Демидыч

Провести две недели отпуска я решил на Европе. Она была далеко от переполненной суетливой Земли и была идеальным местом, чтобы наслаждаться тишиной пустынных пейзажей, овеянных мраком и первобытным молчанием ледяных океанов. Колонисты не смогли плотно заселить эту луну — семь тысяч человек жили в трёх купольных центрах, построенных в экваториальной части. Это были полноценные города со всей необходимой инфраструктурой — гостиницами, магазинами, барами и кинотеатрами. Но жизнь здесь текла тихо и размеренно, подобно деревенской идиллии на окраине огромного мегаполиса — Земной агломерации, Марса и пояса астероидов.

Я решил остановиться в Луксоре, административном центре европеанской колонии из-за очевидных преимуществ жизни в столице. Кроме того, здесь жил мой старый знакомый, Степан Демидович Журавлёв. Я звал его просто — Демидыч. Десять лет назад вместе с ним я служил на транспорте «Марс 3», занимаясь перевозкой пассажиров и грузов между Землёй и Марсом. После выхода на пенсию Демидыч обосновался на Европе, получив от Объединённой Космической организации небольшую квартирку. Тогда я ничего не знал о его личной жизни — работая на марсианском маршруте он не любил разговоров о семье и никто не догадывался о душевных муках, испытанных им, прежде, чем он устроился в гражданский флот.

Перед прилётом на Европу я узнал, что Демидыч был на злополучном «Фаэтоне 13», в экспедиции в пояс Койпера, наделавшей много шума пятнадцать лет назад. Разумеется, я хотел узнать подробности от очевидца, тем более история той миссии обросла тёмными слухами.

В один из дней моего блаженного пребывания в отпуске мы пошли прогуляться на пару часов за пределы купола. Мы вышли из отсека, уравнивающего давление и оказались в диком и прекрасном мире. Над нами висел полумесяц Юпитера, незабываемое зрелище даже для искушённых глаз астронавта.

— Да, есть что вспомнить, уж точно, начал Степан Демидович.

— Расскажите, Демидыч, очень интересно, — сказал я.

— Да…»Фаэтон 13″ был послан в зону пояса Койпера исследовать пространство в поисках той чёртовой планеты. Ты ведь в курсе, что в Солнечной системе есть девятая планета?

— Ну, Демидыч. Плутон уже как триста лет исключили из списка планет или вы о чем-то другом?

— Та я не о Плутоне толкую сейчас. В учёных кругах давно говорят о девятой планете. Не слышал, что ли? Якобы есть на окраине нашей системы мини Нептун. Триста лет, как раз и ищут, но, безуспешно пока.

Я признался в своём невежестве и попросил Демидыча продолжать.

— То был XXI век, самое его начало. Учёные обратили внимание на одну аномалию — что-то подозрительным им показалось в распределении орбит микропланет, их по-научному называют обособленными транснептуновыми объектами. В общем, эту аномалию, ну, то есть странность могло объяснить гравитационное притяжение той неизвестной планеты. Все эти дела творились в рассеянном диске далеко за поясом Койпера. Туда «Фаэтон 13» не совался, потому что имел предел дальности полёта. Нарушил бы корабль этот предел, не говорили бы мы с тобой сейчас. Наверняка, «Фаэтон 13» ушёл бы в межзвёздное пространство или притянулся бы той планетой и упал на неё. Международная Космическая организация посылала ещё двенадцать миссий до этого, но успехом они не увенчались.

— Так может этой планеты и нет вовсе, раз тринадцать экспедиций вернулись ни с чем? — сказал я.

— Может и не существует, но расчёты говорили об обратном. Методика тех расчётов позволяла вычислить только лишь предположительную орбиту, а в каком месте этой орбиты находится чертовка в данный момент определить пока нельзя. Но известно, что вращается эта планета очень медленно, по этой-то орбите. В своём апогелии за три тысячи лет она даже не пересечёт созвездие Ориона. А её полный орбитальный период, то есть год так называемый, длится около пятнадцати тысяч лет. Жуть просто.

— А та шумиха вокруг миссии «Фаэтона 13»? Что произошло? Вы ведь тоже вернулись ни с чем.

