Домохозяйки и сыск : Летние переулки маленького городка

Солнечные зайцы скакали по черепичной кровле домов,
отражались в витринах маленьких магазинчиков и квартирок, что делили свою крышу
с лавками побольше. Век пел о наступлении двадцать шестого летнего цикла и все
понемногу окрашивалось настроением отпусков, обретая фундамент в нарядно одетых
людях, полосках пляжных зонтов, кафе с изобильным меню сезонных коктейлей,
загорающими кошками, велосипедами и любовными романами, которым не суждено было
продлится и целой доли от недели. Над всем этим великолепием парили гордые
чайки; голуби и трясогузки носились меж людского потока, выклевывая редкие
зёрнышки подсолнечника из глубоких трещин новой кладки тротуарной плитки.

Они пугались надвигающихся на них волнами ступней,
вооружённых каблуками и шлёпками, однако одной пары не боялся никто.

То были аккуратные, стройные ножки с серебристым педикюром и
большим пальцем правой ноги в несколько слоёв замотанным лейкопластырем.
Новомодные босоножки, мудро выбранные под цвет ее лака, бодро вышагивали по
самой кромке главной дороги города. Их хозяйка подобного никак не ожидала и о
пешей прогулке не помышляла, однако…

…По вине крайней усталости и
долгой ночной дороги эта девушка отказала себе в здоровом сне, а прикорнув на
какие-то жалкие пять минут — пропустила ближайший из рейсов, идущих с вокзала и
до самого центра этого благословно населенного места.

☘☘☘

Воробьи задорно верещали, играя с нею в пятнашки. Местных
птиц настолько не волновали проезжие машины, что более надежной компании для
своевольной путешественницы и придумать нельзя было. Ее желтый чемоданчик с
эффектом под «драконью кожу» лихо приплясывал по малым кочкам, изредка налетая
на лодыжки и оставляя на узеньких джинсах нестираемый след.

Девушка ковыляла впереди собственной тени, радуясь ее
вытянувшейся причуде, живописности прилегающих территорий и приятному ветерку,
залетающему под ее мелкие смольно-черные кудри.

Через десяток шагов налетел новый порыв ветра и подвязанная
лентой плетеная шляпка не выдержала его. Сорвавшись с хорошенькой головы,
подобно кленовому листу с дерева, головной убор понесся навстречу завидным
приключениям, желая никогда боле не свидеться с нею. Но тут звук разрезал рев
раритетного мотоцикла, представителя одной из самых первых партий достойной
марки «Харлей Дэвидсон». Старинный двухцветный конь пролетел прямо под
маленьким беглецом и, издав страшный «крик» тормозных колодок, замер в отдалении
от ничего не понимающей девушки. А она, с застывшей на лице маской удивления и
интереса, втрое положенного чаще хлопала длинными ресницами и яркие искорки
позвякивали в ее чистых зеленых глазах.

 

«Что происходит?» — думала она, легонько двигаясь в его
сторону.

 

Незнакомец уже пристроил своего скакуна на обочине и
отряхивая одежды от насевшей дорожной пыли ожидал ее появления.

Это была внушительная, тумбоподобная фигура, со специальным
шлемом, облепленными стикерами-черепушками, очками на тугом ремешке и
прикрывающим лицо платком, какой никак иначе, чем ковбойским назвать попросту
не получилось бы.

Он, повернувшись в сторону нашей туристки, ни одним мускулом
тела не выражал какой бы то ни было тревоги. Мотоциклист выглядел так, словно
ловить беглые дамские шляпки — его призвание по жизни и, спроси она с него
диплом об окончании соответствующего заведения, то мужчина сразу же вынул бы
документ откуда-то из нутра своей потрепанной кожанки.

Когда же наконец желтый чемоданчик и его хозяйка оказались
на параллельной стороне проезжей части, тот приспустил платок, открывая
малоизвестную половину своего лица и девушка мигом заметила большую,
красноватую родинку, растущую прямо на линии усов.

— С-спасибо, — слегка запинаясь произнесла она с легким
американским акцентом и, делая неловкий реверанс, приняла протянутую им шляпку.

Незнакомец с такой странности только улыбнулся. Знакомые ему
чудесные дамы красотой души не отличались, а эта случайная встреча была для
него чем-то вроде глотка свежего воздуха. Бросив на девушку последний взгляд,
наездник огляделся на предмет загруженности встречной полосы и, спешно поправив
платок, завел проверенным временем и милями обкатанной дороги мотор. Секунды
спустя его силуэт скрылся за очередным кустистым поворотом.

Задумавшаяся обо всем этом путешественница собралась было
переходить обратно, однако за ее спиной послышалось веселое гудение. Девушка
обернулась и ее по-буднему хорошее настроение подкрепила лысоватая голова
водителя автобуса :

— Девушка, а девушка, — щурясь на солнце, ухмылялся дядька,
— Подбросить Вас до «Ленина»?

Обладательница черных кудрей
широко улыбнулась. Она хорошо изучила ареал своего отдыха и сейчас прекрасно
понимала о ком идет речь.

☘☘☘

Большой белый автобус, идущий по маршруту №1, лихо
приплясывал по изредка выскакивающим кочкам и выбоинам, точно как ее чемоданчик
минуты назад. Был открыт люк в крыше, пустой салон наполняла приятная духота,
из маленького музыкального центра лились шедевры былой молодости русского
шоубиза, а тряпичные сидения синего шелка были такими удобными, что неизвестно
какими силами она еще не уснула.

Мерно шуршала мелочь, оставленная водителю в оплату,
ударяясь о лобовое стекло покачивалась связка фликеров, где-то под брюхом
четырёхколёсного монстра что-то стучало и сдаваясь по доброй воле туристка
проговорила через полудрему :

— Вам нужно заднюю ось проверить…

— Что? — с глухостью столетней старушки обернулся водитель,
будто бы не переживая за извилистость пути.

Подобное мигом разогнало витающие в воздухе сны и с легкой
досадой девушка повторила :

— Ось у Вас совсем разболталась, да и глушитель по дороге
скребет. Загляните в салон, как будет минутка. Очень Вас прошу…

На этот раз лысый дядька ее услышал.

— Ааа, — смущенно протянул он и она прекрасно разглядела,
как по его голому черепу скатывается несколько капель пота, — Конечно-конечно…
Девушка, а Вы почему здесь? Да еще и акцент у Вас… Ммм… С девяностых таких не
слышал. Вы — латышка?

— Нет, американка, — спокойно поправила его девушка,
заправляя за ухо прядку черных кудрей, — На родине помогала знакомым с
устроительством детских праздников… Ну знаете : люди, наряженные мультяшными
персонажами, гора конфет, милые конкурсы… А они были столь благодарны, что
выписали мне путёвку, да только куда поехать не уточнили…

— И Вы поехали в Россию?! Ну, голова…— гордый за своего
пассажира закивал дядька, — И Вы совсем не боитесь, что Вас могут украсть или
еще чего похуже?

— Нет, — покачала головой
американка, поворачиваясь и рассматривая полюбившийся с картинок в интернете
пейзаж, — Мне совсем не страшно. Чудесная страна…

☘☘☘

Их совместный путь закончился ни многим, ни малым через
полчаса.

Водитель еще раз поблагодарил ее за наблюдательность и на
собственной лысине поклялся, что сегодня же обратится к своему знакомому
механику. Всякого рода клятвы наводили на нее легкую неловкость, да и просто
спорить с ним ей как-то не хотелось.

 

«Хороший человек», — рассуждала она, — «Уверена, что мы с
ним еще встретимся…»

 

Площадь города Сеже радовала ее глаз своими чистыми
лавочками и ухоженными клумбами, однако где-то в ее иностранном мозгу червячком
точилась мысль, что из любого благовидного уголка может выскочить маньяк или
забытая кем-то тайна, требующая серьёзных умозаключений.

Данный городок был мал размером; можно даже сказать, что сан
«города» он уже и утратил. И все же этот фактик не мешал его жителям с
пафосностью павлиньего поголовья бродить рядом с нею.

— Какие же вы тут все красивые!…— с силой ультразвука
прошептала девушка, нетерпеливо притопывая босоножками. Она пыталась быстро
найти в карманах своего кардигана заветный фотоаппарат, но там было столько
дорогих девичьему сердцу вещиц, что поиски рисковали затянуться на многие года
вперед.

 

«Что же делать» , — начинала расстраиваться туристка, — «Они
сейчас разбегутся и я ничего не успею… Как обидно-то…»

 

Желая хоть что-то сделать в провальной ситуации, она с
удвоенным рвением принялась копаться в карманах и тут все ее безделушки
посыпались на землю и принялись закатываться, кто куда успел.

Последней каплей был тюбик бальзама для губ с малиновым ароматом,
что желаючи закатиться под капот припаркованной машины, оказался на пути
очередного прохожего. Человек подставил свою лакированную туфлю и, стукнувшись
об нее, помадка остановилась. Удивленный парень поднял тюбик и повертев его в
руках заметил-таки туристку. Ее душевные силы были на исходе. Она даже
допускала мысли, что потеряла фотоаппарат где-то по дороге или что на вокзале
ее попросту обокрали. Она старалась держатся, но подступающие слезы понемногу
окрашивали ее слегка вздернутый носик в алый цвет.

— Извините, — обратился к ней незнакомец, на широкой ладони
протягивая бальзам.

Девушка мигом широко распахнула глаза и в них заплясала
радость, тут же сменившаяся досадой. Бальзам — это всё-таки не аппарат.

— Видимо, потеряла… — упавшим голосом прошептала красивая
незнакомка, отчего в груди у спасителя тюбика защемило.

— Что, что Вы потеряли?!… — неожиданно для самого себя
вскрикнул мужчина, чем перепугал даже чаек, сидящих на памятнике Ленину.

Другие прохожие с укоризной или интересом косились на него и,
шумно прокашлявшись, он решил представиться :

—Я — Владимир Печулин, могу помочь Вам с Вашей бедой — отыщу
пропажу, на уши всех подниму —, если Вы согласитесь сопроводить меня на одно
малоприятное мероприятие.

Легонько засмеявшись, девушка протянула руку для знакомства,
и сказала :

— Нория Гилперс, приятно познакомиться… И можно, пожалуйста,
поменьше «Вы». Глупо как-то выходит.

— Да… В самом деле… — опешил Владимир, — Тогда… Просто Влад,
и просто Нора.

— Нория, — дружелюбно поправила его американка, слегка
поморщившись, — В моей семье это древнее и уважаемое имя. Не люблю, когда его
коверкают.

— Хорошо, — усмехнулся мужчина, — Ну так как с мероприятием?

— Не торопи коней, Владик, —
совсем уж повеселела девушка, — Сперва расскажи мне о малоприятном из этого
праздника.

☘☘☘

Они брели по набережной озера, которое светилось миллиардами
солнечного конфетти. Преодолевая легкое дребезжание водной глади плавали утки
и, выклянчивая у мало что соображающих туристов сухарики, семья белых лебедей.
Такое зрелище откровенно заворожило Норию, но бабушка воспитывала ее уважать
собеседника, а потому беседы она не прерывала.

Владимир много говорил, будто бы с самых малых лет у него не
было лучшего человека, чтобы поговорить с ним. Или с нею. Он поведал о своей
семье, с которой (собственно) ему и придется встретиться, о том, что его будут
осыпать градом вопросов дальние родственники, что пра- и прапрабабушки,
приехавшие под начало огородного сезона, вновь попытаются откормить его своими
засолами, словно рождественского гуся; рассказал, что там будет подлая на язык
тетушка и что ее злобная болонка вновь искусает его ногу или возжелает
испортить дорогие ботинки, а значит ему вновь придётся спать в обуви.

— Какая неприятность, — с сочувствуем протянула его новая
знакомая.

— Нда, — горько кивнул Владимир, — А самое неприятное, что
приедет мой младший брат. Тот еще повеса. Ему даже совершеннолетие по голове
ударить не успело, а он уж носится по Подмосковью, занимается чёрт пойми чем,
волнует нашу мамочку и всякий раз делает все возможное, чтобы вывести меня из
себя.

— Вывести из себя? — недопоняла иностранка.

— Да, «в-ы-б-е-с-и-т-ь», — по буквам проговорил бедолага.

— «Выбесить», — задумчиво промычала она, — И что же
требуется от меня?

— Будь просто милой, — пожал плечами ее спаситель, — Они
никак не ожидают, что я приду с подругой, да еще и такой красивой, а потому…

—… Накал страстей поутихнет еще в бухте? — улыбнувшись
продолжила Нория, на что Влад лишь снова благодушно кивнул.

На том они и порешили. В небольшом магазинчике купили воды и
несколько сдобных булочек, греющих руки и сердце своим скрытым теплом и
начинкой из сыра и курочки, и переводя разговор в мирное русло, продолжили путь
в гору, на которой (как мисс Гилперс вызнала из интерактивного буклета) не одно
десятилетие держится, да никак не обрушится, старинная колокольня.

Путь все продолжал идти куда-то вверх. На пути парочке
друзей попался выводок младшеклассников, что радуясь началу каникул неслись
скорее домой, чтобы там засесть за свои гаджеты, зазря пропуская чудеснейшее
время года.

Влад и Нория уже успели пройти за пределы желтоватого фасада
школы, когда господин Печулин резко остановился и начал приобретать чрезмерно
задумчивое выражение лица, хлопая себя по груди и явно надеясь что-то нащупать
в карманах серого делового костюма. Наблюдавшая это девушка сопроводила
заинтересованным взглядом каждый хлопок, с нетерпением ожидая окончания
народного танца.

— Мой бумажник, — пробормотал мужчина, — Я наверное его на
работе оставил…

— Какая досада, — проговорила девушка, — И что же делать?

— Ммм, — поджимая губы, промычал Влад, — Давай так : пойдешь
без меня. Я скажу тебе номер дома, куда-и-как следует пройти… Скажешь, что ты
мой гость и подождешь там… А я забегу в контору и сразу же вернусь.

— А меня ж разве пустят? — усмехнулась Нория.

— Да, главное на их вопросы не отвечай! — ответил уже не
человек, а скорее его силуэт. Поскольку бегущий мужчина плавно скрывался ниже
по улице.

Мисс Гилперс его малой невоспитанности лишь пожала плечами.
Ей не сложно было посидеть с чей-то роднёй. Особенно с учётом того, что дорогая
подруга-сежежанка вернется в город только через пару дней, а чем занять себя в
ее отсутствие — Нория не придумала.

Солнечные зайцы теперь плясали в
ее наполовину полной бутылке, через которую, словно через призму, девушка
разглядывала невероятно большое и красивое солнце. Ее макушку даже через
плетенную шляпку изрядно припекало и поправляя, ее девушка невольно задумалась
о встреченном ею мотоциклисте; тёплый ветерок задорно трепал небольшие серёжки,
норовя запутаться и намертво поселится в смоле черных кудрей. Кардиган деловито
бренчал возвращенными на законные места мелочами, а несущая этот нелёгкий груз
девушка завернула за угол и, минуя огражденный кованым забором и плетями
девичьего винограда соборчик, направилась прямиком вниз, в поисках загадочной
«Пробковой» улицы.

☘☘☘

Дом с табличкой «Пробковая, 26» несказанно радовал ее глаз.
Огромный, несравнимо огромный, по меркам с увиденным через бутылку солнцем, дом
высился, занимая своей площадью несколько приличных дачных участков.

