До Олл-Импа, пожалуйста!

Он почувствовал, как какая-то мерзость подкралась незамеченной, словно японский ниндзя, и теперь пряталась в темному углу напротив кровати. Утро, догадался он, едва приоткрыв один глаз. Хуже ниндзя может быть только утро, после грандиозной попойки. Он вздохнул, ощущая невесомость с запахом спирта на вкус, противно, но могло быть и гораздо хуже. Странно, но голова не болит, а изо рта не разит ничем сверхъестественным. Очень странно, обычно все немного иначе.
Марси зевнул и повернулся на бок, пытаясь найти в куче простыней знакомые очертания, нечто среднее между изгибом гитары и спелой грушей.
«Хм, и где она? Обычно Венни храпит как чертов паровоз, в который только что закинули пару кубов отборной елки!» — думал он, пока тело летело сквозь невесомость к далекому полу, так внезапно ударившего в лоб.
Бабах! Грохот и ругань наполнили комнату. Ничего не понимая, Марси лежал ничком, уткнувшись в грязный носок, по свежести не уступавший тому пойлу, которое вчера притащил с собой кто-то из пердунов-доминошников с первого этажа.
— Что за дерьмо? — выругался он, разглядывая свои руки и худую обвисшую грудь.
Но еще более странное, и скорее страшное открытие ожидало впереди — ноги. Они выглядели, словно рыбий плавник стервозной сирены, жившей прямо под ним. Имя злобной старухи, орущей день и ночь в караоке Марси позабыл. Ноги, ему и вправду не подчинялись, как бы не пытался он совладать с онемевшими членами.
«Наверняка проделки Мерка!» — ворчал Марс, пытаясь силой мысли согнуть большой палец на правой ноге.
В прошлый раз, этот шутник подсыпал какой-то дряни в суп Босса и бедный старик пускал газы весь вечер, уничтожив всю флору, что росла у них на этаже. В отместку «лучший копьеметатель, по версии прожитых лет», закинул сандали шутника на крышу, где они и свили себе гнездо.
Марси вспомнил, как гоготал над другом, пока тот, изрыгая все проклятия, какие только знал, пытался сбить их оттуда, вооружившись целым арсеналом банок с невероятно вонючей кашей, производства Олл-Имп инд. И разбил стекло в палате Дианы, едва не угодив банкой в ее премилый лобик.
С тех пор Мерк больше не шутил над старым королем, но не упускал возможности надуть его за игрой в покер. Марси знал, что под подушкой пройдоха хранит отдельную колоду с красно-черными шутами, целых пятьдесят две штуки.

Серые стены, обои; справа от одинокого окна отвалился целый кусок. У противоположной стены красовалась невероятно жуткая тумбочка, на которой вольготно расположились какие-то книжонки про червей-аутистов.
«И хоть бы один журнальчик от старины Хью!» — подумал Марси, вспоминая свою коллекцию «бесстыдной траты красоты» (по мнению Венни).
«Что произошло?»
Повесив немой вопрос в теплом и сухом воздухе комнаты, Марси уселся на пол, прислонившись спиной к жесткой койке. Это была не его палата, не его тело! Очередная шутка? Наверняка дурочка Венни сидит сейчас в ванной и хрюкает в ладошку от нетерпения раскрыть уже затянувшийся розыгрыш. Похоже на то, ведь вчера ему стукнуло…
«А сколько?» — подумал он поскребывая щетинистый подбородок, и вдруг расхохотался, представив, как Мерк или Плуто перетаскивают всю его коллекцию круглых щитов и бронзовых мечей, обновляя антураж, но вовремя заткнулся. Старики могли просто перенести его самого в соседнюю комнату, оставив апартаменты Марси в привычном состоянии.
— Венни, кончай уже, я знаю, что ты сидишь в ванной! Можешь вытаскивать оттуда свою прехорошенькую задницу и тащить ее сюда! — пробасил Марси и в ужасе закрыл рот.
Это был совершенно чужой голос, ему не знакомый. Старый, хриплый, дребезжащий, как стекла в парадной пансионата Олл-Имп.
Может шутники прибегли к помощи Часовщика? Папаша Питера отличался дурным нравом и вполне мог придумать эту фишку со старением. Марси вдруг вспомнил, как лысый старикан, тыча худым запястьем, на котором болталась добрая дюжина часов всех мастей и размеров, наставлял Питера.
— Не нужно было выкидывать даму-черви! Ты идиот!
— Папа! — взревел Питер, с негодованием швырнув карты на стол.
— Дал же Бог сыночка! — ворчал старик, занятый переводом стрелок. Гладкая, как шар для боулинга, голова вдруг просветлела. — Ах, да, я же и есть Бог! Получается я сам себя наказал?
В тот момент Роузи Пи не сдержалась от смеха и едва не грохнулась со стула.
— Ага, очень смешно! — проворчал Марси воспоминаниям, пытаясь нацепить носок на скрюченную ногу. — Верните все как было, или я вам всем лично зубы начищу!
Но комната отозвалась непринужденной пустотой.

Отыскав в куче тряпья мятую футболку, он потратил еще пару минут, чтобы нацепить ее на тощее тело, отчасти пытаясь скрыть изъяны чужой сути.
«Надо бы разобраться в чем тут дело!» — подумал виновник вчерашнего торжества, когда в дверь постучали.
Подкатив к косяку, Марси прислушался, Венни никогда не стучит, а Мерк по своему обыкновению изображает клятую тетку-служанку с невероятно толстой задницей, едва помещающейся в коридоре.
«Кто там может прятаться?»
Воинственно сжав кулак, он отодвинул щеколду и быстро откатился назад, изготовившись драться. В приоткрытую створку просунулась довольно ухмыляющаяся рожа незнакомца. Это был высокий и плечистый темнокожий мужчина в годах. Марси впервые видел его и никак не мог припомнить, где еще мог бы встретить такую нахальную физиономию. Уж явно не под стенами осаждаемой рогатым муженьком башни Елены, любительницы яблочной продукции.
— Привет! — пробасил мужчина, протиснувшись в дверь. — Так и знал, что ты уже очухался!
— Ты кто такой? — ответил Марси, вложив в скрипучий голос всю суровость на которую только был способен.
Брови незнакомца взметнулись чуть ли не к затылку.
— Приехали! Добрый немец тебе за ночь крышу случаем не перекрыл?
— Ты о чем? Я Марс! Бог войны!
Незнакомец расхохотался.
— Бобо! Твой лучший друг и по совместительству сосед! Я за сестрой схожу, а ты пока тут посиди, великий воин!
Марси кинул суровый взгляд в сторону Бобо, от чего тот инстинктивно опустил глаза и с реальным интересом стал изучать свои башмаки.
В воздухе повисло напряжение. Не переставая сверлить взглядом своего нового друга, Марси как бы намекал на извинение.
— Мистер тучка, не стоит гром нагонять, я сегодня мылся! – не унимался тот.
Глаза старика покраснели, режим быка активирован, красный плащ по имени Бобо судорожно искал пятый угол.
— Изыде! – выкрикнул Бобо соединив перпендикулярно друг-другу два указательных пальца, создав импровизированный крест.
Металлическая темно-синяя инвалидная коляска с пробуксовкой рванула в сторону горе-экзорциста.
— Помогите!!!! — острым фальцетом Бобо разрезал воздух в комнате, держа пальцы скрещенными. Коляска остановилась в паре сантиметров от его ног.
Лицо «инвалида» задергалось в неестественной гримасе, тело задрожало. Штаны Бобо наполнились страхом.
— Ааааааа!- пустил порцию густой слюны колясочный демон.
Золотистая струя цеплялась за штанину, постепенно теряясь в потемневшей ткани. Но мысли Бобо растворились как масло в каше событий и он не заметил теплого дождя.
Демон медленно повернул голову в левую сторону и в лукавой улыбке откинулся на спинку сидения. Глаза плавно закрылись, разгоняя прозрачные слезы.
Вакуумная пустота давила на перепонки, отправляя слух в морские глубины. Бобо истерично круглил глаз, пытаясь разобрать мусорный мешок событий. Но кажется, не смог.
Липкая тишина. Рваные всхлипы полетели по комнате. Бобо сочувствующе покачивал головой, подбирая слова.
— Праотцы решили забрать тебя, друг мой! — сокрушался Бобо.
Как же нелепо уходит счастье…
Окинув взглядом выложенный смолисто-бежевым кирпичом кабинет, он сделал шаг, собирая остатки воспоминаний со стен комнаты. Наградные значки купались в лучах желтого светила, на книжной полочке красовалась статуэтка с надписью «Ветерану деревянных войск», с припиской «Урфин Джюс» — подарок от Бобо.
Глубокая печаль черным вороном повисла на древе уходящего заката. И яблок ему уже не собрать. Чувство жалости душит медленно, а ком все нарастал и нарастал. В размытом силуэте столько родного…
— Джони – навзрыд произнес Бобо, прижимая к себе лучшего друга, пытаясь впитать все тепло угасающего солнца.
Старик Бобо опустил голову, чтоб поцеловать друга в лоб.
Джони, резко открыл глаза и словно голодная пиранья укусил своего приятеля за нос. Бобо истошно орал, вспоминая «не одну мать». Отпустив его, Джек дико расхохотался.
Подобную выходку Марси выкинул однажды в Карфагене. Притворившись мертвецом он заставил двух недоумков-легионеров тащить себя через весь город, просто так, потому, что богу войны не пристало ходить пешком. А уж какой вой те подняли, когда новоявленный «мертвец» вдруг ожил, он помнил до сих пор.
Глядя на трясущегося Бобо, Марси довольно хмыкнул — шутка удалась! Впрочем, как и всегда. Во всяком случае это отрезвило зазнайку.

