День Рождения

Я проснулся от неприятной, монотонной трели своего старого дверного звонка. По прошествии многих лет его звук окончательно притупился и представлял из себя скорее невнятное подражание музыке, нежели её саму. Высокие ноты моментально переходили в низкие, ко всему этому добавлялось шипение и непонятные цыканья, словно бы щелчки пальцев. Пора его уже выломать из стены и забыть как страшный сон. Поднявшись с кресла, в котором вчера и заснул, я направился к входной двери. Мельком глянув на часы и отметив, что сейчас всего 7 часов утра, мысленно успел проклясть звонящего и так желающего попасть мне в квартиру. Даже не заглянув в глазок, я быстро прокрутил замок и вот, дверь уже нараспашку…по ту сторону стоит вполне обыденно улыбающийся Сашка. Или Александр Юрьевич, как он просил многих себя называть. Видите ли, отчество добавляет некоего шарма его персоне, некоей взрослости и умудренности. По крайней мере, так всегда изъяснялся сам Александр Юрьевич. В его руках был небольшой пакет, судя по звону наполненный бутылками разными по наполнению, второй рукой он всё ещё нажимал на звонок. Наконец заметив, что дверь открылась, он остановился и обратился ко мне, всё также неясно почему, весело:

-Эй…я уж думал не ответишь и не откроешь, думал я забыл? А я вот ничего не забываю, никогда, отнюдь, только не такое…ну что Миш, впустишь?

Пропустив мимо ушей 90% сказанного, я коротко кивнул ему и отойдя от двери пропустил его в квартирку. Быстро скинув обувь и пальто, Саша отправился в сторону кухни, вооруженный всё тем же набитым бутылками пакетом. Закрыв за ним дверь, я отправился следом. Саша был из странной породы людей, всегда ярко говорящий, даже если все сказанное не по делу, не для дела, да и вообще никакого глобального смысла не имеет. Помимо этой неясной яркости, он всегда был невероятно оптимистичен, какое бы дерьмо не происходило вокруг нас, в нашем висящем на ниточке из задницы паука мире, он был абсолютно, даже не так…он был крайне спокоен, всегда и во всем. Помимо этого его всегда посещало огромное количество идей. Ещё со старшей школы он частенько задумывался об очередном «проекте», под этим термином он зачастую имел ввиду низкобюджетную(а чаще всего не имеющую бюджета вовсе) короткометражку, одну или две, а то и четыре сразу объединенные одной единой мыслью. То пытался начать рисовать и создать объединение художников новой волны, он их называл не иначе как «Движение Новых Свежих и Ярких Русских Художников Некрореалистов». Как сам Саша объяснял позже его идея – отсутствие любой так называемой идеи, исключительный порыв изобразить наш мир, во всех его красках серых и цветных. Ничего толкового у него не вышло, его движение так и осталось малозаселенной группкой в социальной сети, а картины, кажется, он так и не закончил не одной. А в работе было целых шесть, две имели хоть какой-то примерно скетчевый вид, другие же остались лишь текстово-описанными и слегка схематично нарисованными, не то на салфетке из бара, не то на небольшом блокнотном листке. Но третьей мыслью, что до сих пор его не отпускает – театр. В сущности даже мне тогда его идея показалась здравой. Ведь театр, древнейшая вещь, часть культурной жизни многих народов, профессия древняя практически как профессия проститутки. Это единение двух полюсов народа вообще меня заинтересовало тогда, вся это анти-объединенность, вся эта невнятная поэтика молодых русских театральных сценаристов и режиссеров, право, тогда я бывало, посматривал свежие пьесы подобных авторов, не от начала до конца, скорее урывками как бы вгрызаясь в это, но не потребляя полностью. Поэтому когда Александр пришел ко мне и предложил создать свой собственный театр, правда тогда, когда он явился ко мне термин ограничивался – театральным объединением свежих идей…как то так коротко выразился Саша. И лишь спустя пару часов его мысль возымела единую форму – Новый Русский Театр. Глобально, как казалось, его идея не была нова. Толпа молодых и амбициозных ребят должна была собрать труппу, написать сценарий и поставить постановку, при этом показав её исключительно в цифровом формате…Для более понятного понимания Саша привел мне показы театральных постановок по телеканалу Культура(словно бы его кроме него кто-то смотрел…на какой он там кнопке вообще?), только всё должно было транслироваться в интернет на несколько площадок. Из-за этой особенности я не до конца понимал, что ему вообще надо, он сказал, что у него есть помещение. Его мать владела небольшим гаражом/ангаром близ старого автобусного парка, по словам Александра, это помещение исключительно идеально подходило бы для их сцены, к тому же там было электричество, пусть и питало лишь ряд лампочек. Сценарий, который был набросан Александром в свою очередь был слишком странным и психоделичным даже для меня…это напоминало начальные идеи Елены Гуро, с объединением прозы, стихов и художественных картин, только с поблажкой на время и на уже прошедшую по территории бывшего СССР – группу Курёхина «Поп-Механика». В сущности то, что предложил Александр изначально и напоминало раннюю «Механику», те же театральные постановки с плавающим повествованием от лица нескольких персонажей, с невероятным количеством музыкальных вставок, а также, как я понимаю уже абсолютная идея Александра — ряд нелепых сцен с неким генералом и мужчиной в военной форме, то генерал отчитывает вошедшего в кабинет в момент поцелуя с портретом какого-то военачальника, то уже умоляет его позвонить его жене и предупредить что он не придет вечером(не то будет с портретом что-то делать, не то невероятно запрещенное с самим военным, тут Александр не закончил ещё). В сценарии более подробного объяснения этих персонажей нет, но это, по словам Саши, было нечто вроде отбивки, паузы, только не между шутками, а между глобальными сюжетными событиями пьесы. Я же сказал ему, что это слишком странно, что никто бы не стал смотреть какие-нибудь условные «Алые Паруса» если между актами была бы сцена разговора двух бомжей возле мусорки, не имеющая ничего общего с основным телом пьесы, впрочем позже вспомнив это, пожурил себя за это свое никто…нашлись бы интересующиеся, кто-то же слушает стихи Ананасовой и Мамочевой. Тогда Александр не согласился, а лишь сказал, что займется легкой правкой этих сцен. Судя по куче бумаг торчащих из его пальто, идея не была отброшена и он явился ко мне на мое день рождения, дабы рассматривать все это дальше…ах да, у меня ведь сегодня день рождения. 30 лет. Страшная дата если посмотреть. 20летний я бы хотел умереть в 27, словно мои герои рок-музыканты, сегодняшний я скорее хотел бы умереть в детстве до произошедших событий разного масштаба и ужаса…По крайней мере до момента когда Ананасова и Мамочева стали поэтессами…снова напомнив о них самому себе, я неприятно выругался. 30 лет…кажется это красивая для многих дата, некий ранний срез своих достижений можно подвести…можно рассматривать это со всех ракурсов. Каким человеком я пришел к этому возрасту? Хм, в целом, я бы посчитал себя успешным. Работа помощником главного редактора, конечно, не самая прибыльная, не самая приятная, чего уж греха таить, но в целом стоящая и мне абсолютно подходящая. Меньше работы с самими людьми, больше работы с их мыслями, записанными в той или иной форме. Квартира моей бабушки, доставшаяся мне, неплохая двушка, пусть ни в центре, но и не на окраине. Выгляжу обыденно и ухоженно. Разве многого надо? Впрочем смотря на 30летнего Сашу с горящими(всё ещё горящими) глазами, вылетевшего с исторического факультета, но при этом всегда восторженного и действующего(пусть и не в самом правильном виде…впрочем есть ли правильный?), я понимаю что мог прожить свой ранний период куда лучше. Впрочем…я итак существовал возле Саши. Был тем самым другом, что выслушивает идеи товарища и помогает ему их реализовать…Я тот кто снимал и снимался в его короткометражках в старшей школе(две точно мы сняли и даже выложили куда-то, а ещё три были на разных этапах), я был тем, кто собирал списки молодых художников, которых после уже сам Александр косил своей идеей объединения. И собственно я именно тот, кто сейчас выслушивает и пусть не невероятно активно, помогает ему с новой идеей…театр, мать его.