От такого вида Нория даже невольно присвистнула, отчего
домофон, пристроенный в главных воротах, быстро прогудел нечто похожее на
«Максим, хватит свистеть, уши надеру», а в следующий миг, где-то под шапкой
вьющегося цветка неизвестной породы, в сторону отъехала небольшая калитка, явно
желавшая пригласить нежданную особу в свои таинственные чертоги.

Двор роскошного дома резал простой взор не хуже расшитого
бриллиантами платья. Подстриженные великаны хвойных деревьев, отделанные под
мрамор статуи львов и грифонов, дорожки красного гравия и даже небольшой, но
очень безвкусный фонтан, умудрились обрести в лице малознакомой фамилии отчий
дом.

Босоножки плохо справлялись с таким рассыпчатым путём и, не
успела мисс Гилперс пройти и ста ярдов, как она упала, задев забытые кем-то
садовые инструменты, больно ушибившись и рассадив левую коленку.

По всей видимости шуму при падении девушка навела
приличного, поскольку со стороны задней части дома на нее неслись три
монстроподобного вида пса. Они бежали очень быстро, истошно лаяли и точно
собирались порвать нарушителя частных границ на мелкие клочки.

Паникующую гостью предавали собственные ноги, замороженные
напавшим на нее страхом. Подняться она физически не успела бы и оставалось
только прикрыть руками лицо, в надежде, что собаки будут любезны не съесть ее
целиком. Псы становились все больше, их кровожадные морды приближались к ней.
Вот сейчас набросятся и мирные каникулы крошки Гилперс закончатся неизвестно
где, глупо сказать почему…

Разразился страшный лай и, услышавший его охранник,
нянчивший собак с самого их рождения, поспешил на зов, осознавая, что они могут
загрызть кого-то незнакомого.

Добротный детина изо всех сил спешил, перебирая ножищами
пятидесятого размера, лихо перепрыгивая через зеленую изгородь и неуместно
нагроможденные цветочные клумбы. Парочку раз ему пришлось свалится и набрать из
оных земли за шиворот, однако очень скоро его глазу предстала невообразимая
картина.

Он стоял прямо там и, боясь подойти, тупо глазел на
незнакомку и трех боевых псов, фырчащих и желающих лизнуть ее в самое лицо.

— Поразительно…— медленно приближаясь пробасил охранник, —
Собаки этого дома известны на всю область как жестокие исчадия ада, а сейчас… Я
их не узнаю… Играются и ведут себя, как щенята малые. Кто Вы, девушка? —
добавил он, протягивая ей руку помощи.

Тщетные попытки вырваться из страстных объятий увенчались
успехом и, поднимаясь на ноги, девушка представилась :

— Нория Гилперс, я — приглашенный друг сына этого почтенного
дома.

— Кого? — удивился охранник.

☘☘☘

Ликвидируя последствия ее падения и приводя цветник в
нормальное состояние, двое людей пошли по направлению к запасному входу.

— Главную дверь сейчас ремонтируют и она попросту не
открывается, — пояснил охранник, которому домочадцы дали прозвище «Гвоздь».

Высокий крепкий мужик, подобно наряженному персоналу, был
затянут в деловой костюм, что человеку явно не подходил по мерке и рисковал
лопнуть по шву в нескольких местах.

— Гвоздь, но почему же ты не надел что-нибудь другое? Более
удобное? — спрашивала Нория, придерживая желтый чемоданчик, закинутый
собеседником на плечо.

— Ну, я, это, — бормотал охранник, — Хозяйка дома сказала
выглядеть, как все… Я и спросил у Трофима… Это мой коллега… А он говорит, мол,
только один запасной костюм и есть. Другого дать не может. Для себя бережёт. Я
так-то человек привычный, многого не прошу, но Вы правы — неудобство некоторое
ощущается…

 

«Каких же габаритов этот Трофим, если его костюм не подошёл
такому крупному малому?…» — в душе смеялась туристка, заходя вслед за ним в
двери, скрытые в домашнем массиве.

☘☘☘

Перед Норией предстала зала, напоенная запахами пряного и
сладкого, а вместе с тем и добрый десяток домашних слуг, которые носились, как
угорелые. Малые поварята и служки старших поваров грозили им поварешками. Они
не в состоянии были простить такой наглости, как помеха готовке еды. Весь дом
гудел в ожидании гостей фамилии и сама кухня прилагала усилия, чтобы
приготовления порадовали их.

— Похоже в этом доме главной ценностью является семья? —
едва шевеля губами шепнула девушка, видевшая просьбу Гвоздя вести себя потише.

— Так и есть, — просто ответил он, подводя свою находку
ближе к лестнице на второй этаж.

Следовало незамедлительно обработать ее ранку и разместить
гостью так, чтобы госпожа-мать ее не заметила.

— Прошу, поторопись, — пыхтел он, уже без всякого такта
подталкивая ее на ступеньки.

— Почему? Что такое? — шипела девушка сопротивляясь.

Для нее оставались непонятными цели такого спешного снятия с
места. Гвоздь никак не хотел объяснять ей своего страха и лишь прилагал больше
сил, когда за его широкой спиной прозвучал низкий, скрипучий, как неисправное
кресло, голос.

— Александр, ты что ли пытаешься шкаф на верх затащить? Чего
встал, загромождая путь? Отойди в сторону…

Покорно отходя к стене, детина задел головой одну из
семейных фотографий и по просторному коридору разнесся легкий звон стекла.
Заслона не стало и обе неожиданности сумели разглядеть друг друга.

Дева с гривой черных кудрей и весь облик ее отразились в
выцветших, водянисто-голубых глазах старой леди. Это была женщина далеко не
молодых лет, хорошо сохранившаяся и имеющая некоторый стиль, какой был у
английских леди середины прошлого века. Подкрашенные чернилами розовые волосы,
длиной по плечи, подразумевали благородную седину, легкий клетчатый плед
скрывал тонкие плечи, на которых лежал груз ответственности управления этим
гигантом с фундаментом.

— Право слово… Александр… Кто она? — щурясь, разглядывая
незнакомку, проговорила она.

— Ну… Это…

— Не нужно… — похлопав охранника по чугунному плечу,
произнесла иностранка, спускаясь на пару ступеней и подавая ей правую руку, —
Нория Гилперс, приятно познакомиться.

Госпожа при старинном стиле внимательно оглядела девушку
заморских кровей и не без тени интереса обронила :

— Американка. Кто ж тебя пригласил, милая?

— Владимир, — кивнула Нория. — Он сказал, что ваши отношения
никуда не годятся.

— В самом деле, — хмыкнула женщина, — Понадеемся, что он
своего нимба здесь не кажет. Ангелок, то же мне… Я — Лизаветта
Дрёмова-Застенкова. Извините, не могу сказать, что твое знакомство со мной
будет приятным : не тот я человек.

Произнеся это, хозяйка дома удалилась в неизвестном
направлении, на последок бросив в сторону Гвоздя странный взгляд, полный тепла
и беспокойства, которому Нория молча придала важное значение.

 

«Любопытные дела тут делаются» , — подумалось ей.

 

Мысленно проводив госпожу-мать, мисс Гилперс поглядела на
своего провожатого, что насупившейся мышью стоял, втягивая голову в плечи.

— Пойдемте, — нарушил он едва
создавшуюся тишину и, отряхивая коротенькую мужскую стрижку от застрявших в ней
осколков, они направились искать ей комнату. Чемоданчик со складными колесиками
хорошо шел по ступенькам, обтянутым цветастой ковровой дорожкой.

☘☘☘

Комнат на втором этаже оказалось в избытке и все как одна —
пустые.

По словам «Гвоздя» родственников обещалось приехать так
мало, что они вполне могли бы поместиться внизу, а некоторые из них так и вовсе
изъявили желание жить в смежных комнатах.

—Но почему? — удивилась гостья.

— Говорят, что там замки лучше. Как по мне, то это глупость
какая-то. Но… Кто я, чтобы морочится о таком?

Выслушав его Нория кивнула, а Гвоздь не желая отнимать у нее
больше времени удалился по делам, напоследок уверив девушку, что направит к ней
кого-нибудь из домашних слуг, кто будет поближе к аптечке.

Щелкнул простенький механизм в ручке двери. Наступило
желанное уединение. Желтый чемоданчик, теперь уже имеющий несколько боевых
царапин на своей обшивке, занял положенное место у прикроватной тумбочки. Его
хозяйка мигом вспомнила забавный инцидент с собаками и, стараясь привести
боевого товарища в устойчивое положение, улеглась на предоставленной ей
кровати.

Та была мягкая и очень удобная.
Свежее белье пахло приятным стиральным средством, а отсутствие гор подушек,
какие иностранка обнаруживала в любом из отелей, где ей приходилось ранее
останавливаться, ничуть не мешало ей распластаться в форме звезды, поглубже
проваливаясь в сонные глубины…

☘☘☘

Неизвестно сколько часов прошло, да и двинулась ли секундная
стрелка за все то время, что Нория позволила себе проспать. Она бы предпочла и
дальше не заботиться этим вопросом, однако какой-то ужасно странный звук
заставил ее слух подняться со дна сознания.

Кто-то ковырялся в замке…

То был звук, чем-то забавно напоминающий позвякивание ложки
о керамическую чашку. Поворот, два щелчка, еще поворот и тут загадочный
инкогнито легонько дернул за дверь.

Туристка уже давно проснулась и теперь скрестив ноги сидела
на краю кровати в ожидании чудесного «спасения».

Ей было прекрасно известно, что дверь не заперта. Также ей
были слышны кряхтения и безобидные ругательства, поступающие с обратной
стороны. Когда шутка сильно затянулась, девушка поднялась с кровати и
направилась к единственному выходу из своих временных четырех стен.

Скинутые каблучки скрывали ее шаг, делая скользящие по полу
ступни гораздо тише. Наивный взломщик ничего об этом не подозревал и потому
открывающаяся дверь сыграла с ним большую шутку.

— Бух! — произнесла сурдопереводчик Нория.

— Ёлки-палки! — ухнул он, валясь на зад и потирая ушибленный
лоб. — Что еще за…?

— А чего-то ты тут делаешь… — высунулась из комнаты кудрявая
голова.

— Ничего, — буркнул взломщик, усаживаясь как индийский йог.

Перед ней сидел и упорно отводил дерзкий взгляд бесстыжих
глаз мальчонка, лет десяти-двенадцати. Острый носик ребенка усыпали темные
веснушки, а на голове рыжим гнездом топорщились жидкие волосёнки, которые его
мама не единожды пыталась расчесать, приводя в одно положение с помощью
специальных средств и составов.

Мальчик был одет самым простым (для сорванца) образом :
измученные своей тяжелой судьбой кроссовки, джинсовые шорты, клетчатая фланелевая
рубашка и весьма комичная футболка с нерусской надписью «No game — no life»; в
руках он сжимал кепку, сородичи которой снимались в некогда нашумевшем сериале.
Ее острый козырёк поблескивал набойкой с поистершимся знаком или логотипом, что
держался на добром слове и неровных стяжках (явно выполненных его рукою).

— А это «ничего» с какой целью было сделано? — закончив
осмотр нового знакомого, проговорила Нория, — Ты ведь понимаешь, что дверь все
это время была открыта?…

Девушка показательно покрутила ручкой и небольшой «язычок»
заходил из стороны в сторону, подтверждая правдивость ее слов. Нешуточное
удивление отразилось на лице мальчика и, укоризненно цокая самому себе, он
подался вперед. Теперь уже иностранка попала под крайнее внимание.

Загадочно ухмыляясь и посверкивая серенькими глазами он
отчего-то походил на уличного, потасканного в поединках за мужицкую честь,
кота. Тому ли виной были царапины на его ухе или слегка незажившая ссадина на
нижней губе, однако факты таковы : ему суждено было вырасти дяденькой с
характером.

— Я не был точно уверен, — завел он, — Однако слуги в доме
во все глотки голосят о приезде незнакомой красавицы. — злорадствовал ребенок,
— Уж как они все спорят чьей невестой она является… Полагаю речь шла о тебе,
нуууу я и… Проследил за «Гвоздём», — нехотя признался он, но тут же оживился
пуще прежнего, подвергая Норию глупым расспросам, — Кто ты такая? Откуда?
Почему выглядишь так чудно́? А за кого из дядюшек пойдешь? Что задумала? Как
долго тут пробудешь? (и т.д.)

Потоки бесконечных вопросов смутили девушку, а незнакомышу
подобное точно нравилось. Его веснушчатое лицо озаряла широчайшая, что сказать,
лягушиная улыбка.

— Я, кхе-кхе, — попыталась она сгладить углы разговора, —
Нория Гилперс, я приехала из-за моря, а еще… — добавила иностранка, драматично
понижая голос, — … Я агент некой секретной службы, назначена сюда для слежки за
подозрительными субъектами. В штаб поступило море жалоб различного содержания и
свойства.

— К-какими субъектами?…

— Ай, — отмахнулась Нория, хитро щуря один глаз, —
Взломщиками, мелкими воришками, любителями подглядывать и сплетничать по
глупостям… Ничего серьёзного.

— В-врешь, — запинаясь, протянул мальчонка, и все ж его
руки, державшие самодельную отмычку, хитро согнутую из найденной им заколки,
быстро потянулись к секретным карманам шорт.

Заморская красавица добилась желаемого эффекта : теперь он
дважды подумает, прежде чем попробует копаться в чужих дверях.

Припрятав орудие своего ремесла, мальчик обронил очень
интересную фразу, что заставила туристку в будущем рассуждать настороженно.

— Ты точно вовремя приехала… Как никогда вовремя. В этом
доме всегда было неспокойно, но с наречения даты для встречи всей семьи — дела
только хуже стали.

— О чем ты? — удивленно склонив голову набок произнесла
Нория.

— Нууу, — бросив на нее быстрый взгляд, мямлил ребенок, —
Мама утверждает, что это мои пустые бредни. Но я уже не ребёнок и глупостей лет
с пяти не говорю!…

— Конечно-конечно, — девушка с кудрями присела рядом с ним и
положила руку на его плечо, отчего мальчику стало тепло на душе.

— Видишь ли… Мисс Гилперс… Многие вещицы пропадают без
причины. Был бы я человеком суеверным, как моя бабушка, списал бы все на козни
домовиков, однако… Их проделками не покрыть страха приезжих и гостей
госпожи-матери, которые упорно селются в смежных комнатах, а свои двери держат
под крепкими замками и засовами. Ты не подумай… Я не из пошлой прихоти играюсь
с отмычками, ну… По крайней мере так считаю…

— …Ты хотел проверить прочный ли у меня замок? — понимающе
улыбнулась американка, в ту же секунду получая благодарные кивки с его стороны.
Задумавшись о чем-то своём, мальчуган засмотрелся на разодранную коленку
девушки, которая вновь начала кровоточить. Тогда его лицо заняла мысль еще
большей силы; резко вскочив и, буркнув что-то о полнейших глупостях, он
помчался по лестнице вниз, в последний момент представившись (пожалуй что)
необычным образом :

— Меня Максимом звать, если
что!…

☘☘☘

Проводив взглядом и его, девушка решила-таки (наконец)
расположится в предложенной ей комнате.

Вспоминая о старательном мальчике, она закрылась изнутри и,
оглядев полупустое пространство, разом определилась что и куда можно
пристроить.