Бобо ладонью прикрыл нос, периодически поглядывая на друга, пока тот разглядывал помещение, поглаживая взглядом каждый предмет интерьера.
— Ты совесть что ли ищешь? — с французским акцентом выкрикнул Бобо.
Марси расхохотался, пробуя новый акцент на вкус.
— Чуть нос не откусил, акуленыш ты копченный! Значит, как к Теду на середине пути ты вспоминаешь, что зубы на полке оставил, а как нос отгрызть, сразу обул свой рот! – добавил «француз». — У меня аж клапан подспустил, дикой ты! Или к тебе и вправду маразм прискакал на розовом единороге? Что молчишь-то, генерал колясочных войск?
Почесывая свой знатный шнопак Бобо заметил, что его друг покрылся испариной. Сейчас «носоед» пристально таращился в маленькое пожелтевшее зеркало на соседней стене.
Убрав руку от носа, Бо вдохнул едкий аромат отчаяния.
— Аааааа!!! Ты походу все же единорога сожрал — истерически хихикал «француз», двумя руками прикрывая лицо.
Директор скунс-камеры молчал, внимательно изучая свое отражение. Жилистые руки, по которым тянулись паутинки вен, черная футболка с причудливым психоделическим рисунком, атрофировавшиеся волосатые ноги, коляска в комплекте.
Стало совсем тихо. В комнате повисло немое, липко-тягучее ожидание. Марси лукаво улыбнулся, зачесывая сухие, седые волосы назад.
— Какие-то у вас странные игры. Оковы из человеческой плоти, тяжелые и бренные. Я Марс, а не кукла! Мое пламя близко! – в глазах вспыхнула искра ярости. — Что смотришь, смертный? — надменно произнес псевдо-Джек.
Бобо тихо хмыкнул, и сделав элегантный реверанс в сторону шизофреника приподнял уголки рта.
— Приветствую вас, о ваша шоколадность! (Бобо вспомнил навязчивую рекламу шоколадного батончика «Mars»)
Бог войны не расслышал слов, аы вот сам жест великодушно принял.
— Минотавра мне в жены, что за знатная колесница? Неужто работа самого Вулкана?
— Ага, сделано в самом жерле, по секретным технологиям! — подыграл ему Бобо.
Коляска, на которую падал мягкий солнечный свет, и вправду выглядела очень эффектно. Верхняя часть корпуса была окрашена в темно-синий металлик. Краску словно набрали с самого дна морских глубин, где навсегда поселились души звезд. Черные матовые колеса, со светло-серебристыми ободами. А Фиксированные подножки с хромированными вставками, добавляли некой брутальности конструкции, четырехколесный чоппер да и только!
— Так значит ты у нас теперь Бог войны?
— Именно так, смертный!
Лицо Бобо вдруг сделалось серьезным; вся былая веселость вмиг куда-то улетучилась.
— Эй, да ладно тебе! — проворчал Марси, глядя на трясущегося «француза». — Это правда!
— Сейчас же позвоню твоему лечащему врачу!
— Я правду говорю! Я Марс, Бог войны! И я застрял тут, в теле этого смертного! Хочешь доказательств? Будут тебе доказательства!
На секунду он задумался, глядя на «тёмного деревенщину», после чего рассмеялся и изрёк.
— Бо, скажи мне, сколько шла война под стенами Иллиона?
— Десять лет.
— Откуда ты знаешь?
— Это все знают!
— Вот черт! А то, что у меня есть два припадочных кузена?
— Ага.
— Венни, тьфу, Венера и я…
— И это тоже. — грустно вздохнув, изрек Бобо.
— Почему? Откуда люди все знают? Так и думал, надо было хорошенько взгреть того сумасшедшего, по воле Питера увековечившего на бумаге нашу мифологию!
Он сжал поручень коляски с такой силой, что металл жалобно скрипнул. Затем, поднял оторванный кусок железа над головой и на момент замер.
Бобо почувстовал, жар огня. Воздух стал выгорать белым дымом , разбредаясь по комнате белыми клубами. Глаза Бобо расширились от удивления.
— Что? — проворчал Марси, держа в руке большую вилку.
— Как это ты?
— Я же Марс, Бог войны!
— Ты меня, что сожрать хочешь?- не уверенно произнес Бобо, смотря на «кухонное орудие»
Марс поднял голову. Зажатая в ладони вилка горела серебром.
— Что за гномий трезубец? – с недовольством произнес Марси, разглядывая диковинный предмет.
— Это вилка! – констатировал Бобо.
— Виилллка? Почему я бог войны, ничего не знаю о ней? Расскажи смертный!

— Ей едят, а вы господин Нептун руками кушайте?
— Нептун? – злобно выкрикнул Марс, а затем глубоко вдохнул. В его голове внезапно родилась картина, что он бог морей – Нептун. Везде красивые залы, роскошные жрицы, а посреди всего этого великолепия сидит Нептун на своем «инвалидном» троне с вилкой в руках.
Бог войны немного нагнулся вперед, пытаясь спрятать разрывающую лицо улыбку, но не удержался, содрогнув воздух веселым смехом.
— Нееептууун!!!Ха-ха-ха ! – Марси держался за живот, пытаясь обуздать нахлынувшие эмоции.
Немного отдышавшись спросил:
— Что такое вилка?
— Столовый прибор, обычно имеющий четыре зубья. Для еды он, чтоб руки не пачкать.
Бог войны с видом профессора баллистики внимательно изучал свежеиспеченный предмет, потом недолго думая, кинул в стену. Попав точно в розетку.
Свет погас. Из темноты заполняющую все комнату раздался довольный возглас:
-Хорошая штука, надо запомнить!
Бобо подсветил мобильником помещение, нащупал ручку двери и выкатил Марси в коридор.
— А то был слепой как крот, а теперь мастер вилкометания, ты прям мою старость разжижил!
Марс оторвал вторую ручку от коляски:
— На, попробуй, вдруг и у тебя получится!
— Веришь мне?
— Теперь верю!
— То-то же!
— А где Джек? — спросил Бобо, но встретив непонимание, тут же добавил. — Тот, в чьем теле ты сейчас находишься.
— Откуда мне знать, я тут один! Может быть произошло замещение, и сейчас твой друг в моем теле. — Марси ткнул пальцем в потолок. — Там!
— На Олимпе?
— Ага. Пьет самогонку из яблок Гесперид да играет со старыми пердунами в шахматы. Все равно делать там больше нечего.
— А ты не мог бы вернуть все, как было?
— Думаешь если бы мог, то уже не сделал бы этого?
Марси вновь призадумался.
«Нужно каким-то образом вновь попасть на Олл-Имп. Но как?»
Переведя взгляд на Бобо, вертевшего в руках поручень от коляски, Марси наконец изрек:
— Ты поможешь мне вернуть все назад, как было!
— И как?
— Мне нужно попасть на великую гору, там наверху и находится наш пансионат. Что смешного? — нахмурился Марси, глядя на хихикающего француза.
— Ничего, вот уж не думал, что боги живут в доме для престарелых!
— Ты сам в таком же живешь! — обиделся Марси и развернулся к окну.
По блекло-голубому небу, серебряной швейной иглой медленно плыл самолет. Новая догадка вселила в Марси уверенность.
— Эй, подойди смертный! Видишь это?
— Самолет?
— Да! Этот коршун и закинет меня обратно!
— И как ты попадешь на борт? Ты же просто старик в инвалидной коляске!
Марси расплылся в улыбке и легонько хлопнул Бобо по спине.
— Я ведь Бог, чуу-вак!
Бобо захохотал, схватившись за живот.
— Что не так?
— Старики никогда не говорят слово чувак!
«Веселись сколько хочешь! Скоро я верну все как было!» — думал Марси, поедая взглядом торсионный след, тающий в утреннем небе над Нью Йорком.
Развернув голову, чтобы посмотреть на себя в зеркало, он увидел перхоть на черной ткани футболки.
— Что за снег лежит у меня на плече? — с удивлением выдал бог войны.
— NASA… NASA…, на Марсе обнаружен снег, прием! – не выдержал Бобо.
— Кто такая Наса? – отряхивая плечо, спросил Марс.
— Наса — продавец твоих любимых хот-догов – отмазался шутник. — Ты реально не помнишь, шизойд ты мой четырехколесный!?
— Откуда бы?
— Может тряхнем желудками и побалуем себя? – облизнулся Бобо, смотря своими большими добрыми глазами на друга.
Их желудки запели в унисон, и эта песня разлеталась глухим, голодным эхом по палате. Марси, не знал, что такое «хот-дог», но подсознание выдавало цунами вкусов. Чуть не захлебнувшись слюной, Бог войны согласился покушать.
Летая в голове человека по имени Джек, Марси удивился тому, что не в силах совладать с телом. Мысли о еде перебивали все остальные. Глубинные первобытные инстинкты вырвались наружу, придушив сознание.