-Не много ли алкоголя?

-Не думаю…ты ведь не забыл, у нас с тобой разница в один день, сегодня твой празднуем, завтра мой…как обычно в общем.

-Знаешь, я чуть не забыл об этом….вообще из головы вылетело, работы навалилось. Знаешь, ближе к осени в издательство пришло какое-то невероятное количество текстов. Проза, сборники стихов, рассказов…Всё это конечно уже тошно читать. Особенно потому, что нет чего-то эдакого…Чего вот, ты ничего не отправляешь? Пишешь ведь и то и то.

-Да…как-то, всегда скептически относился к издательствам. Кому ты нужен ноунейм, как говорится. Деньги заплати или имей имя на лит.сцене. Вот так получишь свою мягкую обложку, можешь потом на полку поставить её. А так, вот скажи, неужели не отказывают у вас лишь по причине не вышел ебалом или не очень звонкая фамилия?

-При мне такого не было. Какие-то работы, несмотря на то, что нравятся редакторам и помощниками, отметаются старшим. Какие-то работы, что зашли мне, я просто не могу оставить, ведь понимаю что глобально это не выпустят…в сущности так ведь всегда и было, разве нет? Назови пример максимально странного писаки, чьи работы дошли до нас, официально издаваемого, разумеется….без самиздата!

-Хотел Тинякова назвать, да там точно лишь самиздат…но сам пойми, такое бы не опубликовали…едут навстречу мне гробики полные…там ещё и про Гумилёва было, как такое выпустят. Ну, вот Бабеля печатали, пусть и расстреляли, чем не пример?

-А там ничего необычного нет, хотя за него ничего не скажу, так и не ознакомился в свое время. А конкурсы, почему не пойдешь на них?

-Ха, это ещё бессмысленней. Конкурс – мероприятие оцениваемое. Твою работу будет оценивать какой-то невнятный сноб, тупая бабища с женского форума, которая всю жизнь только там и сидела и один литературный критик, у которого на полке кроме всех книг по Сталкеру, ещё и 1984 стоит…А судьи кто?

-По твоим словам прям тупиковая ситуация, не так ли?

-Более чем. Про конкурсы и великих писателей оттуда лишь байки есть, бессмысленно это всё на самом деле…Я кстати пьесу подправил, а также закончил второй акт, осталось лишь третий добить и небольшой эпилог с парой сцен. И можно будет начать полноценную работу.

Выудив последнюю бутылку вина Александр, скомкал пакет, а затем, вышел в прихожую, дабы принести мне бумаги. Я же в свою очередь включил телевизор и начал искать в кухонных шкафах хоть что-то из чего можно будет пить. Кружка из под кофе, конечно же, не подойдет, немытая шесть дней она стоит на кухне и молит богов чтобы я наконец обратил на неё внимание, но нет, подруга, сегодня ничего подобного не будет. Нащупав в глубинах кухонного шкафа хоть какие-то бокалы, я выудил их и наскоро ополоснул от пыли. Александр в это время вернулся на кухню, сжимая в руках бумаги.

-А ты не против, если я приглашу ещё людей? Не боись, десяток не придет, ещё пара.

-Неужели ты ещё кому-то на голову капаешь кроме меня, ну-ка расскажи кто это такие?

-Ты их не знаешь, это две девки с искусствоведческого, я собсна их тогда знал, сейчас вот предложил им свою идею, им кстати, в отличии от тебя понравились сцены с генералом…Да и вообще, без них многого бы не вышло.

-Ещё бы.

