вопреки тому, что оно выражает, оно уверенно говорит мне очень низким, но приятным спокойным голосом:

— Молодец.

Я понимаю, что «молодец» – это хорошо. Наверное, я рад, что молодец. А может, и нет… а может, мне всё равно… Что более вероятно уже не помню.

***

Как оказалось – это типа был наш отец. Которого я сходу обозвал однажды номинальным отцом, что достаточно прочно и достаточно быстро укоренилось в нашем жаргоне.

Для справки мы – это все, кто оказался в похожей ситуации, в том же месте, возможно, в другое время – мелочи.

И вот, прошло не так много времени. В памяти потихоньку всплывало всё больше слов. Я жил изолированно, в какой-то очень грязной, неприятной комнате, в том же самом помещении, этажами выше. Там стояла одна единственная кровать с очень тонким одеялом и вонючей подушкой, которая вся была в жёлтых пятнах. Да и одеяло тоже в каких-то красных пятнах, смахивающих на кровь по виду и привкусу, остающемся во рту.

Вид из окна такой же унылый, как и сама комната. Место, похожее на свалку металлолома, нагоняет тоску одним своим великолепием и атмосферой. Огромные контейнеры старого ржавого мусора, который, судя по всему, никто уже и никогда никуда не вывезет. В центре двора такой же ветхий и древний механизм, покрытий мхом и плесенью.

Нигде нет душа или ванной. В туалет можно ходить только сразу после еды. Похоже, он один на этаже, и так сделано, чтобы остальные жители минус пяти звёздочного хостела не пересекались бы между собой.

— Эй ты, вставай, — послышался однажды знакомый глубокий басовитый голос, пропитанный спокойствием и заметным безразличием к моей персоне.

Поскольку он сразу вызвал осторожность и чувство опасности, неповиноваться ему казалось безрассудным поступком.

Молча и без лишних комментариев я оказался в вертикальном положении с белым флагом в руках.

— Если есть вопросы, я могу на все ответить сейчас, — мужчина произнёс достаточно медленно и расторопно, пережёвывая каждое слово и давая время сложить все слова в предложение и осмыслить его.

Понял я тогда плохо. Почти ничего из его слов.

— Нет, — и безынтересно ответил.

Атмосфера не располагает к разговору. Не похоже, что ему охота всё перемалывать ещё раз. Уверен, здесь немало людей, и наверняка объяснять всем по очереди что-то очень заезженное и неинтересное должно быть ужасной участью. Хотя бы я освобожу его от этого.

— Тогда пойдём, — он развернулся, не изменяя выражения лица, хотя интуитивно мне показалось, что это произвело на него впечатление.

Коридор, по которому уже шёл множество раз в туалет. На полу сломанная плитка, на стенах выбитые стёкла…

Поскольку здание обладает кольцевой структурой – видно его противоположный конец. И там нет ничего интересного – то же самое, но с другой стороны.

В конце коридора, где справа находится дверь в туалет, он открывает закрытую ранее дверь. Мы делаем шаг вперёд и тут же коридор поворачивает налево. Минут через десять повторяется то же самое, и мы уже с противоположной стороны, относительно начальных координат.

Я смотрю туда, где жил все эти дни (по внутренним ощущениям, где-то месяц). Ничего нового или интересного. Ничего необычного для этого места, просто коридор на четвертом этаже, с противоположной стороны здания, вот и всё.

Через несколько минут мы снова поворачиваем налево, а потом снова и оказываемся там, откуда начинали идти.

— Эй ты, если тебе нужно в туалет, можешь сходить сейчас.

Я отрицательно качаю головой, услышав слово туалет, что смог осознать.

И мы снова проходим ещё один круг вокруг родного четвёртого этажа этого здания. И снова…

Старик (не совсем и старик, конечно, но для меня всё же старик), идёт медленно, продолжая это пустое, на мой взгляд, шествие. Хочет меня смутить?

По большей части мне всё равно, потому что это лучше, чем месяцами сидеть в комнате, хотя бы разнообразие. Но уже начинают закрадываться вопросы о его (или моей) адекватности. Или же, возможно, реальности происходящего.

Очередной раз, мы должны были выйти на новый круг, но в конце первого коридора, снова пройдя мою комнату, на повороте коридора, он открыл ещё одну комнату. Которая оказалась лестницей вниз.

— Ступай осторожно, эта лестница только вниз. В этом здании все лестницы ведут либо только вверх, либо только вниз, — пояснил номинал.

Тогда я отметил для себя, что он что-то хотел до меня донести, а это значит, что нужно быть аккуратнее. Пришлось стараться идти с ним шаг в шаг, чтобы не добиться неизвестного эффекта.

Мы пошли вниз. Я старался идти очень внимательно, дабы не поскользнуться или случайно не оказаться ниже старика. Будет нехорошо, если выяснится, что выход с лестницы находится на какой-нибудь нестандартной ступени, и я тут застряну. В пролёте абсолютная тьма, что делает задачу крайне сложной, хотя если слушать шаги отца, то через некоторое время привыкаешь.

Подвоха здесь не оказалось, и мы вышли из здания на наружный двор, который наблюдать мне ещё не приходилось.

Папка подходит к машине. К самой обычной машине, без тонированных окон или хотя бы чего-нибудь примечательного. К машине настолько банальной, что среди остальных машин на дороге, она никогда бы не привлекала внимания…

Он подошёл, к водителю, сказал пару слов и повернулся ко мне.

— Садись сзади, — резко бросил и начал удаляться.

— Как что? — ответил я.

Такого слова я действительно не знал.

Древний открыл мне «заднюю» дверь. Перед глазами промелькнули картины змеи, которая ползёт вперёд, а затем закручивается и кусает себя за хвост. Я понял, что такое «сзади» и «в конце»…

Водитель остался в лёгком недоумении, а вот в глазах папочки виднелось понимание.

***

Боги… Квартира…

Когда мы ехали, я всё же думал, на какую ещё худшую свалку меня отправят, если здесь уже место было занимать уж нельзя. Но чтоб такое…

К сожалению, в городе я совершенно не ориентировался. Даже не знал где я. Даже не знал, что за страна и что за язык, на котором я говорю… Но мог сказать – это «роскошь».

В серьёзном стройном доме, в районе, где за домом лишь деревья и пруд во внутреннем дворе, на четвёртом этаже раскинулись двухэтажные апартаменты, разделенные на два крыла кручёной лестницей в центре гостиной. Базой самой гостиной является длинный овальный стол. По широким сторонам которого сидят два массивных дивана, светло-винного цвета. По узким краям той же серии кресла.

За столом, на одном из кресел, сидела девушка в очках и очень погружённо что-то штудировала карандашом по большому листу бумаги.

Мне не было до неё ровным счётом никакого дела, но эти ровные, ритмичные удары карандаша о стол и мерное рельефное послезвучие что-то будило внутри. Что-то близкое, но доселе незнакомое.

«Уютное место»…

— Эй, понимаю, есть дела поважнее, но тут у вас пополнение, — протянул отец и она тут же подняла взгляд.

— Да, простите папа, — она резко встала и положила карандаш на стол, — Всё уже готово.

Взяв с колен комплект белых тряпок, девушка легко вспорхнула и уже через мгновение стояла напротив.

— Держи, — она мне улыбнулась, — это твои полотенце и одежда на сегодня. Меня зовут Ксеп – я местный координатор. Добро пожаловать, как тебя зовут?

«Зов» человека… «Имя»… Хороший вопрос, ко мне никто ещё не обращался, кроме «папочки».

— Эй, тебя же спросили. Чего молчишь? — поторопил меня отец.

— Эй, — и я ответил.

Похоже, им не очень понравилась концепция. Только у неё это было написано на лице, а у него нет.

Всё равно у остальных толком ничего лучше – уверен.

— Хорошо, Эй, — Ксеп вернулось самообладание и она натянула свою улыбку, — тогда ванна у тебя за спиной, у входа, дверь правее. Сейчас тебе необходимо принять «душ», понимаешь?

— Да, согласен. Понимаю. Я пошёл, — ответил я, утвердительно кивнув и оставил их двоих. Уверен, им есть что обсудить, и относительно меня в том числе.

Ну и, полагаю, интимные подробности моего первого купания также можно опустить. Могу только сказать, что это удовольствие, сравнимое с первым сексом.

***

Когда я вышел из ванной в белоснежных штанах и такого же цвета кофте, без опознавательных элементов, за столом уже сидела ни одна Ксеп. Вернее, непосредственно за столом она работала одна. Снова в своих очках, снова так же быстро и резко шебурша карандашом, но слева, на диване, ей составляла компанию ещё одна миледи.

К слову, об их внешности, Ксеп была симпатичной, но очень простой. Глаза в очках выглядят меньше, чем они есть на самом деле: каштановые волосы обрезаны  чуть выше основания головы и оголяют мочки небольших ушек. Ростом чуть больше полутора метров. Облачена в обычное чёрное платье, без опознавательных элементов (в прочем, точно такое же платье, но фиолетового цвета, надето и на вторую).

Но вторая была не такая. Высокая блондинка с длинными распущенными вьющимися волосами, светлыми бровями и голубыми глазами. «Красавица».

Я молча подошёл и встал перед дамами.

— Добрый вечер, Эй, — с искренней улыбкой меня поприветствовала вторая леди.

В ответ я кивнул.

Вечер, так вечер.

— Амалия, отведёшь Эйя в комнату? — спросила Ксеп, переводя взгляд на блонди, — Пятьсот восьмая.

Дерьмо. Были человеки и с нормальными именами.

— Мы теперь будем соседями, — заметила Амалия, — Я тоже из пятьсот восьмой.

Она поднялась с дивана одним движением. Пойдём, нам наверх, — её голос был приятным, словно она не говорила, а пропевала каждое своё слово.

Я молча последовал.

— Ты будешь четвёртым в нашей комнате, — заявила Амалия, когда мы начали подниматься по лестнице, — Ещё в нашей комнате есть Лион – он «снайпер». Я выполняю роль полевого «врача»…

Простите, что?

— … Ксеп координирует. Ну и последняя в нашей комнате – Оксилия – она стратег.

Сложно.

— Мы – ударная группа. Принимаем непосредственное участие в выполнении операции. Иногда с нами ещё идут Люция и Барб – они живут в противоположном крыле… — как только мы поднялись, Амалия коротко ойкнула и прервала своё чревовещание. Она чуть повернулась в мою сторону и извиняющиеся взглянула, — Прости, ты, наверное, не всё запомнил сходу?

Хоть так. По любому лучше, чем обращение отца.

— Дальше.

Улыбка вернулась на её лицо, и Амалия снова стала сама беззаботность.

— Тогда с ними ты сам познакомишься – время ещё наступит… Если оно наступит, — долговязая снова приняла положение передо мной, спиной ко мне, и мы пошли дальше, вглубь квартиры.

Со второго этажа открывается обширный вид на гостиную. Ксеп упорно что-то пишет или чертит. Четыре колонны, по углам от стола, но на некотором отдалении. Две двери в конце комнаты – это вход-выход и ванная. Одна справа, почти под лестницей. Можно предположить, что такая же есть и с противоположной стороны. Как только лестница заканчивается у входа на второй этаж, вид тут же меняется. Слева одна деревянная дверь с номером пятьсот восемь. Коридор почти тут же заканчивается. Напротив двери окно с видом на лес, голубое небо и бла-бла-бла…

Дверь в комнату распахивается:

— Входи, — секс-символ нового времени, пригласила меня войти – не откажу.

Комната широкая, просторная, прямоугольной формы и в длину будет побольше, чем в ширину. Площадью не меньше тридцати пяти квадратных метров. Вдоль стен с обеих сторон стоят по две просторные двуспальные кровати и по столу рядом с каждой. Да и люстра мило торчит с потолка, просто премиум ап с последнего моего сна.

— Твоё место справа, ближе ко входу, — указала мне Амалия и плюхнулась на кровать напротив. На следующей за ней кроватью лежала ещё одна девушка и книгой в руках и проявляла, примерно, ноль интереса к тому, что происходит. Ну что ж, бывает. Её не касается, да и меня тоже.

Оксилия – стратег.

Судя по всему, кровати двухсторонние и неважно, на какую сторону лежать. Например, черноволосая башка Оксилии торчала к двери, а светлая Амалии – от. Таким образом, они лежали головами друг к другу через стол.

Я тоже лёг головой от двери. Уверен, Лион спит головой к двери. Тогда не нарушится равновесие.

Большая часть размышлений будет абсолютно пустой тратой сил, так как то, что вообще происходит, совершенно не очевидно.

***

— Эй, нам пора, — приятный мягкий голос вынул меня из бочки опьянения пред сонным состоянием.

Я тут же вошёл в бодрствование, открыл глаза, развернулся и встал с кровати.

— Как быстро ты готов, — Амалия улыбнулась, —  Подожди за дверью, пожалуйста, нам с Оксилией нужно переодеться.

Я не очень понял, зачем ради этого нужно было меня разбудить, но на всякий случай вышел за дверь, куда мне указывала блонди-голова и закрыл её за собой.

Вид на улицу почти не изменился с момента, как я последний раз смотрел в это окно. Стало лишь чуточку темнее. Внизу было множество маленьких сооружений, в которых играли дети. А взрослые сидели на скамейках рядом и разговаривали друг с другом.

— Почему ты так осуждающе смотришь на меня? – из комнаты послышался знакомый смущённый возглас, — С Лионом мы уже давно в одной комнате, а Эй только что появился, я ещё не привыкла…

Похоже, им есть что обсудить. Хотя голоса Оксилии я всё ещё не слышал. «Смущение». Да понял я, примерно так и думал.

— Можешь возвращаться, мы спустимся через десять минут, — голос Амалии подорвался. Не знаю, что чёрная башка там такого вытворила, но явно что-то не очень приятное.

И…

Глава 1: А так я её впервые встретил

… стоило мне только подойти обратно к двери, её тут же распахнули изнутри.

Передо мной восстала Окс. Глубокие и чёрные, как самая кошмарная ночь, глаза с ярко-зелёным пигментом узора радужки. Лёгкая улыбка на полностью лишённом причастности к этому миру лице. Её взгляд просто пронзал насквозь и леденил всё изнутри. Её лицо казалось более или менее симпатичным, хотя и были грубоватые черты, вроде островатого носа и островатых ушек, тоненьких губ, но в целом внешность не была неприятной, может даже немножко наоборот. Ростом даже выше Амалии, а руки и ножки не многим толще палок. Когда ещё вроде просто очень худая, но это уже начинает переходить в нездоровый вид.

Вот так лицезреть её перед собой – очень сильная картина, и, если бы не та женщина в комнате, что ещё стоит на ногах живая, я бы подумал, что этот портрет станет последним в моей жизни.

— Ты пропустишь меня? – спросила сама «карма» прозрачнейшим голосом, который не был таким уж тонким, под стать тому, что ожидаешь услышать от обладательницы такого телосложения.

— Да, — я медленно отошёл бочком в сторону, не желая отворачиваться от неё хотя бы частично на какую-то долю поля зрения.

И как мне прикажете спать с ней в одной комнате? Только ведь решил, что всё хорошо, дом красивый…

Она просто проплыла мимо, потеряв меня, как только я перестал быть преградой и улетела дальше, к лестнице…

Вернув самообладание, как только она скрылась внизу, невозмутимый (тогда я так и думал), я вернулся в комнату. И вот, теперь светлая башка смотрела на меня с каким-то сострадающим пониманием в глазах.

Я лёг на спину и уставился вверх, чтобы этого не видеть.

— Она хорошая, — неловко и неестественно начала мягкая барышня, пытаясь как-то разрядить обстановку, — Наш стратег Оксилия.

И мы пошли вниз.

***

Все сидят. Куча лиц, которые я вижу впервые. Кто-то абсолютно безразличен к этому, кто-то делает вид, что безразличен, а кто-то откровенно пялится, не сводя глаз. Как этот парень на диване напротив, с длинными рыжими волосами и суровым боевым взглядом.

— Для начала, позвольте вам представить – это Эй. Теперь он наш инициатор, — заявила Ксеп, вставая со своего кресла во главе стола.

Приехали.

— Приятно познакомиться, Эй! – брутальный жёсткий голос парня напротив, — Я Лион.

Всё никак не мог определиться, но похоже его глаза просто оранжевые.

Шикарно. Значит единственное, что меня будет радовать в моей комнате, так это то, что, лёжа на боку, можно пялить всю ночь Амалию.

Он привстал и протянул руку. Ах да, «рукопожатие», согласен.

Я протянул руку в ответ.

Он схватил её и с силой дёрнул так, что я подлетел и схватился другой за стол, чтобы не улететь дальше и не упасть.

Стол всё же был не имитацией дерева.

— Когда подаёшь руку, нужно привстать в знак уважения, запомнил? – он серьёзно злился.

Я не понял почти ничего из того, что он хотел мне передать, но кивнул, понимая, что это как-то избавит меня от возникшего недопонимания на месте.

— Хорошо, знакомство принято.

Не очень понятно, почему девушки не стесняются при нём переодеваться, даже просто дышать при нём сомнительно, вдруг найдёт что ответить.

Все пропустили произошедшее мимо глаз, словно что-то очевидное.

— Тогда продолжим. Кого-то ты уже знаешь, так что представлю сейчас остальных. Это Барб, — она указала на худого парня «альбиноса», что сидел справа от меня на диване, через ещё какую-то даму, — А рядом с тобой Люция. Ваши способности не очень совместимы, так что думаю, вам не придётся много вместе работать. Рядом с Лионом сидят Курж (среднего телосложения шатен, которому по взгляду на всё до лампочки) и Ката (чем-то Ката похожа на Куржа: шатенка, с безынтересным видом, хоть по ней и видно, что сгорает от любопытства). И в заключение – Мнемоника, справа от Барба. Она не умеет разговаривать, но думаю, проблем с пониманием не возникнет.

Действительно. Серьёзно?

Все сидели. Я сидел на диване, спиной к двери. Справа от меня известная делегация, передо мной тоже. Ксеп во главе стола. Но всё же один человек стоял, слева, позади Ксеп – Оксилия.

— Завтра с утра работаете, — и Ксеп мгновенно совершенно преобразилась. Как только она сняла очки, мне уже мерещилось, что передо мной не живой человек, а инструмент порождения мыслей, без грамма чувств или эмоций внутри, — Чтобы Эй быстрее освоился, ситуация наиболее благоприятная для его особенностей. Идут: Эй, Оксилия, Амалия, Люция.

Малышка облетела взглядом всех присутствующих, потом положила очки на стол и уставилась перед собой в какую-то абстрактную точку:

— Появился один незарегистрированный дом. У него есть адрес, он есть на картах, но его не строил ни один из государственных застройщиков. Многоэтажка – двадцать четыре этажа. Территория перед – огорожена. По результатам работы нашей разведки уточнено, что за последние полгода в этот дом входило и выходило около сорока пяти различных людей. Сколько не входило и не выходило – неизвестно. Детали того, кто эти люди – не раскрываются. Ваша задача убить всех, кто находится на этой территории. План дома перед вами, разложен на пяти листах: двор, будка сторожа, первый этаж, минус первый этаж, остальные этажи.

Потрясающе.

— Раз вопросов нет, расходитесь по комнатам, вам нужно отдохнуть, — Ксеп вернула очки на их законное место и на её лицо вернулась лёгкая глуповатая улыбка, — До места назначения добираетесь на разных «маршрутных автобусах».

Все молча встали и расползлись по своим уголкам, как тараканы ночью, при включении света.

Начав движение к комнате, я сознательно пытался держаться поближе к Амалии и подальше от Лиона и Оксилии, поэтому в комнате я оказался первый, после чего в неё вползла белая, а уже за ней все остальные.

Усевшись на кровать, она с радужной улыбкой уставилась на меня и начала:

— Не беспокойся, Эй, первый раз мы тебя прикроем, просто постарайся вникнуть в то, что происходит, — её голос, хоть и действовал успокаивающе, но смысл предложения остался мне неясен.

Проходя мимо услады, Окс взглянула на неё, а на её лице возбудилась лукавая, саркастическая улыбка, но она просто молча прошла.

— Да вообще-то он вам нужен для того, чтобы прикрывать вас, если я не ошибаюсь, — начал Лион и с недоверием посмотрел на меня.

— Да, — ответил я.

На всякий случай, я утвердительно кивнул.

— Отвечаешь за свои слова? — тут голос подала Окс и восстала гробовая тишина.

— Да, — ответил я, на редкость, уловив посыл сообщения.

— Хорошо, тогда стратегия на завтра готова, — улыбки шире уже добиться ей было некуда. Ширина рта не позволяла.