Потрескивающий мороз поселился здесь не так давно, но хозяйничал отменно. Нарисовав на окнах холодно–бриллиантовым дыханием картины своего мира. Деревья скверов одетые в жемчужно-сахарные платья, пританцовывали под зимнюю мелодию. Ноябрь с его рыхлым и мокрым снегом уступил свои законные права морозному декабрю и тот покидать «престол» в ближайшее время явно не собирался.
«Старуха по-прежнему думает, что Роузи Пи все так же посещает муженька Плуто, хоть и живет в соседней палате с дочерью.» — думал Марси, толкая скрипучую коляску по осклизлому тротуару.
— Ну, Санта-Клаус ты отмороженный, хорошо тебе в трусах? Скорлупка-то не треснула? – с издевкой выдавил Бобо, прервав раздумья «спартанца».
Крепкое объятие дневного морозца, потушило бушующее пламя слепой уверенности. Бог войны превращался в сосульку, но до последнего старался не показывать своей ошибки.
Десять минут в холодном плену. Марс маленьким котенком посмотрел на высокого Бобо.
— Ду-ду-ду – очередью, словно из заржавевшего автомата, Марс выплевывал заевшие слоги на снег.
— Что Ду-ду-ду-ду, Таркан ты заикающийся, пошли оденем твои неподобающие «обноски», Кристиан Диор общипанный!
Тепло упаковавшись, Марс и Бобо вновь вышли на улицу.

