Дневник мамлея Елизарова Алла Бирса-1

Сам день, в который всё началось, был отвратительным.

Две недели назад в Казань пришло лето. И именно в тот день оно, как говорится, вступило в свои права. Солнечный свет «белил» всё вокруг так, что не было видно дорожных знаков. Воздух был не просто тёплый, а обжигающе горячий. Невозможно сосчитать по пальцам, сколько заметок о пожарах появилось в новостных сводках того дня. Зато наверняка можно посчитать выручку от проданной мелкими ларьками воды. Даже оборудованные вентиляторами или кондиционерами помещения будто просто крутили нагретый воздух по кругу.

К пол десятому я был приглашён на первое заседание по делу Елизаветы Ермолинской. После эксгумации её тело только перезахоронили. Судопроизводство должно было начаться позже. Все ждали результатов из столицы, однако недавно Рязанова выписали из больницы. Пока он не учудил чего-то нового (Напомню, что в прошлый раз Роман Рязанов нанёс себе несколько ножевых ранений в попытке доказать свою невиновность), было решено начать судопроизводство раньше. Слыхал, что отец Елизаветы «отвалил» председателю, чтобы это произошло. Из-за всей этой беспорядицы пришлось даже заменить судью ввиду не закончившийся служебной командировки. Я, как известно, ненавижу суды, зато из-за всей этой беспорядицы смог увидеть за работой того новенького. Действительно, странный парень. Его сложное имя я даже не силюсь вспомнить.

После обеда я наконец-то прибыл в Архив. Моя аллергия на пыль прогрессировала, и после последнего визита к отоларингологу пришлось сменить спрей для носа на кислющие таблетки. Однако. Больше всего в Архиве тогда меня заботило другое. Сам факт того, что меня это заботило, заботил меня ещё больше. Архивариус — моя милая Лерочка — единственная отрада больше не привлекала меня. Нет, она не уволилась, как обещала. Просто эти рыжие косы, чистые небесные глаза и по-детски пухлые ручки, которыми я не мог налюбоваться, стали казаться с того дня жутко приторными. После каждого разговора с ней во рту до омерзения вязко. Кроме того, на досуге услышал, как Душа моя назвала меня мамлеем при разговоре с подружкой Дашей. Звание так и не получил, а они всё успокоиться не могут. Уже и Лерочку заразили. Сам бы может был рад им стать, да только, кто повысит? Цабоков старший только балаболить умелец и звонить вызывать не по направлению. Когда он уже вобьёт в свою пустую голову, что я не с предсмертными записками работаю, а с дневниками.

Впрочем, в этот раз всё совершилось на удивление как надо.

Поскольку в свободные от выездов часы мне разрешили почитывать старые дела, собирался посвятить день именно этому занятию. Тем более, утром доложили, что Цабоков Иван Сергеевич в отъезде, а значит некоторое время я свободен в выборе «досуга». В любой другой день я нахожусь в нервном ожидании звонка, после которого приходится работать сутками, практически не прикасаясь к моим стеллажам и лишь здороваясь с Лерочкой (Впрочем, сейчас второй пункт бы меня совсем не расстроил). Однако Цабоков отправился в Краснодар, а все знают, что там живут его сын и внук, следовательно на терроризирование обычных людей у того практически не будет времени.

Не помню, упоминал ли, что в последнее время ненавижу, когда произносят моё русское имя? Так вот, в последнее время ненавижу, когда произносят моё русское имя. Особенно, если так делают женщины — из их уст звучит особенно вульгарно и мерзко. Мама окрестила это татальным отатариванием и заявила, что пожалуется дедушке. Верьте, не верьте — мне уже в целом всё ровно. Слава Богу, я больше не связан с Петербургом и их длинные руки до меня не дотянутся! Зачем я вообще это начал? Точно.

Мы договорились с Лерочкой, что звать меня русским именем можно только, если звонит Цабоков. В тот день она сделала это впервые.

СЛОВАРЬ ЕЛИЗАРОВА

8 843 … — Ермолинская Елизавета Евгеньевна, финансовый консультант (~~утверждает, что преследуется неизвестным)~~ 1992 — 17.04.2020 (УБИТА)

8 843 … — Ермолинский Евгений Арсеньевич: отец Елизаветы Ермолинской, 1970.

8 999 … — Юлдашев Себастьян Кабирович — судья Верховного суда республики Татарстан, 1993.