— Шумиха была ещё та, — с ухмылкой сказал Демидыч. Знаешь, в космосе ведь много странностей, уж поверь мне. И эти странности, которым лично у меня нет объяснения, могут коренным образом изменить твою жизнь, — уже с грустью произнёс Демидыч.

Наступила пауза и мне показалось, что Демидыч тяжело вздохнул несколько раз, как будто вспомнил что-то очень трепетное. Он помолчал ещё немного и продолжил.

— Что был за день я уже не помню. Но это и неважно. «Фаэтон 13» лежал на дрейфе в одном из секторов пояса Койпера, недалеко от планетоида Хаумеа. Была обычная рабочая смена, одна из последних. Миссия цели не достигла, но команда собрала много другого полезного материала за те несколько месяцев, пока шли поиски планеты.

Вдруг навигация «Фаэтона 13» зафиксировала движение многочисленных объектов, которые с большой скоростью приближались к кораблю. К несчастью, это оказался метеоритный шторм, страшная стихия, появление которой никто, естественно, не ожидал. У «Фаэтона 13» было два часа, чтобы приблизиться к Хаумее, выровнять с ней свою орбитальную скорость и таким образом скрыться за карликовой планетой, как за щитом.

Метеоритное безумие продолжалось несколько часов. Только представь фронт каменного шторма в триста тысяч километров. Расстояние от Земли к Луне. А плотность его была такой, что Хаумеа едва защитила «Фаэтон 13» от гибели.

— Ведь такое ужасное явление должно было как-то отразится на жизни Земли или Марса, например? Не помню, чтобы в недавнем времени что-то серьёзное угрожало внутренним планетам.

— Земле и Марсу с астероидами ничего не угрожало, по крайней мере серьёзно, как ты говоришь. А вот колониям Сатурна и Юпитера пришлось поволноваться. Но у них были свои защитники — газовые гиганты поглотили основную часть шторма и спутники избежали убийственной бомбардировки. Редкие камни долетели, конечно, но, например Европа уже давно скрыла те следы столкновения. Это событие плохо освещали в СМИ, наверное, чтобы избежать всеобщей паники. Неудивительно, что ты ничего не знал об этом.

Ну то ладно, на чём я остановился? Ага. Так вот, когда мимо «Фаэтона 13» пролетел последний метеорит, через полчаса приборы зафиксировали большую волну радиации. Да, галактическое излучение — несущийся с огромной скоростью поток заряженных частиц, порождённый каким-то аномальным космическим телом. Были предположения, что этим телом была та девятая планета, но увидеть её своими глазами так и не удалось.

Демидыч сделал паузу, снова тяжело вздохнул, будто какое-то тяжёлое воспоминание захлестнуло старого астронавта.

— Знаешь, — продолжил он, — я уверен, что метеоритный цунами и радиационная атака были вызваны движением девятой планеты. Не знаю из чего может состоять её атмосфера, но думается мне, что её поверхность поглощала солнечный свет — поэтому визуальный поиск был пустым занятием. Демидыч прокашлялся и продолжил.

— Вот тут и появился он…

— Кто появился, Демидыч?

— Когда опасность миновала, в десяти тысячах километров «Фаэтон 13» обнаружил нечто странное. Приблизившись, стало ясно, что это человек, дрейфующий в открытом космосе. Спасатели поймали и доставили его на борт и он оказался жив, представляешь?

— Это прям чудо какое-то!

— И не говори. Но вот что сразу бросилось в глаза, так это его скафандр. На нём был старый скафандр, ещё тех, первых миссий в пояс Койпера. А это, на секундочку, двести лет назад. О как! Вот и думай теперь, что знаешь всё об этом мире.

Как он два столетия провёл в космосе и остался жив? Откуда он вообще взялся здесь, на задворках Солнечной системы? Непостижимо.

