Частный детектив

Предисловие.

      Пенсия дело скучное, поэтому я в Нью Йорке занялся работой PI (с одной стороны, это частный детектив, с другой временный телохранитель Private Investigator, обязанности размыты.) Но в городе с 8 миллионами населения измен супругов много, непослушных детей не меньше, скучать не приходится. Иногда звонят коллеги по группе U9 и предлагают проветриться заграницей, такой активный отдых с вбросом адреналина в кровь. Работы в Нью Йорке было мало, я взял отпуск на месяц и поехал к дочке в Теннесси. Соскучился по внучкам. Да и климат там много лучше, Дикий Запад вокруг, ха, ха. Жара, девочки ходят в мини-юбках и ковбойских сапожках на высоком каблуке. Мужчины  тоже в сапогах, джинсах и ковбойских шляпах. Что бы не бросаться местным в глаза, я тоже приоделся соответствующим образом. Отпуск только начался, посетил концерты музыкантов стиля Кантри, посидел в барах, поездил на лошади. Везде свои удовольствия. 

        В один из дней, мне позвонил мой командир группы Лео Шотковски и сказал, что группу в аренду взяли англичане, Ми6, другими словами, разведка. И подготовка будет на острове Тортола, на их базе.  Группа будет сборная, девочки из Китая, Италии и все такие красивые. И самое главное, они женственные, не наши gender free. Сказал, что поеду. Встретимся либо во Флориде, либо на острове Тортола. Лео можно верить, он принципиальный холостяк с огромным стажем.

Часть первая. Нэшвилл. Аэропорт BNA.

  Шесть с половиной утра. Международный аэропорт BNA. Небольшого роста плотный мужчина лет за шестьдесят в широкополой шляпе стиля Кантри, рубашке ковбойке и потёртых синих джинсах, сидел на скамейке после прохождения посадочного контроля и натягивал на ноги кожаные сапоги на высоком каблуке. Часы Омега, нательный золотой крест, стальной браслет и огромный перстень вместе с портмоне ещё оставались в лотке. На его лице не было никакой реакции на факт снятия ремня, обуви и разгрузки карманов. Он прекрасно знал, что керамические ножи-пластинки, выполненные в виде кредитных карточек, устройствами данного типа не фиксируются как опасные предметы. Натянув сапоги, он посидел на скамейке ещё пару минут, затем стал одевать крест, браслет, часы, перстень и последним в заднем кармане оказалось портмоне.

    Мужчина что-то поискал глазами в зале и направился к бару. В баре в такое время было пусто. Он заказал себе двойную порцию бренди без льда, сел на высокий стул у стойки и стал смотреть новости по телевизору. Президент страны Обама сокрушался по поводу финансовой ситуации в стране.

— Послушай, приятель, — обратился он к бармену, — замени прогноз этого пессимиста, прогнозом погоды, пожалуйста, с девушкой Эмми Хартман, она уже в эфире.

Бармен переключил канал и на экране показалась местная красавица Эмми. Которая томным голосом вещала о ветре на завтрашний день.

— Вас не волнует “финансовый обрыв”?

— Во-первых, я уже свалился с обрыва на пенсию. Во, вторых, после Билла Клинтона все президенты жалуются, что им не хватает денег на своих граждан. А Биллу хватало, он сдал казну с профицитом. В третьих, нас готовят к новому повышению цен на бензин, продукты и сокращению программ социального страхования. Не можешь управлять казной, сиди в сенаторах, там не хило платят.

— Разве на пенсии плохо?

— Может в твоё время и будет лучше, а так, денег никогда  много не бывает.

Бармен засмеялся.

— Не боитесь? — бармен г;азами показал на камеры наблюдения, которые оборудованы микрофонами.

— Боится не тот, кто говорит, а тот, кто дал команду подслушивать.

Слева от мужчины пристроилась молодая женщина и заказала себе кофе. Пока бармен заваривал свежую порцию, женщина достала телефон, положила его на стойку и погоняла пальцами страницы переписки с кем-то на экране.

    У мужчины зазвонил телефон. Пока он его снимал с ремня, телефон перестал звонить. Мужчина чертыхнулся и положил телефон на стойку бара рядом с телефоном женщины.

Женщина с неудовольствием посмотрела на мужчину, взяла чашку с кофе и пошла в общий зал.

— Отказалась посидеть рядом с настоящим мужчиной,- съехидничал бармен.

— Поживи с моё, приятель, и поймёшь, что отказ женщины не так страшен для настоящего мужчины, как отказ автомобиля.

      Бармен хихикнул и отошёл к следующему посетителю.

      До посадки было ещё много времени и, как все обладатели смартфонов, мужчина стал изучать содержимое памяти своего телефона. Одну из страничек он прочитал особенно внимательно и удалил. Это было перекинутое женщиной через NFC изменение в маршруте его поездки.

     Время явочных квартир и секретных мест под скамейкой и камнями кануло в Лету. Технический прогресс служит всем людям одинаково и говорящим и подслушивающим.

     Мужчина одним глотком допил бренди и направился к газетному киоску “Хадзон Ньюс”.

Он без всякого интереса полистал страницы журнала Star, одного из главных сплетников страны и купил его. Потом он покрутился возле прилавка с очками и примерил модель  “авиатор” с поляризационными стёклами. Посмотрел на себя в зеркало и заметил, что худощавый молодой человек с планшетом делает вид, что разговаривает по Скайпу, а сам наблюдает за ним. Его мужчина заметил при распечатке посадочного талона. Молодой человек был типичный DINKY. Красивое обручальное кольцо на левом пальце, серый костюм с чуть заметной бежевой ёлочкой от Brooks Brothers и туфлями фирмы Bostonian в тон ёлочки. Его планшет был упакован не хуже хозяина, в кожу бежевого цвета. Такой молодой человек обязательная принадлежность аэропорта Кеннеди. Он составная часть интерьера финансовой столицы планеты и его в аэропорту Кеннеди не выделить взглядом, как отдельную снежинку из роя в свете уличного фонаря. Даже. Если бы он был там один в зале, то на него никто не обратил внимания. В провинциальном же аэропорту Нэшвилла, он бросался в глаза, как бельгийская шоколадка “Leonidas” в улыбающемся беззубом рту, почерневшего как осина на зимнем болоте, индийского йога.

      Мужчина вернул  очки на прилавок и направился в сторону молодого человека. Тот выдержал взгляд и продолжил разговор через наушники. Мужчина подошёл к парню, снял с его головы наушники и чётко сказал в микрофон:

— Это говорит Альварес. Я улетаю в Майами и возьму по прибытию  машину напрокат в компании AVIS. Постарайтесь меня не потерять. А своего сосунка, который за мной следит в аэропорту BNA, отправьте на самоподготовку.

— Спасибо за предупреждение, Альварес, — ответили на том конце, — мы встретим вас у трапа самолёта, счастливого полёта.

    Мужчина вернул наушники молодому человеку  и слегка отодрал его за ухо. Парень смутился и вышел из зала. 

    Затем мужчина направился в туалет и стал мыть руки. Вошёл уборщик и начал протирать умывальник сухим полотенцем.

— Это ваш журнал, сэр? — Вежливо он спросил мужчину.

— Можете положить его в мусор, он мне не нужен.

Уборщик взял журнал и сделал движение, как бидто из журнала выпал посадочный талон, который он ловко подхватил и протянул мужчине.

— Спасибо, друг,  а то не улетел бы, — ответил мужчина и вышел из туалета.

По дороге он посмотрел на талон, лететь надо было в Форт Лодердейл.

 Времени до посадки на рейс в Майями оставалось около часа. Мужчина посмотрел на часы и пошёл бродить по залу. Желающих улететь заметно прибавилось. В зале постепенно нарастал гул от голосов, старых тележек с багажом и чревовещания службы информации через скрытые в стенах динамики.

      По среди зала стояли две девочки подростки из какой-то спортивной команды, а может и группы поддержки. Они были одеты в одинаковые спортивные костюмы, но вели себя, как гламурные светские львицы. Девочки приняли  безразличное выражение лица и выставили напоказ свои гормональные достоинства, округлые попки и прыщики. Кроме попок у них ничего не было сформировано, даже знаменитый женский ум, который подсказал бы им уйти в сторону с прохода.

     Пока мужчина созерцал этих цыплят, к нему подошла  женщина с застывшим от ботокса выражением лица, совсем как у мастера пантомимы Марсель Марсо.

— Мы собираем пожертвования в фонд защиты детей, — заявила она ему.

— Вы королевских кровей, мадам, что называете себя во множественном числе?

Отпарировал мужчина.

— Не остроумно. Не хотите пожертвовать, так вежливо откажитесь или соврите с извинительной улыбкой, что нет свободных денег, я пойму.

— У вас есть список детей, которым вы собираете материальную помощь?

— Нет, это дети из Африки.

— Я не хочу быть спонсором нового президента этой страны, — грубо ответил мужчина и направился к окну.

      Он постоял немного, оглядел с интересом лётное поле, потом поглядел на зал. Свободных кресел осталось мало. Он побродил между рядами и остановился рядом с таким же плотным мужчиной, как он сам.

— Не возражаете, если я присяду?

— Пожалуйста, вы мне не помещаете, — ответил тот и продолжил читать газету Нью Йорк Таймс, предварительно убрав несколько её приложений с соседнего кресла.

