Девочка в алом дождевике

Вдох-выдох. Вдох…

Маленькая ножка в аккуратных туфельках вступает на темный черный трос. Не смотря на то, что он натянут достаточно туго и крепко, веревка крайне шаткая и растягивается под весом каждого шага, каждого движения, каждого вздоха.

Шаг за шагом, девочка, стараясь не глядеть на землю, а на кончики своей обуви, начинает балансировать на тросе. Ветер громко свистит за капюшоном, а девочка не обращает внимания, внимательно следя за своей равномерной грациозной поступью. Все мысли захватывает это потрясающее чувство высоты и опасности, приходящей с нею: что может быть лучше этой границы жизни и смерти, на которой она сейчас находится?

Шаг за шагом, девочка, стараясь не упасть, наслаждается своим увлечением. В голове восторг, в голове пусто, а крохотные ножки мягко переступают по тросу, даруя долгожданное ощущение легкости и чего-то непонятного, сравнимого только с полетом птицы в небе!

Люди внизу, на их грязной черной земле, столпились в немом наблюдении за девочкой в алом дождевике. Она озарена яркими ночными фонарями, и красный цвет её пальто невозможно не заметить. Но люди смотрят отнюдь не на пальто, а на её осторожные, безупречно отточенные движения, и дыхание в их зобу перехватывается и замирает. В душе девочка смеется над их страхом и удивлением, потому что понимает, что где-то глубоко в сердце они тоже хотят ходить по тонкому шаткому канату и с возбужденным волнением в груди смотреть на этот мир снизу вверх.

Конец близко, и девочка начинает чувствовать приятную усталость в напряженных руках и ногах. Она терпеливо продолжает идти по тросу, не меняя темпа, пытаясь надышаться опьяняющим, свежим воздухом этого зачарованного места. Все кажется неправдоподобным, ненастоящим, словно все девочке просто снится — как она с торжественной улыбкой на лице делает финальное последнее продвижение и оказывается на другой стороне. Люди внизу визжат и аплодируют, некоторые возмущенно ругаются, а одни просто таинственно качают головами, разворачиваются и уходят прочь. Девочка быстро скрывается с крыши старого серого кирпичного дома, пряча свой яркий алый плащ и мгновенно сливаясь в толпе зрителей, продолжающих обсуждать произошедшее.

Девочка не может скрыть свой восторг на лице. Она по-настоящему свободна, истинно счастлива.

На самом деле, девочка и не такая уж и маленькая. Она совсем взрослая: снимает небольшую квартирку неподалеку от автобусной остановки, работает в школе молодой учительницей, и каждый день мечтает только бы побыстрее встать обратно на канат, взлетая под самые козырьки крыш и опять становясь той самой девочкой в алом дождевике. На своей унылой работе девочка заперта в четырех тесных стенах, каждый час для неё долог и медленно томит, принося с собой только уныние. Она любит детей, она любит быть учителем, но это место постепенно душит её. Чтобы отвлечься от своих тяжелых мыслей и сконцентрироваться на работе, девочка начинает считать секунды. Как шаги. Шаг. Шаг. Шаг.

Класс пустует, и только перед самым столом учителя сидит хрупкая миловидная ученица с двумя длинными золотистыми косами до пояса. Вместо того, чтобы исправлять свои двойки, она со скучающим видом разглядывает потолок, вертя в руках ручку, и засыпает девочку вопросами:

— Вы видели ту странную акробатку в алом плаще вчера вечером? Страшно, правда? Ох, столько полицейских машин вчера приехало её искать… — Ученица начала задумчиво пожевывать ручку во рту. — И вот скажите, откуда берутся настолько отчаянные люди? Чтобы без страховки, да еще и по канату ползать…

— У них есть страховка. — С холодной уверенностью отозвалась учительница, отрываясь от проверки тетрадей. — Они же не глупцы.

— Ах, страховка… — Пробормотала оно, продолжая витать в облаках. — Знаете, я ведь когда-то тоже ходила на цирковые уроки! Интересно, могла бы я сейчас пройтись так? Ну, как та акробатка в красном!

Девочка подняла взгляд от бумаг и с неким безразличием оглядела ученицу перед ней. Это подглуповатое, простенькое лицо с кучей бледных веснушек пристально рассматривало её, терпеливо выжидая ответ на вопрос. Учительнице в душе начинала негодовать. Кое-кто здесь не аттестован за эту четверть, а она бестолково сидит и болтает о глупостях в своей голове! Какие скверные мысли! Учительница лишь строго покачала головой:

— Глупо. Занимайся уроками.