По Тв фоном шла очередная невероятно интересная передача с телеканала «Культура», его, разумеется, включил Саша. Что-то о великом художественном смысле каждой картины Эдварда Мунка. Мы сидели и распивая вино читали текст пьесы, как удобно что Александр сделал копию для меня. Текст, как и любой другой производства Александра был довольно сумбурным, странным, но, тем не менее, интересным. Даже в формате пьесы, когда вся литературность уходит на второй план, а желание написать что-то эдакое вообще пропадает, Александр всё равно сумел заинтересовать меня оборотами, хотя появляющиеся сцены с генералом всё также наводили на вопросы, так как нужность подобного так и не была полноценно обоснована.

Генерал сидит на своем стуле в кабинете с зелеными стенами, такого же цвета его форма. Перед ним на столе находится старая газета. Генерал с интересом читает каждое предложение, периодически выписывая положительные фразы о произошедших событиях, разного рода и смысла. Где-то урожай картофеля превысил предыдущий, но где-то напротив погорело пшеничное поле, где-то в ходе боев с неясным и неявным противником полегло столько-то солдат, а здесь родилось столько-то телят в местном сельхозе. Сгорели книги в столичной библиотеке, заболело корью…Цифры перемешивались, фразы смешивались, и по итогу выходила новая, совсем иная по смыслам и духу новость. Самая прекрасная и идеальная на взгляд любого, кто увидит её. И вот уже со страниц новой газеты будет историю о невозможном периоде рождаемости у населения, о великих преступлениях неясного и неявного противника, а также о росте агрокультур на территории страны. Звучит стук в дверь. Генерал говорит — входите. На сцене появляется мужчина в военной форме, в его руках газета, как окажется, просроченная уже не на несколько месяцев, а на несколько лет. Генерал молча берет их и продолжает заниматься своим делом. Мужчина в военной форме салютует генералу, низко кланяется и ретируется, закрывая дверь. Погруженная в тишину сцена с генералом заканчивается.

Я отвел взгляд от текста и внимательно посмотрел на сидящего напротив Сашу. Тот читал уже значительно дальше, при этом делая непонятные пометки о том, о сём, а также словно бы добавляя ещё больше диалогов, дописывая существующие и добавляя новые, превращая пьесу в огромного, латанного и перелатанного Франкенштейна. Впрочем, что-то всё равно было в этой работе. В сущности, на первый взгляд работа рассказывала о мужчине, что узнал о переписанном на него имении. Всё происходило во временной период «невремени»(как было написано в скобках в самом начале) Александр описывал это время – смешанной формой 19 и 20 века, мир где революции не произошли, мир где больше вообще ничего не происходит, кроме вполне обыденных для населяющих его людей – войн, моров, болезней и смертей…Идея «невремени» вообще часто фигурировала в творчестве Александра, даже в его ранних стихах, которые он писал в старшей школе для своей прозы или просто так…было в них что-то, молчаливо-тоскливое, уныло-обыденное и родное, продирающее до костей. При этом написанное в смешанном стиле эдакого народного творчества и нарочито экспериментального, с примесью ранних работ Кручёных, Маяковского и Мариенгофа. При этом образы были эклектикой скорее прозаических авторов – Селина, Гомбровича, Чехова и Платонова. И всё это представляло из себя такое странное и невероятное по форме и смыслам варево, что диву даешься. Жаль только что тогда никто не мог сказать подобного. Помнится, учителя литературы раскритиковали Сашу в те годы, мол, слишком много лишнего, слишком много параллелей, слишком много совсем неясных намеков. Обиды Саша не держал, но точно после этого решил реже показывать свои работы обществу, потому что для этого общества его работы были не такими…Ну да…а судьи кто?

Впрочем это про меня. Меня устраивает работа Саши, его невероятное стремление донести все свои вихревые мысли, разбросанные в голове. Систематизировать свои идеи, показать их миру, не навязывая все это. Позитивный и ярко заряженный Саша в жизни отличался, как уже понятно, от себя в творчестве. Творчество было таким же ярко заряженным, но уже не позитивным, это было скорее депрессивная зарисовка реального мира, прошедшая сквозь самого грустного и потерянного человека на земле. Как это коррелировало с самим Сашей мне всегда было непонятно, но то, что у него был талант, нельзя было отрицать. Талант видеть омерзительное в прекрасном. Тяжелое и грустное в хорошем. Злое в добром. В сущности ведь в этом нет проблем, в сущности подобному следует учить всех этих недописак в недовузах литературных, чтобы потом никто не читал все эти слезливые истории и их нелепые фанфики о президентах, музыкантах и писателях, что ничуть не стесняясь проходят друг другу в туза…иначе и сказать нельзя. Но мне всегда казалось, что только Саша видит в литературе то, что видели раньше. Только он по-настоящему познал, что и как нужно делать. В нынешних реалиях, не опираясь на прошлое русской литературы. И в этом, как мне кажется и был самый кайф всех Сашкиных работ. Александра Юрьевича…совсем забыл.

Пройдя ещё несколько странных сцен из пьесы. К примеру фантасмагоричный по своей сути бал в большом имении. Саша объявил его не иначе как «Последний танец всех людей», здесь люди придавались всем грехам, что описаны и только были задуманы богом. В сущности, всё это действо напоминало скорее фильм Пазолини, чем привычный нам бал бывшей империи. Александра, к слову, не смущало нисколько его заимствование, напротив, он говорил что взял определенные вещи из всех культур народов мира, из всех известных и неизвестных произведений разных жанров, с помощью подобного поппури, он решил донести свою конечную мысль(кою правда он так и не докончил, ведь третий акт пока не был завершен)… Бал заканчивался на странной ноте, музыканты начинали играть громче, нечто среднее между песнями 40-х прямиком с площадок нацисткой Германии и начавший зарождение американский блюз. Хозяйка и собственно владелица имения отцепляется от судьи, с которым до сего момента активно целовалась, выходит на центр зала, по углам на неё вопросительно смотрят обнаженные посетители. Она начинает танцевать вальс, словно бы у неё есть партнер и вот апогей музыкального сопровождения – хозяйка громко кричит и отверчивает себе голову. Вот прямо как шуруп(заметка на полях от Александра), под смех всех посетителей её бездыханное тело рушится на пол, музыканты заканчивают играть и наступает тишина, что нарушается лишь далеким плачем, еле слышным(даже на первых рядах), проносившемся словно над всей землей и плачь этот погружал всех сидящих по углам в некую полудрему, транс-осознания, что теперь всё закончилось навсегда.

