Достойный

Когда первые галактики обрели форму и остывающая
Вселенная облеклась в материю, сознание, бросившее вызов Вечности стало
властелином космоса. По праву первенства и по праву величия, какого не достиг
никто в изученном им мироздании.

Миллионы лет
прошли с тех пор, как обладатели этой могучей силы осознали себя. Наблюдая за
ночным небом, они развили технологию и науку. Эволюция даровала им легкое тело
и продолжительность жизни в несколько столетий, что было таким необходимым для
изучения своей галактики. Они покорили целую туманность, заселили все возможные
для жизни звёздные системы.

Судьба
благоволила к ним. Ведь спустя эпохи войн и межзвёздных междоусобиц это
общество пришло к миру и гармонии. Выковав себя в горниле тяжёлых испытаний они
обрели вселенский покой. Они выбрали себе миссию наблюдателей за расширяющейся
Вселенной и там, где это было необходимо, вмешивались в процессы, которые
приводили к развитию разума, по праву первенства и величия, разумеется.

Будучи
существами высочайшей формы развития они понимали, что не могут объять весь
космос, который с огромной скоростью убегал в разные стороны. Это очень
печалило их. Но у них были в запасе необъятные эпохи времени, а его они не
тратили понапрасну.

И вот один из
их патриархов обрёл способность передавать свои мысли собратьям, которых он
вскоре обучил этому умению. Это событие стало огромным скачком в развитии этой
великой расы, подняв их на уровень богов, которые вершили судьбы миров, имеющих
шанс на разумное развитие.

Когда погибли
первые звёзды этот великий народ уже забыл, что такое война и стал совершенным
воплощением вселенского закона, который выражался в том, что цивилизация
достигшая сверхразвития и способная быстрее света доставлять свои мысли не
знала агрессии. Их интересовала только экспансия путём мягкого внедрения
элементов развития тем видам, которые это заслуживали.

Так, когда
человек был всего лишь сном далёкого будущего, в одной спиральной галактике, в
самой заурядной звёздной системе обитал вид, чей мозг упёрся в тупик эволюции.
Великие смотрящие вмешались и направили огромный астероид на планету, где жили
неразумные, вызвав тем самым их массовое вымирание. И вместо огромного и тупого
существа стал развиваться, на первый взгляд, слабый маленький вид, но в котором
великая раса узрела семя разума. И прошли десятки миллионов лет, прежде чем
появился человек, способный принимать мысли своих далёких покровителей.

Но этот мир
оказался в опасности. Угроза шла из сердца галактики и угрожала сжечь в пепел
относительно молодой мир, оставив на его месте безжизненную радиоактивную
пустыню.

— Это дыхание монстра, который пожирает свет, — сказал
Верховный Жрец. — Он выдохнул, когда люди ещё обрабатывали камень и расписывали
стены своих пещер. Их племя очень молодо, даже сейчас, когда пары дыхания
Кара’Нг достигли их мира.

— Ты прав,
Верховный, — ответил его помощник. — Они очень дерзкие и агрессивные, а это
признаки того, что они всё ещё дети.

— Тем не менее,
на их долю уже выпало тяжёлое испытание. — Верховный Жрец сделал паузу и
опустил глаза, что у народа Нг значило грусть. — Мы поможем им, как помогали
всегда. Мы откроем им изнанку пространства, чтобы они отправились на планету
Сиам, которая более всего подходит для обитания их вида. После того, как мы
убедимся, что все они благополучно прошли пропилеи безотносительности, мы
схлопнем врата и оставим эту тайну себе.

— Как это
мудро, Верховный, — помощник низко поклонился.

— Они должны
будут сами открыть этот способ путешествий между звёздами. У них есть для этого
все предпосылки. Мы это поняли шестьдесят пять миллионов оборотов их планеты
вокруг своей звезды назад. Что ж, найдём принимающих. Пусть весть об эрупции
Чёрной бездны не будет для них тайной.

— Верховный, ты
думаешь они готовы?