     Через полчаса объявили посадку на рейс в Форт Лодердейл. Мужчина в широкополой шляпе поднялся с кресла, попрощался с соседом и направился на посадку. На кресле остался посадочный талон на рейс в Майями. Его сосед, не отрываясь от чтения газеты, положил приложения на освободившееся кресло. Ещё через полчаса объявили посадку на самолет  в Майями. Мужчина собрал газету, приложения и посадочный талон. Потом встал и пристроился в очередь с пассажирами на этот рейс.

     Рейс на Майями компании Delta имел промежуточную посадку в аэропорту Атланта, а рейс компании South West в Форт Лодердейл был прямой.

— У меня есть выигрыш во времени более часа, — пробубнил мужчина в широкополой шляпе.

Часть вторая. Флорида.

      Флорида встретила пассажиров лёгким ветром и приятным теплом в конце декабря. Альварес направился на парковку автомобилей, нашёл на третьем ярусе белую машину Subaru. Дотронулся до капота и почувствовал, что он был почти горячий. 

— Значит машину только поставили. 

     Затем обошёл вокруг и поглядел, нет ли царапин и вмятин. Машина была не побитая. Открыл дверь и сел за руль. Открыл бардачок, тал лежал ключ. Завёл мотор, автоматически включилась навигационная система.  Пункт назначения “Мотель 6” на 24-й улице — появилась надпись на табло. Доехал за десять минут.

     Этот мотель с бассейном, бесплатным кофе и бесплатным интернетом. Типичное место сбора наркоторговцем мелкого пошиба. Зарегистрировался  у клерка и получил ключ от комнаты. В прикроватной тумбочке была Библия, а из неё торчал конверт. Положил его в карман и вышел. Отдал клерку ключи и сказал, что поехал на пляж и вернусь поздно вечером.

      Выкатил с парковки и свернул на дорогу I- 95. Доехал до площадки отдыха и там остановился. Распечатал конверт и ввёл в навигационную систему новый адрес. Надо ехать ма мыс Канаверал, а от туда лететь на английскую часть Вирджинских островов. Через три с половиной часа он свернул на автозаправку, которая была на Кинг стрит возле Cocoa Expo Stort Center. Альварес залил в бак бензин на $22 и отогнал машину в тень под козырёк и вошёл магазин при автозаправке. Купил стаканчик кофе и поджаренный на тостере бублик, намазал его мягким сыром и джемом. Присел на низкий подоконник в торговом зале  и сделал первый глоток. Запах свежего бублика приятно щекотал ноздри. Потом похрустел корочкой.

    Не успел он предаться чувству блаженства после перелёта, езды и бублика, как в магазин зашёл полицейский и спросил:

— Кто приехал на машине  Subaru белого цвета?

— Я-, ответил Альварес.

— Вашу водительскую лицензию, пожалуйста.

Альварес протянул лицензию и добавил:

— А регистрационная карточка в отделении для перчаток.

Полицейский посмотрел на лицензию и положил её в нагрудный карман.

— Вашу машину угнали минуту назад. Вы закрыли двери?

— Конечно!

— Следуйте за мной, составим протокол для страховой компании.

   Оба вышли из магазина, Полицейский направился к патрульной машине, а Альварес остался под козырьком доедать бублик и допить стаканчик кофе. Через несколько минут полицейский закончил бумажные дела, вышел и вручил их пострадавшему. Потом сказал:

— Могу подбросить до нужного места.

— Спасибо,  — согласился Альварес и устроился на заднем сидении. 

Ехали молча минут двадцать.

— Альварес, ты приехал на 20 минут раньше. Вам дали машину, которую угнали. Пришлось её убрать с улицы. Конспирация.

— Виноват, сержант. Опасался пробок, а кофе и бублик были свежие. Устал после перелёта и езды, хотел отдохнуть четверть часа.

— Сам знаешь, где отдыхают люди нашей профессии, на небесах.

— Да, уже был пару раз, но вернули и слазали, что бы ждал прихода Мессии и сам ангелов больше не беспокоил. Там нет свободных мест.

Так за болтовнёй и доехали до аэропорта Space Coast, где и расстались. Пошёл на посадку в самолёт. Там был приятель Лео Шотковски. С ним и проговорил всё время недлительного перелёта.

— Зачем маршрут изменили?

— А ты когда на себя в зеркало последний раз смотрел?

— Утром, когда брился.

— У тебя цвет кожи без загара. Сразу в глаза бросится.

— Ох, даже не подумал об этом. Мачо с белой кожей, ха, ха.

— Как долго я буду торчать на этом острове?

— Дня три. Тебе сделают ионную очистку кожи и лазерную корректировку цвета введённого пигмента.

— И в трусах тоже?

— Стесняешься?

— Нет, просто подумал, если там подкрасят, то придётся кому-то предъявлять содержимое трусов.

— Ха, ха. С юмором у тебя было всегда в порядке.

— Что нового?

— Сорок солдат полковника Грега Хопвуда переводят из форта Блис в Гондурас.

— Ого, уже четвёртый перевод военных.

— И плюс, 186-е подразделение военной полиции для обучения местных парней.

— Где они будут базироваться?

— Сото Кано.

— Понятно, будут перекрывать дорогу на Тегусигалпа. Кого тормозить будут, леваков или наркоторговцев?

— Точно не знаю, скорее это подкрепление к морскому конфликту в заливе Фонсека.

— Это после потопления шести скоростных катеров класса Пиранья пограничников Никарагуа?

— Ещё и Сальвадор вмешался.

— Как всегда, 30 км воды соседи никак не поделят.

— В Индокитае тоже самое, Китай — Япония, Китай — Вьетнам. Модное дело для политиков в предвыборное время.

— А как сплачивать народ внутри?

— Денис МакДоноу едет с пакетом помощи в 50 миллионов.

— Не велика ли фигура для такой страны?

— Будет попытка покушения на него.

— Он поедет с женой по протоколу?

— Да.

— Значит надо держать под наблюдением два автомобиля. Он их с собой привезёт?

— Нет, он же только заместитель Советника Президента по безопасности.

— Жаль мужика.

— Гос Деп попросил своих граждан воздержаться от поездки в Гондурас. Не известно, чем кончится эта затея и неизвестно, кто заказчик. Я министр туризма Гондураса Нелли Херес, просит отменить это предупреждение, так как доходов почти нет в казне.

Часть третья. Остров Тортола.

      Вот и приземлились в аэропорту TBL. На трёх машинах группа поехала на западную часть острова Тортола. Все расположились в одном большом корпусе, отгороженном зелёным забором и сигнализацией от остальных построек курорта. Здесь надо пройти акклиматизацию и корректировку внешнего вида. Кому надо, сделают пластическую операцию по замене кожи на кончиках пальцев.

      Работали с нами индивидуально, каждый жил в своей комнате. Встречались только во время обеда в общем зале, где давали установки общие для всех. Со мной работала симпатичная итальянка Джулия Баргенетти. Она человек без души и без юмора. Настоящий инструктор. На заключительном уроке по самоликвидации я задал вопрос:

— Джулия, кому это надо. У нас в команде таких случаев не было.

— Богу надо, Альварес, Богу. После провала ты никому не нужен и представляешь угрозу даже своим родным. Так что подумай о них, если у тебя развяжут язык. Уходи к Богу с радостью в сердце и он тебя примет Это не ампула с ядом, а уход шахида.

— То есть, наше задание имеет двойное назначение, одно из которых сохранение тайны на 100%.

— Да. После определённой психологической подготовки у бойца нет никаких внутренних тормозов, а есть желание, вернуться на базу невредимым. Получить вознаграждение и отправиться в страну по собственному выбору.

— Поездка с такими условиями больше похожа на билет в один конец, Ми6 на этом специализируется.

— Альварес, уж тебе это не грозит, — сказала Джулия

— А контролёры будут?

— Будут.

— Да, сам ввязался в похоронную процессию. 

      Надо сказать, что до сего дня у наших работодателей не было ни одно случая самоликвидации и они этим гордились, а Ми6 мы не нужны, расходный материал.

Небольшое отступление.

   

    В Гондурасе демократическая система правления. Девять партий выдвигают своего кандидата на пост Президента страны. Та, сильный Верховный Суд, гибкий Конгресс и вид коррупции западного типа. Сильные позиции медиа магната  Ларака. Президент страны Лобо имеет интересные экономические идеи, которые дают шанс Китаю вытеснить американский капитал с континента. Если тормознуть по дороге американского посланника, то значит Лобо не крепко держит порядок в стране и $50 миллионов пойдут на проекты сторонников западного вида распила гос средств, что собственно, есть и сейчас. Будут улучшать дороги и расширять сеть торговых центров. При этом цена земли быстро растёт. Вопрос в том, кто и у кого будет выкупать нужную землю по завышенной цене. При этом, почти все рабочие места будут временные, до окончания строительства. Китайский вариант предусматривает аренду земли и построение градообразующих предприятий. Одно условие, финансовое законодательство на этих землях на усмотрение владельцев предприятий. Налицо потеря суверенитета. Это идея создания маленьких Гон Конгов. Есть ещё один политический минус. Приходящий капитал целевой и частный, а не в виде пакета помощи и распределять деньги правительство не будет. Оно только выставляет землю для долгосрочной аренды

     В последний момент в Секретную службу США, которая занимается охраной высших чиновников, просочились данные о возможном покушении на посланца. Изменили протокол встречи и его жена остаётся в Вашингтоне. Утечка, конечно, преднамеренная. Силы безопасности Гондураса мобилизованы полностью. Идёт расследование вопроса, кому лично выгоден срыв переговоров о помощи. Совместно с ЦРУ трясут политиков, генералов и крупных предпринимателей, Заодно прижали наркоторговцев и левацкие группы в лесах,

     Гондурас не Америка, три равно безопасных  маршрута организовать нет возможности. Расписать движение по секундам и выверить дистанции безопасности между автомобилями кортежа и постройками тех районов, по которым поедет высокий гость. В любых спецслужбах работают двойные агенты, кто за идею, а кто за деньги.  Детали совещаний известны и сторонникам и противникам американской помощи.  Наши агенты из числа противников, но убивать посланника приказа не было, только пугануть местные спецслужбы. Мина дистанционного управления установлена давным-давно, система подрыва на основе камер проезда на красный свет, то есть с определённой задержкой под расчётную скорость движения.