Так на небольшой столик, своеобразно замещающий тумбочку,
установились красные часы-будильник и телефон-раскладушка, что в краях суровых
зим, медведей и душевных людей принято любовно называть «тапочками». Туда же
было направилась крохотная записная книжка с наводящими мыслями, коих в
кудрявой голове водился целый рой, но повременив с этим Нория посчитала верным
оставить записи в потайном кармашке чемодана, где их постоянными спутниками
были швейный дорожный набор, колода карт и мятные леденцы.

В просторном шкафу (увы) отсутствовала сказочная страна.
Вместе со своими говорящими львами и жестокими ведьмами она уступила место
парочке выходных платьев, боекомплекту запасных джинсов и нескольким вешалкам с
милыми блузами.

Чего-то упорно не хватало, однако как бы долго девушка не
стояла, уперев руки в боки, а все ж чьего-то конкретного отсутствия подметить у
ней не получалось.

Добродушно хмыкнув, она принялась вплотную опустошать нутро
«желтого дракона», когда за ручку ее двери, с той стороны, кто-то истошно дергал.

— Что же это такое? — чувствуя легкое раздражение, шепнула
мисс Гилперс, откладывая точного клона своего кардигана и, подходя к запертой
дверце, спросила :

— How is it?

— Нория, это я… Владимир… Что за шутки? Почему ты
закрываешься?

Услышав голос друга иностранка сильно удивилась. Она никак
не могла понять, почему он звучит так встревоженно. Пригласил на семейную
встречу. Притащил практически силком, так еще и ведет себя, словно он самый
нервный на свете.

— Сейчас, погоди секунду, я не одета, — свредничала
американка, и, точно зная какую реакцию вызвала подобной фразой оттянула
детальку замочка, стопорящего дверную ручку.

Как она и полагала, с той стороны стоял краснеющий ушами и
краешками щёк русский мужчина. Его душило смущение, заставляющее цветы в вазе
за ним покрыться испариной, а виновницу — рассмеяться.

— Ну что такое… — пробормотал он, отводя от своей подруги
глаза. Сейчас он не хотел смотреть на нее. Он обиделся. Закрылась. От него. В
его же доме. Как маленькая вредная девчонка.

Он стоял перед ней и пытаясь выдавить какие-то слова, лишь
напряженно пыхтел, изредка поднимая руки, что секундой спустя обещались
бессильно хлопнуть его по бокам. Он молчал, а она продолжала глядеть на мужчину
в деловом костюме. На красивого мужчину средних лет. Наконец, сжалившись над
ним, она произнесла то, что крутилось у ее друга на языке :

— Владик… Нам пора спускаться? Guests собираются?

Владимир молча кивнул. Ее вопрос позволил ему отклинится от
странного паралича :

— Через пять минут встречаемся на лестнице… Этой. Лестнице…

— Хорошо, — попыталась она улыбкой сгладить неловкость.
Только вот этой улыбки мужчина тоже не увидел. Он, слегка побаиваясь, что
девушка действительно окажется в некоторой степени беззащитной, пожелал
избежать новой неувязки и тут уж даже глухой мог быть свидетелем его
громоподобной поступи человека, стремящегося тихо добраться до своего
прибежища.

С досадой «уфнув», Нория вернулась в гостевую комнату. Вновь
щёлкнул хитроумный замочек и на невидимых песочных часиках начался пятиминутный
обратный отсчёт.

— Как девушка, я просто не могу заставлять себя ждать. Так
ведь?— заговорщически ухмыльнулась боевая подруга глупыша, так сильно
страшащегося посиделок с родными.

☘☘☘

—… Ну где ее НЕЧИСТАЯ сила носит?… — нетерпеливо
притопывая и попеременно поглядывая на наручные часы бубнил Владимир.

Пятиминутка давно истекла, однако даже профиля ее тени по
стене не ползло. Остальные гости, почти полным составом, стояли вместе с ним у
лестницы на второй этаж и бездумно пялясь на ее вершину, ожидали прихода
кого-то, кого никто, кроме любящего разводить небылицы братца, ещё не видел.

— Может ты ее того… Куиг… Выдумал? — покрутив у виска
заявила бледно-рыжая особа с песцовой накидкой через плечо. Она из отчаяния
прибегала к косметике, однако при (не) правильном освещении становилось
понятно, что женщина на хорошую десяточку лет старше объекта своих издёвок.

— И ничего и не выдумал, — дулся Влад, продолжая не
отрываясь глазеть на стрелки часов. Хотя уместнее было бы использовать это
словечко строками позже, поскольку пропажа поспешила заявить о себе. Да еще
как. Таким способом лишь удавов и кроликов из транса выводить…

Пятеро молодых людей (не считая ранее упомянувших о себе
двух) не могли не присвистнуть, ведь их глазам предстало неземное создание.
Плавно преодолевая ступеньку за ступенькой, спускалась девушка, чью хрупкую,
как хрустальная ваза, фигурку облегало платье цвета зрелого «Бордо». Блестящее
и уходящее в воздушную юбку оно бесспорно подходило неизвестной приглашенной;
ее смольно-черные кудри покоились на плечах, лишь для вида прихваченные на
затылке витой заколкой из разряда деревенской бижутерии — милейших безделушек,
которые дамочки приобретали на воскресных рынках или в магазинчиках, позволяя
себе по большому случаю заглянуть в отдел с украшениями. Кисти ее рук
обтягивали светлые кружевные перчатки, в коих покоился небольшой клатч. Хоть
она и в доме, однако какая дама позволит себе пойти на ужин без самого
необходимого? Ответ : никакая…

— Долго ждали?… — со своим обычным акцентом произнесла
девушка, элегантно спрыгивая с последней ступени на пол.

Встретившая ее публика застыла под впечатлением, а потому
лишь немой кивок Владимира подсказал Нории, что не только ее и не только они
заждались.

— Оу, — хихикнула она,
старательно вышагивая по ковровой дорожке, ведущей в неизведанную часть дома.

☘☘☘

К слову будет написано, что ужин прошёл самым серым,
скучным, обычным и непримечательным образом. Настолько «никак», что даже
написать об этом — нечего.

Не было глупых расспросов. Не было смешков или подлостей,
которые Нория так ожидала застать, вспоминая рассказ сына Печулиных о
малоприятности этого мероприятия. Правда, здесь были косые взгляды и совсем уж
детские записочки, о содержании которых заморской красавице оставалось лишь
гадать.

 

«Видимо оделась я чересчур вызывающе», — подумала мисс
Гилперс, пробегая взглядом по «Норковой накидке» и мужчине примерно одних с нею
лет. Он выглядел и был одет каким-то комичным манером. Этот мужчина походил на
одного из главных персонажей сериала «Каменская» : долговязый, встрепанный и в
очках. Оживленно шушукаясь и изредка показывая в ее сторону, заговорщики ловили
интерес к своим персонам и тогда начиналась баталия из пинков под столом.

Несколько раз их ноги искренне промахивались и, откровенно
глупо хихикая они принимались извинятся перед гостьей, чья загадочная реакция
чем-то пугала их. Нория же, будучи человеком совершенно незлобивым, отряхивала
затоптанные замшевые туфельки и продолжала поедать свое угощение, что
говорится, как ни в чем не бывало.

После ужина всех собравшихся попросили пройти в библиотеку и
только лишь тогда начало происходить что-то интересное.

Перво-наперво подметим, что библиотека была ОГРОМНОЙ.
Возможно, и скорее всего, что так и было, но одна она занимала добрую треть
всего здания. Полки тянулись и тянулись, заставляя мисс Гилперс крутится вокруг
себя, хоть в какой-то надежде поспеть за собственной головой.

Где-то на последнем круге она ненароком запнулась о складку
ковра и, пытаясь не упасть, налетела на одного из гостей. Даму, что по-прежнему
оставалась для нее загадкой. Медленно оборачивающееся озлобленное лицо
обязательно развязало бы скандал, если бы за Норию не вступился Владимир.
Подобно книжному рыцарю, он прихватил ее за плечи и твердо, с потаённым
извинительным нажимом, произнёс :

— Моя вина…

Лицо отвернулось к своей беседе с кем-то из домашних слуг, а
встретивший напугано-благодарный взгляд Влад, улыбнувшись похлопал ее по спине,
и прихватывая под руку осторожно показал, где она может сесть, чтобы больше не
попадать впросак.

Около получаса родственники шумели, обсуждая нечто важное и
ожидая ответа на единственный повисший вопрос :

 

Почему их сегодня собрали?

 

Это был весьма хороший вопрос и пока Влад отлучился, чтобы
справиться о напитках для них обоих, Нория смогла потратить время с пользой, изучая
создавшуюся публику.

«Норку» и ее спутника, коего слуги за глаза кликали
«Доктором смерть» она тотчас же заметила и отнесла к числу фигур известных. Они
стояли в дальнем углу библиотеки и говорили таким «громким шёпотом», что даже
любопытной девушке невозможно было расслышать их заговора.

 

«Занятная парочка», — смекнула мисс Гилперс, где-то глубоко
внутри, размышляя, не попытаться ли проследить за ними.

 

Распределившиеся неравномерно гости, тем не менее,
образовывали несколько некрупных секторов, за которыми пришельцам с космической
станции было бы особенно удобно наблюдать. Но о шутках позже.

Была тучная женщина преклонных лет, из седоватых локонов
которой пробивались забытые ею же пластиковые бигуди. Это на нее Нория нечаянно
налетела. Рядом с нею дама обратной наружности : вытянутая (или правильнее
сказать, растянутая), в мешковатом юбочном костюме и лодочках на толстом
рюмочном каблучке. Следом немолодой же мужчина с таким бледным лицом и такими
широкими классическими туфлями, что его точно не пустили бы в море. Если только
нырять с глубоководным оборудованием, да на охоту на акул, где-нибудь в далеком
средиземноморье…

Дальше шли три юные девушки, которых Нория смело подозревала
в том, что они были в разы моложе нее самой. Прекрасные, эффектные девы не
скрывая скучали, перекидывались через обтянутые кожей кресла и норовили тянуть
к потолку длиннющие загорелые ножки. При этом их весьма откровенные коктейльные
платья неподобающе задирались. И все ж собравшихся мужчин это мало чем
тревожило. Видать подобное случалось не впервые и они попросту привыкли.

Чьими спутницами были они — тайна, покрытая мраком и
летучими мышами.

Мисс Гилперс могла бы поломать голову над этим, но все ж еще
оставалось двое старцев, седые чупчик и борода коих напоминали иностранке ее
родных дедушек после манипуляций, что те проводили, пытаясь помыть их собак в
ванной с горами обильной пены.

Эти люди не были родственниками, гостями назвать их было
трудно и даже так госпожа-мать Лизаветта вела с мужчинами дискуссию,
относительно оглашения какого-то списка, преждевременность которого делала всю
их затею провальной, а сегодняшнее собрание — пустозатейным.

Превращаясь в слух ради них троих, нежданная гостья подалась
в своем кресле слегка вперёд. Но и тут чужая мебель предала ее. Громкий,
малость непристойный звук намекнул почтенному трио о том, что в комнате они не
одни и что лично американка внимательно наблюдает за ними.

Обернувшись и продолжая совещаться, но уже посредством
перемигиваний и качаний головой старцы вышли вон из библиотеки, чтобы минутами
позже войти вновь. Почти одновременно с Владимиром, в чьих руках покоился
небольшой подносик с бокалами и фужерами с легкими напитками.

— Налетай, — улыбаясь протянул парень, устанавливая их на
одном из журнальных столиков. Игривое настроение разделили не все, а точнее
Влад получил волну фырканий и закатываний глаз со стороны уставших
родственников.

— Не волнуйся, — поглаживая друга по руке успокаивала его
Нория, — Оно у всех так. Когда кого-то долго не видел — этот человек способен
очень быстро и легко вывести тебя из себя. Выбесить, то бишь.

— Выбесить? — улыбнулся мужчина
и получив кивок с ее стороны устремил взор на тетушку, которая призывала их
умерить веселье, легонько постукивая по своему бокалу с игристым напитком
провинции «Шампань».

☘☘☘

— Сегодня был очень долгий день, — сетовал Владимир, когда
вся компашка плавно принялась расходится по своим комнатам.

—А что же… Это все? — в голос удивилась Нория, — Она просто
рассказала забавную историю о слоне и трёх гусарах и попросила родных и близких
вон?

— А тебе этого мало? — удивлялся он в ответ, — Что ли
понравилось находится в обществе этих ханжей? Они, кроме как, гадких шуток в
твой адрес не отпускали!…

— Это потому что ты меня вообще никак не представил, —
вступилась девушка за чужую семью. Ей было как-то обидно за то, что он о них
говорил или за кого пытался их выдать, — Что они должны были подумать об
иностранной девушке, внезапно появившейся в стенах их дома?

— Да дело не в том, что ты иностранка! — раздраженно жмурясь
отмахнулся Влад, — Просто… Привела бы тебя та же тетушка, или кто-то из моих
кузин-кузенов…

— А почему, скажи на милость, они так к тебе относятся?

— Долгая история… Не очень хочется грузить тебя своими
проблемами, — произнёс он, когда они уже собирались расстаться у лестницы.

Влад взял Норию за руки и нежно поглаживая их большими
пальцами проговорил, заглядывая глубоко в зелень ее очей :

— Не волнуйся об этом, пожалуйста. За это короткое время ты
стала для меня дорогим человеком. Теперь я постараюсь тебя защитить. Пусть
говорят что угодно обо мне, но в твой адрес я подобной вольности не допущу!…
Завтра же заткну злые языки за их же пояса!…

Продолжая пышить боевым настроем, потрясая кулаком и
высказывая будущие намерения, он завернул за угол, а смеющаяся девушка с
укоризной качала головой, покуда ее туфельки не уперлись в дверь комнаты для
гостей своими затупленными носами.

Она была приоткрыта. Всего на пару миллиметров, однако Нория
четко помнила, как звенел замочек в ее ручке. Домашние и слуги почти весь вечер
находились на встрече, а отлучится, чтобы этого не заметила она — трудновыполнимо.

Доставая из клатча что-то маленькое и удобное на хват, мисс
Гилперс направилась в пространство, лампу в котором она предусмотрительно
выключила перед своим уходом.

Шаг, второй, третий. Вот знакомый загиб ковра, с которым ей
так ничего и не удалось поделать, вот одна из ножек столика. Кровать близко.
Спрятаться здесь было задачей совсем уж нерешаемой. Заслышав какую-то возню,
она рявкнула так грозно, насколько позволяла ее мягкая, выдающая другое
гражданство, речь :

— Стоять, бояться! Стрелять буду!!

Резкий луч карманного фонарика прошёлся по рыжим волосам и
ударил неизвестного прямо в глаза, отчего мальчик борзого нрава, мыча и катаясь
по кровати, принялся тереть их, словно такая мелочь причиняла ему жутчайшую
боль.

— За что?! — проныл он, наконец приходя в себя.

Нория нашарила клавишу и включила общий свет, отворачиваясь
к шкафу, чтобы выбрать нечто подходящее под пижаму. Выбор пал на пушистые
брючки с пятнышками и футболку с дорогим «пума»-принтом. Не дожидаясь, пока
мальчик отойдет от наведенной ею слепоты, она быстро переоделась и не черное
маленькое платье отправилось в шкаф.

