Моя русская знакомая Ольга, мне ненавязчиво напомнила, что в эти выходные двунадесятый праздник, Рождество Богородицы. Я большой любитель рассуждать на религиозные темы, а вот дни, которые следует почитать, вне моей компетенции. Я романтик, а не практик. Для меня главное, это духовное начало того или иного события, а не сама дата этого события. Разумеется, что в Гарфильд к священнику Юрию Коневу, я не поеду, тысяча миль, это тысяча миль, а поблизости никого и ничего нет. Поэтому я собрался в церковь Святой Марии, которая именуется Семью Печалями или Скорбями. Приехал вовремя, побыл на службе и начал рассуждать и вспоминать все ее материнские печали. Разумеется, что их намного больше, чем семь, как у любой женщины. Это для нас она святая, а жила она и воспринималась, как жена плотника и мать непутевого сына. Что и говорить, парень был неуправляем. Вместо того, чтобы перенять ремесло отца, покинул и дом и страну в 13-м возрасте и исчез на многие годы. О матери он совсем не думал. А ведь у неё есть сердце и оно болело о пропавшем сыне. Как и бывает в настоящей жизни, он плохо кончил, несмотря на мифы, которые сложили много позже. И вот, я сижу на лавочке в сквере возле церкви, что на Церковной улице и вспоминаю книгу Бонавентура ( 1400 год) Meditationes vitae Christi (Размышления о жизни Христа), где описывается, как Иосиф Аримафейский взбирался по лестнице, чтобы надавить на руку Христа и вытащить огромный гвоздь. Каково матери на это смотреть было. А перед этим вытаскивали гвозди из ног. Хотя я думаю, что сначала крест вынули из земли и положили, а потом вынимали гвозди и освобождали тело. Крест в любом случае надо было вынимать для следующей жертвы. Лестница придумана для сгущения красок. А каково было Марии всё это видеть! После снятия с креста заканчивается история и начинается религия. Обсуждать такие вопросы смысла нет. Вера это внутренняя потребность человека, у кого больше, а у кого меньше и в какого бога верить, тоже сугубо личные предпочтения. Каждый к этому приходит сам по своей нужде.
Мария это современное имя данное церковными иерархами, а так она Мирьям, что с еврейского значит “горечь”. У Иоакима и Анны долго не было детей и священник не стал у Иоакима принимать жертвоприношение, как не давшего потомства Израилю. Мужчина удалился в пустыню молить бога, а жена осталась дома. На этом заканчивается история и начинается религия. Обоим явился ангел и Анна зачала. Ребёнку дали имя Горечь. Сами понимаете, что не от радости.
Что происходило вам известно, но как и где Мирьям умерла не совсем понятно. Считают, что в Иерусалиме на западном холме с названием Сион — это религия. Однако, во времена царя Давида Сионом назывался Восточный холм — это история и достоверная, я сам был на этом холме. Одно дело было поставить храм, а другое знать, сколько ей было лет. Замуж выдали в 12 лет. Судя по всему, ей было около шестидесяти. Странное дело, евреи ведут летописи тысячи лет и плотник там был и жена была, а вот дата смерти жены не известна и место тоже.
Стало припекать, у нас же жить можно только ночью, когда 25 градусов тепла, а тут божий день и ни облачка. И так я перегрелся и вижу перед собой смерть. Между нами состоялся диалог, который я представил в виде медленного и печального шансона на два голоса и стал напевать, такой русский вариант блюза:
1 Mort, je vais me plaindre à Dieu.
Смерть, я богу пожалуюсь
2 à qui?
На кого?
1 sur toi.
На вас
2 Qu’est-ce que j’ai fait?
Что я сделала?
1 A pris la vie de Marie.
Забрала жизнь Марии
2 c’est vrai.
Это правда
1 pourquoi
Зачем?
2 Il est temps de le faire.
Пришло время это делать.
1-Vous avez fait un mal irréparable.
Ты непоправимое зло свершила.