     Секретная служба США работает, как швейцарские часы. В случае угрозы они ускоряют  

Движение автомобиля. На этом и построен расчёт взрыва. Машина ускорит движение и взрыв будет в трёх метрах за линией багажника. Автомобиль бронированный и никто не пострадает, а следующи за ней машина охраны влетит в воронку. Сигнал опасности выбран в виде замыкания электрических проводов на столбах вдоль шоссе в месте минирования. 

Продолжение.      

Есть одна принципиальная загвоздка. Таких групп, как наша, может быть несколько.  О них мы ничего не знаем, кроме того, что они наверняка есть. У них может быть задача убрать нас. К такому варианту нас тоже готовили.

       В заключительный день пребывания на территории этой бывшей Британской колонии я получил пакет с уточнением моей задачи. Мне ничего взрывать не надо, не надо убирать свидетелей. Требуется с “женой китаянкой” обеспечить безопасность встречи влиятельного китайского банкира с местными заинтересованными лицами. Список лиц и место встречи прилагались. После того как я ознакомился с содержанием пакета, Лео сказал:

—  Сейчас я представлю тебе “жену китаянку”.

— Лео, а с женой я буду знакомиться в твоём присутствии?

— Чен Хонг лейтенант китайской разведки, скорее она с тобой ознакомится, ха, ха.

— Лео, после ознакомления ты её заберёшь обратно, как пакет с инструкциями?

— Кончай болтать, смотри инфаркт получишь от перегрузки ночью, женщина, что надо.

Лео позвонил по телефону и через пару минут в комнату вошла амазонка в бикини.

— Лео, это не честная игра, мне уже сейчас нужны успокоительные капли.

— Чен, успокой мужа, — дал команду Лео.

Женщина подошла ко мне с улыбкой и я дальше ничего не помнил. Очнулся в лазарете. Жена сидела на стуле возле кровати и гладила меня по голове своей миниатюрной ладошкой. Я открыл глаза, боли не было, но сознание возвращалось с трудом,

— Володенька, — сказала китаянка с волжским акцентом, — не волнуйся, так было задумано с самого начала.

Тут я вспомнил её имя:

— Ченечка, я не сержусь, ты хорошо сделала свою работу. А спать мы будем вместе?

— Конечно, отсутствие грязных простыней приведёт к провалу.

— Ченечка, а ты снимешь с меня стресс, что бы я мог испачкать простыни?

— Сниму, не волнуйся, я и эту работу хорошо делаю.

    Вошёл в палату Лео и спросил;

— Ну, как он?

— Уже приглашает залезть к нему под одеяло, — ответила Чен.

— Ну и залезай, я мешать вам не буду, — буркнул Лео и вышел.

    Как ни странно, Чен залезла под одеяло и показала практический уровень, о существовании которого я даже не подозревал. После мы перекусили в буфете фруктами и побродили по настоящей английской лужайке в центре которой развивался флаг с британской символикой. Одно дело созерцать ухоженный газон перед дворцом в Лондоне, а другое в полусотне метров от изумрудного прибоя Карибского моря. На острове в каждом углу царил английский порядок и даже некоторая зажиточность. Те страны, которые при поддержке СССР скинули колониальное иго, сейчас коллективно всем население в дни национальных праздников, кусают свои локти. Человеческая цивилизация, как малое дитя, всё хочет потрогать руками. Обожжётся и больше в огонь руки не суёт. Главное в жизни учиться на чужих ошибках, свои обходятся больнее и дороже.

     Утром в самолёте я сжимал ладошку Ченечки, целовал её пальчики и просил Бога, продлить миссию, хоть на пару дней. Чен свободно разговаривала на пяти языках. По-русски она могла окать, акать, по питерски чисто проговаривать все окончания и строить длинные красивые фразы. Она знанием русского языка чем-то напоминала мою бывшую жену, которая могла вести даже светскую беседу, содержание которой я не всегда улавливал, так как услышанные предложения не всегда укладывались в рамки моего социалистического сознания., сформированного дикторами Центрального телевидения и радио.

     В школьные годы я смог прочитать книги Толстого с интересом, но не Достоевского, который наводил на меня социальную грусть по русской безнадёге, которую не могли развеять журналы “Крокодил” и “Политическое самообразование”. В первом я смотрел карикатуры, сделанные Кукрыниксами и смеялся, во втором, я читал комментарии к статьям и речам вождей и удивлялся. Оказывается, в коллективной жизни страны было всё намного лучше, чем в моей индивидуальной.

     Как, однако, я заблуждался в окружающей меня объективной реальности. Прошло много лет и я создал себе субъективную реальность, которая меня устроила. Теперь я живу по своим правилам, которые иногда не совпадают с чужими правилами. Чужие правила не хуже и не лучше, они другие. Пересекая границы разных стран я перестал задумываться о смысле жизни в каждой отдельной стране. Сколько стран, столько и смыслов, иногда довольно странных. Нет смысла единого для всех людей и нет личного смысла в отрыве от людей.

      Работать с партнёром, который знает твой родной язык, лучше тебя самого, одно удовольствие. Чен читала мои мысли и чувства. Kогда я начинал философствовать, то она прикладывала свои пальчики к моим губам, что означало отсутствие смысла в моей речи. Что бы я не обижался, она заменяла пальчики губками. Я хорошо обучаемый мужчина, любая попытка продолжать философствовать, неминуемо приводила к моей отключке.  Но Чен мне нравилась больше и я делал над собой усилие, что бы умолкнуть.  Я от этого немного страда, так как любитель пустопорожнего сотрясения воздуха. Но Чен мне нравилась больше и я делал над собой усилие, что бы умолкнуть. В любом случае у меня не было выбора, либо сам рот закрою, либо она отключит.

— Вова, болтун находка для шпиона, ты не забыл?

— С детства такой плакат помню, Ченечка.

— Неся ахинею, ты показываешь противнику свои сильные стороны, которые хранятся у тебя в подсознании.

— Каким образом?

— По болтливости читается твоя реакция, запас знаний, скорость обработки информации и многое другое.

— Так, что же мне делать, дорогая?

— Улыбаться и молчать. Как японцы. Быть предельно вежливым на хорошую и плохую новость. На всё реагировать поднятием бровей, а потом следует произнести стандартную фразу — “Кто бы мог подумать”.

— Короче, быть дураком?

— Конечно не умником. Противник умнее тебя, если ты видишь его глупость.

— Спасибо, моя радость, запомню этот постулат о дураке.

Отступление.

      СССР умер, в мире произошли большие перемены и во мне тоже. Я уже не смеюсь разглядывая карикатуры и не удивляюсь материалам в газетах и журналах. Только Достоевский опять вызывает социальную грусть, но уже по американской безнадёге. Как и ранее, мне не дочитать до конца его романы до конца, угнетает психику.

     Я не хочу осознать своё положение в окружающем мире. Любой строй мне чужд, это чужой мне мир. Свой мир я формирую сам. Он подвижный. Что-то удаляю из него, что-то добавляю. Это вроде компьютерной игры “Вторая реальность”. Мне чужого не надо, но и своего я не отдам. Я без личной боязни родился и увидел белый свет. Без личной боязни сомкну глаза и увижу тьму. Первый год одинаково ценен, как и последний. Смерть ничем не хуже и не лучше рождения. Я не напрашивался никому на рождение и не собираюсь кому-то быть обязанным своей смертью. Всему свой  черёд.

    Манифест Маркса на моей книжной полке сменился книжкой Лао Тзы, чтение которой не запрещает мне слушать музыку Френсиса Лея. Чтение Маркса требовало тишины и напряжения, причём такого, что слышится стук крови в своих висках. Без регулярного стука в голове, идеи революционных преобразований постигнуты быть не могут. Если ты по природе дятел, то революция твоя стихия.

    Но кто в наше время хочет сравнить себя с дятлом? Это я отношу и к религиозным догмам. Их надо заучивать, как армейский Устав. Устав и Заповеди позволяют человеку выжить.  Но, к великому сожалению, жить не полноценно, как биологическому роду. Я верю Дарвину, а не служителям культа. Естественный отбор двигатель выживания родов, видов и подвидов. Ортодоксальные идеологии и религии, не что иное, как раковые опухоли человеческого сознания. Если меня спросят, веришь ли ты в бога, то я спрошу в ответ, а какого бога вы имеете в виду? Мне нет нужды в него верить. Я знаю, что он существует и у меня с ним полное согласие, как у отца с сыном. Мой бог не строит козни моим врагам, не требует слепого послушания. Он даже не сердится на мои ошибки. Он один раз дал мне жизнь и сказал:

— Береги её, второй не будет.