— Эй, Бо! Да у вас тут целый муравейник!
— А ты думал! — хохотнул старик, поправляя дурацкую красную шапку с помпоном на голове Марси.
Мимо них, на высоченных каблучках процокала девушка в шикарной розовой шубке.
— Эй! — окликнул ее Марси, развернувшись на месте. — Весталка!
Девушка обернулась.
— Не поняла!
— Как тебя зовут, смертная? — спросил Марси, подбоченясь в коляске.
— Идиот!
Бобо едва ли сдерживал смех, глядя на удаляющуюся диву.
— Кажется ты забыл, что сидишь в теле старика, чувак!
— И что? Я Бог войны! Как простая смертная смеет оскорблять меня!?
— Привыкай, таков наш мир!
— Доберусь до Олл-Имп, обязательно навещу жирдяя Амура! Пусть пристрелит эту выскочку! Хоть толстяк настолько обленился, что и с двух шагов не попадет в стену!
Бобо заблеял, согнувшись от смеха.
— Прекрати, на нас и так уже все таращатся!
— И что это за шуба? — ворчал Марси, потирая ладони. — Что за диковинный зверь пал для такой дивы? Что за герой сразил его?
— Здесь все искусственное, начиная от розовых шуб и заканчивая чувствами.
Марси задрал голову вверх, изучая клочок неба, застрявшего между двух небоскребов.
— И как вы тут живете только!
Бо встал сзади, и потихоньку покатил коляску. Марс наслаждался движением, картины зимнего мира, плавно менялись, унося вдаль все заботы.
Закусочная находилась всего в двух кварталах от дома и больше всего напоминала автобус. Красивая вывеска «У Ромула и Рема», словно корона, поблескивала на крыше заведения. Приятный запах свежей выпечки витал в воздухе.
Комната приветливо улыбалась только что прибывшим гостям. Теплый, мурчащий воздушный поток плавно скользил по лицу, согревая не только тело, но и душу. Светло-коричневые диванчики, стоявшие вдоль стен, смотрелись весьма аппетитно. За стойкой стояла Бети — полненькая темнокожая женщина, лет сорока. Но все ее звали «мамочка». Нет, она не была хозяйкой борделя и не кидала манящие взгляды в сторону мужской похоти. Она лечила мир своей любовью. Любовью душевной.
— Привет, мальчишки! Вам как всегда? — Бети мило улыбнулась, а затем подмигнула Марсу.
Тот счастливой лужицей растекся в коляске.
«Что это?» – внутренний голос жаждал ответа, но лужица молчала.
Хрустящая, свежая булочка разрывала рот, по губам стекали кисло-сладкие змейки кетчупа.
— Как же это прекрасно! — откусив большой кусок, Бобо закатил глаза, утопая в океане вкусов.
А Марси все сидел и «обнимался» с хот-догом.
— Что лялькаешься с едой? Жуй и не думай, не обижай Бети! – прочавкал Бо.
Но Марси, аккуратно положил хот-дог на колени и украдкой посмотрел на Бети. Ему не хотелось терять теплые прикосновения нового мира.
— Эй, кинескоп что ли прогреваешь? – заволновался Бобо, разрушая мягкую тишину Марса.
Марс молчал. Остро-резонирующий высокочастотный звон тонкими иглами разлетался по помещению. Бети скрылась из виду, чтобы ответить на звонок.
Тело Марса разрывало от новой порции, невиданных ему доселе эмоций. Открыв дверь, он лихо выехал на улицу и остановился рядом с белоснежным пикапом. Хот-дог задышал теплым паром. Взяв горячую булку двумя руками, Марси поднес ее ко рту. От сильного волнения Бог войны сильно сжал руки и выпустил кетчупно–горчично-майонезные брызги, накормив всех в радиусе трех метров, Марси взвыл. Бобо ловко выскочил из двери закусочной и быстро осмотрев место событий залился смехом.
— Пиротехник криворукий, зачем Дездемону душил? – задыхаясь, выкрикивал шутник.
Марси сжал кулаки и помчался наказать Бобо. Из ушей Отелло валил дым негодования. Оплавляя холодный асфальт, Марси летел вперед, но старина Бобо ожидал удара. Словно кошка он отпрыгнул в сторону. С жутким грохотом четырехколесный буйвол впечатался в багажник заведенного пикапа и затих.
— Ты живой? – громко крикнул растерянный прыгун.
— Мммууувв – промычал Марси. Липкий мороз соединил губы и багажник в длинном поцелуе.
Пикап рыкнул и резко поехал, унося за собой Бога войны.
Снег, вперемешку с грязью, летел из под колес пикапа. Холодный воздух с примесью выхлопных газов, раздувал ноздри, немного щекоча. Шла пятая минута приключения прицепчика по имени Марси. Пикап мчался в гору, изредка притормаживая. Впереди дорогу сильно занесло снегом, что заставило автомобиль резко остановиться. Зверь нехотя замер. Двигатель грозно рыкнул, разрывая всей своей яростью небо. Четыре колеса одновременно буксанули и GM Sierra отправилась покорять снежные завалы. Прыжок свирепого хищника GMS по истине легок. Время не подчинялось зверю, это его стихия и его правда. Только дыхание рокочущегоV8. Только животная сила. Фаркоп вонзился в белоснежную преграду, и зимняя твердыня разбилась под натиском 315 кобыл. Быстрая победа. Машина эффектно исчезала, оставляя за собой стену снежной мишуры. Марс, как орел сидел на самой высокой точке разрушенной крепости и вытирал лицо. Спокойствие вождя красно-рожых длилось не долго. Ветер перемен нежным пендалем сверг «царя горы», отправив в новый путь. Развивая скорость, коляска дрожала. Разбрасывая снег, сопли и слюни, Бог войны покорял новые горизонты. Колясочный болид продолжал ускорение. Небольшой выступ появился внезапно и бескрылый орел начал пикировать. Сто двадцать метров свободного падения…
Хлесткими ударами ветви гигантской ели гасили скорость колясочного бейсджампера. Спустя две минуты псевдо-ежик приземлился. Задние колеса скрипнули и мгновенно отлети. А горка все не кончалась, хотя самая «крутая» часть трасы пройдена. Двухколесные теперь уже санки, под управлением знаменитого покорителя неба — Марси. Конструкция все еще двигалась, по инерции, но без былой прыти. Очертания зданий плавно прорисовывались перед глазами, воздух пропитан сладкой мечтой о скорой остановке. Путь преграждал небольшой магазинчик женского белья. Двери открыты, словно он ждал летевшего с горы Марси. Поскрипывая новеньким паркетом, под крики посетительниц, чудо-сани влетели в магазин, обрушили несколько стендов и скрылись в примерочной.
Марси увидел перед собой две изящные лодыжки, по мере продвижения, его взгляд выточил из пространства пухленькие бедра, точеный стан и полные груди, стискиваемые наманикюренными пальцами, пока не уперся в испуганную физиономию прелестницы. В следующее мгновение эта сама прелестница закричала во все горло, да так, что Бог войны лишь стиснул зубы, пытаясь заткнуть негнущимися пальцами уши.
— Внешность богини — нрав сирены! — проворчал он, вгоняя на место шейные позвонки. — Да чегож ты так верещишь, дева? Можно подумать у тебя там нечто такое, чего я с античности не видел!
— Пошел вон! Извращенец! — продолжала голосить девушка, скользя по стене примерочной к выходу.
Блондиночка швырнула в Марси бюстгальтер, и пулей вылетела прочь.
— Эй, да подожди ты! Как звать тебя, прелестница?
Но зад нимфы уже исчез из поля зрения. Тяжело дыша, Марси уткнулся лбом в пол, чувствуя, как мир постепенно приходит в себя от его выходки.
— Ну вот так всегда, а были времена…
— Эй, ты живой! — заголосил Бобо, прорываясь к нему сквозь галдящую наперебой толпу местных красоток.
— Конечно живой! Я Бог войны между прочим! Вот помню как-то раз, под стенами Карфагена я поскользнулся на кобыльей лепёшке и рухнул прямо под колесницу!
— Да что ты пристал со своим Карфагеном, Хаккиннен! Влюбился что ли?
Бобо присел рядом с искореженной коляской, не обращая внимания на испуганных посетителей. По внешнему виду друга, Марси догадался, тот напуган, вот только сам виновник происшествия искренне не понимал отчего. Продолжая валяться на полу кабинки, Марси хохотнул, разглядывая внушительных объемов бюстгальтер.
— Да ладно тебе, чувак! Круто же получилось!
— Круто? Это по твоему круто? Ты тут пол города на уши поднял своим заездом!
— Ты лучше посмотри на это, ворчун!
Марси показал лиф Бобо и вновь расхохотался.
— Что же за прелестные формы!
— Идиот! Я тут чуть шею не свернул, пока бежал, а он на девок пялиться!
— Вот вернемся, попрошу Оракула найти это чудное создание!
Бобо схватился за голову.
— Боже! Ты не исправим! Давай поднимайся, сейчас копы приедут!
— Кто?
— Ко-пы! — по слогам произнес Бобо, но поняв ошибку, хлопнул себя по лбу и закатил глаза.
— Кто такие копы? Воины, защитники этих прелестниц? Так давай сразимся же с ними!
— Мда, видимо и то что осталось вылетело. — ответил Бобо, с недоверием осматривая гигантскую шишку на лбу друга. — у нас нет времени на это!
— Тогда подай Богу его колесницу! — проворчал в ответ Марси, оторвавшись от пола на локтях.
— Твоя колесница теперь похожа на жеваный бульдогом пирог!
Окинув быстрым взглядом помещение, Бобо растолкал девиц, притихших у стенки и подкатил к другу тележку, на ходу скидывая на пол коробки с нижним бельем.
— Вот твоя колесница! Отдохнул на питстопе?
Но Марси уже вовсю разглядывал белокурую красотку на рекламном постере.
— А это кто? Бо, ты видишь то же что и я? Какие формы, ты глянь! Что за мастер это воссоздал? Уж никак работа горемыки Пима! Хотя уверен, он бы не пережил такую натурщицу, рука его суженой тяжеловата даже для меня!
— Откуда мне знать, кто это! — вскричал Бобо, услышав вой полицейских сирен. — Какая-то модель, очевидно! И у нас есть куда более важные проблемы! Чем разглядывание этих, как ты там выразился? Прелестностей!
— Секрет Виктории. — прочел Марси и шмыгнув носом аккуратно затолкал осиротевший лиф в карман куртки. — А в чем ее секрет? Кто она такая?
— Что? — переспросил Бо, пытаясь усадить друга в неподходящую по размеру тележку.
— Кто эта Виктория? Неужто она сама!
— Конечно нет!
— А в чем секрет?
— В том, чтобы такие старые извращенцы как ты ходили и спрашивали!
Марси расхохотался, такой ответ его вполне устроил.

Выдернув тележку с Богом из раскуроченного магазина, Бо не без усилия покатил по обледенелому тротуару за угол, постепенно набирая ход.
«Вот только копов нам и не хватало!» — думал он, глядя как торчащие за бортом ноги Марси безвольно болтаются из стороны в сторону. — «А ведь я
представлял тебя совсем другим! Надо же! Бог войны только что разрушил бутик «Виктория Сикрет»! Смех да и только!»

— Эй, истеричка, ты на связи? — проворчал Марси, поудобнее устраиваясь в новой «колеснице» с одной единственной лошадью. — И чего ты так всполошился, ума не приложу!
— Да потому, что у нас будут проблемы, если поймают! — выпалил Бо, впервые пожалев о том, что бросил курить пять лет назад.
— Я Бог! Со мной тебе нечего бояться!
— Ага, Бог! В теле старика, домогающийся до всякой встречной юбки, солдафон, который устраивает сумасшедшие заезды по улицам Нью Йорка и громит модные бутики! Хорош Бог!
— Я не виноват! И все же круто вышло! А видел бы ты лицо той красотки, Бо! Скажи круто!
Бобо не сдержал улыбки.
— Круто, круто, чувак! А вот эта чудная деталька, что отлетела от той небесно-божественной чаровницы тебе зачем?
— Трофей! — рассмеялся Марси, похлопывая по набитым бельем карманам. — Покажу Оракулу и потом приду к ней!
— А как же Венни?
— А я виноват, что ее чары действуют даже на богов? Ведь это ее проделки!
— И то верно.
— Лошадь глупая, и чего так было орать! — воздыхал Марси, по всей видимости имея ввиду девицу, к которой он так внезапно подкатил, в прямом смысле слова. — Я конечно понимаю, не каждый день такого красавчика видишь, но раньше дивы были другими!
— Ворчишь как старик, хотя ты и есть старик! — рассмеялся Бобо, увозя друга по переулкам, все дальше от места происшествия.
А ведь и вправду! Давно ли с ним случалось подобное? Давно ли Бо, словно нашкодивший перед отцом парнишка, бегал по подворотням? Глазел на девиц в исподнем? Сейчас он не чувствовал страха, нет, наоборот, ему казалось, что жизнь только началась! И виной всему не кто иной, как сам Бог войны, сошедший в тело Джека Карвера, его лучшего друга!
«Интересно, где ты сейчас?» — подумал Бобо, запрокинув голову к пепельному полотнищу, раскинувшемуся над замерзшими шпилями небоскребов.