— Ещё нет. И я
бы не настаивал на том, чтобы вмешиваться. Но, как тебе известно, монстр уже
выдохнул и к тому моменту, как они смогут пронзить Вселенную своим разумом это
зловоние накроет их мир саваном. Допустить этого мы никак не можем.

***

Солнце окрасило
вечернее небо малиновым цветом, не спеша спускаясь за горизонт. Легкий бриз
приятно дул с моря. Песчаный пляж был пуст и только один Дорриан наслаждался
одиночеством и белым сухим вином с ароматом степных трав. В паре сотен метрах
от него застыла огромная антенна радиотелескопа заброшенной обсерватории. Это
была единственная компания Дорриана в этот бесконечный вечер.

На бежевой
подстилке стоял ещё один бокал с вином и Дорриан не придавал этому особого
значения. Сколько он сидит на этом пляже Дорриан сказать не мог. Он как будто и
не уходил с него. Бесконечный закат и бесконечное море. Мысли застыли в
созерцании момента, даруя безмятежность.

Но в какой-то
миг этого бесконечного безмолвия к нему стало подкрадываться чувство тревоги.
Немного сильней, чем обычно задул ветер. Дорриан глянул на второй бокал с вином
и услышал как будто внутренний голос:

— По праву
первенства и по праву величия, я и мой народ Нг шлём тебе своё благословение.
Мы давно смотрим за вашей расой, с самой зари вашего восхождения по лестнице
становления. Вы достойны того, чтобы населять свою галактику, хоть вы ещё
молоды и не знаете каким образом это возможно. Космос выделил совсем крошечный
промежуток времени для жизни особей вашего вида. Это печально, ведь, чтобы
достичь хоть одной звезды ваших жизней не хватит. Мы не можем повлиять на это,
увы.

Но оставим эти
рассуждения для лучших времён. Вот что я хочу тебе поведать: мы обнаружили
дыхание Кара’Нг, происходящее из центра галактики. Ваш род зовёт это смертью,
которая вот вот настигнет ваш мир. Никто не спасётся, даже самые мелкие
обитатели, не способные различить дар жизни, Су’Нг и смерти, Кара’Нг.

Ваша планета
обречена и мы, племя Нг глубоко опечалены, по праву первенства и по праву
величия.

И как бы
выражая свою скорбь Верховный Жрец замолчал, казалось на несколько мгновений.
Дорриан не знал, что пока длилась эта пауза, на Земле прошёл год, и он всё
сидел на том пляже, смакуя вино и пытаясь осмыслить послание от Нг.

Верховный Нг
продолжил:

— Наш народ Нг
обладает тайной, которая позволяет обойти ограничения законов Вселенной и в
один миг достигать дальних уголков космоса. Это таинство поможет вашему племени
покинуть обречённый мир и заселить новую планету, которую мой народ Нг, по
праву первенства и по праву величия нашёл для вас.

Дорриан сделал
глоток вина и поставил бокал на землю. Голос, появившийся из ниоткуда, к
удивлению самого Дорриана не вызвал у него недоумения. Напротив, он испытывал неописуемое спокойствие, к
которому стремился всю свою жизнь.

— Ты кто? —
наконец проговорил Дорриан.

— О, ты услышал
меня, достойный. Это счастье. Теперь человеческая мысль может преодолевать
бездны Вселенной и мы это заметили. Мои собратья зовут меня Нг’Брахманананталай
Нг’Чинтанбуне. Созерцающий и понимающий
бесконечность космоса. Это наиболее подходящее объяснение на твоём языке. Но,
достойный, не утруждай себя запоминанием этого сложного имени. Зови меня просто
Нг, по имени моего народа, по праву первенства и по праву величия.

— Я тебя не
вижу, откуда ты?

— Наши дома
разделены огромной пропастью пространства и времени, хотя мы и можем видеть
друг друга, взглянув на ночной небосклон. Моя галактика светит немерцающим
таинственным светом на твоём небе.

— Галактика? Ты
из другой галактики?