Часть четвёртая. Гондурас.

     

   Мы с Чен прибыли на место запланированной встречи за сутки. Осмотрели территорию, пометили на карте удобные для стрельбы места и заложили мины. Сделали это небрежно, любой военный их сразу найдёт. Оставили свободным от мин район, где росли кусты. Стрелять от туда далековато, надо выдвигаться на огневую позицию, а при этом скрыться практически нельзя. Потом пошли отдыхать. Утром следующего дня наведались проверить окрестности. Возле одной из мин увидели следы двух человек. Чен внимательно посмотрела и сказала:

— Прибыли два солдата. Один будет стрелять, а другой страховать его отход.

— Американцы?

— По следам ботинок, да. Такими снабжали армейские части для войны в Афганистане,

Ботинки ношенные. Здесь они присели на корточки. Видишь следы от носков чёткие, а от каблуков сдвинутые. У одного винтовка, след приклада узкий. У второго автомат, приклад складной, след в виде дуги. Снайпер с винтовкой, прикрывающий с автоматом. Оба дураки, следы от плевков. Запах слюны мятный, значит жевательная резинка во рту.

Плевков много, голодные. Значит будут нервничать.

— Чен, ты следы читаешь, как делал Дерсу Узала. Может за оружием сходим?

— Нет, если будет шум, то встреча не состоится. Да и о нашем, присутствии никто знать не должен. Мы ещё полчаса покружили на открытом месте. В кустах я заметил блик от линзы бинокля и показал рукой в том направлении. Мы направились к кустам. Подошли метров на десять и Чен крикнула:

— Эй, убирайтесь отсюда. Сегодня здесь закрытая зона.

Мы оба были в шортах и майках. Никакого оружия при всём желании нельзя предположить. В кустах хихикнули и из них вышли два крепких парня с пистолетами в руках и длинными стволами на плечах.

— Вы кто такие? — спросил светловолосый.

— Телохранители китайского бизнесмена, — ответил я, — уходите, здесь сегодня не должно быть посторонних.

— Вы два идиота, а не телохранители, — сказал светловолосый, — мы вам сейчас головы продырявим.

— Вы сами идиоты, — ответила Чен, — если будет шум, то встреча не состоится. Так что валите отсюда и не мешайте работать.

— Давай у них карманы проверим, — предложил темноволосый и направил на меня пистолет.

   Светловолосый двинулся ко мне и перекрыл направление стрельбы. Чен стояла за мной. Я достал кошелёк и извлёк керамический нож в виде кредитки. Американец привык к виду кредиток и не насторожился. Я сделал шаг в сторону и движением кисти метнул её темноволосому. Ножик полетел по дуге, попал в горло и застрял в позвоночнике. Парень рухнул. Светловолосый обернулся на шум от падения тела. Чен сделал резкое движение правой рукой и коснулась груди светловолосого в области вилочковой железы. Парень в изумлении замер, а потом из всех отверстий потекла кровь, даже из-под глазных яблок.

— Забирай кредитку, Вова, оботри об их униформу, нам здесь больше нечего делать.

— Ченечка, ты знаешь за что я тебя люблю?

Чен посмотрела на меня со знаком вопроса на бровях.

— За немногословие, в котором выражается восточная мудрость.

— А я тебя за комплименты. Пошли в город, я проголодалась.

     Мы взяли в магазине по банке пива и по лепёшке. Другой пищи из категории здорового питания мы не обнаружили. Уселись в арендованный Фольксваген бразильской сборки и вернулись в гостиницу.

     Там у меня начался приступ сильной депрессии. Я не собирался убивать этих американцев ветеранов Афгана. Просто не было другого выхода. У парней наверняка были живы родители, может их ждали жёны и дети. А теперь их никто искать не будет, я в этом уверен. Специфика нашей  работы. Встреча бизнесмена состоялась, все свободны. К тому времени, когда местные жители обнаружат их тела, останутся обглоданные скелеты в истлевшей униформе. Могли остаться и наши скелеты. Нас тоже никто бы не искал. Я достал из сумки свой Магнум и посмотрел в ствол. Ствол был чистый, а на моей душе была копоть.

     Чен заметила моё расстройство, взяла из рук пистолет и бросила его на кровать. Потом наотмашь молча отхлестала меня по щекам. Била долго, пока в моих глазах не появился свет.

— Ну ты и упорный. Я его бью и бью, а от не реагирует. Сидит, как парализованный. Тебя когда-нибудь пытали?

— В Африке, перебивали ноги.

— И ты ушёл на них?

— Ушёл.

— Отомстил?

— Заживо спалил.

— А что сейчас раскис?

— Наверное ресурс  как добра, так и зла, выработался. Без подпитки больше не могу.

— Я могу тебе помочь?

— Уже помогла, спасибо.

— Когда в аэропорт поедем?

— Ты одна поедешь.

— А ты?

— Вернусь мины разряжать.

— Нет, дорогой, либо ты едешь со мной, либо навсегда останешься в этом номере.

— Не забывай, Ченечка, что ты тоже можешь навсегда остаться в этом номере.

— Ты мне угрожаешь?

— Посмотри в окно, полиция приехала.

— Где мы лопухнулись, Вова?

— Нигде, мы сделали работу чисто. Нас предали.

— Об этом ты и грустил?

— Я думаю, Ченечка, мы не будем открывать счёт самоликвидации агентов. Я не хочу подводить Джулию, моего инструктора.

— Есть идея?

— Стрельба с обеих рук, их всего восемь, захват машины и заложника.

— Для Голливуда хорошо. Давай их старшего убьём, остальные рисковать не будут. Нищая страна и сплошная коррупция.

— Нет, я предлагаю сделать сценарий для многосерийного фильма. Мы агенты профессионалы и восемь дохляков украсят своими холмиками местное кладбище. Заодно, Лео будет наука.

— Это его работа?

— Ему развязали язык, он должен был здесь нас встречать.

— Где он сейчас?

— Думаю, что в наручниках в одной из полицейских машин.

— Его запугали???

— Нет, это его шанс сбежать вместе с нами.

— Ок, выручаем товарища и больше не грустим.   

Всё было удачно сделано. Местна полиция нам не помеха. Они не обучены короткому бою.  

    

Часть пятая. Вынужденный круиз.

     Мы втроём поселились в отеле на курорте Махoгани Бэй. Тёплое море, ритмы регги, свежая рыба на гриле. Девушки в национальной одежде  танцуют перед гостями. Вечером в баре смотрели по телевизору прощание полицейских столицы со своими восемью коллегами, отдавших жизнь за безопасность жителей города. Мы встали и почтили их память. Никто из посетителей бара не встал почтить погибших в неравной схватке.

— Ребята, вам зарплату наличными здесь или дома? — спросил Лео.

— Мне необработанными колумбийским эмеральдами, пожалуйста в Картахене. 

— Смеёшься, Альварес.

— Нет, у меня есть знакомый ювелир в Манхеттене на золотой улице. Он сделает огранку и денег станет много больше.

— Ты, лейтенант Чен Хонг, что скажешь?

— Я послана работать за армейскую зарплату, если узнают о деньгах, то меня дома расстреляют.

— Чен, кто дома в заложниках?

— Родители, Вова.

— Лео, открой счёт в Cirigroup на моё имя, а я ей отдам пароль для входа.

— Ты хочешь прикарманить и мои деньги, ха, ха — сказала весело Чен.

— Ошибаешься, Ченечка, я хочу знать, что с тобой всё в порядке. Как увижу, что деньги сняты вне Китая, прилечу в эту страну для снятия стресса.

— Вова, понравилась методика?

— Ченечка, незабываемые ощущения блаженства.

— Лео, он сексуальный маньяк.

— Ошибаешься, он мужчина, ценящий высокое искусство в любой форме его проявления.

— Ладно, отрывай счёт в Citigroup. Мне его тоже будет не хватать.

     Прощайте друзья, разрешаю вам остаться здесь до понедельника, для снятия стресса. А потом, по домам. Чен через Гватемалу, а ты через свою обожаемую Картахену.

    Как только за Лео закрылась дверь, я встал и стал укладывать свою сумку.

— Куда собрался?

— Собирай свои вещи, уходим.

— Куда?! Отдыхать не будем?

— В Каракас, а от туда на Остров Зари Багровой.

— Что за остров такой?

— Малолетка, так называли Кубу в мою молодость.

— Ты свихнулся?

— Кто один раз развязал язык, тот снова его завязать не сможет.

— Ты ему не веришь?

— Нет. В центре подготовке будут знать, что на нашей совести два трупа при выполнении задания и восемь трупов при сопротивлении аресту. А он, помог нам выбраться. За грязную работу нам спасибо не скажут.

— Ты же собирался за эмеральдами в Картахену?

— Мне жизнь дороже. У тебя есть гос зарплата, а у меня гос пенсия. Мы оба работаем за идею, но у каждого своя. Мне 50 литров крови с денег не смыть. Нас он возвращает порознь, что бы допрашивать в разных местах и в разное время.

— А что будет с ним?