— Почему же глупо?

— Неразумно. Незаконно. Небезопасно. — Она грозно нахмурилась. — Делай уроки.

Ученица расстроенно выдохнула и начала устало шкрябать своей ручкой по белоснежным листам бумаги, страшась еще сильнее разозлить учительницу. Изредка она поднимала свой взгляд, но встречалась только с полным отсутствием внимания и безразличием.

Незаметно для себя, ученица вздохнула еще раз.

Тем же вечером, девочка, прихватив свой алый дождевик, направилась на вечерние оживленные улицы. Высокие серые здания грузно возвышались, янтарные уличные фонари мягко освещали дорогу перед ней, а шумные улочки сегодня пестрили самыми разными рекламными вывесками и гирляндами.

Девочка опасалась, как бы сегодня не было дождя, потому как термометр с самого утра показывал повышенную влажность. Ходить по тросам в дождливую погоду было даже не столь раздражающе, как невероятно опасно и тяжело: руки мерзнут, холод неприятно щиплет щеки, а ноги так и норовят соскользнуть с мокрого тяжелого каната. Именно поэтому сейчас девочка просто прогуливалась поздним вечером по расцветшему городу, словно выжидая чего-то. «Ничего страшного, если пропустить денек-два. Прогулки под ночными звездами могут подождать.» — Успокаивала она сама себя, заведомо набираясь глубокого терпения. Что же, не первый раз, и не второй — если взаправду пойдет дождь, девочка сможет дождаться лучшей погоды.

Рядом послышался удивленный вскрик — так поразительно знакомый девочке — и толпа, казалось, начала движение в другую, противоположную сторону. Девочка подняла взгляд, и в миг её сердце замерло.

Освещенная фонарным светом, будто ослепительными фанфарами на сцене, невысокая фигурка в оранжевом дождевике вышагивала по одному из самых тонких тросов. К её поясу и ноге была практически незаметно приторочена страхующая веревка, две золотистые косы выглядывали из широкого ярко-оранжевого капюшона, спина идеально выпрямлена, а руки свободно с гордо раскинуты в разные стороны. Шаги её были несколько неуверенными, но достаточно твердыми, чтобы вызвать у девочки истинное восхищение. Конечно, она сразу узнала таинственную фигурку, хоть и не видела лица своей ученицы, но эта сияющая улыбка…

Ученица в оранжевом дождевике в один момент замерла, прислушиваясь к воскликам толпы на земле. Не удержавшись, она сделала осторожный, плавный реверанс, без труда отставив свою ножку назад и присев прямо посередине троса. Внизу толпа разразилась невнятным смешанным гвалтом, от восторженных хлопков до испуганных визгов. Девочка не могла не узнать то самое чувство — ощущение опасности, восторга, свободы! — что сейчас присутствовало в её ученице. Только они без слов понимали друг друга в эти бесценные секунды. Только они могли и могут жить все остальное время ради одного, самого главного момента в их скучных буднях. Только они вдвоем шепотом, почти неслышно, считали шаги. Шаг. Шаг. Шаг.

Оранжевый дождевик спрыгнул с веревки на крышу здания и, на прощания обведя взглядом всех людей на земле под её взором, отцепила страховку и побежала прочь. Девочка, встрепенувшись, понеслась к ней навстречу. Даже пробиваясь сквозь толпу, перегнать ученицу не стоило труда, ведь, в конце концов, девочка знала все черные ходы и места этого города, откуда можно было попасть на крышу.

Девочка успела застать свою ученицу еще на самом чердаке, пока та, дрожащими от ликующего волнения пальцами, усердно старалась снять со своей ноги веревку. Услыхав шаги, ученица подняла голову, и светлые блондинистые косы колыхнулись в такт её ужаснувшемуся сердцу.

«Все потеряно» — Наверное, промелькнуло в мыслях ученицы, и пальцы до побеления сжались на одежде, когда к ней неспешно и неторопливо приблизились.

— Спрячь волосы, моя дорогая. — С нежной усмешкой произнесла девочка, накидывая на себя легкий алый дождевик и уверенно направляясь к дверце на крышу. — Учись и смотри. Я покажу, что такое истинное счастье.

Ученица, заметив алый дождевик, сначала обомлела от удивления, а после свободно выпустила испуг из легких. Прижав руки к груди, с трепетным благоговением в голосе и сияющими глазами она мягко ответила, искренне улыбаясь:

— Я уже знаю.

Еще почитать:

Работники системы "Смерть" — Прекрасная ложь.

Солнечный берег

Пришельцы

Gloomy Inside — I hate, but love 1х1