— Мы соседи, о,
достойный. Когда твоя звезда скроется за горизонтом, ты без труда отыщешь мой
дом. Но ты увидишь его, таким, каким он был в то время, когда твои предки
начали осваивать прямохождение. Но обмениваться мыслями мы можем в текущем
времени. Мой дом вы зовёте туманностью Андромеды.

— Ох, но Солнце
давно не заходит за горизонт или мне так просто кажется? А может я перебрал с
вином? Я, кстати, Дорриан.

— Это счастье,
достойный Дорриан. Следует немного поторопиться, ведь времени осталось не так
уж много. Всего несколько оборотов планеты вокруг звезды.

— Наверное вина
всё-таки много, — подливая ещё немного в бокал, сказал Дорриан. — Но оно всё
никак не заканчивается. Ладно, что ты там говорил про это, как там… про
дыхание смерти? Очень интересно.

— Я хочу, чтобы
ты понял, что такое дыхание Кара’Нг. До того, как ваша планета сделала
восемьдесят семь тысяч оборотов вокруг звезды наши учёные, Нг’Вайнаникахару
обнаружили, что ваша система подвергнется воздействию смертельного
космического тумана, извергнутого из центра вашей Нг’Акашганга, то есть
галактики. Его крошечные частицы будут убийственными для всего живого на Земле.

— Восемьдесят
семь тысяч лет назад?

— Послушай
дальше, достойный Дорриан. Когда это убийственное облако из пыли и газа вас
достигнет, то это событие пройдёт мимо ваших глаз. Облако не закроет вашу
звезду и не войдет в вашу систему с громом и молниями. Оно лишит вашу
планету гелиосферы, защитной оболочки, которая защищает вас от
убийственных лучей Солнца.

— Так себе
перспективка, хочу сказать.

— Достойный
Дорриан, когда туман достигнет Земли, пыль и газ, которые содержатся в нем,
лишат вашу атмосферу кислорода. Вместе с тем на Землю обрушатся космические
лучи, чей радиационный фон уничтожит всё живое. Нг’Вайнаникахару говорят, что
половина светового года отделяет вас от этого события. По меркам космоса это
фактически одно мгновение. Оно уже почти здесь.

— Я почему-то тебе верю, Нг, — спокойно сказал
Дорриан, — хотя, если честно, сначала не принял твой голос всерьёз. Но какое-то
внутреннее чутьё мне говорит, что всё что я услышал от тебя это правда.

— Это счастье,
достойный Дорриан. Я обратился к Совету Нг’Паданукрам с просьбой предоставить
возможность расе людей покинуть свою планету через пропилеи безотносительности
или, так называемые, нуль-пространственные туннели. Мудрый Совет с радостью
согласился.

— Я даже не
представляю как это возможно?

— Достойный, не
обременяй себя попытками понять столь непростые, даже для нас концепции.
Поскольку это запутанные процессы с нарушением условий нулевой энергии и
искривлением пространственно-временного континуума, которые позволяют
перемещаться из одной точки пространства в другую кратчайшим путём за самое
короткое время. Видишь ли, спустя многие миллионы лет исследований и
углублённого поиска Нг’Вайнаникахару научились придавать веществу отрицательную
плотность энергии, создавая при этом экзотическую материю, из которой состоят
экраны горловин подпространтсвенных мостов. Мой народ Нг, бережно хранит тайну
пропилей безотносительности, по праву первенства и по праву величия. Каждый
развивающийся вид, благодаря собственным усилиям должен прийти к открытию этого
величайшего инструмента для покорения космоса.

— Не понимаю,
как же вы тогда решились открыть эту тайну?

— Достойный
Дорриан, никакого противоречия в наших действиях нет. После того, как последний
человек пройдёт сквозь пропилей, тот сразу же схлопнется, как будто и не было
его вовсе. Мы печалимся, потому что ваш мозг ещё не способен постичь этот
воистину божественный дар.

— Да уж, куда
там.

— Я не хотел
тебя обидеть, достойный Дорриан. Ваше время придёт, это абсолютно очевидно для
нас.

— А ты можешь
показаться мне?

