Дзинь — дзинь, дзинь — дзинь, прозвенел будильник. Он напомнил, солнышку, что пора просыпаться. Солнышко зевнуло, но выбираться из постельки ему никак не хотелось. Какое-то время еще понежившись, сбросило с себя одеяло и потянулось. И вот, первый солнечный луч, окрасил лазурный край небосвода своим пурпурным заревом. Немного поколебавшись, солнышко выглянуло из-за горизонта. Затем решив поиграть в прятки, спряталось за набежавшее облако, напоминающее чем-то мамонтенка. Вынырнуло из-за облака, и как бы невзначай, дернуло мамонтенка за кончик хвоста. Облако вздрогнуло и расплылось, приобретая новые формы. Теперь оно напоминало роскошный белоснежный парусник. Парусник слегка покачал парусами, и плавно уплыл за горизонт.
— Ух ты, какая красота! – С восторгом, произнесло солнышко. – Счастливого тебе плавания! – крикнуло оно паруснику вслед.
Затем хитро прищурив глаза, расплылось в широкой улыбке.
— Всем доброе утро!
И озарило все вокруг, утренним светом.
Осевшая на зеленый луг роса, вмиг заискрилась, заиграла, россыпью драгоценных камней, которые переливались на солнце, всеми цветами радуги. Тут же звонко наперебой защебетали птицы. Проскакали смеясь озорные зайчата, поднимая вверх фонтанчики брызг из росы.
Ромашка открыв прекрасные глазки, похлопала ресничками. Умылась капелькой утренней росы. Затем, расправив свои белоснежные лепестки, стала любоваться их отражением в зеркальной капельке, на одном из своих листочков.
— Ах, право, как все — таки я мила. Как очаровательны мои реснички и прекрасны мои лепестки. Она еще раз улыбнулась своему отражению и огляделась вокруг.
— Друзья, посмотрите, какое сегодня прекрасное и удивительное утро! – Воскликнула она. – Василек, Одуванчик, хватит спать! Посмотрите, как прекрасно вокруг.
— Ну, чего расшумелась, – заворчал Репей Репеич, – утро как утро. Ничего особенного.
— Ты что ворчишь с самого утра, как старый дед? – Упрекнул Репеича Ковыль Ковылич. – Это мне, в моем преклонном возрасте не грех и поворчать. – И чуть помолчав, добавил, – А сегодня и впрямь друзья чудесное утро. Приветствую всех с началом нового дня!
Недовольный Репеич отвернулся. Обиженно засопел.
Сказать по правде, не был он никаким репейником, а был обычным колючим чертополохом. Но свое имя не любил, да и другим оно не очень нравилось, звучало уж как-то угрожающе. Поэтому всегда представлялся репейником, который был его самым ближайшим родственником. И как-то незаметно все стали звать его Репей Репеичем.
Василек и Одуванчик росли по соседству с Репей Репеичем, Ковыль Ковыличем и их подружкой Ромашкой, в которую были оба тайно влюблены. Ближе всех к Ромашке рос ковыль. Его жесткие стебли ограждали Ромашку с двух сторон плотной стеной. Ковыль Ковылич, опекал свою любимицу, защищал от проливных дождей и ураганов. Его серебристые развевающиеся на ветру космы – метелки, укрывали ее в полдень, от палящих лучей солнца, а ночью согревали и оберегали ее сон.
Василек встрепенулся, прогоняя остатки сна. Тряхнув своей синей короной, на которой скопились капли росы, словно душем, окатил себя освежающей влагой. Покончив с утренней процедурой, украдкой посмотрел на Ромашку. Та, почувствовав его взгляд, повернулась, посмотрела с нежностью и отправила ему свой воздушный поцелуй. Одуванчик перехватил их взгляды и ему стало немного обидно. На него она так никогда не смотрела. А сегодня ему было обидно вдвойне. Одуванчик поменял свой головной убор. Теперь вместо желтого берета у него на голове красовался воздушный белый шар, напоминающий белую папаху, но никто из друзей этого не заметил, даже Ромашка. Первым, кто обнаружил изменения, произошедшие с Одуванчиком, был Ковыль Ковылич.
— Друзья, вы только посмотрите, как изменился наш Одуванчик. Его совершенно не узнать.
Все повернулись в его сторону и в их глазах читалось удивление.
— Твой головной убор похож на маленькое воздушное облако, – произнесла Ромашка, – теперь ты стал еще краше.
От ее лестных слов он засмущался. Хотел, что–то сказать в ответ, но тут прилетела Божья Коровка, и умостившись на одном из лепестков Ромашки произнесла:
— Всем привет! Как настроение друзья?
— Привет, привет, – отозвалось эхом со всех сторон.
— Давненько ты нас не навещала. Может случилось что? – Поинтересовался Василек.
— Конечно случилось. Вы даже не представляете, что произошло. Сижу я на днях на лугу, собираю тлю и тут вдруг появляются дети. Поймали меня и засунули в темную коробку, где я просидела два дня и чуть не умерла от голода. Не знаю, каким чудом смогла приоткрыть ее и вот я на свободе.
— Не могу даже представить себе, что тебе пришлось пережить бедняжка, – посочувствовала ей Ромашка.
— Мне до сих пор не вериться, что я в безопасности. А теперь друзья, хватит о грустном. Давайте лучше поиграем в нашу игру. Я для этого к вам и прилетела.
— Ну вот опять, шум, гам, – стал недовольно бухтеть Репеич, – никакого от вас покоя.
— А вы можете к нам присоединиться. Уверен, вам очень понравится, – предложил Василек.
— Этого еще мне не хватало. Как-нибудь обойдусь без ваших игр.
— А я тряхну стариной, – произнес Ковыль Ковылич, – пока нет жары, почему бы и не поиграть.
Ромашка похлопала в ладошки.
— Внимание! – Она выждала паузу. Затем произнесла: – Раз, два, три – Одуванчик лови! – И подбросила Божью Коровку в сторону Одуванчика.
Одуванчик ловко подхватил букашку, и тут же парировал:
— Четыре, пять друг Василий не зевать.
И Коровка, похлопав крылышками, полетела в его сторону. Василек протянул ей навстречу свои руки — листочки, но не смог ее поймать. Коровка плюхнулась прямо на его голубую корону. Все засмеялись. Он аккуратно снял букашку с головы, хитро улыбнувшись, крикнул:
— Эй, Репеич не зевай, а Коровку принимай. Тот от неожиданности резко выбросил вперед свои резные листочками, с острыми шипами на конце. Букашка аккуратно спланировала, на них, так, чтобы не поранить свое тельце. Репей Репеич тут же подбросил Коровку вверх, крикнув:
— Отправляешься в полет. Пришел Ковылич твой черед.
Вскоре их задорный смех и шутки слышались по всей поляне. А громче всех смеялся конечно Репей Репеич, он и представить себе не мог, что играть вместе с друзьями – так интересно и весело.
— Ну ребята, в конец притомили старика, – выдохнул Ковыль Ковылич, – На сегодня я думаю достаточно.