***

Золотисто-белый свет миллиона звезд застыл в памяти Джека. Тяжелые, ржавые цепи растворялись в божественном сиянии. Легким ветерком он парил не зная страха, стремясь слиться в тишине последнего заката.
Кажется это все…- печально прозвучал внутренний голос Джека.
Среди бесподобной картины бесконечных солнц появилась пухленькая рука с ярким красным маникюром.
Внутренний голос смутился.
«Божья рука?»
Яркий свет потерялся под мягким пушистым пледом и уснул.
Джек лежал на воздушной перине, проглатывая своим удивлением комнату.
Рядом с ним что-то громко хрюкнуло и повернулось на другой бок.
Джек медленно повернулся и застыл в немом сумасшествии.
Набравшись решимости, он вытянул руку и указательным пальцем ткнул в белый кокон.
— Ну, что Марси? – ответил кокон женским сонно-ворчливым голосом.
— Марси? – неосознанно выкрикнул Джек, гуляя глазами по комнате.
Из кокона вылупилась симпатичная плюшка и криво улыбнулась, прикрывая часть лица рукой с красным маникюром.
Ты кто? – оторопел незадачливый исследователь.
Пухляшка обнажила верхнюю челюсть и обжигающий луч ударил по глазам.
«Медуза Горгона из дурдома» – подумал Джек, прикрывая руками глаза.
Через маленькую щелку меж пальцев, он увидел, что один из зубов окаймлен магическим свечением. Волшебная «фикса».
Закончив демонстрацию своего чудесного резца, Венера надула гламурные губёшки и манерно отвернулась. Слезы потекли из глаз Джека, смывая сухой туман.
Сознание одинокой лодочкой покачивалось около берега, выходить никто не спешил. Якорь не обходимо опустить, чтобы не потеряться в собственном океане мыслей. Подрейфовав немного, Джек полностью собрался и встал с кровати. В легком дуновении ветра читалась боль вчерашней ночи. Заспиртованный воздух покачивался в пьяном замешательстве и вскоре упал вместе с прозрачной вазой на пол. Сосуд не разбился, а напротив весело запрыгал, постукивая китайским пластиком.
«- Возможно, экономят, а может практичными стали, кто знает?»
Ваза остановилась возле ног новоиспеченного олимпийского бога Джека.
Присмотревшись, он заметил, что ваза оказалась обычной двухлитровой бутылкой с отрезанным горлышком.
Венера молниеносно повернулась.
— Ты зачем мое сокровище уронил, циклоп вертлявый!? – выругалась богиня, раздувая розовые щеки.
Затем стала рассказывать о всех прелестях данного предмета. В общем, от паркета до ночного туалета. Прям чудо инженерной мысли! В голове Джека зазвенело, он давно потерял суть диалога, пытаясь вставить слово, но тщетно.
Спустя пару минут монотонной речи несостоявшегося торгового агента, Джек погрузился в детские воспоминания. Он и Бобо, бодро шагали на встречу теплому озеру. Веяло счастьем и молодостью. Птичьи трели мягким эхом разлетались по лесной чаще. В воздухе пахло хвоей, грибами и свободой. Озерцо серебрилось хвостами резвых рыбешек, квакающий хор зеленых лягушат спрятался в рогозе. На берегу играли дети, бросая друг-другу пластиковую бутылку из под Колы. Бобо помчался к озеру, раскидывая по берегу свою одежду. Малыш Джек, не торился и просто наслаждался погодой. Он сел у берега наблюдая, как Бобо плещется в водоеме. Небесная гладь тянулась светло-голубой лентой, уходя за горизонт.
Жучки и мухи тихо перешептывались между собой, не нарушая тишину вольного лета. Но вдруг среди озорной детворы появился незнакомый мальчик. Это не тень памяти, а совсем новая фигура. Незнакомец стоял молча, словно ожидая своего часа. Бутылка глухо упала на землю и дети, словно по команде моментально разбежались, новичок рванул в перед, сильно ударив двухлитровую баклашку.
Звучный шлепок рассеял видение, пластиковая тара жестко впечаталась в лицо богини, так, что «чудо-фикса» вылетела изо рта. Бомбардир сборной Олимпа, в критическом состоянии доставлен в больницу.
Джек очнулся. Голова ужасно болела, и по ощущениям увеличилась раза в два. Среди непроглядной темноты виднелось светлое пятнышко, вскоре левый глаз приоткрылся. По комнате плавал женский силуэт, нежно напевая тихую мелодию.
А тут уютно — подумал Джек, вытягиваясь на каталке.
Кто-то присел рядом и в воздухе заиграл чудесный запах лаванды. Стало так хорошо, так тепло, что Джек не вольно улыбнулся. Все страхи отступили, и он почувствовал, как по его волосам медленно скользит ладонь.
Джек, словно пригревшийся котенок, скрутился калачиком, немного посапывая.
— У птички заболи…- напевно звучал женский голос. — У кошечки заболи — рука едва заметно коснулась распухшего лица Джека.
— У собачки заболи.
Правый глаз постепенно стал открываться. Голова почти не болела .
— У Марсика пройди! – голос звучал уверенно, понемногу утихая.
Вот она божественная медицина, а то все таблетки пьем! Любовью и теплом душевным, лечатся все хвори и недуги!
В палате было пусто, оливковые стены с белыми лилиями, столик из красного камня возле окна, все смотрелось вычурно и странно. За окном поселились облака, с важным видом разглядывая свои величественные тени на земле. Вдали парила большая одинокая птица, изредка покачивая своим крылом.
Но вдруг она резко повернула, быстро надвигаясь на башню, в которой находился Джек.
Карвер стиснул зубы, и постукивая худыми коленками, рванул в сторону двери. Воздух нервно завибрировал, птица приближалась. Дверь предательски щелкнула, и дверная ручка оказалась в руках пленника. Недолго думая Джек взял каталку и со всей силы оттолкнулся. Под хруст ломающегося дерева, Карвер вылетел на лестничную площадку. Гонка началась. Скрежет металла сопровождался постоянным постукиванием о перила. Пролетев два этажа, сильная ударная волна, подбросила Джека в воздух и башня покачнулась. Каменное сооружение тревожно застонало, выплевывая из своих окон мебель. Карвер упал перед самым выходом из здания и молча лежал. Башня рассыпалась, разбрасывая темно-серые камни и издав последний крик, рухнула на Джека.
Мистер Карвер открыл глаза, бледный-тонкий пучок света прорывался сквозь завалы.
Сделано в СССР – с гордостью прочитал Джек, лежа под каталкой.
Спустя две минуты из груды камней появилась рука, затем вторая и наш храбрый шахтер выбрался наружу.

***
(за час до этого)

— Ну и что? Куда теперь? — проворчал Марси глядя на изрисованную графитчиками стену тупика.
— Для начала выберемся отсюда, и хорошо, что нас не преследуют копы! — ответил Бобо запыхавшись.
Тащить тележку по скользким проулкам ему уже давно опостылело, да и Марси — не молодой барашек.
— Аэропорт! Нам нужно в аэропорт! А тут какой-то умник треклятых стен понаставил!
— И все из-за тебя! Если бы ты не раскурочил бутик, мы бы не убегали поджав хвосты!
— А началось все с тебя! Это ты предложил пообедать у основателей Рима! А в итоге я чуть было не лишился языка! Причем мне не принадлежащего!
Бобо закатил глаза. Препираться с другом ему не хотелось. Во всяком случае, оба хороши.