Затем она откинулась на подушку и развернулась в противоположную сторону, знаменуя желание спать… А её сон нарушить своей болтовней никто не осмеливался.

***

Я проснулся и увидел недовольную рожу ржавого над собой. Утро стало паршивым. Впрочем, не столь важно. Даже его унылая рожа, всяко приятнее раскуроченной пустой комнаты.

— Ты опоздал, теперь не будешь есть! — сказал он с ненавистью в глазах и удалился из комнаты.

— Будешь, — коротко ответила Оксилия.

Она воздушно поднялась с кровати и тоже удалилась за дверью.

Поскольку каждый за собой «заправил кровать», я просто последовал их примеру и тоже оказался за дверью.

Все уже ели. Осталось только одно место между Лионом и Люцией, что очень сильно меня огорчало.

Меж тем, чёрная ведьма просто стояла поодаль и молча разглядывала всех присутствующих, периодически перебрасывая взгляд на кого-то нового. Она, скорее, смотрела сквозь них, чем на.

Судя по количеству съеденной еды в тарелках, опоздал я не более, чем на минуту, но для Лиона, похоже, этого вполне достаточно.

Был ли этот завтрак плохим, нормальным или королевским, я не мог понять, потому что толком даже не понимал, что мы едим. Было вкусно, но не очень интересно. Рыжий ублюдок справа немного раздражал, но не настолько, чтобы бросать еду из-за него.

По мере приближению к окончанию ужина Окс становилась всё спокойнее и спокойнее, и в конце концов заявила:

— Идём.

Коротко и без прелюдий.

За нами была широкая «раковина», длиной во всю кухню, за которой в ряд располагались небольшие краники, очевидно, для мытья посуды.

Все молча встали и побрели к ним, намывая, намывая и ещё раз намывая, после чего мы подошли к большому «шкафу» у входа, и:

— Эй, можешь брать, что хочешь. Что-угодно может пригодиться, — повторила ворона, указывая на инструментарий, уложившийся в шкафу.

Знать бы ещё, как этим пользоваться…

Тогда я взял столько, сколько мог унести незаметно. Нож в маленькую сумочку спереди и пистолет в специальный карман под кофтой.

У входной двери собрались все, поклонились нам на выход и сказали:

— Мы ждём вас всех обратно.

После чего Лион подошёл ко мне, подал руку и дополнил:

— Да, надеюсь, ты вернёшься.

— Я тоже, — ответил я честно.

И мы пошли.

Хотите понять мой мир? Осознать мою причастность и непричастность. Я не знаю слов, не знаю мир, не знаю людей. Не могу выбирать. Не могу чувствовать. Все знают больше меня… все чувствуют больше меня. Смотрят на меня с презрением, понимаю, что: «Кто я такой?.. Ха… да кто я такой?!». У меня ничего нет и… ничего не будет. Я не знаю ничего и не буду знать. У меня нет воли, у меня нет желаний, нет стремлений, нет намерений, нет мыслей, нет души. Я ничто в руках тех, кто считают, что создали меня, кто считают, что знают, что я есть и кем я вышел. И что в любом случае я сделаю всё так, как они от меня этого ожидают.

Существо без жизни – существо без выбора, но существо представляющее, что у него это всё есть.

Да…

Это история такого существа – меня. Есть я – есть эта история.

Эту историю нигде не напишут – эту историю нигде не опубликуют, потому что я спасся и спас всех тех, кто был рядом. В этом мире есть я и мои обстоятельства. Эти обстоятельства мне навязали, как и окружающий меня мир.

Кто кого? А кто сильнее.

Посмотрите, что было. Что чувствовалось. Это был мой мир – мои глаза, мои чувства, мои мысли.

Я очень постараюсь донести всё так, как видел и чувствовал тогда, хотя не без комментариев от себя, иначе вы вообще ничего не поймёте.

Мои дни выглядели так:

***

— Идите, прогуляйтесь, — сказала чёрная и протянула какие-то бумажки и куски круглого железа Амалии.

— Я тебя не понимаю, Оксилия, — ответила та.

— Сходите в парк, в кино, развейтесь как-нибудь. Нас же никогда не выпускают просто так, так порадуйтесь материальной жизни, — ответила она.

— Эй вчера сказал, что будет нас всех прикрывать, так что не думаю, что вы там будете к месту.

Белая встала.

Она:

— Нет, Оксилия, он же в первый раз.

— Да, но там всего лишь люди. С их точки зрения он вообще бессмертен.

— Но ты нет, так что прекращай это! — ответила мелкая из двух и уставилась на ведьму взглядом, полным презрения.

— Возможно, но я стратег, а ты солдат, удачи в спорах со мной, — она легко улыбнулась.

Оксилия мыслит.

— Что скажешь, Эй? Готов поработать за всех сегодня? Я тебе помогу, — прямо спросила Оксилия всё с той же улыбкой, глядя мне в лицо.

— Согласен, — ответил я.

С короткими волосами стала легче, принцесса усложнилась в лице.

А чёрная счастлива, как всегда.

— А ты не промах. Будет жаль, если погибнешь в первый же день, — пролепетала ведьма, знаменуя окончание разговора.

И мы ушли.

Сели в маршрутный автобус и приехали.

Всё снаружи есть рисунки Ксеп. Помню. Знаю.

Тонкая перепрыгнула преграду.

— Стой! — прикрикнул громко – «охранник».

— Стою, — провозгласила ведьма.

— Вы не видите? Здесь огороженная территория, чего вам надо? – грубо, резко плохо. Осуждает.

Его надо опрокинуть.

Плюх за забор, и мы с Окс тут:

Я подошёл ближе. Встав строго промеж ними, я оставил себе возможность в любой непонятной ситуации заслонить собой карму и выхватить нож из сумочки спереди.

— Что вы здесь делаете?

— Мы гуляем, — с улыбкой ответила чёрная ведьма, как ни в чём не бывало.

— Да… нам… надо… вернуться домой, — выдавил я.

— Идите туда, откуда пришли, я вам открою ворота, — вердикт.

Шаг, другой. Он впереди. Удар ножом в спину. Земля…

— Я в тебе не сомневалась, — пытается поднять его – не может.

Маленький домик перед домом, и он там – да.

Холод, сырость есть гостеприимство этого дома.

— Здесь живут, — ведьма, — Следуй аккуратно, здесь есть для тебя работа, — Эй, за этой дверью, — указала пальцем.

Идти медленно и тихо надо…

Ухмылка на лице чёрной башки.

В руках моих бесшумное орудие дальнего поражения.

Открыв дверь, я увидел беззащитного человека перед горящим квадратом. Ему оставалось недолго.

— Пошли дальше, — чёрная поманила за собой, — Здесь больше никого нет. Очень много людей на четвёртом и пятом.

Мы поднялись выше. Оксилия встала резко.

— Здесь два, — показала она пальцем на закрытую дверь, — Они тебя ждут, так что осторожней.

Рывк двери. Два человека: один с «ружьём», другой за ним, тут же выстроились передо мной, а чёрная за меня.

— Ещё хоть один шаг, и я выстрелю, — сказал седой усатый мужик с ружьём.

— Стреляй, нам всё равно, — равнодушно ответила Окс у меня за спиной.

Следует “поднять руки в знак согласия с противником”.

— Нет, нет, нет. Хватит, мы не станем отнимать, — я.

Пшш – в меня. Шаг, ружьё я развернуть. Хлоп-хлоп. Их больше нет и не будет.

— А ты соображаешь, — сказала стратег и заулыбалась ещё шире.

Улыбка чёрной головы – дрожь.

— Пошли, — продиктовала она.

Людей тут было много, но им с нами не повезло.:

— Эй, кончай. Я пойду наверх изведать обстановку, — заявила чёрная ведьма и подлетела на этаж выше.

Поднявшись на этаж выше, я понял, что на неё уже наставлено очередное оружие дистанционного поражения.

— Эй, я попалась, — демонстративно заявила Окс.

Я бросил ружьё и постарался её загородить.

— Отошёл от неё! — тут же зазвучал приказ.

И тут я осознал, что за чёрной, далеко-далеко есть человек, с оружием очень дальнего поражения…

Расстояние даже до ближайшего из двух оставляло желать лучшего.

Ну просто дура. Так нельзя, она же знала всё!

Выбора нет, нужно отойти. Сложное чувство: «Нужно отойти, стоять ровно между тем, что стоит передо мной и тем, что стоит далеко позади».

— Прижались к полу! – голосил тот, что стоял спереди.

Окс тут же присела и облокотилась о стену. Она вообще понимает, что ей говорят?

Сложное чувство – нельзя ложиться!

В этот момент ближний долговязый перенаправил скоростное оружие ближнего поражения на меня:

— Ты меня понимаешь вообще?! Я сказал лечь на пол!

Нельзя было даже подать виду, что я ложусь. Ещё рано.

— Я… — слова… нужны слова, а что я, что говорить?.. Я — пустой. Оксилия стоит средств, за ней придут, а меня нет смысла держать…

Как только пришёл в себя, начал разряжать в меня очередь, но это уже было неважно… Уже можно было лечь… и я отправился в пол.

Все пули отскочили, как и ожидалось.

А вот его голова разлетелась.

Оксилия тут же прыг-скок:

— Сейчас секунд двадцать будет перезаряжаться, из противотанковой стрелял, — ухмылка, — Хорошие пули на нас переводят.

Я поднялся и повернулся лицом в сторону, с которой был совершён выстрел. Противник так далеко, что его даже не видно.

Ведьма прижалась ко мне со спины, уже держа в руках автомат.

— Пойдём, чего встал? – беспрецедентно провозгласила она.

И я пошёл.

Ещё одна лестница.

Нужно брать эту женщину-мрак и делать шаг левее быстро. Прошмыгнул звук смерти, но рядом – близко.

— Ты сегодня в ударе.

«А вот ты только мешаешься».

«Надо идти медленнее. Нужно дать ему успеть перезарядиться».

Зачем? Почему? Что? Так как-то?

И… за мною наблюдает длинные ствол.

— Стоять! Сделаете хоть движение, от него ничего не останется! – мужчина заявил.

Похоже, он перезаряжался, когда в меня стреляли из «автомата» и не осознавал, что стрелять в меня бесполезно.

— Ты этим и хорош, Эй, — начала балласт, — Даже если он и увидел, то не осознал.

Два звука хлоп. Об меня схлопнулся источник звука, а об него нет – Окс была точна.

— Осталось двое, — она побежала вниз, — пытаются сбежать…

Я побежал за ней. Но догнать её было не суждено.

Мы вышли во двор, перелезли обратно, дождались очередной маршрутный автобус и поехали обратно.

***

— Нет – это скандал! – тоненький приятный голос Люции пронзал общую залу, — Сколько мы ещё будем спускать ей такое поведение?!

В комнате находились только мы, вернувшиеся вчетвером, Лион и Мнемоника.

Оксилия мгновенно потеряла интерес к происходящему направилась в комнату справа от входной двери.

Там я ещё не был.

— А кто ты такая, чтобы ей возражать?! – воскликнул Лион привстав с дивана.

Их ссора и возражения Люции меня не особо интересовали. Больше переживал – куда же делась чёрная королева.

— Лион, что дверь? – догадавшись, что от спутниц теперь нечего ожидать, я подкатил к зануде.

— Предлагаю тебе наведаться туда, да самому разведать, — в ответ, он меня пригласил, выйдя из-за стола и направившись к закрытой двери.

Люция приоткрыла рот от возмущения. Её никто не слушал…

— Не переживай, Люц, главное же, что всё хорошо закончилось? – Амалия улыбнулась и схватила Люцию за рукав.

Лицо обрезки омрачилось окончательно.

— И сколько это будет продолжаться? Закончилось хорошо? Мне напомнить вам ситуации, в которых её стратегии не оканчивались хорошо? Где Сонг? Где Флор? Сонг погиб на первом же задании! – Люция кричала высоким срывающимся голосом в гневе.

— Знаешь, – пиковая дама остановилась на эту речь, — мне казалось, что выполнение задания первостепенно. В моих указаниях, жизнь солдат никогда не ставилась выше выполнения задания.

Люция оторопела. Она просто не знала, что ответить.

— Ты… ты……… — обрезоволосая блондинка выпускала пар, на что властительница тьмы молча продолжила идти, куда шла, — сука, ты строила стратегию от их смерти?..

…

Чёрная уже в другой комнате.

— Люц, пойдём, попьём чай, — белая башка всё также никак не унималась в попытках усмирить эту маленькую малышку шимпанзе.

— Алю, ты слышала, что она сказала?.. – прошипела сквозь зубы.

И вот, вслед за сатанихой, мы оказались в той самой комнате, о которой возникали вопросы. Лион закрыл дверь, оставив за ней курлык-курлык и пшш.

Куча непонятных приспособлений-железок. Сложные механизмы нагромождали всё помещение, в котором можно было задохнуться.

— Здесь мы развиваемся и совершенствуемся, — с гордостью заявил Лион.

Тотально игнорируя наше присутствие, чёрная вдова привстала на машину, движения ног на которой немедля возвращали её на место, когда руки ходили туда-сюда, а она всё так же не двигалась никак.

— Ложись сюда, — Лион уже стоял у какого-то шайтан-автомата и тыкал мне пальцем в лежачую кровать.

Я лёг. Не спорить же со старшим, тем более, когда это ОН!

Он приносил и нанизывал на круглые дыры какие-то круглые камни, что меня очень смущало, но он старший, тем более ЛИОН! Ибо, кто я такой?..

Довольный своею работой, он захлопотал у кольцевою палки и молвил:

— Сейчас я это подниму, хватай, как тебе удобно. Ты должен поднимать и опускать это, пока не сможешь поднять очередной раз.

Простите, что?!

— Давай, — ответил я, взамен.

— Ты всеми силами не должен дать упасть этому на тебя! Опусти медленно и подними медленно.

Я лежал, когда Лион опустил это круглое недоразумение на моё тело…

Разумеется… поднять этого я не смог.

— Чего и следовало ожидать, — чёрная бестия, каким-то образом, оказалась за спиной у гривого, — ему совершенно не подходят твои тренировки. Смотри. Твоя мускулатура развита, потому что она тебе может пригодиться в ближнем бою. Эй всегда находится в ближнем бою, так что не то, что его мускулатура, а всё его тело для этого предназначено.

Лион внимал, наблюдая за Окс, как за Божеством.

— Эй усиленно поглощает энергию. Его кожа обладает эффектом поглощения любой энергии, приложенной к ней. Чем больше энергии приложено к его коже, тем больше он поглотит. Его мышцы сработают, когда надо, но остальное он высвободит из накопленной энергии. Технически, он может поднять почти любой вес, но для этого ему нужно столько энергии запасти. Его мышцы поднимут ровно столько, сколько они могут. Остальное выполнит накопленная энергия. Если ты резко отпустишь «штангу» так, что она рухнет на его тело, он её поднимет. Совершенно в независимости от её веса.

Бестия снова стояла и ходила на той самой машинке.

Лион же ещё некоторое время переваривал её слова.

— Понял.

Как он это сказал, я практически уже не мог совершить движения грудью, чтобы жить дальше, но он снял с меня эту ношу.

— Жги… — сказал он и резко отпустил то, что надо мной нависало.

Всё было настолько резко… я положил это на место надо мной. Просто потому что было страшно, что более не смогу шевелить грудью вширь и вузь, чтобы жить дальше.

— Мало, Эй, — Лион остался недоволен.

Он снова уронил на меня это круглое недоразумение. Я снова поднял… и это продлилось ещё некоторое время, пока ему не надоело.

— Оксилия, это вообще имеет смысл? – обратился к ней солнечный долгодум.

Ответа не последовало.

Чопорный подуныл, но собрался.

— Пойдём…

И я пошёл.

Мы пришли на мягковатый пол.

— Сейчас твоя задача будет уронить меня на пол.

Мгновение… я лежу на земле.

Лион стоит надо мной.

Мне нужно уронить его на пол.

Он протягивает руку.

— Как же ты так сломался-то мгновенно?

Я схватил его за руку и отправил лежать рядом с собой.

— Ты лежишь.

— Да, я лежу…

Он не выглядел довольным, но поднялся и поднял меня.

— Эй, иди поспи.

— Поспи?

— Да, иди поспи, — ржавый уставился на меня с пониманием, — «Сон», Эй.

Так бы сразу и сказал.

Моя кровать. Башка Амалии. Благоговение. Сон.

***

Я встал. И что дальше? Дальше только хуже…

— Ты сегодня без еды! – услышал я от друга-друзей.

Чтобы встать и собрать кровать, после этого, ушло несколько секунд. Я успел догнать рыжего в коридоре.

— Ты быстр и поспешен, однажды тебя это погубит! – воскликнул Лион и ускорил шаг.

«Не стоит пытаться с ним в друзья…» – подумал я, в чём и был прав. Сближаться с Лионом было ошибкой.

Мы поели, помыли посуду…

— Работаете завтра, — Ксеп, — Эй, Люция, Оксилия, Амалия, Лион, Барб.

— Ксеп, — начала обрубоволосая дива, — а можно, пожалуйста, не ставить меня в команду с этой транжирой жизни?

— Я думаю, нет? – безжизненно ответила Ксеп без очков, — План местности и окружения уже есть у Оксилии. Она выслушала мои рекомендации, так что основная стратегия на ней.

— Ты… хочешь продолжить играть с ней?.. – уточнила недовольная с ноткой безвыходности в голосе.

Её проигнорировали. Ответ был очевиден.

Все разошлись.

— Эй, пойдём, — затянул Лион, что аж уши отсохли.

Максимально не хотел этого слышать.

Мы снова стояли на мягком полу.

— Тебе не обязательно держать форму в привычном для меня понимании, но в непривычном – обязательно!

Он рванул ко мне, я отпрыгнул назад, на твёрдый пол.

— Эй, нельзя отсюда выходить! – взмолился он, полагая, что я не догадался.

Но я-то помню. Я-то всё знаю, что мне нужно лишь уронить Лиона на пол и это единственное правило.

Он даже не успел договорить, как я прыгнул обратно на мягкий пол, прямо на него.

Он успел среагировать, на что я ответил своим падением.

— Эй, что ты делаешь?! – солнышко, да возмутилось.

Он смотрел на меня недоумевая.

— Я тебя сейчас просто добью! – он упал на колени передо мной, догадываюсь зачем, но…

— Я тебя уронил…

— Ахаха! – Оксилия.

Лион просто молча стоял на коленях передо мной… глотая воздух………

— Эй, — выдохнул он, — Раз уж ты такой точный весь из себя, притащи сюда Куржа.

И я пошёл. Как и думал, справа от той лестницы, выше, всё то же самое. Дверь в комнату.

Я распахнул…

Одежда? Да, одежда… а зачем?..

Кстати да… я ношу одежду… зачем?

Передо мной лежит без одежды Курж, на которого водрузилась Ката, подёргиваясь на нём.

— Эй, — обернулась она в мою сторону, — ты не могу бы уйти?

— Да, но я должен привести Куржа к Лиону, — было провозглашено заявление.

— Курж придёт, — сказала Ката, не прекращая своих движений, — Скажи Лиону, что Курж уже почти собрался.

Курж лежал, не подавая никаких признаков внимания.

— Да, конечно, — и я ответил и ушёл…

Закрыл за спиной дверь.

«Что? Что это было? Ката?.. Одежда?….. Курж… Лион………»

— Курж уже почти собрался.

Лион зажмурился, явно не очень довольный. Оксилия слезла со стояче-ходячей машины, с отстранённой улыбкой, наблюдая за Лионом.

— Делись, — сказала она.

— Это Ката. Это всё Ката! Так нельзя себя вести, — Лион не мог собрать лица, — Оксилия, здесь не всё в порядке!

Вселенский яд просто молча улыбалась.

И солнечный остался просто стоять. Сокрушённый…

Я не понимаю ничего. Просто стою…

Курж появился, скажем, нескоро.

Мы устраивали постоялки, посиделки и полежалки на мягком полу. В зависимости от настроения и предпочтений того, кто задавал тон.

Вышли из комнаты, ели ещё раз…

— Отдохните, Лион, — сказала Амалия после того, как мы пролили достаточно воды на то, из чего только что кушали.

Он закончил и ушёл. Все закончили и ушли…

— Эй? – уточнила Амалия, когда выходила.

Я всё так же стоял. И думал. Одежда? Да… Одежда нужна… Да… Но… Ката была без одежды… Курж был без одежды… а… зачем она нужна?

— Эй! – Амалия сказала громко.

Я… не знаю, как реагировать. Это моё имя, и оно громко. Что?..

— Что? – а да, что?

