Джейн

Клавиатура компьютера не хочет ничего печатать.  Каждый раз, когда я нажимаю на клавиши появляется фраза : “Если ты придёшь ко мне”.

       Я уже два листа исписал этой фразой. Она уже стала мантрой, почти молитвой. В двери провернулся ключ и застучали каблуки по паркету. 

-Никогда сразу тапочки не наденет,- зазудел я сам себе. 

Хотя и не я пол мою, а она. Что за женщина, всегда вовремя приходит, никогда ни вином, ни табаком от неё не пахнет. На спидометре машины нет ни одной лишней мили, ни одной лишней минуты на листинге телефона.  Она меня своей праведностью сводит с ума. Она не жена, она делает добросовестно работу жены. Сейчас помоет руки после прихода с улицы, а затем на этих шпильках войдёт и чмокнув в макушку спросит:

-Опять на одной фразе засел? Дай глянуть.

     Я покорно встаю из кресла, она садится и исправляет фразу, после чего всё сочиняется само собой. Она не поэт, не художник, а внештатный сотрудник газеты Барронс, там поэтика биржевых спекуляций. Она  туда пишет обзоры. Перед отправкой в редакцию обязательно дает мне почитать. И очень внимательно следит за выражением моего лица и за  какими словами я лезу в толковый словарь. Я не понимаю и одной трети из написанного. Я даже ключевых слов не знаю и не могу вспомнить их значение уже через пол часа. Но после моего прочтения без высказывания критики или одобрения она вносит много поправок в текст.  В гостях она всегда свой успех связывает с моей помощью в обработке текста. 

     Газета дорогая и покупают только профессионалы. Джейн, работает с простыми людьми, которые собрали немного денег и хотят их упрятать от налогов, но не в кубышке, а в каком-нибудь фонде, который даёт хоть небольшую, но стабильную прибыль, покрывающую инфляцию. Газета бесплатно лежит в каждой городской библиотеке. Ей даже не приходится самой искать клиентов. Её находят люди сами. Она не обещает высоких процентов, а обещает минимальный риск вложений. Деятельность ее полностью прозрачна. При низких рисках не обязательно спешить с продажей и покупкой ценных бумаг. Вот она в газете и рассуждает о возможных вариантах на неделю. Клиенты по электронной почте шлют в контору свои пожелания и её сотрудники их выполняют. Доход фирмы только от фиксированной  платы за выполнение операции купли или продажи. Махинаций нет никаких и претензий тоже. 

     Джейн  два раза вела передачи на ТВ и набрала кучу новых клиентов из пенсионеров. Я тоже участвовал в этих передачах и задавал ей вопросы. Были две группы вопросов, одна о терминах, чтобы люди четко представляли, что произойдет с их деньгами если они напишут незнакомое им слово. Вторая группа вопросов была на тему, «А если… что то .. случится  в мире». У Джейн была база данных всех случаев, которые влияли на биржу за пять лет, со дня основания ее бизнеса. Показывались графики падения высокодоходных бумаг и черепашье движение вверх бумаг, которыми управляет её программа. Да у неё есть программа, которая работает 24 часа в сутки по всем биржам мира и которую клиент должен купить, чтобы контролировать свои деньги или давать  заявки на операции с ценными бумагами. Заведомо дурацкая операция блокируется сразу. Операция в зоне риска больше предусмотренного проведена быть не может. Это условие соглашения. Сегодня было как второго, так и третьего дня.

      Я уступил ей место в кресле и она исправила фразу на «Ты пришла ко мне». 

-Не пиши длинных предложений. Бери из своей жизни. Я пришла к тебе и ты растворился во мне как сахар в кофе. Ради Бога, не употребляй слова “сахар и кофе”. У тебя гипертония и ты пишешь для таких же. Помрут после первой чашки кофе с сахаром. Расстегни мне платье, давай быстрей дописывай свой опус, а я пока сделаю ужин, а потом ты будешь воплощать свои фантазии, изложенные на бумаге, в жизнь.

Через 15 минут влетает с возгласом :

-Всё готово.

Я сам могу приготовить ужин и не хуже, но приготовление ужина есть часть ее жизненного цикла.

.

«Ты пришла и я потерял себя в тебе. Я заблудился в твоей любви и оказался в плену из которого не хочу вырваться. У меня есть одно желание, чтобы мы обменялись своими чувствами и я мог стать свободным в своей любви. Только не торопись, делай медленно, чтобы луч свободы не ослепил, не испугал и не загнал обратно в непроходимую чащу, где с закрытыми глазами не так страшно, как с открытыми. Нам некуда торопиться, и вдох и выдох есть части одного целого, которое еще впереди. Совсем не важно, что в мире есть правда и есть ложь. Главное есть свет, который только мы можем зажечь для себя и только мы сами можем его потушить. Не торопись или я умру, и тогда мы больше не будем принадлежать друг другу.

