Ди'Мари
Трагедия Парижа 1 часть

Мирон Марк

Ди’ Мари
Трагедия Парижа

Предисловие

Это мой первый опыт в написании книги так что не следует ожидать чего-то заоблачного. Это просто плод моего безумного воображения и того как я вижу этот мир, ведь многое можно встретить и по сей день. Мне просто в какой-то степени хочется поставить галочку в своей творческой жизни. Также у меня есть еще несколько идей для книги и думаю, что эта не будет последней. Я не претендую на звание гениального сценариста или на премию за самое лучшее содержание либо за самые подходящие слова, которые максимально лаконично описывают происходящее или подобная хрень. Буду рад абсолютно любой критике, если даже меня польют дерьмом.

Часть первая

Париж — как много можно говорить о нем. Но самое знаменитое высказывание, которое закрепилось за этим европейским городом — “Город любви и романтики”. Так и есть, это прекрасный город на сегодняшний день с великолепной достопримечательностью в виде Эйфелевой башни и прекрасными людьми, которые настолько доброжелательны и жизнерадостны, что даже мне, подвластному хандре, хочется жить ярче. В своих мечтах я представляю этот славный город — Париж, моей обителью в будущем. Несмотря на то, что ее заполонили мигранты, своего желания переехать и жить там не изменил. В моих мечтах именно там я встречаю свою первую и, на что стоит обратить внимание и осмыслить, “настоящую” любовь всей своей жизни. Представляю ее в виде страстной и горячей француженки, которая даже ругаясь создает впечатление будто она без ума от меня. Представляю и то как мы выезжаем в дальние уголки прованса, находим прекрасную поляну под дубом, которая  будто защищена красными маками в пределах нескольких сот метров и как нам кажется мы первые и единственные здесь люди и кроме нас никого больше нет. Представляю как мы страстно занимаемся любовью и любовью иной, имею виду ласки, объятия поцелуи и т.д и т.п, не только секс. Это все для меня Париж и это все для меня Франция в целом. Но есть и трагичные истории из жизни столь прекрасной страны и не менее прекрасного Парижа . Века разврата и бесстыдства, безнравственности и аморальности. Было и такое время в истории Франции. В голове не укладывается, разве может такое прекрасное место славиться подобным?!