Что именно имел в виду Александр под этим невнятным «навсегда», я спросить не успел, потому что в этот момент начал звучать всё такой же как и утром, неприятный и пищащий звук моего звонка.

-О, видимо уже добрались, я сейчас открою…ты пока читай, это важно.

Неуверенно кивнув, я проводил его взглядом. Александр подскочил из-за стола и медленной, уверенной походкой направился к входной двери. Ещё миг и трель прекращается, ещё секунда и в квартиру входит пара девушек. Александр что-то бегло им объяснил и практически моментально вернулся на кухню, на мой вопросительный взор он никоем образом не ответил, а лишь принялся за чтение своей пьесы, кажется, даже с большим энтузиазмом, чем до сего момента. Девушки прошли в кухню следом. Одна была значительно выше второй, кажется это буквально можно ставить в сетевых словарях при запросе «170 это норма», вторая еле доставала первой до плеча. Девушка повыше была одета в черное платье с такими же темными чулками, с неясным по своей форме не то ожерельем, не то амулетом на тоненькой шейке. В общем, пришла в эдаком «goth-style», коему частенько подражали многие в нашей стране. Вторая была одета попроще, белая блузка и синие джинсы, на ушах милые, делающие столь бескомпромиссными сережки с лисичками. Александр вновь обратил внимание на них и наконец, решил объяснить на кой черт пригласил их, а также вообще представить всех друг-другу.

-Ох, в общем это Миша, мой хороший приятель ещё со школы, всегда мне помогал…И теперь вот тоже. Это Лена.

Саша указал на девушку пониже, я коротко кивнул и улыбнулся, снова обратив внимание на её рост и милые сережки с лисичками…чёрт, как же они выглядят.

-А это Алиса

Высокая девушка присела рядом с Александром и улыбнувшись сказала:

-Наконец он познакомил нас с тобой, а то мы наслышаны о человеке, что всегда помогал, даже когда все отворачивались…

-Вот как…слишком лестная формулировка, я по-прежнему не понимаю, зачем тебе все это!

-Мне кажется, он попросту создан для этого, тебе так не кажется?

Ко мне обратилась уже вторая девушка – Лена. Александр же продолжал сосредоточено, по крайней мере насколько это слово применимо к нему, вчитываться в свою пьесу…Пожав плечами, я также решил вернутся к тексту.

Ужин. В небольшой столовой, где стоял средний по размеру деревянный стол со скатертью и рядком поставленных блюд сидел главный герой всей пьесы, его жена, приехавшая вместе с ним в страну, а также двое детей. У входа в столовую стояла горничная, держащая в руках пистолет. Дети изредка косились на неё и посмеивались, мать изредка отдергивала их, но в целом точно также как и муж принималась за ужин. Главный герой оторвался от еды, в следующий миг он бросает быстрый взгляд в окно, раздаются выстрелы, взрыв, где-то вдали от их дома, в глубинах города. Дети подскакивают с мест, жена пытается поймать их, горничная роняет пистолет и падает на землю. Главный герой вздыхает и бормочет себе под нос: «Вот и время наше закончилось, вот и последние дни, наконец, прилетели. Как же мы ждали вас, присаживайтесь…» Прозвучали ещё выстрелы, ещё несколько взрывов. Сцена ужина заканчивается.

-Ага…и сразу же сцена с генералом…вот к чему она теперь? Как ты вообще это хочешь провернуть…то есть, я понимаю, занавес заходит, рабы сценические бегут, собирают и пересобирают декорации…что там…фон меняется, при этом у тебя в сцене с генералом…вот, ага…разбитый кабинет, дверь высажена. Генерал сидит на своем стуле посередине комнаты, в комнату заходит военный и ещё два человека в костюмах…генерал смотрит на них, потом на окружающий его беспорядок, говорит, что всё в порядке, а после солдат подбегает к нему и бьет его по голове…Генерал падает на пол и кричит о произволе. Двое стоящих в комнате людей в черных костюмах зовут третьего, в его руках камера, он наскоро ставит её, настраивает и начинает фотографировать. Последние слова военного: «Завтра это будет в газетах!», занавес…
Это же даже не связано…или ты имеешь ввиду, мы рассматриваем эти сцены с определенным знанием сегодняшней реальности или сцепляем их со смыслами оригинального тела пьесы? Не опираясь на реальный мир?

-В сущности, эти сцены одновременно и всё и одновременно ничто, знаешь…как у Мэнсона было…ну Чарьза – Я никто, просто никто…абсолютное ничто. Вот в сути своей эти сцены такие…но ты же будешь отрицать важность для поп-культуры такой фигуры как Мэнсон, не так ли?

-Ну допустим, тогда сцены с генералом это?

-Это отражение ментального состояния народа в моей пьесе, а также состояния главного героя.

-А отражение реальности, ну или хотя бы ссылка на него?

-Это уже каждый усмотрит для себя сам, моё дело написать эти строки и объяснить их со своей колокольни. Не более того. Зрителю со своей колокольни будет виднее и понятнее. Смыслы каждый находит разные, тут ведь зависит от уровня образованности, знаний реальности и бытия, может каких либо философских концепций…

Александр замолчал, я покачал головой, даже не пытаясь оспорить ни одно из его заявлений. В сущности ведь так и есть…всё так как сказал Саша, но в душе у меня имелось ни чуть не маленькое ощущение грядущего конца всех его дел, а также вопросов компетентных(по своим собственным словам)людей по тексту его пьесы, слишком странной, неприветливой для не думающего человека(хотя, это всё взгляды Саши, реальность то бывает обманчивой…)

Абстракция смешанная со вполне прямыми отсылками, фразами и действиями персонажей, прямым цитатами что могут понять как угодно, интерпретировать в любую сторону если только захотят это сделать…На миг я даже задумался стать подобным им и начать думать в подобном ключе, наверняка на подобной профессии можно наварится, притом неплохо(больше ли платят им, чем помощниками редакторов в издательствах?)…такие эксперты всегда нужны, даже тогда, когда ни в чем не разбираются. Тут важно не знание, а понимание как надо делать и что делать не надо, как сказали, тащемта…

-А у вас всегда такие глубокие разговоры? Вы прямо погружаетесь в текст, я лично не так сильно вдумывалась, когда Саша принес мне его…

-Ну…мне по профессии допустим, положено подобное…А Саша…иначе и не может, так что такие разговоры у нас всегда…к слову, а как он смог подвязать вас на это всё?