— Это не
составит труда. Только меня мучает тревога, сможет ли твоё сознание справится с
тем, что ты увидишь.

— Вы ужасны на
вид?…Извини, я имел ввиду…

— Нет. В
каком-то смысле, вы похожи на нас, но наш облик может привести в замешательство
вашу психическую защиту.

— Я не понимаю.

— Образ
гуманоида вызовет оттаклкивающий эффект, во многом потому, что одна часть
психики будет сообщать, что перед тобой человек, а другая, что это человеком не
является, либо, что ты видишь нечто неживое. Твоя психика будет пытаться
обработать противоречивые сигналы и это вызовет дискомфорт.

— Я знаю, что это такое. Моя жена психолог, она
занимается исследованиями в области ксенопсихологии. Но постой, — Дорриан
огляделся по сторонам, — моя жена, Селеста. Где она? Почему её нет? Ведь этот
бокал для неё.

— Я не вижу
никого, ты один на этом берегу, достойный.

— Один? —
Дорриан встал и обернулся назад. И действительно, не было даже намёка на
присутствие поблизости людей. Так он простоял около минуты после чего вернулся
на прежнее место.

— Как-то
странно и непривычно. Ладно, я готов увидеть тебя.

Верховный Жрец ошибся, предрекая Дорриану ментальный
конфликт. Верховный отметил высокую активность вентромедиальной префронтальной
коры, которая регулирует эмоции и мотивациии с помощью простых
и сложных когнитивных процессов. Такая же активность была в областях
лобной коры, отвечающих за внимание, а главное — за пару секунд до того, как
переживание Дорриана достигло пика, — произошла активация прилежащего ядра.
Иными словами, Дорриан испытал религиозный экстаз.

Верховный Жрец
понял, что Дорриан наконец-то поверил по-настоящему. Но было заметно некое
замешательство. Нетронутый бокал, предназначеный супруге не давал покоя
Дорриану.

А через секунду
его настигло воспоминание, в котором он увидел старшую дочку, когда ей было ещё
пять лет. Она сидит с подружкой на бордюре во дворе многоэтажного дома на фоне
вечернего июльского солнца. Дочка смотрит на Дорриана и улыбается, обнажив
чёрные от поедания шелковицы зубы.

Это увидел и
Верховный Жрец.

— Где твои
дети, достойный Дорриан? В твоём сознании они словно призраки.

— Я не знаю,
что происходит. Такое впечатление, что сейчас я живу не своей жизнью. Эти
накаты воспоминаний. Что это?

В душу ему хлынуло непреодолимое чувство одиночества и
пустоты. Он случайно выронил бокал и закрыл лицо руками.

Дорриан увидел
безумные, налитые ненавистью глаза незнакомца, которые смотрели на него, пока
воспоминания полностью не прояснились. Жутко заболела голова. Он вспомнил
выстрел.

Дорриан
получил пулю в голову, чудом оставшись живым, но абсолютно беспомощным овощем.

Дорриан помнил,
что те, кто не мог передавать мысли крайне нетерпимо относились к нему.
Сложно сказать, когда степень
нетерпимости преодолела рубеж самообладания. Это не произошло в один день и
даже месяц. Градус агрессии и страха рос постепенно, год за годом. Для многих
было трудно смирится с мыслью, что рядом живёт кто-то совсем другой. И хоть
Дорриан без всякого сомнения человек, любые помыслы в его адрес вызывали бурю
ненависти и страха. Не многие могли объяснить своё поведение. Весь спектр
негативных чувств тонул в глубине бессознательной бездны. Старик Юнг не смог бы
здесь помочь, даже если вы заплатили ему пару сотен за приём.