— Ты чего стоишь? Пойдём в комнату. Оксилия сказала нам всем отдохнуть, кто работает завтра. Тем более, ты работал только вчера, ещё и впервые, тебе следует научиться отдыхать, когда надо отдыхать…

Я… нихрена тогда почти не разобрал из того, что она сказала, так что просто решил идти за ней.

— Эй, ты устал? – решила пожить со мной белая башка.

Понимать бы, что ещё значит… «устал»… толпа страшных людей неистово устраивает бег за одним другим человеком. Он бежит, убегает, спотыкается, но бежит… бежит и бежит и он… «устал»…

— Нет, Амалия, я не устал.

Амалия улыбнулась.

— Пойдёт, Эй, — ответила она.

Тогда я не знал, что это за слово такое… а сейчас вот знаю. Со снисхождением сказала она тогда. Именно с ним.

 

 

Часть палумба!

Глава просто охренеть: Вот так вот я начал догадываться, что происходит

И вот я лежу. Ката красивее без одежды, зачем она её носит? Почему? «Красивее»?! Эй…

Да… спать было сложно, но безумие предсонного состояния, в конечном итоге, обрушило последние капли моей осознанности, и я канул в бездну несознания.

— Привет, бесишь, вставай! – Лион передал мне дружеский поцелуй, люблю его.

А вот за столом уже малышка Люция начала просто осыпать дружескими поцелуями нашего карманного Цербера.

— Оксилия, я сегодня не буду на тебя больше злиться явно или кричать, но просто попытаюсь достучаться до тех малейших крох сознания в твоей тощущей черепушке, которые ещё могли сохраниться и ожидать своего часа, когда тараканы ослабят бдительность.

Я не понял ни черта.

— Наша милая подруга, я прошу тебя, давай хотя бы сегодня без неадеквата с твоей стороны, договорились?

Оксилия же просто смотрела в пустоту, не замечая попыток из внешнего мира, да и выйти с ней на контакт.

— ОКСИЛИЯ! – и вот, достаточно быстро хлебало у Люции разлетелось окончательно.

— Люц, хватит… прекрати… Оксилия просто выполняет свою работу. Даже если ей самой сложно даются такие решения, она ещё ни разу не провалила задание. Да, понять её немного сложновато, но… — речь из милой принцесьей башки прервалась на самом интересном месте.

А ведь я почти понимал, о чём она говорит! Хоть что-то, впервые за эти дни.

— То есть, по твоим словам, она страдает от совершённого? Да ты посмотри в её глаза! Там понимания ноль!!! – Люция рванула с места с криком и шарахнулась из кухни.

— А теперь вернулась на место и помыла за собой посуду! – рыкнул лев.

Издали донеслось:

— Твоей мочалкой на твоей ржавой башке и помою, если услышу ещё хоть слово в свой адрес!

— Сука…

Что происходит?

Я посмотрел на Лиона.

Он посмотрел на меня.

— Что это здесь? – задал чистосердечный вопрос.

— Что?.. – переспросил он.

— Что? – переспросил я.

У светлой башки отвисла челюсть. Вот прям почти буквально.

Она уставилась на чёрную бoшку, которая уже просто не могла улыбаться ещё больше, чем улыбалась.

— Эй, ты что несёшь? – узнал ржавоголовый.

Несу?.. «Нести»… Несу?..

Оксилия поднялась с места:

— Пойдём, время. Не пытайтесь понять Эйя, просто слушайте, что он говорит.

Что я говорю…

Мы налили воду на тарелки, миски, ложки.

Ящик. Агрессивная покемонша закидывает себе ножи в бездонные рукава.

— Ты не будешь со мной так разговаривать, — прошипел агрессивный покемон-Лион, схватив пистолет с невероятной длины стволом. Такой и не удержишь, даже двумя руками.

— Лион, я буду разговаривать так со всеми, кто выгораживает эту мегеру… — горький взгляд был брошен на белую королеву, которая схватила два ножа в рукава.

Я взял пистолет и большой нож. Очень большой нож…

Ржавый буквально сплюнул своё отношение к коцаной блондинке и ухмыльнувшись обратился ко мне.

— А ты сегодня налегке. Помним ещё, как ты в тот раз намуровал в себя… — его это забавляло.

Я улыбнулся.

Пиковая дама ликовала.

Мы покинули дом.

Чёрная смерть легчайшим движением достигла забора, встала на него, расправила руки и вдохнула. И… начала что-то говорить?

Я посмотрел на Лиона.

Лион посмотрел на меня.

— Эй, мне тебя правда, очень жаль. Она поёт.

Мой взгляд не изменился.

— Песня, Эй.

Зырк.

Он зажмурился.

— Это красиво? – спросил я.

— Нет, Эй, — нас прервала Люц, — Сплюнь. Это отвратительно.

Что?

— Просто она окончательно выжила из ума, не обращай на неё внимания, дружище, — Люция похлопала меня по спине.

Это удар? А должен ли я её после этого уронить на пол?

— Оксилия, нам до сих пор не сказали, куда мы идём, что надо делать, почему мы все вышли разом? – громкая воззвала.

Оксилия продолжала то же самое.

Над нами зашумело небо. Я поднял голову и увидел стальную птицу.

— Ну прекрасно, нам надо было на крышу. Какого хрена мы тогда спустились? Чтобы ненормальная потанцевала…

Чёрная спрыгнула с забора и замолчала.

— Мам, эта девочка так высоко прыгает! – услышалось из-за другой стороны забора.

— Наверное, она акробат, дорогая, — ответили на голос голосом.

Дорогая… «дорогая»… «деньги»… понял. Дорогая, значит.

Барб просто стоит не при делах. Я уставился на него. Он уставился на меня.

Он развёл руками, жест чего я не понял, с абсолютно пустым и безразличным выражением лица.

Мы двинулись обратно в дом, поднялись на крышу, сели в вертолёт и полетели.

 — Особняк. Лион располагается на холме, в двадцати милях от здания. Эй заходит сверху, Барб через парадный вход, можно разломать забор. Люция проникает сзади. Мы с Амалией остаёмся на вертолёте, ожидая нашего выхода, если он понадобится, — растарахтелась чёрная башка.

— Оно умеет настолько осознанно говорить. Удивительно, — а вот суетливая всё не унималась.

— Захожу сверху?

— Да, заходишь сверху. Я тебе покажу, когда будет время, скоро подлетим.

Через некоторое время мы подлетели.

— Эй, смотри, сейчас ты зайдёшь сверху, — начала принцесса мёртвых, — подойди…

Она открыла дверь и далеко внизу я увидел крышу большого особняка.

Шумка напряглась, Лион на секунду переокрасился в лице, но всё это пролетело мгновенно.

Я летел. Стремглав… вниз………

И на меня снизошло – нужно убить всех в костюмах – не трогать остальных.

Страха нет… Мыслей нет… Боли нет…

Шпляк, и вот он низ, привет.

Всё сломалось подо мной. Обрыв образовался.

— Что это был за звук?! – послышалось откуда-то снизу.

«Балкон».

Да – балкон.

Ковыляния в поисках балкона. Туда-сюда… А вот и он.

Двое в костюмах.

— Ты как сюда попал?! – грозно, сурово.

— Простите, я упал, — достал пистолет и убил их.

Вошёл в дом.

В костюмах…

Я их убил.

Женщина в чём-то, напоминающем костюм, как словно он для женщины, но костюм.

— Я всего лишь домработница!

Я её убил.

Женщина? Да, женщина. Есть женщины, есть мужчины? Потому что женщина без одежды – это… красиво? Нет… или да?

Не хочу ломать, что красиво. Можно это считать было костюмом?

Пули отскакивают.

Цокцокцокцокцокцокцокцок.

— Ты что это такое?! – рычание.

Я их убил.

— Ты чего стоишь, друг? – уверенный низковатый голос белого парня.

— Женщина эта это костюм? – показал пальцем.

— Эй, ты чего, нет. Это горничная. Её не обязательно убивать, можно оставить, можно убивать. Решай сам. Мы запугиваем его. Конечно, если убьём всех, это будет сильнее. Поступай как знаешь. Пойдём, — он меня поманил.

Мы их убили.

Мы её убили.

Мы его убили.

Я убил всех.

Он убил его.

Маленькая женщина…

— Не надо её убивать, Эй.

— Да, на ней не костюм.

— Это не строгое условие. Просто ориентир.

— Я ориентируюсь.

…

— Эй, прости, не уверен, что понял, что ты хотел этим сказать, — белый немного прояснился.

Молодая женщина брызгала водой из глаз и неровно дышала.

Мы ушли.

Я понял, что пойду дальше один.

— Люция дерётся на улице. Ей повезло меньше, чем нам, там не простые люди, я помогу ей, иди дальше без меня.

Я открыл дверь.

Большой человек сидит на большом мягком стуле.

— Вы убили всех? – мягкий голос, как и он сам.

Он в костюме, я направляю на него пистолет. А нельзя убивать.

— Нет.

— Жену, дочь?

— Тебя нельзя убивать.

— А остальных можно?

— Можно в костюмах.

— Я в костюме.

— Тебя нельзя.

— Что со мной будешь делать?

Пушку опустил.

Можно спросить, что нельзя узнать самому.

— Почему есть женщины и есть мужчины?

— Ха! — лыба.

Мне нельзя об этом говорить.

— Ну ты даёшь! Кого они ко мне направили?! – полукруглый окатился в мягкий стул обратно, — Ну давай подумаем, тогда. Я отвечу на твои вопросы, а ты на мои.

Нельзя.

Я молча смотрю.

— Ну ты даёшь, конечно. Потому что так заложено природой. Есть мужчины, есть женщины и вместе они создают новых людей. Так и только так. По-другому и быть не может. Природа – это мир – это Бог. В том, что есть мужчины и в том, что они будут с женщинами.

— Извинения.

Нельзя продолжать разговор.

— Я не знаю.

— Ну конечно ты ничего не поймёшь. Ты, наверное, из этих. Самых новых. Удивительно, что ты вообще умеешь разговаривать и осознавать речь, — мужик откинулся и закрыл глаза.

Нет!

Лион сейчас его убьёт. Его нельзя убивать.

Я резко двинулся к окну, встав между мужиком и ржавым.

— Женщина без одежды – красиво.

— Ну, конечно. Оо, а как приятно…

Приятно?..

— Приятно?..

— Прости, мальчик. Я не могу ответить на твои вопросы. Наверное, мне не хватит жизни. Мне очень тебя жаль.

Жаль. Очень меня жаль… жаль………

— Не думаю, что ты сможешь ответить на мои вопросы, также. Ты меня хоть понимаешь?

Понимаешь…

Хватит.

Нет.

Лион убьёт.

Надо сказать ему, что он неправ.

Кто?

— Ты не прав.

— Охох, — эмоция, — в чём же?

В чём? Знает.

— Знаешь.

— Ох, ну да, знаю. Спасибо, конечно, что хоть семью пощадили. Я это ценю. С вами приятно иметь дело, парни! Тебя же прослушивают? Ну так пускай слушают… — мужик сделал вдох, — неприятно, однако, когда вы разговариваете со мной, приставив пистолет ко лбу. Можно ведь было и нормально подступиться. Всё-то с вами один геморрой. Новая прислуга с вас.

… что?..

— Показали, насколько серьёзные? Теперь расплачивайтесь, раз не прикончили на месте. Значит, не кем заменить. Тогда будьте добры, сверните всё своё мероприятие и проваливайте отсюда.

«Прислуга». «Замена»…

— Я прислуга? – шаг назад.

— Наверное, да. Так можно сказать, — мужик попялил, — Не уверен, что ты правильно понял это слово.

Нет… я не понял ничего.

Выстрел в окно – мой выстрел.

Мужик не понял, я тоже…

— Ты чего, парень? – он бурчал.

— Я… не понял. Ты… костюм… убивать нельзя, женщины, мужчины, кривые…

— А ты много слов знаешь – молодец, — он ухмыльнулся, но привстал.

— Нет, хватит, что здесь? Происходит что, как?

— Ничто и никак, друг мой.

Нельзя.

— Что значит нельзя? Почему?..

— Ох, да ты зол.

«Зло».

Я зло? Да – я зло.

Мужик налил золотой воды в стакан.

— Знаешь, что такое «золото»? – он молвил.

— Да…

— Золото – это хорошо же, да?

— Да…

— Это не очень вкусно, но на, выпей стакан. Это вода золота – она хорошая, но она испытание. Ты можешь её пить, но быть тебе нехорошо, можешь понять?

Нельзя трогать эту воду. Нельзя ни за что.

— Да.

Я пил стакан. Горький, как моя жизнь. Мерзкий и отвратительный. Пить было нельзя, гнусно и горько, но пил.

Да… Пил всё

***

— Ксеп, что вы там делали?! Это вообще нормально, что у вас самый пришибленный лежит в неадеквате, бухой в хлам? – это папа.

Очень громкий.

— Простите, отец, он игнорировал Мнемонику, мы пытались до него донести… он…

— Да что за хрень?! Оксилия! – и был бодр.

— Да.

Я лежу на диване и смотрю вверх. Тут только я, Оксилия, Амалия и Ксеп, которым отец бойко доказывал что-то.

— Ты обещала, что он будет понимать всё и у всех. Это что?

— Он понимает. Это было его решение. У тебя тут Курж и Ката сексом занимаются. Он не понял, что это, смутился, пытался осознать, но не смог…

Он обнял правой рукой лобик и глаза.

— Твой самый идеальный солдат попытался понять, что такое секс, не смог и нажрался у жертвы дома?

— Да, — чёрная провозгласила.

Он ржал и не мог остановиться.

— Это финиш, друзья, как я вас всех люблю. И никто ничего не мог сделать?! – покачивал головой.

— Он был зол, но даже не мог осознать, что это такое. Был зол, делал обратное тому, что осознавал – так и вышло, — чёрная гласила безучастно, подняла плечи, развела руки

Было мне нормально до того мгновения, как тело моё не попыталось совершить движение.

— Шевельнёшься ещё хоть на дюйм, не сможешь двигаться больше никогда, — был отец убедителен.

Себя я пригвоздил.

— Да всё с ним уже хорошо, — мрак отвечала.

— И как теперь ты на него свои стратегии расписывать будешь, если он у тебя такой невменяемый? – бодрый посыл.

— Вменяемый он, мы немножко расширили его словарный запас, чтобы он не бесился больше так, что ничего не понимает – будет повеселее.

— Если сообразит, что такое секс, то уж, разумеется, станет повеселее, — всё тот же бодрый посыл.

— Обойдёмся без секса, — некогда поющая дива.

— Оксилия, — светлую магичку я впервые видел без улыбок и вежливостей, — Мне кажется – он ничего не понимает.

— Он понимает, просто по-своему. С пониманием проблем нет – напрасно пытается дать себе отчёт.

Я понял – осознал. Много что понял и много что осознал. Резко, разом…

— Он реагирует, — Ксеп.

— Ну конечно, реагирует, полсловаря в его голову разом загрузили, ещё бы он невозмутимый лежал. Его похмелье ещё рубить будет весь вечер, — батя «неистовствовал» (о, какое слово!).

Чёрная ушла, белая погладила по голове, батя хлопнул входной дверью, Ксеп улыбнулась.

Улыбнулась и Амалия, продолжая гладить.

— Видишь, всё хорошо, не гнушайся.

«Нежность».

Я «бухой»…

Часть 2: Вот так всё стало

Глава 1: А так я осознал что есть я, кто, где и когда…

Я снова открыл глаза.

Мягко, но не очень.

Диван.

Ноги.

Амалия спит, я на ней. А перед – стол.

Рядом Амалия… рядом нет Лиона.

Умер? Неужели я умер?!

Нет, жив. Неприятно…

— Ты чего ёрзаешь? – белая приоткрыла глазюки, — Выспался?

Да… я «выспался»…

— Да.

— Ну ты задал, конечно, — она улыбнулась мягко… как солнышко. Греет.

Молча: луп-луп…

— Рада, что тебе понравилось. Пообедаем вместе?

— …

— Нет аппетита? – она улыбнулась ещё явнее.

— Давай.

— Ура, ты прям герой, — её это забавляло.

И мы едим. Только вдвоём.

Чем же наслаждаться больше…

— Эй, — омрачилась, — ты же больше не будешь так делать?

— Нет, — без колебаний.

— Мы очень надеемся. Ты меня лучше понимаешь? – улыбка окончательно сползла.

— Да, ты – Амалия. Я тебя понимаю.

Королева покривила.

— Эй… — заморозилась.

— Что? Не стоит тратить нервы, ты мне ясна.

— Понятно, прости, если расстраиваю тебя, — вежливо пыталась улыбнуться.

Она кривит. Это не так. Говорит не то…

— Эй, просто скажу тебе то, что больше никто не скажет. Не надо злиться, расстраиваться, обращать внимание на себя. Здесь многие не очень довольны происходящим, но у нас нет силы. У нас нет «власти»…

Вот это слово…

— Не то состояние – другая консистенция, понимаешь?

— Зря дополнила – понимал.

— Ах да, прости, — и снова белая неловкая улыбка.

Лион был прав. А кто мы такие? Что я могу изменить? Что я могу сделать? Я ничего не знаю, ничего не могу понять, как я могу осуждать?..

Королева позволила мне подумать, не прерывая.

— Я понимаю. Я ничего не знаю, мало что понимаю, мне не стоит лезть в дела людей, которые разбираются, я могу это принять…

— Эй… — эта дева аж затрепетала.

— У тебя будут проблемы, если этот номинальный отец узнает, что я делал что-то не так? – за неё искренне переживал.

— Пф… пха… пха-ха-ха-ха! – её растрясло.

Она полусогнулась.

— А ты хорош! Мы всё переживали, что ты ничего не понимаешь, а ты соображаешь получше нас! – святая дева не могла перестать смеяться, пока глаза не воссоздали капель.

— Мы сыграем… — я потвердил, — мы обязательно потом сыграем…

Она немного напряглась и выражение её лица немного подутихло, но подача осталась прежней.

— Во что сыграем? – поинтересовалась.

— … — а я остался молчать.

Эту идиллию нарушить – преступление.

Мы доели. Помыли. Вышли.

На диване сидел Лион…

— Ты доставил всем кучу неприятностей! – его речь была резка и недружелюбна.

— Лион, мы все виноваты, — напросился конфликт рыжего с белоснежкой, разрешённый мною.

— Нет, Амалия, виноват я. Лион – будем делать, что должны – драться, пока есть время. Чтобы Амалия больше не переживала, — я взял слово и дал его…

— Да, хорошая идея, драться, пока есть время, что ж, пойдём драться, — он подтвердил.

И мы дрались. Били морды друг друга. Роняли друг друга. Швыряли друг друга через всё помещение (так делал я, он не мог). Это было весело. Мы узнали, что если долго бить меня, то убью я. Меня убить сложно, мне – очень просто…

***

Ужин. Стол обделён Куржом, Люцией и Катой.

Центр залы. Стол. Ката и Люция на месте, Куржа ещё нет.

Его отсутствие пропустить просто. Даже когда он есть – его не увидеть. Вечно занят, вечно в комнате.

— Амалия, Барб – завтра присоединяетесь к Кате и Люции. Работа не сложная. В гетто северной части города засела неприятная группа людей, маскирующихся под бездомных. Курж сейчас с ними. Подтверждение того, что это наша цель было получено. Ваша цель – избавиться ото всех. Можете не разделять, кто наша цель, а кто нет, просто уничтожить всех, — Ксеп не дрогнула, — Лион будет на подхвате – запасной игрок. Не будет опускаться в трущобы, но будет предохранять от неожиданных эффектов снаружи.

Все всё поняли, вернулись, комната.

— Я буду спать. Устал, пока боролись с Эйем, — брякнул рыжий и помолк.

Ворона упёрлась в своё море текста, белая присела на угол кровати.

— Эй, чем ты займёшься завтра? – молвила принцесса.

— Буду сидеть, лежать, есть и смотреть в окно. Этот двигающийся квадрат очень поглощает, когда смотришь в. Спокойно. Смотреть можно вечно.

— Да, наверное, — странная улыбка, — Оксилия, не бросай уж завтра нашего общего приятеля.

— Скорее уж он бросит меня.

— Нда… — крем для глаз замялась и разговор был расстрелян.

Сон.

***

Лион передал с утра привет:

— Ты – худший из нас!

Надо научиться открывать глаза раньше него.

Еда.

Зала.

И все ушли… диван. Ксеп – энтузиаст, совершенно игнорирует моё присутствие.

Сидеть…

Да.

А что я здесь делаю?

А что мне делать в другом месте?

Что мне делать?..

Никто не сказал, что мне делать.

Они знают жизнь – я нет. Они знают, что мне делать – я же не могу знать…

— Эй, ты чего? – до меня снизошли.