-Я и Лена играем в группе, может ты слышал о «ТвояИдеальнаяФорма»

-Нет, как то не доводилось…Александр случаем не тексты пишет? Или может, играет на чём.

На миг я вспомнил, что из всех дел, что когда-либо начинал делать Саша, никогда не имелось создания группы. Он как-то писал песни небольшой школьной группе, несколько концертов им организовал, правда, лишь в рамках конкурсов в школе, но тоже ничего. А вот сам никогда не приходил к мысли о создании группы. Казалось, ему только это и не было интересно…в отличие от всего остального в этом мире. И тут Саша сам ответил на мой вопрос.

-Нет, я же…без слуха, без голоса как такового. Играть на гитаре только научился…ещё биты настукивал, но быстро разочаровался в этом. Кажется, для подобного мне не хватает усидчивости или может для этого нужно больше таланта…А в группе, я просто помогаю с оборудованием, принеси-подай и всё прочее.

Алиса, услышав это, улыбнулась и быстро поправила Александра:

-Ну, ещё ты написал нам несколько треков, они правда пока не вышли, но в целом мы считаем, что они будут альбомообразующими на новом альбоме, прям сильные такие получились текста. Депрессивно-позитивные…я бы так сказала.

-А в жанре то, хоть каком ваш «Тиф» играет?

-Мы смешиваем различные жанры, но основной конечно пост-панк, с перегруженным басом в лице Лены, дисторшеном и прочим интересным. У нас есть например объективно «клубный» трек, чуть ли не с одноклеточным музыкальным сопровождением, но текст там является основным членом, поэтому его важно слушать, а не колбаситься под минус. А треки с текстами для которых нам помог Саша, вообще эклектика нового и старого эмо звука, с примесью электронного, практически лоу-файного. В целом мы во всех сегодняшних популярных стилях, кроме рэпа, играем…

-Понял, конечно, удивительно, что тебе в школе ещё не пришла подобная идея, Саш. Хотя ты всегда метил во что-то поглобальней…литература, искусство в виде живописи и кино…неужели музыка не главный союзник пролетариата, а товарищ?

-Ха, ты мне брось эту коммунистическую хтонь…музыка просто не получалась у меня, вот и не занимался. С остальным то, как помнишь, проблем не имелось. Кино там вообще неплохим получилось.

Неожиданно в разговор вклинилась низенькая Лена, что до сего момента лишь молча, наблюдала, словно бы боясь ввернуть слово, боялась нарушить наш интересный разговор.

-А расскажи про кино, хотелось бы и от Миши услышать об этом периоде.

Фильмы Александра. В целом можно отдельную историю на сто тысяч страниц написать лишь о том, как к нему пришли в голову его фантасмагоричные идеи. Хотя, смотря сейчас на нынешнее состояние инди-кино, можно смело сказать, что Саша отлично бы вписался в нынешние реалии, добавив пару своеобразных персонажей, но в целом не изменив себе…мир бы принял его. Но тогда, судя по моим воспоминаниями, наши творения не были оценены зрителем…нас конечно прям помоями не облили, но критики было много.

-Первый был «Лифт»? Не так ли?

Саша обратился ко мне с улыбкой и разумеется вспомнив об этой работе я не смог сдержать и свою. В сущности «Лифт» это единственный фильм, который был снят нами абсолютно легко, на подъеме я бы даже сказал, а также только его можно охарактеризовать как «готовый на 100%»

Лифт – собственно был основным действующим лицом, как ни странно. Вторым же действующим лицом был я. Тогда ещё поддернутый подростковыми прыщами молодой Михаил…Миша, что одетый в странного и побитого вида рубашку с джинсами и кедами пытался строить из себя актёра, соответствующего творческому замыслу Александра. Сюжет работы был незамысловат. Кажется, мой главный герой застрял в лифте, тщетно пытался вызвать помощь, бил по кнопкам и лифту как таковому, а после сходил с ума. На бумаге всё просто, даже наивно глупо, но когда мы сняли это, нам показалось, что мы сняли не иначе шедевр. Впрочем, что ещё может показаться подросткам?

-Ох, это ведь то где я снялся, не так ли…где бил по лифту, плакал в углу, а после вообще начал орать как резаный…соседи даже хотели ментов вызвать. Да и от родителей нам влетело. Но было весело.

-Это в сущности по прежнему можно считать хорошей короткометражкой. Не, ну серьезно, сам посуди, есть же условная…«Платформа», кажется так…там тоже просто ничего не происходит, не знаю…дыра какая-нибудь…или такого фильма нет?

Девушки засмеялись, к смеху подключился и я. На секунду я забыл, что вообще существуют какие-либо проблемы вокруг, проблемы в моей жизни, я попросту предавался ностальгии и приятно проводил время с единственным человеком, которого я мог назвать другом, прям настоящим, без лишних дополнений и оправданий. Тот самый, друг, как по словарю. В беде не бросит, лишнего не спросит…или это было уже про собаку? В любом случае это было не важно.

-А как вообще вы умудрились снять это? Прямо в доме?

