Человек и человечность

На данный момент мне было уже двадцать два года. Во многих петербургских кругах, где я был завсегда частым гостем, меня радушно встречали крепкими объятиями. Из уст каждого меня встречающего, после краткого приветствия, можно услышать такие слова в мою сторону, как: «Замечательный человек, просто замечательный» или, например: «Уникальная личность! На улице холод, удушающая атмосфера в целом, а он завсегда весёлый и весёлости этой, совершенно обычной и искренней, коя присутствует в каждом человеке, у него выражается во всю свою мощь и силу. Невероятный человек!»

Честно признаться, подобные слова мне крайне льстили и я не мог не отвечать взаимностью на столь бурный поток комплиментов по отношению к такой, кажется, невзрачной фигуре, как я. Да, я был всегда весел, практически не снимал со своего лица жизнью довольную улыбку, и ко всему относился с радостью и с тем чувством небывалого восторга, свойственным всем детям, когда те завидят что-то для себя новое и необычайное.

– Весёлости этого господина (то бишь вашему покорному слуге) и его позитиву по отношению ко всем окружающим его вещам можно только позавидовать, – говорил как-то раз на одном ужине, на коем присутствовал и я лично и был свидетелем нижеописанного монолога, с которым любезный читатель вот-вот ознакомиться, известный и, самое главное, влиятельнейший в определённых кругах граф Михаил Андреевич Метилов, любивший, по причине своего уже более чем преклонного возраста, затягивать длинные и, как показывает практика, в большинстве случаев, скучные речи, касающиеся в свою очередь абсолютно всего, с чем бы мог и не мог бы столкнуться человек за всё время своего существования на этом свете, погрязшем в черноте мыслей и грязи дум его безбожных обитателей. – Да, господа, это мы с вами привыкли бродить, шурша и еле волоча за собой ноги, или, вернее сказать, то, что от них осталось, по шумному Невскому проспекту, надев при этом на свои понурые лица маску глубокой задумчивости и усердно о чём-то думающего человека, выражавшуюся в таких мелких, но весьма значимых деталях, как нахмуренные брови, сжатые кулаки, опущенные, словно в неком неудовольствии, уголки рта, заложенные за спину руки, и, конечно же, тихое бормотание себе под нос. Мы можем говорить себе о чём угодно: об искусстве, о политике, о медицине, но любой мимо проходящий человек, при виде вас, рядом с ним шагающего, может подумать, что вы какой-то ненормальный, бормочущий про длиннющие минусы нашей с вами жизни и пророчащего в скором времени конец света. А из этого можно с полной уверенностью сказать о вашей ненормальности и нетрезвости вашего же взгляда на элементарные, как на первый взгляд кажется, вещи. Но, собственно, без этих пяти важнейших составляющих, любой человек, в случае, если его этих составляющих лишить, может в буквальном смысле перестать жить. Ведь именно в них и заключается наша с вами жизнь. Но если мы начинаем бормотать себе под нос о том, как плохо и тяжело приходится жить нашему брату, мы начинаем приобщаться, не побоюсь этого слова, к психически нездоровым. Так как же, позвольте, поступить иначе, дабы избежать этого досадного недоразумения с нашим разумом и образом наших с вами мыслей? Ведь жизнь каждого человека, какого бы он ни был чина и положения в обществе, будет сплетаться из трагедий, мучений, боли, страха, одиночества, и уже напоследок радости. Но мы видим, что наши с вами радости, если судить по данному перечню, очень и очень мало. И, стоит заметить, что, как правило, радости нам запоминаются не так хорошо и не так ярко, как какое-то неприятное в нашей жизни происшествие. Покажу на примере: если вы, предположим, получили денежное поощрение в работе или же повышение в должности, это хорошо? – да. Вы испытываете радость и чувство небывалой весёлости в душе? – да. Но стоит пройти годам, десятилетиям, как об этой мелочи вы постепенно забываете. А бывает и такое, что эта мелочь забывается в первый же день. Но не стоит утверждать, что в первую же минуту. Смею вас заверить, что это было бы моей большущей ошибкой, кою я могу совершить лишь по нелепой случайности или по непредвиденному стечению обстоятельств лишь пару раз в год. Смею сообщить, что в подобных вещах я придерживаюсь крайней точности. Именно поэтому, я этого и не утверждаю.