— Если мы исчезнем на время, то его самого допросят. Ты же знаешь, что в системе работают контролёры. Кто они и сколько их, никто не знает. Мы обеспечили встречу и выполнили задание. Больше ничего не надо.

— Ты едешь в Каракас? 

— Вов, не сердись на меня. Я еду. Еду потому, что много могу сделать для нас обоих. А так рассуждать, как ты, я не могу. Получается, что это было задание с дорогой в одну сторону.

— Совершенно верно.

— А как мы выберемся? Ведь нас уже ищут?

— На круизном корабле, Ченечка. Видишь эту пару лайнеров на причале? Нет такого рейса. Чтобы не было свободных комнат. Мы сейчас найдём экскурсовода с корабля и он нам поможет сделать посадочные карты.   В этом районе все корабли идут через остров Аруба. Мы там сойдём и на частном самолёте вылетом в Каракас. Предъявим свои родные паспорта. По ним мы имеем право на три месяца безвизового проживания. А в просьбе посетить Кубу, нам никто не откажет. Кубинские пограничники в наши паспорта штамп ставить не будут.

— А что мы там делать будем?

— Собирать материалы для статьи о поэзии Хосе Марти, воспевающей борьбу за освобождение кубинского народа от испанских колонизаторов. Посетим его родное гнездо в доме 41 на улице Павла в Гаване. Он там родился 28 января 1853 года. Будут празднования, а потом попросимся в Венесуэлу обратно и поедем на Канары, родину его отца. А это уже Испания. Побудем неделю и полетом в Барселону. Пока мы будем осматривать музеи, мои друзья сообразят, что нам дальше делать. Я не Бобби Фишер и далее загадывать не умею.

— Мне надо предупредить моё командование, что возвращение задерживается по причине недоверия к Лео. Он сдал нас полиции Гондураса и нам пришлось уходить с боем.

— Замечательная идея. Делай это сейчас, пока наш друг на нас не настучал.

     Корабль “Горизонт” испанской компании  “Поллмантур” был по-европейски изящен. Наша комната была с балконом и плоский телевизор трещал испанской скороговоркой. При этом дикторы жестикулировали почти истерическими жестами и мимика лица менялась от предложения к предложению. Новости в этом виде не увидишь в Штатах. Я выключил звук и смеялся над пантомимой.

— Ченечка, много лет назад я работал развозчиком товаров в Манхеттене и мне приходилось бывать в магазине Куракао. Какие красивые фотографии с этого острова я видел на постерах, развешанных в лифте и на стенах. Магазин размещался в одном из небоскрёбов. Виды острова завораживали. Прелесть удваивалась, так как огромные окна открывали панораму Манхеттена с высоты птичьего полёта. Тогда, я даже представить не мог, что смогу увидеть своими глазами лазурную воду, фиолетово-багровый закат и согбенные ветром пальмы. Смогу увидеть пляж с золотистым песком с валящимися под пальмами кокосовыми орехами, за которые с меня в Бруклине, кореец в лавке требовал три доллара. Через два дня мы с тобой сойдём на берег, будем купаться в этом море, пить коктейль в тени пальмы, а с закатом вернёмся на корабль и поплывём дальше на встречу своей судьбе.

— Ты хотел сказать, спасать свою задницу?

— Совершенно верно, дорогая, драпать тоже надо красиво, не оскорбляя своего Эго.

— Откуда у тебя столько денег?

— Спёр безлимитную бизнес кредитку у Лео, когда вытаскивал его из полицейской машины. Он хранил её за обшлагом левой штанины.

— Жулик!

— Ошибаешься, он теперь будет молчать, как рыба, а через пару недель получит счёт для оплаты. И так каждый месяц он будет следить с опозданием за нашим передвижением. Он её не закроет, а будет ждать, когда я окажусь в его городе, где мы с ним и встретимся. Хуже пытки нет, чем оглядываться по сторонам каждый день.

— Ты хочешь с ним разобраться?

— Ни в коем случае. Он мой начальник и коллега. Я хочу ему вернуть кредитку, предварительно потратив все деньги, которые он нам должен.

— Пойдём в СПА, сделаем парный массаж и всё такое, полежим в мраморной джакузи и попьём коктейли под медитативную музыку.

— Я расслаблюсь, лягу спать, а ты сбежишь танцевать в бар.

— Ты ошибаешься, мы ляжем вместе и улетим в просторы вселенной. Я засну и сбежать сможешь только ты.

— Перед сходом с корабля на Арубе при получении счёта девушка администратор сказала, что сегодня утром банк закрыл мою карточку. Остаток платежа $179 за посещение СПА. Я достал свою карточку Американ Экспресс и заплатил нужную сумму.

— Что это значит? — Спросила Чен.

— Лео мёртв. Твоё руководство передало информацию Ми6. Контролёр его убрал

— А наш контролёр продолжает следить за нами?

— Твой тоже мёртв. Ты помнишь мужчину заснувшего в баре гостиницы и свалившегося на пол?

— Да.

— Это он. 

— А твой контролёр.

— Я его не смог вычислить. Зря ты тогда у меня отобрала Магнум.

— Я думала, ты хочешь убить себя.

— Эти мысли у меня тоже были. Убрать своего контролёра это хуже, чен самоликвидация. Не простят. Я не хотел ни своей и ни твоей смерти, прости меня, Чен. Прилетим в Каракас и помянем Лео в баре. Он был ловкий парень. Любил свою работу, даже семью не завёл, не хотел женских слёз на своей панихиде.

Часть шестая. Каракас.

 

     Мы бродили по центру Каракаса, зашли в таверну и просидели до самого закрытия, Хозяин поинтересовался, не нужно ли такси. Я ответил. Что мы  забыли заказать комнату. Он предложил комнату дочки на втором этаже. Дочка уехала в  Буенос Айрес на учёбу. От оплаты он отказался, сославшись на то, что три бутылки водки, которые  я выпил, вполне достаточно.

— Уж не русский ли ты матрос, которые пьют водку стаканами и кушают, как крокодил, проглатывая котлету, даже не прожевав её

— Да, я русский. Но по настоящему ещё не пил и не ел, так как со мной дама, а не собутыльник.

      Пока я спал, точнее дрых без задних ног, полностью бесчувственный, Чен рано утром вышла на улицу, нашла банкомат и умудрилась снять много денег. Когда вернулась, то разбудила и отдала мне половину. Я тупо смотрел на цветные бумажки. Перебирал соображая, что один доллар это 4300 боливаров. Денег в руках куча, а их стоимость разве что кроссовки купить.

— Чен, стоило ли из-за $200 долларов так рисковать?

— Раз дело сделано, то уж нечего размышлять о его пользе, — произнесла она очередной постулат.

     После плотного завтрака, мы попрощались с гостеприимным хозяином таверны и направились в сторону порта Ла Гуариа. Я присел на край пирса, спустил ноги в воду и долго смотрел на рыбок, которые снуют в прозрачной воде и вокруг моих ног.

— Посмотри, Ченечка, полная свобода передвижения в пространстве. Нет тебе таможни, нет проверки багажа. Только держи ухо востро и доживёшь до следующего цикла икрометания.

— Вов, у меня такая тупая голова, даже не соображу, что делать. Я твои философские изыскания мне и при свежей голове недоступны. Надо ещё лет тридцать пожить.

— Иди в своё посольство, они проверят твою версию исполнения задания и отправят домой. Ты обнимешь родителей, может на погоны ещё и звёздочку добавят.

— А ты?

— Я тут посижу и подумаю о способе продолжения жизни.

— А если не найдёшь?

— Найду. Есть логика человека, а  бывает просветления от Бога. Я же буддист по натуре. Может что и придёт на ум, когда протрезвею.

— Хорошо, мудрец. Проводи меня до ворот посольства, что бы ты не нервничал в последствии. 

     Ещё немного посидели на пирсе. Я обулся и мы обнялись на прощание. Ещё раз посмотрели на море и медленно пошли обнявшись  на Авенида Ориноко к хозяйству господина Жао Ронг Сян в районе Барута. Возле ворот мы остановились. Чен что-то сказала охраннику и он позвонил по телефону. Получив ответ, он открыл створки ворот. Чен повернулась ко мне. Глаза её стали влажными и она повисла на мне в длинном поцелуе.

      Очнулся я от поцелуя  в самолёте. Рядом сидела Чен и читала книгу на франциском.

— Ченечка, где я?

— Вова, в самолёте, не прикидывайся дурачком.

— А куда летим?

— Куда, куда, в Китай летим. Я не могла тебя бросить в такой дыре, где даже Президент летает лечиться в другую страну, такую же нищую. Спасибо скажешь, когда доставим тебя в Гонолулу, а от туда ты уж сам, дорогой, своим ходом до Лос Анджелеса.

— Опять в Малибу, тоже неплохое место.

— Не крути, я знаю, что у тебя там был роман с Ки, где она сейчас?

— Закрытая вилла на острове в Адриатическом море.

— Графиня Монте Кристо?

— Что-то в этом роде. Будете приземляться на Оаху?

— Нет, сбросим тебя на парашюте с надувнушкой, оборудованной электромотором и литиевым аккумулятором. Не хватит заряда, лапками  погребёшь.

— А вдруг акулы мне руки откусят? Совесть мучить не будет?

— Ты же всё равно на небеса собрался.

— Язва.