1
Франция, Париж 18 столетие.
В 17-18 столетии Париж славился огромным рывком в сторону литературы и искусства, своей этикой и культурой. Революцией, которая избавила простые слои крепостных и им подобным от феодализма и позволяющей каждому быть свободным человеком. Появление буржуазных слоев, знаменовала появлению отдельной культурности, которая отличалась наличием высоких моральных, этических и образовательных ценностей. Но было сложно поверить в это, ведь тот порок, что преследовал Францию большую часть жизни как государство, никуда не исчез. Речь идет о развитой проституции и как во Франции она нигде не была так развита и даже являлась примером для многих женщин из других стран как пример о том как хорошо может жить проститутка, а не на уровне невольной рабыни. Все съезжались во Францию не только за ее культурой, мануфактурами и за искусством. В большей степени даже из-за проституток, которыми был богат весь прованс или может даже чтобы жить там и заниматься этой деятельностью. Несмотря на свои высшие ценности и принципы в обществе, каждый из них без всяких стеснении проводил развратный образ жизни и даже умудрялись возгордиться этим рассказывая своим приближенным о их похождениях. Для каждого уважающего себя господина, месье, чина и т.д входило в обязанность иметь в своем распоряжений несколько шлюх. А кокотки или элитные женщины продающие себя в той же степени несколько любовников. Несмотря на такое богатство разврата и аморальности в обществе, которое даже не было раскрыто мной более содержательно, все же находились честные и добропорядочные женщины, которым в угоду своей чести было постыдно заниматься проституцией и лучше уж умереть чем пасть по локоть в ту грязь, в кое положении была большая часть всего Парижа. Сейчас мы говорим о мадам Огюр, 23-летней портнихе, которая честным трудом зарабатывала себе на жизнь, точнее на выживание, ведь ибо она не была столь популярна у слоев общества, которые могли себе позволить дорогие одеяния. В большей степени она занималась пошивом повседневной одежды для простых рабочих, получая за свою работу мелочь на которую едва ли хватало на одного человека. В своем 17-летнем возрасте она сбежала из родительского дома со своей первой любовью, обещавший жениться на Огюр, еще даже не новоиспеченный жених, воспользовался наивностью молодой девчушки и опорочил ее честь. После просто исчез, погрузив мадам Огюр в глубокую печаль. Она не могла вернуться домой после такого позора, обесчестившая девушка посреди Парижа, что ей оставалась делать?. Вдруг ей повезло, как ей показалось, повезло попасться к неизвестному господину, который вникся в ее историю и проявил сострадание, предложив устроить ее к хорошим людям в качестве служанки. Чему она была благодарна своему спасителю и как минимум она была уверена, что хуже уже не будет. К сожалению не все так красочно, некий господин привел ее в дом терпимости, откуда она сразу убежала как только поняла на какую учесть ее собираются обречь. Она сбежала не желая далее топтать ту честь, что еще сохранилась за ней, даже не смотря на те условия и привилегий, какие ей предоставлялись. Так она стала обычной портнихой, честной и добропорядочной женщиной. Ей удалось после 2 лет описанных событий жениться на кожевнике и поиметь от него ребенка, к сожалению работа была его вредна для здоровья и даже не дождавшись появления ребенка на свет умер от вредоносной опухоли в легких, появившейся в результате токсичных испарений от которых не избавиться занимаясь подобным ремеслом. Теперь мадам Огюр предстояли роды.
25 сентября 1748 года. Наша героиня к которой будет приковано все наше внимание родилась в этот день. В мучительных и сложных родах, мадам Огюр готовилась стать матерью. Все кто принимал роды мучались вместе с ней около 6 часов. Мадам Огюр которая не могла терпеть боль приходящуюся ей испытать во время родов, воспроизводила неистовый крик окружающий всю трущобу поблизости от улицы О-фер и каждый кто слышал этот вопль перекрещивался. В конечном итоге дите было рождено, но никаких признаков жизни оно не выдавало, не было характерного плача. Все ринулись к ребенку и как могли помогали. Кто-то молился господу, кто-то обращался к имени Папы Римского, кто-то и вовсе готов был продать душу дьяволу, и вот, дитя заплакало, дитя живо и этому обрадовались все присутствующие. Обернувшись чтобы передать ребенка матери, они застали ужасную картину бездыханного тела и не менее ужасную гримасу застывшей на ее лице; боли, опустошенности и облегчения и все разом. Пытаясь вернуть к жизни ребенка — позабыли про мать, человека, который страдал 6 часов подряд.
Безымянное дитя нуждалась в опеке, отца у нее не было. Из ближайших родственников лишь старшая сестра ее матери, которая приходится ей тетей — г-жа Нидали О’Дорн. Было решено отдать ребенка ей.

Г-жа Нидали О’Дорн. Была зажиточной кокоткой 42 лет и не смотря на возраст ей удалось сохранить красоту, которой она ранее славилась. Внешне она приковывала к себе внимание своей вульгарностью и отсутствием признаков старости, что еще было в ней интересно — это опыт, в этом плане она не сравнится ни с одной проституткой своего поколения и того, который находится в ее владении. Благодаря своей циничности, хладнокровности, безнравственности и жестокости, ей удалось возвести и удержать свой капитал. А именно бордель на мосту Мари, который был соединен с ее обширным домом и по всем признакам вкратце можно сказать, что это был в прямом смысле этого слова “публичный дом”. Также у нее был обширный ассортимент среди девушек так или иначе ставших женщинами продающих свои тела — товарки. Все были молоды и красивы, на любой цвет и вкус, на любые прихоти посетителей. Самой старшей из них было 24, а самой младшей 17. Несмотря на свои не самые лучшие личностные качества, г-жа Нидали имела принцип — “Никаких детей в своем деле”. На свое беспристрастие ко всему, все же было что вызывало у нее сильную страсть, как бы не звучало это предложение. Она была падка на различные кутежа, балы, оргии, а также на клиентов, точнее на их деньги, которые они рады были оставить у нее в заведении. Повышение прибыли, этим она занимается всегда и точно также расточительством той прибыли что она получает в чистом виде на различные свои удовольствия.

