Чужие и близкие

Сегодня по телевизору опять была передача, где разыскиваются родственники. Отцы, которые не знали о детях, братья и сестры, встречающиеся впервые…

Я из поколения детей войны. Родилась в январе 1942г., когда шли бои за город. Отец ушел на фронт сразу же, на второй день войны, младший политрук. У мамы было два сына. Уехали в деревню к дальней родственнице, а туда пришли фашисты. В дом — крепкий, кирпичный — поселили переводчика. У хозяйки четверо своих детей и еще мои братья. Однажды она в сердцах сказала: “Понаехали, комиссарское отродье! Из-за вас нас перебьют!”. А в доме полно немцев. Мама шепнула бабушке: “Бери мальчишек и уходи”. А сама осталась. Это был декабрь 1941 года.

Когда немцы разошлись, немолодой переводчик подозвал ее: “Смотри, матка”. И показал фотографию своей семьи. А потом немцев отогнали, город отстояли.

Бабушка рассказывала мне, что едва научившись говорить, я просила хлеба. Смутно помню послевоенные годы, самый тяжелый — 1947 год. Старший брат сдавал экзамен по зоологии в седьмом классе, и с ним случился голодный обморок. А в школе давали пончики. И он терпел, нес этот пончик домой, чтобы разрезать на три части. Хлеб тогда продавали на базаре — его почему-то называли называли “толкучкой”- по ломтям, а молоко — только кружками. Я помню, какой был праздник — отменили продуктовые карточки! Можно было покупать булки, сколько хочешь! А в 1956 г., закончив семь классов, я подала документы в техникум. Прихожу домой, а мама радостно сообщает, что по радио объявили: сняли плату за обучение в восьмых, девятых и десятых классах. И я вернулась в школу.

Брат после окончания техникума поехал к отцу, у которого к тому времени была уже другая семья. Он попал к нему в рабочий кабинет (отец занимал руководящую должность). Но он сначала не узнал сына, удивленно спросив: “Вы ко мне?”. Брат погостил у него неделю, привез в подарок протертые брюки.

Второй брат умер от туберкулеза. Хоронила его одна мама, без отца. Но алименты он не заплатил, хотя брат умер 30 декабря.

У моего поколения редко у кого тогда вернулись отцы с фронта. А бывало, как и у нас — другая семья.

Впервые я увидела отца, когда училась в пятом классе. Уезжая, он протянул мне какие-то деньги (не помню сколько). Через несколько лет мама рассказала мне, что эти деньги она сама дала ему для меня.

Я училась в десятом классе, когда отец погиб, сбила электричка. Мама сказала: “Ты уже выросла, а Женя [сын в другой семье] маленький. Он же ни в чем не виноват. Пока мы что-то докажем, ты уже школу закончишь”. Отец не был разведен с мамой, но сумел оформить брак со второй женой. Так я и доучилась без всяких пособий.

А молодая жена, сразу же повторно вышедшая замуж, вспомнила о нас только через десять лет.

Родственница отца сообщила мне, что Женя бросил институт, и молодая вдова обвиняет в этом нас с братом: “Сами выучились, а его бросили!”.

Вспомнилась студенческая — голодная — жизнь. И я подумала: “А нас не бросили?!”. Но вслух ответила: “Пусть она посоветуется с нашей мамой, как нужно воспитывать детей. время-то совсем другое…”.

Я никогда не вспоминаю человека, который был моим биологическим отцом. Может, я не совсем права: он воевал, заслужил счастье.

Но почему, уйдя от жены, он вычеркнул нас, детей, из своей жизни?…