Дорога.

Дорога. Куда она меня ведет? Готов поклясться, что не так давно я видел величественные белые корабли, мирно дрейфующих в сторону заходящего солнца. А теперь, где я? Я не могу вспомнить как попал сюда. Стволы древних деревьев покрывали всё пространство до горизонта, куда бы я не посмотрел. Сумеречный лес пугал меня, и манил одновременно. Несмотря на то, что густые кроны, массивными тучами перекрывали всё небесное пространство, будто сами намеревались стать небосводом, было достаточно светло. Лес сиял каким-то своим, особенным, внутренним светом. И только сумеречные птицы изредка, проносились пёстрыми тенями где-то в вышине.
Дорога казалась единственно верным ориентиром уже много часов. А может и дней. Сколько я уже бреду по ней?
Такое чувство, что уже прошла бесконечность времён. Поворот за поворотом, извилина за извилиной, куда-то в глубины первобытной тайны. Что же ждет меня в конце?
Огибая молчаливые корни терратоморфных деревьев, чёрные ручьи стекались к таким же чёрным, сумеречным рекам, углубляясь в незримую неизвестность, чтобы раствориться в ней навсегда. Такова природа этого места, так мне подсказывало сердце. Наверное оно и направляло меня в этом пути. Разве не сердце мы слушаем, когда желаем сделать правильный выбор? Разве не оно решает верность нашего решения? Так или иначе, я шел навстречу цели, пусть и незримой, эфемерной, зато истинной.
Тишина. Лес был безмолвен. Ни ветерка, ни шелеста листьев, ни пения птиц. Даже серые тени шнырявшие на самом краю периферического зрения, старались хранить священный покой этого места.
Я закричал. И эхо моего крика разлилось режущим и ледяным воплем, холодным как сама смерть. Лес отозвался в ответ монотонным вибрирующим гулом. Тени удлинились, а я продолжил путь в блаженном одиночестве. Да, возможно этого и желало моё сердце — одиночества. Оставить всё, где-то далеко позади и пойти по пути неизведанного. По пути где не ступала нога живого человека.
Взошла луна. Хоть я и не видел самого лунного диска, но серебряный свет, испускаемый им, изредка пробивавшийся меж исполинских крон, предавал мне уверенности. И только с его помощью я понял, что был здесь совсем не один. Десятки молчаливых, чёрных фигур, двигались в том же направлении что и я. Вскоре их стало больше, будто повинуясь чьему-то всесильному зову наша колонна множилась. Я даже не заметил как ручей, стал потоком. Словно одна из тех чёрных лесных рек, мы продвигались вглубь бархатного мрака вечности, как можно дальше от могущества света дня.
Я спросил одного из чёрных странников, в надежде, что диковинная форма его тела способна мне ответить. Его мягкий голос прозвенел тихим шелестом, где-то в глубине моего черепа: «Мы движемся туда, где вздох за вздохом умирают эпохи».
Его ответ озадачил меня, казалось он точно знал то, что ждет нас в конце пути. Я хотел было расспросить его поподробнее, но меня отвлекло зарево, бесконечно далеко впереди.
Я уже не был в лесу. От леса остались только воспоминания, но и они скоро перестанут быть хоть чем-то значимым. Мы находились на плато. Его каменистая поверхность с редкими пучками травы и морщинистыми серыми корнями, отражались в очертаниях небосвода. Звёзды смотрели на нас миллионами холодных глаз. Их взгляды были такими чуждыми и далекими, что только сейчас я всерьёз задумался, насколько же далеко я зашел в своём путешествии.
Колонна замедлилась. Я лихорадочно вглядывался в даль, в надежде узнать что же там в конце.
Далёкий, пустынный горизонт застилало блекло-зелёное зарево. Я побежал. И никто не смел преградить мне дорогу. Я бежал пока сама мысль о беге перестала что-либо значить. Я вспоминал и забывал. Снова и снова, повторяясь в бесконечной периодичности, как призрак застрявший в кошмарном осознании своей гибели. Но всё равно бежал, одержимый, неотвратимым наваждением, накатывающим вновь и вновь. Пока не увидел «его».
Корона из чёрных звёзд венчала его безликую голову. Он возвышался над всеми и был первым из нашей колонны. Он был первопричиной пути и был его окончанием. Его чёрная бархатная мантия выстилала дорогу под нашими ногами, переплетая пространство с материей, и пожирая самых торопливых. Проводник, что вёл нас от начала начал.
«Где же я?» — крик вырвался из меня как рой насекомых, но голос исчез, была только мысль. Импульс был настолько сильным, что меня услышал один из «множества». Его голос снова завибрировал где-то глубоко в моём сознании: «Мы на пути забвения. В дыхании самого глубокого сна. Это земля ожидания — земля мёртвых».
Он повернулся и посмотрел на меня своими впалыми, мертвенно-белёсыми глазами, в них я увидел отражение своих, таких же мёртвых глаз.