В пионерском лагере случилась у меня первая любовь. Дело шло к первому поцелую, как вдруг я увидела своего принца с лягушкой на руках. Жаба была какая-то неестественно большая. Подружка объяснила, что мальчики, развлекаясь, засунули ей в задний проход трубочку и надули. Любовь как отрезали. С тех пор к лягушкам я отношусь с предубеждением, а они преследуют меня всю мою жизнь.
– Как же ты собираешься замуж за француза? – обливалась слезами моя мама, провожая меня в Марсель. – Они же лягушек едят!
Любовь слепа, мама. Едва ступив на вокзал, первое, что я увидела, были лягушачьи лапки, присыпанные петрушкой в местном буфете. Это был плохой знак.
– Такое можно увидеть только в нашем городе, да еще, может быть, в Бургундии, – оправдывался мой жених. – А так лягушки – это оскорбительно для французов, мало кто из нас вообще когда-нибудь ел эти лапки. Символы нашей гастрономии – вино и сыр, фуа-гра, коньяк наконец!
Как бы то ни было, но с этим мужчиной у меня тогда не сложилось, и лягушки тут, конечно, были не при чем. Но в одном он был прав – любовь французов к пресноводным несколько преувеличена. Впервые они распробовали лягушек вынуждено во время Столетней войны с Англией. В стране царил жестокий голод, и жителям пришлось искать новые источники пропитания. Именно в это время во французской кухне наряду с лягушачьими лапками появились такие блюда, как луковый суп, улитки, майонез. Виноваты в этом англичане, но именно они на века заклеймили французов обидным прозвищем – лягушатники. Однако не так давно археологи при раскопках самого древнего поселения в Англии обнаружили горы лягушачьих костей чуть ли не у стен легендарного Стоунхенджа. Это означало, что на Британских островах лягушек стали есть намного раньше, чем на континенте. В остальной Европе амфибиями также никогда не брезговали. Лягушачьи окорочка подавали даже в ресторанах дореволюционной России. Что уж говорить об Азии! Если европейцы едят исключительно мясистые лапки, то в Китае, на исторической родине лягушачьего мяса, предпочитают лягушку целиком со всеми внутренностями. В Бангкоке популярны чипсы из лягушачьей кожи, которую зажаривают во фритюре. В Бангладеш врачи вместо витаминов прописывают лягушачье сердце каждый день натощак. Сегодня любители блюд из нежного мяса амфибий есть во всех странах мира. Раз в году во французском термальном курорте Виттель проводится международный лягушачий фестиваль, куда съезжается 50 тысяч человек со всего мира и за два дня съедают почти семь тонн лягушачьего филе.
Однако вернусь к рассказу о непростой роли лягушек в моей личной судьбе.
Однажды на кулинарных курсах в Париже я познакомилась с чудесной девушкой – уроженкой Мадагаскара по имени Сусси – умницей, красавицей мулаткой, талантливым кондитером. Мы стали подругами. Как-то Сусси пригласила меня в гости на чашку кофе с обожаемыми мной профитролями. Но первое, что я увидела в ее комнате, – был аквариум, в котором сидела большая жаба с выпученными глазами. Она смотрела на меня, как царевна на Иванушку-дурачка, и периодически показывала язык. «Зачем кондитеру держать жабу у себя дома? – мелькнуло в моей голове. — Не к добру это…». Спустя месяц меня вызвали в участок на допрос, где от местного жандарма я узнала, что жаба была непростая, ее кожа выделяла особую слизь. Сусси ее слизывала и впадала в наркотический транс. Сусси не посадили, потому что по французским законами облизывать лягушек не запрещалось, но общаться с подругой я больше не могла — меня тошнило.
Прошло еще год или два. Во время поездки в Индонезию со мной случилось одно из самых ужасных приключений в жизни. В каком-то богом забытом островном поселке у меня украли сумку с деньгами, кредитками, телефоном и документами. Местная власть к моей беде осталась безучастна, местные жители сочувствовали и советовали подзаработать на обратный билет проституцией.
