Шаг… шаг… еще шаг. Это иду я по мрачной, застывшей, серой улице. На моем лице безысходность, мои руки в карманах. Пальто и штаны сливаются с хмурым цветом улицы. Можно подумать, они сделаны из одного материала – моя одежда, улица и я.
Шаги тупыми, болезненными ударами грохочут в моей голове. Дома — каменные, застывшие великаны, смотрят на меня десятками глаз. Я уже много лет в этом деле, но не смог привыкнуть.
Кажется, пришел. Фридрихштрассе, 13. Тринадцать — моё любимое число. Ступени. Только не поскользнись, иди аккуратно, не напугай их. Дверь. На двери расползлась желтая шестиконечная звезда. Расползлась и таращится на меня.
Рука нащупала ледяную дверную ручку – не открывается, облегченный вздох сорвался и в то же миг разбился о мерзлые ступени. Время еще не пришло. Усталость невыносимым грузом повисла у меня на шее. С того момента, как меня взяли на эту каторжную работу, я всего пару раз видел небо.
Скрип. Дверь открылась – вхожу. Здесь все готово к моему приходу. Я спокоен. Они ждали меня. Голые стены, нет ничего, только кровать. Кровать, кажется огромной, в ее объятьях лежит маленькая девочка. Фарфоровая кукла, которой забыли одеть нарядное платье, которой забыли нарумянить щеки и губы.
Над ней склонились мужчина и женщина, два призрака, высохшие, почти прозрачные тени.
— Лучше бы я.
— Нет, лучше я.
Они держат за руки и не отпускают застывшую дочь, но девочка уже не с ними, она со мной. Берет мою руку своими ледяными ручонками. Я все еще не привык к их холодным рукам.