— …Постой, прежде чем ложиться надо рану обработать… —
ошарашено моргая и забавно потрясая головой, произнёс ребёнок, протягивая ей
парочку широких листов с необычным запахом.

— Что это? — удивилась девушка.

— Подорожник, — пояснил он, — Пожуй лист, а получившееся
приложи к коленке. Может на вкус он и не очень, но… Я, как сын главной кухарки,
просто не могу позволить, чтобы почётная гостья слегла с какой-нибудь заразой.
А уж адское трио могло лапами принести с гулянки что угодно.

—Ооо, — улыбаясь сентиментальности момента, протянула Нория,
подходя к нему, — Ты такой хороший ребёнок. Волновался обо мне, да?

— И вовсе нет, — краснея ушами (врет) отнекивался он, — Это
все Владимир Иванович… Он так сказал.

— Спасибо, — проговорила иностранка, целуя мальчика в самую
макушку, — Чтоб я без тебя делала?…

Из ушей сорванца практически валил пар. На его лице
заплясала улыбка еще более глупая, чем была ранее. Наблюдая забавную реакцию
молодого организма, она села в единственном на всю комнату кресле и серьёзная
на глазах, произнесла достаточно тихо, чтобы любопытные уши не смогли
подслушать их из-под двери :

— Максим, ты же мальчик смышлёный?

— Есть такое…

— Многое в доме слышишь, многое видишь.

— Угу… А что такое?

— Не напрягайся так. Дело есть. Интересно мне просто до
ужаса разузнать о приехавших сегодня людях, а особенно : о двух седых дядьках.
У одного — чуп, у другого — борода. Посмотришь таких? Просто послушай,
понаблюдай. Они похоже близкие друзья Лизаветты… Лизаветты…

— …Юрьевны, — подсказал мальчик.

— Ага… Вооот… Сможешь? Только гляди — не попадись.

— Постараюсь, — хмыкнул козырёк, — Обижаете, госпожа
почётная гостья.

— Лучше зови меня «мисс Гилперс», — поморщилась Нория, — Не
нравится мне это средневековье… А ещё лучше : по имени зови. Нория и всё. Я же
зову тебя Максимом?

— Зовешь, — признал ребенок, — Мне-то не сложно. Главное,
чтобы мама потом уши не надрала. Сегодня вот прилетело ровным счётом ни за что.
Сказала, что я опять у домофона свистел, а ведь мне третьего дня зуб один
выбили… В драке… Мальчишки с другого двора… Короче, свистеть я долго не смогу.
Пока к зубнику меня не отведут.

Последние слова он произнёс с легкой дрожью. Точнее, его с
отображением чувств на лице передернуло. У многих русских все еще теплится
боязнь врачей.

А конкретнее — стоматологов.

Угостив его мятными конфетами и
пожелав спокойной ночи, Нория проводила своего маленького следопыта в коридор.
Щёлкнул язычок в ручке двери и, рухнув в кровати, девушка позволила себе долгие
часы безмятежного сна.

☘☘☘

Ночь прошла более чем спокойно. Никто или ничто не
потревожило гостьи дома по адресу «Пробковая, 26».

«Ничто» не отличилось и за завтраком, а все потому, что его
принесли девушке прямо в комнату.

По завершении трапезы ей было предложено немного погулять в
саду или выйти за ограду, пока прислуга приводит комнаты в порядок, разбирается
с поручениями на день или просто делает то, для чего они и были наняты еще при
здравом бодрствовании отца госпожи-матери.

Нория не была против немного прогуляться. После удобной
кровати ее затекшим мышцам и косточкам нужно было немного размяться.

Припрятав некоторые вещи под матрасом, она оделась практично
и аккуратно, чтобы ничто не помешало ей и в парке. Вчерашняя пара джинсов была
испорчена и, не желая морочится со штопкой дыры на колене, она прорезала
абсолютно такую же и с правой стороны.

— Молодежный стиль, — хмыкнула девушка, крутясь перед
зеркалом в холле.

В пару к джинсам пошли красные высокие кеды и воздушная
рубашка с подвязочками на груди и руках. Походя на ядовитую медузу, что хочет
странного от создания из джинсы, веселая иностранка приладила все ту же
плетеную шляпку к хитро собранным черным кудрям и, захватывая рюкзачок с самым
необходимым на случай выживания на каникулах — выскочила на улицу. В запасной
вход, конечно же. Главные двери продолжали находиться в стадии ремонта и потому
ни один из винтик не поддавался движению.

 

«Словно воском залили… Или цементом», — было призадумалась
мисс Гилперс, но живительные солнечные ванны и увиденный в кофейных тонах
(из-за солнечных очков) мир заставили ее быстро отвлечься.

Ее путь пролегал через городской сеженский парк, о котором
она столько всего слышала от своих русских друзей. Там обещалось быть весело,
тепло и шумно. Уж таких благ цивилизации она никак не могла пропустить.

«Гвоздь» встречал ее радостными объятиями. Еще прошлым
вечером он избавился от вконец растянувшегося костюма и, облачившись в простую
рубаху и зелёный садовый комбинезон, сейчас этот мужик выглядел по настоящему
счастливым.

— Хорошей прогулки!… — прикрикнул он ее силуэту, плавно
исчезающему за узкой калиткой, спрятанной в зеленых зарослях неизвестного
растения.

☘☘☘

Меж подстриженных деревьев и кустов носились, забытые
уставшими родителями, дети-беспризорники. Несколько расстеленных покрывал
радовали глаз любящими парочками, устроившими себе небольшой перекус. Тут же
были три группы людей, с раннего утра взявшиеся заниматься оздоровительными
программами. Сежежане бегали кругами, как олимпийские чемпионы по просторам
родных стадионов; старички-пенсионеры, с таким трудом выполняли упражнения, что
с каждой новой командой их юного инструктора число спортсменов видимо уменьшалось,
а самих их можно было найти, удаляющимися да куда подальше.

Наблюдавшая за ними Нория практически видела бегущую у
старичков в головах быструю строку, на которой читалось «лучше я умру, но умру
счастливым и полным сил в сто два года, чем еще хоть пять минут убью на
тренажёрах или в позе цапли».

Последними были местные жители, которым гораздо интереснее
было изучать нутро тенистой беседки, хотя сидя в ней они скорее кормили комаров
и мошкару, нежели предавались тишине и покою.

Девушка сидела на лавке, в тени одного из деревьев, что не
попали под стрижку палача и радовалась всему, что попадалось ей на виду.

В кроне шумел знакомый ветерок, листья-монетки пропускали
частые солнечные пятна, обещавшие незнакомке неровный загар. Из колонки стайки
проезжающих на велосипедах людей доносилась песня Трофима, обращенная к летней
истории, случайно встретившихся в лучшем для курортных романов городе России,
женатиков. Высоко парили птицы, чей свист и клёкот убаюкивал нашу маленькую
туристку.

Она почти что поддалась сонному зову, однако мимолетный чих
порушил ее планы. Нехотя открывая глаза, Нория краем уха зацепила родную речь.
Обернувшись через скамью она быстро нашла ее источник.

Или пластичная натура подсобила или время, проведенное в
русских краях, давало о себе знать, а все ж девушка очень быстро вжалась в
доски, которые продолжали пахнуть некогда новым покрытием краски, и из такого
положения наблюдала на ними, попеременно поднимая прищуренные глазки или черную
блестящую макушку. Она не хотела пересекаться с другими иностранцами. Сейчас
она была согласна завалиться куда-нибудь или улететь далеко-далеко на воздушном
шаре. Прочие заморские граждане, отдыхающие подобным образом, расстраивали мисс
Гилперс и выводили ее из себя. Они не были похожи на нее, а все потому, что
брали глупые готовые путевки, вместо того, чтобы не продумывать каникулы
пошагово, самостоятельно выбирая для себя и место и людей, у коих можно было бы
остановиться; такие оставляли список занятий и маршруты для неожиданных
приключений тургидам, что незамедлительно превращали саму затею отпуска в
балаган.

 

«Раз своей головы на плечах не нашлось, так в долг
попросите, или арендуйте на крайний случай», — пыхтела она, недобрым взглядом
провожая кучку громких случайных встречных.

 

Ее настроение начинало портиться и, желая этого избежать, Нория
принялась в голос забавляться, проговаривая за особо занятных людей не их мысли
и слова.

— Людмила, — делая свой голос грудным говорила она, —
Полагаю, что наша пятипалубная яхта не поместится в этом озере, — и переводя
взгляд на «Людмилу» добавила, — Конечно, Руслан, конечно… Думаю, что и
однопалубный крейсер придется оставить дома. Какая досада, наши друзья не
сумеют покататься с нами…

Приписка со звездочкой : то были обычные, достаточно милые
люди, празднующие золотую годовщину свадьбы и спорящие относительно того, стоит
ли им обоим пройтись по шаткому причалу, привязанному к якорю, торчащему из
набережной, или же это лучше сделать по отдельности.

Они довольно-таки сильно переживали о друг друге;
прихватывали себя, дорогих любимых, за руки и, кряхтя о пропущенной для
подобных занятий молодости, направились к передвижному ларьку с мороженым, где
приобрели пару серебристых брикетов прохладительного лакомства и пошли на
(безобидную для старческих нервов) прогулку.

— Эх… Как им, должно быть, здорово, — с белой завистью
подумала кудрявая голова, не помышляя о том, что за ее спиной крадется
возможный собеседник.

— Добрый день, — улыбнулся ей незнакомый парень.

— Добрый… — растерялась девушка, пробегаясь по нему
взглядом.

На вид ему было около пятнадцати, однако моложавое, немного
детское лицо делало ему смелую скидку от настоящего возраста. В шортах цвета
хаки, расстёгнутой белой рубашке и майке, с панамской шляпой на голове,
прикрывающей золотистые волосы, и ногами, утопающими в сандалиях, этот
худощавый паренек походил на пижона, сошедшего с обложки дорогого зарубежного
журнала и в разы уместнее тех старичков подходил на роль владельца небольшой,
но быстрой лодки.

Он стоял, широко и тепло улыбаясь, и в его глазах, скрытых
за темными солнечными очками, прыгали радостные искорки. Парень был явно
счастлив их встрече и, скорее всего, откуда-то ее знал.

 

А что же до нее? Ведь она пребывала в замешательстве…

 

— Значит, ты меня не вспомнила, — замечая ее легкое
удивление, незнакомец было погрустнел, но тут опомнился и, протягивая правую
руку, решил задорным акведуком перевести беседу в нужное русло, — Игорь, очень
приятно. Не понимаю, это день виноват или вы, девушка, солнце загораживаете, но
я никак не могу согреться.

Ее веселая реакция не заставила
себя ждать. Нория пока не понимала русские фразы для флирта, а потому сочла ее
милой шуткой, которой и рассмеяться не грешно. Окончательно повеселевшие, они
сидели на той же лавке и много говорили да без особой темы. Иногда встречаются
такие люди. С ними приятно и за плохое и за хорошее побеседовать, не важно о
чем, лишь бы поток слов и предложений не иссякал.

☘☘☘

Несколько раз в их сторону прилетало фрисби или прибегала
чья-то свободолюбивая собака. Норию чужие питомцы во внимание не принимали, а
вот к Игорю неслись на всех парах, норовя зализать юношу до смерти или повалить
его наземь вместе со скамейкой.

Тут они сидели, вместе наслаждаясь шепотом листвы. Оба
человека сняли шляпы и летний бриз ворошил их волосы, словно цветные флажки на
мачте какого-нибудь достойного пиратского флагмана.

Пара отдыхающих еще несколько часов просидела бы так, однако
из его широких штанин донеслась трель фортепиано. Услышав ее, даже обладатель
телефона, сильно удивился.

— Алё? — изумленно протянул Игорь.

В трубке говорили тихо и быстро, а Нория была достаточно
понятливой, чтобы не отвлекать его. Пару раз он удивлялся еще сильнее и,
задерживая взгляд на ее лице, убедительно кивал человеку на том конце провода.

Минут через десять звонок резко оборвался, а Игорь,
продолжая пялится на погасший экран, задумчиво произнёс :

— Меня, кажись, домой призывают. Ничего, если я пойду?…

Нория вновь кивнула. Ей слишком понравилось с ним общаться,
чтобы расстраиваться из-за такого ухода. Напоследок новый знакомый мило
улыбнулся и сказал, что надеется на новую встречу, а говоря простым языком —
попросил номер ее телефона.

— Ты только не удивляйся, если не сумеешь дозвониться с
первого раза, — рассмеялась Нория, — Телефончик мой — тот еще старичок. Бывает
музыку сам играет, бывает мобильного оператора на латвийского меняет.

— Хых, хорошо, — ответно усмехнулся парень, расплываясь в
новой теплой улыбке. Он встал с лавки и направился по набережной в том
направлении, каком она вчера шла с Владимиром, изредка смущаясь оборачивался и
глядел в ее сторону.

 

«Как интересно получается… Его дом в той же стороне. Может
быть он сосед Печулиных?…»

 

Посидев еще с минуту и вдоволь насладившись приятной
погодой, обладательница черных кудрей вдруг куда-то напряженно уставилась.

На параллельной стороне дороги стоял знакомый ей автобус, а
его лысоватый водитель и фигура в сером костюме стояли поодаль, оживленно
обсуждая нечто волнующее их обоих. Тенистый край узловатых ив сильно мешал
обзору, а снующие так и тут люди загораживали лицо последнего, что начинало
злить иностранку.

Не будучи профессионалом по чтению речи по губам, Нория все
ж распознала парочку слов. «Товар», «опоздание», «риск», «четверг».

Американка не сумела подметить большего, потому как
неизвестные повернулись к ней спинами, а вскоре и вовсе разошлись в разные
стороны.

— Любопытнооо, — заинтригованно
протянула девушка, чувствуя вибрацию в кармане джинсов. Не меняясь в лице она
ответила на звонок, — Яныч, привет дорогая. Как жизнь, как твой муженек?…
Что? Я? Ааа, я тут замечательно отдыхаю и без вас, но вот только подожди…
Вернетесь — спрошу с вас обоих за то, что вы оставили меня на произвол судьбы,
без крова, в совершенно незнакомой стране… Плак-плак. Что говоришь? Так он
скоро приедет! Замечательно, пиши адрес, где меня сейчас можно найти…

☘☘☘

По возвращении в дом №26 на Норию почти сразу же навалились
вопросы и пожелания торопиться к ужину.

К дорогой иностранной гостье была приставлена одна из
горничных — девушка самой нервной наружности. Под ее глазами залегли плотные
мешки недосыпа, помятое платье пробивалось из-под рабочего фартука, а сальные
волосы были так высоко зачесаны, что оставался видным белесый скальп. Она
наскоро помогла девушке одеться и, словно заботливая мать, горничная Анита
вытолкнула ее в лоно чужой семьи, оставаясь дожидаться Нории в ее гостевой
комнате.

 

— Мисс Гилперс прибыла, — тихо и с галантностью возвестил
домашний служащий.

Когда иностранка поблагодарила его за труды, мужчина
поклонился, молча ведя рукой в сторону, куда ей следовало идти.

Шурша зеленым платьицем, девушка с копной черных кудрей
старалась создать как можно меньше шума, пробираясь в обеденную комнату и
усаживаясь на отведенное ей место.