Возможно, корни
агрессии и боязни крылись в конкуренции, первопричина которой утонула в черных
волнах океана подсознания. Вспомните то время, когда кроме хомо сапиенс по
Земле ходили ещё несколько абсолютно разных видов человека. И речь сейчас идёт
не о расах человека разумного, а о разных породах рода людского. Сотни тысяч
лет назад это были неандертальцы, денисовский человек, человек прямоходящий и
другие. Вряд ли все эти прекрасные люди жили в мире и согласии. Наверняка,
кровавые стычки случались повсеместно, где соперники не жалели друг друга, а
возможно, что некоторые даже ели убитых. Эти кровавые события не прошли даром
для современных людей. И теперь, когда у хомо сапиенс появился конкурент
страхи, ненависть и агрессия выплывали наружу.

Дорриан родился
с одной странностью, на которую обратили внимание только когда ему исполнилось
два года. У него был очень высокий лоб. Думали, что это какая-то болезнь или
анатомическая аномалия, как, например, сиамские близнецы. Потом Дорриан понял,
что может передавать свои мысли и читать чужие, если этого хочет другой
человек.

Его мозг быстро
реагировал на изменения. Он стремительно формировал новые нейронные связи и
разрывал ДНК своих клеток, чтобы затем воссоздавать геном, ускоряя экспрессию
генов обучения и памяти.

Волей судьбы Дорриан был единственным из телепатов, с
которым Нг смогли установить контакт.

Когда-то он
женился на Селесте, обычной девушке. Дорриан хотел погрузиться в жизнь обычного
человека, тем самым спасти себя от человеческих предрассудков. В конце концов
он выдал себя вот на этом самом пляже, во время пикника по поводу своего дня
рождения.

— Кто эти
люди,? — спросил Верховный Жрец, — Достойный, почему они так громко себя ведут?

Дорриан
смотрел, как недалеко от них громко веселилась большая компания. Вызывающее
поведение возмутило его и он, не сдержавшись сделал замечание, телепотически
передав свой гнев одному из нарушителей спокойствия, чего делать не стоило.

Затем его долго
избивали на глазах у жены и детей. Всем вокруг не было дела до расправы, никто
даже не обратил особого внимания, ведь насилие чинилось над тем, кто был
по мнению большинства достоин презрения.

В конце концов
один из нападавших достал пистолет и выстрелил Дорриану в голову.

Осознав
содеянное молодчики в страхе убежали, а Дорриана увезли в реанимацию, где ему
сделали операцию. Он не пришёл в себя, а остался в коме и на том пляже, где
постоянно закат. Он был обречён на долгие годы лежать в состоянии оцепенения и
бессмысленности.

Верховный Жрец
сильно опечалился. Его сверхразум никак не мог осмыслить ксенофобию внутри
человеческого вида. И за то время, пока свет проходит через единственную
молекулу водорода, в его величайшее сознание проникло сомнение в том, что стоит
ли помогать людям, которые из-за своего невежества и жестокости практически
убили того, кто мог спасти их мир от гибели.

Жрецы Нг долго
не могли его найти. Он был один на всю Землю и тот лежал в глубокой коме на
грани жизни и смерти.

«- Может
спасти только свою семью?» — Дорриана одолевала эта мысль. Теперь на пляже
было пасмурно и море штормило, Дорриан метался в сомнениях, стоит ли
протягивать руку помощи. Какое-то время Дорриан упивался той властью, которой
был теперь наделён. Даже когда он был в коме, судьба человечества была в его
руках. И как существо высокого порядка он не колебался долго.

— Стоит поторопиться,
достойный Дорриан. — повторял без устали Верховный Жрец, — но ты должен
знать ещё кое-что. Теперь, когда вскрылись новые обстоятельства я не имею права
просить тебя.

Дорриан знал,
что его мозг не выдержит нагрузку, но какой выбор был у него?

— Прости,
Верховный Нг. У нас ведь совсем нет времени на эти разговоры.

— Не переживай,
дорогой Дорриан. В вашей системе отсчёта наша беседа длится всего несколько
оборотов планеты вокруг звезды. Но ты
прав, достойный. Пора.

И снова на пляже был ясный летний вечер. Море
успокоилось и Дорриан снова ощущал аромат вина.

— Я сделаю, то
о чём ты просишь.

— Дорогой
Дорриан, о, достойный Дорриан, — повторял Верховный Жрец.