Проулки рабочих кварталов, на удивление пустынные, подобно лабиринту вели друзей прочь из центра. Серые стены то и дело перемежались с неровной кладкой обледенелого кирпича. И лишь изредка на пути встречался одинокий мусорный бак или бездомный кот-головорез, нахально рыскающий у помоек.
Зимний пейзаж, заключенный в витиеватую схему лабиринтов, напоминал престарелый Рим, мирно дряхнувший на закате своего величия.
«Центр города! Но стоит свернуть с главных улиц, как тут же накатывает уныние. И грязь, какое счастье, что выпал снег!» — думал Марси, потирая озябшие ладони. Он уже порядком замерз, но сейчас холод волновал меньше всего. Молчание Бо лишь подтверждало его догадку — чуваки крепко влипли. Это не Олл-Имп, где можно делать все что угодно. Это мир людей, мир, в котором живет Бобо, и теперь у нового друга могут быть проблемы.
«И все из-за чертового юбилея!» — Марси скрипнул зубами и сложил на груди руки.
Впервые он чувствовал за собой вину. Хоть прежде подобного никогда не случалось. Неловкую тишину морозного пригорода разорвала настойчивая трель телефонного автомата, рядом с небольшим магазинчиком; в холодном блеске витрин то и дело мелькали тени посетителей.
Марси жестом велел Бо остановить «колесницу». Противное «дзынь» повторилось еще несколько раз.
— Если на том конце Морфиус, я дам тебе десять баксов! — проговорил Бобо настороженно озираясь и подкатил тележку к будке.
— Кто? — не понял Марси, схватив допотопный агрегат.
В следующее мгновение он поднес трубку к уху и тут же отпрянул. Даже находясь на почтительном расстоянии от друга, Бо услышал истошный вопль, изрыгаемый в лицо Марси треснутым динамиком.
— Бла-бла-бла! — проорал то в ответ и прижав ладонь к трубке повернулся к Бо. — Всего лишь Оракул.
Бобо улыбнулся, глядя на то, как Марси с умным видом размазывает провод телефонной трубки, изредка кивает головой и что-то мычит в трубку.
— Оракул от слова орать?
Марси разразился жутким хохотом и отбросил вопящую трубку.
— Ага! И две новости!
Бобо выдохнул, догадываясь о чем пойдет речь.
— Давай с плохой!
— Все в ярости! Мой старик проиграл в домино бороду! Шучу! На самом деле Пит хочет меня убить за эту выходку.
— А хорошая?
— За нами вылетели! Скоро я вернусь домой!
Марси пристально посмотрел на друга и ухмыльнувшись махнул рукой на маячившее через дорогу монструозное здание, больше всего напоминающее стеклянный бублик.
— Вперед, мой верный конь! Возьмем аэропорт Фреда Диккенса, как греки взяли Иллион!
— Ну, если только в качестве бонуса будет та самая Елена! — ответил Бобо, сжав холодную рукоять тележки.

В зале ожидания царил предвечный хаос и беспорядок. Толпы людей, ощетинившиеся своим разномастьем словно спартанцы копьями, недружелюбно взирали на вновь прибывших. Словно муравьи-трудяги тут и там сновали рабы ручной клади и грузов, лихо раскатывая на тележках с электроприводами. Марси возжелал бы и себе такого коня, но личный извозчик — привилегия избранных!
— Нам туда! — шепнул Бог войны, ткнув крючковатым пальцем в сторону взлетной полосы, где в своих асфальтовых гнездах мирно дремали крылатые птицы; их блестящие бока с логотипами авиакомпаний отливали ртутью с молоком в лучах тусклого дневного светила.

За стеклом, прорываясь сквозь поземку, медленно пополз зеленый кузнечик-Боинг, осторожно огибая здание аэропорта. В следующий миг, откуда-то сверху раздался механический голос, возвестив об отбытии.
— Это наш? — спросил Бобо с недоверием.
— Не знаю, Оракул не сказала ничего, что могло бы пролить свет на твой несомненно идиотский вопрос! Конечно нет! Это корыто не достойно Бога, пусть и в человеческом теле!
— Мне все чаще кажется, что ты Бог пафоса, а не войны. — буркнул Бо, покатив по направлению к выходу на взлетную полосу, мимо касс, не обращая внимания на недовольные взгляды.
— Эй вы, двое! — раздался сзади чей-то властный голос, не терпящий возражений.
Марси обернулся и увидел, как к ним спешит человек в черной форме, и дурацкой кепке с лакированным козырьком.
— Копы, черт! — взвизгнул Бо, набирая ход.
— А ну стоять!
Пока мужчина что-то истошно кричал в рацию, Марси велел другу остановиться. Взгляды толпы больше всего напоминали ему вгляды зрителей Колизея, который Марси любил изредка посещать под видом икающего центуриона, чем невероятно раздражал остальных. В глазах Бога войны полыхнуло пламя.
— Бо, притормози-ка!
— Чего? Рехнулся остатками? — прошипел Бобо, но тут же притих, наткнувшись на воинственный взгляд друга. — Ладно! Ладно! Рэмбо, колясочный! Как скажешь! Но учти, мы теперь в полнейшей заднице, чууу-вак!
Подоспевший полицейский скрестил волосатые руки на широченной груди и грозно взирал на друзей сверху вниз.
— Вы те два идиота, что полчаса назад разнесли «Викторию сикрет» на Кобальт лэйн? А я еще подумал, ребята приколоться решили. — громила перевел взгляд на Бобо и прорычал. — А ну тащи свою задницу за мной и только попробуй выкинуть какой-нибудь фортель! И этого придурка тоже тащи!
Марси засмеялся, легонько пихнув друга в бок.
— Подойди-ка сюда, плебей!
— Чего? — лицо полицейского побагровело от ярости.
— Подойди говорю, или ты глухой?
Бобо поднял вверх руки и послушно отступил. Но в следующее мгновение случилось нечто, выходящее за все дозволенные рамки, когда-либо существовавшие. Когда полицейский наклонился к сидящему в коляске Марси, тот вдруг резко щелкнул его по лбу двумя пальцами, незадачливый офицер отлетел на несколько ярдов назад, словно невесомая тряпичная кукла. Толпа зрителей дружно охнула, взирая на поверженного громилу.
Нахохлившись довольным петухом, Марс взирал на распластанное тело, словно только что одолел, не много ни мало — самого Титана, после чего произнес голосом уже лишенным стали:
— А теперь подними свою челюсть с пола, Бо и досчитай до трех.
— Р-раз! — принялся считать вслух одуревший от этой выходки Бобо.
— Два, три! Почувствовал запах победы? А теперь сматываемся! — закричал Марси толкая коляску к выходу.