Семья Печулиных сидела полным имеющимся составом и что-то
обсуждала между собой.

Ее появление заметили лишь некоторые из них. А именно :
женщина без норковой накидки и ее спутник, что мигом зашушукались, бросая
испуганные взгляды; хозяйка-мать на миг посмотревшая в ее сторону не отбрасывая
разговора с тучной женщиной и седым «чупчиком». Последним на нее взглянул,
расплываясь в широчайшей улыбке и отодвигаясь от самой высокой из незнакомых
модниц, Владимир. Он выглядел таким счастливым, словно не знал большего горя,
чем не видеть ее все эти мучительные часы.

—… Ты словно бы и не опаздывала, — усмехнулся он, помогая ей
разместится за столом.

— Я что-то пропустила?

— Нет-нет, что ты, — отмахнулся Влад, — Тетушка в очередной
раз попыталась приучить своих детей и внуков молиться перед едой, однако… — тут
он в значительной степени перешел на шепот, подобно своим близким
родственникам, — … В отличие от любимой ею Англии, или той же Америки, откуда
ты приплыла…

—… Прилетела, вообще-то…

—… В России нет подобной традиции и прививать ее взрослым
дяденькам и тетенькам… Не представляю, на что она рассчитывала…

— Я так погляжу, что вам сложно дается что-то новое, да?

— М? Ты это из-за обостренного внимания к твоей
национальности? Возможно. Вполне возможно… А что? Почему спрашиваешь?

— Да так, — неловко усмехнулась девушка, — Мне отчего-то
кажется, что сам этот дом болезненно переносит изменения.

— Аргументируй.

—Семейные сборы. Ни ты, ни твои близкие к ним не привычны и
от этого весь состав прислуги откровенно говоря страдает. Надрывается,
выбивается из сил, а ради чего? Полагаю, эта встреча должна была состояться еще
вчера, но из-за какой-то оплошности… Ее перенесли на сегодня? Разве не странно?

— Просто это не «сбор», если и да, то не «семейный».
Какой-то очень дальний родич дорогой тетушки недавно умер. Своей смертью. Очень
уж старенький был человечек. Теперь тетя пытается собрать всех, кто был
упомянут в пометке к завещанию.

— Так вот для чего эти двое седых джентльменов приехали?

— Ооо, достопримечательности заметила? Хехе. Да. Мы с
братцем когда мелкими были в шутку звали их «Бимом и Бомом». Мистер «Чупчик» —
наш семейный юрист, а мистер «Бородка» — его родной брат близнец и по
совместительству врач семейства Печулиных. Доподленно неизвестно сколько им
обоим лет, да и люди ли они…

—… Ты все шутишь?

— Извини, не удержался. Они точно души свои Рогатому
продали, потому как и талант при них и не стареют они вовсе. Что дальше?

— Сидящие напротив нас. Что с ними такое?

— О, с этими совсем просто. Она — Клава. Клавдия Лютер. Не
обращай внимание на фамилию. Такую приобрела ее семья, когда после большого
советского скандала, о коем и пресса не обмолвилась, перебрались в Штаты, а
оттуда — в ФРГ. Русская до мозга копчика. Русская и даже работает в
издательстве уважаемой россиянами газеты, только не спрашивай какой. Там
столько корпоративщины намешано, что для ее же блага тетушка лишний раз рта
старается не открывать.

— Тетушка? Она сестра Лизаветты?

— Неа, Лизаветта наша с братом внучатая тётушка. Родная
сестра бабушки. Клава же — жена одного из моих дядь. Ее муж, пуха ему там в
гробике побольше, был человеком честным, открытым. Погиб на спецоперации в
двадцать втором, вместе со своим братом и парочкой внуков.

— Мои соболезнования…

— Не стоит… Клава та еще зараза. Скорбеть долго не умеет, —
пуская в сторону родственницы отравленную стрелу колкого взгляда произнёс
наконец Влад, прикрывая рот стаканом с виски, — Что же касается мужчины, то он
— Семён Застенкин; достался тетушке вместе со вторым мужем. Он ему не был ни
сыном, ни племянником. Непонятное родство и все же… Семён был мужем моей кузины
Эльвиры, до того как она заболела неизвестной болезнью и не умерла, даже не
сумев доносить его ребенка. А ведь врачи, в числе которых был и ее дорогой
муженёк, пророчили пару красивых дочек… Еще что спросишь?

— Нууу, к примеру, что за девицы?

— Какие девицы? — недопонял рассказчик.

—Ну те, с которыми ты общался до моего прихода.

— Ах эти, я совсем забыл. Они — мои племянницы, дочери
маминой сестры Нинель. Кем и где трудятся — без понятия, даже не припомню как
девушек зовут.

— Вот как… А что же до Лизав…

—… О ней ее же и спрашивай. Не люблю говорить за спиной
тетушки, а при всех раскрывать корневище семейства Печулиных — совесть не
позволит. Давай другую тему. Более приземленную.

—Приземленную… Да, хоть главная дверь. Я слышала, что в доме
проводятся ремонтные работы, однако никаких следов работы не видно. Ее
проводят, когда никого дома нет, что ль? Заморочно, да и так рабочие рискуют
ничего не успеть. А еще, готова поклясться, что ночью слышала ломовой стук с ее
стороны. Конечно может оказаться, что это был всего лишь ветер, но…

—… Это был ветер, — весьма холодно отрезал Владимир, обращая
ее внимание к трапезе, — Не забивай прелестную головку глупостями и приступай к
ужину, пока все не остыло.

—… А причина, по которой все закрываются по ночам?…

— Кушай, пожалуйста, — шикнул
Влад и слегка добрясь пододвинул к ней ближе тарелку, подобным жестом давая
девушке понять, что разговора он продолжать не намерен.

☘☘☘

Когда трапеза велась полным ходом, вечереюшую идиллию
прервала распахнутая дверь и влетевший в нее человек обещался поменять
расположение фигур на этой своеобразной доске амура и интриги.

 

—Извините! Заблудился!… — запыхался молодой юноша, упорно
пытающийся самостоятельно поправить ворот синего костюма с полосками, — Чтоб вы
знали, на «Пробковой» улице целых ПЯТЬ домов с номером 26 на табличках, так
наша еще и дикими побегами занавешена. Мы в театре или где? Что за
показушность? Будто прохожие не видят габариты нашего красавца и без этого не
могут понять, что мы богаты. Зачем же еще и из двери делать загадку? Боже…

Влетевший паренек очень хотел своим высказыванием растолкать
сонных мух, однако хозяйка-мать задавила бунтаря и, его шутки где-то в стадии
разработки и, крякнув нечто неразборчивое, ее дорогой второй племянник занял
место, что хоть и было отдалено, но находилось ровнёхонько напротив красивой
американки.

— Игорь, — повеселела она, улыбаясь юнцу из парка, — А ты
тут какими судьбами? Ты тоже Печулин?

— Нория, — замечая новую знакомую тепло заулыбался юноша, —
Не знал, что ты приглашенная звезда этого кордебалета. С кем пришла? Дай
угадаю…

— Со мной, — сухо отозвался Владимир и выраженное
раздражение запульсировало на его симпатичном личике синеватыми и зеленоватыми
жилками, — Это мой младший брат. Не рад, что вы познакомились…

— Братья? — закрутилась пораженная девушка, зрительно
сравнивая совершенно непохожих мужчин.

Разве что…

— …Родинка на губе…— прошептала Нория, вспоминая случай с
галантным мотогонщиком.

Родинка на линии усов имелась у обоих Ивановичей. До того,
как увидеть обоих братьев, мисс Гилперс не обращала на этот факт должного
внимания.

Продолжая собачиться и грызться по пустякам Игорь и Владимир
словно… Соперничали за нее. Решающим доказательством превосходства Игоря
явилась небольшая строчка цифер, любовно вбитых в память его смартфона под
именем «Кудряшка Сью».

По крайне мере, номер телефона Нории мог бы быть аргументом,
тем самым аргументом, что переломил бы и слона и весы справедливости. Юная
Гилперс понимала это, но… Почему тогда Игорь в последний миг прикусил язык,
позволяя старшему брату обидно ранить его своими словами?

— Дурак ты, Владик, — отыгрался юнец, показывая старшему
длинный язык и заставляя того багроветь на глазах.

Собравшихся вновь отвлек звон бокала с игристым белым,
которым хозяйка-мать всякий раз призывала их к тишине. Отвлекся и Владимир, а
Игорь, улучая самый лучший момент, взял Норию за руку и жарким поцелуем
припечатал ее к бумажке, содержание которой несомненно здесь лучше было не
читать. Лукаво подмигивая улыбнувшейся красавице, юноша тоже обернулся к
тетушке Лизаветте, что наконец была готова ввести в игру семейного юриста.

☘☘☘

«НЕСЛЫХАННОЕ ДЕЛО!», —

— именно такая фраза проскакивала в речах тех гостей,
которому малоизвестный и вовсе неживой родственник завещал сущую безделицу или
права на рассказец, который после его смерти стал стоить еще меньше, чем при
жизни оного.

Судя по всему, почивший был именитым, но вовсе не популярным
детским писателем; творил о вечном, добром, о том, что воспитывает в людях с
самого детства нечто положительное и отличительное. Честь, правда, защита
слабых, доброта и прочие глупости. Человек жил не тужил, побольше для потомков
сочинял, за душой поменьше оставлял. Вот только он постарел и уж точно никак не
ожидал, что его дальним сородичам не понравится наследие в виде нескольких
добротных гравюр и отлитых в бронзе бельгийских статуэток, времен тридцатых
годов прошлого века, пачки неизданных рукописей и тетрадь набросков к ним, а
также настенных часов с кукушкой, чьим отличием от ей подобных было не дурацкое
чириканье, а чистый, грудной баритон.

— Хорошо, что я ни на что не надеялся, — весело пожал
плечами Игорь, — Дядя Вася Эсперанса был человеком фантазии. У него даже на
билет на автобус не всегда находилось. Приходилось одалживать ему, а он — в
благодарность читал что-нибудь, что скорее всего и его прозой не было.
Замечательный человек, мне его будет не хватать.

— В самом деле? — подходя ближе, Нория желала поддержать
разговор.

— Да, — спокойно кивнул юноша, — Часто гостил у него летом.
Искренний, веселый и чистый человек. Такие нынче редкость…

Пробегаясь по иностранке оценивающим взглядом Игорь насилу
держался, чтобы не совершить чего-нибудь импульсивного. Он видел ее отливающие
серебром черные кудри. Видел зеленые глаза, что отражали, светящую в большое
окно, полную луну. Видел красивый изгиб губ. Видел дрожащую на шее венку. Видел
румяные, как спелые яблоки, щеки и тонкие ровные руки, за которые ее так и
хотелось взять.

— … Такая же редкость, как и чистая родная речь. Но твоя… Ни
в какое сравнение… Нория, откуда ты так хорошо знаешь русский язык?

— Нууу, — слегка смутилась заморская девушка, — Курсы в
интернете, видео-уроки от носителей языка, живое общение… У меня ведь лучшая
подруга в России живет… Плюс русская классика…

— Позволь угадать… Достоевский?

— Нееет… Емец, Донцова и Лукьяненко. В молодости читала еще
Булгакова вместе с Чеховым, но… Полагаю не всю литературу можно просто читать…

— Пожалуй, соглашусь. Как человек, которого в детстве много
к чему пытались приучить… Нория, можно заявить?

— Заявляйте… — опешила девушка, чья левая ладонь по-прежнему
находилась в его руках.

— Я никогда не видел американки красивее Вас…

— …Отчего внезапный переход на «Вы»?

— Не перебивайте, пожалуйста… Думаю я… Я… Я…!

Игорь было хотел сказать обладательнице желтого чемоданчика
нечто очень важное для него, а быть может и для них обоих, но из-за косяка
дверей появился знакомый силуэт — силуэт его старшего брата — и не сумев
выдавить из себя больше ни слова юноша стремительно удалился прочь, напоследок
оставляя на ее и без того румяной щеке пылкий поцелуй.

Нория подобному знаку была рада
и тепло приняла к сердцу попытку выговорится. Она хотела обернуться и
посмотреть, что же помешало и столь сильно смутило паренька, но в комнате,
кроме нее, никого больше не было, косяк опустел и лишь искусственный камин
потрескивал голограммой живого огня.

☘☘☘

По возвращении в гостевую комнату, Нория не обнаружила своей
горничной.

На постели лежала одежда, которую та заботливо выбрала за
нее, на столе стоял поднос с чашкой ароматного кофе и тарелка с горой сытных
бутербродов.

Колбаса и сыр, сыр и масло, масло и колбаса — ну чего ещё
может просить туристка, привыкшая к пучкам салата, куриному грилю и бобовой
пасте, неуместно торчащим из сухих булочек для бургеров?

Сменяя наряд и пряча заветную записку в кармашке пижамных
штанов, чтобы обязательно прочитать ее позже, мисс Гилперс бегло осмотрела свои
покои, проверила припрятанные важные вещицы, и предметы нарочно оставленные
там, где их кто-либо мог найти и поняла интереснейшую вещь, от которой она не
могла не улыбнуться.

 

«Сработало. Игра начинается…»

 

Самым ранним утром, в час, наступивший задолго до завтрака,
трое людей выскочили в холл с дикими криками о несправедливости.

— Что за наглость такая? — кричала вытянутая особа, та, что
была обладательницей старинных туфель, а вместе с тем секретаршей безвременно
ушедшего детского сказкоплёта. От него она получилась хорошую связку ранее не
печатавшихся рассказов.

— Что случилось, что?! — причитали домашние служащие, в
задачах коих было быстро привести своих сонных господ.

— Вооор, тут вор! — верещала высокая племянница, — Кошмар
какой, меня обокрали!

— Меня, к слову тоже, — непонятно зачем поднял руку
вдовствующий врач. Стоявшая рядом с ним журналистка без норки нервно жмурилась.
Семён в такой позе выглядел предельно нелепо, что отбрасывало тень несуразности
и на ее сторону.

— Да что вы говорите… — задумчиво промычал спустившийся
вместе с Норией Игорь. Его комната тоже находилась на втором этаже и потому не
было удивления от их совместного появления.

— Я слышала, что тут это не редкость. Что и раньше, хоть и
мелкие, а кражи случались, — подала грубоватый голос тучная женщина.

— Давайте позвоним в полицию, — предложили оставшиеся две
племянницы, коих из-за спины высокой сестры почти не было видно, — Они приедут,
мы им все объясним и полисмэны начнут поиски, а мы им и мешать не будем —
пойдем на улицу… Погулять.

— Надя, Вика такие глупости прокатили бы где-нибудь в
Европе, но здесь свои «ритуалы», — скрестив руки на груди тихо рычала Клава.
Глупости, выдаваемые тройняшками, ее подбешивали, а наклонности хорошего
журналиста приходилось держать при себе, поэтому ответ выходил чересчур резким.

— И что же тогда делать? — спросила вытянутая дама.

— Н-ничего, — подал голос, опустивший руку, Семён, — Обычно
вещи сами возвращаются, поэтому мы ни разу полицию не вызывали. Решали всё, не
вынося сор из избы, так сказать…

—… Сор из избы? — прошептала Нория, удивленно поворачиваясь
к Игорю.

— Ага, — кивнул юноша, — Поговорка такая русская. Значит,
что любое плохое… Ссоры, обиды, недосказанности и прочее, за дверь дома не
выходят.