— Наконец-то раскусил.

— Поцелуй меня ещё раз, долго лететь, а от твоего юмора у меня голова болит.

— Прямо в кресле?

— Нет, в туалете.

— Собираешься через сливное отверстие бежать?

— Нет, заняться снятием стресса, ты не против?

— Полёт в просторы вселенной в туалете межконтинентального лайнера, это мне нравится.

— А мне с тобой нравится везде.

— Ну, тогда пошли в санитарный отсек, там есть два дивана.

Часть седьмая. Дома, опять PI.

      В Малибу я пришёл к дому, где снимала квартиру Ки. Техник смотритель дал мне ключи. Я открыл дверь, сбросил одежду, залез в ванну и погрузился в воспоминания. На следующий день вылетел домой в Нью Йорк. Ух, и пыли собралось! Любое жилище должно бы обитаемо или оно умирает. Достал из морозилки пельмени, поставил на плиту кипятить воду и начал делать уборку. Когда вода закипела, бросил туда пельмени и продолжил уборку.  Покрутился  минут десять и выключил конфорку. Работал долго, час с небольшим. Пельмени уже остыли. Нагрел сковородку и поджарил до появления золотистой корочки. Теперь можно и стопарик принять с маринованным огурчиком. Русский полдник холостяка.

      Позвонил соседке Лилии и доложил, что вернулся. Лилия сразу пришла и принесла пакет с моей почтой и оплаченными счетами за коммунальные услуги и счета кредиток из тех денег, которые я ей оставил на эти нужды. Кому надо знать, что ты в отъезде знают, а остальные знать не должны. По сему, все счета должны бы оплачены в срок. Что такое жизнь, это течение личного времени, а время Вселенной неизменно за период человеческой жизни.

    Поболтали немного и я ей подарил флакончик парфюма фирмы Кофинлюкс, который купил в аэропорту на Гавайях. Мне нравится Лилия, она говорливая, как все одесситки, но не надоедливая нотациями и поучениями. Она следит за своей фигурой и в 55 лет со спины выглядит, как студентка колледжа. У неё две хорошенькие собачки, совсем не лающие, молчушки и хорошенькая дочка лет двадцати, которая немного повизгивает, когда разговаривает по телефону со своим ухажёром, не выпуская изо рта сигарету Вирджиния Слим. Мама не курит и не прикладывается даже к пиву. Лилия с укором посмотрела на початую бутылку бренди. Чтобы соседка не расстраивалась, я убрал со стола бутылку и поставил в шкафчик, а пустой стакан сполоснул под краном.

     Лидия не уходила, значит хочет сообщить что-то важное по её мнению. Электрический чайник уже закипел и заварил японский зелёный чай. Сели за стол и я из заварного чайника разлил напиток в фарфоровые чашки Ломоносовского завода.  После пары глотков, Лилия сказала:

— Два дня назад приходили из ФБР и интересовались, где ты. 

— Кто приходил?

— Мужчина и женщина. Они оставили свои карточки, — она достала из кармана карточки и протянула их мне.

Одна была на имя Конрада Ллойда, а вторая на имя Марты Фишер. Я из сфотографировал и вернул Лилии.

— Позвони, пожалуйста, мистеру Ллойду и скажи, что я вернулся. А как твой Борис поживает? — переменил я тему разговора.

— Водит меня по концертам, на вечеринки к друзьям, а предложения не делает. Даже целоваться не лезет. Только интеллигентное общение и туманные намёки.

— Тебе не кажется, что н тебя использует как прикрытие?

— Вова, у тебя шпиономания. Он и в школе был таким.

     У Лилии в Бруклине проживает несколько друзей по школе. Такие впечатление, что одесситы иммигрировали не семьями, а классами. Одесситы особенный народ. По моему, они внебрачное колено Израиля. В компании этого народа скучать не приходится. Они умеют жить без определённого дохода так же красиво, если их доход определён. Они созданы для жизни, которой другой народ жить не может. В этой жизни налоги одна из главных штук, вторая штука, это уплата процентов банку.

      Не успел я утром выйти из ванной комнаты после принятия душа, как раздался звонок по интеркому. На мониторе я увидел мужчину и женщину, одетых в строгие костюмы, Не спрашивая, кто они, я нажал кнопку и дверь открылась.  Я накинул халат, прошёл через коридор и открыл входную дверь. На лестнице раздавались шаги двух людей. Я им громко сказал:

— Господа, дверь открыта. Проходите на кухню, сейчас будем пить кофе, а я пока закончу бриться в ванной.

   Минут через пять я вышел к ним чисто выбритый и хорошо пахнущий изделием от Аззаро. Посетители сидели на кухне. Я поздоровался ещё раз и извинился, так как не ждал никого в столь ранний час. Включил телевизор, там шло утреннее шоу Келли и Майк. Сделал чуть погромче и жестом показал на свои уши и пальцем на стены соседей. Посетители переглянулись, но промолчали.

      Я налил всем по чашке кофе и достал из холодильника миниатюрные бутерброды на острых палочках, которые мне вчера принесла Лилия. Решил не жадничать и поделиться с гостями.

      Мужчину я не знал. Не знал я и женщину, хотя Матру Фишер из их конторы я знал хорошо, даже при одном расследовали мы, крутили лёгкий роман. По логике должны были прислать её, так как от Марты у меня не было секретов. Сомневаюсь, что в одном отделе работают две Марты Фишер. Можно допустить, что это служебное имя для работы. Контора не простая.

— Меня зовут Конрад Ллойд, — сказал мужчина, — а мою коллегу Марта Фишер. Мы хотим задать вам несколько вопросов.

— Как меня зовут, вы знаете, я не против вопросов, мистер Ллойд. А почему вашу коллегу вы называете Мартой Фишер?

     Женщина отстегнула от пояса свою служебную карточку и протянула мне. Мне был известен номер телефона, а фотография была чужая.

— Извините, мадам, мне знакома информация на карточке, за исключением фотографии.

— Как это понять?

— Я спал с Мартой и не так давно. Зачем эта комедия?

— Этот Андерсон идиот, — сказал в сердцах мистер Ллойд, повернувшись к своей коллеге.

— Вы совершенно правы, Конрад, Гарри место в Сенате, а не в разведке. Я с ним уже сталкивался два раза. Племянник губернатора, он способен только по телевидению речи толкать. И так, чем могу вам помочь?

— Где вы были  три дня назад?

Минутку, мне надо в комнату. Я вышел из кухни и принёс бумажник, в котором лежали квитанции о пользовании кредиткой в Гондурасе, на Арубе и Венесуэле и дал их посетителям.

— Мы можем их взять с собой? — спросила псевдо Марта.

— Конечно, я сейчас сделаю фотокопии для своего архива.

Я сделал фотографии и передал оригиналы посетителям.

— Владимир, вас не интересует причина нашего визита?

— Отчасти, я ничего не сделал пред рассудительного в то время о котором вы говорите, разумеется, в компетенции вашего бюро.

— Вам известен Давид Ларкин?

— Конечно, он в списке Форбса во второй сотне.

— Три дня назад его убили.

— Я не киллер, а частный детектив.

— Но вы с ним имели дело?

— С его секретарём Донатой Шаролета.

— Можно подробнее?

— Эта частная информация, спросите напрямую Донату. Там нечего скрывать. Дело о любовнике, с которым она впоследствии рассталась.

— А за неделю до убийства Давида, она с ним сошла снова.

— Чем я могу помочь, мистер Ллойд?

— Мотивы убийства.

— Чем больше денег у убитого, тем больше мотивов для его преждевременной смерти.

— Это не ответ.

— Поговорите с его адвокатом  и ознакомьтесь с завещанием. Проверьте наличие больших трудно подущаемых задолжностей частным лицам, кредитов финансовых компаний, заодно лиц, указанных в завещании. Убийство на почве ревности и ограбления исключаю.

— Вам известен этот номер телефона?

И Ллойд протянул мне бумажку с номером.

— Это мой номер телефона. Я им не пользуюсь, когда покидаю территория страны. Проверьте моего провайдера, я отключил его на три недели и включил только вчера в Лос Анджелесе.

— С этого номера позвонили на телефон, спрятанный под сидением в машине Ларкина, когда он ехал, когда он ехал на свою ферму в Юлане, а тот сдетонировал мину., прикреплённую к днищу. Тело разорвало на куски, а от печени совсем ничего не осталось.

— Мистер Ллойд, дайте мне ваш телефон на минутку.

Ллойд протянул мне телефон, я открыл на лаптопе settings, подключил телефон и перепил карту. И вернул телефон Ллойду.

— Теперь звоните своей коллеге

Ллойд позвонил псевдо Марте и на дисплее её телефона высветился мой номер.

— Что вы думаете, Владимир, по этому поводу? — Спросила псевдо Марта.

— У меня и у Давида, один и тот же враг.

— И это всё? — Опять спросила псевдо Марта.

— Нет, надо установить откуда пришёл звонок. Вполне возможно, из другой страны. А потом установить, кто звонил в ту страну из Юлана. Убийца следовал за Давидом на машине и дал точную команду на повороте возле обрыва. Я правильно представляю подготовку смерти Давида?

— Как будто сам её разработал, — сказал Ллойд.

— Сэр, это халтура, а не разработка. Не мой уровень миропонимания.

— У вас есть ещё что-нибудь сообщить нам по делу Ларкина? — Спросил Ллойд.