— Я… живу.

— Да, ты живёшь, а почему здесь?

— А где мне ещё жить?

— Действительно. Ты не думал, почему ты не работаешь сегодня? Работа-то идеальная для тебя, — пташка защебетала.

— Вы знаете – я нет. Ты знаешь больше – ты знаешь лучше.

— Есть что-нибудь, чего бы ты хотел? – малышка координатор сняла очки.

— Смотреть на Амалию.

— Ахах, да-а, — искренний смешок, — она у нас такая… притягивающая… А когда не можешь смотреть на Амалию?

Смягчилась.

— Бросать Лиона, — брякнул честно.

— Этого хочет каждый. Мы тебе завидуем, — ирония, — отдохни, Эй. Сегодня тебе не нужно бросать Лиона и смотреть на Амалию. Расслабься. Ещё поспи.

— Да, — спать, значит спать.

Посмотрю в квадрат перед тем, как спать.

Ничего нового. Тот же двор, те же люди, те же маленькие люди… что же они делают? Бегают, прыгают… Для меня? Для себя. Им кто-то сказал. Или они те, кто знают всё сами? Это не важно – я не тот. Мне не думать, если они такие-же… не мне думать, если они выше…

Комната, кровать.

— Эй… — я услышал голос, который хотел бы не слышать никогда. С кровати по диагонали. Чёрный голос… чёрной принцессы, — Что ты думаешь?

— Я думаю, что нужно отдохнуть…

— Тебе сказала Ксеп?

— Да.

— А… как ты думал до этого?

Как?..

— Я думал, что придёт Амалия и Лион.

— А… если они не придут?

Они могут… или… не могут? Амалия… Лион.

— Амалия может лечить, Лион атакует издалека – они придут обратно, — уверен.

— Да. Скорее всего так и есть…

Спать.

Нет… если Ксеп думает, Амалия лечит, я убиваю, а Лион убивает издалека… Барб как я… а…

— Оксилия, а что делаешь ты?

***

Я решил тогда убить эту суку. Если честно, она страшно выбесила меня на первом задании, а во втором ни хрена не сделала, я даже не видел её, а возникает по поводу и без. Что она вообще здесь делает?

Да, меня, несомненно, немного раздражало, что я ничего не понимал, но она просто маячила перед глазами и…

***

— Ты же просто ходишь… — я сказал.

— Да, хожу. У меня есть ноги.

— Почему? Ты ходишь…

— А почему ходишь ты?

— Мне надо, когда говорят…

— Мне тоже, — ей смешно.

— Не ходи, если это опасно… ты не бессмертна.

— Эй, что опаснее? Не пойти, когда сказали, что надо пойти или пойти, когда рядом есть ты, который поможет, хотя мне не стоило идти?

В итоге, даже она ничего не может сделать…

— Я не дам тебе умереть, Оксилия. Если ты идёшь со мной, то не стоит бояться, только не отходи.

Такого звонкого смеха ещё стоило добиться. Это было непросто…

— Эй, ты тоже, ведь, не бессмертен. Просто более живучий. Но хорошо, в следующий раз буду меньше переживать за себя, — лик… ликовала.

Лучше бы позаботилась о себе сама…

Я уснул…

Открыл глаза. Чернобошкой нет. Квадрат с людьми, кухня…

— Эй, мы тебя ждали, — сообщила отрада и рыжий удавился… хотел сказать побольше неё…

Ужин.

А ведь есть Лион. Есть Амалия. Есть Люция. Есть Оксилия. Есть Ксеп. Есть Мнемоника… Они есть всегда, уверен, а я есть не всегда…

Обед. Зала.

— Курж, Ката. В этот раз всё будет намного сложнее. Группа, аналогичная нашей. Вам нужно выяснить, кто их координатор, кто их стратег и кто их синхронизатор. Они вечно передвигаются. Рекомендуется держать дистанцию. Влиться невозможно – коллектив полный и сформированный, люди не простые. Пока не будет более точной информации – кто есть кто – это основной план. Пока от вас не поступит более определённой информации – все дальнейшие действия будут приостановлены

Отбой. Квадрат.

— Эй, сегодня я устал, так что пойду отдохну. Завтра позанимаемся, — бросил конопатый.

— Лион.

— Что тебе?

А, действительно, что ему?

Дома дни. Он… я… что делать, жизнь?

— … ты что делаешь, когда один?

— Это ты у нас тут совершенный боец! Не тебе такие глупые вопросы задавать. Я тренируюсь, чтобы от меня была польза, а ты ничего не делай, понял? Раз задаёшься такими вопросами. Эй, ты кто такой, чтобы решать, что себе делать? – ржавый вопрос – гнилой ответ.

— Эй…

— Да. Ты не Ксеп, не Амалия, и, тем более, не Оксилия. Так что жди, пока тебе не скажут, что делать. Пока нечего делать – ничего не делай! Тебе же нравится смотреть в окно? Вот и смотри! – громко.

***

Завтрак. Окно. Драка. Обед. Окно. Ужин. Окно. Амалия. Сон.

Завтрак. Окно. Драка. Обед. Окно. Ужин. Окно. Амалия. Сон.

Завтрак. Окно. Драка. Обед. Окно. Ужин. Окно. Амалия. Сон.

Завтрак. Окно. Драка. Обед. Окно. Ужин. Окно. Амалия. Сон.

Завтрак. Окно. Драка. Обед…

***

Ката снова на месте. Зала.

— У них есть явный один лидер, — зазвенела коричневая, — но однозначно сказать, кто руководит планом действий сложно. Он за собой ведёт. Живут и перемещаются исключительно по крышам многоэтажек. Курж сейчас спит крышей неподалёку от них, без присутствия, так что оценить обстановку не представляется возможным… — перебита.

— Никогда не смотри глазами Куржа и не пытайся управлять его телом, когда он скрывается – обнаружишь его, — гадкая утка вставила.

Ката зыркнула в неё пусто и молча.

— Такими темпами сегодня ночью они пересекут границы города. Их направление не меняется, — кончила.

— Тогда о способностях, две дамы из отряда обладают способностями, похожими на способность Куржа и Каты – взаимная сенсорика, способны прыгать на очень большие расстояния, у одной в качестве оружия сенсорная плеть, она может управлять ей осознанно, будьте крайне осторожны, это отрывает куски от людей только в путь, — девоцка с каре снова сняла очочки и трансформация завершилась, — у второй из того же материала одежда, если она вас коснётся, то ваш кусок потом обратно только пришивать…

Что ты несёшь?

— … эту пару оставляете на Эйя – они самые опасные и совершенно бесполезны против него. Парень с чёрными волосами и глазами – медик, может насылать проклятье, но только на одну цель – эффективен против одного, так что против него идут Курж и Ката. Тощий парень с жёлтыми волосами и глазами – снайпер. Лион, убить его будет весьма проблематично, просто отвлекай его, не давая стрелять по другим. Ни в коем случае не раздражайся на него и не позволяй ему с собой разговаривать и подходить близко – он болен вампиризмом. Самый простой способ его убить – полностью расплющить, его свойства немного напоминают свойства Эйя, но не в такой гипертрофированной форме…

Охереть – тривиально…

— … дальше два парня брюнета – убийца и воин. Рекомендую Люции и Барбу держаться вместе и держать их вместе. Кода кто-то избавился от своей цели – помогаете другим, но не подходите к Эйю и его целям. Если они движутся к вам – бегите. Если они объединяются или вы не можете разбить по указанному построению – не вступайте в сражение. Если каким-то чудом вы прикончите вампира, Лион может поддерживать Эйя издалека. Не иначе.

— С чего ты взяла, что они примут навязанное нами построение? – встряла женская из голубков.

— Они ничего не знают о ваших способностях, так что не смогут трезво оценивать обстоятельства. Самое главное, разделить сестёр с остальной группой. Пока сёстры не поймут, что не могут убить Эйя, они не будут активно пытаться перемешаться с остальной группой. Скорее всего Эй также ничего не сможет им сделать, но ваша задача проредить их группу как можно сильнее к моменту, пока они не потянутся к остальным, — чик-чирик чик-чирик.

— Тогда у меня есть ещё пара вопросов, Ксеп, — ко-ко-ко.

— Задавай.

— Почему, — лицо Каты абстрагировалось, — их группа по составу и способностям так напоминает нашу?

— Этот вопрос не касается дела! – ржавый.

— Уткнись, Лион… мне тоже очень нравится этот вопрос, — оживилась антагонист нашей стратежки.

— Я не знаю.

— Остерегайтесь ещё и жёлтого. Он часто ходит уже заряженный, — допилила картину метка дьявола.

— Если экстраполировать их направление и учесть скорость, то к тому моменту, они будут недалеко от пятидесятиэтажки – самое высокое здание в районе. Рекомендую Эйю перенести место баталии туда, туда вы и высаживаетесь. На этой крыше нет никаких препятствий видимости, так что кнут будет хорошо проглядываться. Амалия и Оксилия – поддержка операции. На месте слушать Оксилию. Отбой до вечера. Выступаете во время начала ужина, ужин переносится на два часа раньше.

И мы отбились…

Окончательно………

***

Мы ели… молча… всё на грани ненависти. Какие страшные лица.

Ребят, вы ещё более унылые, чем моё существование.

Брать оружие… какое оружие? Моей пользы нет, факта, что Лион поможет мне не так уж и много… бить.

Мне всё равно, скорее всего буду отвлекать – не больше… но.

Я распихал все ножи, как только мог по рукавам, ногавам и телову. Пистолеты в трусы, и…

— А ты сегодня будешь очень опасен, Эй… — Люция заметила мой самый большой нож. Длинный, с моё тело, тонкий и резкий, как присутствие чёрной бестии.

Он был оставлен в руках.

Зала.

Ката подошла к Люции, и они соединились губами.

К Лиону.

К Амалии.

К Барбу.

К мне… засунула в меня говорительный прибор… это… бессмысленно приятно…

К стратежке.

— Эй, ты ещё не понимаешь, но теперь некоторое время сможешь прыгать и бегать очень высоко и далеко. Эффекта должно хватить более, чем на полдня, — каре-головая прояснила истину.

— Да.

— Мы надеемся, вы все вернётесь.

— Да, — я ответил за всех.

Кроме себя.

Мне было до фени.

***

Мы вышли, долетели до крыши и…

Глава 2: А вот так я узнал, что есть «потеря»…

— До них триста метров, они меня не заметили, — был Курж.

— Отлично, Эй – перебираешься воон на ту крышу, — бесючая указана направление на самый высокий дом, — Надеюсь, ты допрыгнешь с первого раза. А я посмотрю на всё отсюда – полетели.

Все разбрызгались «пульверизатором».

Стоп на крышу. Прыги-прыги удался.

Я осознал, что надо биться головой о ограждение крыши.

Я бился.

Боли нет… чувств нет… причастности нет…

— Что ты делаешь? – спросил жёлтый.

— Я – заряжаюсь. Ты был готов, а я – нет. Но. Я… лучше. Могу бить сильно, нужно пробить через себя.

— Хорошо, что я родился раньше, значит…

— Я заряжаюсь бесконечно, ты не будешь иметь возможности меня убить, — продолговатый нож воссиял на него.

— А что насчёт нас? – женщины.

Бэйт удался.

— Так и один пришёл? – желторотый.

— Меня хватает и одного…

О его башку отскочила здоровенная пуля.

— А пиздеть ты горазд, — разворот и выстрел…

Без оружия, он просто рушил пространство своей атакой.

Ещё пуля в него, он спрыгнул наружу…

Я резко развернулся, но уже лицом в полу.

— Действительно, упал. Весь… обычно наземь, после такого, оправляется лишь верхняя половина тела, — девичий запал.

Зубы – бетон. Смех. Игнор…

Мой живот овивает круглая змея.

Швырдь… и я лечу в край крыши.

Тупухь – удар.

Две сестры – два лица. Намного моложе нас. Озорные. Весёлые…

Я знал. Знал, что они будут здесь. Ведь… я тоже заряжаюсь – меня тоже нельзя убить. Стоит им это сказать, как сильнейший из шести будут здесь пытаться законопатить меня вниз.

Скол. Мой длиннейший, из ножей, отправился к праотцам, курить вечность.

Цок, и он отправился из моих кур вниз с крыши, без моих рук, которые пока со мной.

Удар… хотел быть сзади, но так бил Лион, и я знал, что так бить можно – присел… низ… хвать… хотел бросить вниз, но дева была схвачена шнуром другой.

— Неприятно. Раз ты её так зашвырнул, то дури в тебе немерено, — она потеряла лицо, — Выходит, я тебя и проспонсировала. Слабо. И как же тебя бить прикажете?

— Бей меня прямо.

— Ой, мазохистушка у нас тут образовался, да я бы и с удовольствием бы отхлестала тебя до изнеможения, да вот только, не приносит это удовольствия, когда ты такое счастливое лицо делаешь, — с чего лицо потерял и я…

Они встали, я побежал в…

Хоть на миг задумаются, что не смогут со мной и конец.

И… я в воздухе.

Лечу.

Не по своей вине и воле… просто вверх.

Куда и как – а кому же знать?

За ногу держит плеть-змея. Из меня вниз летят ножи.

Птух. Другая крыша.

Мерзко. Там было нет препятствий и шнур был мне есть смерть. Здесь стоят помещения крыши…

— Неприятно? Моим друзьям сейчас тоже очень неприятно.

Меня вытолкнуло сзади что-то страшно вперёд.

Их же две…

— Смерть тебе… — она «анонсировала».

Я крутился на одной ноге вперёд, пока летел.

Меня хотели вертеть дальше, но я хватал вторую, без шнура и кидал, что было сил, вдаль.

Она улетела.

Так, что не понял даже я.

— Ну ты и гад – она же девушка. Чёрт, и пристало теперь мне её спасать! – вторая распалилась и швырнулась в том же направлении.

Я прыгнул за ней и… летел. Вперёд и на то расстояние, что хотел.

— Сука, да ну ты ещё и летаешь, пиздец! – швырнула в меня конец – я мог нагнуться, но меня ошпарило в спину, — Да гнида, чтоб ты сдох! – меня хватало и кидало вниз.

Такой шмяк. В самый низ домов, о землю. Такооооой шмяк. Что теперь… я разрушу просто всё.

Прыг туда. Крыша. Две суки.

Меня опять злит, знать бы, что это такое, что я ничего не могу.

— Да когда ты ж уже отвалишься-то, наконец?! – швырдь концом, отлетел в сторону сам, меня хватанула вторая за шиворот и кидала в пол.

— Кайя, бесполезно, мы его только заряжаем! – она орала.

Лицо второй поискозилось в невнятное.

Да и первой омрачилось мальца.

Она стояли молча, но я понимал, что они говорят.

— Да ну это нереально! Что за грёбаный хрен? И как ты предлагаешь?..

А вторая меня ухватила за шиворот и швыряла опять… бы…

Но я хватал её, наступить смог одной лишь ногой, создав полукруг телом, пред падением и, тем самым, заставив нас лететь вдаль месте, хватавшись друг за друга.

Она не может как я – её надо опустить, и она умрёт. В долёте до другой крыши, я старался её отпустить, как мог, но она была хватавшиеся, что было полезно ей, но бесполезно мне.

Мы прилетели моею спиной в построение на крыше, на котором виднелись провода и каркасы.

Вся сила её сжатой руки дала мне в лицо, удар, другой…

— Да сдохни ты уже, наконец!

— Остынь! – вторая уже стояла сзади, её змея держала бившую меня вверх ногами, что капли крови с её разбитого лба текли на пол.

Меня «контузило». И… я кричал…

С боли внутри, с невозможности ничего сделать, со слабости, с перенкопившиеся силы, с безмолвия и молвы.

Змея распустилась и та, что сверху рухала в меня.

Хлоп – я стрелял, но она меняла направление…

— У него пистолет! – рёв садистки, что держала верхнюю за ногу и перемещала надо мной.

Мне нужно не дать им отвлечься, думать о других, дать им возможность помочь.

Вторая спустилась в меня, да вдала кулаком так, что я отлетел в прошлую стену ещё прочнее, чем влетел в неё с того прыжка, а первая исчезла из того, что я мог видеть.

Нет!

Вторая хотела в меня вдать в меня ещё, пока я был в стене, но мне нужно было уже хоть куда-то всё деть, я хватал нож с рукава, что вынудило её лететь правее и попасть мне в руку. Я просто заземлил её тело.

Она впечаталась в пол, и, надеюсь, навсегда.

Из-за конструкции за спиной (и с того, что оно за спиной), я не увидел змеи, что обвилась вокруг ноги и швырнула меня вдаль, в другую стену той же крыши позади.

Это была первая с плетьёй, когда вторая, в крови, шла на меня медленно, с разрушенным гневом лицом.

— Не бей его, — слышалось с первой, что стояла на плетённой конструкции на доме.

— Тебя сейчас током убьёт, если продолжишь на этом стоять!

И первая спряталась за домик на крыше, в который я влетел.

И в меня вдало ещё по полной.

Разряд… удар… «молния».

— Зан, ты как? – голос Кайи за спиной.

— Сэм, Лош и Криж – на повале, остались только мы! – он кричал без ненависти. Просто громко, чтобы перебить гулы битвы.

Меня снова обдало жёлтым сиянием.

— Я буду его бить, пока не разорвёт! Деритесь с другими! – он стоял у плетённой железом конструкции и посылал в меня жёлтый свет.

Справа Курж, который кидает нож в того, что на плетёнке.

Да, точно, я же могу кидать.

И я швырнул нож из рукава. Такой силы и скорости не ожидал сам, и враг был вынужден спрыгнуть.

— Мы вас всё равно поймаем! – этот голос ни с чем не спутать, не сравнить – ходячая страта… — Эй, держись подальше от трансформаторов, ты и так перезаряжён, используй это для быстрого перемещения и погашения импульса от резких остановок. Эй – беги прямо, Курж – огибай постройку! – а сама прыгнула прямо на «трансформатор».

Пошла вон!

В неё летел шнур, я и мог только стать перед ней… глаз и резкая боль…

Просто невыносимо больно – это невозможно терпеть.

Сука… что ты здесь делала?!

Нет, хватит, глаза открылись, но правый ничего нет. Света нет… видно всё да левым…

— Прости, — эта стратегическая блядь просто улыбнулась и поскакала.

Бойко. Задорно. Игриво. С улыбкой на лице.

— Ха-а, — секундный выдох, взгляд в небо…

Ей… весело… она просто играет.

Ей так легко, она просто не вдупляет, что происходит.

Она считает, что есть в полной безопасности как… «дома»…

Дура… как же бесит… ненавижу её похуизм, так… завидую…

Страшно больно, глаз справа изображения нет. Другим отсюда вижу, как она скачет далеко сюда с Лионом. Опять сейчас пришарахается, как невовремя!

Сказала бежать – я бежал.

Я летел вперёд нереально, но безплетьевая исчезла.

Отскочила пуля – Лион сам не ожидал от меня такой скорости передвижения.

Сзади хлоп, и жёлтый отскочил… трансформатор горел пламенем. Тот, что был ближе ко мне, с которого исчезла наша ворона.

Что-то случилось. Я осознал это.

На поддержку Лиона больше не рассчитывать.

— Да, Эй, — чёрная позади, — На поддержку Лиона больше не рассчитывай, у нас там труп сражается. Убийца более живучий, чем мы ожидали и с сюрпризом, это займёт ещё некоторое время.

Какого хрена вы здесь делаете? Какого хрена здесь делает ведьма?!

Ката прилетела здесь.

— Уйдите все – они мои, — говорил я.

— Ты с ними ничего не сделаешь, — самодостаточная брюнеточка.

— Ката, оббегай слева, Эй – беги всецело в это помещение, над которым второй трансформатор и всей силой просто разрушь его.

Я бежал… летел… парил.

Просто распластал руки и влетел в это здание (что вообще здания делают на крыше?).

Лишь бы умереть…

Хлоп, жёлтый просто отлетел вверх.

Что было сил – я разрушил… насколько стало легче.

И просто повис в воздухе. Снова держит плеть – летит нож с Куржа в держательницу. Ослабила. Резкое движение и летит нож и с меня, что был у левой ноги, шатенчатая с прыжка летит в ту, что мы метили и… плеть моя ослабела, мигом настигнув её.

Да пошли вы все нахер!

Курж перестал мне помогать, а потом изо моей видимости долетела верхняя часть Каты, окрашивая алым пролетающееся за ней.

— Эй, беги за… — её прервал громкий раскат справа, — дом, тебя там поддержат огнём, — слева снова возникла дрищавая мегера.