— Ааа, — понимающе закивала американка, — Что происходит за
закрытой дверью — дело сугубо людей за этой дверью…

— Типа того, — добродушно пожал плечами русский, — Хорошая
аналогия вышла. Ты молодец. Пойду, посмотрю, не готов ли завтрак.

Светловолосый паренёк прыжком преодолел остаток ступеней и
босыми ногами потрусил в двери кухни, откуда тянулась струйка приятного и
вызывающего слюну запаха. Помогая с накрыванием на стол и зазывая всех в
столовую Игорь в очередной раз вызвал улыбку новой знакомой, завидев которую
спустившийся Владимир стал более хмурым, чем Нория видела его вечером до этого.

 

«И почему только двое братьев так сильно не ладят? Уж не
из-за меня ли это? Нет. Нет, тут вражда явно глубже проросла…»

 

☘☘☘

Несколько дней прошло в нависшей полудрёме. Удивляясь конфузности
этой мысли Нория наблюдала за жителями дома на «Пробковой» улице и поняла
несколько довольно простых и, вместе с тем, занятных вещей.

Во-первых, интриги в семье Печулиных, а точнее представители
ответвлений ее древа, ветви Застенковых и Лютеров, селились и полнились в
стенах уважаемой хозяйки-матери.

Под кромкой ночи проходили встречи людей, что полагали будто
бы двери комнаты главного зала закрываются, подобно их личным покоям и словно
нет ничего проще, чем пересидеть бессонницу в кресле, выходящем прямиком на
коридорные двери. Американка, еще днем улучившая момент позаимствовать хорошую
книгу из библиотеки, наслаждалась полумраком, создаваемым матовым освещением
желтоватой лампы. Светлые мушки, вплавленного в нее стекляруса, скакали по полу
и приставленному под ее локоть столику. Ей приходилось лишь круглыми глазами, с
нескрываемым удивлением смотреть, как из соседних дверей выходят фигуры в
скромных пижамах, чтобы минутами спустя вернуться к одному или одной в комнату.
Чем они там занимались — неизвестно. Об этом девушке оставалось только гадать…

То было по ночам.

Одним же из вечеров, что пришёлся серединой недели июньских
дождей, иностранная гостья стала невольным свидетелем любопытной сцены…

Весь дом плясал, и виной тому была вечеринка по случаю
юбилея Лизаветты. Слуги и гости вместе с членами ее семьи искренне веселились.
Игла кружилась в дорожках, заставляя пластинку издавать теплые ноты старинной
музыки, подталкивая собравшихся к танцам и хохмам, за какие они потом в век не
расплатятся. На голову именинницы с малой силой водрузили картонную корону, с наклеенными
на нее стразинами и фантиками. Видать сие творение смастерил ребенок кого-то из
близких госпожи Дрёмовой, поскольку невозможно представить для милой, хоть и
глупой, детской поделки иного конца, чем жерло бойлерной.

Хорошо сохранившаяся дама сидела в своем старинном пледе и
подпирая рукой ноющую от мигрени голову, пялилась на стадо беснующейся
компании.

Видя ее уединение, требующее развеяния, к хозяйке дома
подсела американка. Она веселилась вместе со всеми, но ноги были уже сильно
уставшими, а вечеринку в лучших традициях века Великого Гэтсби выдержит не
всякий.

— Мое почтение, — улыбнулась она, плюхаясь в кресло напротив
ее, — Чего хмуримся? Али микроклимат не угодил.

— Угодил, — поднимая взгляд на гостью, которую та не звала, отнекивалась
женщина, — Только исполнение подкачало.

— Чем же, сударыня? Краски такие прелестные, а карту
напитков подобрали такую, что с головной болью не будут мучиться на утро.

— Лучше бы мучились. Мне хоть не было бы сегодня так обидно
за свою голову…

—… Мадам-с, могу я Вам кое-что присоветовать? Попробуйте
думать о хорошем. Вслушайтесь в музыку — разве она не прекрасна!

— Все веселишься?… Как бесит… — ухмыльнулась Лизаветта
Юрьевна, пряча глаза в ладонь. Как бы плохо она не говаривала о сложившемся
вечере, а походило на то, что ей… Нравилось это. Бо́льшая обида состояла в
разыгравшемся недомогании и отсутствии в ее характере той шестеренки, что
заставляет людей действовать смешно и необдуманно.

Былые английские кабаки, работавшие во времена, когда юная
Лизи училась где-то в Кембридже, помнили лихие отплясы на барных стойках;
помнили веселые ставки и смех, но сейчас она корнями окрепла в состоянии
русской дамы, а такие на семейных фотографиях и записях с праздников ведут себя
более, чем спокойно.

— Будто из склепа выпала, — печально подметила она, принимая
от семейного врача порошок панацеи и стакан воды.

— Не вздумайте так говорить, — деланно дуясь, мисс Гилперс
выхватила у кого-то из рук древний полароид (явно без разрешения взятый из
некого музея. Но ладно, сегодня можно) и, делая старушке ставку на неловкую
улыбку, прозвучал характерный щелчок и маленькая вспышка осветила яркое фото на
память. Лизаветта Юрьевна с минуту гневно щурилась на нахалку, но взгляд,
заметивший собственную физиономию и с короной, и с грузом старых воспоминаний о
молодости, простил ей все. Легкая ухмылка и теплые сентиментальные слезы
прошлись по покрытым гусиными лапками щекам. Разглядывая получившийся снимок,
ей уже не до того было : обнимает ее какая-то взбалмошная девчонка или же это
навеянный летом туман, в коих рыбаки нередко видят всякую жуть и складывают о
них впоследствии былины, люди будущего потом ставят эти сказки на выпуклом
экране и лопатами гребут деньги, размножая жути, имеющие отклик в душе верующих
и неверующих разом.

Пластинка, а вместе с ней лихие двадцатые, сменились
квартетом трубачей-мариачи. В воздухе кружили радужные конфетти и огнеподобные
ленточки, а распивающая отнюдь не тыквенный сок девушка кругом оглядывала зал
благородного поля боя. Жалея, что ее фотоаппарат по-прежнему не с ней, Нория
старалась не создавать серых туч в этом безмятежно синем небе.

Не судите меня строго за метафоры, однако в сотке с охмелевшими
кроликами не хватало пары-троек ушей. В мозгу подсчитывая вещицы, о пропаже
которых заявили домочадцы, заморская красавица шевелила жернова раздумия, а
раздумие шевелило ее, когда удивительно знакомые силуэты заняли почти все
внутричерепное пространство.

Парень сегодня блистал в вишневом костюме, а девушку и
зачесанные ею сальные волосы украшали голубиные перья. Максим посчитал забавным
нарядить Аниту под индейца, горничная же не стала и сопротивляться. Жаркий спор
кривил их моськи. Ругающиеся стояли в самых дверях между главным залом и
кухней, мешая красноносому семейному юристу вносить и выносить мгновенно
пустующие подносы с напитками. Шум стоял такой, что будь Нория сверхчеловеком
или мало-мальски схожей с киношными мутантами, а даже так и буковки не разобрала
бы. Она и не пыталась. Котелок отпуска бурлил тайнами, в нем все появлялись
новые ингредиенты. Оставалось лишь подождать, когда костерок потухнет, а
настоявшееся зелье рванёт столпом неожиданностей.

Спор все продолжался, от девушки последовала оплеуха, звук
которой словно кто-то наглым образом съел. Парень стоял там же, с пульсирующей
щекой красного следа, посылая в направлении сбежавшей девицы гневные взгляды.
Сейчас он как никогда не был на себя похож и чуть было не подавившаяся напитком
Гилперс диву давалась с его резких перемен.

 

«О-хо-хо… Не понять мне того, о чем пишут наши философы,
господин Шекспир… Очевидцем чего я невольно стала?… «

 

☘☘☘

Шумные посиделки было решено закончить в полночь. Точнее
попойка окончилась тем, что веселящиеся попадали в бестолковой дрёме,
оправдывая фамилию отца госпожи-матери. Ныне покойный Юрий Филимонович Дрёмов
славился на родную подархангельскую глушь действенными экспериментами в области
химии и выросшая достойным перенимателем его мовы Лизаветта без труда смешивала
составы и не скрещивая пальцы выводила домашних алкоголиков «мягкой картой
напитков».

Так что на утро пол главной залы усыпали храпящие тела, а
дама веселой поступью, малость пританцовывая, шла вперед, переступая через них
и мурлыкая какую-то одной ей известную мелодию. Дочка талантливого учёного
веселилась — ее оставили мигрень и серость настроения.

Она шла в свою комнату. Спать(!)

В это время, наверху, в гостевых покоях, сутулясь и
превозмогая зевоту сидела девушка, выслушивающая своего рыжего шпиона.

Он говорил много и долго, целая ночь ушла, а поток его
соображений и впечатлений не желал иссякать.

— Нора, Нора!… Ты не представляешь!… Тут постоянно
что-то случалось, но я и поверить не мог, что в моем родном доме, доме, где я
вырос начнется такое!… Ты и правда вовремя приехала. Я знал, знал!…

— Хватит беситься, прошу тебя… И Максим, меня зовут Норией,
а не Норой… Разные имена, разные…

Непонимание ребенка наводило на иностранку еще больший
сонный паралич; он постоянно путал вещи, которые она просила не смешивать, а
понятие важности знаний у него было такое размытое, что и представить стыдно.

— Максим, давай еще раз и мееедленнооо, — устало потирая
виски, просила она, — Очень голова болит. Взрослым иногда надо спать…

— Ладно-ладно, — егозил мальчонка, которому край ее кровати
словно бы мягкую точку натирал, — Слушай тогда. Короче…

 

С самого получения поручения мальчик следил, навострив все
свои орды веснушек, несколько раз рисковал попасться, но продолжал следить.

Львиная доля фактов относилась к тому, что девушка
высмотрела за этот вечер, однако было тут и то, что вызнать мог только человек,
находящийся внутри.

Не обо всех кражах знали глава дома и ее родня. Что-то
мелкое и малозначительное, как кража столовых приборов, сувениров и близких
безделиц людей, что останавливались под крышей госпожи-матери, наличных средств
оной и ее же писем, с просьбами занять некоторые суммы у друзей отца — не
выходило за пределы кухни и комнат, предназначенных для домашних служащих. Лишь
некоторые, особенно заметные из них долетали до ушей озабоченной публики.

И совсем без внимания оставались кражи, произошедшие в
последние полторы недели. Как раз под приезд родни и гостей таинственным
образом стали пропадать картины из личной коллекции Лизаветты Юрьевны, что
долгие годы хранились на чердаке, запираемом под ключ ею одной.

Вместе с тем Гвоздь все чаще находил доверенные ему клумбы и
фруктовый сад — изуродованными, земли — покрытыми рытвинами и колотыми следами
от лопат.

Как бы охранник не старался, сколько бы ямы не засыпал, а на
утро его ожидал все тот же пейзаж.

— И все это ты сумел разузнать за такое короткое время? —
поражалась Нория, никак не ожидавшая от мальчика подобной прыти. Проделанная им
работа поразила ее настолько, что она вмиг проснулась.

— Ага, — гордо ухмылялся Максим, — А еще я знаю, что из
этого дома было совершенно три звонка. Куда и кому адресовывались — не знаю, да
и по длительности они были разными…

— А когда звонили?

— Так вчера… Около девятого часа вечера. Видел ты частенько
по ночам сидишь внизу. Думал, что уж ты точно заметишь это… Значит я лучший
секретный агент, чем ты? Ура-ура, — хлопал в ладоши мальчуган. В пижаме и с
зажившей ранкой на губе он выглядел, как самый обычный ребёнок. Такие не
участвуют в драках, не получают от мам нагоняи, а еще таким детям не портят
моменты радости. Потому Нория деловито хмыкнула и потрепав его по рыжей макушке
произнесла :

— Конечно, мы с тобой сообщники. Попадусь я, так сразу сдам
и тебя. Гы!

— Чтоа?! Не согласный я!…

— А раз не согласен, тогда молчи, пока не вырастешь и не
женишься, но и тогда молчи, иначе я найду тебя и все постыдные секреты твоей
пассии открою. Так вот!

— Это к чему это ты? — напрягся Максим.

—А к тому, милый киндер, что в доме №26 творится неладное, и
раз уж меня моя секретная служба прислала… Значит тут точно происходит нечто
интересное, а значит ни одна любопытная душа не должна прознать об этом.
Максим, я надеюсь на тебя, как на верного сообщника. Могу я попросить тебя и
дальше вынюхивать разное?

— А я не помру?

— Не могу гарантировать, — театрально протянула американка,
— Если и да, то Родина-мать этого не забудет…

Немногим поразмыслив и внимательно рассмотрев «агентшу»,
рыжеволосый мальчик хлопнул по протянутой ею руке и молвил :

— Ладно, но чур, если я помру, перед мамой оправдываться
будешь ты и за уши тягать будут тебя!

— Идет! — согласилась секретница. Звонко рассмеявшись, они
было хотели раздумывать над каким-нибудь небольшим планчиком, однако с улицы
послышался звук приближающейся машины, а следом за ним дверной звонок и
приглушенный голос из домофона. «Гвоздь» по новому для него обычаю копался в
саду и потому первым оказался у калитки, ведущий с улицы во двор.

— Кого это принесло… — промямлил мальчик.

— Не знаю…— вторя ему ответила
девушка, — … Не знаю и мне это не нравится…

☘☘☘

Гвоздь был столь добр, что впустил и даже проводил нежданных
гостей до ступеней дома госпожи-матери.

Двое мужчин крепкого телосложения и серьезного выражения
лица сильно удивились, что их провели не через главные двери, однако с
охранником, что был крупнее их обоих вместе взятых, спорить не стали.

 

— Интересные тут люди, должно быть, живут, — усмехнулся
один; тот, что был постарше и отличался свежепрокрашенной сединой. Его волосы
переливались каштановым цветом. На нем, поблескивая парочкой металлических
звездочек на плечах, сидела свеженькая синяя форма. Он был крайне доволен своим
видом и не стесняясь крутился у небольшого зеркальца, висевшего рядом с дверным
звонком, у заднего входа. Словно попугайчик, мужчина за сорок любовался
отражающейся, в небольшой натёртой пластине, физиономией.

Другой мужчина, немногим младше первого, но с явной и
нескрываемой сединой на висках и затылке, из синей формы имел только брюки.
Куртке с нашивкой и двумя большими звездами он предпочитал удобную бесформенную
кофту, что молодёжь кличет «кенгурухами». Она у него была красной, имела
капюшон и бездонный карман, в котором, как и у нашей иностранки, лежало что
угодно и возможно даже самое нужное.

Его нервировали птичьи повадки напарника, однако нередко
выходило так, что глуповатый мужчина находил в идеальной шевелюре мелкие
веточки, репейник или застывшие глиняные комочки. Тогда человек начинал
причитать или скулить, что все потеряно, а значит любовь, какую понял бы
пожалуй только греческий бог, на время прекращала действие.

 — …Как только они
откроют дверь, начни вести себя нормально, прошу, — шепнул он, в душе хихикая
над «попугайчиком».

— Я и так нормально себя веду, — передразнил его первый.
Эффект встрепанных волос оного был окончательно нарушен, так что мужчина скорее
дулся, чем выпендривался.