И вот когда он пришёл в себя, то первым делом очень обрадовался своему чудесному спасению. Но радость была не долгой. Когда ему объяснили какое сейчас время и что его миссия закончилась двести лет назад, то он сперва усомнился в реальности происходящего. Но когда пришло понимание, его обуяли душевные терзания и он заплакал…

Демидыч замолчал и мне стало неловко прерывать эту паузу. Было видно, что мой друг собирался с силами, тяжело вздыхал, поглядывая на огромный полумесяц Юпитера. В молчании мы простояли около минуты и Демидыч продолжил свой рассказ:

— В общем да, успокоившись, спасённый рассказал, что он участник второй экспедиции по поиску планеты в области транснептуновых объектов. Он чётко, без запинки рассказал все подробности той миссии, вспомнил всех членов экипажа «Фаэтон 2». Разумеется, это без труда проверили. Все совпало с рассказом несчастного. Но вот что более всего удивило всех — в источниках о предыдущих миссиях говорилось о том, что во время миссии «Фаэтон 2» произошёл несчастный случай — погиб один космонавт, который, занимаясь переустановкой линз телескопа сорвался и улетел в открытый космос. Вот это поворот, представляешь? В это с трудом верится и сам спасённый никак не мог смириться с тем, что каким-то мистическим образом оказался в будущем. Он рассказал о своей трагедии. О том, как сорвался в открытое пространство, как команда пыталась его спасти, но не смогла. Что он уже был готов умереть. Он сказал, что дрейфовал около шести часов и его подобрали спасатели с «Фаэтон 13».

— То есть, я правильно понимаю, что за шесть часов, которые он провёл в космосе прошли двести лет? Это прям чертовщина какая-то.

— К тому же, сорвался он от своего корабля в миллиарде километров от сектора, где работал «Фаэтон 13». Короче, много вопросов, которые остались без ответов. По его словам, аномалия, которая с ним произошла, была вызвана прохождением той планеты, которую так искали. Он был убеждён, что в области между поясом Койпера и облаком Оорта могли происходить такие аномалии, которые изменяли или искривляли пространство-время. Возможно, планета дрейфовала в пространственно-временных измерениях, то пропадая, то снова появляясь, вызывая грандиозные гравитационные возмущения, которые были источником метеоритных штормов и вспышек радиации. Видимо его захватило в воронку, в которую провалилась девятая планета и он стал без вести пропавшим в своём времени.

— Ух, Демидыч, вот это история! А что стало потом с этим несчастным космонавтом? Где он теперь?

— Где он, спрашиваешь? Ага. Доставили бедного на Землю. Затаскали его по допросам. Показывали во всех популярных ток-шоу. Пришлось ему адаптироваться к миру и времени, в которое он попал. Но, друг мой, самое ужасное, что он пережил, так это посещение могил своих детей, которых не было в живых уже два столетия, а виделся он с ними всего как год назад. Вот, что не укладывается в голове. Вот, что он так и не смог принять, бедняга. И семья, вроде бы, осталась, но он не смог ужиться в ней. Как-то неестественным ему это казалось. Ну куда это, прадед, который пережил своих правнуков? Тяжёлый случай, ничего не скажешь.

— Это точно, Демидыч, — я ничего не мог больше добавить.

— Ага и чтобы адаптация проходила эффективней, его под пристальным присмотром психологов устроили в космический флот, помощником пилота гражданских судов. И сейчас, кстати, живёт на пенсии здесь, на Европе.

— Демидыч, а научное сообщество пыталось объяснить этот случай?

— Были попытки. Учёные предположили, что периферийные области звёздных систем могут обладать нестабильностями своего пространства из-за того, что граничат с другими звёздными системами. Там происходят взаимодействия огромных масс, поэтому есть вероятность появления вот таких вот аномалий. Говорят, что это открытие позволит в будущем изменить парадигму перемещения на дальние расстояния в межзвёздном пространстве. Вот так. Ну а планету так и не нашли. Я слышал, что готовят очередную миссию, может она закроет этот вопрос. Кто знает? Ну ладно, заговорился я. У нас заканчивается кислород, пора бы нам в купол возвращаться. Знаешь что? Пойдём, дорогой, зайдём в одно местечко, выпьем по паре рюмочек, поболтаем ещё немного, расскажешь мне, как там на Земле сейчас.

Я не смог отказаться от такого предложения и вернувшись в купол, мы пошли в любимый барчик Демидыча. Там мы выпили немного и я рассказал ему о своей жизни на Земле. Мои истории он слушал как ребёнок, удивляясь, как далеко зашёл прогресс на родной планете.

Когда наступил момент прощания, мы обнялись с Демидычем и он протянул мне кусок ткани, который оказался шевроном с рукава его старого скафандра. И тут моё сердце сковал холод пустоты. На шевроне я прочёл: «Фаэтон 2. Степан Журавлёв».

2023г.