-Да, в обычном многоквартирном, на лифте ездили туда сюда…знаешь, он же стоит на последнем этаже, где вызвали…иногда уходит на первый, иногда на самый последний. Уж не знаю особенность ли это всех лифтовых систем или только у этого такое было, но мы успели побегать. Благо будний день был, лето, соседей в основном мало было. В доме лишь пенсионеры и остались…они вот и хотели полицию вызвать, мы даже ходили объясняли по квартирам что происходит…правда прикрыли это не то проектом по обществознанию, не то ещё как-то…

-Конкурс, мы сказали это для школьного конкурса юного режиссёра. И нам худо-бедно поверили.

-Да, круто, а фильм остался вообще? В смысле вы выложили его куда-то или ещё что?

-Хм…да по-моему он лежит на канале Саши, на ютубе…может ещё где-то было, но на конкурсы, уже реальные мы его не отправляли.

-Да, в отличии от другого, второго фильма.

Второй фильм. Леонид Андреев и его работа «Бездна». Невероятная проза на русском языке, настоящий бриллиант нашей литературы, я бы даже сейчас сказал что одна «Бездна» лучше любой работы условного Достоевского. Но кто я такой? Просто хейтер Достоевского не более того…Саша тогда сильно подсел на творчество Андреева, а после подсадил и меня. В целом он мощнейший классик, спорить с этим бессмысленно. Но экранизаций его произведений, не то чтобы не было совсем, но было абсолютно аномально мало. У Толстого лишь Войну и мир экранизировали столько же раз, а может даже больше чем всего Леонида Андреева. Виной ли тому мощный и разносторонний банк образов Андреева или лень отечественных киноделов, но Александр и я решили тогда дать бой, снять фильм…и взяли одно из самых сложных для понимания и восприятия произведение Андреева – рассказ «Бездна»
Сам Андреев ещё в свое время успел получить разгромной критики, запрещающих криков и ужасных вздохов, теперь видимо по его стопам собрались идти и мы. Саша долгое время перечитывал работу, выписывал оттуда итак совсем небольшое количество событий, писал развернутые мысли на полях – в общем то, занимался адаптацией текста. В день Хэ(иначе и не сказать) Саша приходит ко мне, в сопровождении нашей подруги Тани, в его руках сценарий для экранизации Бездны.

Возможно это проклятие произведения, может ещё что, в суеверия я не особо верю. Но то, что всё, абсолютно все, что могло пойти по пизде, по ней пошло – факт, сформировавшийся и произошедший.

-Может, не будем про это? Я даже уже начал стирать это из памяти…

-Что-то произошло да? Нереально ужасное?

Алиса задала этот вопрос с тем самым лицом – ну же расскажите нам во всех подробностях, желательно как можно подробнее, иначе мы вас не так поймем…Подобное лицо вообще часто появлялось на лице Тани, даже в тот день, когда Александр чуть ли не на коленях умолял её взять на себя главную женскую роль жертвы. К сожалению, она согласилась.

-Всё просто…я кратко скажу. После основных съемок с нашей подругой Таней…с ней произошел несчастный случай. Машина сбила, прямо на скорости… она погибла на месте, а мы сидели в кафе и тщетно ждали её, потом нам позвонила её сестра и со слезами начала говорить, что Таня погибла…мы как ошпаренные понеслись к ним домой…мать зареванная, сестра зареванная, отец чернее тучи, нас увидел, тоже расплакался, спросил когда последний раз видели…Ну мы и сказали, что сегодня должны были встретиться…

-Охренеть, а они знали про фильм?

-Ну, в общих чертах, про Андреева они не слышали, сценария не видели. Мы примерно и витиевато объяснили им сценарий и видение произведения, по просьбе Тани и всё. Потом, спустя пару лет, да…Саша решил отправить законченный материал на фестиваль независимого кино. Там-то и полетело говно по трубам.

-Глупость, я совершил ужасную глупость, о которой сожалею до сих пор. Надо было удалить все файлы, все фотки и забыть это как страшный сон…но почему то тогда, мне ниггилистически настроенному подростку казалось идеальной идеей показать фильм где снималась наша подруга, ныне погибшая…более того погибшая во время съемок.

-Что же случилось, что за говно по трубам? Родные узнали или что?

-Они в том числе, Лена…в том числе. Газета написала, что молодой человек, вот он сидит, Александр топчет прекрасную память девушки по имени Татьяна, страшно погибшей во время автокатастрофы…хотя вообще её сбили, это называется непредумышленное убийство, если мне память не изменяет. Какой-то идиот, видимо из числа мальчишек из френдзоны Тани даже ходил, караулил нас, но получив по лицу и выслушав меня и Сашу, успокоился…

-В итоге проблем куча, фильм запретили на фестивале, запретили и меня как автора звать, черный список, конец. Я потом ещё пять сценариев написал, несколько начал снимать, в одиночестве, благо там сценарии такие же были. Но в итоге так ничего и не сделал…Миша тогда, уже отказывался участвовать в кино-авантюрах…

-Что правда, то правда…но сейчас, в целом, надеюсь, что дело не прогорит, главное без неожиданных событий, опасных для здоровья.

Александр кивнул и снова вернулся к чтению пьесы, близился, так и не завершенный конец, ради которого все мы и собрались, по крайней мере так считалось и думалось первоначально…

Спустя ещё один час тишины я оторвался от произведения. Глаза слипались и по телу била усталость, глянув на часы, я удостоверился, что уже часов 8 мы без остановки исследуем пьесу Александра, вспоминаем прошлые заслуги и не самые замечательные вещи из прошлого. Лена, как и я, уже оторвалась от пьесы и теперь просто сидела за столом, глядя по сторонам, периодически зевая от усталости. Алиса же вовсе рухнула на стол и очевидно видела уже второй сон. Александр что-то чиркал на листе, иногда бормотал, не то фразы персонажей, не то просто общее описание, в любом случае спустя несколько минут он заметил общий упадок сил у всех и тоже отложил пьесу.

-Конец готов…в целом, кажется, я считаю, что это будет неожиданно. Знаешь, прям…метамодерн.

-В смысле?

-Ну, расскажи кратко, что ты понял, общий сюжет пьесы?