— Вы зря думаете, что поймали нас! Этот гад ничего не может, просто под ногами болтается, вам всем пиздец, вы все нихера не можете! – сказала вторая, без плетьи, я схватил её сзади, но меня снова обвили за ногу и поцеловали мною пол.

Как же больно… хочу умереть…

Они отпрыгнули выше, я стрелял из второго пистолета, не попал.

Не вижу, как стрелять одним глазом… дрожат руки, пошла слюна, больше не могу держать это…

Жёлтая мразь показала на меня пальцем в чёрную слева…

Хоть ты не сдохни!

Закрыл. Меня раскатило так, что просто из глаза боли пошла искра.

Вскрик, что будоражит в кости… мой вскрик.

Они улетели.

Никто не бежал за ними.

Всё за спиной сдуло моим прошлым движением, что было всей силой, что была во мне. Там был и низ Каты, но этой части дома больше нет.

Лицо Куржа говорит тишину.

Крышу посетил идиот.

Лицо ржавого, который только прыгнул в нас, было не лучше… все стояли здесь, но я… я:

— Нам надо их догнать, — процедил через себя, как это не было больно.

Стратегическая особа заулыбалась и весело закивала, но остальные застолбенели.

Левая рука короля зверей (просто выкусите, что я выяснил!) полностью расходилась пополам, начиная между третьим и четвёртым пальцем и до самого основания плеча. Она болталась просто, чавкая, когда половинки соприкасаются. Шатен лишь молча смотрит вслед удалающимся пейзажам врагов… альбиноса просто нет.

— Нет, Эй, мы останемся здесь, — мой домашний бросатель.

Фух, и моя светлая вожделенная мечта теперь тоже на крыше:

— Барб будет жить. Завтра уже придёт в себя.

Курж её пялил.

Белая королева подошла к верху Каты.

— Нет, Курж, увы, я ничего не могу здесь уже сделать. Её души в этом теле больше нет, и её не вернуть. Я могу починить тело, но не вернуть душу, — Амалия склонила пред ним голову, — Ката, сегодня ты не вернёшься… — сказала она очень пушисто.

Прыг-скок на крышах до самого дома.

Зала. Стол…

— Оксилия, как так вышло, что вы упустили троих? – карэбошкая была спокойна, но напряжена.

— Это хороший результат. Я ожидала больших потерь. Неожиданным было то, что они перешли на крышу с трансформаторами и их вампир расстрелял молнией Эйя с Катой. Эйю-то ничего, а вот Ката и пропустила плеть, — лицо её произносит факты, что ей плевать, что же она там для себя думает?.. Кха… — У их убийцы оказались ножницы, к чему мы не готовили Лиона.

— Ножницы? – уточнила та, что с покоцанными волосами.

— Ну да, которые карманные ножницы. Можно держать в кармане, но на момент удара принимают любой размер. Тупая часть наносит сильные повреждения тупого характера, острая без особых проблем режет почти всё, что надо, если энергии держащего хватает.

Лион действительно сидел рукой в плотной белой ткани, всецело опутавшией его левую, утолщая её в разы, не давай сгибать.

— Понятно, — Ксеп перевела безучастный взгляд с рыжего, — Да, там был один ЦОД в радиусе, но это было настолько далеко, что я просто не учла, что бой может затянуться и туда… — девоцка подуныла.

— Они просто дошвыряли Эйя дотуда. Ката, Курж, Лион и Люция там недалеко уже давно били жёлтого, что закончилось плачевно для слабейшей из них, — заявила мракобесие и встала.

— Почему у Эйя один глаз раздроблен и смотрит в другую сторону? – кратковласка перевернула взгляд на меня… это было отвращение?.. боль?.. сожаление?..

— Да, его ему раздробило плетью, Эй, твоя кожа способна поглощать невероятное количество энергии, не пропуская энергию в урон, но вот глаза, когда они открыты, совершенно не защищены. Будь аккуратнее. Амалия, дай Эйю один глаз Каты, — чёрная пошла к лестнице.

— Да уткнись ты уже наконец… лучше бы тебя забрали, чем её. Тебя хоть никому не жалко здесь, — вся снова та же ненависть, — Это же ты там всех собрала! Ты рассчитывала на большие жертвы? А что Себя любимую не принесла? Да иди ты и сдохни уже хоть обо что-нибудь!

— Люция, с изначальным положением у нас не было и шанса, и ты это понимаешь! Нас снова разрулила Оксилия, и если ты это признаёшь, то плевать мы хотели на твоё мнение! – всё как обычно…

— Да тебе вместе с ней и дорога, если похуй на то, как она к нам относится!

— Это её дело, как она к нам относится, твоё дело слушать её и делать, что надо! Если по её стратегии ты должна умереть, значит ты идёшь и умираешь, чтобы мы достигли цели!

Чёрная просто удалялась.

Объект беседы просто ушёл спать.

За один прыжок оказался за периллой второго этажа и скрылся в местном коридоре.

Пылкая взлетела, аж диван развернулся и завуалировалась в коридоре своей комнаты.

— Отбой.

Все сидели, а я пошёл спать.

Отбой – есть отбой.

— Лион, нам сказали отбой – пойдём отбой.

Его глаза проширились с этого и поплыли во взгляде.

— Да, ты прав, мы идём спать, нам надо набираться сил, только иди мойся перед этим, ты хоть видел себя! Хрен тебе, а не сон, пока не будешь иметь вид, в котором можно лезть в постель! Ради тебя одного её никто стирать не будет!

Я не понял ни черта, но помылся.

Часть 3: А вот так я начал медленно меняться…

Глава 1: Так я впервые подумал

Когда я открыл глаза, оранжевая башка ещё лежала. Ну да, лежала, просто пялила потолок и не шевелилась. Огромный «бинтованный» весь кусок руки лежал рядом. Белой башки вообще нет, чёрная пялит книгу.

Я встал и вышел. Окно. Мерзко смотреть. Иду в залу, сажусь на диван, Ксеп нет.

Правый глаз в бинте – вчера Амалия в меня засунула другой и надела на него бинт.

Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу.

Противно. Хочу закрыть глаза, но могу только один…

Дверь входная – номинал с каре-головой.

Смотрит в меня как в чучело.

Подошли.

— Эй, что ты здесь делаешь? – начала девоцка.

— Сокрушаюсь, — посмотрел на отца ответным для него ненавистным взглядом.

— Я смотрю, ему намного лучше, — сказал он ей.

Я здесь, «чувак», говори со мной о мне, а не с ней.

— Да, он спас Оксилию вчера несколько раз, без него никто бы не выжил, мы даже его не поблагодарили, — планировщица.

— Оксилия моя благодарность, — вклинился.

— О, даже так, молодец, — прошёл к дивану напротив, потянулся, погладил мне бошку, сел напротив.

Оставь себе.

Ксеп села на своё место.

— У Эйя уйдёт ещё время на то, чтобы научиться пользоваться собой с умом, но в бою он действительно очень хорошо соображает, думаю, нам просто не хватило времени на то, чтобы он хорош набрался опыта. Всё было настолько быстро и спонтанно. Противники сильно превосходили нас, — опустила голову.

— Да, но задача не требовала отлагательств. Они были здесь и надо было что-то решать. В любом случае, надо работать дальше. Эй, — ухты, обратился ко мне, — ты ведь сможешь?

— Да. Только… стрелять сложно одним глазом. Не попадаю.

Он был кончено шокирован.

— Понятно. Ксеп, сколько ещё будет его глаз заживать?

— Дня три. Мы пересадили ему глаз Каты, пройдёт некоторое время, пока его аура примет его. Амалия сказала, что ещё раза три нужно будет проводить синхронизацию. С рукой Лиона всё намного проще, она хотя бы его. Амалия срастила её, послезавтра уже будет как прежде.

— Папа, — обратился я, чего не ожидал никто, даже я, — Оксилия бессмертна?

Что читалось в их лице? Хах, что я их поимел. Просто хотелось спросить. Она сама не скажет – никто не скажет – никто не знает. Ксеп это не волнует, а он может ответить.

Батя не отошёл…

— Она ведёт себя, словно бессмертна. Я удерживаю, закрываю, кидаю, стою рядом. Я боюсь – она нет. Просто прыгает, бегает, веселится, играется, как дитя. Что с ней не так? Ты же можешь знать…

— Нет, Эй, она не бессмертна, как и никто из вас, как никто из людей. Она не сильна, но у неё есть сила. Её сила в том, что она верит в то, что ты не дашь ей умереть. Настолько верит, что не беспокоится за свою жизнь, — он… отошёл.

— Ну… — я затянул, ибо думал. Сложно ещё думать быстро.

Когда люди говорят – они так быстро соображают. Слова складывают… внутри думать можно медленно, не хочу думать быстро, блять…

— Я ей тогда… — как бы это сказать, — она тогда… — да как, сука, это сказать-то?! – мешается мне. Я не могу думать о задании, когда она маячит рядом, чтобы сдохнуть, не ставьте её со мной рядом, я не могу так нормально думать, когда постоянно нужно переводить на неё взгляд.

Глаза обоих широки, как никогда раньше.

— Я понял, почему она тебе укоротила тогда язык, при рождении, но ты хорош, друг. Ты очень хорош! Я тебя обожаю! Ты – мой любимый! – он встал и был открытыми руками друг о друга, — Охраняй её. Её жизнь в твоих руках. Сделай всё, чтобы она выжила. Старайся, Эй, думай за неё. Думай то, что она не может думать, смотри на неё, смотри в неё, живи с ней. Дай ей знать, что она была права, когда спасла тебя.

Спасла меня? Если я здесь, потому что она спасла меня, то…

— Она прокляла меня…

Я понял, что говорить больше не стоит. Говорить больше нельзя о ней… да… она стоит наверху.

Это немая подружка, ну спасибо тебе. Наверное, самая адекватная из нас, с которой действительно, уж точно, проблем с пониманием у нас не возникло.

Немое отстранённое лыбящиеся лицо стервы, возвышающиеся над ступенями.

— Иди сюда, Оксилия, — подозвал её батько.

— Нам нечего обсуждать, — оторвала она, но не шевельнулась, продолжая свой лыб.

— Понятно… тогда я пойду. Уяснил всё с ваших слов, — встал.

— Они были не в зоне наших возможностей, — каре обернулось горизонтально.

— Хорошо, что хоть кто-то уцелел, отдохните сегодня, кто завтра сможет – будет работать, — удаляется.

— Сможешь, Эй? – лыба сверху.

— Да.

— Отлично, тогда стратегия готова, — взвизгнула и ушла обратно.

— Ты ей что-то говорила о задании? – повернулся к другой и вопрос.

— Да, она ещё до этого задания была в курсе дела, что есть и другое неотложное дело. У нас очень много задач на последнее время, Эй. Поэтому ты здесь, — ответ.

***

Вот так мой мир зашевелился. Я начал их понимать – окружающих. Начал соображать, более не менее, что-то думать, что-то решать. Начал жить. Мне захотелось узнать, что будет дальше…

***

— В чём суть того, что будет завтра? – узнал.

Каре-головая помялась.

— Я иду один – говори мне одному, — ответил.

— Да, наверное… раз Оксилия не против, тогда слушай…

Значит она тоже слушает Окс. Стратег выше планировщика?

— … Ты будешь…

Я открыл глаза. Свет. Комната.

— Оксилия, ты чего? – голос белой башки.

— Я собираюсь спать, — голос мразоты.

Чего?

Я обернулся…

Окс стояла у кровати, без одежды.

Нет…

***

Как сейчас помню, как меня разрывало. Гротескная картина. Я нашёл это отвратительно прекрасным. Она восхитительна – идеальна – сумрачная бестия…

Как я оказался в комнате? Что мне сказала обрезоволосая?..

Я нихрена не понял, нихрена не понял.

Мгновенный ужас произошедшего смешался с тем, как выглядела малышка зло. Это было настолько же ужасно, но прекрасно – неописуемое… совершенно неописуемое чувство.

Букет…

***

— … красива… — выпало.

—  Эй! – крик благословения.

Ну уж нет… ощущая я это осознание неправильности, но нет, мой взгляд там, где он есть…

— Амалия, он ничего не понимает, — Окс напяливала одежду для сна.

Тух-тух-тух-тух-тух-тух-тух-тух…

Слышу в ушах. Смотрю. Слышу. Смотр. Слышу. Смотр. Слышу. Смотрю. Слышу. Смотр. Слышу. Смотр. Слышу. Смотрю. Слышу. Смотр. Слышу. Смотр. Слышу. Смотрю. Слышу. Смотр. Слышу. Смотр. Слышу. Смотрю. Слышу. Смотр. Слышу. Смотр. Слышу. Смотрю. Слышу. Смотр. Слышу. Смотр. Слышу.

— Лион, скажи ему! – мольба светлой кудесницы.

Ах ты сука!

Присел в кровати.

Рыжий безынтересно пялит потолок.

Пронесло.

— Оксилия сказала своё, — донеслось его фальцетом.

Я… чувствую себя неправильно…

Чёрная просто стоит и смотрит в меня… одетая…

— Спасибо, Эй, очень приятно было слышать, — задорная улыбка, лёгкий кивок, продолжает смотреть.

— Да, не бери в голову, — лёг, отвернулся. Её взгляд выносить невозможно.

— Хи, — сдержанный смешок.

Она это… «нарочно». Не знаю зачем, но она это нарочно.

Мы уснули.

***

Утро. Завтрак. Зала. Стол.

— Эй, тебе Оксилия всё расскажет, — очкастая. На этом все были свободны, как и она.

Я, Оксилия.

— Всё просто: твоя задача никого не убить, достигнуть человека вот в этой части дома и сказать ему, что ты искренне желаешь ему долгих лет, — она лыбилась и тыкала в карту от руки, — Тебя скинут на крышу, но ты, скорее всего, скатишься вниз. Твоя задача найти, как проникнуть в дом, проникнуть в него, а дальше тебе всё известно.

— Понял, — ответный взгляд из глазу в глаз.

Я обожаю эту улыбку – она прекрасна.

Она не обременена. Она милая. Она наивная. В ней ничего нет. Она просто есть…

Очень хочу ещё смотреть в это лицо.

— Давай, иди и работай! – задорно подкликнула, встала и пошла себе в комнату.

Я шёл на крышу, сел в штуку с крутящимися крестовыми палками и был выкинут, когда надо.

Летел. Упал в крышу, создав дикий шорх и бтуф, скатился и был таков.

— Что это было? – бла-бла.

В меня смотрят лица из окна… много… очень много.

— Аут, перерыв! – я поднял руки.

Пиздец, я попал. Их просто дохрена.

— Я пришёл сказать…

— Стоять! Ещё хоть шаг, мы будем стрелять! – из каждого грёбанного окна торчало лицо.

Я сделал шаг, пуля отскочила.

— Не стреляйте, я пришёл сказать…

Пуля отскочила. Отскочило две, отскочило три… Отскочило пять, десять… отскочило много, но они внезапно перестали отскакивать… перестали в меня лететь.

— Я пришёл сказать кое-кому, — наконец!

Пошёл ко входу, там было много людей, а у меня уже было много сил. Второй глаз и не требовался, одного за глаза…

Взял одного, размахнулся им, и кинул в остальных.

Страйк.

И я пошёл дальше.

Долго… очень долго я с ними дрался. Стало совсем темно…

Меня заряжали, я всё тратил. Заряжали – тратил – заряжали – тратил – заряжали…

Скончаемый круг, пока я дошёл до комнаты на третьем этаже, в другой части дома.

— Ещё хоть шаг, и я буду стрелять! – там был старичок. Не совсем добрый и в себе, но бодрый.

— Стреляй – убей и ты меня спасёшь…

И он стрелял – отскочила. Одна, вторая, третья, четвёртая, пятая, шестая седьмая и восьмая.

— Я пришёл сказать тебе, что искренне желаю тебе долгих лет, — выкинул, наконец.

Тишина.

Он стоит некалиброванный, без движений, страх слышен его даже здесь…

— У меня всё.

Развернулся и пошёл обратно.

Осознал, что нужно перелезть через ограду, выйти, идти, дойти до воды в земле, там появится крутящая палки машина и я был дома быстро.

Проход в залу… Номинал.

— Я думаю – это более эффективная стратегия, — разумеется, Окс.

— Это неосторожное решение, Оксилия, — батя.

— Вот скажи, Эй, что тебе сказал мужик, которому ты передал наше сообщение? – чёрная перевела.

— Стой, не подходи, я буду стрелять, — честно.

— И всё? – уточнил батько.

— Да, потом стрелял.

— Ты ему передал? – чёрная игнорила.

— Да и сразу ушёл.

— Ты или он? – нервничал мужик.

— Я.

— Ты неповторим! – заявила… с триумфом… встала и пошла наверх…

— Остаётся только довериться ей, — отец.

Я пошёл наверх. Комната…

— Амалия, ты можешь снять повязку Эйю, — рыжий отсутствует, чёрная читает, белая лежит в ауте почти…

— Ты уверена? – уточнила.

— Да, совсем уверена, — ответила.

И был я таков, мне сняли повязку и я… видел только пятна правой половиной лица…

Моргал, больно, режет, щиплет, чешет…

Морг-морг-морг-морг-морг-морг-морг-морг-морг-морг-морг…

Сомнительно это всё…

— Ты как, Эй? – душенька моя всё грела.

— Неприятно…

— Да, тебе будет ещё некоторое время неприятно, ты должен привыкнуть им смотреть. Завтра, к середине дня, всё должно пройти – ты будешь снова нормально видеть, — она мне улыбнулась.

Моя белая принцесса…

— Ухты, у тебя оба глаза карие, но один светлее, это так мило! – вскликнула чёрная, что уже стояла справа.

Мило?..

Она села и легла…

Я слова такого не знаю…

Лёг и спал.

***

Утро. Завтрак. Зала. Стол.

— Группа, похожая на нашу, — каре опять.

Все показали это, но никто не сказал.

— Эй, не волнуйся, так уже было и до тебя. Да – это непросто, но работа – есть работа. Не тебе решать, пока ты живёшь, — мой любимый рыжий.

Мы выслушали.

— Атака будет вечером, их семеро…

— У вас есть возможность решить всё легко и быстро – они сидят всё в одной комнате, Эй, кидаешь им туда гранату, вот и всё, — улыбка кармы.

— Да, но на всякий случай слушаете дальше: их семеро – два парня: брюнет может бить на некотором расстоянии от себя, нужно быть максимально осторожным с его размахами – попадётесь и частей себя не досчитаете…

… опять…

— … У второго два удлинённых ножа, которые заметно длиннее, чем кажутся. Также обладает способностью бить дальше, чем заметно, по опасности примерно на одном уровне – оба воины. Девка ретрансмиттер – абсолютно белая. Ваша первая цель. Без неё они будут намного слабее. Обладает исключительной внимательностью. Способна избежать почти любой атаки, поймать её будет крайне непросто. Абсолютно бесполезна в сражении, ключевая особенность – снабжать энергией окружающих союзников. Дадите ей поцеловать хоть одного…

Поцело… «целовать»… Даа… целовать. Так вот что Ката тогда… целовать…

— … пишите пропало. Ваша задача – прибить её до взаимодействия с любым из членов команды. В идеале, вы должны прикончить её ещё до начала основных боевых действий. Снайпер – блондинка – возвращает направленные в неё атаки. Не очень приятно, но способность сильно ограничена. Легко обходится очень сильными атаками, перенаправить которые ей банально не хватит энергии. Медик желтоволосая – больна вампиризмом. Не может ничего, кроме своей прямой обязанности, её энергетический потенциал сильно ограничен. Очень легко поддаётся переполнению энергии. Убить не так сложно – переполнить её. Координатор – рыжая девушка. Ничего не может – очень слаба, но может не дать себя отслеживать. Мнемоника не может читать рядом с ней, если будете слишком близко к ней, Мнемоника окажется в недосягаемости от вас. Последняя – самая неприятная из всей компании – коммутатор – шатенка. Может промыть вам мозги как угодно. Рядом с ней старайтесь ничего не думать, ничего не чувствовать. Все ваши слабости перед ней как ничто. Считанные минуты, и вы сделаете всё, что она от вас потребует, — девоцка снова надела очки и на этом разговор был окончен.

— Какой план? – затянул рыжеватый.

— Никакого. План решила на себя оставить Оксилия полностью, — ответила кратковласая.

Квадрат. Вечер. Ужин. Прощались. Полетели.

Я, Рыжий, чёрная, антогонистка чёрной, услада и белоголовый.

«Вертолёт», сука, так вот, что это такое…

— Эй заходит сверху, — никогда такого не было, и вот опять, — скорее всего там кто-то будет. Размажи прямо с падения. Берёшь гранаты, прыгаешь в трубу, оказываешься внизу и разыгрываешь гранаты. Если повезёт, то на этом всё и закончится.