Конечно смерть не виновата, она делает своё дело, а наше дело горевать. Шестьдесят лет в то время, это глубокая старость.
Тогда мир был на двадцать веков моложе, то ко всем делам относились иначе, чем в наше время. Поводы для страдания и радости были те же, что и сейчас, но проявляли люди их ярче, более открыто. Так горюют и радуются сейчас дети. Вы когда последний раз беззаботно смеялись? А что вас огорчало, как дитя, а не огорчало ваше самолюбие? Сложно вспомнить? Бывает, наше время совсем другое.
Я в одной книге прочитал, что раби Акива и локтя не проходил, чтобы не произнести хвалу богу. Это, конечно, перебор, а с другой стороны, в очень редкой семье читают молитву перед обедом. А раньше действительно верили, что всё творит бог, поэтому и сдержанность во гневе была и попусту рот не открывали. Хотя поступки остались прежними, благодарность богу исчезла. Телевизор ныне вместо дьявола и преуспел премного в своём деле, плюс интернет и ЮТуб, где чего только не увидишь.
Открываю сегодня интернет и читаю, что Зеленский встретился с Трампом. Первый толкует о своих проблемах, а второй о своих. Ему надо Бидена прижать, затем и встретился. Сын “спящего Джо” засветился в Киеве. Никого не интересует судьба людей, вот они к богу и уходят в том числе и после артобстрелов.
Правда жизни такова, что бедствиям никогда конца не будет и от обездоленности никуда не скроешься. Сейчас хоть уехать можно в другой город или другую страну и не замечать там всего того, что у тебя было дома. Разумеется, не замечать до поры.
Последние слова Иисуса на кресте :
-Отец! Прости им, они не понимают, что делают!
Это обычай, прощать палача, он существовал очень долго, до конца средневековья. А что мог сделать римский воин? Точнее загнанный в войска ассириец. Он такой же бедняк, как и все вокруг, такой же подневольный, только на службе. Не зря же воины его одежды разрывали и делили между собой. А легионер Лонгин, перс из Каппадокии, который закончил мучения и проткнул Иисуса копьём, чем и прославился. Иисус был ещё жив, как воды стали истекать. Позже, он сам был казнен, хотя дослужился до сотника. Это история, а не религия. Про историю предпочитают молчать. Она ещё более печальна, чем религия.
Во времена Марии города не были, как нынешние — богатые районы и окраины с беднотой с унылыми пейзажами. Любой город был единое целое, опоясанный стенами со сторожевыми башнями. А над городом возвышался храм. Ничего не должно быть выше дома бога. И не важно, где этот город был, в Греции или в Испании, Турции или Италии. А в Израиле был Иерусалим со своим храмом. Тогда боги были разные, много позже, произошло внедрение монотеизма.
Разница между ночью и днем, тишиной и шумом была главной особенностью жизни. Непроглядная темень, одинокий фонарь или предсмертный крик, всё воздействовало на укрепление страха и веры.
Одним из положительных последствий христианства было появление звука колокола. Он вносил порядок в жизнь. Он возвещал и коллективную радость и коллективное горе. У нас и сейчас, перед приходом шторма с торнадо звучит сирена, внутри груди всё замирает и ждёшь, когда неукротимая стихия, либо снесет твой дом, либо пройдёт стороной. Ты вздохнул с облегчением после окончания звука сирены, а кто то большой печалью о потерянном доме или близком человеке.
В Антверпене есть старинный колокол на церкви Богоматери, отлитый в 1316 году и его прозвали Орида, то есть Страшный — horidda. Sonner l’effroi — значит бить в набат, а само слово l’effroi означает “раздор”. То есть приближение врага. Вот такую функцию на себя взяла христианская церковь. Иисус и страх второго пришествия это неразделимо сейчас. Это двойная смерть, то есть смерть после смерти. Какой кошмар для верующего, который не попадет в список счастливчиков.
