Утро наступило быстро. Амфетаминовые пляски подытожили мое тело на диван в квартире друга. Из форточки сквозило, я смотрел на ее отражение в столешнице усыпанной сигаретным пеплом. Только сейчас стало ясно, что возлежу в позе знака вопрос, челюсть уплывает влево, а лоб до крови уперт в подлокотник дивана, от времени крепление пролезли сквозь оббивку и впились мне в лоб. Резко поднявшись я осмотрелся, не мог понять спал я или нет. Подумав о том,что диалог с актером Вуди Харрельсоном на кухне это все таки чуш, решил, что спал. А значит можно продолжать банкет. Джинсы болтались, ногам было свободно. В ту зиму 16-го я терял пять килограммов в неделю. Родителям говорил, что снова стал вегетарианцем.
Так вот ноги, им было свободно, у меня всегда были комплексы по поводу веса, и моя искусственная худоба придавала высоту самооценке, и романтические очертания. Худой псих, что глядел из зеркала был воплощением меня, но смелого. Что то опять удалило, в область ноги, вместо ругани, привычной для пробуждения на квартире в загуле, наступило благословенное молчание. Ногу жалил свёрток с деньгами. Острый его угол пролез сквозь дырку в кармане, напомнив о потребности мозга в полете.
Через десять минут я будил хозяина квартиры, тот глядел не понимая, но денежные знаки ускорили процесс. И вот я уже стою перед подъездом, на соседнем районе. Я похож на пугало, пальто болтается, четыре свитера, одна шапка, лицо похоже на дорожный знак, конусом вниз.
Мне нравится рассказывать прекрасные вещи о маргинальных проявлениях. Истории из увиденного, зарисовки из памяти, мемуары. Имею чудовищные проблемы с пунктуацией. Авторство это панацея от всех бед. Человечество по определению прекрасно.
Интересно. a