Мужчина в кофте терял терпение, а потому снова нажал на выпуклый
дверной звонок и дублируя звук — один раз постучал молоточком.

Дверь открыл самого усталого вида мужичонка, в скромной
вязаной жилетке и с кружкой горячего кофе, от которого так и исходили завитки
пара.

— Вы к кому? — шамкая челюстями протянул он.

— Мы внутрь, — отвечая на глупый
вопрос не менее глупым ответом, улыбнулась «кофта».

☘☘☘

Всех проснувшихся уже собрали внизу и теперь их поголовье, в
количестве около десяти человек, без конца зевали, хлопали себя по щекам,
надеясь разогнать дрёму; были же здесь и такие, что истуканами стояли, даже не
пытаясь открыть глаз. Только подрагивающие нахмуренные брови свидетельствовали
о том, что они слышат окружающую речь.

Пришлые мужи спешили объясниться с ними, а Нория стояла в
задумчивости и размышляла о недавней встрече с Владимиром :

 

— Слушай, — произнес он, перехватывая ее на спуске с
лестницы, — Извини, эта наша детская вражда с младшеньким вмешала и тебя. Я
плохо с тобой поступил — не надо было всех тех злых взглядов и оборванных
речей. Давай как-нибудь встретимся и я попытаюсь загладить свою вину по
правильному?

— Хорошо… — согласилась ошарашенная девушка, — Я не против…

 

— Николай Абрамов, — представился мужчина с каштановыми
волосами, разворачивая пухлую книжечку.

— Билл Карнаги, полиция, — добавил мужчина в кофте, доставая
из безграничного нутра свою книжечку, — Пожалуйста, кто заявлял о кражах?
Давайте сядем где-нибудь и вы все нам расскажете.

Полицейские переглянулись и, кивнув напарнику, крашеный
попросил главу дома и ее близких собраться в библиотеке. В это время мужчина в
кофте размеренным шагом подошел к пребывающей в раздумьях девушке и самым
дружелюбным тоном произнёс :

— Яна, главное, пересказывает мне ваш с ней разговор… Я и
думаю : адрес больно знакомый… Гляжу, а ты и правда тута.

— О, Билл, какими судьбами? — расплылась в улыбке Нория,
объятиями встречая соплеменника.

— Да вот… По службе перевели.
Рассказывай, красавица, что за дела творятся нынче в датском королевстве?…

☘☘☘

— Почему нас до сих пор допрашивают? — раздраженно раздувая
ноздри, причитала вытянутая женщина, — Мы ведь вам уже всё объяснили : вещи
пропали, а прислуга обмолвилась, что такое и не впервые!…

— Бросьте, уважаемые полисмэны просто пытаются делать свою
работу, — вступилась за них высокая племяшка. Она слишком любила зарубежные
фильмы про бравых копов, чтобы позволять их оскорблять.

— Благодарю и на добром слове, — улыбнулся Карнаги, —
Позвольте нам с напарником прояснить сложившуюся ситуацию.

— Нда, — кивнул Абрамов, — Выходит, что мерзкий, гнусный,
бесхребетный воришка притаился в ваших четырех стенах… Да еще и охранник этот…
Верзила да и только. Сад в ужасном состоянии, а он и ухом не ведет.
Подозрительно…

— Ну знаете ли… — приподымаясь в кресле, распалялась
Лизаветта, — Обвинять моих жителей, обвинять мой дом… Значит обвинять меня!
Если уж смеете подобное, то говорите мне об этом в лицо!…

Повышая голос на полицейских, госпожа Дрёмова была малость
непоследовательна в своей реакции. И промедливший удар кулаком по столу
заставил наблюдающую за нею Норию задуматься над новой мыслью.

— Постойте-ка!…— испугался Абрамов.

—… Мадам Лизаветта, мой напарник говорил не о том… Поскольку
других заявителей о кражах не было, а все пропавшие вещи принадлежали вашим
домочадцам, то и мысль с вороватым обитателем этого дома оправдана.

— Возможно…— продолжая злится, смягчилась женщина, — Но в
будущем попрошу говорить проще и добрее.

— Учтём…

— Как будет угодно… Тем не менее есть парочка моментов,
которые мы хотели бы с Вами обсудить…

Пока речь заходила за двойственность характера краж,
возможность выманить наглеца или каким-то образом заставить его сдаться, мисс
Гилперс внимательно разглядывала окружающую ее толпу.

Высокая гламурная особа, вытянутая женщина и врач в очках
держались довольно спокойно, лишь слегка раздражаясь, но такое свойственно
людям, коих домогаются с глупыми, вечно повторяющимися вопросами; далее госпожа
Дрёмова, чья реакция казалась чересчур бурной, даже с учетом нелепости
положения. Она сидела, напряженно вцепившись в обивку подлокотников своего
любимого кресла и болезненно жмурилась, словно вновь подавляя напавшую мигрень.
Отсутствующую тучную даму и извечную спутницу доктора по вопросам смущенного
исчезновения считать не имело возможности, но рассуждающая по-американски Нория
была уверена, что им подобное отношение мало понравилось бы.

Подходить под подозрение мог кто угодно из них и понимающая
это Гилперс старалась не спешить с выводами.

Любой был идеальным подозреваемым и запросто мог отвечать
требованиям полиции, однако…

Оставались еще братья Печулины, так некстати выбывшие из
цепочки рассуждения без особых объяснений и… Анита. Горничная, приставленная к
ней, но навестившая свою подопечную лишь раз за все это время, да и тот был
очень давно. Она словно не желала лишний раз пересекаться с иностранкой, при
встрече в коридоре или на территории дома взгляд отводила, голоса не подавала.

Как и тогда, сейчас Анита стояла за своей госпожой с
тревогой, застывшей на лице. Она мяла свой фартук, тяжело и часто дышала, да
пожевывала нижнюю губу, явно желая поведать какую-то тайну, но в последний
момент заставляя саму себя замолчать.

Минуты спустя их с Норией
взгляды пересеклись и, легким кивком вбок, она намекнула, что им непременно
нужно переговорить наедине.

☘☘☘

Маленькая гостевая комната на втором этаже пребывала в
легком полумраке. По утрам солнце сюда добирается не сразу, а потому даже
обилие растительности снаружи  не
оправдывало подобное расположение дома и конкретно этих покоев.

Освещала ее лишь настольная лампа, повернутая таким образом,
чтобы свет бил прямо в лицо горничной.

—Я в одном фильме видела, как этим приемом раскалывали
свидетелей, — деланно хмурилась американка.

— Это очень мило… Я всё расскажу, если Вы ее выключите… —
смутилась Анита.

— Ой да… Прости…

 

Сколько она себя помнила, Анита всегда работала в этом доме.
Росла, взрослела, возвращалась с учебы всегда сюда. Госпожа Дрёмова была очень
добра к безродной девчушке и даже тогда… Когда в ее душе зародилась малость
неприятная особенность.

Плохо лежащие вещи манили ее глаз, привлекали своими
образами, своей недоступностью и тем фактом, что принадлежали кому-то, кроме
нее.

Анита искренне боролась с таким произволом собственного
разума, старалась не брать чужого и всячески останавливать себя любимую, однако
все ее усилия увенчались лишь тем, что воровала девушка малоценные, милые
сердцу вещицы. Воровала она только у домочадцев, надеясь таким образом не
причинять уважаемой госпоже бо́льшего неудобства. Воровала да вещицы в итоге
возвращала.

Больше десяти лет продолжалась эпопея мягколапки.
Продолжалась до те самых пор, пока не погиб родственник-сказкоплёт и не возник
вопрос о делёжке его наследства.

Прибыли гости с разных концов страны и из-за ее рубежа,
наметились планы и обилие работ для прислуги. Анита самозабвенно выполняла
отведенные ей задачи. Трудилась, что сказать, как пчёлка. Вот только, из-за
крохотной ошибки — кражи зажигалки с гравировкой — об ее недуге узнал человек,
в чьих интересах было использовать пугливую горничную в своих алчных целях…

 

—Значит поэтому вы с Владимиром постоянно ссорились?

— Да, — печально кивнула девушка, утирая нос краем фартука,
— Не знаю для чего, но ему требовался свой человек в доме, а также ключи от
всех дверей. Полагаю, вы заметили нашу перепалку на вечеринке госпожи-матери?

— Именно, — кивнула голова черных кудрей.

— В тот вечер я пригрозила Владимиру Ивановичу, что пойду к
властям и расскажу им обо всем. Он же сказал, что мне никто не поверит, а в его
власти преподнести информацию тетушке Лизаветте… Я не могу предать ее… Второй
раз. Не могу позволить, чтобы она узнала обо всем ТАКИМ образом, — стыдливо
опустив голову, прошептала горничная, — Я ведь вещи возвращала. Правда
возвращала!

— А как же картины? А перекопанный сад? Оно из пустого места
взялось?…

— Но это не я! Поверьте мне, мисс! Я брала только безделицы.
То, что легко вернуть и невозможно заметить…

— Любопытно… Тогда чьих рук остальные кражи? Кто скрылся от
нашего внимания, действуя по ситуации…

 

Подперев кулаком подбородок, Нория с минуту думала над новой
информацией; Анита продолжала сидеть, тихо проливая слезы.

Никому и в голову не пришло, что их могут подслушивать.

Нависшую тишину пронзил звук поворачивающегося в замочной
скважине ключа. Дверь была заперта. Комната имеющая только один выход
превратилась в клетку для маленькой черноперой канарейки.

Перепуганная Анита бросилась к двери, истошно всхлипывая и
дергая ту за ручку. Мисс Гилперс же спокойно продолжала сидеть в кресле.
Выждав, пока горничная успокоится, девушка поднялась на ноги и закатывая глаза,
словно занимаясь подобным, она делала всей загадке большую услугу. Нория
подошла к окну, ведущему на ту самую тенистую часть дома, и уверенно дернула
ставню к верху.

— Что… Что вы собираетесь делать, мисс?

— Я? Ой, да ничего особенного, — ухмыльнулась заморская
гражданка, — Я просто хочу выбраться отсюда.

— Что?… Постойте, мисс, должен же быть другой выход!…

— Да, — произнесла половина девушки, что еще была в комнате,
— И это именно он…

 

…Не обращая внимания на верещание Аниты, на ее просьбы
остаться и не рисковать своей шеей, Нория целиком выбралась из окна.

Снаружи царила прекрасная погода. Все тот же легкий ветерок
гулял по округе, солнце не слепило ее глаза, а раскинувшиеся по всему фасаду
лианы плюща были достаточно крепкими, чтобы выдержать фигуру девушки весом 66
килограмм… Ну… Может быть 67…

Уверенно поставив ногу в щель
точеной декоративной оградки под вьюнок, она стала спускаться к желаемой цели.

☘☘☘

К этому времени достопочтенные полисмэны успели проделать
всю требующуюся от них работу. Протоколы составили, цель для следующего допроса
наметили. Только вот эта цель как раз-таки и пропала, а найти ее в доме —
мужчины не сумели.

— Нужно дать ориентировку на эту Аниту Сафронову, — вещал «попугайчик»

— Не спеши, — осадил его Билл, — Может быть она нам еще сама
попадётся.

— Что за глупости? Старший Карнаги, люди ни с неба, ни из
земли не выскакивают!

— Я не о том… Постой… — ведя ухом за странным звуком
протянул он, — Ты слышишь этот звук?…

— Какой еще звук? Вы пытаетесь меня отвлечь, но ничего у Вас
не получится!…

—… Nobody не хочет мне помочь? — донеслось с тенистого края
дома.

Висевшая на плюще, словно кошка на шторе, прелестная особа
выглядела самым беспомощным образом. Она откинула голову назад и, забавляясь со
своего нынешнего положения, ожидала помощи.

Много чести быть храбрым, проделать половину дела, чтобы
потом его ещё и доделывать.

Фыркая и пытаясь не прыснуть со всей смехотворности засады,
полицейские ее-таки сняли. Попросили было объяснить «какого черта?» и
«почему?», но девушка выставила вперед руку, заявляя, что всенепременно им
объяснит, но сперва…

—… Вы ведь не откажете даме в беде во второй раз? У меня
есть увеселительная задумка, требующая участия крепких мужских рук… И ног…

Переглянувшись, русские копы пожали плечами.

— Отчего нет…— последовал
сдвоенный ответ.

☘☘☘

Как красиво была начата эта история. И солнце, и летняя
эстетика, люди и виды маленького городка, в котором будто бы само собой
разумеется, что вылезет пара-другая загадок, имели в ней свое законное место. И
даже статуя бывшего русского лидера здесь была.

К ней и перенесемся…

Мужская фигура, затянутая в серый деловой костюм нервно
мерила шагами площадь и часть набережной.

Этот человек считал мучительные минуты, отделявшие его от
чудесного завтра. Автобус должен был подъехать, но уже изрядно запаздывал, что
не могло не наводить ожидающего на ряд уместных, малоприятных мыслей.

В очередной раз переводя взгляд на наручные часы, он был
неосторожен и сильно удивился, когда его похлопали по плечу. Мужчина в сером
костюме обернулся и увидел свою дорогую подругу. В легком летнем платье и развевающимися
черными кудрями она выглядела бесподобно.

— Hello, Владик, — улыбнулась иностранка, — Ты предложил
встретиться, нооо… Какая жалость… Не уточнил время и место. А я — дама
пунктуальная, выбрала сейчас и здесь. Правда я молодец?

— Нория… Как ты тут… — ошарашено уставился на нее мужчина.
Его левая щека начала малость дергаться.

— Что, голубок — не ожидал меня увидеть? — складывая губки
бантиком пропела девушка, а из-за ее спины разом выросли две крепкие
полицейские фигуры.

— О чем ты… Право, не пойму.

— Не юли. Я знаю, это ты закрыл дверь моей комнаты.

— Я ничего не понимаю… Нория, тебя кто-то запер? Какой
кошмар! Ужас! — пытался выкрутится некудышный актёришка.

— Брось это, — скривилась мисс Гилперс, — Глупости да и
только. Раз сегодня такой чудесный день : будь лапушкой и расскажи все так,
чтобы им не пришлось применять силу…

Мужчина в сером после ее слов попытался пятится назад,
возможно даже надеялся избежать своего исхода, но предусмотрительные русские
копы с обеих сторон окружили его и прихватили за руки.

— Это так — на всякий пожарный, — усмехнулся Абрамов, — Мало
ли ты буйный, или да…

— Ну так как? — склоняя голову на бок, ворковала девушка.
Владимир выглядел и глядел на нее так, что туристка быстро поняла : вытянуть
что-то из него попросту не выйдет, — Значит мне объяснять… О-хо-хо…

 

Задумку, зародившуюся в его голове, можно было бы назвать
гениальной. Можно было бы, однако он всё-таки преступник.

Семейство госпожи Дремовой, все ее ответвления и поколения
других поколений, всегда занимались весьма прибыльным делом, которое было
незаменимо и в военные периоды, и моменты различных политических неурядиц, и в
кризисы и момент экономического подъёма — поставляли бумагу как за пределы, так
и внутри родной страны.

Согласитесь, дело и правда удачное. И было оно таким до
самых пор специальной военной операции, когда многие контракты с Россией были
расторгнуты, многие соглашения разбиты. Это же отразилось и на семейном деле.
Нет, безусловно, выручку они — Дрёмовы — получали знатную, но вот Печулины, а
конкретнее Владимир Иванович и все его вологодское отделение — несли убытки.