В один из дней когда она вела записи доходов и предстоящих расходов, к ней постучались. Приоткрыв дверь на цепь она оглянула кто просится к ней, для гостей было еще рано. За дверьми никого не оказалось.
-Ублюдские соседские дети. -Проговорила она. Захлопнув дверь вдруг раздался плачь под дверьми. Выглянув снова г-жа наткнулась на корзинку из которой доносился плач. Оглядев вокруг она взяла корзинку и ринулась в свой кабинет пытаясь пройти по самым безлюдным проходам в ее доме. Поставив корзинку на стол, она решила быть раскрыть полотно, но ее взгляд привлек лист, который торчал из под бока со внутренней стороны корзины. В письме уведомлялось, что ее младшая сестра — мадам Огюр умерла во время родов, о чем они сожалеют. Также упоминалась хорошая весть, ребенок жив и теперь он принадлежит ей.
Г-жа Нидали опешила в преддверии всех расходов на него и потраченных сил, нервов и времени и тут же успокоилась. Воспользовавшись хладным разумом она решила избавиться от ребенка с наступлением темноты, а до тех пор пусть будет здесь. Ей уж был безразличен ребенок, она даже не посмотрела на него. С наступлением вечера, она приказала одной из своих товарок, которую звали Диана, избавиться от ребенка что в ее кабинете любым удобным ей способом лишь бы его не было в доме. Диана поднявшись в кабинет г-жи Нидали увидела на столе корзину и взяв его собралась было уже уйти с ним за пределы дома, но ребенок вдруг начал всплихивать, что являлось преддверием плача пронизывающего, томительного и доводящего до боли в голове, от которых лицо искривляется как любое изображение абстрактного художника. Не желая слышать этого и не желая подводить г-жу, она решила привести его в комнату к другим таким же девушкам развратной культуры каковой являлась и она в надежде, что они смогут помочь. В ту же секунду девушку с корзинкой на руках окружило большое количество ей подобных девушек, столь молодых и красивых, будто каждая из них спустилась с Венеры и каждая из них была достойна внимания известного своей озабоченности — Зевса. Все были покрыты в дорогих тканях, в украшениях и ткань выполняло скорее роль возбуждающего элемента. ведь ибо сложно было сказать, что они во что-то одеты.
Приоткрыв полотно по виднелась бело-розовая ручонка, которая схватит все что дать ей. Далее приоткрыли и личико от которого все были изумлены и очарованы, каждая из этих распутных, с первого взгляда утонувших в желчи и похоти, падшие девушки, которые не способны на проявления подобных чувств. Каждая из них сами становились похожи на детей лепета и играюче восхищаясь созданием в корзинке. Они были с ней так аккуратны от той беспомощности исходящей от ребенка, который не способен даже приоткрыть глаза. Вдруг ребенок снова начал всплихивать, все засуетились чтобы успокоить ее и вдруг к корзине подошла самая старшая из своих “сестер по несчастью” — Зара Дю’Грим. Подойдя с осторожностью к корзинке и взяв ребенка на руки, она оголила свою грудь и приложила дите к ней одновременно с этим из ее прекрасных изумрудных глаз полились слезы которые по своей чистоте могут конкурировать с отполированным бриллиантом. Это были материнские слезы и только ей известно были ли это слезы счастья приобретения или горести утраченного в прошлом. Дело в том, что г-жа Нидали неделей ранее продала еще грудного ребенка Зары Дю’Грим Дюпону Папильон — владельцу дома терпимости который был расположен возле Отель-Дье и тем самым засиживалась в углу комнаты перед дубовым комодом в глубоком отчаянии и тут откуда не возьмись ребенок. Жизнь мадам Зары Дю’Грим заиграла новыми красками. Те инстинкты, которые бились об разум, пожелали оставить ребенка себе. Никто не был против этого, но в тоже время понимали с каким порывом злости придется столкнуться со стороны г-жи если она прознает про ребенка, который им был известен по многим выходкам со стороны г-жи. Но не это было сейчас столь важным!
-Как назовем ребенка?
-Ди’Мари. В честь моста где она подарила счастье как минимум мне. (Зара Дю’Грим).