Охеренный план.

И я зашёл сверху и упал рядом с блондинистой дивой, которая только охнула – в неё отправился нож. Она была оставлена на крыше, чтобы падение не смутило друзей. Граната. Труба. Спуск.

— Кто ты? – в меня смотрело пять лиц.

— Я – Эй… — обстановка, — Оксилия передаёт вам, — снял чеку с гранат в обеих руках, — что желает вам всем долгих лет… — гранаты брошены в обе стороны по моим рукам.

За едва ли заметным движением рук, трое ринули в окно, двое в дверь, но одна была сзади. Её увидел потом – её тело с шатенистой башкой.

Джекпот. Сначала сразу самого минус две.

Окно. Улица. Низ…

Рыжий сидит далеко – видит широко. Белый огребает от двух парней. На периллах дома дорожки снаружи, вдоль второго этажа, стоит белая маленькая леди и смотрит на происходящее снизу.

Перевела взгляд.

— А ты траблмейкер, мой друг, я не люблю таких, — и перевела взгляд обратно.

Низковатый детсковатый гнусавый голос.

Зашагал к ней, прыг, она на крыше.

— Отстань от меня, я совершенно не выгодный противник для тебя.

Внизу воззияла светлая башка нашей миловидной блонди.

А где Окс?

— Эй, спускайся, я один не справлюсь! – голос белого.

— Где Оксилия? – я.

— Она побежала в дом! Иди сюда! – звать меня.

Нахера ты это делаешь, слышишь?! Скажи мне, нахера?!!

Окно следующей комнаты, куда бежали те две.

— Эй, что ты делаешь? Ты нужен здесь!

Прыг в окно, нужно их найти.

Шелестил комнату. Следующую. Лестница… вверх или вниз, куда?

Немая молчит, чёрная дура рядом с кем-то.

— Мнемоника, она с ними?

Понятно – да.

Блять…

Весь верх чисто, но как это было долго…

Низ… Ещё низ…

О! лестница ниже низа, голоса.

Осознаю, что холодно – брешь. Комната ничего нет – пустота, громче.

Слышать всё…

— … да мы бы поверили вам с удовольствием, но откуда у вас средства на этот особняк? У вас есть деньги и нас это напрягает. Вы как-то существуете, знаете некоторых и обладаете возможностями. Смерть – далеко не худший исход происходящего, — чёрная.

— Да нам на всё это плевать! Зачем нам компрометировать себя?! Вы не видите, мы просто ходим жить спокойно! Зачем вы убили Серу и Дому?! Этот дом нам предоставил Восьмой, чтобы просто жить! – срывается тоненький голосок.

— Да, он такой. Ты понимаешь, почему мы вас экстерминируем. Надеюсь, вы не обижаетесь… — стерва.

— Эн, прекрати! Отзови их сейчас же, я тебя прошу, их ещё можно спасти! – пала на колени, — Я тебя умоляю, прошу, дорогая Эн, мы хотим жить, что нам сделать, чтобы жить? Мы просто хотим остаться жить, я клянусь тебе, что мы ничего не будем предпринимать ни против кого, что мы будем жить тихо, спокойно, откажемся от своих особенностей!

— Сегодня из вас спасётся только Рита, полагаю. Чтобы жить, вам придётся умереть.

— Почему ты так уверена, что против двоих из нас ты сможешь хоть что-нибудь сделать?

— Потому что уверена, что Эй уже здесь, да, дорогой?

Я стрелял. Умоляющей не стало. Рыжая бестия упала.

Окс швырнула нож в жёлтоволосую. Её жизнь испарилась мгновением…

— Необычный нож, Эй. Очень эффективен против поглощающих существ. При должном умении, им можно повредить тебя, — она улыбнулась, схватила нож из груди дамы, что стала шатенкой.

Её открытые глаза показывали недоумение, что сложно вкрадывалось взглядом в ведьму, но было всё лишь иллюзия.

— Пойдём, твои друзья ждут.

Верх.

Два трупа…

— Что ты делаешь, Эй?! Мы еле справились! – рыжий взлетел тут же.

— Оксилия была одна против двух, она не может драться…

Она прошла мимо к центру двора.

— Хорошо, белая сбежала?

— Да конечно сбежала! Нас было двое против троих, включая ретрансмиттера!

— Эй убил троих.

Достижение.

Лион заткнулся, наконец.

Принцесса, альбинос и конопатый целы.

— Всё хорошо, Эй меня спас…

Мы вернулись домой.

— Все живы, — провозгласил недовольный.

— Хорошо, — приняла малышка координатор, — Все исчезли?

— Нет, сбежала белая. Но она в одиночку бесполезна, так что всё хорошо, — чёрная.

Посиделки за столом – бесполезная болтовня. Окс оправилась к себе. Достаточно быстро я пошёл за ней.

Не понимаю, но… хочу видеть, как она готовится ко сну…

Да, она готовится ко сну, я смотрю внимательно. Сижу на диване.

Что же…

Рыжий просто вошёл, безынтересно прошёл к кровати, отвернулся и завернулся.

Как?! Что со мной не так…

Окс лыбится, как всегда, но нет, немного по-другому.

Что же ты думаешь, «деффектная»…

Как я так…

— Эй, тебе нравится? – обратилась.

— Да…

Да, мне нравится…

— Понятно, спи крепко, — напялила одежду для сна, укуталась, была такова.

Да, спать…

Спать…

Их жизнь была им важна… она хотела жить. Но Окс мне нужна, поэтому она будет жить, хоть и умрёт другая…

Да… спать…

Глава 2: А так это немного разбавилось

Подъём. Завтрак. Квадрат. Драка…

— Эй, — конопатый рыжился, — ты молодец. Хорошо дерёшься и, главное, до последнего. Не упускаешь ни одного момента. Высматриваешь, вгрызаешься, не перестаёшь думать, не дистабилизируешься. Ищешь возможности до последнего. Не ищешь причин, а ищешь способы. Ты так выиграешь всегда. С тобой очень приятно сражаться.

Он протянул руку снова.

Схватил. Чуть потряс и едва присел, кидать его через. Он напрягся, чтобы стоять, чуть дёрнул на себя, присев и расслабив ноги.

Он будет держаться – точно.

Удар в часть ноги, что стоит на полу.

Пытается выхватить руку. Не смог сразу, но мгновение через я отпустил, разбалансировав его.

Моя нога за его и хвать её назад.

Падает… на руки.

Я вытягиваю мат с под него полностью, и он рухает на пол.

— Эх, наверное, в этом твой шарм, — смотрит в потолок, — Никто так не дерётся. Думаю, так вообще нельзя драться, но ты этого не понимаешь. Пока ты не осознаёшь, что это не нормально, ты можешь так делать.

Дал ему руку – он встал об неё.

— Я понимаю, что это не нормально.

— Тогда тем более это делает тебя тобой. Как тогда, с Оксилией. Так нельзя делать, но ты так делаешь, и ты прав тогда. Я рад, что ты пришёл, — сказал.

Понятно, он рад.

Мы ушли обедать. Ели. Я мылся. Собралась заседания залы.

— Знакомьтесь – это Йиря. Наша новая шпион-интродьюсер. Йиря, ты ведь нас понимаешь? – обрезка интродьюсировала.

— Чего тебе от меня надо?! – она нахально отправила ей.

— Будем считать, что понимаешь, — заключила первая.

— Да кто ты такая, чтобы так разговаривать с координатором?! – разумеется.

— Лион, успокойся, всё хорошо. Йиря, ты теперь будешь жить в пятьсот девятой. Тебя со всем ознакомят Барб, Люция и Курж, — анонсировала.

— Что вы здесь делаете?! – атакующий тон.

— Мы здесь выполняем приказы! – конопатый, конечно же.

Её светлые волосы окрасились жёлтым, сероватые глаза с неравномерной белизной и серостью тоже переокрасились тем же…

— Ты здесь за дурочка? – взгляд ему в глаза.

Он испытал ненависть, но промолчал.

Тишина.

Ухмылка каре-бошкой. Да, она явно довольна происходящим.

— Лион, она новенькая, пожалуйста, будь с ней по нежнее, — каре.

Лев отчалил.

Я за ним.

Разошлись все.

Когда был наверху, то видел, что за столом были дальше лишь светлая принцесса и её оруженосец-Люция… чай пили – болтали.

Комната. Я – Лион.

— Ты молодец, Эй. Спасибо тебе. Ты понимаешь, что можно говорить, что нужно думать и как нужно действовать… спасибо тебе.

— Да…

Да… вот так мы с ним и поговорили.

— Лион… Оксилия – это красиво?

Да, вот те раз. Решил с Лионом обсудить красиво ли Окс. Браво – пиздец.

— Эй, это как минимум странно, что для тебя нормально, но да, возможно, для тебя это и красиво. Для меня, если честно, совершенно всё равно, что для тебя красиво, но думай об этом, раз тебе это красиво и нравится.

Сукин сын, красиво. А ты можешь быть и хорош, если не гнида…

Вошла объект с лыбой и… приятным запахом.

Я лежал спать. Потом ужин.

— Боже, как вкусно! – кричала новенькая выскочка. Обожаю её.

Она отвлекает внимание и мне сразу спокойнее.

Но… Боже? Это как???

— Молчи за столом! – рыжий.

— Ты чё мне указываешь?! – жёлтая.

Тишина…

Держится пацан… уважаю.

— Лион, Йиря больна вампиризмом, и она будет паразитировать на наших эмоциях, потому что это для неё также еда. Прошу учесть этот факт, перед тем как начинать конфликт, — провозгласила обрезоволосая, — Это её физическая особенность и с этим ничего не поделаешь, — она была счастлива.

— Я понимаю, — парировал.

И мы жили дальше. Дрались. Трясли руку. Рыжий ублюдок даже однажды удачно пошутил.

Желтоволосая сука пару раз дралась с нами, с чего у конопатого горело, но он не особо сопротивлялся. Я её вкопал, у него с ней были проблемы. В конечном счёте она вкапывала его, ибо много бесился с неё.

Так всегда. Будешь беситься – проиграешь. Эмоционально вовлечёшься – проиграешь.

Так наступил этот день. Пятый день с появления Йири.

— Сегодня работают Йиря и Курж. Ваша задача – проникнуть на военный объект. Проследите, что всё оружие оказываются у государства, — уверено.

— Я не хочу! – жёлтая из нас.

— Да кто тебя спрашивает?! – рыжий подкачал…

…

Начался спор, кто здесь главный.

Разумеется, все отправились, куда им следует. В том числе и Лион – нахуй.

Тихо. Неожиданно тихо. Йири было много…

Мы спали день. Дрались, ели и спали следующий.

— Сегодня работают: Эй, Лион, Барб и Люция. Курж и Йиря уже на месте. Есть информация, что оружие попадает, куда ему не следует. Экстерминировать всех.

Вопросов не было.

Я набрал ножей, пистолеты и мы улетели.

Забор. Пришлось заходить прямо. Выстрел и закрытая дверь открывается. Рыжий издалека не забывает своей задачи.

Мы внутри. Множество полуовальных крытых домов – огромная территория, но я знаю, куда идти.

— Эй! – голос знакомый, звонкий, девичий, — Друзья, это друг, о котором я рассказывала!

Бежит желтовласка. С нею четверо – всех убить.

Пистолеты. Убил одного, второго, один улетел сам, с конопатого издали, третий с ножа, летящего с белого.

Грац…

Жёлтая у меня.

— Эй! Умоляю, пожалуйста, прошу, спаси меня! Убей их, я больше не могу! Их так много! Пожалуйста, молю, их десятки! Я одна не смогу, они точно… меня…

— Да… — я понял, где они все.

Моя голова – вся карта помещения разом. Жизнь…

Что есть поступки? Она хорошая?..

Она не может убить – не я, но… Она хороший человек? Я плохой…

Есть ли хорошие люди? Да… нет плохих людей. Есть плохие поступки.

Спереди два здания и много воды. Она находятся по краям от этой воды…

Да – их десятки.

— Барб – иди отсюда. Я всё знаю. Где они, как туда идти. Против людей эффективнее всего, справлюсь и один.

— Хорошо, благодарю Эй. Я не так эффективен против них, как ты.

Чёрная дала лыбу.

Мы шли.

— Я тогда тоже пойду! – истерическая принцесса.

— Нет, Йирь, иди уж до конца, — бесючая.

Ведьминская особа Окс не отходила от нас ни на шаг.

И так мы шли, и я убивал.

Через некоторое время и дюжину человек потерял вид реальности внутри.

Нет никакого желания продолжать. Мракобесие начала стрелять и сама…

Этот ад продолжался вечно. В каждом из домов был один. Мы шли долго до каждого. Мелкая дрожала, длинная просто получала кайф с процесса, а я жил и выживал.

Стало так светло – как всегда.

— Это был последний, о котором я знала, — вампирёнша.

— Отлично! – кармическая дрянь.

— Что ты здесь делала? – я.

— Я просто лежала снаружи, словно умерла. Меня подобрали и спрашивали, кто я, но я сказала, что не помню, они говорили со мной, а я отвечала. Ночью прогулялась и узнала, кто здесь есть. Они были такими хорошими все…

Ну да, говори мне тут. Все были хорошими, а мы ту порешили всё, что шевелилось.

— Пойдём, — чёрная.

Да уймись ты!

Мы стали дома.

— Отлично, — провозглашено координирующей сущностью, — Все молодцы.

— Мелкая дрянь хотела сбежать! – король из зверей.

Все мы звери, так уж и быть…

— Она была с нами до конца, — смешок длиннющей.

Я не понял этого, Лион тоже, но ему это не понравилось больше.

— Все хорошо справились, Лион. Первое завершённое до конца задание, всё хорошо, — каре-бошкая решила дожать немилого.

Ответ был равен нулю. Всё сошло на нет…

Мы шли спать и спали

Вообще, пока я чистил тело, чёрная легла, что создало огорчение внутри.

Дааах…

Трогать губами губы Каты было ничем, но Оксилия… ей нечего передавать мне в особенность, чтобы так делать, а делать так просто нет смысла, что прискорбно…

***

Утро. Имеет ли смысл день?

Завтрак, но потом…

— Сегодня работают: Эй, Йиря, Лион, Амалия, — чёрная башка Окс идёт по дефолту.

Да ну с хера ли нет?

— Со здания, на котором вы высадитесь будет взлетать вертолёт человека, которого нужно уничтожить. За взлётно-посадочной будет полно места, чтобы расположиться. Йиря – твоя задача войти в контакт с пилотом. Ты будешь курить на крыше за пару часов до посадки цели и попытаешься войти в доверие. Если выйдет – тебе надо быть в вертолёте в момент посадки, чтобы всё завершить просто и изнутри. У него будет защита из людей и непростая. Открытая конфронтация – не лучший из вариантов. Он точно наймёт необычных людей, и ваша стычка может быть непростой, что может привести к потери цели, — коротко и ясно.

— Эй намного сильнее, зачем нужна я?! – провозглас.

Действительно.

— Да ты совсем охренела, мисс! – у льва хлебало полетело во все стороны.

— Ты намного коммуникабельнее Эйя. Не всё можно решить силой, — каре всё спокойно разъяснило.

— Да он намного лучше во всём! Я верю в него! – попахивает защитным пиздежом.

— Нет, Эй есть Эй. В его стихие он сильнейший сейчас, но не лучший во всём, — да ну охуеть, если честно, — Идёте на крышу сейчас, вас подберут.

Дни пошли насыщенными.

Мы прилетели, Йиря действительно стояла на крыше во рту с бумагой и говорила. Попала в вертолёт, но тут же выбежала оттуда с воплями.

— !! ЭЙ!! ТАМ!!!

Да-а-а… знакомая плетёнка покинула дверь.

Выбежала вторая, которая с плетью…

Блять, ну только этого не хватало.

Я рванул туда, мне бежала Йиря.

— Эйюшка, умоляю! – страх животный.

Она пробежала за меня и бежала дальше.

Из вертолёта вышла и Кайя.

Чтоб я сдох.

— Ой, да ладно, мы как раз тогда не договорили! – сучка с плетью. Как же я её ненавижу…

Хлесть, но в неё летела шальная пуля от рыжего из нас.

Шаг в сторону…

— Я погляжу, вас тут больше, чем тогда, — она, — но мы тоже не вдвоём.

Хлесть продолжился, но пули от недовольной рожи не прилетело снова.

Там вымпирчатый ублюдок.

Надеюсь, светлая королева на его стороне там посоветует ему своё дело…

Хлесть в меня…

— АХ! Да, точно, ты же у нас заряжаемый тип. Каждый раз столько геморроя…

Лечу вперёд с удара в спину. Сестра уже была сзади.

Обернулся – удар. Ещё один от неё…

Секунды полёта. Отлично! Резкий разворот, чтобы ударить вторую, она должна быть тут…

Промах и пролёт.

— ХА! Думал, мы дуры?!

Меня спихнули невероятной силы удара вниз… и я летел сверху в низ до конца.

Брух – о землю…

Дерьмо, а что там?!

Каты нет – нет силы летать.

Но…

Да…

Я могу забрать кожей энергию от чего-то. Я упал оттуда и это всё теперь во мне, я…

Скок и снова на месте.

— Пиздец, он снова жив! – первая.

— Роза, только не раздражайся с него, похоже, вампирирующий… – а вот и нихера!

Плеть за ногу, и я верх ногами.

— Будешь теперь так релаксировать! – строго.

Да… теперь стою и нет возможности движений…

Дзонк – звук – тут кто-то был наверху теперь, этим звуком. Он вышел из комнаты, открывшиеся автоматически и… упал.

Лион – красавчик! Не палился и прикончил гада.

— ДА ЧТОБ ТЫ СДОХ!! – плеть развернулась.

— Роз, что ты делаешь?!

— Да нихера я теперь не буду делать! Их тут сраный рой!! Нам теперь ни шиша не заплатят, окочурился наш дед! Я виляла перед ним вчера просто так!

— Они…

— Да нихера они не сделают. Как в тот раз! Попрыгают, да убегут, их целью был старый! Пойдём, тут ловить нечего уже…

Прыг вниз и свищи теперь…

Бнямк, меня сзади удерживает невиданная сила – Йиря.

— Не иди! Опасно!!

Да желания ноль было, если честно…

С вами всеми всё понятно. Цели нет – всё хорошо и порядка долой.

Домой… и спать.

Оксилия переодевалась красиво…

Хочу… её способность. Поцелуй, значит… что за способность у мрачной башки я хз, но попробовал бы, честно.

Ночь… вышел. Квадрат. Рано… тук-тук-тук.

В квадрате человек прямо перед.

Лыба и махает. Пальцем вверх говорит – может. Лететь, значит. Пошёл…

Часть 4 – А вот так…

Глава – А так часики начали делать так-так так…

Коридор – он там.

— Ты ведь Эй? – с улыбкой и задорно.

— Да.

— Понятно, так и думал. Пойдём наверх? Я люблю полюбоваться красотами с крыш ночью…

Что он несёт? Интуиция мертва, можно только слушать. Он тут – он знает больше – буду слушать его.

Мы стали на крыше – он сел на край и пялил город. Я левее.

— Красивый город, — он говорил.

Красивый… город для него может быть красивый. Непонятно что…

— Наверное, тебе сложно это понять, но бывают красивые ситуации, красивые души, красивые пейзажи. Это всё бывает красивым. Интересно, но если углубиться, то для нас красота – это уникальность вместе со смыслом. С такой точки зрения – красиво всё, — медленно, певуче, бархатно.

— Да, — безынтересно.

— Чтобы у тебя был выбор предупрежу заранее – я не из вашей кампании, и отношения к вашему мероприятию никакого не имею. Просто пробегал мимо и захотелось с тобой поболтать, если ты не против, — темнит гад.

А вообще, мне всё равно, пускай скажет, раз мы уже тут.

— Отлично, давай поболтаем, — лыбнулся, — Знаешь, малышка Марьяна, которую вы так безжалостно прикончили была очень хорошим человеком. Даже обидно. Для тебя это та рыжая, из особняка, что вы недавно запушили.

Он пришёл меня убить?

— Не думай, что я тут, чтобы тебе «отомстить». Прекрасно понимаю, что вы ни в чём не виноваты, да и её карма это была – погибнуть в таких условиях. Кто должен умереть умрёт, а кто должен жить – будет жить. Пускай это решает Бог, а не мы, — отстранился лицом.

— Бог?