— Не задерживайте меня на границе, если мне надо будет срочно покинуть страну. Мне нужна будет помощь Ки, сами знаете где она. Помогите мне от туда её достать в обмен на печень убийцы Давида. 

— Это что за миропонимание такое, я имею в виду печень? — спросила псевдо Марта.

— Читайте библию, Ветхий Завет. Там говорится око за око. Я не христианин и не собираюсь подставлять свою щёку ещё раз, то есть телефон за телефон и печень за печень, не противоречат Ветхому Завету.

Часть восьмая. Барселона.

      Кие дёрнула меня за рукав и сказала:

— Ты злишься на меня?

— Я не люблю Барселону.

— Открой глаза пошире, смотри какие красивые старинные здания.

— Здания красивые, а люди же, однако, мда..

— Чем они тебе не нравятся?

— Помесь дятла и индюка.

— Это национальная особенность народа, так и не получившего независимость от династий Мадрида. Зато гостиница классная.

— В ЕС нет нормальных отелей, всё по завышенной цене, особенно наша Ла Флорида. Правда ванные нормального размера, а не убожество, как в Штатах и комнаты большие, а не кубики из гипсорейки. Но это старые постройки с высокими потолками, ничего оригинального. Лифт на 12-й этаж надо ждать 5-7 минут, тут нет нескольких скоростных лифтов. Хорошо, если есть грузовой лифт.

— Не гуди.

— Континентальный завтрак в Штатах бесплатный, а здесь под $80. Стакан кофе, кекс и кукурузные хлопья. Это комбикорм для иностранного скота. Именно за скот, каталонцы нас и принимают. Сейф в номере за два часа так и не починили. Механик пришёл только после третьего звонка, что-то пробубнил на своём языке и больше не появлялся.

— Нужен тебе сейф?

— Придёшь с прогулки и не найдёшь кошелька в своей сумке. Местные карманники даже у Джены, дочки Президента Буша, паспорт увели при целой своре охранников.

— У тебя не украдут.

— Он у меня на телефон подключён, как тронут и телефон зазвонит.

— Где купил?

— Пока ты на вилле отдыхала их продавали в отделе”Asseeson TV”.

— А мне не взял?

— Женская логика, сама сидит в тюрьме при пожизненном сроке, а о побрякушках мечтает.

— Ты же обещал меня достать меня от туда.

— Но не так  скоро, как хотелось, извини, дорогая.

Так переругиваясь мы шли по Барселоне.

— Пойдём в клуб послушаем музыку и выпьем местного вина.

— Нас не пустят.

— Скажи им по испански.

— Они только по каталонски понимают. Иностранцам тут делать нечего, включая жителей остальной Испании.

— Не сгущай краски, будь вежлив и двери тебе откроют.

— Иди попробуй.

— И попробую, а ты будешь ждать и смотреть в окно, как меня клеют.

Ки гламурно прищурила свои и без того узкие глаза и направилась к клубу. Я присел на лавочку под деревом и даже не смотрел в её сторону. Через пять минут Ки вернулась вся желто-зеленая от злобы.  Я её обнял, прижал к себе и предложил сходить в музей Пикассо.

— Там толпа у кассы.

— Я купил заранее два АРТИКЕТА на интернете перед вылетом. Они действительны в течение полугода на все 6 музеев города. По отдельности покупать дорого получается и везде придётся стоять в очереди.

— У нас будет время посетить все 6 музеев?

— Надеюсь. У меня завтра встреча с Доминго и он нас проконсультирует по поводу нашего времени.

— А что там сейчас выставляют?

— Коллекция керамики Жаклин, жены Пикассо. Всего 41 экспонат, который гений дарил ей на протяжении 20 лет совместной жизни.

— А сколько лет мы вместе проживём?

— Честно говоря, я не уверен, что мне вообще удастся прожить ещё 5 лет, не говоря уже о совместном проживании. Если ты не забыла, то две чашки я тебе уже подарил. И одну из них, ты разбила в гневе. Так что один год совместной жизни, считай пропал для будущих посетителей нашего музея.

— Злопамятный.

— Не правда, я и хорошее помню. Ты после этого осколки чашки сама подмела и выбросила в мусор.

— Что ты ещё помнишь?

— Ты до сих пор не извинилась за тот срыв.

— И не извинюсь. Что, теперь и подарков дарить не будешь?

— Буду, но не бьющиеся, металлические.

— Ну ладно, не тяни. Доставай кольцо. Пока ты спал я его примерила. Оно мне нравится.

Посмотрев музей вернулись в отель

— И так, что мы имеем? Линия Давида Ларкина, линия Донаты Шаролета. Номер моего телефона. 

Начнём с Давида. 

1. У него есть сын, по имени Сэт, подросток, который после решения суда о разводе, живёт с матерью.

2. Мать Шелли Ларкин вышла замуж за Ника Вудроу.

Все трое живут в Лос Анджелесе. 

3. Давид платит солидную сумму на содержание сына по решения суда.

4. Ник работает ассистентом режиссёра на маленькой киностудии.

Он завёл себе молодую любовницу из числа артисток, не прошедших по конкурсу. 

Любовницу зовут Фейша Кили.

5. Сэт является прямым наследником Давида и указан в завещании, но вступить в наследство может только после 25 лет. Если на ден смерти Давида его сын не достигает указанного возраста, то управление наследством до указанного возраста переходит к матери.

В случае смерти матери опекунство переходит к её мужу.

Никто не может тратить уставной капитал созданного фонда на текущие расходы Сэта.

В случае преждевременной смерти Сэта, опекун может распоряжаться только прибылью.

После смерти опекуна деньги перечисляются на счёт госпиталя Святого Антония.

6. Доната  свободная женщина, в браке не состояла.

Лояльна босу.

В завещании не указана.

В условиях найма указано, что она имеет право на трёхмесячную выплату зарплаты после увольнения или закрытия фирмы Ларкина.

Имеет любовника Гарри Слотера.

7. Слотер работает в казино “Сэндс”. Часто изменяет Донате, но после скандала возвращается. Слотер не был женат. Имеет брата, работающего в юридической службе госпиталя Святого Антония.

8. Номер моего телефона известен только Донате.

9. Я знаком с Давидом, Донатой и Гарри.

   Всё хватит деталей для начала. Надо уточнить правила распоряжения  деньгами от частных лиц в госпитале Святого Антония.

— Ки, ты думаешь будут ещё преждевременные смерти?

— Обязательно. Из хулиганских соображений миллиардеров не взрывают.

— Как ты себе это представляешь? 

— Ты отупел в Гондурасе, дорогой. Шелли с мужем и сыном тонет на собственной яхте.

— Страховая компания начнёт расследование.

— А кто получит страховую сумму? Никто! Ограничатся полицейским отчётом о несчастном случае. Все ранее выплаченные деньги остаются в страховой компании. Остаётся уточнить правила распоряжения  такого рода деньгами.

— Это всё домыслы.

— Доложи Ллойду о моих домыслах и начнём собирать материал о подготовке теракта. Это уже дело ФБР, они госпиталь сами раскрутят.

— Почему меня подставили?

— Ты крутился возле Давида по проблемам Донаты к Гарри.  Ты мог бы быть исполнителем теракта. Готовься взлететь на воздух. По логике преступления тебе осталось не так долго жить.

— Но кто-то же звонил из Барселоны.

— Поверь мне, все перечисленные лица не покидали пределов страны, кроме тебя. Твоё алиби не исключает наличие соучастника.

— И так, Гарри следовал на машине за Давидом. Для звонка использовали телефон с предоплатой, который он выкинул. Он позвонил брату в Калифорнию на такой же разовый телефон. Брат отправил сигнал соучастнику в Барселоне, который и взорвал мину своим звонком, а потом избавился от телефона.

     Позвонил Ллойду и доложил версию Ки о готовящемся теракте.. Тот с логикой согласился, но засомневался в возможности раскрутить дело до взрыва яхты. Через три дня семья отправляется морем на Гавайи. Хотят провести там январь, курсируя между островами.

— Мистер Ллойд, у  вас в архивах есть видеозапись Ларкина на Гавайях.  У него там есть вилла.

— Есть. 

— Прокрутите из по ТВ и дайте информацию в прессе, что вышли на преступников и погиб не Ларкин, а ваш агент. Ларкин ожидает прибытие сына на семейной яхте. Он же не враждует с мужем Шелли.

— А как же Шелли?

— Она участвовала в опознании тела?

— Нет, даже на похороны не приехала. Не успела. Евреев хоронят в ближайший день до захода солнца. А кто потом перед ней извиняться будет?

— Я.

— Она на тебя подаст в суд.

— Тогда пускай едет на своей яхте, а печень организатора я вам доставлю на следующей неделе. Она придёт посылкой со льдом к вам в офис. Можете  кого-нибудь готовить к пересадке печени. 

— Это преступление.

— Ллойд, вы его не сможете раскрыть.

— Уговорил, завтра по ТВ прокрутим ролик. Только без каннибализма, пожалуйста.

— Послушай, насчёт одного дела, полный висяк. Пропал некто Лео Шотковски. Не хочешь взглянуть?