-Хм…кратко. Оу, главный герой вместе со своей семьей в лице жены и двух детей приезжает в имение своего отца. Тот на смертном одре передает ему во владение это имение, как основное, где живет и его мать, так и другое, находящееся довольно далеко на севере, где он не бывал уже несколько лет. Боясь, что имения уже нет он просит сына вернуться туда, осмотреть всё и по возможности или оставить или продать.

-Да, всё так, далее что?

-Мать говорит, что в том имении они жили ещё до рождения сына, а также его сестры, которая ныне не то умерла, не то пропала, они ничего не знают о ней. Главный герой отправляется в имение на севере, но уже один, семья остается в основном. На фоне этого всего разразилась война, ты описываешь её довольно странно: «Фантасмагоричная в своем понимании война, развязавшаяся по всем фронтам всех стран, смешанная с грязью, потом и кровью всех живых существ, существующая во всех парадигмах сознаний человеческого организма», при этом в стране, названия которой ты не называешь, как не называешь и городов, областей и всего прочего, уже идет война…только уже гражданская.

-Всё так. Война – есть ещё один персонаж, как в моей прозе, ты наверно видел это, так и здесь. Ты вот говоришь главный герой, главный герой…а он и не главный.

-Ну, война то на заднем плане, хотя к концу ты описываешь и выстрелы, и взрывы уже вблизи них. Но опять-таки это ведь не та «война» многомерно существующая во всех проявлениях, а уже гражданская…или я не прав?

-И да и нет. Может условно сравнивать всё происходящее как конец света. Главный герой, как выражаешься ты, описывает его как: «Конец старого мира и аборт нового, ещё не рожденного»

-Ладно, допустим, я понял тебя…Далее он прибывает в небольшой городок, даже деревню, где ищет имение своего отца. С трудом найдя человека, что последние 10 лет следил за ним худо-бедно, он отправляется туда. Но по пути туда, его останавливают военные одной из сторон, что участвуют в гражданской войне, как оказалось тут и стоит один из основных «цитадеальных» по своей сути штабов. Главный герой – врач, что очень ценен для военных и попросив его о помощи единоразово, они словно бы берут его в плен и уводят за собой, отводя его дальше от имения. Он лишь успевает попросить встреченного мужичка из городка отправится в основное имение, к его семье, предупредив их о произошедшем. Его уводят куда-то на восток…или юг? Ему говорят разную информацию, словно бы запутывая.

-Да, в сущности его никуда и не уводят, он продолжает находиться практически рядом с этим имением, в нескольких десятках километров, он как бы на распутье. На распутье гражданской войны, на распутье собственных действий, ему ведь по сути ничего не мешает убежать под покровом ночи, но из-за введения его в заблуждение он попросту не знает куда бежать.

-Умный ход. В любом случае он никуда не сбегает, и месяц ходит с этими военными, которых ты по итогу превращаешь скорее в каких-то партизан, смешанных с бандитами Андреева и Робинами Гудами. Собственно это…

-Это лишь в голове у главного героя. Он штопает раненных, он разговаривает с сошедшими с ума, сам слегка смешается в уме, но не лишается рассудка совсем, попросту галлюцинации в легком проявлении и ничего более.

-Галлюцинации в легком проявлении? Это уже не самое лучшее.

Александр улыбнулся, а я снова погрузился в воспоминания наших прошлых совместных дел. Мы вот также часами сидели и рассуждали, обсуждая сценарий для фильмов, его несколько произведений в прозаическом жанре. Всё это как в старые добрые времена, которые как казалось мне, уже навсегда потеряны, навсегда утонули в обыденной скуке.

-Так…ладно. Тем не менее, ничего не показывается. Он лишь озвучивает это, сошедшему с ума военному, ничего из этих действий он не видит. Судя по всему они просто сидят в лесу…Спустя время его отпускают, причина не совсем ясна, его попросту оставляют в этом лесу вместе с сотней другой раненных и сошедших с ума. Им оставляют провизию, даже оружие и медикаменты. Спустя несколько дней он наконец добирается до городка где должно было быть его второе имение. Имение, разумеется, разрушено, некоторое время назад там вовсе держали сошедших с ума солдат, всех тех, кого он лечил ранее. Зайдя внутрь, он даже находит нескольких сумасшедших солдат, они лежат на ступенях без движения, с открытыми глазами, не реагируя ни на что. Главный герой обходит имение, вдали начинают звучать выстрелы и взрывы, которые не звучали всё время его пребывания с военными. После он возвращается в имение, где его уже ждут родные, которые не сказать, что прям, шокированы всем произошедшим со своим мужем, отцом…Сцена ужина, которую мы уже рассматривали. Сцена с генералом.

-Её мы тоже обсудили.

-Это я понял. Так…беспокойная ночь после всего произошедшего, в отдалении даже ночью звучат взрывы, дети не спят, а просто сидят у окна и внимательно смотрят вдаль. В голове у главного героя воспроизводятся образы раненных и сошедших с ума солдат, кажется они уже вот здесь, рядом с ним, стоят и дышат, говорят свое нелепые бредни, протягивают руки. На утро к нему приходит другая горничная, говоря, что бывшую ранее убили на улице. Главный герой в ужасе хватает жену и детей и пытается ретироваться из имения и города, но пути никуда нет. В городе две армии противоборствующих в гражданской войне, обе грабят и убивают, обе стреляют по всему, что движется. Звучит ещё один выстрел, вспышка и сцена заканчивается сидящим в своей комнате главным героем. Рядом с ним окровавленная жена, поглаживающая своего ребенка. Второго ребенка нет…этой же ночью ему сниться тот самый бал, что мы уже успели рассмотреть.

-Он не погиб, как ты можешь считать.

-А что тогда? Вспышка же…взрыв значит, убило тащемта, или нет, где тогда он?

-Он просто убежал, испугался шума и убежал. Его мать ранило осколками, когда она закрывала своего сына.

-Ок, тогда ясно…да уж. То бишь конец близко. Какой ты там подготовил, это последнее что я читал.