Поразительно как, но семья и тетушка Лизаветта о кризисе на
предприятии не прознали, а вместе с тем и его доброе имя паутиной позора не
покрывалось. Но то был вопрос нескольких месяцев, чтобы бухгалтерия подвела
циферки карандашиком да на ушко сварливой карги все нашептала. У Владимира
горели не только пятки и он начал думать, что ему делать дальше.

Занимать у родных и друзей — значит влезать в еще большие
долги, на второй работе столько много и разом не заработаешь, в лотерею и бога
из принципа не верила целая фамилия, что уж брать от отдельного ее сегмента.

Словно подгадывая удачный момент, примерно тогда же почил на
призрачных лаврах дальний родич писательского ремесла, который как на зло не
оставил ему ничего полезного! Лишь пару гравюр, что в эпоху творчески занятых
людей не стоила и ломанного гроша.

Денег не хватало, а критические сроки придвигались, как
лесной пожар. Глупая, податливая горничная со своей крохотной постыдной тайной,
до поры до времени была ему весьма и весьма удобной. Благодаря ей он получил
ключи от чердака, откуда вынес почти всю тетушкину коллекцию, а также ключи от
передней и запасной дверей, через которые мог незаметно приходить, уходить и
выносить угодные продажам предметы. Ничего проще не было навешать родным и
слугам лапши про установку новых петель и смену заржавевших замков.

«Пипл хавает» и это выражение тут уместно.

Ресурсы Владимира продолжали рассыпаться по воздуху, когда
до его ушей долетела любопытная новость. Справляясь в местной газетенке,
Печулин наткнулся на простоватого журналиста, раскопавшего не многим не малым
сенсацию.

— Вот представьте, если бы наши водители провозили что-то в
своих автобусах! — разговорился паренёк, которого алчный франт заманил в кафе,
— Они же могли бы зарабатывать на этом миллионы!…

 

Мысль простачка была тем самым последним камешком в подошве,
что заставляет след имущего человека скрести по асфальту.

Червячок жадности пустился в пляс со всеми ранее
упомянутыми. Расплатившись за обед и выкупив у журналиста его статью, дабы
перехватить конкурентов и избыть такой готовый вывод из голов носителей синей
формы, Владимир Иванович в считанные часы отыскал нескольких водителей, что и
стали его единомышленниками.

Многие любят, когда в их кармане позвякивает что-то кроме
совести, а многие из этих многих еще и считают нарушение закона — непостыдным.

Так, в один прекрасный февральский день зародилась империя
сежеских контрабандистов. За несколько месяцев червячок мысли разросся до
полноценного предприятия. Предприятия такой силы, что наивный Влад стал считать
семейное дело второплановым хобби. Автобусы ходили каждый день, возили
награбленное, возили ценное, возили продаваемое.

Дошло даже до того, что они взялись перевозить купюрные
фонды каких-то особо важных дяденек и тётенек, что боялись за свои грязные
шкурки в родных Беларуси и Латвии, но не на территории России. Тут для них было
где разгуляться, тут у некоторых была родня и уютное гнёздышко, чтобы
пересидеть накал страстей.

В день, когда приехала милейшая Нория Гилперс автобус,
идущий по рейсу №1, был тем самым перевозчиком ценных бумаг. Сумка оказалась
слишком сильно наполненной и при любом неудобном случае терлась о дорогу.
Переживающий, из-за сказанного незнакомой девушкой, водитель долго пытался
думать своей лысой башкой, да так ничего и не надумав, понесся к боссу.

Их ссору и застала сидящая в парке Нория.

После такой грубой ошибки Владимир насторожился. Его новое,
несущее золотые яйца Фаберже, дело приносило слишком красивый коэффициент,
чтобы лопнуть по вине приезжей девочки. Серьезнея в ее обществе, мужчина
по-прежнему продолжал вести себя, как дурачок. Он мешкал, поступал необдуманно.
Прямо так, за что бранил собственного подчиненного.

Казалось бы чего проще уследить за хрупкой девушкой в родных
четырёх стенах? А оказывается, что бывает, ведь вечно надоедающий ему братец…
Братец, коего он подозревал в корпоративном шпионаже и учинении саботажа на
фабрике… Этот мелкий, неугомонный братец стал крутится возле еще более
надоедливой девушки! Они помногу общались, нашли общий язык и даже стали…
Флиртовать…

 

—… Случаи краж возбудили умы, домочадцы вызвали полицию и
положение Владиковых дел плавно обострилось до точки невозврата. Уже нужно было
что-то делать. Подсознательно помышляя о том, что я докопаюсь до правды, мусьё
Печулин запер меня и Аниту в комнате на втором этаже, а сам схватил заранее
собранную сумку и побежал сюда, где его должен был подобрать сообщник, нооо…
Где же он?…

— И мне было бы интересно это узнать, — сквозь зубы прорычал
вор.

— А мы его сцапали, — похлопав загнанного мерзавца по рукам,
веселились копы, — На автобусное депо уже поступали жалобы относительно краж.
Не столь сложно найти одного единственного ЛЫСОГО водителя, в чьи смены вещей
пропадало вдвое больше и чаще.

— Вот как… — горько улыбнулся Владимир, — И что же дальше,
Нория?…

— Ты пойдешь в тюрьму, полагаю, — пожала плечами американка.

— Ммм… Как жаль… А ведь ты мне действительно понравилась. Не
стоило поднимать тот тюбик, не стоило вообще заговаривать с тобой. То была моя
главнейшая ошибка, затоо… Сколь красивой была эта ошибка. Прощайте, мисс
Гилперс…

Подъехала полицейская машина и без лишнего шума господин
Печулин уселся в нее, где его уже дожидался запуганный пособник. А Нория
продолжала стоять в тени «Ленина» и тихое «прощай» сорвалось с ее уст, когда
машина на горизонте стала маленькой, словно коробок спичек.

Ветерок напевал ей успокаивающие
песни, что в два счета помогли преодолеть непростой участок дороги, уводящий ее
стройные ножки в гору, на винную улицу.

☘☘☘

 

Дом №26 пестрел сменой колорита. Здесь вовсю кипела жизнь :
гости собирались домой.

Прямо на пороге девушку встретила Анита, с чемоданом и
письмом в руке.

Полицейские выпустили ее, она объяснилась с уважаемой
госпожой-нанимательницей и та без обиняков простила горничную. Мадам Лизаветта
даже была согласна забыть обо всем и позволить ей работать дальше, но имеющаяся
у девушки совесть погнала ту восвояси. Рекомендательное письмо было получено,
она могла идти, куда ее душа пожелает.

Большинство оставшихся родичей стояли в холле, ожидая своей
очереди на вызов такси. Однако здесь же стояла и любопытная парочка. Заметив
приход иностранки, они о чем-то спешно пошептались, а затем вдовствующая мадам
Клава подошла к ней, на ходу заводя неловкий разговор :

—Нория… Ты наверное не поймешь моего вопроса, но…

— Вы о вашем романе с Семёном? Не волнуйтесь… Оба… Я давно
об этом поняла.

— Ты обо всём расскажешь?

— Кому? — искренне удивилась Нория.

— Ну… Всем… Полагаю…

— А зачем? Вы люди взрослые и вольны жить, как угодно. Не
обязательно прятаться по темным коридорам и пустым комнатам, чтобы побыть
вместе.

— Нуууу, — протянула Лютер, — Ты ведь знаешь, что мы оба
вдовцы… И это как-то неправильно.

— Почему? — поднимая хорошенькую бровь, спросила Гилперс, —
Именно потому что вы оба свободны, стоит попробовать. Может вы и не поженитесь
прямо сразу… Оно так даже лучше. Поживите и все обдумайте.

— Ооох, — впервые за все эти дни Клавдия тепло улыбнулась.

Она была благодарна любознательной, и откровенно их
пугающей, девушке за непредвзятый ответ. С пожеланиями им счастливого будущего,
отдыхающая направилась вверх по лестнице. Душа ее успела устать за этот день,
да и ей самой требовалось немного отдыха.

Проходя по пустынному коридору второго этажа, девушка
нечаянно наткнулась на открытую комнату, в которой так старательно собирал
дорожную сумку светловолосый юноша.

После всего пережитого и узнанного, он казался ей таким юным
и хрупким, даже больше Максима. Только вот Игорь не был ребенком. Он был (почти
что) самостоятельным человеком, мужчиной, к которому она начала что-то
чувствовать.

— Эй моряк, так скоро в море? — легонько постучав по косяку
двери, отшутилась Нория.

— Ооо, это ты, — расплываясь в такой теплой и знакомой
улыбке обернулся юноша, — Да, мне уже пора. Загостился в отчем доме. Поеду в
область, на учебу.

— Кем будешь?

— Пока не знаю. Может в инженеры пойду. Главное получить
образование, а работа… А работа сама мне по голове стукнет…

— Ммм, — понимающе протянула девушка. В ее голосе
прослеживалась тоска и подкатывающие слезы, — Тогда удачи тебе. Будь осторожен
в дороге и не нарывайся на неприятности без меня…

Девушка понимала, что мили дальнего пути, учеба и новые
знакомства скорее всего выбьют ее из его памяти, но она продолжала надеяться,
что если сейчас просто уйдёт, то останется крохотный шанс на хорошее
впечатление. Она уже было обернулась и засобиралась идти дальше, когда рука
дорогого друга схватила ее чуть повыше локтя.

— Постой, — молил он, — Я так больше не могу!

— Чего ты не можешь?

— Я… Я люблю тебя. Очень сильно. Не уверен, что ты вспомнила
меня, нооо… Это не помешает мне любить тебя!

— Вот как. Какая радость, — улыбнулась Нория, — А почему
раньше не сказал?

— Потому что мне еще только семнадцать лет. Для тебя я
слишком юный; я боялся, что ты не взглянешь на меня. Красивая взрослая и жалкий
подросток — вот мое видение наших отношений.

— О небеса, — закатила глаза к потолку девушка, — Мальчики
все такие глупые?

— Нет, — усмехнулся Игорь, — Только влюбленные.

 

А секунды тянулись и тянулись, и этот вопрос он обязан был
задать до отъезда :

 

—Ты будешь меня ждать?

— Угусь, — весело кивнула мисс Гилперс.

— А можно тебя ещё кое о чем попросить? Очень сложный
вопрос…

— Задавай. Я прям заинтригована.

— У меня… В общем у меня есть кошка. И она… — мялся парень,
— И она такая странная, что за нею никто не решится ухаживать.

— Что же странного в ней, Игорь? — округлив глаза от
удивления, хмыкнула любимая.

— Она — сфинкс черной масти…— прямо объяснил молодой
Печулин. — Ее зовут — Оно и она настоящая подкроватная бабайка…

— Как клоуна из водостока? — смешливо прищурилась
любительница сочинений короля ужасов.

— Неа, скорее, как волосатый родственник Гомеса Аддамс из
мультфильма. Но, тут и я толком не уверен.

— Забавно…

— Ага. Я тайком убегал и выбирался из семейного круга, чтобы
поиграть или покормить ее. Полагаю из-за этого у твоего следствия были малые
трудности…

— Брось, глупости, — отмахнулась девушка, — Виновника все
равно поймали, хоть и обидно, что это твой брат.

— Нда, — согласился Игорь, — И правда обидно… С малых лет он
полагал, что я порчу все, к чему бы он не приложил руку. Быть может я был
слишком напористым — хотел помочь, заниматься с братом чем-то вместе. Он же
расценивал все мои попытки неправильно… И гляди, что из этого вышло. Обидно,
вот и все…

Заканчивая со сборами и оставляя чудного котенка в надежных
руках, юнец направился к выходу, напоследок произнеся и оставляя на щеке
любимой девушки прощальный поцелуй :

— Нория Гилперс, я не знавал американки краше и лучше тебя. You
only my love, goodbye.

— Goodbye, — тихо повторила она и лицо ее быстро залилось
краской.

Игорь хотел сказать «только ты моя любовь», но перестановка
слагаемых в его признавательном уравнении немного изменила конечное значение и
фраза приобрела собственнический характер.

 

«Ты только моя любовь… Не прощание, а оружие массового
поражения. О, небеса, нельзя же такое девушкам говорить да еще и наедине! Какое
смущение!…»

 

Последовал звук рычащего мотора
и Нория поспешила к окну посмотреть на то, как будет уезжать ее
суженый-ряженый. Глаз зацепил только силуэт раритетного мотоцикла, а девичий
мозг додумал все остальное. Она мигом поняла собственную ошибку и улыбаясь
приятным мыслям направилась в гостевую комнату.

☘☘☘

Желтый чемоданчик с эффектом под драконью кожу и парой
боевых шрамов был плотно упакован. Предательский фотоаппарат нашелся на дне его
нутра, когда уже и не время и не место было для фотографий на долгую память. Но
сейчас Нория не унывала. Она понимала, что вернется в этот дом еще не раз.
Переодевшись и заклеивая лейкопластырем несчастный палец правой ноги, который
она по такой огромной неудаче сорвала во время проведения детского праздника,
девушка вспомнила о пижаме и приятной записке оставленной «на потом».

Мисс Гилперс улеглась поудобнее на кровати и разворачивая
маленький, старательно сложенный листок, прочла такие строки :

 

Дорогая Нория,

Не смог набрать твои цифры. Всякий раз телефон
посылает меня к чьей-то бабушке, куличики собирать. Не смогу прожить и дня без
возможности поговорить с тобою, а потому держи мой номер телефона. Звони в
любой момент и в любое время — я уже поставил на телефон такой рингтон, что он
и мертвеца из могилы разбудит.

Всегда твой, Игорь Печулин.

ХОХОХО.

 

Выполненные его рукою строки грели девичье сердце, а
минутная злоба из-за его глупого предложения о неловкой разнице в их возрасте
навлекло ее на мысль, что первое смс он получит совсем без смайликов. Будет ему
такая крохотная месть.

Но то первое смс, а что же относительно следующих? Хохо, как
знать, как знать…

 

Черный котёнок с вязанными следочками на лапках задорно
игрался с туристической биркой на чемодане. Звучал смущённый девчачий смех и
оповещения о новых сообщениях. То был распалившийся Билл Карнаги, которого в
край занимали оставшиеся непонятными компоненты дела.

— Ну что за дурында, — ворчала Нория, — Звонки совершались
разными людьми.

Клава звонила своему юристу, утрясать дела с брачным
контрактом; звонили племянницы, желая узнать у своего родителя как быть с
кражами и был исполнительный старичок-дворецкий в жилетке, который в порыве
заботы о своих господах известил правоохранителей о подобной несправедливости.

Двери открывались Владимиром и его пособниками, пока те
выносили предметы искусства. Он же рыл те ужасные ямы и колдобины — поднимал
наверх свои закопанные сокровища.

Большего она соплеменнику не намерена была рассказывать.
Пусть и своей головой подумает! В самом-то деле.

Проблемы полицейского менталитета девушки не касаются. Нет,
в ее интересах поспеть до обеда на ближайший автобус, чтобы не пришлось идти до
дома вернувшихся из отпуска друзей…

 

 

Еще почитать:

Реверс-гарем — Реверс-гарем

Девочка из прошлого. — КУЧЕРЯВАЯ ВНОВЬ

She will be loved.

Клевер