.

Джейн вошла и принесла на резном деревянном подносе две фарфоровые чашки чая настоянного на  цветках белой хризантемы и маленькое блюдечко с серебрянной ложечкой для  новозеландского мёда компании Airbone, которая основана в 1910 году.  Джейн умеет красиво жить. Не богато, не помпезно, а с чувством радости от всего к чему прикасается. Поднос складной и раздвижной. Можно  чашечку поместить и между стенками-слониками поставить книгу со словариком, вся поверхность столика  покрыта мелким узором неведомых цветов, слоники тоже покрыты мелкой резьбой, а уши у них вырезаны в виде лепестков растения, которые напоминают по форме подростковый рисунок сердца.  Расшифровать всё, что изображено на этом куске заморского дерева, со своеобразным  чуть дурманящим запахом, может только она одна. Я подозреваю, что ей сделали его на заказ в Калькутте в 1990 году, где она была на праздновании трехсотлетия Бенгальского Ренессанса. У неё в квартире почти ничего нет безликого. С каждой вещью связана история её жизни. Даже  мёд был впервые попробован в Листоне, что в Новой Зеландии, где она участвовала в конференции по методам инвестирования и забрела в один из магазинов  Кристен Чеч в поисках чего-нибудь на память. Мёд с тех пор покупается через дистрибьютора. Цветы, с которых пчёлы собирают свою дань, растут в окрестностях озера Эллесмера. Озеро отделено от океана совсем тонкой песчаной косой, а с другой стороны примыкает к горам, через которые есть только одна дорога  номер 75, которая долго петляя среди хребтов оканчивается в уникальной бухте, вокруг которой расположен город Акароа с уникальным лесом   на холме L’aube. Блюдечко,  ложечка и чашечка тоже имеют свои истории, которые привязаны к её жизни и теперь они стали частью моей жизни. Я тоже бывал в дальних поездках, но они оставались только на фотографиях, сувениры были розданы, а для души ничего так и не купил. Таких, как я большинство, на них туристическая индустрия и держится. Джейн другая. Она знает свою жизнь и знает, что для мозаики  счастливого бытия ей надо. Иногда я задумываюсь, как она умудрилась вписать меня в своё жизненное панно.

—Извини, дорогая, я размечтался о пении птиц на холме L’aube. Ты самая понятливая женщина в Америке. Мне стыдно. Я просидел целый день дома и ничего не шевельнул на кухне, а ты после работы пришла, сделала ужин и  таким мягким способом напомнила, что у меня есть ты. В знак извинений я напишу тебе стихотворение, прямо сейчас, пока меня гложет стыд:

.

 От аромата хризантемы

 В пиале на моём столе

 Напоминание без темы

 Мой мир принадлежит тебе.

 

 Тиха, не высказанная ласка.

 И взгляд нежнейший на Земле.

 Быть может это сон иль сказка.

 На кухне ужин стынет на столе.

 

-Ты мой Омар Хайям, так красиво  льстишь, но я тебя насквозь вижу. Ещё не окончив эти строки, уже сочиняешь окончание предложения, на котором я прервала твой рассказ. У тебя  четырехъядерный процессор в голове, как в твоем планшете. Не отрывайся, я принесу ужин сюда и мы будем кушать тут. Ты стучать по клавишам, а я писать статью в газету.

  Писать статью в газету означает то, что она будет сидеть рядом и смотреть на моё лицо, обросшее за два дня ржавого цвета щетиной. Подложит под левую щёку ладонь, правой рукой обхватит снаружи локоток  левой  и будет почти незаметно раскачиваться в ритм моего дыхания. Это называется «мозговая атака». Она без задержки уберет со стола опустевшую тарелку, пойдёт помоет посуду. Потом принесёт матрасик, ляжет на пол и будет на своём нетбуке сочинять материал о тенденциях в торговле ценными бумагами. Обычно оба мы заканчиваем одновременно свои труды и в комнате возникает тишина. Это не простая тишина, это тишина осознавшего ситуацию  разума, чтобы лифт после закрытия двери не летел вверх, а падал. Он давно уже должен был достичь нижнего этажа, но твоя мысль падала быстрее лифта и осталось ещё одно мгновение свободного падения. В это мгновение я успевал произнести последние слова «I love you Jаnе».

 

Еще почитать:

Хоккайдо — Ограниченное пространство бытия

Пифагореец — Глава 15. Пещера чудес.

Встречи в автобусе — Глава 9: Парк

Запоздалое покаяние. Часть третья. Пепел отношений.