— Эй, посмотри туда! — прогнусавил Бобо, указав пальцев на взлетную полосу.
— Что это за ржавое корыто! — вскричал Марси, изо всех сил толкая тележку вперед. Из шлюза высунулась голова в старом летном шлеме и тощая рука, отчаянно махавшая на ветру.
— Эй, старичье, сюда! — кричал парнишка с грязным лицом.
— Вернемся на Олл-Имп, я тебе покажу старичье! — орал Марси в ответ, на всех парах мчась по обледенелому асфальту.
Сзади бежал Бобо, ежесекундно оглядываясь на толпу застывшую у окон.
— И зачем ты вырубил секьюрити?
— А нечего было пререкаться с Богом войны!
Тем временем парнишка выпрыгнул из салона, едва не запнувшись за ступеньки спущенного трапа.
— Ну, быстрее!
Подкатив к трапу, Марси не долго думая нагнулся вперед, коснувшись руками холодных ступеней. Пока парнишка с подоспевшим Бобо возились с тележкой, Марси встал на руки и в два счета забрался в салон.
— Ты посмотри на это! — удивленно бормотал летчик, помогая Бобо затащить «колесницу» наверх. — Наверняка уже к вечеру старик будет на ютубе!
Пропустив новое словцо мимо ушей, Марси грохнулся на пол салона и повернулся к выходу.
— Живее! Чего копаетесь!
Он видел, как к ним уже спешат люди в черной форме.
— Ох и навели мы шороху, чуваки!
Парнишка втащил тележку внутрь и громко чихнул, ударившись лбом о лоб бога войны. Не обращая внимания на конфуз, он тут же протянул руку Марси.
— Забыл представиться! Икар!
— Что? — взревел Марс, схватившись за голову. — Старик что, не мог найти кого-то получше?
— Я с ним не полечу! — заголосил Бобо, застыв как вкопанный на последней ступеньке трапа.
Марси снова встал на руки и ловко опустил бесчувственный зад в кресло-каталку.
— Твоя слава опережает тебя самого!
— Подумаешь! Всего раз взял у отца крылья погонять! — ворчал Икар, поднимая трап.
Марси помнил, что после падения парнишка здорово повредился головой, и что самое странное, вовсе перестал расти.
— А почему Питер послал тебя?
— Мерк до сих пор обнимается с унитазом, а Ирида отравилась рисом, и заметь, все случилось на твоем Юбилее!
Бобо едва ли не силой затолкал парнишку в отсек пилота.
— Чего ты ждешь! Поднимай эту астролябию в воздух!
— Я не умею! — проворчал Икар, грохнувшись в драное кресло за штурвал. — Пока!
Вытащив из кармана линялых джинсов телефон, он принялся тыкать всеми пальцами в экран, то и дело шмыгая носом.
— Что ты делаешь? — завыл Марси, глядя в иллюминатор на обступивших самолет копов. — Как же ты сюда прилетел, если не умеешь управлять это штуковиной?
— А, отец подбросил! Сейчас полетим, только для начала погуглю, как это сделать!
— Что ты сделаешь? — вклинился в разговор Бобо, но разразившийся отборной бранью Марси заглушил все остальные звуки.
— Идиот! Вот вернемся на Олл-Имп, я тебя научу без крыльев летать! Спартанский стиль, знаешь такой?
Икар развернулся, хрустнув шеей и смерил старика презрительным взглядом, надув при этом губы.
— Вот сейчас обидно было!
Бобо выглянул в иллюминатор и тут же спрятался за пассажирским креслом.
— Кончайте припираться, чуваки, у нас гости! Давай, пилот, заводи свой крылатый катафалк!
— Не буду! А чего этот старый скупердяй обзывается!
— А ты еще отцу пожалуйся! — ворчал Марси, скрестив руки на тощей груди.
— И пожалуюсь!
— А я своему!
— А я скажу Венни, что ты подглядывал за Роузи Пи, пока та была в душе!
Бобо увидел, как лицо старика побагровело, став практически одного цвета с одноименной планетой. Но, к счастью обошлось без очередного взрыва эмоций.
— Это вранье, он дурак! — уже спокойным тоном изрек Марси и махнул рукой, на сей раз обращаясь уже к Икару. — Я попрошу Мерка, чтобы он дал тебе на время свои чирикающие сандали, если хочешь!
— То-то же! — ответил летчик, расплывшись в улыбке, и тут же добавил. — И пару открыток с нимфами! Я знаю, у тебя есть!
— Ладно, махинатор, твоя взяла! — сдался Марси и отвернулся к окну.
Еще никогда Бог войны не чувствовал себя таким уязвленным.
Бобо сел напротив друга и прошептал так, чтобы горе-естествоиспытатель не услышал:
— Открытки с нимфами?
— Как будто что-то плохое! — прошипел старик, яростно полосуя взглядом худую спину в летной куртке. — У меня вся коллекция собрана!
Икар завозился в кресле пилота, отчаянно дергая все, что не было примотано скотчем. Наконец турбины жестяной каракатицы взревели и самолет медленно поплыл к желтой посадочной линии.
— Эй, старичье! Пристегните ремни! Следующая остановка Олл-Имп!
Икар повернулся к Марси, но тем не менее обратился к Бо.
— А ты у нас кто?
— Человек! Бобо, или просто Бо.
— Икар! — ответил пилот и протянул руку.
— Я на твоем месте потом вымыл бы ее с мылом, Бо! — скептически произнес Марси, вытирая со лба пот. — Мало ли что он этой рукой трогал, пока нас дожидался!
— А на твоем месте я бы побоялся за коллекцию открыток! — пробурчал Икар, буравя взглядом Бога войны.
— Ладно, ладно! Уж и пошутить нельзя!
— Так! Мне нужен штурман, один я эту гробовозку не дотащу до Олл-Имп.
— А раньше сказать нельзя было! — взревел было Марси, но Бобо его оборвал.
— Ну, вообще я бывший генерал ВВС США! Так что тебе повезло, солнцем опаленный! Нам всем повезло!
— Отлично! — сразу же оживился Икар и протянул Бобо смотанный скотчем штурвал. — Воткни там в гнездо, увидишь!
— О боги! — скрипел Марси, схватившись за голову.
— Курс на Олл имп! Пристегните ваши ремни, господа!

***
Джек увидел, как в груде обломков щитомордником скользил канат; змеясь посреди камней и груды лепнины, что еще каких-то пару секунд назад украшала стены пансионата с горделивым название Олл-Имп.
Но не успел Джек даже подумать о том, куда же так спешит внезапно оживший канат, как вдруг его могучее тело рывком выдернуло из под завала и потащило прочь. «Щитомордник» крепко обвил свою жертву и не думал отпускать. Джек закричал во все горло, увидев под собой проносящиеся со скоростью пули встревоженные силуэты местных обитателей. Какой-то громадный старик с густой бородой вопил в небо изрыгая проклятия и размахивая кулачищами. Рядом с ним стоял персонаж поменьше, с обломком унитаза, прижатым к груди. Но внезапно картинка сменилась и Джек обомлел от ужаса. Прямо над ним — голубой купол, внизу подернутые дымкой холмы с редкими пролесками. Канат густо намотан на искореженный, проражвевший донельзя, фюзеляж нахального самолета, только что разнесшего в пух и прах оплот райской святости. И сейчас дымящая махина уносилась прочь, а Джек безвольной игрушкой следом.
Из зияющей в боку пикировщика дыры высунулась чья-то голова, и эта самая голова по мнению Джека ухмылялась, глядя на него сверху вниз, болтающегося между небом и землей.
Сообразив, что теперь у него есть подвластное мускулам тело, Джек лихо перехватил канат и лишь при помощи рук принялся карабкаться наверх. Мысли о том, кто же так нагло посмел прервать его райские будни, полностью завладела новоиспеченным богом.
— Я вам покажу! — орал Джек, пытаясь перекричать свист ветра.
— Давай в темпе! — донесся сверху чей-то знакомый голос. Зависнув в нескольких метрах под дырой в фюзеляже он увидел… себя… в компании с Бобо, Инвалид Джек Карвер пытался втянуть внутрь салона Джека Бога!
«Я точно сошел с ума» — подумал он, виляясь в воздухе, словно червь на гигантской леске.
В два счета преодолев расстояние до искореженного борта старенькой Сесны, Джек зашвырнул тело внутрь, по пути сбив Бобо с ног. В этот же момент над ним навис Инвалид Джек.

— А ну вылезай, старикан! Это моя тушка! — орал Марси, беспомощно наседая на свое собственное тело.
— А ну отвали от дедушки! Дедушка воевал, дедушка умеет убивать! — отбрыкивалось тело, в котором с недавних пор поселился злобный и воинственный старикан.
— Я Бог войны! Я Марс! — закричал Марси, но в следующий миг наступила темнота, словно кто-то выключил свет в поднебесье. Глухой удар, тяжелейшим нокаутом отразившись в каждом атоме его тела, вышвырнул бога прочь в небытие.
Взревела горячая сталь, раскидывая тяжелые темные облака, самолет стремительно терял высоту. Дикий гул в кабине разрывал барабанные перепонки. Душа сливалось с небом, а глаза с землей. Крылатую машину сильно тряхнуло, из огромных дыр фюзеляжа вылетали осколки надежды. Однокрылая птица, вошла смертельный штопор и ее турбиновинтовое сердце замерло. Бобо впился в штурвал, стараясь изо всех сил тянуть его на себя. Бывший генерал ВВС США — Бобби Сингер, и его лучший друг — отставной майор Джек Карвер, замерли в ожидании удара. Они привыкли умирать, но сегодня смерть улыбалась, сидя с ними рядом напоминая о страшных днях…

Линия из темно- серых шершавых стен разорвана куском мертвой металлической плоти 125мм калибра. «Осколки гнева» разбросаны кроваво-грязным месивом, а она смеется, закрывая холодной костистой рукой глаза бескрылому херувиму, в детской коляске. Шепот листвы печален, в сумраке уходящего дня не слышно ночи. Ее нет. Вспорхнуло и опять упало в свете химических зарниц тело непокорённого. Дико стонет земля под танец тысячи гаснущих свечей. Идя по тонкому краю, они не играют по правилам чужого лицемерного мира, но дышат их ядом. Могучая осина смертельно устала, защищая маленький оплот надежды от тяжелого свинцового дыхания, и отдав свой единственный поклон матери – земле, пала в ее объятия.