2
Ди’Мари в прямом смысле этого слова росла в притоне, ее никогда не выводили за пределы комнаты в страхе ненароком оказаться перед госпожой. Если же госпожа заходила в комнату, то Ди’Мари прятали за различными лоскутами или постельным бельем на кровати при этом каждая из девушек закрывала обзор в эту часть комнаты собой. Девушки изменились с появлением в их жизни ребенка. В них будто во всех пробудился материнский инстинкт и каждая готова была защитить этот беззащитный комок, который излучает тепло и является знамением бога для этих потерянных девушек, как посыл, что есть много чего прекраснее чем кутежа, табак, алкоголь и оргии. Госпожа начала замечать что-то, изменения в настроении и в поведении ее товарок привлекали ее внимание. Каждый раз после обслуживания они стремились поскорее вернуться в свою комнату и зачастую даже не оглядываясь и не замечая госпожу. Также госпожа за счет своего хорошего обоняния чуяла специфичный аромат. Как-то раз она остановила мимо проходящую Диану и спросила чем от нее воняет, на что Диана сказала:
-Госпожа, это новый аромат от мэтра Пелисье “Амур и психея”. Недавно приходил один из его учеников с подарками в знак внимания. Хотите я и вам их подарю?
-Нет, не нужно. Оставь этот смрад себе. -Госпожа получила ответ на свой вопрос, но сомнения никуда не исчезли. Настроено решив выяснить в чем дело она собралась навести своего постояльца. Поднявшись на второй этаж мимо нее пробежала Зара Дю’Грим и чуть ли не сбила госпожу. Извинившись она продолжила носиться по коридору пока силуэт ее не скрылся зайдя в комнату. В кабинке прикрытой лишь прозрачной красной вуалью из под которой виднелось все что происходит внутри, госпожа застала своего знакомого — месье Чезаре Фон Гебена. Немецкого художника. Сам из себя он представлял мужика 38 лет, плотного телосложения, грубоватые черты лица и массивные руки с не менее массивным членом, который как казалось он остужал после мадам Зары Дю’Грим. Вальяжно сидя на тахте он покуривал сигару раскинув руку на подлокотник и раскрыв свои ноги максимально как мог. Заметив что кто-то вошел в комнату он не обернувшись кинул взгляд в сторону выхода:
-О, г-жа Нидали, позвольте хоть отдохнуть прежде чем вы преподнесете вишенку на торте.
-Довольно остроумно месье, но я вам не по карману. -С насмешкой съязвила г-жа. -Видать вы довольны моими девочками?
-Они стали более бурными в постели и настолько завораживающие как никогда прежде. Что вы сделали с ними? — С явным интересом и удовлетворенностью спросил Чезаре.
-Я-ничего, но с ними действительно что-то не так. Поэтому я и пришла навестить вас. Я пришла к вам с вопросом. Позволите?
-Валяйте. Сегодня вы заслуживаете все.
-Вам не кажется, что от них веет какой-то необычный аромат? Будто бы что-то связанное с молоком?