— Извините, мистер Ллойд, я с ребятами из Ми 6 опасаюсь конфликтовать. Это их работа. Лео пропал за пределами Штатов, передайте дело из вашего бюро в ЦРУ. Они ведут заграничные дела. И они ведут дела с англичанами. Он пропал, когда я был на Арубе, дата на квитанции, она у вас, а он был в Гондурасе. Больше я ничего не знаю.

— Спасибо.

     Через 15 минут появился Доминго с каким-то парнем лет двадцати:

— Это он перешивал номер в телефоне.

— Закрой рот ему липкой лентой, а я сейчас ему перешью мозги.

— Ты не спросил имя заказчика, — сказала Ки.

— Если Доминго привёл его, а не заказчика, то этот парень отказался его называть Разве не ясно?

— Что ты собираешься с ним делать?

— Вобью десяток гвоздей в голову и выброшу из окна 12-го этажа.

— Ты так и не узнаешь имя заказчика.

— Я приехал не имена узнавать, а убивать подозреваемых в попытке покушения на мою жизнь.

   Доминго синхронно переводил каталонцу нашу беседу. Я встал и вышел в коридор. У дежурного механика я взял десяток гвоздей и молоток. Увидев инструмент, парень  согласился провести нас к дому своего дружка.

    Взяли такси и поехали по указанному адресу. Ехали  очень долго. Прибыли на место и расплатились с таксистом. Это был частный дом. Вечер был тёмный, остатки неба быстро закрывали тучи, В окнах горел свет. Молодая женщина играла с сынишкой лет четырёх, а мужчина смотрел по телевизору футбол. Доминго отмычкой открыл дверь, мы вошли в комнату. Я взял мальчика на руки, вперёд вышел незадачливый механик по телефонам и сказал:

— Им нужен американец, который заплатил тебе за звонок. Твой сын умрёт первым.

— Я всё скажу.

— Только полиции, твоим звонком взорвана машина с важным человеком,- сказал Доминго.

Позвонили Ллойду и тот из Нью Йорка попросил содействия детективов Барселоны. Через 15 минут приехал патрульная машина. На первом допросе парень сказал, что служил с Гарри во Французском Иностранном легионе и согласился на такую операцию со звонком, но о подрыве машины ему не было известно. Обещали очень хорошие деньги и лишних вопросов он не задавал. Видео запись переслали Ллойду по  интернету. 

   ФБР сразу послал агентов арестовать Гарри, тот сразу выдал брата. Во время следственного эксперимента Гарри не удержал машину на повороте, заклинило рулевое управление и отказали тормоза, Машина на по;ном ходу сорвался с обрыва в реку Делавер. Машину смогли поднять  только на второй день. Труп ещё не набух, но у него отсутствовала печень.

Утром мне позвонил Ллойд:

— Ты где служил?

— Мистер Ллойд, я ещё не увольнялся.

— Ты был прав насчёт печени Гарри, раскрыть это дело невозможно.

— Главное, что вы предотвратили тройное убийство семьи Шелли Ларкин, остальное издержки следственных экспериментов, не так ли? Мне нужна ваша помощь.

— Как это понимать?

— Вы как то упомянули Лео  и после возвращения из Барселоны,  мне пришла в голову странна мысль. Я решил проверить это предчувствие и заглянул под машину.

— Мина?

— Не известного мне образца.

— Ты её не трогал?

— Упаси боже. Машина стоит под виадуком Бэй Парквей. Oдна ошибка и с высоты трёхэтажного дома рухнет пролёт, а за ним машины посыпятся, как горох со столешницы. А меня обвинят в терроризме.

— Есть причины?

— У кого из нет, даже вы при посадке в самолёт проходите через детектор.

— Выезжаю, дай точный адрес.

— 65-я улица и Ридж Бульвар.

Ллойд с бригадой прибыл через полчаса, а первыми приехали патрульные и перекрыли движение по мосту. Прибывший сапёр сказал, что надо откатить машину в безопасное место и взорвать роботом.

— Владимир, есть какие-нибудь подозрения?

— Пока нет. Но в машине постоянно в моё отсутствие  видео регистратор ведёт запись. У меня для этого в багажнике для этого установлена батарея.

— Где установлен регистратор?

— Под крышкой люка.

— Вырежем его через люк.

— Только не режьте люк целиком. Карта памяти позади регистратора. Посмотрим фрагменты, они по 30 секунд.

— А как твоя подружка поживает?

— Тут у меня полный провал. Сбежал из Барселоны в Китай.

— Ты в Штаты надолго вернулся?

— Думаю, что да, пока не закопают на местном кладбище. 

— Очередной эксперимент со смертью?

— Нет, с жизнью и нужна будет ваша помощь.

Часть последняя. Горная Пенсильвания. Контролёр.

     

        Я уже не живу на одной площадке с Лилией, не хожу утром за чашечкой кофе в забегаловку Майка, не беседую с Мухамадом в спортзале.  Та жизнь закончилась. А новая пока не наступила. Состояние социальной клинической смерти. Я редко выхожу на улицу, дома смотрю телевизор, слушаю записи музыки Френсиса Лея. Я беру с книжной полки альбом и просматриваю памятные пейзажи и лица. Пейзажи остались, а в живых друзей  почти нет.

       Сегодня была дождливая погода, выходить из дома не хотел. Но после четырёх  небо просветлело и я пошёл на кладбище привести свою могилку в порядок. Я живу в маленьком посёлке, он почти заброшен по причине банкротства угольной шахты. Последнее время меня одолевает нехорошее предчувствие, мерещится дыхание контролёра сзади. В баре гостиницы со стула свалился контролёр Чен, а своего контролёра я даже ни разу не видел. Ему некуда спешить, я у него не один. Но он шаг за шагом приближается ко мне. Вчера на кладбище я заметил тень среди бугорков. Она не мелькнула, а пробыла минут десять и исчезла. Никого и ничего не было рядом, что могло отбросить тень. Облачно набежало и зависло, а потом двинулось унося сканированную видео информацию на зонде. Контролёр посчитал, что я не знаю, что такое управляемый радиозонд. Я вырос во время холодной войны и сам запускал в детстве воздушные шары с игрушечной разведывательной аппаратурой. 

     В посёлок контролёр не придёт, он будет ждать на кладбище. Удобнее места нет. Туда, кроме меня, никто не ходит. Он не придёт лицом к лицу и не будет произносить обличительные речи. Не на кинофирму он работает, сценарий до ужаса примитивный. Я услышу хлопок со стороны спины. Из пистолета вылетит пуля, это специальный заряд, что бы я успел осознать, кто пришёл и зачем. Класс работы. Завтра у меня по плану уход за могилкой. И я готов встретить контролёра.

     Утром встал рано, сделал растяжку. Хорошо позавтракал и лёг подремать. Пускай подождёт лишний часок. Вчера я читал роман Достоевского “Униженные и оскорблённые”. Осталось немного. Наконец то у меня было время и силы, что бы преодолеть состояние безнадёги. Сегодня я дочитал его до конца. Я выключил свою электронную читалку. Подумал и пошёл в ванную комнату. Открыл шкафчик, достал флакончик со спиртом и ватку. Тщательно продезинфицировал кожу на сгибе локтевого сустава и сделал укол в вену. Лёккое жжение разбежалось по телу. Теперь я готов. Достал из шкафа кевларовый жилет, в виде рыцарских лат. Он прикрывает грудь, спину и бока. Натянул на лицо маску Билла Клинтона, моего любимого Президента. Харизматичный был бабник и игрок на саксофоне. Мне стало легко и весело. На плечо повесил автомат Сайга 12, производства Ижевского завода. Самое классное скорострельное оружие с калибром охотничьего ружья. Умельцы мне его переделали для стрельбы slide. Накинул дождевик, надел шляпу типа капелюх и вышел. 

     Пришёл на кладбище, сел на лавочку и нашёл глазами тень. Низкая облачность и моросящий мелкий дождик не позволили глазам разглядеть в небе зонд, но он был. Когда тень исчезла я собрался с мыслями и стал тихо произносить, как молитву, стихотворение Лермонтова “Белеет парус одинокий”. Я его не успел произнести до конца, как услышал хлопок и почувствовал удар в спину. Пуля попала точно под левую лопатку. Стрелял контролёр из пистолета Taurus, калибр 0.38 определил я и повинуясь направлению силы удара свалился с импровизированной скамейки из трёх камней, которую сам и сделал. Тело было неестественно согнуто и одна рука, как бы цеплялась за скамейку. Раздались тихие шаги и шуршание сухих листьев под ногами, которые занёс на кладбище ветер с придорожной рощи. Шаги остановились для контрольного выстрела. Не открывая глаз я выстрелил из-под фальшивой руки в сторону, где замерли шаги. Потом выстрелил ещё раз с поправкой на падение тела. Двигаться совершенно не хотелось, удар пули был сильный, жилет спас, решил отлежаться. Минут через пять открыл глаза, встал и увидел труп мужчины. Смотреть было неприятно.  Первый выстрел пришёлся в грудь и там зияла дыра, второй на правую ключицу, плечо отсутствовало. Что бы не воняло гниющей кровью возле могилки, я оттащил труп контролёра за ноги в небольшой овраг, что в паре сотен ярдов и скатил его в ложбину. Там его весной размоет талыми водами с горы, где когда-то добывали уголь.

Эксперимент с жизнью продолжается.

      

Еще почитать:

Помощь

Внутри себя

Близкие Контакты Третьей Степени

Пляжная бегунья 3