— Хмм, действительно, наверное, ты не должен знать такого слова, но мы тебе немного подскажем. Давай так: ты можешь захотеть знать всё, и я тебе в этом помогу, потому что ты – хороший человек. Помогу тебе понять всё, что ты захочешь, но это решение должен принять ты сам. Ни у кого не спросив, ни с кем не советуясь. Полагаю, даже если ты не до конца понимаешь мои слова, то твоя интуиция, наверное, должна всё докладывать до смысла для тебя.

Смотрит в…

— Что такое Бог? – уточнил.

— Да, ты любопытный. Скорее всего, малышка Ан прогадала именно в этом. Они могут что угодно делать с телом, но вот изменить конфигурацию души никому не в силах, — достал кругляшку, — Это конфета – съешь, узнаешь, кто такой Бог.

Съел.

«Бог»…

— Ну да, примерно как-то так. Наверняка, вы используете поцелуи, чтобы кратковременно передавать способности?

— Да, Ката целовала.

— Ты видел, что такое энергия. На самом деле, она есть у каждого человека. Существуют различные вариации передачи энергии. Жидкость – очень серьёзный резервуар для передачи информации и энергии. Поцелуй – это самый высокоуровневый и простейший способ передать энергию. У меня сегодня таких конфет с собой много, — ухмыльнулся, — там есть много информации. Внутри жидкость – она и содержит информацию.

— Что ты хочешь?

…

— Давай тогда к делу. Ты никогда не задумывался, почему отряды, с которыми вы сталкивались, настолько напоминают ваш?

— Мне всё равно.

— Не совсем тебе всё равно, — лыба, — На самом деле – это те, кто были на вашем месте до вас. Просто со временем они пришли к выводу, что это всё глупо. Им не надо ничего делать, чтобы жить. Смотри, первый отряд – отряд Розанды и Кайи – насколько они сильны. По вашим меркам эти двое почти не досягаемы. В вашем отряде есть Курж и его напарница Ката. По своим свойствам недалеки от тех, но намного слабее.

Иди ты…

— Прошлые отряды банально сбежали. Когда сбегает очень сильный солдат – это проблема. Солдат сделали слабее, каждому выдали очень строгую специализацию, это несложно, сложнее сделать сильного, чем слабого. Сделали отряд Марьяны, который тоже сбежал, но это было нестрашно. Вы с ними без проблем справились. Но они и были слабаками. По шаманским меркам – совершенно никакие. И так появились вы. Что-то между.

…

— Сейчас ваша задача не только продолжить выполнять работу прошлых отрядов, но и избавиться от предыдущих, потому что они могут быть опасны для вас и для тех, кто продолжает создавать таких как вы.

— Ты мне враг?

— Хах, нет, — забавился, — я просто хочу, чтобы ты понимал, в каком ты положении. Они не посчитали необходимостью разъяснить вам кто вы и что вы делаете.

— Ты… добро?

— Нуу, — больше забавился, — можно сказать и так. То, что я появился в твоей жизни – это твоя «карма», а то, что ты в моей – моя. Так почему бы мне тебе немного не помочь, если могу? – лыбился всё так же, — Тебе ведь не безразлична Оксилия?

— Что ты говоришь?

— Нууу… ты хочешь её спасти? Чтобы она была свободна, чтобы она не рисковала, чтобы она жила без постоянной опасности смерти? – давит гад.

— Да.

— Тогда, если ты не можешь подумать о себе, когда тебе нужно принимать решения, то подумай о ней. Почему ты решил, что хуже остальных людей?

— Они знают больше, могут больше, хотят больше, стараются больше…

— Верно, но отчасти. Ты можешь всё то же самое. Если не знаешь – то узнай, если не можешь – научись, если не хочешь, то делай, что хочешь, если ты недостаточно стараешься, то виноват исключительно ты. У тебя есть шанс быть не хуже других, просто тебе это всегда было неинтересно, ибо это логично, что намного проще, когда другие думают за тебя, но не вини их потом.

— Они не виноваты.

— Да, вот именно. Остальные отряды сбежали, потому что они поняли, что они сильнее, чем те, кто ими управляет. Вы… Вами управляет группа людей, понимаешь? Вы – шаманы, а они лишь люди, но вы не можете их ослушаться, потому что, что же делать иначе? Никто из вас не осмелится сделать этот шаг, так что вы просто останетесь повторять всё по инерции.

Глядь, на пустое запястье…

— Поздновато, Эй. Просто подумай над тем, что я тебе сказал. Возвращайся, они тебя потеряли. Обо мне не стоит никому говорить, если не хочешь проблем, но, если хочешь, можешь всем разболтать – смешчански, — удачи.

Прыг вниз.

Сука. Просто взял и свалил, падла.

Мне с этим теперь жить, не ему.

Сильный. Красиво, но не стоит того, чтобы всё разрушать.

Лифт. Дверь.

— Он здесь, — громко каре-волосая, — Ты где был?

Я… фак… проблемы. Нет, не стоит набираться проблем. Будет плохо всем:

— С крыши дома очень красиво ночью. Не мог спать – решил наблюдать ночное небо и город.

— Как ты открыл дверь? Невозможно открыть изнутри никакими средствами!

Сука, ну как же так можно было подставить меня.

— Да? Я не знал…

— Ты не знал о том, что так нельзя и… просто сделал? – смущается малышка.

— Получается так.

Пошёл спать, оставив планирующую бестию подумать…

А спать непросто. Он сказал мне думать. Он сказал… он сказал ерунду. Он был сильный, он был умный, он мог. Я не такой, я другой. Я не могу думать, как он. Думать, как они. Не могу так много знать. Мы разные. Я буду спать и делать, как надо, чтобы никто не имел проблем. Вставать, делать, как говорят, смотреть квадрат и спать.

***

Утро. День. Глаза… зелёные, как сама смерть.

— Эй, а ты молодец. Я очень горжусь тобой, — Окс лыбнулась и пошаркала в дверь.

Встал, собрался, ушёл. Еда и…

— Вечером работают Курж и Йиря. Вы проникаете ночью в особняк, кишащий подобными нам. Йиря переодевается беспомощной голодранкой и пришвартовывается у их ворот, утверждая, что сбежала от Патриарха. Скорее всего они тебя впустят, но будут держать обособленно, пока не начнут доверять. Мнемоника всё это время будет за тобой наблюдать. Как только мы узнаем достаточно, остальной отряд тут же отправится за тобой в подмогу, и мы вытащим тебя оттуда. Курж наблюдает со стороны. И появляется под утро в ещё худшем состоянии, утверждая, что он справился и оторвался от погони. Остальные выйдут за вами, как только Мнемоника достаточно от вас узнает… — речь оборвалась.

— Нет! Я никуда не иду! – писк, — Вы что, издеваетесь?! Они все по силе как Эй?! Что мне там делать?! Давать Мнеме следить за собой?! Для этого и один Курж сгодится! Давайте, я поддержу его…

— Нет, ты основная шпионящая единица. Курж без Каты не так эффективен. Его особенность – это шпион, работающий издалека и способный оперативно покинуть зону повышенной опасности, — обрезая не выказывала интереса.

— А Эй?! Он эффективнее, чем я!

— Слушай ты, не нам решать, где мы эффективнее, где нет! Ксеп ска…

— Лион, не переживай, Йиря просто ещё сама не осознаёт всех своих возможностей. Не переживай, при мы будем там ещё до того, как ты успеешь начать нервничать, — безочкосая, — на этом отбой. Дальнейший план действий будет по факту получения более подробной информации.

Мы шли, Йиря укатывалась. Её право на жизнь оспаривалось, она неверила…

Окно. Проводы. Пялить Амалию. Спать.

***

День. Ночь. День. Ночь… Утро: завтрак:

— Мнемоника, как Йиря? – я.

Отлично, с ней всё в порядке. Это хорошо.

Вампирша одна не пропадёт…

Окс зырк-зырк, пока…

Стол.

— Сегодня работаете. Все. Задача – уничтожить всех. Йиря и Курж на месте. Противники:..

Йиря…

— С сёстрами, белой рестрансмиттершей и вампирящим снайпером вы уже знакомы. Шатенка с булавой – чарджер. Наносит удары невероятной мощности. Самый невыгодный соперник – Эй. Одна из самых неприятных личностей, девушка с длинными чёрными волосами. В определённых пределах она способна управлять потоками направлений. Её сильная сторона – хорошее понимание противника, его свойств и разработка ответных движений и стратегий. Её слабая сторона – это нечто выходящее за рамки её пониманий. К сожалению, ничего такого против неё у нас нет, так что её противником будет Люция. Мы очень надеемся, что ножницы у тебя не просто так. Девушка с розовыми волосами будет пытаться их чинить – не позволяйте ей. Лион остаётся отвлекать вражеского снайпера. Шатенка – их командир. Маскируется под свет, меняется, изменяется, может очень быстро двигаться, легко адаптируется под обстоятельства и противников. К сожалению, она слишком опытная боевая единица, так что против неё останется тот, к кому она пристанет. Скорее всего будет хаотично менять противников и мешать вам сражаться. Против неё могу рекомендовать только запастись вниманием и терпением. Сёстры остаются на Барба на первое время. Твоя задача – отвлекать их столько, сколько сможешь.

Столько, сколько сможешь… умереть.

Она сказала ему умереть, как можно позже, «потрясающе».

— Оксилия?

Вопрос. Мой вопрос.

Тишина.

Поглощающая тишина.

Всепоглощающая тишина.

Стратегии нет.

Это всё полная параша, мы не знаем, как сражаться против…

Мы пошли. Всё, что можно было распихать – я распихал в себя.

Вертолёт. Полёт.

— Эй… — хотела Оксилия, но я прыгнул.

Да.

Воздух.

— Я захожу сверху. Я знаю.

Хлоп. Крыша и пятно. Хлопок – удар.

— Мы ждали тебя. Не можете отпустить своих друзей? – девка вертит молот с себя высотой, как игрушку какую-то.

Да, точно, есть ещё Йиря и Курж. Есть кому отвлекать совсем уж непрошенных гостей…

И, во время верчения, она отпустила молот, что летел строго в меня.

— Страйк, — ликование.

Я улетел с крыши далеко и вниз, молот врубался в меня.

Удар.

Она уже рядом и с молотом.

Удар, вколачивающий меня вниз ещё. И ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё и ещё…

Сука, бесит.

Пытался встать, меня вколотили боковым ударом в стену дома, на котором я когда-то был сверху.

Ещё удар.

Бесит.

Мой замах и… меня вколотили вниз.

— Да что с тобой не так?! Вампир?!

— Нет, сука…

Ещё удар вниз.

Бесит. Невообразимо бесит.

Я ничего не могу.

Удар в другую сторону, я в заборе.

Вижу, что Люция парирует девушку, которая тупо стоит рядом с ней.

Удар должен был меня убить, но я его просто отношу в сторону с девкой.

— Силён. Можешь отбить, значит силёнки есть.

Меня снова вкопали.

Да чтоб ты сдохла, сука.

Как меня это всё бесит. Нахера меня таким создали?

Она меня просто мутузит, а я принимаю удары, как так надо. Заебался я уже.

Мой удар.

Руку просто отбили молотом в сторону.

Да ты просто тварь.

Снова в сторону. Снова вижу Люцию.

На неё прыгает шатенка.

За секунду в руках недовольной огромные ножницы, что спасти должны от удара, но… хлоп.

— Хаааа! – веселится…

У шаты половина ножницы Люц.

Всё, ей  пиздец, даже смотреть за ней дальше не стану.

— А ты живучая скотина.

— А ты мерзкая блядина, — я отпрыгнул в сторону влево, силы прыжка чего меня удивила самого.

Между забором и домом.

Она прыг в меня.

Вижу, что Лион с двумя бестиями, Барбом и жёлтым.

Она летит в меня.

Прицел.

Она почти у меня.

Хлоп.

Выстрел.

В голову одной из сестёр.

Теперь сестра одна.

Хдыщ. Я снова в земле.

Смотрит в меня.

— Как?! Ты же совершенно о другом?!

Попал.

Невообразимо как, но попал прямо в голову. Из пистолета… из моего расстояния.

Поддела меня молотом и швырдь к Люц.

Я смотрю, как около неё стоит дама с вращающимся нечто вокруг неё. «Нунчаки».

Пиздец.

На нереальной для глаз скорости, вокруг всего её тела вращается пара этих нунчаки. Отбивается половиной ножницы. Второй половиной ножницы шатенка относит ей левую руку.

— Йааааааааааай!

Крик. Истошный, изнутри.

Бесит.

Вторая подходит к ней.

Ничего не делает, просто подходит.

Меня сзади снова заколачивают вниз.

Уже просто разрывает.

Убить. Я так больше не могу. Я… меня сейчас просто разорвёт под этим всем. Уничтожить её… хватит меня… Удар.

Я встал. В секунду.

Люция отбросила ножницу и расправила руку.

Её разнесло во все стороны. По частям… как подошла вторая.

Передо мной противник. Замахнулась.

Нет, хватит терпеть. Я вижу её удар. Как в драке с Лионом. Сел. Вся сила, что есть в то, чтобы уничтожить.

Тыльная сторона ладони ей в голову.

Верхняя часть просто сносится.

— Карла! – та, что разлетела Люцию летит сюда.

Тут. Меня выносит со всех сторон, как она рядом.

Вращаются.

Вращаются, не причиняя ей вреда. Сместить их хоть на миллиметр…

Удар.

Мой удар прямо в центр. Обыкновенный удар всем, что есть.

Устал терпеть.

Горю. Я сгораю прямо изнутри. От их ударов, от их давления, прессинга. Это всё горит внутри и… это больше невозможно терпеть, хватит.

Прямо в нунчакину… бью.

Хлоп, и дива разлетается, подобно Люции.

То, что было ею, лежит по частям рядом.

То, что было малышкой Люц, лежит слева, по большей части.

— Бинго! – веселящаяся чернодева образовалась рядом, — Отлично, осталось ещё четверо.

— Хах, нас или их?

Она посмотрела на меня резко, убрав улыбку, резко серьёзным лицом, колким, диким, неприятным.

— Да, — кивнула, — я тобой недовольна, Эй, но, — она резко вбрасывала в меня свою указательную тыкалку правой руки и отзывала обратно, — ещё больше довольна. Ты молодец, не делай так больше.

Об меня чпомькнула стрела.

Стало жутко. Она уничтожает. Что она такое?!.

Прыгнул в сторону стрелы.

— Нет, Эй, нам с ней нужно поговорить, ты нужен в другом месте.

Нельзя… нельзя неповиноваться, нельзя повиноваться. Она умрёт. Точно умрёт, если я её оставлю, нет…

Резко сменив направление движения, я сбил вороную с ног и оправил полежать, схватил по пути молот и вернулся к обсуждениям с девкой, что стреляет… Стреляет из ножниц, что держит в руках.

В её руках ножницы – есть лук. Действительно, они рассекают пространство по энергии рассекающего – нет правила, что они должны рубить.

Выстрел. Удар. Выстрел. Удар.

Удар. Такой удар, что я улетаю в ебеня. Сестра, что без плети:

— Ша, стреляй в него, переполним его и ему пиздец, а ему пиздец!

И Ша стреляет.

Но не в меня…

Чёрная ублюдочная стерва стоит и ждёт, пока её настигнет стрела.

Я тупо не успею, да и никто уже не успеет… она тоже не успеет.

Расправляет руки и направляет их к стреляющей.

Люц перед смертью делала то же самое.

Бегу…

Нет. Единственная моя цель – тупо догнать. Догнать. И всё так медленно. Всем своим естеством я чувствую всё, что проходит стрела. А чёрная просто шепчет. Бог. Молится. Дура. Мразь. Сука. Тварь. Будь прозрачной, чтоб ты сдохла! Только попробуй умереть!

— Оксилия!

Закрытые глаза. Шепчет. Руки смотрят на неприятеля…

Её правая рука. Рукав разрывается двумя ножами, которые теперь смотрят в разные стороны. Промеж них натянута «струна». Выстрел из неё. Стрела летит. От неё, в неё.

Бегу.

Подымает левую руку и бормочет дальше.

Боньк.

Стрела отлетает от неё. Оппонент повержена.

Всё это время… она была не бесполезна.

Сестра просто встала — «потеряла волю к жизни» — я её пристрелил…

Прыг. Ворона летает. Пуля ударилась, где она была.

Я понял, не надо… пошло оно всё. Как же отвратно. Их снайпера больше некому отвлекать.

Прощай.

Я хотел лететь, но… в шею дальнего впивается жёлтая стерва. Глаза её брызжут.

Аут. Финиш. Конец. Время.

Я, Окс, Йиря, Амалия, Курж.

— Всё, хватит, прекратите! Я больше никуда не пойду! – жёлтая башка сверепеет без Лиона, — Да что с вами не так, зачем это всё нужно? Я…

— Уткнись, — я.

— Да ничего я не уткнусь! Если вы всё равно хотите, чтобы я сдохла, так убейте на месте, чтобы такого больше не повторялось! Ты…

Всё, затрахала.

— Заткнись ты наконец! – крик души.

— Пошёл нахер! Что хочу, то и говорю! Почему ты постоянно такой?! Тебе совсем посрать?!

И вертолёт жужжит… и вампирша жужжит… и в голове жужжит… и внутри куча энергии жужжит… и чёрная ублюдочная стерва пилящим взглядом жужжит…

— Как же вы меня сейчас все раздражаете. Приехали… я начну избавляться от источников жужжания по одному, — слова дошли окончательно.

Йиря утихла.

Молот, я поднял молот.

Пронзительный визг. Размах, что было сил, зарядил так, чтобы стереть все упоминания  даже о том, для чего предназначался запуск.

— Знаете, что такое страйк? – хаха.

Хлоп громчущий.

Вертолёт разлетелся – лол.

— Ахахахахаха! – донёсся смех. Мой смех, — Вот это страйк!

Минус четыре источника жужжания.

Палец в зубастую:

— Ты – заткнись.

Палец в остальных:

— Ни слова больше.

Палец в чёрную:

— Что ты от меня хочешь? Либо говори, либо отвернись!

— Да ничего. Ты какой-то нервный – тебе нужно поспать, — прыг… улетела куда-то за дом.

Ты серьёзно?!

— Эй, ты обещал! – белая королева.

Фак, было такое.

Ещё четыре конфеты от парня с крыши – кинул их в рот.

Дааа…

— Что я тебе обещал?

— Ты сказал, что…

— … что мы сыграем. Как насчёт «боулинга»?

— Боулинга?.. Эй…

— Я тебе ничего не обещал, номинальному ничего не обещал, этой чёрной стерве ничего не обещал. Так что отстань… от… меня! – крик членораздельный, — Если недовольна – то сделай лучше или отправляйся домой одна. Я пойду гулять. Надолго. Если кто хочет со мной – прошу. Только попрошу без вопросов и истерик. Йиря – ты заткнёшься и будешь слушать меня! В малыше Курже я не сомневаюсь – ему вообще уже по барабану. Оксилию я притащу обратно. Ты решай сама, что будешь делать, — Амалии.

Эта дебильная навязчивая мысль. Всё равно. Оксилия должна бежать отсюда. Она сможет. Даже нашей ценой. Эта сучка не такая беспомощная. Если собраться вместе, может она и умотает. И жёлтая-зубатая с ней. Слишком ссыкливая – такие живут долго, хотя и несчастно.

Шаг во двор – нужно найти ведьму.

— Я…

— … понимаю…

— … вы…

— … конечно…

— … заняты…

— … но…

— … мы…

— … тоже…

— … торопимся.

Какие-то две соплячки. Одна с двумя косами, как у смерти, другая с молотками с неё размером.

— Нам…

— … нужна…

— … Антология.

Говорят слово попеременно. Как же тупо.

— Я не знаю никакой Антологии – идите отсюда.

— Нет…

— … ты…

— … точно…

— … знаешь…

— … кто…

— … такая…

— … Антология.

— Нет, не знаю, — ух бля, не хватало мне вас…

— Чёрная…ведьма… читающая… мантры… чёрные… волосы… чёрные… глаза… чёрная…

— Нет-нет, мимо такой я бы не промахнулся – не знаю такую, валите. У нас тут проблемы посерьёзнее потерявшиеся мамочки…

— Ой… дядя… а… вы… похоже… не… очень… заняты… поможете?..

У неё даже враги есть – поразительно.

— Ладно, я действительно не очень занят, давайте поищем её вместе, — подошёл к той, что с топорами.

Удар. Визг Йири. Я лечу в стену дома и очень быстро.

Удар о стену. Куски её чуть покрашиваются.

— Бегите отсюда. Амалия, хватай остальных и валите отсюда, похоже, у меня тут ещё дела.

— Что ты делаешь?! Кто это вообще? – белая тоже раскапризничалась.

Боже, когда они от меня от… ха-а… Боже… значит?.. Ну ничего… хээ… забавно…

— Похоже… вы… господин… имеете… что-то… против… — последовательно чередовали сестрички.

