23 декабря, утро, среда, 1914 год.
«Эгертон… Эгертон! Тебе тут письма. Из Лондона.» — разбудил меня рядовой Смит. Он кинул мне в лицо два мятых конверта. Я лихорадочно принялся их распечатывать. Словно вся моя жизнь зависела от содержащейся в них информации… Да, близится рождество. На нашем участке фронта, у города Ипр, пока что тихо. Надеюсь, немцы не начнут обстрел в сочельник. В любом случае, пока другие солдаты получают открытки из дома, еловые ветви и теплые вещи, я тревожно читаю новости служанки Бетти о состоянии моего сына, подогреваясь угощениями старины Брэдли. Сегодня почта пришла раньше (обычно письма доставляли к ужину).
«Без изменений…» — на этом я отложил бумаги в сторону. Написанное далее не представляло для меня никакого интереса. Это прохладное зимнее утро я встретил абсолютно без настроения. Несмотря на то, что около меня вертелся Брэдли, разгоряченный доставленным из Англии элем, как безумный тараторя мне на ухо о рождественских вечерах в пригороде Лондона, я не обращал внимания. В очередной раз я сомкнул веки, без страха думая о смерти, с ужасом вспоминая дни и годы. Сдерживая слезы, я взывал к небу, что казалось беспросветной пеленой над траншеей. Те несколько месяцев пролетели медленно и мучительно, моментами скучно, но какая разница, когда деньги говорят!? Работать на заводе за 20 пенсов в день (едва хватает. На лекарства (на которые я возлагал особые надежды) не было денег и вовсе) или сидеть в составе «армии Китченера» (во 2-ой британской армии), получая больше, чем мог наскрести рабочим? Все не просто так! (Хотя иногда я чувствую, как сильно я ошибаюсь…) Я вспоминал многое, от начала до рокового моему счастливому отцовству дня, пытаясь понять чем я заслужил такое наказание…