Мир дрогнул, наравне с сердцем, зажатым в тесной клетке. Яркая вспышка, грязь брызнула в небо и гулкий громовой раскат ушел вглубь. Джек лежал посреди тел, не в силах пошевелиться и наблюдал за тем, как армейские сапоги мнут измученную землю, испещренную рваными ранами снарядов и пуль в паре метров от лица. Кто-то поднял его, ударил ладонью по щеке, пытаясь привести в чувства и тут же упал, как подкошенный. В каске безымянного солдата появилась дыра, сквозь которую Джек мог различить скользящую среди мертвых огненную змею арт-батареи.
Тело сработало на инстинктах. В одно мгновение Джек оказался на земле. Вжимаясь и зарываясь лицом в грязь, словно червь, он полз в сторону траншеи. Туда, где на рядах колючки висели такие же как он сам. Сотни и тысячи таких же Джеков, парней, ставших мужчинами так рано, и павших по чужой прихоти.
Рой свинцовых ос, пронесшийся над головой, изрешетил перебегающих по деревянному мостку через ров, и ушел дальше, продолжая свою смертоносную траекторию. Кто-то наступил ему на руку, но это не страшно, в этом хаосе некого винить, кроме тех, кто додумался соединить порох и войну воедино. Справа полыхнуло и ноздри обожгло едким дымом. Грязевой дождь забарабанил по смятой каске. Джек полз вперед, полз, стараясь не смотреть по сторонам. Мир окончательно сошел с ума, всецело превратившись
в жуткое месиво из грязи, огня и бешенного визга пуль. Казалось, пули обладали своим собственным разумом и холодной избирательностью, сражая одного за другим, и минуя тех, кто обязательно должен был умереть. В тот момент Джеку казалось, именно так и выглядит смерть. Маленькая рассерженная оса, жалящая без разбора всех и каждого. Но нет, ведь по какой-то причине он все еще жив. Но зачем? Ради всего святого! Зачем?
Он мечтал чтобы его жизнь оборвалась, лишь бы не видеть этого хаоса, лишь бы все это кончилось, но почему-то смерть жалела его. Какой в этом смысл? Если завтрашний день будет точно таким же? И последующий за ним?
«Для того, чтобы ты добрался до чертового рва!» — закричал его внутренний голос, перекрывая гул в кровоточащих ушах.
Превозмогая боль Джек встал. Сначала на четвереньки, каждую секунду ожидая удар в спину, потом сел на корточки и пригнувшись к земле из последних сил рванулся к страшнее. Когда до заветного рва оставалось пара метров, мир погиб, утонув в горниле артиллерийской батареи. Взрывная волна подбросила его вверх, словно игрушку и швырнула на груду мертвых тел, устлавших собой дно земляной ямы, ставшей для них могилой.
Огонь, рухнувший с неба сотряс землю, затянув мир черной пеленой едкого дыма. Джек лежал на спине, глядя в небеса. Все его тело превратилось в один сплошной комок боли. Дымовая завеса алым шлейфом висящая над траншеей сокрыла от него свет солнца, погрузив мир в первобытный мрак. Здесь, посреди мертвых, он снова стал червем, прогрызая себе путь на волю. Его руки тонули в крови, он рычал и плакал от страха и боли, но продолжал ползти. Цикл возобновился. День в аду продолжался.
На какую-то долю секунды ему показалось, что так будет вечно. Пока черный прямоугольник, взвизгнув траками на бруствере, не обрушился вниз. Джек заорал от ужаса, глядя на то, как пылающая машина смерти медленно оседает вниз, готовая в любой момент обрушиться на него сверху, чтобы раздавить как букашку. Лязгающая гусеница чиркнула по каске, но он успел прежде, чем стальная махина, словно бур врезалась в кучу тел позади.
В тот момент Джеку не казалось, что он обманул смерть, наоборот, каждую секунду он ожидал очередного удара. В сложившемся хаосе не трудно потерять голову, когда все меняется с ужасающей скоростью и казалось бы правильное решение, нужный выход, уже являются смертельными ловушками. По этому Джек просто полз вперед, лишив себя возможности думать. Полз до тех пор, пока не наткнулся на стонущий комок грязи. Видно только глаза.
Парень сидел у баррикады, прижавшись спиной к земляному валу и тихонько скулил, сжимая в трясущихся руках крест и фотографию.
«Думаешь он нас услышит?» — подумал Джек и замер на месте не в силах пошевелиться.
И Он услышал. Он пришел. Джек навсегда запомнил Его лицо, испещренное бязью шрамов. Запомнил равнодушный холодный взгляд, которым Он окинул пылающий мир. Запомнил то, с каким хладнокровием Он поднял парнишку на руки и потащил прочь.
— Куда ты! Стой!
Из последних сил Джек рванулся вперед, рывком поднявшись с колен. В воздухе что-то сверкнуло, на дно рва, прямо под ноги упала граната.
Боли не было, он лишь почувствовал, как душа колыхнулась в теле, словно ей вдруг стало там тесно. На какой-то миг он и вовсе ощутил, как отделяется от земли, больше неподвластный силе притяжения, и все лишь для того, чтобы камнем рухнуть вниз.
Последнее, что он успел запомнить, прежде чем тьма пожрала разум — измятая фотокарточка, лежащая в грязи. С куска бумаги на него смотрело красивое лицо, видимо это и была та самая Нора. Которую звал молящийся, прежде чем Он сошел за ним лично. Этому лицу не было места посреди хаоса. Оно претило самой сути войны, но оно было здесь. Как и тот, кто сотворил это все. Джек затих прежде, чем цикл обновился заново…
В этой ледяной тюрьме не слышно голоса боли, лишь хруст дробящихся костей. Небо, пепельно-угольными слезами, оплакивало события минувшей ночи. Мазутно-черный монстр, величественно въехал на поле алой тишины, равняя с землей тела новопредставившихся. А рыжие лисы спят в теплых норах, новый день им не страшен. Туман войны далеко, там, где суровый ветер обжигает морозными иглами все тело. Каково быть кукловодом? Нити обрываются и маленькое черное сердечко сжалось. Только не от жалости, а от страха.
Укутанный серым, спасительным покрывалом снега, Джек тихо лежал, смотря в свинцовое небо.
Опять ты? – спокойно спросил Бог войны, с наслаждением вдыхая едкий дым.- Безмолвно лежишь, жалея свою жалкую душонку. Припоминаю, мы уже были здесь… Думаешь что-то будет по новому?
Как странно плавать в чужих видениях…
Бог войны замер. Мир в огне.
— Ты посмотри на это!
— В разрушении есть созидание! — ответил воин, но старик услышал в его голосе новые, незнакомые до селе нотки. Неужели он грустит?
Огненное зарево над выжженной рассветом пустыней возвестило о прибытии солнца. Сквозь грязную пелену ядовитого газа медленно восходил холодный и далекий лик дневного светила.
— Вон там, ты видишь? — старик ткнул пальцем в сторону заброшенного пустыря, где еще недавно бушевало пламя пожарищ. — Что ты видишь?
— Пламя. — без раздумий ответил воин.
— Вот то то и оно! — прошептал старик, наблюдая за тем, как в дыму тают крылышки белой как снег бабочки.
Чуть дальше, на пологом склоне холма, оставленном посреди пустоши термобарической смертью, лежали они. Те, кто еще совсем недавно не думал о завтрашнем дне. Обгоревшие дочерна кости, покрытые толстым слоем золы.
Тележка жалобно скрипнула, старик подкатился чуть ближе к краю обвалившегося здания и тяжело вздохнул.
«А стоит ли винить его?» — подумал он, бросив взгляд на воина, оставшегося позади. — «Ведь это его стихия! Разрушение…»
Где-то посреди грязного покрывала облаков появилась яркая вспышка, старик увидел, как из чернильной воронки в небесах к земле уже спешат сотни и тысячи жнецов.
Они придут сюда, чтобы забрать с собой то, что некогда жило в телах. Души.
А куда? Загадка. Быть может в завтрашний день, о котором не думали те, чьи жадные пальцы истошно давили на красные кнопки и дергали рычаги всего каких-то пару часов назад.
Теперь уже не важно. В рассыпавшемся мире больше нет никакого смысла, он вернулся к исходному рубежу, прогнав по кругу свое время впустую. А впустую ли? Наверное, даже
Он не знает ответа.
Старик с грустью посмотрел туда, где над воронками-язвами блуждал одинокий вихрь, к вечеру он сотрет следы тех, кто прошел здесь прежде чем стать горстью золы.
Созидание и разрушение. Все в одном. Внезапно старик захотел вскочить с «инвалидной коляски», была бы сила. Ему хотелось кричать от прозрения. Глупость и простота пейзажа сейчас не казались ему чем-то странным или даже постыдным в своем непонимании.
— Я понял! — закричал он, разворачиваясь на месте. — Я понял!
Воин пристально посмотрел на него, не сдвинувшись с места.
— Что?
— Созидание в разрушении. Но какой ценой! И для чего? Ответь!
Воин покачал головой, прислушиваясь к печальному клекоту в облаках, вот-вот прорвущихся плотоядным дождем, впитавшим в себя всю боль израненного мира.
— Теперь ты видишь. Смерть неизбежна, но там где кончается один путь, всегда берет свое начало новый. Нет света без тени и разрушения без созидания. Разрушение в чистом виде это хаос, война, называй, как хочешь.