– Белые женщины у нас в цене, – обнадежила меня почтенная индонезийская дама в чадре. – А на ловле лягушек ты много не заработаешь.
– Каких еще лягушек? – вздрогнула я.
Оказалось, единственным местом работы, на котором трудился весь поселок, была лягушачья ферма, где в сезон не хватало рабочих рук и деньги практически уплывали в другие водоемы. Я решила немедленно познакомиться с владельцем этой фермы. Его звали Тирта Бамбанг, он был с усами, цветком за ухом и в широкой юбке, расшитой серебряными нитями. Я пообещала озолотить его контрактами на поставки мяса жаб в лучшие рестораны Франции, если он субсидирует мое возвращение в Париж.
– Тирта Бамбанг переводится как «рыцарь воды», – на всякий случай сообщил мне мой царь лягушек и дабы упрочить взаимовыгодное сотрудничество, предложил осмотреть принадлежащие ему болота ночью.
«Похоже, без проституции все-таки не обойдется», – подумала я, но к счастью, ошиблась. Оказывается, лучше всего лягушки ловятся с заходом солнца. С наступлением темноты десятки индонезийцев, населяющих поселок, пришли к водоему и включили свои фонарики: лягушки ослепли от света и оцепенели от ужаса, их стали собирать в мешки как какую-то брюкву на огороде. Правда, некоторые из них все-таки пытались ускакать. Случалось, целый мешок с квакушками убегал со скоростью три метра в секунду. Со стороны промысел выглядит довольно эксцентрично.
За какой-то час весь «зеленый урожай» водоема был собран, Тирта Бамбанг выбрал из мешка с уловом особь величиной с курицу и протянул мне видимо, чтобы я могла утром хорошо позавтракать:
– Не бойтесь, смело берите, никаких бородавок не будет, — пообещал он.
Преодолевая нечеловеческую брезгливость, я обхватила жабу руками, как свой единственный шанс на спасение.
– Когда лягушонок еще совсем маленький, мы накрываем его половинкой кокосового ореха, в которой предварительно просверливают дырку, – тем временем посвящал меня в тонкости жабоводства господин Бамбанг. – Через нее лягушка получает порцию червей, двигаться она не может, поэтому быстро набирает вес. Но есть у нас и такие лягушки, которые живут на вольных хлебах. Мы в них практически ничего не вкладываем. Лягушкам хватает мух и комаров, которые роятся у воды. А если их мало, достаточно зажечь у пруда фонарь и еда сама будет лететь нашим жабам в пасть. Отловленные экземпляры отвозятся живыми на завод, там их забивают, разделывают и перерабатывают. Задние лапки упаковываются, обрабатываются спец растворами и замораживаются по вашей французской технологии.
Далее случилось то, чего я боялась больше всего. Царь лягушек пригласил меня на ужин. Я даже не сомневалась, какое блюдо там будет главным.
– Самыми вкусными из них считаются осенние, – улыбался Бамбанг, подвигая ко мне серебряное блюдо с лягушачьими ляжками. – За лето они накопили полезные вещества и нагуляли вес. Гурманы предпочитают «дикий» продукт с темным мясом. А у лягушки, выращенной на ферме, мясо светлее и вкус более нейтральный. В ресторанах предпочитают именно светлое мясо.
– По какому рецепту вы их готовили? – обратилась я к одной из двух жен Тирта Бамбанга.
– Вообще-то мы лягушек не едим, – потупив взор, отвечала она. – Это блюдо было приготовлено специально для вас — дорогой гостьи из Франции. Сейчас я приглашу автора.
В комнату гордо вошел личный повар Бамбанга, для него это была минута славы.
– Нужно залить лягушек холодным подсоленным молоком. Вымоченное мясо разбухает и становится почти белым. Его можно замариновать и приготовить на шампурах, обвалять в муке и обжарить на сковороде с луком и сливочным маслом. Конечно, это не cuisses de nymphes d’aurore – «ножки нимф утренней зари» (знаменитое блюдо французского повара Огюста Эскофье, сумевшего накормить им ничего не подозревавшего принца Уэльского), но мясо получилось очень нежное, косточки маленькие, их тоже можно есть. Кушайте, кушайте, дорогая Роза.