-Всё просто. Спустя время его жена умирает. Имение разрушено, на улицах лежал тела. Беря в охапку выжившего ребенка, он отправляется по пустынному, даже опустошенному городу, куда-то вдаль, на север. И вот, он, наконец, добирается туда. Старое имение отца, разрушенное войной, временем и больными военными. Он заходит внутрь и видит уже лишь кости, что лежат на лестнице. Поднимаясь наверх, он замечает мелькающие силуэты в глубине имения, его ребёнок напуган, он жмется к родителю. Наконец, обойдя всё здание, но так и не найдя никого, он спускается в подвал. В подвале в небольшой комнатке кабинет его отца. Небольшая библиотека, письменный стол, бумаги на столе поддетые пылью и паутиной. В кресле сидит уже окончательно превратившаяся в скелет сестра главного героя. По крайней мере, так он воспринимает этот скелет. На столе письмо его отца, сообщающее ему, что внутри стола его наследство ему и его родным. Главный герой открывает ящик стола, внутри находятся деньги. В этот момент в помещение входят военные. Некоторых из них главный герой узнает по их безумным глазам. Те самые оставленные в лесу вместе с ним. Кое-как придя в себя, они взяли оружие и бродили по округе. Теперь они пришли к имению, именно их силуэты видел главный герой и ребенок. Они расстреливают главного героя и его ребенка. А после просто уходят. Всё произведение оканчивается уже после событий. Спустя много лет – тот самый выживший ребенок, уже, будучи взрослым человеком, сидит в небольшом кафе, близ него маленький мальчик, с интересом вглядывающийся в вид за окном. На заднем плане слышны звуки птиц, разговоры прохожих, но ещё мгновение всё это сменяется криками, выстрелами и взрывами…конец, занавес.

Лена вытерла слезы с глаз и пробормотала:

-Грустная история.

Я же был куда смелее и категоричней:

-Твою мать, Саш…ересь же!

-Что, нет…всё нормально.

-Ты готовил так меня ко всему этому, я столько разговоров главного героя прочитал, там про жизнь и смерть, про долг и цель и прочее. И оканчивается так? Это не метамодерн, это просто херовая концовка, я такие обычно пишу!

-Всё циклично. Я хотел показать тебе это. Отец главного героя говорит, что во время предыдущих войн его имение страдало, он страдал и его семья. Именно поэтому они и перебрались. Ныне же с его поколением происходит то же самое. И то же самое с последующем. Цикличность жестокости и убийств. Первобытное желание покорить и уничтожить, унизить, изнасиловать, сожрать плоть и лишить существования не уходит никогда. Все мы те же первобытные твари. Все мы всё такие же…И никогда не поменяется это. Ни смена поколений. Ни смена режимов. Ни смена разумов людей…ничего. Всё всегда оканчивается так.

-Звучит как полная хтонь разумеется…ну ладно, спорить не буду. Это относительно сложный для реализации конец. Тебе не кажется?

-Я знаю. Это вообще нереально тяжелая вещь, но какая получилась. Хотя бы попытаться надо, там уж видно будет, сможем ли или не сможем вообще.

Я пожал плечами, сможет ли Саша сделать это или нет, я не знал. Я знал, что он попытается. И знал, что он истратит все свои и чужие силы, он будет насиловать себе мозг, что угодно делать, только бы добиться того, что он хочет. И это в нем было невероятной способностью, которой я хотел бы обладать. Я встал из-за стола и поставил разогревать чайник, быстро взглянул на часы, ну да…уже 7 часов, только не утра, когда всё началось, а вечера…как же быстро летит это чертово время. Я вспомнил о своем дне рождения, вспомнил о завтрашнем дне рождении Саши и понял что на какое-то время вся эта его бессистемность, странность и практически карнавальная праздность вернется в мою жизнь. А теперь ещё и будет на время в жизни вот этих двух девчонок. На Алису он, очевидно, повлиял меньше всего, раз ей было настолько неинтересно всё это. А вот Лена. Кажется, это был бы идеальный вариант для него. Практически птенец, смотрящий в рот своей маме-птице. Прямо горит вся когда Александр Юрьевич(конечно же) рассуждает о тонких материях души главного героя, когда рассказывает что и почему в его произведении показано именно так.

В общем, всё это она слушает с желанием, радостью и даже каким-никаким пониманием и принятием…это ли не радость? Может именно этого всё время и хотел Саша? Ни театров, ни кино, ни искусства этого…а вот такого внимания? Словно только ради этого он всё и делал. И публикация экранизации Бездны тогда много лет назад. И всё прочее…Но, кажется всё же он не из той породы. Эта порода гордая. Она знает себе цену и ничего не делает просто так. Изредка такие же появляются у нас в издательстве, присылают свои работы. Их не принимают. Не понимают и клеймят. Такое не нравится привыкшим к стандартизации людям. Чёрт, а ведь мне уже совсем скоро отправляться в это издательство и читать унылые рассказы о природе, ежиках или о половых похождениях очередного непонятно описанного мужичка, за авторством некоего женского псевдонима…Как же всё это уныло и бессмысленно.

-А ты уверен, что не хочешь отдать это в издательство или какому-нибудь известному театральному режиссёру?

-Нет…точно нет. Всё это будет инди-театром и никак иначе. Мы справимся.

-Ну, тогда ладно. Позвонишь, как обычно, когда будет нужна помощь. Ты знаешь, что я как ни странно всегда готов помочь…даже если не совсем понимаю на кой это надо. Бокалы принести…выпьем в честь дня рождения и завершения работы над большой пьесой.

-Да, было бы отлично…да и пора к тому же.

Следующие несколько часов мы снова погрузились в воспоминания, выпивали алкоголь и раздумывали, что делать дальше, как проводить постановку, как создавать декорации и находить актеров. Но всё это было отброшено и мы снова вернулись к празднованию дня рождения и моего и Сашкиного. Вся атмосфера располагала лишь к одному – появлялось ощущение, что всё только налаживается, что всё возвращается на привычные дикие рельсы, унося всё дальше и дальше от серости этих последних дней…