Смерть сына Марии была ужасной и положила начало тысячам казней уклонистов от веры. Этого ли желала мать мессии? А сколько появилось проповедников, которые возбуждали невежественный народ красноречием!! В 1429 году у Жанны д’Арк был проповедник Брат Ришар. Он провозглашал десять дней подряд, начиная с пять утра и до полудня. Он читал проповеди на кладбище des Innocents
(Невинноубиенных младенцев). За его спиной, над аркою входа, громоздились горы черепов из разрытых могил. Сотни людей приходили на это представление смерти, это же было время восстания. Историк пишет : ‘les gens grans et petiz plouroien si piteusement et si fondement, commes s’ilz veissent porter en terre leurs meilleurs amis, et lui aussi’ (все, стар и млад, рыдали столь горько и жалостно, как если б видели они предание земле своих близких, и он сам вместе с ними). И когда он закончил десятую проповедь и объявил об окончании, то на следующий день народ опять пришел в надежде услышать его еще раз, никто ему не поверил, такова была сила слова, переданная Христом. Шесть тысяч человек пришли и провели целую ночь в ожидании воскресной проповеди в Сен-Дени. Это не Ленин на броневике напротив Финляндского вокзала.
Тогда даже СМИ не было и интернета, СМС развозили по городам всадники на лошадях. А письма вельмож доставляли в каретах с нарочным по маршруту Лондон-Париж-Берлин- Рим. Чувствуете, как мир изменился. Это вам не нынешний флешмоб, нахождение в метро без штанов.
О мать Мария, зачем твою жизнь переделали в сказку? Тебя, Мирьям уже никто не помнит, почему рождение девочки отличается от рождения богородицы. Зачем нам волшебный блеск воображаемого царства?
Иерархия церкви породила гордыню “приближённого к императору”. Я не шучу, именно императрица Елена спустя 150 лет после казни Иисуса стала спонсором христианства. А за гордыней пришла алчность священников высокого ранга. Алчность лишена черт богословского характера, которые присущи гордыне, которая естественный грех человека. Алчность это порок денежных отношений, способствующий к приходу к власти. Кто ныне не кормится в окружении верховных правителей? Достоинство человека переросло в размер его банковского счета. Богатство стало призрачным в биткоинах и Либре. Там нет налогов. Но покупают на виртуальные деньги, всё тоже золото.
Мирьям, разве тебе нужны толпы проповедников мульти миллионеров, которые жонглируют твоим именем и собирают дань. Это ли настоящая вера в продолжение дела, за которое отдал жизнь твой сын Иса? Количество христиан сократилось с 2.4 миллиарда до 800 миллионов, в три раза за последние два папства. И, чем меньше христиан, тем либеральней папы.
Мы на пороге разочарования и чем глубже неурядицы, тем больше хочется нового прекрасного мира. Но не на небе, а здесь на земле. Нам надоели распри и массовые расстрелы невинных людей, просто вымещение злобы, полученной от кого-то. И убийца и убиенные, все христиане и порой из одной школы или общины.
Всякое время оставляет после себя больше страданий, чем радостей. За радость обладания новым Айпадом, папа продает на интернете свою дочку малолетку. За обладание новым Айфоном, убивают владельца. За последнюю неделю в городе Мерфрисборо с населением сорок тысяч человек, ограбили во дворах сто пять машин, деточки развлекаются, а шериф разводит философию по телевизору ответственности владельцев. Все они христиане. Значит твои дети.
А может это уже начало конца света? Может твой сын ждёт, пока чаша терпения переполнится. Он терпит, а мы страдаем. Зачем? Мирьям, зачем нам нужны унижения от чиновников? Чтобы попасть на небо, а там будет вторая чистка?
После твоей смерти прошло много лет и средневековый поэт Дешан написал:
Or est laches, chetis et molz,
Vieulx, convoiteux et mal parlant:
Je ne voy que foles et folz…
La fin s’approche, en verite…
Tout va mal.
A ныне мерзок, вял и хмур,
Дряхл, алчен стал и злоречив:
Зрю лишь одних глупцов и дур…
Конец уж близок, так и есть…
Все вкривь да вкось…