Дальше тянуть с дегустацией было уже невежливо. Двумя пальчиками я взяла лягушачью лапку. Перед глазами пролетела вся моя жизнь: первая любовь с надутой жабой, Сусси, Иванушка-дурачок и Тирта Бамбанг со стрелой. Видимо от всего пережитого со мной случился легкий обморок.
В поезде до Джакарты меня впервые осенило: а нет ли на мне какого-нибудь лягушачьего проклятия, как на Василисе Премудрой? Не сходить ли к какой-нибудь парижской ведьме снять порчу? Но тут же пристыдила себя. В гадалок я всегда верила еще меньше, чем в победу коммунизма. А зря. Лягушки продолжали преследовать меня. После развала СССР, из Украины, России, Грузии и даже Армении я стала получать странные письма с просьбами помочь продать тонну-другую лягушек. Это были какие-то друзья друзей, отказать которым было вроде как неудобно, и волей-неволей я стала интересоваться судьбой земноводных отряда бесхвостых во Франции. Оказалось, что весь мир тоннами продавал лягушек французам: Китай, Австралия, Куба, Индия, вся Юго-Восточная Азия. Более того, в числе экспортеров был и Советский Союз, причем с 60-х годов! Лягушек отлавливали в дельте Волги, замораживали и отправляли в Париж. С нашей бюрократией это было непросто, специально утверждали ГОСТы и ТУ – лягушатина в СССР все-таки не относилась к пищевому продукту даже в годы тотального дефицита. Но зато рептилии приносили валюту без особенных затрат. Кстати, лягушки идут не только в пищу, они нужны медицинским вузам и колледжам (студенты препарируют пресноводных на занятиях по анатомии). Ученые-фармакологи с удовольствием приобретают квакуш для опытов.
В последние годы бесконтрольный отлов уменьшил популяцию лягушек в Индии, Китае и Бангладеш, возникли проблемы с комарами, а это, в свою очередь, привело к распространению малярии. В итоге экспорт лягушек из этих стран запретили. Во Франции лягушки уже давно на правах священной коровы. Их нельзя ни разводить, ни отлавливать в коммерческих целях. Более того, каждый год по весне французы роют вдоль автотрасс канавы, устанавливают экраны из пленки. Так они спасают жизнь мигрирующих лягушек. Ночью лягушки скапливаются в канавах. А на рассвете добродушные французы переносят лягушек через дорогу, поближе к болотам. Между прочим, это считается уважительной причиной отсутствия на работе.
Если ты не можешь изменить обстоятельства, измени свое отношение к ним, советовал Марк Аврелий. Может лягушки — это моя судьба и призвание? Я могла бы стать крупным поставщиком пресноводных из СНГ на французский рынок и заработать на этом кучу денег. Я строила планы, пока о них не узнала, живущая в России, моя любимая мама.
– Что?! Моя дочь Розочка будет продавать лягушек? – вскрикнула она и схватилась за сердце. – Ради этого мы с отцом растили тебя? Пять лет учили в университете на красный диплом, чтобы ты теперь жабами торговала! Как я буду смотреть соседям в глаза?!
В общем, вопрос был немедленно закрыт, но, как оказалось, не навсегда. Однажды мне позвонил Тирта Бамбанг и сообщил, что едет в город Виттель на лягушачий симпозиум и просит меня сопровождать его. Ну как отказать? Ведь если бы не его помощь тогда, кто знает, как низко я могла бы пасть в каком-нибудь индонезийском борделе.
Еще почитать:
Жизнь с нуля: Параллельный мир — Глава 1 : Адаптация , Эпизод 4 : Мой меч — Красавица!
Поздние маки — Поздние маки (часть1. глава1)
Мне снился сон
Фиора — Ученица Ордена [Глава 9, часть 2]
«
»
09.01.2025