Что ж, а теперь давайте представим какую-нибудь трагедию. У вас было чудное имение, в нём было много тёплых, уютных комнат, вся меблировка в каждой комнате соответствовала вашим вкусам, а предметы интерьера соотносились с вашими интересами. Но что будет, если я вам скажу, что это имение в ходе каких-то непредсказуемых действий безвозвратно сгорело. В первую же минуту вы начнёте испытывать недоверие к этой информации, считая её ложной, ибо такая вещь, как «неверие», особенно в подобной ситуации, заключается в душе и разуме каждого из нас. После этого вы начнёте чувствовать ошеломляющий страх, погружаясь в неприятное шоковое состояние, которое, думаю, вы знаете, можете привести абсолютно к различным последствиям и, не приведи бог, даже к смерти, или, как выражаются медики, к летальному исходу. Что ж, теперь, когда вы узнали столь неприятное и ошеломляющее известие, способное пошатнуть даже самый здравый человеческий рассудок, вы погружаетесь в такое состояние, как хандра и оплакивание всего потерянного в ходе вышеупомянутого происшествия. Далее не стану углубляться во все мелочи человеческой психологии, но скажу: пройдут месяцы, годы, десятилетия, а вы всё будете продолжать испытывать гнетущие и физически и морально последствия вышеупомянутого события на собственной шкуре. Хоть всё вами нажитое было в корне потеряно и растоптано в пыль, вы всё равно будете вынуждены продолжать жить дальше, а значит снова начать тот процесс, когда начнёте наживать утерянное вами добрó с самого начала. И даже тогда, когда всё утерянное будет сызнова восстановлено, хоть, возможно, и не в полной мере, ибо досконально вернуть всё, думаю, получиться не всегда и не у всех, то вы в любом случае уж более не сможете забыть тот случай, когда остались, как писал Пушкин «у разбитого корыта», когда лишились всего и остались ни с чем. Даже при всём вашем желании, уверяю, это невозможно.

Вот, господа, как я уже сказал вначале, все горестные события запоминаются и уж более не забываются нами. А радости, ликования, восторг и упоение всё-таки когда-нибудь да забудутся. Может быть такой случай, что вы перейдёте, как говорится в наречии «из грязи в князи», то тут – да, такой момент явно уж не забудется. Но все последующие события последуют вышеприведённому правилу. Как бы вы того хотели али нет, – не меняя спокойствия и набранной вначале монолога плавности в голосе и некоторой холодности в сморщенных чертах стареющего лица, договорил граф Михаил Андреевич, после этого чуть привстав, оправившись, и вновь усевшись в своё кресло в тёмненьком уголке большой залы.

Наступило молчание, сопровождаемое тихим жужжание летающей у самого потолка мухи. Все собравшиеся, после длинной речи графа, медленно обдумывали сказанные этим же графом слова. Мало кто задумывался о глубине смысла этих слов. Те, кто даже не вслушивался в данный монолог, и не имеет представления обо всём вышесказанном, тихо, притаившись, сидели на своих местах, не решаясь нарушить воцарившееся молчание.

Вскоре, когда чей-то голос сбросил с плеч публики тяжёлую пелену молчания, на вышеупомянутого графа посыпался мощный шквал публичного недовольства.

– Да помилуйте! – кричали она. – Это же полная нелепость!

– Ваши слова полностью противоречат установившейся за столетия статистике!

– Сказанное вами нельзя назвать никак иначе, как полнейшей глупостью и страшным заблуждением! И как, я удивляюсь, вы о таком могли только рассуждать! Безрассудство, полнейшее безрассудство!

– То, что вы только что перед нами сказали можно назвать полной зеркальной противоположностью реальности нашей жизни. Верно сказано, нелепость!

Я же, погрузившись в глубокие раздумья, всё не сводил своего пристального взгляда с фигуры сидевшего в углу графа. Он, молчавший всё это время и, словно провинившейся ребёнок, безмолвно слушавший все упрёки и негодования столпившихся от сказанных им слов, неподвижно продолжал сидеть в кресле, думая про себя:

– Публика недовольна. Ярмарка тщеславия разорена и ограблена. Зеркальная противоположность, говорите? Что ж, понять мои слова вам не дано, ибо слова эти были обращены к людям, а не к тщеславным животным, способным лишать жизни других только во благо себе. Такие, как вы, блуждающие сонмы горделивых и надменных душ, не в силах чувствовать таких вещей, как радость и грусть, веселье и печаль, свойственных настоящему человеку. Не-е-ет, ваши составляющие, составляющие вашего праздного и бесцельного существования есть жадность, алчность, корыстолюбие и гордость. Ваша жизнь и жизнь простого люда – вот эта самая полная зеркальная противоположность, о коей я пытался донести до ваших глухих ушей и до ваших слепых глаз. Что ж, глядите, сами же потом будете страдать, хотя… вы даже и на это неспособны.