-Даааа! -Протянул Чезаре выдыхая дым из легких. — От них действительно исходит особый аромат. Я понимаю что ваши девушки не первой свежести и они успели поскакать по сотням членам ваших гостей. Но этот аромат, -Будто ощутив его снова месье протяжно вдохнул воздух. — он будто овладевает тобой, создает иллюзию будто девушка невинна и чиста, будто перед тобой 12 летняя девчушка, которая так и просит взять ее силой. Этот аромат возбудил меня до безумства, я будто вернулся на 20 лет назад. Юный и готовый поиметь всех красавиц на свете и видит бог, у меня хватило бы сил сделать это за одну ночь. Но даже с той возбудимостью, та потаскуха Зара, она высосала из меня все что можно и лишь немного оставила во мне жизненную энергию чтобы я не помер прям здесь. Никогда ранее такого не было. -Госпожа оглянула своего приятеля узнав о некоторых скрытых сексуальных фантазиях, которые не выходили за пределы по крайней мере его мыслей.
-Так или иначе я рада, что вы остались довольны. Благодарю вас за столь развернутый ответ. -Пожелав также своему гостю всегда быть тем юнцом и энтузиастом она удалилась в комнату к товаркам. Быстро выбежав в центр комнаты она оглядела всех и все. На ее лице было написано, что лучше сделать вид будто ничего не происходит. Вдруг госпожа замечает, что Зара Дю’Грим сидит с оголенной грудью и на свету ее соски отдают блеском.
-Требую объяснения, Зара. -Повисла гробовая тишина, не было ни объяснений ни игры сверчков, которые обычно используются, чтобы описать такую картину и лишь хлесткий удар и звук пощечины избавил от транса тишины всех присутствующих.
-Говори сука, почему ты оголена и твои соски сверкают?
-Госпожа… я…я… -Не успев ничего сказать тут же еще одна пощечина, которая вызвала страх у всех. -Госпожа, мы с девочками удовлетворяем друг друга. Мы не получаем желаемого от своих клиентов, поэтому свои бурные фантазии мы реализуем здесь.
-Ах вы лесбийские шлюхи. Не получаете удовольствия от своих клиентов? Тогда каждая из вас станет в группу с другой и будете ублажать 1 клиента, получая деньги как за одного, а платить мне из своих заработанных как за двоих, тогда мы и узнаем как вы были удовлетворены и в чем действительно ваша удовлетворенность кроется.
-Прошу, госпожа, это все я, это я все придумала. Накажите меня, я виновата. Прошу вас! -Госпожа смотрела как самая мудрая из ее товарок слезами омывала ее ноги и умоляла винить в этом только ее.
-Так уж и быть, неделю все заработанные тобой — мои. Из еды будешь получать только корку хлеба и воду.
-Благодарю вас за проявленное милосердие. Я буду молиться господу за вашу снисходительность.

Осмотрев комнату еще раз и опрокинув на каждую свой суровый взгляд, г-жа молча вышла из комнаты. После этого все в комнате начали утешать мадам Зару Дю’Грим, уверяя что они будут помогать, покрывать все расходы и отстегивая понемногу больше чем просто на нужды и делясь едой. Лишь бы от стресса и голода у нее не исчезло молоко. Иначе ребенок начнет истерить и тем самым госпожа прознает о нем. Всем известный факт, что проститутки между собой конкурентки и они ненавидят друг друга, но это дите, то чрезвычайно сложное положение их сестрицы вызвало чувство сострадания и взаимопомощи, что наблюдаются крайне редко. Тем временем спеша проводить гостей госпожа Нидали проговаривала себе под нос:
-Чертовы шлюхи, смеют мне лгать, позабыли мой гнев. Ладно, так или иначе девушки начали хорошо работать, лучше как никогда и без разницы кто бы у них там не был, пусть будет. Лишь бы не попадался мне на глаза иначе клянусь господом, если хоть краем глаза я замечу это чертово дите, я избавлюсь от него. Продам Дюпону!