— Нет, я просто сублимирую, — на самом деле просто хотелось похвастаться новым словом, которое узнал, — Не обращайте внимания.

— Ах… вот… значит… как…

Молоточная подлетела, я остановил удар одним молотком – второй влетел в торс и вогнал дальше в стену. Затем я был вколочен и улетел дальше стены с другой её стороны.

— Вы… господин… уверены… что… не… знаете… никакой… Антологии?..

— Абсолютно. Может, если это ваша мамочка, когда мы её встретим, мне следует поговорить с ней о вашем воспитании? – а что ещё остаётся. Только надеяться, что эта дура уже где-то далеко. И состыкуется с остальными вовремя.

— Ха-ха, — синхронно, — Чья… чья… а… мамочка… она… скорее… твоя… Но… мы… обязательно… поговорим… с… ней… о… воспитании… — смех. Задорный весёлый смех, не имеющий ничего общего с ситуацией, в которой я оказался.

Похоже та, что с топорами более боевая, со второй должно быть меньше проблем.

Летит удар топором, поднырнул, улетел вперёд, с разворота полетел второй удар. А… ты мелкая сука, я уже знаю, что ты так делаешь. Ты слишком быстро соображаешь, чтобы оставаться непредсказуемой.

Удар её в ноги. Меня обдало током, ещё и очень сильно.

Ладно, я поспешил с выводами. Я слишком быстро сделал выводы, чтобы оставаться непредсказуемым. Ну вы и мерзкие, конечно. Как же это мелочно.

— На… себя… посмотри.

Похоже, сказал это вслух. Бесите.

Мелкая снова замахнулась. Ха, но у меня теперь полно энергии. Шпяк… и впечатал её в стену.

На оставшуюся энергию резко прыгнул во вторую. Меня обдало пламенем из меча. Не сгорел, но остался голым.

— Хи-хи… — синхронно, — А… ты… всё… же… поспешно… делаешь… выводы… как… же… это… мелочно.

Ах вы…

Они подходили и мелко травмировали меня… танцевались… издевались…

— А… пойдём… с… нами… — похихикивают, — Ты… милый… и… забавный…

Не наносят вреда. Играются. Бьют… Стреляют огнём и молнией, но не наносят принципиального вреда.

Так, сплетясь в этом типе игры, мы прошли через дом на крыльцо с другой стороны дома.

Неожиданно меня зарядило нереальным количеством тока и огня.

— Хи-хи, — синхронно, — я… утомилась.

Удар молотом – вылетаю в сад.

— Знаешь… — пауза, — наверное… она… ненавидит… тебя… А… с… чего… тебя… любить?.. Хи-хи… — синхронно.

Да, меня вы так не раззадорите. Пока мы тут выделывали, было время подумать.

— Действительно. Неужели, ваша мамочка вас так и не научила решать проблемы основательно?

Удар накопленной силой в землю – поднялась пыль, камни полетели в стороны. Стало сложно дышать и… видеть…

С огромной скоростью я оббежал ту, что неактивная, с косами. У меня было полно времени, чтобы накопить энергию на достаточную скорость и резкость движений. Всё… должно было быть отлично.

— Остановитесь, — голос, откуда не ждали. И ещё и более мерзкий и противный, чем от этих двоих. Ненавистный, я бы сказал, — Эй, разве я тебе не говорила, что ты не бессмертен? Эх, увы, они самые невыгодные противницы для тебя. На самом деле, твоя кожа обладает определённым коэффициентом поглощения на некоторую площадь. Эти косы обладают практически атомной толщиной по краям заточки. Они разрежут тебя, не встретив совершенно никакого сопротивления. Как и иглы некой Колибри, которые проткнут тебя, не встретив никакого сопротивления со стороны твоей кожи – слишком тонкие. Не вступай в бой, не продумав стратегию, у тебя для этого есть стратег в команде.

Когда песок рассеялся я понял, о чём она говорила. Вот же чёрт. Мелкая дрянь стояла сзади и почти взяла меня своими косами в клещи.

— Ладно, — продолжила, — поиграли, — хихикает, стерва, — нам нужно поговорить, Эй, не подслушивай!, — перевела взгляд, — Дорогая, что тебе от меня нужно?

— Парень… не… промах… он… тебе… нужен?

— Ах, да, парень. Ну, пока ещё нужен, за ним заходите как-нибудь в другой раз.

— Хорошо…

— Оксилия, ты, кажется, — акцент на это слово, — куда-то сваливала?

— Да, ты меня утомил, и я ушла посмотреть, что за интересная энергия в этом саду. Потом собрала остальных, которых ты куда-то распустил и вернулась за этой бестией. Она давненько меня разыскивает, — перевела взгляд, — Тебе что-то от меня нужно?

— Почему… они… тебя… Оксилией?.. Кодовое… имя?..

— Всё просто – потому что Окси и Лия погибли когда-то, — она дала лыбу во всю морду.

— Ясно… Ты… читаешь… мантры… Ты… можешь… нас… снова… сделать… едиными?..

— А что случилось? Почему вас две?

— Распламенитель… меня… разрубили… распламенителем… Я… ведьма… Рару… Рара… и Руру… теперь… Чтобы… не… дать… погибнуть… ни… одной… из… частей… тела… мне… пришлось… разделиться… надвое… — они тараторили всё быстрее. Даже быстрее, чем один человек мог бы сменять слова со своей речи.

— Некая Рару и была бывшим повелителем распламенителя, если я не ошибаюсь.

— Его… украли… а… нас… покрамсали…

— Простите, к сожалению, я не могу вам помочь. Нет такой мантры, чтобы отменить действие распламенителя.

— Сама… суть… распламенителя… навеяна… на… него… мантрой… Мы… думали… что… мантра… мантре… рознь… Сильнейшая… заклинательница… мантр, — меня вынули из клещей.

— Распламенитель – это очень древний артефакт. Мантры, которыми он зачарован, уже невозможно воспроизвести. Он сохраняет все повреждения, которые когда-либо нанёс и только с него можно их освободить или отменить. Вас теперь спасёт только его нынешний хозяин.

— Как… ты… могла… заметить… он… с… нами… не… в… ладах…

— Тогда вы можете попытаться обратиться к Эйту. Если вам не поможет он – вам больше не поможет никто, — чёрная ведьма развела руками.

— Понятно… разрешите… откланяться… Эй… удачи… тебе… там… — развернулись ко мне, — Ещё… как-нибудь…увидимся… Мама… его, — к Оксилии, — Займитесь… его… поведением… хи-хи, — синхронно.

Прыг… и обеих нет.

— Лион-Эй, попрошу… — встал и отряхнулся.

Тут уже все.

— Каковы будут ваши дальнейшие распоряжения, Лион-Эй? – ох, а сколько-то сарказма, Окс… — Я так поняла, ты у нас теперь за главного?

— Да, теперь, за главного – я…

— Ура! У нас снова есть Лион! Йеи! – Оксилия подпрыгнула на месте, подняв правую ручку, сжатую в кулачке.

— Амалия, у нас есть пострадавшие? – перевёл взгляд.

— Не думаю, что ещё кто-то или что-то, помимо твоей одежды. Я уже сделала всё, что могла…

Никто не рыпается, никто не сопротивляется. Даже Йиря поразительно, склоня голову, молчит. Тем лучше – будет меньше проблем.

— Тогда мы…

И мы перебрались в другое место.

Прошлые группы обнаруживали в канализациях, в особняках, находили в несуществующих домах. Где же тут можно было спрятаться? Да нигде. Нас найдут везде, со временем.

Поэтому мы, под моим началом, вероломно вломились в чью-то квартиру и, под демонстрацией наших сверхспособностей и грубой силы, остались на ночь в квартире какого-то удода.

— Только, попрошу, Амалия-Люция…

Эпилог. Да… а вот так настал эпилог.

— Доброе утро, дорогой! — с улыбкой полной… а, не знаю я такого чувства *пиздёжь*, Оксилия пялила меня.

Я голый привязан к стулу. Блять, нихера ещё не закончилось. Фейспалм – ёпт.

— И тебе доброго, чёрная королева.

— О! А ты теперь у нас умеешь в сарказм! Ура! Я так рада! – сколько фальши в голосе, аж бесит.

Ну и… судя по тому, что я связан, а ты стоишь вся такая свободная из себя у открытого окна…

— Эй, а что парни хотят сделать с девушками, когда считают, что они – это красиво?..

Сука! Ну просто сука, нет, чтобы просто убить меня, она окончательно хочет выбесить перед этим…

— Я тебе покажу, — и она принялась расстёгивать с себя одежду.

Пиздец… другого слова у меня нет. Да и не люблю я много слов – а это ёмкое, наверное…

— А попутно я тебе расскажу. Наверное, у тебя много вопросов, а ещё больше должен был породить этот парень, что беззаботно болтал с тобой на крыше, — её лыбу даже описать уже невозможно. Да, это уже небольшое преувеличение, но она просто доходит до лба.

И вот, предо мной голая дева моего воспевания. Какие слова можно?..

— Забавно это всё. В обществе меня бы заклеймили извращенкой, — да харе лыбиться уже, бесишь, — Но ты мой сын, технически. Моё полное имя сейчас Оксилия Антология РайСан. Как ты мог заметить, — она подошла вплотную ко мне и дыхание полностью замерло, — я – величайшая заклинательница мантр.

Звучит многообещающе… Она села… на…… меня………

И начала двигать свой низ… без малейшей эмоции, робот, сука1…

— Технически, я мать всех людей, если можно так выразиться, в вашей команде, — она продолжала дрыгать своими бёдрами… и в глазах всё поплыло… вот что значит секс такое… могу понять теперь тех двоих… действительно… — Ты зачарован некоторыми мантрами, как и все остальные. Некогда мантры позволяли человеку получить всё то, что он не способен иметь при рождении, посредством просьбы этого у Бога или у его заместителей. Сейчас… — и как я, по-твоему, должен это сейчас воспринимать?.. ты, либо двигай дальше своими бёдрами, либо говори… – ах да… на что сейчас переключать своё внимание – твоё решение. Важен факт того, что как только закончится моя речь, закончится и мой подарок тебе за то, что ты оказался настолько прекрасен… хи-хи, — ничто не способно смягчить её нрав… — Продолжим. Сейчас это больше не работает так, как раньше. Люди использовали это умение… — говорит всё нежнее, гладит по голове, — друг против друга, супротив вечной и всеобъемлющей любви Бога в отношении всех живых существ. Кто-то молился ему в вечном царстве, боявшись смерти. Кто-то желал вечного процветания своему народу, боявшись войн, с целью обрести оружие против врага. Кто-то в материальном благополучии, хватит! – она вскрикнула так, что я даже смог перевести внимание её слова, отвлекшись от того, что она творит с… — Так вот. Бог понял, что наш мир недостаточно совершенен… Ещё… — указательный палец вверх, продолжая… да… —  недостаточно совершенен, чтобы обладать такой великой способностью, как взаимодействие с его… — она начала двигаться интенсивнее, совершенно отбивая моё желание воспринимать её речь дальше.

Она двигает бёдрами на мне, совершенно нагая и нет совершенно никакого желания слушать, что она говорит, но!.. я дёргаю руками за цепи, что меня связывают… что внутри, что снаружи, она сейчас владеет всем, что есть… что физическим, что ментальным… что она говорит – то вечно. Что я чувствую исчезнет, как только пройдёт этот момент. Это… ясно, Бог. Значит она хочет сказать… она…

— … энергией напрямую. Так что теперь люди больше не могут обращаться к его энергии напрямую. Только если ты, — только не говори мне… — абсолютно чист на душу и полностью принимаешь Божественную волю, способен рассмыслить Его замысел, ты можешь… всё ещё можешь пользоваться тем, что уже давно, совершенно не приемлемо к людям. Ко всем остальным людям на земле! – она радостно воскликнула, а я, меж тем, совершенно больше не могу держаться. Хочется, чтобы это мгновение длилось вечно. Её разговор всё ещё не подошёл к концу и совершенно не хотелось бы подводить его к окончанию, что уже по моим ощущениям, совершенно напрашивается. Весь сжался… необходима вся концентрация, на которую только способен человек! Она обняла, прижала к груди…

Как… приятно… это… красиво?..

Дышать… глубоко дышать!.. Ртом, громко… плевать, что она подумает… эта стерва всё… абсолютно всё понимает!.. просто стебётся… её всё равно… ничего не чувствует, а я могу, по… а… она… ничего не?…

— Кто должен родиться – родится! Эй!!! Слушай меня. Ты вообще на чьей стороне? Твоя любимая тут распинается, а ты всякую хрень думаешь?! Сейчас всё прекращу! – тишина, сила воли… — Вот и славно. Тогда слушай. Тебе этого больше никто и никогда не расскажет. Даже я… Эй. Кто должен родиться – родится. Кто должен погибнуть – погибнет. Кто должен страдать – будет страдать, а кто должен получить всё – получит всё. Все и… — нет, я больше не могу. Это форменное издевательство над моим разумом, рассудком и телом, она… — тогда, когда он должен это получить. Если ты способен это… — да она просто рефлекторно двигается… ничего не смылит… для неё это как ритуал, что она проводит стабильно…. Способна ли она вообще… — в себя задолбить на уровень высшей, всеобъемлющей искренности, то ты можешь читать мантры так, чтобы они всё ещё работали… каждая из них – просьба Бога выполнить то, что должно быть выполнено его руками. Так я имею силу. Заговариваю сущности, что ещё не рождены. Призываю их тела иметь те или иные способности или особенности. Я понимаю, что в жизни каждого из вас будет именно то, что вам заведомо предрешено, именно поэтому ваши неупокоевшиеся души, что летают вокруг, отзываются на мой зов, — снова лыба.

Всё, иди нахер с дальнейшими своими разъяснениями, мне…

— Я та, кто дал жизнь вашим телам, та, кто дала вашим душам ещё один шанс исправить то, за что вы тут болтались бы вечно, — и всё продолжает рефлектороно двигаться, без тени эмоции на лице: туда-сюда-туда-сюда… —  которые были обречены ещё долго и очень долго скитаться тут и там за ваши ошибки и предрешения в жизни своей и в момент окончания её, — ясно… вот теперь всё… — А теперь… это чувство во мне растёт… я больше почти нее могу тебя слушать, дорогая… — всё, сейчас это всё окончится. Она всё что-то несёт, да несёт… да пошла она на… — А теперь немного о себе…

Пришлось пропустить часть того, что она говорит, чтобы просто продолжить жить дальше, не потеряв себя в этом…

На некоторые мгновения я перестал воспринимать всё, что она несёт, перестал её слушать… Всё закончилось… я больше не твой раб… больше не подчиняюсь твоим телесным движениям, можешь говорить всё, что хоть тебе только что в голову взбрело, я больше тебе не под…

— … я всегда была свободной, — она поднялась, вопросительно взглянув на моё существование, — а ты похоже всё, друг мой, — и снова та же лыба… — надеюсь, до тебя дошло моё послание. В любом случае, — она встала, а из… неё… каплями падало… да идите вы теперь нахер – ничего не буду я говорить. Всё, то, что она говорит – самая важная часть истории, ничего больше не скажу! – Ваше появление – моя забава. Могу быть с вами, могу отдельно, могу вообще исчезнуть. Мне не нужна твоя помощь. Эй… Ты – создание, в которое я вложила все свои навыки. Ты превзошёл все… — и она пошла отходить от меня. Слева окно – к нему пошла отходить. Смотри в него, — существо, в которое я вложила все свои навыки и умения. И ты превзошёл все магические способности, на которые способны лучшие из наших ведьм, дорогой. Я предупреждала их… и о душе, и о Восьмом. Твои особенности восприятия… — пауза, — слова того парня с крыши… — пауза, — Всё это баланс вселенной. Твои чувства ко мне – это всё тот Бог, о котором я говорила…

Да нихера я не понял, что ты несёшь… ты либо говори, либо иди нах…

— Они больше не могут не считаться с этими силами. — Она подошла к окну тогда, когда по её ноге всё ещё продолжало скатываться ручьями… да какого хера я всё ещё это… — Вы получите человеческие права. Паспорт, квартиру, зарплату, свободное время, работу в правительстве… Эй – ты получишь всё, о чём всё это время мог только догадываться, либо мечтать. Остальное тебе подскажет интуиция.

От окна, она развернулась и снова взглянула мне в глаза.

— Я больше тебя не держу, — её выражение прастрировалось, — Пришла к вам только для того, чтобы наблюдать твою эволюцию, ещё задолго до твоего появления. За годы, которые ты готовился… сколькие из вас погибли, а скольких можно было спасти… Но именно твоё сексуальное влечение к Амалии, желание обезопасить Йирю и любовь ко мне сделали то, что я считала, стоит сделать давным-давно… отпустить всё ваше существование.

Одевается…

Смотрю безразлично…

— Твоих чувств хватит и на других – не дай Йире страдать. Не дай Амалии ощутить себя одинокой. Не дай Куржу испытывать потерю – покажи ему то, что он должен увидеть в выборе Бога. Ты справишься, — развернулась, — теперь это твоя личная жизнь и «батя» больше не полезет в неё – я разберусь с остальным, — открыла окно, — не знаю, чего ты будешь хотеть дальше, но если ты продолжишь искать меня, то найдёшь. У тебя появился друг с крыши – всемогущий и всезнающий. Раз он к тебе обратился, — шаг на подоконник. Ни слова ей не скажу – плохо себя вела – не заслужила… а, возможно, у меня просто яиц недостаточно, чтобы сказать то, что я думаю, — он ещё появится поболтать с тобой. Спроси, что хочешь. Не думаю, что есть вопросы, на которые он неспособен ответить.

И да… однажды этот ублюдок ответил на мои вопросы. Сука. Лучше б промолчал. Никакой тактичности. Я ранимый, судя по всему… похуй…

У меня нет никакого желания, ни сил, спорить с ним. Самые страшные силы на планете, магические силы нашей страны – это мы. Магические силы его страны – это он. Я даже не знаю, один ли он, но, подозреваю, что его мразотная морда не совершает ничего в одиночку, конечно же, он не один…

Даже возникни мы… а… и возникать смысла нет… да… хрен с ним… хрен со всем.

Я могу жить. Свой дом, свой быт… всё, что я могу хотеть… кроме чёрной мрази. Но времени думать о ней не так уж и много предоставляется. С потолком в моей жизни женщин, о которых надо беспокоиться. Одной больше, одной меньше…

Глава, что за эпилогом…

Ни она, что призрак давнего прошлого… и не батя, что призрак прошлого, а он – что призрак давнего прошлого, прошлого, настоящего и будущего и всего, что вообще может существовать в этой вселенной – сможет помочь некоторой заблудшей душе найти себя.

Осознаёшь, что делаешь или нет, в твоей жизни есть интуиция, в любой жизни есть интуиция. Ты либо собой доволен, либо нет. Ты, сам ты, что не зависит ни от каких внешних факторов. Всегда есть, что можно сделать, всегда есть, что можно понять, что можно изменить. Можно вечно сидеть внутри, а можно делать что хочешь. Всегда знаешь, что ты хочешь. Если недоволен – то стань довольным. Всё равно недоволен – сделай то, чтобы стать довольным, полагаю…

Однажды Восьмой сказал мне, что бесполезно пытаться что-то делать. Вот есть люди, которые вечно пытаются что-то сделать – и что всё это херня, никто из них ничего не добьётся. Ты либо делаешь, либо неделаешь:

— Скажи мне, Лион, что я сейчас делаю? – Эйт перевёл взгляд, продолжая болтать ногами, сидя на крыше самого высокого в городе здания. Это простодушное лицо даже моё искреннее существование способно заразить благоговением к высшему смирению.

— Ты сидишь и болтаешь ногами.

— Пфф. Ты так решил, потому что я сижу и болтаю ногами? Как мелочно с твоей стороны! – и он… засмеялся.

— Наверное да…

— Ясно. Нет, а ещё?

— Смотришь на город.

— Нет, есть нечто, что я делаю всем телом, каждой мышцей, каждой клеткой своей…

Молча тупо пялю.

— Я пытаюсь встать. Пытаюсь подняться, понимаешь?

— Ты не можешь подняться? Если ты можешь ходить…

— Так, Эй, что значит если?! Кхм, в общем, что я хочу сказать?..

— Я не знаю…

И тогда он пояснил мне, что это значит, что, блять, хуёво он пытался, значит…

Еще почитать:

Алчность в нас.

Ленивая эпоха — Луна — 2

Смысловой перевод Корана на русский язык с расположением глав в хронологическом порядке

РОБЕРТУ ПЯТЬ