— Обретёт ли
человечество способности подобные моим. Сколько на это потребуется времени?
Ведь возможно, что этого никогда не случится.

— Достойный, ты
оставил этому миру двух своих дочерей. Когда они начнут созревать этот дар
проявится в них. Человечество обретёт понимание. Люди будут знать, кто их
спаситель.

— Это совсем
необязательно, — смутился Дорриан и сделал глоток вина. — Знаешь, Верховный Нг,
мне не страшно. Я даже не знаю почему. Я ощущаю невообразимую доселе свободу,
которой никогда не знал.

— Я не могу
понять, хоть я и силюсь. Ведь тебя ждут объятия Кара’Нг. Хм, однако, в конце
концов вся Вселенная окажется в абсолютной власти погибели. Однажды, поглотив
всю материю, вечное успокоение разорвётся и создаст новый Космос.

— Разве не благо, сделать что-то стоящее для своего
вида?

— Такой высокой
ценой, достойный Дорриан?

— Я не
скуплюсь. Когда-то даже бог распял себя, чтобы спасти человечество. Страх
смерти исчезает, когда преодолеваешь своё эго. Ты знаешь, что такое
«эго»?

— Не думаю,
достойный.

— Так вот, это,
когда беззаветно отдаёшь любовь другим людям. Наконец, я понял смысл заповедей,
— Дорриан усмехнулся. — Возлюби ближнего своего и ты поборешь смерть. Как всё
оказалось просто. Представь, что ты можешь побороть Кара’Нг, Верховный.

— Г’хут’уун, —
произнёс Верховный Жрец на своём древнем языке не переводимое, но означающее
глубочайшее восхищение слово.

— К тому же,
мне не помешал бы покой, — продолжил Дорриан, — а разве полное забвение всего
не является единственным реальным покоем?

Жрецы Нг были в недоумении от решения Дорриана. Но их
растерянность граничила с таким же глубоким восхищением как и у Верховного
Жреца. Сама идея добровольной жертвы своей жизнью была чужда тем, кто стоял на
заре её зарождения и чей смысл существования был в том, чтобы эту жизнь,
особенно которая несёт искры разума, сохранять.

— Верховный,
разве мы можем допустить, чтобы разумное существо разорвало связь с Су’Нг?

— Наш вид существует миллионы эонов, но мы только
сейчас приблизились к тайне, которую открыли нам люди, эти дети Вселенной.

— Что это за
тайна?

— Это любовь.
Явление, которое знакомо нашему народу, но его суть, его сакральная глубина
лишь теперь осветилась взрывом миллиардов звёзд. Этот человек, которого мы
зовём достойным, лишён своими собратьями способности жить полноценно. И вот он
спасает их, не получив ничего взамен, даже раскаяния. Ему грозит ночь
Вселенной, которую мы зовём Кара’Нг. Готов ли кто из вас призвать Кара’Нг, ради
блага всего народа? Я пребываю в сомнениях. Потому что даже я не решаюсь.

Солнце
наконец-то зашло. Дорриан сидел на пляже и любовался звёздами. Он ощущал присутствие
Нг рядом с собой.

– Верховный Нг, ты говоришь, что там больше ста
миллиардов звёзд?

– Да, достойный Дорриан. И это лишь в одной вашей
галактике.

Дорриан снова перевел взгляд на холодные звёзды.

– Я увижу их все, все до единой!

Последние мысли
Дориана были не о прошедшей жизни и даже не о матери, надежды которой, как ему
казалось, он не оправдал.

Дорриан увидел Селесту, которая обернувшись махала ему
рукой. Рядом с ней были его дочери, которые улыбаясь сквозь плачь тоже махали
руками. Через мгновение они скрылись в туманной пелене ночи. И эта пустота
навеки застыла перед взором Дорриана.

А на другом конце Земли, в Нью-Йорке, в своём
кабинете, стоя у большого панорамного окна выронил из рук чашку кофе
Генеральный секретарь ООН Амину Гони. Он почувствовал приступ острой головной
боли, но уже через секунду он знал, что нужно делать.